Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 341 страниц)

Глава 6. Самое подлое убийство

Прежде чем убить своего отца, принц Фаразар женился. Его невестой стала Нилит Райкхар, Повелительница Сараки, вторая дочь Конина, короля Красса.

Это был не только брак, но и сделка; таким образом старый император Милизан позволил Конину сохранить свои владения и мир между двумя странами. Его сын не нарушил договор и воевал не с Крассом, а с Разбросанными островами.

Гаэрвин Джубб, «История Дальних Краев»

– Я думал, что император красивее. На серебряных монетах ты выглядишь лучше.

– Да пошла ты нахер, птица.

Фаразар двинулся обратно к фальшборту – это слово они узнали у Гираба. Нилит подавила смешок. Непристойности, которые изрыгал рот – или клюв – Безела, – стали усладой для ее уставших от ворчания ушей. Хотя они мало общались и его верность по-прежнему вызывала сомнение, Нилит, конечно, уже прониклась к нему симпатией.

Сокол задумчиво почистил клювом перья.

– Но это правда. А ты, императрица, вышла замуж за эту рожу. Я понимаю, почему ты его убила.

Шум реки заполнил паузу. За последние, очень долгие, дни Нилит привыкла к реке, и страх перед ней уплывал вместе с деталями пейзажа на берегах. Тем не менее обосновалась она в самом центре баржи. Если корабль прямоугольный, то в его центре ты дальше всего от воды. Простое правило геометрии.

Стены ущелья возвышались над ними; теперь, когда Ашти обмелела, они стали красными, словно угли; за много веков речная вода отполировала их до гладкого состояния. Нависающий выступ, под которым пряталась баржа, теперь практически сошел на нет. Половина баржи уже поджаривалась в лучах солнца, которые падали прямо в ущелье.

Гираб ни на шаг не отходил от руля. Днем и ночью он вел баржу рядом с каменной стеной, и его карие глаза, казалось, приклеились к воде. Время от времени он переводил взгляд наверх, высматривая на краю скалы черные фигуры и черных лошадей. Он почти не разговаривал и совсем не обращал внимания на пассажиров, хотя один из них был мертвым и непорабощенным императором аркийцев. Доверять людям в Арке было опасно, но Нилит решила рискнуть и положиться на лодочника.

Пока что удача от нее не отвернулась: Кроны и ее «упырей» пока нигде не было видно. Прошлой ночью Нилит услышала лишь слабое эхо топота копыт. Полная луна осветила Нилит и Гираба; стиснув зубы, они насторожились, морщась от одной мысли о вражеских стрелах. Нилит не могла бы сказать, что она в безопасности, но после той ночи в таверне посреди пустыни еще ни разу не чувствовала себя такой защищенной, как сейчас.

Безел, внезапно ворвавшийся в их жизнь, сейчас в основном отсутствовал. Он часами кружил над баржой, пронзал окрестности острым, словно кинжал, взглядом и, вернувшись, сообщал спутникам о том, каких успехов они уже добились. По словам птицы, Дюнные равнины походили на чистый лист папируса, и поблизости не было ничего, кроме солончаков. Но когда его спросили про город, Безел просто пожал крыльями и сказал:

– Вы к нему приближаетесь.

До сих пор Нилит только раз видела чужеродное порабощение. Когда ей было девять лет, один герцог из свиты ее отца прибыл ко двору вместе с волкодавом. Волкодав был злым и саркастичным и постоянно жаловался на запах варваров. В конце концов герцога попросили покинуть дворец, и Нилит больше никогда не видела ни волкодава, ни его хозяина.

Озлобленность, похоже, была свойственна и этому соколу. Возможно, такова природа человеческой души, запертой в примитивном теле. Да, Нилит завидовала тому, что он умеет летать, – эта зависть сидит в каждом существе, которое хоть раз видело птицу, – но Нилит понимала, чем вызвано его раздражение. У него нет ни рук, ни пальцев, ни губ; от него остались только голос и мысли. Отсутствие личности явно зажгло в пернатой груди огонь ненависти. Его было сложно в чем-то упрекнуть. Кроме того, он попал к ее дочери, и это вряд ли улучшило его положение. Сейчас сокол спустился, чтобы немного отдохнуть, и Нилит решила воспользоваться этой возможностью, чтобы задать ему пару вопросов.

– Безел, – сказала Нилит, и птица сурово посмотрела на нее. – Как давно ты служишь Сизин?

– Семь лет твоя дочь владеет мной, – буркнул он.

– Она о тебе не упоминала.

Разговоры Нилит с соколом были короткими и обрывочными. Она так боялась, что их настигнут «упыри», что так и не начала с ним торговаться.

– До Сизин мной владел тот осел-северянин, принц Филар. Этот идиот так и не научился пользоваться серебряным колокольчиком, с которым я связан. Он подарил меня твоей дочери, когда приехал, чтобы ухаживать за ней. Это ты помнишь?

Нилит помнила не только это, но и то, что от нее ничего не зависело. Мысль найти Сизин жениха пришла в голову Фаразару.

– Сизин сразу просекла, что это за колокольчик. Вызвала меня и приказала шпионить за вами обоими, за сереками и тал. Платила тем, что еще может меня порадовать – едой, вином, девками, свободой летать где вздумается. Она никому про меня не рассказывала.

– Неудивительно, она всегда была скрытной. Она почти со мной не разговаривает, а если и решает пообщаться, то ее слова наполнены злобой, презрением, упреками. Знаешь, за последний год мы с ней обменялись десятком фраз, не больше. Она избегает меня с тех самых пор, когда Фаразар заперся в хранилище.

Сизин двадцать два года, и ближе всего они были в тот день, когда Нилит родила ее. Фаразар, наставники и родители Фаразара – до того, как последних отправили в ссылку, – все они старались превратить Сизин в идеальную аркийскую принцессу. У них это получилось, и теперь она плела интриги лучше всех в семье, мечтая занять отцовский трон.

– Тебя не беспокоит, что она осталась одна? – спросил сокол, взмахивая крыльями.

– Должно беспокоить, – прошипел Фаразар, который, как всегда, подслушивал.

Нилит кивнула. Она провела немало бессонных ночей, думая о том, что может натворить ее амбициозная дочь, когда останется одна. «Упыри» отвлекли внимание Нилит, но с появлением сокола тревоги вернулись к ней, словно змея, которая заползает в спальню. По крайней мере, пока тело Фаразара у Нилит, возможности Сизин будут ограниченны.

Безел щелкнул клювом.

– Ну, раз уж дело дошло до вопросов, то я тоже давно хочу тебя кое о чем спросить.

– О чем?

Безел взглянул на призрака.

– Как ты его поймала? Как ты его выследила?

Нилит негромко рассмеялась.

– Ну что ж, сокол, это можно. Но сначала скажи, что ты хочешь получить в награду за помощь? Зачем ты здесь?

Безел надменно откашлялся.

– Не сейчас, – сказал сокол, и разговор раскололся на части.

Забив крыльями, сокол взлетел в небо. Пронзительный крик тянулся за ним к полоске синевы.

Нилит смотрела ему вслед, снова чувствуя приступ ревности. Она мечтала о том, чтобы Безел превратился в грифона и отнес ее и Фаразара к самому Великому колодцу Никса, пока не поздно. Сейчас она не слышала стука копыт, в ее руках не было поводьев, и она полностью зависела от течения Ашти. Рекой она могла управлять не больше, чем ходом времени; река и время вступили в сговор, чтобы усилить ее тревогу. Нилит словно стояла в огромных песочных часах, и минуты лупили ее по голове. К счастью для нее, Ашти текла уже не так вяло, как раньше. Русло сужалось, пощипывало реку, заставляя ее течь быстрее.

Нилит подошла к Аноишу, который научился спать, не обращая внимания на глубокую рану. Древко стрелы, попавшей в его заднюю ногу, сломали, а наконечник вытащили, хотя при этом Аноиш громко ржал и метался. Нилит он не раз отбрасывал через всю баржу и едва не переломал ей ребра, но в итоге жуткое дело было доведено до конца. Теперь к ноге коня была привязана мощная повязка с мазью и травами, которые нашлись у Гираба. Она напоминала горку гарнира, который кто-то положил на недожаренный кусок мяса. Нилит жалела о том, что сейчас у нее нет запасного призрака и воды из Никса, как тогда в Абатве. Ее собственные раны уже почти затянулись, и из-за этого она почему-то чувствовала себя виноватой.

Конь грустил. От жары он высунул язык между серых губ, а его глаза превратились в два печальных темных шара, которые следили за Нилит, пока она суетилась вокруг него. Она трогала его, проверяла рану, шептала разные глупости в его поникшие уши. В ответ Аноиш бил копытом, но, кроме этого, она ничего не могла от него добиться. Вздохнув, Нилит устроилась на палубе рядом с его головой – там, где плоский корпус рассекал воду.

Когда она набиралась смелости, чтобы посмотреть на поток, то видела под хрустально-чистой водой темно-коричневое дно, усеянное валунами. Валуны были размером с карету и обросли водорослями. Камни, похоже, находились очень близко, и от этого Нилит становилось неуютно, но она знала, что глаза могут ее обманывать. Она зачерпнула пригоршню воды, чтобы умыться, и ахнула – вода оказалась ледяной.

Небо и солнце заставляли воду сверкать и придавали ей лазурный цвет. Чем дальше Нилит устремляла взгляд, тем больше цвета похищала река у неба. А там, где стены ущелья затеняли воду, река становилась зеркалом, в котором отражались красные скалы.

Нилит просидела там час, а может и больше, приспосабливаясь к качке. На то, чтобы договориться со страхом, особенно иррациональным, требовалось время. Логика тут мало помогала. Тут были нужны конкретные доказательства – то, что видят глаза, а не то, что может представить себе разум. Чем дольше баржа оставалась на плаву и доказывала свою надежность, тем слабее становился узел в животе Нилит, тем спокойнее билось ее сердце.

Спокойствие длилось недолго.

– Пороги! – заверещал Безел, падая между двумя камнями, похожими на костяшки пальцев, которые возвышались над баржей. Это слово ударило Нилит в живот, словно нож.

– Что?

– Боишься воды, жена? – мерзко усмехнулся Фаразар.

– Заткни пасть, призрак.

Гираб фыркнул, увидев их раскрытые от испуга глаза.

– Не пороги, птица, а просто водовороты, – сказал он, словно отец надоедливому ребенку.

– Это что еще такое?! – воскликнул Фаразар.

– Ты уверен? – спросила Нилит у Гираба.

В ответ лодочник лишь плюнул, но руль из рук не выпустил. Этого оказалось достаточно для того, чтобы Нилит вернулась на свое обычное место в центре баржи. Она очень жалела о том, что корабль такой плоский. Она чувствовала, как волны шлепают по дереву под ее пальцами. Нилит показалось, что река ускоряется и ее уши наполняет усиливающийся грохот потока. Она снова позавидовала Безелу, который бесстрастно парил над ними, словно воздушный шар.

– Водовороты.

Это слово было слишком мягким, чтобы описать воду, которая вскипала на камнях или кружила в воронках у стен ущелья. Нилит смотрела в эти водяные рты, которые уходили вниз, в темноту. Они вызвали в ней новый страх, который заставил ее похолодеть. Она не хотела думать о том, что чувствует человек, попавший в одну из этих воронок. Впереди еле заметная завеса из капель воды закрыла высокие тени. Воздух расчертили радуги, но их красота не успокаивала ее.

– Гираб? – вскрикнула Нилит.

– Доверься мне! – завопил он, перекрикивая шипение и гул воды.

Нилит прижалась щекой к прыгающей палубе и, прикрыв глаза, следила за тем, как мимо баржи проплывает высокая каменная игла. Ее холодная тень упала на Нилит.

– Гираб!

– Это просто Клыки. Не волнуйся!

Ее подвело нездоровое любопытство: прежде чем спрятать голову, Нилит заметила на пути баржи еще три уродливых каменных шипа.

– «Не волнуйся»? Серьезно?! – крикнула она.

Их корабль, которым управлял опытный Гираб, крутился из стороны в сторону, рассекая воронки и водовороты.

Используя похожий на весло руль, Гираб бросал баржу на каждую отмель и на каждый подъем, и, отталкиваясь от них, набирал достаточную скорость, чтобы обходить острые камни.

Как только над баржой прошла последняя тень, Нилит сразу почувствовала, что бурление под палубой успокоилось. Ее страх быстро ослабел. Она вдруг поняла, что каким-то образом задерживала дыхание все то время, пока они шли через пороги, и только теперь смогла выдохнуть. Быстро оглянувшись, она увидела, что стены ущелья отступают, а звук бурлящей воды становится все тише. Его сменили шипение и треск тростников, которые встречались с носом корабля. Нилит увидела их – они торчали над фальшбортом, желто-зеленые в косых лучах солнца.

Вежливое покашливание Гираба заставило ее встать. Гордо подняв голову, он посмотрел ей в глаза. Нилит сделала реверанс.

– Я напрасно сомневалась в тебе.

– Многие сомневаются, – отозвался лодочник. – Не ты первая, не ты последняя.

Нилит перевела взгляд на край крошечного озера в форме слезы. Это озеро посреди реки было похоже на бугор на теле змеи, в который превращается проглоченная крыса. Озеро обнимали поля тростника; среди стеблей расцветали огромные лотосы и розоватые лилии, которые крутились, словно колеса телеги, когда баржа проходила мимо них. Между их листьев, похожих на зеленые тарелки, сновали маленькие крокодилы-альбиносы. На отмелях, словно часовые, неподвижно стояли ибисы с длинными ногами, похожими на ручки швабр. Нилит представляла себе, что они – скульптуры, пока один из них вдруг не превратился в белое пернатое облако и не ткнул клювом в воду, чтобы поймать извивающуюся рыбу.

Нилит повернулась к солнцу, вытянула руки, чтобы почувствовать последние лучи, и вдохнула аромат цветов. Это был редкий миг блаженства – несмотря на то, что Фаразар не прекращал расхаживать по палубе.

– Никаких следов твоей подруги Кроны, – сказал сокол голосом, похожим на свист ветра. Он сделал еще один круг над озером, убедился, что рядом нет разбойников, а затем приземлился на палубе. – Только стадо коз, деревня, новые солончаки и, может, пара диких верблюдов.

В правдивости его слов Нилит не сомневалась. Золотистые глаза Безела скорее всего заметили бы даже мышь за пятьдесят миль.

– Мне не нравится, что мы у всех на виду, – буркнул Фаразар.

– Это ненадолго. Скоро мы пройдем через Кел-Дуат, – сказал Гираб.

– Где это?

– В аду… ваше величество. – Гираб откашлялся; скорее всего, он не привык возить обладателей таких титулов. Представление о королевских особах здесь, на окраинах, отчасти теряло свой смысл. Власть императора в глуши не была сильной, и за пределами Просторов его имя не обладало особенным весом. – В Белом Аду. Я думал, что такие, как вы, знают про него. Разве это не ваша страна?

Нилит никогда не слышала про это место. В животе у нее что-то сжалось.

– Снова водовороты?

Лодочник улыбнулся.

– Нет, госпожа. Сами увидите.

– Безел… – начала Нилит, но остановилась, увидев, что улыбка на лице Гираба быстро погасла.

– Все еще не доверяете мне? – спросил Гираб.

– Я… ладно. Безел, оставайся на барже.

Сокол пожал крыльями.

– Ладно. Но если это мерзкое корыто начнет тонуть, я сваливаю на хер.

Хотя Нилит и была знатного рода, Безел разговаривал с ней, словно со слугой-призраком. Поначалу подобное обращение заставляло ее вскипать от злости, но теперь ей это даже нравилось. Он обходился без церемоний, не угождал, не болтал о ерунде, как придворные. В его словах были лишь правда и разум.

Нилит притворно нахмурилась.

– Видишь? Мы доверяем тебе, Гираб.

– Хм…

Больше лодочник ничего не сказал. Нилит начала помогать ему управлять кораблем, пока он направлял баржу в узкие протоки, распугивая белых крокодилов. Она прикусила губу; ее сердце все еще не успокоилось после прохода через Клыки.

Они вернулись в коридор, образованный красными скалами; солнце уже опустилось достаточно низко и поэтому почти не освещало его. После озера тени скал казались тяжелыми и холодными. Аноиш заржал, предвещая недоброе. Животные чувствуют опасность – будь то буря или воины с мечами в руках.

Даже сейчас, когда солнце уже не припекало, Нилит почувствовала, что по ее лбу снова ползут капли пота. Она посмотрела на Гираба и увидела, что он расслабился и слегка прикрыл глаза. Он был абсолютно спокоен. Это утешило Нилит, и она тоже решила устроиться поудобнее. Прислонившись к фальшборту, она прислушалась к своему сердцу, пытаясь утопить ускоренное сердцебиение в журчании воды. Несмотря на то что река могла убить ее и причинить ей другие неудобства, Нилит обнаружила, что песня реки успокаивает ее. Услышав пение Ашти, даже проклятый Фаразар прекратил расхаживать по палубе.

Новый кусок Ашти звучал более басовито. Поначалу Нилит подумала, что слышит эхо камней, но с каждым поворотом звук усиливался. Даже когда полоса неба стала шире, а стены ущелья – ниже, шум по-прежнему заглушал звуки реки.

Нилит бросила взгляд на лодочника; в ее голове всплыли самые разные слова для огромных, сокрушающих все на своем пути масс воды. Гираб с шумом втянул в себя воздух.

– Ты сказал, больше порогов не будет, – осторожно заметила она.

– Точно.

Фаразар повернулся к ним.

– Значит, это водопад?

Этот вопрос заставил Гираба фыркнуть.

– О нет, не водопад. Это стучат молоты в большой старой шахте, где добывают известняк. Ей почти сто лет, и там до сих пор кипит работа. Говорят, что погибших душ в ней больше, чем камня. Это Кел-Дуат. Белый Ад. Вы, короли, вообще о нем не слышали? – Он удивленно перевел взгляд с призрака на Нилит.

– Аркийская империя велика, – со вздохом объяснил Фаразар. – Это самое большое государство во всех Дальних Краях.

– И вы никогда не задумывались о том, откуда берется белый камень для ваших красивых башен?

– Из Палаты Великого строителя, или Палаты Торговли, разумеется.

Лодочник сурово посмотрел на него.

– А они где его берут? – спросил он и неодобрительно зацокал языком.

Фаразар пришел в ярость.

– Ты на кого цокаешь, простолю…

Топнув ногой, Нилит заставила обоих умолкнуть.

– Фаразар хотел сказать, что для этого и нужен Великий строитель. Королевские особы – и особенно императоры – сами не заключают сделок с торговцами и архитекторами.

– У нас есть дела поважнее, – буркнул призрак.

Гираб кивнул.

– Веселиться в вашем знаменитом хранилище и воевать с соседями? Ну что ж, ваше величество, скоро вы увидите, что бывает, если бросить королевство без присмотра.

Его слова заставили Фаразара искать самый дальний угол на барже. Нилит улыбнулась. Она сама не сказала бы лучше, даже если бы постаралась.

За час удары молотов из гула превратились в рев. Когда Нилит увидела огромный шлюз, рев уже можно было сравнить с раскатами грома. Нилит потянулась за трезубцем, который прислонила рядом с рулем, и взяла его словно посох.

Путь им преградили тяжелые ворота из окованных железом досок и брусьев. Побелевшее на солнце дерево зарастало зеленой слизью. Она уже захватила половину стены и, похоже, в течение следующих десяти лет собиралась забрать себе все остальное. Зубцы на стене были украшены изогнутыми черными шипами. Между ними на фоне темнеющего неба выделялись черные фигуры в плоских широкополых шляпах и с арбалетами в руках.

Увидев это оружие, Безел щелкнул клювом.

– Ну да… В общем, встретимся на другой стороне. Потом расскажете, как все прошло.

Он взмыл в небо и быстро превратился в точку.

– Я все сделаю, – сказал Гираб и передал Нилит руль.

Он вышел на нос и с помощью шеста остановил баржу, не давая ей врезаться в шлюз.

– Стоять! – крикнула одна из фигур с сильным акцентом, характерным для жителей пустыни.

Нилит смотрела на него. Стоя на плоской палубе у всех на виду, она чувствовала себя деликатесом, который подают на стол.

Голос крикнул еще что-то, и на этот раз к нему прилагалось смуглое лицо с большими ушами и клочком волос. Нилит услышала скрип тетивы и снова пожалела о том, что на корабле нет крыши.

– Назови себя! Кто ты – торговец, путник или разбойник?

– Таф, это я! – ответил Гираб, стуча шестом по воротам. – Ты меня знаешь. Дважды в год я прохожу здесь, и каждый раз ты спрашиваешь! И какой разбойник будет говорить, что он разбойник?

– Разбойники тупые, их можно обмануть, – вставил другой голос, практически неслышный за шумом молотов. Нилит почувствовала запах гнили и едкой смолы.

– Таков приказ. – Таф хлопнул ладонью по дереву. – Ты торговец или путник, Гираб?

– Будь ты проклят! Путник!

– Твое имя?

– Ты же только что…

Таф громко откашлялся.

– Сколько пассажиров?

– У тебя глаза есть? Двое живых, одна тень – и лошадь, если ты их тоже считаешь. – Гираб снова стукнул по воротам. – Поторапливайся.

После долгих приглушенных переговоров лязгнули цепи, и ворота начали открываться. Створки двигались так медленно и раскрывали свои драгоценные секреты так постепенно, что Нилит впитала в себя большую часть ужасов еще до того, как баржа прошла шлюз.

Река снова вышла на открытый участок, но он был шире, длиннее и бесконечно более зловещим, чем предыдущий. Нилит крутила головой, пытаясь вобрать в себя всю панораму молочно-белых каменных стен. В этих стенах были вырублены огромные ступеньки, по которым могли бы ходить титаны. Машины и строительные леса, словно городские постройки, расположились на угловатых склонах. Спутанные клубки лестниц и скатов связывали все это воедино, словно швы, которые пытаются удержать расходящиеся края огромной зияющей раны.

Из этой жуткой застройки доносились раскаты грома. Грохотали не только молоты, но также бесчисленное множество ног, тачек и голосов. И на лесах, и на каменных поверхностях кипела работа; даже сейчас, когда день сменялся вечером, здесь упорно работали толпы шахтеров. Они копали, рубили камень, они бурили отверстия. Призраки трудились наравне с живыми – первые заливали известняк холодным светом, а вторые не очень-то отличались от мертвецов, такая на них была корка из пыли и крови. Многие лежали ничком, среди гор щебня и мусора. Возможно, они умирали, или уже умерли, но никто о них не заботился. Лошади, пони, жуки и пауки везли каменные блоки или тянули за канаты. Дрожащие от усталости и истощенные, они выглядели ничуть не лучше, чем люди.

Не в силах смотреть на их страдания, Нилит перевела взгляд на огромные блоки известняка, которые бригада орущих, потеющих рабочих спускала вниз на канатах. Блоки опускались, словно предметы для пикника, которые уносит колонна вороватых муравьев. Вдруг Нилит поняла, что каменоломня уходит ниже уровня реки. Она посмотрела вперед и увидела, что у реки есть край, за которым ничего нет.

На нее накатила паника, и в памяти снова всплыло то слово. Водопад.

– Спокойно, – сказал Гираб, почувствовав, что ее рука на руле дернулась. – Смотри.

Нилит не оставалось ничего, кроме как следить за тем, как край подползает все ближе и как обнажаются отвратительные внутренности каменоломни. Лязг машин и плеск воды заглушили рабочих, но она слышала лишь стук своего сердца, и он становился все громче.

Когда из ее глотки уже был готов вырваться визг, баржа вдруг резко нырнула вниз. Широко раскрыв глаза, Нилит повернулась к Гирабу. Он снова улыбнулся.

Они не падали, а скорее скользили – стремительно и изящно, словно перышко. Вода обхватывала баржу и плескалась, оказавшись в границах какой-то невидимой платформы. Позади них стена воды скрывала все, кроме концов огромных балок и вращающихся шестерен. На барабанные перепонки Нилит обрушились ритмичные удары какой-то заводной машины.

Платформа опустилась в реку и, накренившись, отправила баржу к следующему обрыву. Так они и спускались, без усилий проходя одну огромную ступень за другой. На миг Нилит увидела красоту упрямого человеческого гения; творение разума, который мог изменять русла рек и строить башни на вершинах гор. Подобные достижения воодушевляли Нилит и восстанавливали ее веру в человечество. Но затем она снова увидела ад, который те же самые люди выкопали в земле, и ее вера зачахла. Кел-Дуат казался ей тем самым местом, где зародилась алчность.

– Это место называют «Девять уровней», – сказал Гираб, указывая на возвышающиеся над ними огромные ступени. – Одна ступень за каждые десять лет работы Белого Ада. Десятую копают прямо сейчас.

Пока он говорил, они плюхнулись на девятую ступень. То, что осталось от реки, здесь было заключено в широкий каменный желоб. По обеим сторонам от него тянулись огромные причалы. Нилит увидела каналы, где в данный момент только начинали копать землю, словно соскабливая мясо с кости.

– Да тут, наверное, тысячи людей! – воскликнула Нилит, раскрыв рот от удивления. – Десятки тысяч!

Гираб ни на шаг не отошел от руля, но чуть сощурился. На его лбу появилась пара новых морщин.

– Сотни тысяч.

– И не все они – призраки? Ба-ат?

– Нет, – буркнул он. – В Арке есть края, где кожа стоит дешевле тени. Рабы, заключенные, бродяги, изгои – Белый Ад принимает всех. Остальные – тени. И живые, и мертвые работают день и ночь.

– Так вот почему тут такой запах.

В воздухе стоял запах застаревшего пота, тухлятины и переполненных нужников.

– Да.

Нилит знала, что Арк лишь в одном шаге от варварства, но в этой каменоломне, похоже, действительно сделали большой шаг – притом за черту.

– Но если хозяева хотят получать прибыль, они, наверное, должны заботиться о своих рабочих?

– Ваше величество, это богатые люди. – Гираб поднял палец, указывая на ряд огней на верхнем крае ямы. Вытянув шею, Нилит разглядела темное здание, похожее на лежащую на боку башню. Серебра у них больше, чем половин монет у ваших сереков. Еда, лекарства, даже вода – все это съедает часть прибыли, так зачем увеличивать расходы, если умерший работник возвращается к работе? Если они не могут поработить призрака, то продают его, меняют на живого или переплавляют его монету, чтобы заново использовать металл. С юга прибывает немало рабов, а из вашего города и с Просторов сюда едут повозки, доверху нагруженные тенями. Что приходит в Кел-Дуат – неважно, важно то, что из него везут камень и серебро.

Вдруг раздался крик, словно подтверждая его слова. Нилит увидела на одном из верхних уровней живого рабочего: он тщетно пытался помешать блоку размером с их баржу съехать вниз по скату. Его ноги скользили по грязи и песку; прижавшись спиной к белому камню, он пытался сохранить равновесие.

Нилит уже предположила, какой будет его траектория. Склон был крутой, а там, где он заканчивался, на дне реки уже лежала сотня блоков, ждавших погрузки на корабли. Нилит поморщилась, увидев, что человек тоже это понял. Он замахал руками, пытаясь спастись, но ничего не мог противопоставить весу блока. Он зарычал, когда блок полетел вниз, подталкивая его.

Удар камня о камень заглушил звук, с которым блок расплющил человека, однако он никак не помешал крови разлететься во все стороны и никак не смягчил жуткую картину. Нилит увидела руку, торчавшую между окровавленными белыми камнями. Кулак все еще сжимался и разжимался.

Стоявшие рядом рабочие не произнесли ни слова. Защелкали кнуты, полетели приказы, и люди вернулись к работе. Нилит наблюдала за ними, чувствуя, как по ее горлу поднимается желчь. Она была воином и привыкла к смерти, но увиденное вызвало у нее тошноту.

Пока они медленно плыли по широкому каналу, предназначенному для кораблей, которые гораздо больше баржи Гираба, вода становилась молочно-белой и мерзкой от известняка и отходов производства. На поверхности воды виднелись радужные разводы от пролитого масла. На этом участке Ашти уже почти остановилась.

– Почему мы не движемся? – спросила Нилит.

Гираб вытер нос тыльной стороной ладони.

– Какой-то затор.

Нилит слишком увлеклась, разглядывая окровавленные блоки известняка, и теперь, повернувшись, увидела, что путь им преградила огромная масса из покрытой слизью древесины и камня. Это была огромная баржа, наполовину нагруженная каменными блоками и уже глубоко погрузившаяся в мутную воду. Увидев, что корабль вот-вот затонет, капитан принял правильное решение и остановил рабочих, которые управляли лебедками. Они быстро говорили между собой на каком-то примитивном варианте аркийского, который Нилит не узнавала.

– Ты понимаешь, что они говорят?

– Нет, – ответил Гираб. – Так, отдельные слова. Это адский язык.

Нилит промолчала; он пожал плечами, заставив руль заскрипеть.

– Не смотрите на меня так, не я его так назвал. Это язык Белого Ада. Адский. Он позволяет отдавать приказы быстрее. Если ты сразу его не выучил, то…

Он указал пальцем на раздавленного рабочего. Никто и не пошевелился, чтобы убрать его.

Целая вечность прошла, прежде чем нагруженная камнем баржа отошла от причала, и слабое течение больной реки подхватило ее. Тем временем к барже Гираба направилось полдесятка людей в пышных одеждах из разноцветного шелка. Они поспешно двигались по каменному причалу, улыбаясь и размахивая руками, и их вид совсем не соответствовал жалкой картине, окружавшей их. Это были не жители пустыни, а горожане. Нескольким из них даже хватило смелости надеть тюрбаны, украшенные драгоценными камнями, и золотые медальоны. Обходя лужи и мусор, они подбирали края своих одеяний.

– Путники! Добро пожаловать! – воскликнул ближайший из них – пухлый мужчина, щеки которого были столь же алыми, как и его одежда.

Руки он прижимал к лицу, словно ел невидимый пирог. Нилит предположила, что это какая-то форма приветствия, но потом заметила, что он подкручивает темные напомаженные усы.

– По делу? По делу? – зашумели остальные, ухмыляясь, словно нищие, которые случайно забрели в пустой зал, где столы накрыты для пиршества.

Нилит видела, как они оценивают ее одежду, лошадь и Фаразара, который стоял как можно дальше от них, рядом со своим телом.

– Нет, просто идем мимо, – ответил Гираб за всех. – И мы опаздываем, так что…

Алый человек оторвал руки от усов.

– Вы не желаете торговать? Продать что-нибудь?

Нилит скрестила руки на груди: в Крассе этот жест означал твердое «нет». В Араксе торговцы, увидев его, просто удваивали усилия.

– Нет, спасибо.

– Может, лошадиное мясо?

– Нет.

Стоявшие на берегу люди приосанились. Алый человек спустился на несколько ступенек, чтобы встать на край причала.

– В таком случае вы должны заплатить пошлину.

Гираб резко повернулся.

– Пошлину? Какую еще пошлину?

– Пошлину. – Казалось, необходимость повторять свои слова причиняет человеку физическую боль.

– Сперва вы построили ворота и начали записывать имена, а теперь еще и пошлину взимаете? – Лодочник поставил ногу на фальшборт и упер руки в боки. – На этой реке никогда не брали и не будут брать пошлин. Вы прекрасно это знаете. За сто лет тут никогда такого не бывало!

Алый захихикал.

– Господин, времена меняются. Консорциум решил брать деньги с тех, кто проходит через Кел-Дуат. Нельзя допускать, чтобы такие, как вы, мешали нам работать.

– Кто? – подала голос Нилит.

– Консорциум! Ты что, не слышала про нас, деревенщина? Стыдись. Мы управляем этой шахтой уже сто лет – и не только ею, но и бесчисленным множеством других предприятий. Да будет тебе известно, что из добытого нами камня построена половина Аракса. – Алый прервал свой монолог и, надув губы, задумчиво посмотрел на призрака. – Он продается? – спросил он у Нилит. – Его лицо мне знакомо…