Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Глава 33

В один из дней, что оставались до катастрофы, выпало время признаний. Гонец доставил записку от Карлы. Бастон осмотрительно не открывал ее, пока не выбрался за черту Нового города, подальше от любопытных глаз. Письмо посылало его в Новоместье.

На расстояние броска камня от улиц детства – притом за два, а то и три разных мира от них. Законопослушное Новоместье было спокойным и тихим, в отличие от трущоб Мойки на той стороне Военного тракта. Сюда не захаживал ни один бог, за исключением ручных божеств Хранителей, да и те изредка, лишь чуялся дым храмовых воскурений ИОЗ. Даже при вторжении Новоместье избежало крупного ущерба. Несколько пятен да следы свежей побелки были единственными отметинами войны на его ровных рядах однотипных домиков.

В один такой домик он и постучался. Дверь открыла женщина в вуали.

– Господин Хедансон! Входите, входите. Я только заварила чай. – Женщина пригласила его в дом. Нет, не женщина – из-под юбки мельком показались копытца. Упыриха в пышном человеческом платье. На улице он прошел бы мимо нее и ничего не заподозрил. Кажется, в былые годы эта упыриха ошивалась у притонов Братства, только тогда одевалась в ворованные лохмотья, настоящее пугало. Барсетка, так ее звали.

Запах свежего хлеба перебивался сочным ароматом духов. В коридоре вразнобой висели плакаты – старые театральные афиши, выцветшие, когда-то отлепленные от стен и заботливо собранные здесь. Бастон заметил на одной лицо матери. Эльшара глядела на него из тридцатилетней дали. Меж тем упырица проводила Бастона по коридору до скромной дверцы в небольшой садик.

И там, в плетеных креслах, сидели они обе – Карла и мать. Бастон вылупился, моргая в замешательстве. Он знал, что безопасности ради Карла вывезла мать с Борова тупика, но посчитал, что Эльшара поселилась у каких-нибудь старых друзей или села на поезд, скажем, до Маредона. И вот она, неожиданность.

Бастон поцеловал маму в щеку. Она посмурнела, увидев синяки на лице сына.

– Ох и повоевал. Даже от сальников отбивался.

– Неужели об этом тебе поведал дым?

– Нет, часто приходилось промывать раны отцу, – срезала Эльшара, – работу сальников я и без Дымного Искусника узнаю.

– Лучше не поминайте богов по имени, – поспешно вставила Барсетка. – После недавних неприятностей Карла попросила меня присмотреть за вашей матерью. – Ее голосу недоставало привычного упырьего рыка.

– Благодарю.

– Мне, дорогуша, и самой было приятно. Если честно, я много лет обожала Эльшару, так что это был сущий подарок. Мы так здорово подружились! Пойду принесу вам поесть. Само собой, наземной еды! – Барсетка юркнула в дом.

– Говори потише, – шепнула Карла. – У Барсетки вполне безопасно, но все же она упырь и знается с Эладорой Даттин. Нельзя ей целиком доверять.

– Ты подустал, Бас, – молвила Эльшара. – Хорошо бы тебе здесь отдохнуть. – Усталость давала знать. Он мотался на одном адреналине с тех пор, как алхимики убили Вира в таверне «За Зеленой Дверью». Заманчиво этак посидеть в солнечной тишине сада, спокойно послушать, как вдалеке урчит город. Здесь нет никаких сальников – никто не лезет в окна, не крадется по крышам. Новый город кажется отсюда давнишним, неправдоподобным сном. Можно закрыть глаза и позабыть, что Гвердон вообще изменился.

Да только нельзя.

– Раск ждет моего скорого возвращения.

Эльшара бросила кусок сахара в чай как бомбу.

– Бас, у меня есть для тебя руководящие указания. Они исходят от мастера Братства, ты меня понимаешь?

– От Хейнрейла? Значит, ты общаешься с ним? – взъерошился Бастон.

– Да, общаюсь. – Эльшара уставилась на сына: – Знаю, как ты к нему относишься. Но он и есть Братство, пойми. Он – за нас.

– И у него есть план, Бас, – подхватила Карла. – План, как вернуть Братству прежнюю силу. Даттин и ее кодла думают, что используют его в своих целях, а ведь это он использует их. Это он подстроил твою вербовку Синтером. Ты сейчас там, куда мастер тебя поставил. Хейнрейл не растерял связей с алхимиками. Мы взяли под охрану их поставки илиастра, теперь за ними должок. Но надо действовать быстро, пока Раск не сделал свой ход, пока не прилетел дракон. Представь, Бас, как мы развернемся в Мойке. Мы явимся домой с горой оружия, с кучей наемников, со всем, что можно купить за драконье золото. Мы вернем себе наши улицы. – Карла схватила его за руку: – Мы вернем себе все. Эшдана тоже пойдет за тобой, ты не одну неделю управлял делами – они привыкли на тебя полагаться.

– А Раск?

– Ему придется уйти, – ответила мать. – Он – ключевая фигура. Было бы лучше, если бы он просто болел, а мы до поры прикрывались им, как вывеской. Но этот алхимик, хм…

– Ворц, – поддержала Карла.

– Выкручивает нам руки, – Эльшара посуровела. – Твои руки, Бас. Тебе предстоит решение вопроса. Гхирданец подпустит тебя. Убей его и убей алхимика.

Естественно, как еще он мог пригодиться Хейнрейлу? Как ни пытался он от этого уйти, все равно остался злющим хозяйским псом, громилой-костоломом. Он так и не научился строить, только ломать. Бастон покачал головой:

– Не получится.

– Хейнрейл это тоже предусмотрел, – сказала Карла, неверно истолковав его несогласие. – Он знает, что у тебя есть оружие, способное одолеть силу Раска.

– Не в этом дело, – сказала Эльшара, изучая лицо сына. – Выкладывай, Бас.

Бастон уставился на руки. В них ощущалась сила, ощущалась мощь. Руки, привычные к рукояти клинка или пистолета. Руки, залитые кровью.

– В тот вечер, после первого нападения сальника, когда Вир выставил нас, я, Карла, взял алхимбомбу. Я собрался взорвать ишмирский храм, а заодно и себя. Раск от этого меня уберег. Я ему обязан жизнью.

Карла открыла рот, но на нее шикнула Эльшара.

– Понял ли ты, для чего брал бомбу, Бас? – мягко спросила Эльшара.

– Я сделал ошибку. Теперь уже не важно.

– Ты сделал выбор. И я хочу понять, что заставило тебя выбрать именно так – если можешь мне об этом сказать. Ведают боги, я в свое время напринимала достаточно дурных решений и не всегда могла их себе объяснить впоследствии. Но прочие решения, например выйти за твоего отца… я объяснить могла. На то у меня были причины. А у тебя? Чего ты хотел добиться той бомбой?

Он покачал головой. И после долгого молчания произнес:

– Я хотел дать им сдачи. – Не удавалось подобрать слова, чтобы описать, о чем он думал тем вечером. – Хотел покрепче им врезать. И не знал, как по-другому до них добраться.

– Когда на сцене я не могла сообразить, какая моя следуюшая реплика, – проговорила Эльшара, – то подзывала суфлера, а не пыталась сорвать представление. Знаю, тебе тяжело. Все поменялось, когда Божья война подступила так близко. Такое чувство, будто все расползается и больше ни в чем нет смысла. О Боги мои, уж мне ли не знать. Все пошло не так с тех пор, как… наверное, как подожгли Башню Закона. Но Хейнрейл готов все исправить.

– Ты хочешь их покарать, Бас, – вторила Карла. – И мы сумеем дать им как следует. А еще Хейнрейл вернет прежнее Братство.

– Хейнрейл. Вы говорите так, будто он вот-вот войдет в эту дверь. А он в тюрьме, и оттуда его разве что вынесут ногами вперед. И даже если его освободят – эта сволочь же уничтожила Братство! Естественно, он примкнул к шайке Даттин – все они одна свора. Лишь бы мы впахивали на них! Болтают о необходимости, строят свои заумные замыслы, а на улицах опять умирать будем мы! Пусть катятся к черту! – Он уже кричал, орал в лица своим самым близким людям. Эльшара отшатнулась от него.

А Карла вскочила. Вызывающе, с гневом в глазах.

– Прекрасно! – выпалила она. – Значит, сама разберусь!

– Печенье! – пропела Барсетка, показываясь в саду, на подносе новые чашки чая, тарелки с печеньем и бутербродами. Упырица опешила перед открывшейся картиной – Бастон и Карла прожигают друг друга взглядами, бледную Эльшару бьет дрожь.

– Оставь нас на минутку, – бросила Карла.

– О-хо-хо, не могу, драгоценная, – ответила Барсетка. – Меня вызвали вниз – вечером мы идем на Маревые Подворья, все упыри. Так приказал владыка Крыс. Перед тем как я сойду в темноту, надо положить в живот немного верхней еды, поэтому я сяду с вашей мамой и поужинаю, и больше кричать мы не будем. – Барсетка копытом придвинула еще одно кресло, потом поставила на столик поднос. Упырьей силой усадила Бастона и Карлу по местам.

– Спасибо тебе, – сказала Эльшара.

Барсетка сняла вуаль, отложила в сторонку. Карла машинально взяла ее и стала аккуратно складывать.

– Как мило. – Барсетка искоса поглядела на девушку. Упыриха сгребла бутерброды горстью и затолкала в свою волчью пасть – давилась каждым куском, но пропихивала еду в утробу. И говорила с набитым ртом:

– Я невольно услыхала ваш разговор. Может, лезу не в свое дело, но малость выскажусь все равно. Вот вам совет гвердонского упыря: всякие чудища и большие шишки во главе города вечно плетут интриги и подминают друг друга. Порой они бывают полезны, порой вредят, но никогда и ломаного гроша не дадут за нас, простолюдинов на улице.

– Идж писал… – начал Бастон.

– Иджа я знала, – сказала Барсетка. – Очаровательный мужчина, жаль, не слишком практичный. Он мог провалиться в открытый люк, рассуждая на ходу о мгновениях судьбы. Или взять господина Келкина – его-то я всегда поддержу, после того, что он для нас, упырей, сделал, но притворяться не стану, будто мы ему нравимся. Господин Келкин дрался тогда со священством, вот и использовал упырей против церкви, по ситуации. Или… – Барсетка проглотила очередной кусок мяса и вздохнула: – Или мисс Даттин, чье имя, слыхала я, склоняли тут самым неприятным образом. – Она резко пнула Бастона в ногу: – Мисс Даттин купила мне этот дом и была для меня добрым другом. Она старается сохранить мир в нашем городе, но Бастон тоже прав, ей на нас по большому счету плевать. Не совсем, не хочу быть жестокой. Но когда настают трудные времена, страдают те, кто внизу, – простой люд. – Она поглядела на Бастона, прикрываясь от солнца когтистой ладонью: – Раск даст за тебя хоть ломаный грош?

Бастон медленно покачал головой:

– Не знаю. Но Шпат-то уж точно. Что, если мы его потеряем?

– Шпат Иджсон мертв, драгоценный. – Барсетка прикончила последний бутерброд и облизала пальцы. – Кто-кто, а упыри знают. В конце концов гибнет все. – Упыриха встала и поклонилась, словно сходила со сцены. – В скором времени мы еще с вами покушаем, – добавила она, – так или иначе.

И была такова.

На минуту тишину сада наполнили звуки города. Колокольный звон на далеком Священном холме, гул корабельных моторов в заливе.

Первой заговорила Карла:

– Упырям есть где спрятаться. Нам негде. Идти нам некуда. Надо делать то, что необходимо.

– Речь не только о Раске, – тихо сказал Бастон. – Есть еще Шпат.

– О нем не слышно с тех пор, как вернулся Ворц. – В голосе Карлы сквозила паника. – А за Ворцем прибудет дракон. Времени больше нет. Надо действовать незамедлительно.

– Все же выбор за нами, – сказала Эльшара. – Давайте быть честными сами с собой. Бастон – это тебе придется спускать курок. Как хочешь поступить ты?

Он закрыл глаза. В своем роде так даже легче, когда тебе говорят, что делать. Уступить и снова стать оружием в чужих руках, а не человеком, которому надо думать, жить, чувствовать.

– Возврата к прошлому недостаточно, – медленно проговорил он. – Ничто не изменится к лучшему, пока алхимики, Даттин и их кодла будут у власти. Какой у Хейнрейла план?

Далее Карла обрисовывала, а Бастон слушал, какие ему предстояло исполнить задачи и что измыслил для него Хейнрейл, сидя в камере.

Девушка из лавки портного на Серотканной улице, как и в прошлый раз, пригласила Бастона в подсобку и отперла шкаф, скрывающий эфирограф. Через пару минут машина ожила, и Бастон почувствовал неуютное присутствие Синтера на другом конце.

НУЖНО ПОГОВОРИТЬ ЛИЧНО. НЕОТЛОЖНО, – напечатал он.

ПЕРЕДАВАЙ ПО ЭФИРОГРАФУ, – пришел ответ.

НЕТ.

Он щелкнул рычажком питания, отключая машину. И стал ждать. Вошедшая девушка велела ему уходить. Бастон ее не ударил, только выкрутил руку, как учил Холерный Рыцарь, и ласково посоветовал не кричать. Объяснил, что не уйдет, пока не встретится с Синтером.

Она убежала. Через пару минут вернулась с двумя верзилами. В прошлый раз Бастон дрался с сальниками, поэтому приятно было избить кого-то, кто чувствует боль, кто не умеет быстро уворачиваться. Втащить тому, кто падает, когда врезается головой в шкаф, или ревет от боли, когда его рожа проходит сквозь зеркало примерочной.

Он сидел посреди устроенного погрома и ждал, когда же покажется жрец.

– Дрючьте меня семеро, – сказал Синтер, переступая через бессознательные тела, – но таких херовых шпионов, как ты, я еще не видывал.

– Я хочу заключить сделку.

– Мы уже заключили одну. Ты рассказываешь, что намечает предпринимать Раск, а мы не трогаем твою потаскуху-сестру. И мамашу. И собутыльников у Пульчара. Большинство из них, кстати, живы, хоть ты и не торопишься делиться тем, что нам необходимо знать. Например, к слову, какого хрена делал ульбишский эфирограф в комнате, где убили молодого Вира?

– Про это мне ничего не известно.

– Нет? Мудреный, говорят, прибор. Более совершенный, чем даже разработки наших алхимиков. Дальнее действие, никаких проводов. Ученые с радостью в нем бы поковырялись, только кто-то первее взял ножик и покрошил его на кусочки. Не видал, никакой козел из Ульбиша не носился ли часом по Новому городу?

– При мне нет, не знаю.

– Тогда что же ты знаешь?

– То, что сальниками нынче заправляете вы с Нимоном и Даттин. Мне нужно, чтобы вы отозвали их. Они убивают нас.

Синтер почесал нос.

– Сдается мне, – с расстановкой проговорил он, – что от тебя никакущая прибыль. Скармливаешь нам по зернышку. Зачем, во имя богини, чье имя для меня запретно, мне помогать такому отребью? Братство, Гхирдана – все вы шайка мерзких ворюг.

– Я сообщил Гхирдане, что туннель под заводом Манделя завален, как и велела Даттин. Но… Раск теперь умеет творить чудеса. Как Святая Карательница. Он получил ее дар. Ее святость. И есть один алхимик, так вот он заранее предугадал, что так все и будет.

– Да откуда… – Синтер оборвал себя на полуслове. – Ну, дерьмачи! – Вскочил на ноги, в голосе и восхищение, и злость. – Украли мой трюк, сволочи. Ха! Проклятие, гадское проклятие, чего ж я сам не напялил ризу. – Синтер покачал головой: – Кто такой этот алхимик? Советник дракона? По имени Ворц?

Бастон кивнул:

– Он знал, что Раск способен проделывать то же, что Кари.

– Ах-х. И как Раск пользуется своим даром?

– Он заглядывал в крепость Манделя. И выяснил, что ход до сих пор существует. Потом он пленил Крыса, и упыри согласились провести гхирданцев под городом. Он собирается серьезно наехать на Маревые Подворья. – Бастон помедлил. – Я рассказываю об этом, чтобы вы смогли подготовиться. Предупредите Манделя.

– А Раск упертый стручок, надо же… – Синтер поскреб лысую макушку. – Добро, уж мы подготовимся.

– Вы подготовитесь убивать моих парней. Поэтому я хочу выйти из дела. И хочу, чтобы уцелело Братство.

Синтер выставил трехпалую ладонь:

– Новость про Ворца – толково, принято. – Он загнул один палец. – Сведения о планах молодого Раска – тоже толково. – Два пальца. Остался только один. – Но этого мало. Для дамы малость недостаточно. – Священник почесал нос последним вытянутым пальцем. – Даттин предпочитает по-тихому. Ну так что – сможешь его тихонько прикончить?

– Он стал таким, как Святая Карательница. Ваш сальник не смог перерезать ему горло. С чего вы взяли, что получится у меня?

– Справедливое замечание. – Синтер задумчиво кивнул. – Я кое-что смастерил, когда искал способ безопасно избавиться от Карильон Тай. Здесь пуля, вырезанная из мощи святой Алины Хамбер. В свое время Алина поубивала многих из Таев. Если наш юный Раск наделен благодатью от Тай, то эта пуля его возьмет.

Жрец вручил Бастону заряженный пистолет.

В руке оружие казалось непривычно увесистым. Бастон уставился на него, потом быстро сунул в карман.

– Ну вот, стало быть. Молодцом. Итак, давай пошустрее, пока он не наворотил еще делов. Реши вопрос с непослушным святым, и я позволю твоей стае уйти из Нового города чисто. Вдобавок Нимон даст вам большую фору, прежде чем начнутся облавы. – Священник поймал Бастона своей увечной рукой: – Но предупреждаю по-честному – когда я в прошлый раз попытался убить такого святого, мне это дорого обошлось. У тебя будет всего один выстрел. Не промахнись.

Бастон вырвал руку и, оттирая священника, двинулся к двери.

– Надо назад, пока меня не хватились.

– Как мило, – пожаловался Синтер, – взвалить на меня всю уборку. – Кряхтя, жрец наклонился, чтобы помочь вырубленным громилам, под ногами захрустели осколки зеркала.

Он не заметил камешка, который Бастон подбросил ему в карман.

Раск навестил лириксианский военный анклав в Новом городе. Защитный купол высился горделиво и мощно, оккупационные силы перестроили и укрепили все выходы. Бойницы ощетинились пушками и зенитными установками, купленными в гвердонских литейных, и внутри сооружения, как он понял, скрывалось еще много орудий. Впереди зияли драконьи врата – широкий проем, чтобы под купол могли входить драконы; слева простиралась площадка для посадки с небес. Вспомнился последний полет с Прадедушкой, когда они кружили над городом. Скоро он опять полетит. Часовые у дверей встретили Раска знакомой смесью опасливого почтения, поскольку знали Избранника дракона Тэраса, и насмешки – поскольку гхирданцы сплошь бандиты. И преградили ему путь.

– Я желаю войти, – произнес Раск.

– Ваш дракон до сих пор в отлучке, – ответил капитан охраны. – Вам здесь делать нечего.

– Он болен, – прошептал какой-то стражник своему товарищу. Далеко от ушей Раска, зато возле каменной стены, поэтому Раску все было слышно.

– Я войду, – сказал Раск снова, потянулся сознанием и надавил. Каменная стена треснула, раскололась, свернулась, открывая проход лично ему. Он ступил вперед, земля затряслась от его шагов, расшвыривая часовых. Даже упиваясь своим чудесным даром, Раск чувствовал, как сила скудеет. Каждое чудо взымало с него плату, расточало мощь, добытую экспериментами на Фонарной.

Но скоро возвращение Прадедушки, и Ворц обещал ему дать всю силу, которая только понадобится.

Раск твердым шагом вошел под купол. Здесь была драконица Тайрус, совсем недавно с боевого вылета. Еще не избавилась от помятых в сражении доспехов. Алхимики опрыскивали ее изгоняющей пеной, чтобы отвадить остаточные чудеса после битвы. Избранная всадница растянулась на лежанке неподалеку.

Из кабинета показался и сразу помчался навстречу Раску майор Эставо, бренча на бегу медалями.

– Тебе сюда нельзя, парень! Думаешь, не знаю, что у тебя на уме? Сплошные грабежи, поджоги, нападки на алхимиков! Ты ставишь под удар военные действия! Чем дольше отсутствует Тэрас, тем тоньше становится мое терпение! Я не могу больше…

– За тем и пришел, майор. – Раск улыбнулся. – Доктор Ворц сказал мне, что Прадедушка возвращается сегодня ночью.

– На действующую службу? – Нескрываемую радость майора можно было пощупать. Внутренним взором Раск видел отчеты и карты в кабинете Эставо, видел линии фронта на юге, опасную ситуацию для экспедиционного корпуса Лирикса.

– Не могу ничего утверждать о его планах по возвращении, но предположил бы, что да. Как бы то ни было, мой Прадедушка прежде всего патриот. Все мы мечтаем об укреплении Лирикса и разгроме безумных богов.

Тайрус сползла с платформы для экзорцизма и гулко протопала по залу, стряхивая, как омертвелые чешуйки, поломанные куски брони.

– Раск. Ты вроде был при смерти? – Драконица опустила к нему огромную бугристую голову и принюхалась – и тут же с тревогой отпрянула, фыркая огнем. – Что это? Что ты такое? – Дракодром заполнили ее распростертые крылья. – Что с тобой сделал Ворц?

– Ничего, что принесло бы вам вред, о Тайрус, – сказал Раск. – Но услышьте меня вы оба: сегодня ночью не вмешивайтесь ни во что. Даю вам слово, что ни военному анклаву, ни владениям других гхирданских семей не грозит никакая опасность.

Если они откажутся или начнут препираться, у него в колчане стрелы найдутся – доводы, отточенные в беседе с Ворцем. Раск знал все их секреты. Знал, что Эставо – любитель побаловаться эликсирами с черного рынка, знал, что двое из его штаба втайне шпионят на Хайт. Знал, что Избранница Тайрус убила Избранника Каранчио в поединке на задворках и правду о происшествии утаили от обоих драконов. А еще знал, что на складе у Исповедного порта лежит хайитянский груз и что Тайрус провела их корабль в воды Гвердона, прямо в брешь в Перемирии.

Но весь этот боезапас не потребовался. Значит, можно поберечь его в резерве, подкопить, как запас чудотворной энергии. А пока хватило и намека.

– Пусть твой Прадедушка доложится мне, когда вернется. Разумеется, когда ему будет удобно, – пробормотал Эставо, приглаживая усы. Довольный, будто удачно уладил запутанный спор, до конца самому непонятный.

Тайрус склонила голову.

– Славься, новый святой этого странного города, – произнесла она, – но не забывай о судьбе прежнего.

Раск хохотнул:

– Святая Карательница воевала одна. А у меня друзей много.

Фонарная улица превратилась в военный лагерь. Воры с наемниками заполонили дорогу, и Бастон уже не отличал одних от других. Драконье золото с большим довеском было потрачено на алхимическое вооружение. Воинство ощетинилось ружьями и ручными мортирами. Бастон проталкивался среди людей, вероятно знакомых, но сейчас безымянных, отрастивших жучиные головы противогазов. Откинутые брезенты фургонов сулили и не такие ужасы – там стояли канистры дымолезвий и взрывчатой пыли. Возможно, некоторые боеприпасы были изготовлены самим Манделем и теперь возвращались домой.

Бастон задержался у флогистонной осадной мины. Провел рукой в перчатке по металлической сфере, вспоминая жар огненной вспышки.

Столько оружия, и ничего из этого не способно наверняка убить Раска – а вот пистолетик в кармане готов управиться со святым. Божественные пути воистину непознаваемы.

Бастона поприветствовала жучья маска. Гуннар, с голосом, искаженным дыхательным аппаратом. Это напомнило Бастону, как разговаривал Холерный Рыцарь.

– Где ты был? Все это подготовить – прорва работы!

– Получил приказ сверху, – буркнул Бастон. – Где Раск?

– Внутри. Скажу ему, что ты вернулся.

– Он знает.

Бастон двинулся к дому. Снайпер на крыше отслеживал его подход, и этот человек с ружьем был явно не единственный наблюдатель. Где-то в толпе была Карла. На ней тоже жучиная маска, и от мысли о сестре, рискующей собой в подземелье, пробирал холод. Отец тоже спустился однажды во тьму и больше не вышел наверх.

Он вошел в дом, пистолет отвисал в кармане. Охрана из Эшданы не обыскивала его на пороге, и никто не преградил ему путь в покои Раска.

Раск был полуодет, с голым торсом. На столе перед ним лежали полдюжины игл и, рядом с бутылкой аракса, один большой флакон алкагеста. Ворц, как вампир, наклонился над молодым человеком, орудуя шприцами.

– Ты уходил из Нового города, – сказал Раск, поморщившись, когда очередная доза снадобья Ворца влилась в его вены. – Все хорошо?

– Босс… надо перекинуться словом.

– Говори.

Бастон вынул пистолет и одним четким движением отстегнул флогистонный заряд.

– Эладора Даттин послала меня тебя убить. Здесь заколдованная пуля – специально против тебя. Они с самого начала велели мне за тобой шпионить.

Он бросил оружие на стол, священная пуля покатилась по зеленому сукну и звякнула об аракс.

– Я подложил камушек начальнику разведки Даттин. Как я понимаю, ты захочешь проявить любезность в ответ.