Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 295 (всего у книги 341 страниц)

22

Кассандра

Ноги ныли, суставы болели, тело словно сжимало нарастающим холодом, но я всегда была упрямой сукой и шла дальше. Яконо, чтоб ему провалиться, нисколько не сбавлял шаг, даже теперь, когда быстро садилось солнце. Больше удивляло, что весь вечер Кайса меня не проклинала. И вообще почти все время молчала.

В последнем свете сгущающегося вечера я зацепилась пальцем ноги о камень, а чтобы не упасть, требовалось больше сил, чем у меня оставалось. Все и так болит, что мне пара дополнительных синяков? Яконо не остановился и не оглянулся и ушел еще дальше вперед.

– Это просто нелепо, – проворчала я и побежала его догонять. Когда я оказалась рядом, он даже внимания не обратил. Как будто меня нет.

– Так всю ночь и будем… прогуливаться? – сказала я.

Яконо не ответил. Даже не обернулся. По крайней мере, он последователен. И упрям как осел.

«Ты связала его и бросила…»

– Гулять в темноте – плохая идея, – продолжала я, игнорируя Кайсу. – И не только потому, что тело нуждается в отдыхе, но и в смысле «ужасно холодно в этой Кисии», или «упс, я заблудился в темноте». – Пнув очередной камень, я добавила: – А еще возможно: «я споткнулся, разбил голову и помер».

Яконо продолжал путь, словно и не слышал меня. Тогда я забежала вперед и подняла руки к его плечам. На мгновение мне показалось, что он оттолкнет меня и пойдет дальше, к Симаю, прямо по моему упавшему телу, но он не сопротивлялся и растерянно остановился передо мной. Будто без своей злости не знал, как стоять. Как быть. Никогда не видела его таким нелепым. Таким неуверенным.

– Ладно, хватит, – сказала я, хотя сердце сжималось от смятения. – Давай отыщем какое-нибудь убежище и разведем костер. Хоть не замерзнем насмерть.

Так и не подняв глаз, Яконо наконец кивнул.

Костер вышел не самый большой, из еды поблизости имелись только трава и грязь, но зато мы больше не шли. Если бы остановились пораньше, можно было поохотиться и добыть еду, но я прикусила язык и смотрела в огонь.

«Ты должна кое-что сказать», – произнесла Кайса.

«Я‑то говорила, – огрызнулась я. – Это он мне не отвечает».

«Я имела в виду не ерничанье насчет нежелания замерзнуть насмерть. Ты должна извиниться за то, что произошло».

«Я же извинялась! На той гребаной свадьбе!»

«Когда он не мог тебя нормально услышать и не мог ответить! Брось, Кассандра, он тебе небезразличен. Пришло время показать это».

Я скорчила рожу, радуясь, что Яконо сосредоточился на огне.

Кайса вздохнула.

«Если хочешь, можешь продолжать вести себя так и испортить все навсегда. Мне всё равно».

«А зачем тогда лезть с советами?»

«Потому что он заслуживает извинений».

В свете пламени на лице Яконо стало больше теней и морщин, он как будто на годы постарел. С тех пор как мы впервые встретились, я ни разу не видела его таким… отяжелевшим, словно ему даже голову поднять трудно. Ему были не страшны дни в пути без сна, как и долгие пешие переходы или напряженные ситуации. Яконо всегда был готов ко всему, и всегда у него наготове доброе слово. Он заслуживал извинений, но еще он заслуживал, чтобы извинения приносил кто-то лучше меня.

– Яконо, – начала я и тут же вспомнила издевательское замечание Дуоса о том, что Яконо – не настоящее его имя. Я с трудом сглотнула, прогоняя горечь, вызванную этим воспоминанием. – Не уверена, что… что ты слышал меня там… тогда, но… – Он быстро поднял взгляд, и я чуть не проглотила язык. – Понимаешь, я тогда сказала, что сожалею, а теперь решила напомнить на случай, если ты забыл или не услышал. Я… Прости. За все – что связала тебя в том шатре и бросила. Я вернулась, а тебя уже не было.

Сидящий по другую сторону костра Яконо закрыл глаза.

– Я не говорю, что раз я вернулась, то ничего страшного не произошло, – поспешила добавить я, ощущая себя более обнаженной, чем когда-либо без одежды. – Просто хотела, чтобы ты знал. Я должна была честно признаться, что мне нужно поговорить с Лео, а не убить его. У Мико было…

– Тогда почему не сказала?

– Потому что… – Я стиснула зубы. Как могла я рассказать ему о Мико? Но как можно было не объяснять? Его взгляд казался горящим в свете костра, проникал глубоко и обжигал. – Потому что… потому что я не могла объяснить насчет… насчет Мико. Императрицы Мико.

Яконо не требовал объяснений, просто ждал, когда я продолжу. Или нет. Он был не из тех, кто запугивает, пока не получит нужный ответ, но его расстроенный вид был куда более страшным оружием.

Я отвернулась, глядя во тьму.

– Я… я знала ее мать и в долгу перед ней. Это долгая история. Поэтому, когда Ми… императрица Мико попросила меня передать Дуосу сообщение и предложить договор, я не могла отказать.

– Но ты не хотела говорить мне?

В тоне его вопроса слышалось что-то жалобное, и я чувствовала себя так, будто пнула щенка.

– Это не потому, что не доверяю тебе. – Я смогла лишь взглянуть на него, но была не в силах выдержать его взгляд. – Это связано с императрицей Ханой, это… личное.

Он кивнул, торжественно, печально и понимающе.

«Кассандра! – возмутилась Кайса. – Ты не должна была врать об этом!»

«Я не врала. Это личное. Я отдохнула от своего тела и временно пожила в теле императрицы, а после в нем умерла. Ничто не может быть более личным!»

– Жаль, что ты не сказала хотя бы этого, – заметил Яконо, пристально всматриваясь в меня сквозь горящий огонь. – Но я понимаю. В конце концов, ты не знаешь меня, а я не знаю тебя. Мы просто… случайно встретились на этом странном пути.

Добавить было нечего, и я бы с радостью весь остаток вечера просидела молча, глядя в огонь, если бы не Яконо напротив, который кусал губы, сдерживая слова, как и я. Когда неловкость стала невыносимой, он сказал:

– Я должен тебя поблагодарить. Без твоей помощи я вряд ли вырвался бы и сумел уйти. От него.

Его речь становилась все более сдержанной, как будто давалась с трудом, и после этих слов он снова погрузился в напряженное молчание человека, у которого есть что сказать, но нет желания говорить.

– Не вини себя, – сказала я, обламывая ветки и бросая в огонь. – Ты не первый, с кем он такое проделывал. Его любимая игра – контролировать чужой разум. Мне кажется, именно из-за этого никто не хотел иметь дело с тем левантийцем, который ушел с капитаном Рахом, когда тот украл книгу Мико.

– С императором Гидеоном? Да, я тоже об этом слышал.

– Он был императором? Я это знала? – вопрос предназначался скорее мне, чем ему, клубку воспоминаний и мыслей, часто неясных, доставшихся мне от разорванной связи с императрицей. – Да, в общем, неважно, – продолжила я. – Суть в том, что, поддавшись этому, ты не стал слабым.

Яконо медленно покачал головой.

– Это было ужасно, – прошептал он, я с трудом расслышала его через пламя. – Я был в сознании, но все же не мог контролировать все жизненные процессы своего тела, оно будто принадлежало кому-то другому. И он был там, в моей голове, заполнил пространство, о котором я даже не знал, и я перестал слышать собственные мысли. Он сам… его голос стал моими мыслями.

Начав говорить, Яконо, казалось, не мог остановиться.

– Я не хотел причинять тебе боль, – продолжил он. Слова лились, разрушая рамки его контроля. – Не хотел никого ранить, не хотел нападать. Я изо всех сил старался остановиться, хотел умереть, лишь бы не ударить тебя, но ничего не мог поделать. Совсем ничего, лишь наблюдал, как ударил тебя кулаком, как пытался вонзить в тебя клинок, и никакими криками изнутри не мог ничего изменить.

По щекам Яконо потекли слезы, он не мешал им литься и выглядел маленьким, потерянным и беспомощным. Сердце, которое, по моим словам, у меня отсутствовало, болело за него и я, не раздумывая, поднялась, обошла костер и села с ним рядом.

– С большим удовольствием погляжу, как он умирает в проклятый последний раз, – пообещала я.

Но все мысли о том, каким я хотела бы видеть Лео и что с ним сделать, немедленно испарились, когда Яконо положил голову мне на плечо. Это было как удар молнии, ошеломляющий и неожиданный, оставалось только надеяться, что я реально не вздрогнула.

– Прости меня, – прошептал он, и я ощутила тепло прильнувшего ко мне гибкого тела и сбившееся дыхание.

– Тебе не за что просить прощения, – хрипло произнесла я и попыталась откашляться. – Не за что. Это я должна извиняться.

Больше он ничего не сказал, просто положил голову мне на плечо, как на подушку для сна. И, как будто в мире нет ничего естественнее, я обвила рукой его плечи.

Снова проведя в пути больше времени, чем хотелось бы, к вечеру мы наконец добрались до Симая. Несмотря на скорость, с которой оба кисианских правителя покидали неудачную свадьбу, перед городскими воротами не стояла лагерем ни одна армия. Но на грязной дороге скопилось столько повозок и верениц мулов, что чище, она, похоже, никогда не станет.

– Значит, просто… входим? – прервала я молчание, затянувшееся на все утро.

После нашего ночного разговора Яконо явно не испытывал желания говорить что-то сверх необходимого.

– Слишком опасно, – не оглянувшись, ответил он. – Неизвестно, здесь ли уже Дуос, так что нам нужен план получше. – Он указал на большую рощицу впереди, посреди заброшенных полей. Землю покрывали обломки, разные – от разрушенных изгородей до потерянных сандалий, конских подков и сломанных стрел, а следы копыт истоптали когда-то ровные ряды насаждений. Это было как поле боя внутри поля боя, и, хотя оно опустело, мне казалось неправильным идти по нему.

Яконо, похоже, это совершенно не смущало – он перепрыгнул через одну из немногих еще державшихся изгородей и зашагал по засыпанному обломками полю к деревьям.

Пока мы шли по полю, все было тихо, но, ступив под деревья, я услышала шорох листьев. Яконо остановился и предупреждающе поднял руку.

«Это не ветер», – сказала Кайса.

Обернувшись на звук, Яконо крадучись сделал несколько шагов вперед и пригнулся, затаившись в подлеске. Голоса. Не меньше двух, но, как я ни прислушивалась, не смогла разобрать ни слова.

Яконо пополз вперед, навострив уши, словно выслеживая добычу. Вероятно, он подумал, что там может быть Дуос, но, конечно же, это было не так. Я тоже сделала несколько далеко не тихих шагов вперед, глядя во все глаза. Позади что-то прошипел Яконо, Кайса начала возмущаться моей неосторожностью, а за поредевшими стволами деревьев показались двое.

– Ну, я так и думала, – громко произнесла я, бросила пренебрежительный взгляд на их обнаженные сабли и обернулась к Яконо. – Левантийцы. Те двое, что украли книгу Торваша у Мико и ушли.

Яконо выпрямился, меж бровей у него появилась морщинка.

– Хочешь сказать, это капитан Рах?

– Да, и с ним тот, кого ты назвал императором.

Яконо приблизился, и я указала на них. Оба левантийца по-прежнему держали наготове клинки, но, пошептавшись, опустили их. В прошлый раз, когда мы их видели, оба казались потрепанными, но сейчас умудрились выглядеть еще хуже. Похоже, им тяжело дались последние несколько дней: лица вытянулись от усталости, рубахи были в пятнах крови.

– Капитан Рах, – почтительно кивнув, произнес Яконо.

– Не уверена, что после случившегося он еще капитан, – проворчала я.

– Нет причин быть невежливыми, тем более что они могут оказаться для нас полезны.

– Не окажутся, если поблизости нет того длинноволосого переводчика.

Второй левантиец, не капитан Рах, полоснул клинком подушечку пальца и убрал оружие в ножны.

– У длинноволосого переводчика, которого вы упомянули, имеется имя, – холодно сказал он. – Тор э’Торин. Но, я полагаю, он продолжает ходить хвостом за императрицей Мико, вам это должно быть известно. Позвольте спросить, вы ее шпионы?

– Нет, – возразила я резче, чем собиралась. – В отличие от вашего длинноволосого, мы больше не ходим за ней хвостом.

Лицо левантийца омрачил хмурый взгляд, и Яконо вступил в перепалку.

– Кассандра имеет в виду, что мы здесь по своим делам. Нам нужно проникнуть в город.

К счастью, капитан Рах тоже вложил клинок в ножны, а то не хотелось мне драться с двумя левантийцами, пусть даже Яконо на моей стороне. Но, несмотря на отсутствие демонстративной готовности к бою, атмосфера в лесу осталась холодной и недружелюбной.

– Гидеон? – капитан Рах взглянул на своего компаньона.

Тот что-то тихо ответил, не отводя от нас взгляда. Не поняв ни слова, я почувствовала себя неуютно. И вдвойне – когда он указал на меня.

– Что за дела у вас в этом городе? – спросил Гидеон, целиком переключая внимание на нас.

– А у вас? – спросила я прежде, чем Яконо успел ответить.

Левантиец, к моему удивлению, ухмыльнулся.

– Колючка, – произнес он. – Я это ценю. У нас в этом городе есть дела, связанные с другими левантийцами. Мы не заинтересованы ни в сражении, ни в том, чтобы помогать кому-то захватить или удерживать город. Теперь твой черед.

Я смотрела на левантийца, невольно оценив его прямоту, после того как столько времени провела с императрицами, которые редко говорят, что думают.

– Мы здесь ради друга. И чтобы убить доминуса Виллиуса.

При этом имени Гидеон содрогнулся, но на его лице застыла улыбка.

– Вот в этом мы с вами согласны.

Махнув в мою сторону, капитан Рах снова заговорил.

– Чего это он на меня указывает? – возмутилась я. – У меня что-то на лице?

– Да, грязь, – сказал Гидеон. – Но он указал на то, что ты – чилтейка.

– Неужто? А я не знала.

«Кассандра, пожалуйста. Я не хочу, чтобы эти мрачные левантийцы взбесились и зарезали нас. Давай я возьму контроль, раз не можешь быть с ними милой».

– Ты чилтейка, – медленно, словно объясняя ребенку, заговорил Гидеон. – И город захвачен чилтейцами. Возможно, ты наша лучшая возможность попасть внутрь.

Я усмехнулась.

– О да, конечно. Уверена, что, если подойду к воротам и потребую, чтобы меня впустили, никто не задаст никаких вопросов, особенно про троих совсем не чилтейских мужчин со мной.

– Кассандра, – зашептал мне на ухо Яконо, пресекая мои дрянные шутки. – Они могут оказаться для нас полезными. А возможно, у них даже есть еда и они поделятся с нами. Почему бы тебе не посмотреть на городские ворота, а я пока поговорю с ними.

Яконо хотел, чтобы я убралась с дороги, и я его не винила. В животе у меня урчало, настроение было скверное, и мне больше хотелось рвать людей на куски, чем выдавливать из себя вежливые и дипломатичные речи.

– Замечательно, – согласилась я. – Вы пока побеседуйте, а я пойду, присмотрю за городскими стенами, хоть они как стояли, так и стоят.

И я зашагала прочь, ожидая, что Яконо окликнет меня, и одновременно надеясь, что не окликнет.

Рощица оказалась не такой уж большой и, приблизившись к ее краю, я не перестала ни слышать, ни видеть всех остальных. Постаравшись не прислушиваться к их разговору, я присела в невысоком кустарнике, чтобы оценить перспективу. На первый взгляд Симай выглядел кисианским эквивалентом Женавы – старый город, раскинувшийся по обоим берегам самой крупной реки империи. В отличие от Женавы, мост, соединявший южный и северный берега, был в Симае только один, а городские стены так побиты войной, что я не понимала, как они еще держатся.

Как я и съязвила в ответ Яконо, городские стены всё так же стояли. И ворота тоже. Город остался на месте. На первый взгляд все люди, ожидавшие прохода в ворота, показались мне кисианцами, и второй взгляд ничего не изменил. Со всех сторон продолжали прибывать новые, собирались у ворот и рассаживались, ожидая очереди на вход. Пропускали их по одному, и я удивилась: чего так опасается чилтейская армия? Переодетых кисианских солдат? Кисианское войско пока даже не появилось, солдаты придут с громким топотом, так что все услышат, как они злы. Если только прежде Мико и самозваный император не порвут друг друга на куски.

«Кассандра, – осторожно сказала Кайса. – Посмотри вон на того человека, там, у повозки с черными колесами. Вроде он не похож на чилтейца, да?»

Я задумалась, разглядывая ворота, а сейчас Кайса привлекла мое внимание к людям, маленьким и далеким, работавшим возле надвратной башни. И не только маленьким и далеким, но их одежда очень напоминала кисианскую военную форму.

– Кисианец? – спросила я. – Но зачем чилтейскому легату ставить у ворот кисианских стражников? Если только насчет завоевания города не вранье.

«Это вряд ли. Те обломки в полях вокруг рощицы, и нигде не видно кисианских знамен или символов».

Между нами и городом земля тоже выглядела разбитой, дождь еще не сгладил следы множества ног и конских копыт.

Заинтересовавшись, я внимательнее всмотрелась в надвратную башню и верхушки городских стен. Ни следа чилтейских солдат. И дозорных куда меньше, чем на стенах Женавы, даже в мирное время. Ни один солдат не носил чилтейских цветов. Нет и флагов Чилтея, даже у надвратной башни единственным ярким пятном был чепрак огромной левантийской лошади.

– Хм.

«Это еще более непонятно, – сказала Кайса. – Может, нам…»

– Я не знаю, в чем дело, зато знаю, кого можно спросить.

Я вскочила на ноги так поспешно, что закружилась голова, и за десяток шагов оказалась рядом с Яконо и левантийцами, глубоко погруженными в разговор.

– Так, – без церемоний прервала я. – Может, стены все те же, а вот люди на них и возле ворот определенно какие-то не такие. Ни один из них не чилтеец.

Брови Яконо сдвинулись в тошнотворно милой растерянности.

– Не чилтейцы? Ты хочешь сказать, что кисианцы в итоге отразили нападение? Но…

– Нет. Среди тех, кто у ворот пропускает людей и повозки, есть несколько кисианских стражников, но остальные… – Я обернулась к Гидеону и капитану Раху. – Остальные все левантийцы. Так что есть новый план. Вы идете к воротам и просите, чтобы нас впустили.

Когда Гидеон повернулся, чтобы это перевести, в уголках его губ мелькнула улыбка. Мои слова отчего-то показались им такими смешными, что оба не смогли долго сдерживаться и расхохотались. Я взглянула на Яконо, он пожал плечами. Скрестив руки на груди, я ждала, когда веселье утихнет. К сожалению, стоило им взглянуть друг на друга, и они опять до слез разразились хохотом.

Наконец, Гидеон вытер глаза тыльной стороной ладони.

– Извини, но двоим самым ненавидимым левантийцам на свете твое предложение показалось забавным.

– Значит, вас не пропустят внутрь?

– Не пропустят. Ради забавы могут еще и стрелами нашпиговать.

Пока он говорил, капитан Рах тоже утер глаза, развернулся и пошел на край рощи, как я. Гидеон и Яконо последовали за ним, предоставив мне замыкать колонну. А в животе продолжало урчать.

Возле края рощицы, откуда я наблюдала за городскими воротами, все трое, не сговариваясь, залегли в подлеске на животах. Меньше всего мне хотелось валяться на холодной земле, так что я прислонилась к стволу ближайшего дерева и ждала, когда они придут к тому же заключению, что и я – город контролируют левантийцы, а не чилтейцы. В этом не было никакого смысла, но при виде многочисленных смуглых и вооруженных до зубов мужчин и женщин с таким выводом не поспоришь – когда знаешь, что ищешь, увидеть легче.

Гидеон и капитан Рах тихим шепотом обсуждали увиденное или то, что это значит, или просто восхищались пением птиц – кто их знает, левантийский язык совсем не похож на чилтейский. Оставив их вдвоем, Яконо проскользнул назад, встал и присоединился ко мне. Его длинные пальцы отряхивали с одежды приставшие листья.

– Ты права, вся стража на стенах и охранники, проверяющие людей у ворот, левантийцы, и есть еще небольшое количество кисианцев.

– А ты думал, я ошибаюсь?

– Нет, Кассандра, просто… очень важно быть уверенным в информации. – Он отвел взгляд. – В этот раз я обязан все сделать правильно. Никаких больше ошибок, никакого… дерьма.

Он так редко ругался, что я рассмеялась.

– Можно подумать, ты когда-нибудь допускал, чтобы случалось дерьмо.

– Я позволил ему влезть ко мне в голову.

С бо€льшим пылом, чем хотела, я прижала ладони к его щекам.

– Ты не виноват. Я буду повторять тебе это, сколько потребуется, пока не поверишь.

– Я должен был сопротивляться ему, должен был быть сильнее. – Он медленно покачал головой, хотя я не убрала рук. – Это же мой разум. И, конечно, нельзя сказать, что у меня нет полного контроля над ним.

У меня вырвался короткий смешок.

– Нет, можно, и у меня тоже нет. Поверь.

Его взгляд метнулся от одного моего глаза к другому, словно Яконо пытался распознать ложь. Но хотя я много лгала в жизни, это была чистая правда.

– Поверь мне, – повторила я. – На этот раз я знаю, что говорю.

Яконо кивнул, но не вырвался из моих рук, а взглянул мне в глаза с прямотой, открытостью и сердечностью, на которые я была не способна. Он не говорил ничего, но я отшатнулась, уронив руки, будто он ужалил меня.

– Кассандра…

Мое имя как гром сорвалось с его губ, и я не знала, чего мне хочется больше – сбежать или остаться, услышать его слова или нет.

Мы оба вздрогнули от хруста сломанной ветки.

– Эй, голубки, – сказал, направляясь к нам, Гидеон, топтавший сапогами подлесок. – У нас есть план. Я так думаю.

– И какой же? – спросил Яконо, оставшийся поразительно спокойным, а мое сердце быстро стучало, я была в диком ужасе от «голубков».

Вопрос задал Яконо, но Гидеон посмотрел на меня.

– Мы сможем проникнуть в город с одной из подвод, если ты войдешь в тело какого-нибудь кисианца.

– Что? – удивился Яконо.

– Рах говорит, что Кассандра…

– Спасибо, мы поняли, – прервала я, и сердце еще сильнее заколотилось о ребра. – Можешь не объяснять.

Гидеон с любопытством перевел взгляд на Яконо и опять на меня, но, к счастью, удержал рот на замке. Мне ничего в жизни не хотелось сильнее, чем скрыть от Яконо свою ненормальность, но я не могла сказать нет. Как иначе нам попасть в город? И не только ради того, чтобы Яконо исполнил контракт и смог вернуться домой, но и чтобы спасти жизнь Унуса. После всего, что натворила, я в долгу перед Кайсой.

Она молчала, но я чувствовала ее близость. Ее внимание. Ожидание. Мне нет прощения, если Унус мертв, Кайса точно меня не простит.

– Ладно, – наконец произнесла я, проведя по лицу ладонью. – Сделаю. Будьте здесь и держите рты на замке. Я скоро вернусь.

Еще не договорив, я отвернулась и двинулась прочь, чтобы не отвечать на вопросы. Никто за мной не пошел, и когда я приблизилась к краю рощицы, со мной осталась лишь Кайса.

«В труп войду я, – сказала она. – Не позволю тебе все испортить».