Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 341 страниц)

Глава 13. Обязательства

Облачный двор построен на одиночестве и страхе. В 473 году правителем империи стал принц Джурал, кровожадный сын императрицы Басилис; он взошел на трон слишком рано и действовал слишком жестоко. Первый за тридцать лет случай престолонаследия путем убийства не понравился аристократии – хотя в основном она завидовала Джуралу. Чтобы задобрить ее, Джурал создал свой собственный двор и наполнил его льстецами. Однако в конце концов он сделал их слишком сильными, раздал им районы в управление и позволил им сблизиться с ним, и из-за этого разделил судьбу своей матери: в постель ему подложили аспида. Новая династия Талинов – как и Облачный двор – появилась после его смерти.

Гаэрвин Джубб «История Дальних Краев»

– Да будет твое правление долгим и успешным, мой император, сильный телом и разумом, повелитель всего, к чему прикасается солнце. Пусть и живые, и мертвые, вечно помнят твое имя.

Сизин умолкла, ожидая услышать два стука в дверь, но вокруг все замерло – только подрагивало пламя в лампах. Шурша шелками, Сизин снова опустилась на колено на мраморный пол.

– Да будет твое правление долгим и успешным, мой император, сильный телом и разумом, повелитель всего, к чему прикасается солнце. Пусть и живые, и мертвые, вечно помнят твое имя.

Ожидание было невыносимой пыткой.

– Да будет твое правление…

Заслонка с лязгом отъехала в сторону, и через отверстие вытолкнули свиток.

Сизин потянулась было за ним, но удержалась.

– Отец? – спросила она, наклонившись ближе к двери.

Свиток задрожал; человек, державший его, был взволнован.

– Неужели ты даже не поговоришь со мной – твоей родной дочерью?

Ответом ей стал только приглушенный кашель.

– Ты трус! – прошипела она, но не успела ничего добавить: заслонку с грохотом вернули на место.

Сизин сдавила свиток в руке, мечтая о том, чтобы на его месте была шея императора. Дрожа от злости, она поднялась на ноги и вскрыла свиток, чтобы увидеть указы императора. Чернила были настолько свежими, что ее большой палец смазал половину предложения. Она начала читать, беззвучно шевеля губами.

Сизин оглянулась на блестящую, сложно устроенную дверь убежища и на огромный алмаз, сверкавший в ее центре. Сколько раз она смотрела на нее? Сколько раз она думала о ее толщине, о ее замочных скважинах и механизмах? Кто сейчас находится за дверью и, возможно, смотрит на нее? Почти пять лет прошло, и за это время он ни разу не выходил наружу, предпочитая оставаться в одиночестве и никому не доверять. Спрятавшись в убежище, он застраховал себя от неприятностей, но теперь это решение, похоже, вело его к гибели. Только так можно было объяснить бредовый текст на папирусе.

Император наконец-то сошел с ума.

Будущая императрица, освещенная золотым сиянием металлической двери, улыбнулась.

– Стража! Дверь!

В тот день в Облачном дворе не было ни пустой болтовни, ни саркастичных выкриков – только напряженные, нетерпеливые взгляды. Их глаза смотрели не на нее, а на свиток. Они были похожи на дворняг, которые следят за окровавленными руками мясника и ждут, когда на землю упадет сочный кусочек. Она знала, что сегодня они думают не о воде из Никса, а о чем-то более зловещем.

Сизин заняла свое место между колоннами, поклонилась пустому трону и по привычке откашлялась. Обычно после этого придворные неохотно умолкали, однако сегодня данное действие было излишним. Тишина стояла такая, что было слышно, как растут волосы.

Будущая императрица снова посмотрела на слова. Затем провела языком по краям зубов, затягивая паузу, заставляя придворных ждать.

– Указы императора таковы! – сказала она наконец. – Во-первых, Просторы должны быть расширены на восток еще на три мили.

Общий стон оглушил ее. В воздух взметнулись сжатые кулаки. На Сизин обрушились крики.

– А как же убийства? О них императору не сообщили?

– Во-вторых! – завопила Сизин, перекрикивая придворных. Она хотела, чтобы чушь отца услышали все. Ей быстро надоело защищать его, играть роль его лакея, как это делала ее мать. – Во-вторых, нужно восполнить число королевских соколов и подготовить их к позднему охотничьему сезону!

На этот раз все сереки вскочили с мест; кто-то даже потянулся к дверям, за которыми находились мощные лифты Небесной Иглы.

Свиток с громким треском упал на мраморный пол и покатился. Придворные замерли.

– Императору плевать на город! – завопила Сизин. Собравшиеся удивленно зашептались – как она и рассчитывала. – Император сошел с ума!

Зады придворных снова коснулись сидений.

– Все вы так думаете, верно? Об этом перешептываетесь? Ну так вот, сереки, когда я читаю эти слова, то думаю о том же. Я спрашиваю себя: почему он не прислушивается к мольбам дочери, сереков и своего города? И я вспоминаю – почему!

Бун, который все еще стоял, прижимая руки к золотым цепям, заговорил    первым.

– Пожалуйста, поясните свою мысль, ваше высочество.

Для пущего эффекта Сизин вздохнула. Эту речь она уже давно отрепетировала, стоя перед полированными зеркалами.

– Все просто! Очевидно, что разум императора занят делами, которые находятся далеко за пределами нашего понимания. Я считаю, что это не отсутствие интереса и не безумие, а вера – вера в нас. Его императорское величество поручает нам, своим родственникам и советникам, сохранить этот великий город, пока он, наш монарх, занимается расширением границ государства. Императрица не покинула бы нас так внезапно, если бы не знала, что мы сможем говорить от имени императора. Мы же не хотим опозорить нашего правителя – верно, сереки двора?

По огромному залу пронеслось оглушительное «НЕТ!». Они прекрасно поняли Сизин. Они чувствовали, что расклад сил меняется, и по глупости решили, что власть сама плывет к ним в руки. Сизин подавила в себе желание улыбнуться. Она твердо вознамерилась играть роль верной сторонницы императора, которая неохотно, но все-таки выполняет его повеление.

– Тогда пусть Облачный двор исполнит свой долг и изложит свое мнение! Расскажите мне о том, что желают ваши районы, и я прослежу за тем, чтобы воля императора была исполнена незамедлительно. Серек Бун, ты, несомненно, хочешь что-то предложить?

Она решила дать право первого выбора ему. За это несносная тень улыбнулась ей.

– Ваше высочество, больше всего нас тревожат недавние исчезновения. Всего пропали четверо, притом двое – за последнюю неделю. Торы и талы стали пугливыми, и то же самое станет с придворными, если подобные случаи продолжатся. Мы должны поддерживать порядок в городе.

Сизин была готова расхохотаться. Все знали, что в Араксе никакого порядка нет. Бун говорил не о порядке, а о власти. Четверо аристократов умерли, их половины монет пропали, но никаких официальных заявлений на этот счет не поступило. По городу ползли слухи: похоже, что в игру вступил новый игрок, которому плевать на правила – даже на те немногие и нелепые правила, которых придерживалась знать.

– А что скажут остальные?

Сизин открыла дебаты, и на нее немедленно обрушился поток слухов.

– Охранники тал Урмы сказали, что она умерла во сне, и ее заколдовал какой-то дальний родственник. Ее имуществом теперь управляет он.

– Какое совпадение!

– Говорят, что Мерлек просто «оступился». Вы можете в это поверить?! Его тени уже исчезли! Его башня опустела!

– Да это же преступление!

– По-моему, тут замешаны наглые душекрады.

– Но один ли преступник или их несколько?

Сизин подняла руки.

– Я поручу Палате Кодекса и дознавателям камерария Ребена немедленно расследовать их гибель. По приказу императора.

– А как же Никс? – спросила молодая женщина, одна из немногих свободных теней при дворе. Ее длинные волосы развевались, словно она плыла под водой.

Будущая императрица покачала головой.

– Серек Хамаэль, мы, как и обещали, повысили цены на услуги никситов. О так называемой засухе можешь больше не беспокоиться.

Похоже, они все-таки о ней беспокоились. Еще целый час Облачный двор высказывал ей свои требования: каждый стремился высказаться и заявить о своих потребностях. Это была пытка словами, но результат того стоил. Одним Сизин раздавала обещания, других в чем-то заверяла. Когда же им наконец надоело блеять и скулить, она распрощалась с ними. Придворные, уверенно улыбаясь и довольно перешептываясь, вышли из зала – все, кроме серека Буна: он спустился по высокой мраморной лестнице и, сложив руки за спиной, направился к Сизин. Лицо его приняло серьезное выражение. Охраны у него не было: в зал допускались только члены семьи императора и гвардейцы.

Группа солдат двинулась вперед и выставила копья, преграждая ему путь. Все они были тенями, порабощенными ее отцом. Исходивший от них ветерок холодил ей ноги.

Бун низко поклонился.

– Ваше высочество.

– Аудиенция окончена, серек. Ты переходишь все границы.

Она могла бы приказать охране проткнуть его, и никто бы не оспорил этот приказ.

– Разрешите… – Бун поднял палец, и Сизин заметила, что несколько сереков задержались на балконе и невозмутимо наблюдали за происходящим. Когда Бун смотрел на нее, в его глазах играли голубые искры. – Должен сказать, что вы отлично играете.

Сизин вскинула голову.

– Ты обвиняешь меня в том, что я веду какую-то игру?

Бун усмехнулся.

– Этот зал предназначен для игр, – негромко сказал он. – Иначе зачем нам тут собираться? Здесь мы просто спорим об указах, повлиять на которые никак не можем, однако мы поддерживаем эту традицию, поскольку – будем честны, будущая императрица, – поскольку она позволяет вам, мне, и остальным серекам напускать на себя важный вид. Такова роскошь, которая доступна только богачам, верно? Все это – огромный фарс, но он продолжается, потому что он работает. Вам прекрасно известно, убежище императора позволяло нам поддерживать перемирие, однако сегодня вы нанесли по этому перемирию мощный удар. Довольно смелый ход.

Сизин посмотрела на него поверх блестящих шлемов стражи.

– Мне кажется, что руководству города давно пора перейти к смелым действиям. И нет, твоего мнения я не спрашивала.

– Ваше высочество, перемены хороши только для того, кому они выгодны. Кое-кто из нас провел при дворе несколько десятилетий…

– В твоем случае – пять.

– Именно, – улыбнулся Бун. – И за это время особых перемен мы не наблюдали. Ваш дед, ваш отец и ваша мать всегда держали Облачный двор на почтительном расстоянии, и это было мудрое решение. Почему? Потому что так они поддерживали равновесие сторон в игре. Пока сохраняется равновесие, мы довольны, мы забываем о том, что трон… – Бун сделал паузу и показал на пустое мраморное кресло, – …что он всегда здесь, что на него можно предъявить права. Однако сегодня вы начали говорить за императора и раздавать обещания. Ваше высочество, обещания похожи на шакалов. Вы когда-нибудь держали шакалов? Они дикие, но умные звери. Кормите их, и тогда они будут вам преданы. Но если убрать руку… Как я и сказал – они дикие.

Сизин ухмыльнулась.

– Серек, может, этот зал и предназначен для игр, но мой дом – это дом клинков. Я родилась и выросла здесь. Не забывай об этом, если собираешься открыто мне угрожать.

Бун выдержал ее взгляд, но затем поклонился, уступая.

– Ваше высочество, я всего лишь предупреждаю вас о том, что необходимо действовать осторожно. Я бы не посмел угрожать будущей императрице или его императорскому величеству, но при Облачном дворе есть и другие – те, кто на это способен. Те, чьи амбиции растут. – От его высокомерия не осталось и следа; он обиженно надулся. – И раз уж речь зашла о семье… Есть ли новости о вашей матери? Когда можно ожидать возвращения императрицы?

– Она все еще в восточных землях, – холодно ответила Сизин. Это объяснение ей нравилось, и она не видела причин от него отказываться, особенно при том, что никаких вестей от Безела пока не поступало. – Видимо, она там задержится, серек Бун, так что вы успеете разжиреть, подбирая объедки с королевского стола.

Он понял ее и отступил. Гвардейцы повели его к выходу – все, кроме одного. Тень в золотых доспехах неподвижно застыла рядом с ней.

Сизин щелкнула пальцами перед лицом призрака.

– Приведи ко мне Итейна.

Лязгнув металлическими пятками, солдат помчался прочь, и у Сизин появилась возможность побродить по опустевшему мраморному кольцу Облачного двора и подумать, пока Итейн, не торопясь, шел на ее зов. Хотя поначалу она ходила по огромному залу бесцельно, вскоре она поняла, что стоит перед императорским троном. Он был простым: два прямоугольных подлокотника, высокая спинка, похожая на развернутый свиток, и плоская часть для королевского зада. Величественное кресло поражало материалом и отделкой. Весь трон был вырезан из глыбы экзотического бирюзового кварца и символизировал души, на которых была построена Арийская империя. Камень, похожий на стекло, был таким же прозрачным, разноцветным и изменчивым, как и Беспокойное море. Там, где солнечные лучи врезались в его верхний край, мрамор тускнел, становился зеленым, как песчаные отмели. У основания, где платформа разворачивалась, превращаясь в ступеньки, он был бездонным, зеленовато-синим.

На полированной поверхности трона были вырезаны имена всех императоров и императриц, которые взошли на престол, и их даты правления, даже если оно было совсем кратким. За тысячу лет порабощения и интриг на троне появилось великое множество имен, и некоторые императоры правили всего несколько дней, если не часов. Именами был покрыт и высокий свиток, и значительная часть подлокотников; иероглифы и древнее иератическое письмо следовали друг за другом без какого-либо видимого порядка.

Сизин поставила ногу на вторую ступень, наклонилась и протянула палец к широкой площадке у подножия трона. Покрытый медной краской ноготь написал ее имя большими, гордыми символами. Чем дальше, тем сильнее она прижимала палец, стискивая зубы так, что они заскрипели.

Не успела она закончить, как за спиной у нее загрохотали двери, и Итейн, волоча ноги, зашел в зал Облачного двора. Он ярко сиял, словно что-то его разозлило. Сегодня он выбрал кричащий жилет и такие же панталоны и поэтому издали был похож на вырвавшегося на свободу белишского павлина.

– Вызывали, ваше диковинство?

Сизин отошла от трона, словно ребенок, которого поймали с украденным печеньем. Она сжала кулак и почувствовала, как ноготь сломался под давлением.

– Вот ты где! Серек Бун полагает, что может читать мне лекции, словно он – наставник, а я – просто маленькая девочка. Какая дерзость! И это еще не все. Теперь он решил притвориться моим другом, хотя сам, скорее всего, плетет заговоры у меня за спиной! – выпалила она.

Итейн посмотрел на пустые скамьи и хмыкнул.

– Вижу, что заседание прошло плодотворно.

– Бун хотел меня к чему-то подтолкнуть, иначе не стал бы говорить со мной наедине.

– Похоже, у него это получилось.

Сизин принялась расхаживать, трогая зазубренный край ногтя.

– Узнай, кто стоит за этими убийствами. Мне нужно знать, замешан ли в этом Бун или другой серек. Только я имею право сеять хаос в этом городе!

– Принцесса, я же говорю: ваши шпионы вернулись с пустыми руками. Те, кто стоит за этим, заткнули всем рот либо деньгами, либо угрозами.

– Значит, я хочу, чтобы ты лично занялся этим делом. Поговори с каждым агентом, если нужно, угрожай людям своим огромным мечом, доберись до Просторов, но найди убийцу.

– А как же Базальт? А замки убежища? А…

– Забудь! Взломать убежище невозможно, и нам нужно было раньше это понять.

– Мы выбрали неправильное направление. Вы переоцениваете свои силы. Нам нужно заняться поисками другого замочного мастера, а не…

Сизин ткнула в него пальцем, который уже начал кровоточить.

– Я не девочка! И мне надоело, что ты даешь советы, когда они мне не нужны! Кроме того, никаких «нас» нет, есть только я. Ты просто тень-слуга, а я будущая императрица, и у меня все под контролем.

Итейн закатил глаза.

– Ладно.

Она подступила вплотную к тени, и холодный туман Итейна заставил кончик ее носа похолодеть. Ее голос был сдержанным, но не менее злым.

– Ты прекрасно знаешь, что отказывать мне нельзя, – сдержанно, но злобно сказала Сизин. – Ты считаешь себя выше других теней. Ты думаешь, что ты практически мой родственник. Но не забывай, что твоя половина монеты лежит в королевском хранилище – как и остальные, подобные ей.

– Да, принцесса, – робко ответил Итейн.

– Прикажи камерарию Ребену и Палате Кодекса тоже начать расследование этих убийств. Немедленно. Это заставит сереков заткнуться.

– Да, принцесса.

– А теперь иди. Иди и любым способом найди убийцу.

– И если…

– Когда.

– А когда я найду его, тогда что?

Сизин, уже направлявшаяся к дверям, обернулась и бросила на него презрительный взгляд, словно ответ на вопрос предельно очевиден.

– Тогда, разумеется, ты должен пригласить этого человека сюда, в Небесную Иглу.

Итейн у нее за спиной низко поклонился, разводя руки в стороны.

– Как вам угодно, ваше великолепство. Как вам угодно.

– Мясо, тень, – сказал торговец. – Я продаю мясо, а не долбаные слухи. Прочь, полужизнь! Проваливай!

Лишившись тела, Итейн утратил многие способности. В частности, сейчас он очень жалел о том, что не может плевать на отребье.

– Чтоб твоя мать от чумы сдохла.

– Что ты сказал? Да я сейчас…

– Я служу королевской семье. Ничего ты не сделаешь. Ты будешь просто смотреть на то, как я ухожу.

Фыркнув, Итейн постучал по золотому перу на своей груди, а затем по богато украшенной рукояти меча, висевшего за спиной. Длинный клинок заканчивался почти на уровне его колен и был шире ладони варвара. От его крестовины поднимался еле заметный туман, словно металл был замороженным. Это была фамильная ценность семьи Ренала; его подарили Итейну в арсенале Иглы, когда он стал королевским телохранителем. За несколько десятилетий он стал для Итейна чем-то вроде еще одной руки. Он даже дал имя своему клинку: Пересеф.

Другие торговцы, прислушивавшиеся к их разговору, уже отвернулись от него. Итейн неодобрительно зацокал языком и пошел в другую сторону.

Передав приказы Сизин камерарию Ребену, Итейн стал бродить по Центральным районам, по Верхним и Нижним докам, по проспектам-Спицам, по Рыбному кварталу и по заводам. Потратив на это почти целый день, Итейн оказался на границе между Пряной Рощей и Базаром Короля Непера. Он все еще надеялся, что ему удастся случайно узнать какие-нибудь слухи.

Но вместо того, чтобы заниматься делом, он глазел на прохожих, скучая и чувствуя себя никчемным. Он уже поговорил с десятком доверенных людей в городе, с несколькими дознавателями и даже с одним капитаном стражи Центральных районов, который славился тем, что собирал слухи. Но везде Итейн слышал одни и те же истории – и все они противоречили друг другу.

Это банда с Просторов.

Я слышал, это ведьмы из пустыни.

А может, это богатая тал сделала мощный ход.

Это принц Филар с Разбросанных Островов, он пытается проникнуть в город.

Итейн не мог решить, какая из этих историй наиболее нелепа. И поэтому он стоял в тени под пальмой, рядом с лавками мясников и торговцев пряностями. Прикрыв глаза, он следил за снующими прохожими, слушал рев торгующихся людей. Яркие цвета слились в одно расплывшееся пятно. Он представил себе ароматы гвоздики и других специй, летящие из Рощи. Последний раз он чувствовал их много десятилетий назад.

Его внимание привлекла горстка людей, укрывшихся под аркой. Они вытирали лица цветными шелковыми платками и кривились от мощных запахов. Их костюмы были из темного хлопка и скроены в деловом стиле, с острыми складками, которые спускались до колен. Кайма на их одежде была золотой, красной или синей, в зависимости от их положения или банка, но у каждого на груди было вышито восходящее солнце – половина золотой монеты. Их серые фетровые шляпы конической формы покачивались. Итейн уловил обрывки разговоров – слухи, числа и статистика.

Банкиры.

Пока Итейн размышлял о том, почему они оказались так далеко от района Оширим, объяснение прибежало само – еще один банкир: который сжимал в руках сверток папируса, покрытый темными пятнами крови. Человек выглядел довольным, но другие поморщились и закачали головами.

Мечтая поскорее убраться подальше от вонючих лавок, банкиры поспешили на запад – несомненно, к своим рабочим столам и хранилищам. Итейн последовал за ними – скорее, от скуки, нежели из-за чего-то, отдаленно похожего на подозрение.

Итейн шел за ними на довольно большом расстоянии; даже в толпе их серые фетровые шляпы были хорошо заметны. На одной улице он их терял, на следующей он снова к ним приближался. Он двигался медленнее, чем они: рабочие со свертками и тачками отталкивали его в сторону, не обращая внимания на его богатую одежду, огромный меч у него за спиной и на его золотое перо.

Итейн сурово взглянул на золотое перо, расположенное между яркими завитками своей куртки. Он ненавидел его с тех самых пор, как стал рабом. Перо с тем же успехом могло быть не золотым, а коричневым, словно дерьмо. Оно указывало на то, что он – королевская собственность, а не свободный призрак, а на улицах Аракса статус королевского раба значил крайне мало. Ни хрена не значил, как сказали бы на Разбросанных Островах.

Заколдованная тень – это заколдованная тень, и не важно, какой дом ею владеет и какая на ней одежда. Тени всегда были ниже живых по положению, и лишь свободных призраков с белыми перьями горожане хоть немного уважали.

Он посмотрел на группу рабов, которые разбирали разбитую брусчатку у входа в магазин. Их пары были покрыты слоем пыли, их лица были мрачны. Хозяин теней стоял рядом, держа в руках кнут с медным наконечником. В Небесной Игле у Итейна был хотя бы какой-то статус. Здесь же он ничем не отличался от этих полужизней.

Банкиры свернули на проспект Оширима, и здесь Итейн уже с трудом пробирался сквозь толпу, чтобы следовать за ними. Проходя мимо огромной статуи Оширима, бога потустороннего мира, он почувствовал прохладу тени, которая упала на него. Источенный песком, обезображенный временем и злоумышленниками, мертвый бог смотрел на улицы выцарапанными глазами. Его могучий цеп, некогда поднятый к солнцу, теперь лежал у его ног. До того как появилась империя, Оширим защищал Аракс от песков пустыни, а сейчас незряче вглядывался вдаль, пытаясь разглядеть границы города.

За спиной у бога, словно спицы колеса, расходились в разные стороны улицы, составлявшие район Оширим – финансовый центр Аракса. Огромные башни делали даже самые широкие проспекты похожими на ущелья. Между ними теснились более низкие, приземистые здания, на которых висели вывески страховщиков, знаков, мелких банков, наемников и изготовителей хранилищ. Вдоль улиц росли высокие пальмы – зеленые пятна среди золотых и рубиновых навесов, которые давали тень толпам, хотя в этом почти не было необходимости, поскольку высокие здания уже защищали горожан от солнца.

Шагов за десять до статуи Оширима стиль одежды горожан изменился: здесь уже преобладали шелка и бархат. Внимание Итейна привлекали искры серебра, золота и платины, вспыхивавшие то слева, то справа. Блестела и броня наемников и телохранителей, следовавших за аристократами и сановниками. Одни из этих солдат были окружены голубым свечением, другие багровели и заливались потом. И те, и другие окружали стеной своих хозяев, выставив вперед копья, чтобы отвадить карманников и разбойников. В Араксе яркий солнечный свет преступников не останавливал: днем они просто лучше видели своих жертв.

На углу Итейн заметил двух аристократов; один был в немыслимом зеленом плаще, на другом – шляпа с пером. Они о чем-то спорили; городской шум заглушал их голоса, но это Итейна не заботило – он смотрел на маленькую фигуру между ними, пинавшую упавший на землю пальмовый лист. Это была маленькая ярко-голубая девочка в желтом платье. Бархатная повязка у нее на шее почти не скрывала темные пятна – следы отравления. Ее лицо было присыпано мелом и сверкающим порошком. На груди девочки висело белое перо, а в ее руках болталась деревянная кукла.

Итейна выворачивало наизнанку каждый раз, когда он видел юных теней. Аристократы говорили: «Убивай молодых, и они останутся молодыми», и эта логика казалась ему омерзительной.

На миг в толпе образовался просвет, и их взгляды встретились. Итейн вежливо улыбнулся. Девочка посмотрела на него, а затем презрительно вздернула губу и продолжила пинать лист. Итейн безмолвно проклял судьбу, которая даровала свободу ей, а не ему, и поспешил дальше.

Банкиры исчезли. Или, точнее, они слились с толпой.

Итейн заметил еще десяток впереди – в той же самой темной одежде и фетровых шляпах. Вскоре толпа уже наполовину состояла из людей в тех же костюмах. Призрак остановился; ему захотелось отказаться от своей затеи, и только мысль о неизбежной отповеди со стороны Сизин не давала ему повернуть назад.

Если ему нужны мошенники, то он пришел по адресу. Как никситы присвоили себе права на Никс, так и банки объявили о стремлении защитить половины монет. Никто уже точно не помнил, когда именно хранилища стали мощными организациями, но этот момент уже остался в прошлом, и сейчас здания старейших банков ничем не уступали башням тал, торов и сереков, а некоторые из них могли даже посоперничать с Палатой Кодекса и Небесной Иглой.

Итейн ненавидел банки. Даже в искаженной системе морали Города Множества Душ все равно существовала некая шкала отсчета, и в ней банки находились почти на самом дне. Любой богатый тор или тал, у которого есть достаточно большое здание и достаточно незапятнанная репутацию, мог стать банкиром. А почему бы и нет? За защиту чужих монет полагался немалый гонорар. Банки жирели, получая огромную прибыль, а их хозяева тратили целые бочки серебра на покупку новых теней. И если кто-то ставил под сомнение их деятельность или даже – упаси мертвые боги – подавал на них жалобу, банки быстро скрывали простоту своих услуг, ссылаясь на проценты, вычисления и правила Кодекса – столь сложные, что в них запутался бы даже судья Палаты. Итейн считал, что присваивать плоды чужого труда – подло, и, следовательно, банки были ничуть не лучше душекрадов.

Призрак посмотрел на величественные пирамидальные шпили с окнами и балконами. Их архитектура, как и почти везде в Араксе, была мрачной, но роскошной. На их боках красовались большие золотые печати. На их верхушках поблескивал металл. На стенах были выложены ряды из черепов; по традиции эти черепа красили в разные цвета. На безжизненно повисших шелковых знаменах и огромных резных панелях были выведены имена семейств, которые занимались банковским делом уже сотни лет.

Хранилища Ахенатена.

Сетмос.

Монетный двор Фенека.

Харкуф.

Объединенный Флимзи.

Банк Аракса.

Сколько половин монет хранится в этих зданиях? Сколько миллионов душ тут учтено? Половина богатства города – нет, всего Арка – находилась здесь, в этом районе площадью в две квадратных мили. Итейн порадовался, что его собственная монета лежит в древних хранилищах Иглы, куда не дотянутся наманикюренные пальцы этих хапуг.

Он щелкнул пальцами, но звука не последовало. Возможно, убийца – банк. Или банкир. Иначе почему пострадали аристократы, которые держали богатства в собственных хранилищах? Чем больше Итейн думал об этом, тем более логичным ему казался этот вариант. Именно так и устроен этот город: те, у кого есть власть, всегда мечтают стать еще сильнее. Таково проклятие власти. Она словно океан: человек стремится узнать, насколько он глубок, и ради этого готов даже рискнуть жизнью.

Итейн стоял в центре треугольника, образованного тремя сходящимися проспектами. Он смотрел на огромные здания банков и думал о том, представителя которого из них ему следует пригласить к Сизин. Призрачный шрам на его мягкой голове никогда не чесался, но Итейн все равно провел по нему пальцами.

Позади послышался слабый шорох. Слишком тихие шаги, и слишком близко. Итейн резко развернулся; его рука взлетела вверх, к рукояти меча. Он увидел яркое алое пятно. Под капюшоном сияло женское лицо – из-за цвета одежды оно казалось почти фиолетовым. Руки тень сцепила внутри длинных рукавов. Итейн снова понял, что не может отвести глаз от белого пера – символа свободы.

– Итейн Талин, клянусь моим посмертным светом, – выдохнула она.

– Просвещенная сестра Лирия. Давно не виделись.

– Действительно, давно. По нашим подсчетам, почти двадцать лет. – Она указала на его золотое перо. – Королевской семье еще не надоел твой острый язык?

Итейн сложил руки на груди.

– Ты, Лирия, как всегда проницательна.

– Мы удивлены тем, что ты не исчез вместе с нашей императрицей. Ты ведь принадлежишь ей.

Итейн сделал вид, что откашливается.

– Теперь мной владеет будущая императрица – меня, если можно так выразиться, ей одолжили. Она сочла необходимым оставить меня здесь.

Лирия медленно кивнула, что-то прикидывая.

– Ты далеко ушел от своей башни.

– А ты – от своей норы. Ты рискуешь, бродя по краю Центральных районов. Если тебя увидит дознаватель или кто-то из стражи… – Он изобразил, что бьет себя по руке. – Ай-ай.

– Что привело тебя в банковский район?

– Тот же вопрос можно задать и тебе. Лично я, на самом деле, ищу человека, которого нужно пригласить к ужину.

Лирия негромко рассмеялась. Это был холодный смех, наполненный отвратительной гордостью, которую взращивал в своих сторонниках культ Сеша.

– У будущей императрицы так мало друзей, что она поручает тебе искать их на улицах?

Итейн фыркнул.

– Это особенный гость.

– А что нужно сделать, чтобы получить приглашение принцессы? Как можно привлечь внимание ее слуги-тени? – Лирия сделала шаг в сторону, следя за его взглядом. – Неужели ты нам не доверяешь? Мы же знаем друг друга уже десятки лет. Ты был в наших рядах, Итейн Талин, и мы считали тебя нашим братом.

– Не смеши меня. Доверие – точнее, явное его отсутствие – и стало причиной, по которой вы впали в королевскую немилость. Именно поэтому я покинул культ Сеша.

– Теперь мы предпочитаем название «Церковь Сеша». «Культ» звучит слишком… зловеще. Мы никогда и никому не желали зла.

– Прекратите зажигать черные свечи и петь хором в темных подвалах, и тогда люди изменят свое мнение о вас. Слово «культ» вам подходит.

– А тебе оно не подошло, да?

Итейн отвел взгляд.

– Я же говорю – отсутствие доверия.

– Отлично. Но ты же знаешь, чем мы торгуем. Наш товар – сведения. Мы можем быть тебе полезны.

Итейн поймал ее косой взгляд – и прекрасно понял, что он означает.

– А что бы вы хотели получить взамен?

Глаза Лирии вспыхнули, словно его слова ее оскорбили.

– Ну что ты! Ничего. Это подарок. Наш брат всегда остается нашим братом.

– Да пошла ты, Лирия. Где религия, ничего бесплатного нет. Говори: что вы хотите получить взамен?

– Сведения, если когда-нибудь они нам понадобятся.