Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 123 (всего у книги 341 страниц)

– С ней все хорошо? Ее ранили, когда мы ходили агитировать в Новый город.

Спайк утомленно сгримасничал.

– Может, хоть это вколотит ей крупицу разума. О чем только Келкин думал, когда посылал туда такую нежную барышню.

Алик пожал плечами:

– Нам попался крутой участок. Не то что разум – мозги чуть не вышибли. Главное, все с оружием, прямо обвешаны.

– Барсетка мне уже рассказала. А заодно намекнула, что с вами имеет толк поговорить, а у нее нюх на толковых.

– Безусловно, перехвалила.

– Возможно, – произнес Спайк, откидываясь на спинку. – Расскажите о себе, Алик.

Шпион позволил Алику рассказать. Эта личина – его собственное творение, не присвоена, как имя и прошлое Сангады Барадина, и не навязана ему, как Икс-84. Он позволил Алику выговориться, объяснить, чем он хочет помочь; показать, как приветливо Гвердон принял его, беженца с Божьей войны. Спайк вдумчиво кивнул и подозвал еще пару людей, спасшихся из Маттаура. Они обменялись рассказами о передрягах, и хотя свои истории Алик сочинял на ходу, в них было достаточно правды, чтобы пройти проверку. Спайк оплатил выпивку на круг, маттаурцы одобрительно заголосили и сдвинули бокалы.

– Вы все, – сказал Спайк, – вправе голосовать. Так постановили законы господина Келкина. До тех пор, пока вы живете в нашем городе и можете это подтвердить – что вовсе не трудно, – достаточно найти местного поручителя, а я с радостью за вас поручусь. И когда вы пойдете на выборы, то проголосуете за человека господина Келкина в своем округе – кем бы он ни был. – Говоря, он не сводил своих темных глаз со шпиона.

– Мне пора идти, – резко произнес шпион, отодвигая стул. Спайк поймал его за руку.

– Не пропадайте, ладно?

Алик оставил Эмлина спать. Мальчик не послушался его указаний и вернулся далеко затемно, пропустив и назначенный шпионом час, и вечерний молебен Джалех. Эмлин посчитал, что прополз через подвальную дверь незаметно, но Алик видел его из их окна и ничего не сказал. Мальчишке не повредит отведать капельку свободы.

Шпион улизнул из дома тем же маршрутом, прокладывая путь по темным улицам Мойки. Направление на запад, на запад и на подъем. За старый канал по прозванию Могила Рыцаря. И за взятку стражник пустил его в ворота Новоместья. Оттуда до явки рукой подать.

Тандер ощерился в дверях:

– И где парень?

Алик переступил порог, и Тандер неожиданно схватил его, выкрутил руку оригинально-болезненным способом и втолкнул в кухню на полусогнутых. Припечатал к стулу, и вот у его лица маячит ствол пистолета.

– Сука, святой где? – потребовал ответа Тандер. «Может, больше он ни на что не годен, – подумал шпион, – но насилие применяет умело».

– В кровати. – Алик вытянул шею, глянул за беснующегося Тандера на Анну – та курила у огня, положив на колени добытые им бумаги. – Эмлину нужен отдых. Вы его совсем уработали.

– Не тебе судить об этом, – молвила Анна. – Эмлин принадлежит Праведному Царству. Мы все принадлежим Праведному Царству, и буде богам угодно уничтожить любого из нас, мы без колебаний последуем на смерть. – Тандер наглядности ради сунул дуло пистолета шпиону в ноздрю, и Анна неприязненно зашумела:

– Ох, да опусти ты свою дебильную пушку.

Тандер подчинился немедленно, как поротая собака. Прошагал в коридор, но продолжал слушать. Прислонился к двери, с оружием в руке, словно опасался подвоха. Не одного Эмлина угнетают страшные мысли.

– Я прочитала твои бумаги, – сказала Анна. – И кое-что хочу обсудить.

– Что же? – поинтересовался шпион. Ему ответ был известен, но его не знали ни Икс-84, ни Сангада Барадин, ни Алик.

– Этот новый боевой корабль, о котором тут говорится, похоже, необычайно важен для нас.

– В смысле? В чем значимость одного нового корабля?

Анна помедлила.

– В прошлом году, перед самым Кризисом, алхимики изобрели новое оружие. Новую боеголовку. Они выслали канонерку к побережью Грены и провели пробные стрельбы.

Шпион знал об этом. Он знал об этом еще перед тем, как взошел по ступеням в небесный штаб капитана Исиги. Еще до падения Севераста. Узнал в то самое мгновение, когда могучая богиня была уничтожена, безвозвратно растворена занебесной ненавистью из бомбы. Но он умел врать, и когда Анна поведала ему о божьей бомбе, он впрыснул в свою реакцию нужную долю изумления и запоздалой догадки. Оружие, способное убивать богов, будь я проклят! Но это же означает… ах!

Все, вообще все, с его первого, осторожного появления в Маттауре, вплоть до новых личин, таких как Сангада, Икс-84 и Алик, было направлено на наступление этого момента. И вот этот миг пришел. Дыша тихо-тихо, шпион слушал, как Анна вторично посвящает его в тайну тайн.

– Неясно, сколько экземпляров оружия пережило Кризис. У алхимиков была по меньшей мере одна рабочая модель, но им не выпало возможности запустить ее до наступления чуда-с-помойки. Быть может, есть и другие боеголовки. Мы ведем поиски, но, – она затянулась сигаретой, – точно так же ищут их и другие, а мы не обладаем такими ресурсами, как Хайт.

– Вы считаете, что они поставят на этот корабль одну из бомб? – спросил шпион.

– Я бы так и поступил, – отозвался из коридора Тандер. – Новое, быстроходное судно, опечатано заклятиями, притом с облегченным вооружением? Это истребитель богов.

– Возможно. – Анна не была убеждена до конца. – Сведения подталкивают к такому выводу. – Она помешала угли в кухонном очаге и поставила чайник кипятиться на огне. Показала на чашки и банку кофе. Шпион снял их с полки. Она уставилась в окно, в ночную темень. За террасами Новоместья горели фонари Мыса Королевы. – Но это может оказаться и блефом. Как нам известно, оружие было уничтожено в Кризис, вместе с литейными алхимиков. В духе Эффро Келкина отчебучить этакое нахальство – пригрозить каждому богу на свете, не имея за душой ничего.

Она налила ему кофе. От горячей чашки заныл шрам на ладони.

– Да кто настолько выжил из ума, – улыбаясь, заметил шпион, – чтобы врать в лицо самим богам?

Глава 20

Чистая страница, как стена белого камня. Слова, какие только ни пробует подобрать Теревант, кажутся неподходящими. Дюжина забракованных попыток. Он пишет: «Отчет для Бюро о гибели третьего секретаря Ванта», пишет, а потом комкает лист и берет новый, чистый из стола Ванта.

Стук в дверь. Лемюэль. Глаза покраснели, только вернулся с новой ночной миссии в бессонном городе за стенами посольства. Покраснела и его повязка, рана опять открылась.

– Вы еще не закончили? Вечерний поезд ждать не будет.

– Зайдите, – приказал Теревант.

Лемюэль вошел и выругался, увидав пустую страницу.

– Почему задержка? Я нашел вам хреново Вантово тело. Святая Карательница – вот кто его порешил. – Он потеребил край повязки, сморщился от боли.

– Вот что я нашел на Вантовом теле, – сказал Теревант, пододвигая по столу недогорелый листик. – Буклет от…

– От Хранителей, так точно. – Лемуэль без интереса зыркнул на бумажку. – И что с ним?

– Возможно, он кое-что значит.

– Возможно, он хера с два что значит. Нижние боги, да сейчас же выборы – вы и пять футов не пройдете, как партийный мозгодуй вам чего-нибудь всучит!

– А еще специальный волхвователь, – не сдавался Теревант, – она предполагает…

– Чего? – раздраженно перебил Лемюэль.

– То, что это не Святая Карательница. Может, в смерти Ванта замешаны ишмирцы. Нельзя быть уверенными в том, что в городе нет враждебных святых.

– Ну и кто именно? – В злобе Лемюэль повысил голос. – Хранители или ишмирцы?

Теревант похлопал по пустой странице.

– Это письмо, – сказал он, – выйдет отсюда с моей подписью и печатью дома Эревешичей. Мне необходимо определенно понимать, что случилось. – «Смерть Ванта – это только точка отсчета. И наверняка не случайное убийство, совершенное припадочной святой. Обязательно должна быть связь с божьей бомбой». – Нам необходимо дополнительное расследование.

– Нам? Нам? – повторил Лемюэль. – Это я нашел тело. Я знаю Гвердон. А от вас проку – только ваше продолбанное в очко имя да печать дома Эревешичей! Я, видите ли, все про вас знаю. Вы – другой Эревешич. Тот, который как-то раз прокололся. И еще разок прокололся. И опять прокололся. А теперь вы смеете мною командовать?

От стыда и злости Теревант сжал кулаки, сминая чистый лист. Все, что высказал Лемюэль, – правда. Стоило записать это в столбик и отослать.

– Пишите письмо, мать вашу, – наседал Лемюэль.

– Нет, пока не буду полностью убежден.

– А вы когда-нибудь хоть в чем-то были убеждены? – пробормотал Лемюэль. Теревант для вида пропустил колкость мимо ушей, однако обеспокоился. Подначка слишком метко попала в цель, явно не выстрел наугад. А значит, либо где-то тут, в здании, лежит некая папка с именем Тереванта, либо Лиссада рассказала Лемюэлю о нем все.

Лемюэль почесал подбородок. От какого-то раздражителя у него раскраснелась и покрылась прыщиками кожа. Он пересек комнату, поглядел на тикающие часы на стене.

– Ладно, – произнес он через дюжину тиков, – пойдем и поговорим с ней.

Он вывел Тереванта из посольства, затем через улицы Брин Авана завел в другой дом. Длинный, тусклый, с множеством темных окон. Гнездилище бюрократии – с рядами кабинетов и загородок для писцов – но в это время ночи почти безлюдное. Лемюэль, похоже, знал здешнего сторожа и не впервой давал ему на лапу. Внутри здания пахло надраенным полом. Серо-бежевый лабиринт.

– Торговая палата, – бормотнул Лемюэль. – Сюда.

Днем здание выглядело бы сугубо обыденным; ночью же, опустелое, оно было зловещим, как будто они брели по развалинам города после крупной катастрофы. Естественно, в Хайте такие места никогда не пустуют, даже по ночам. Неусыпные работают непрерывно.

Они прошли через зал для собраний: потушенные фонари стояли на столе красного дерева, покрытом зеленым сукном. Карта на стене показывала гвердонский экспорт алхимического оружия, красные линии, как вены, соединяли город с большим миром, с заморской Божьей войной. Самые жирные линии примыкали к Хайту, другие торговые пути стыковались с Лириксом, с Ульбишем. Карта, должно быть, устарела – на ней изображались Севераст и Маттаур, ныне поглощенные их давним соперником.

– Сюда. – У Тереванта захватило дух – неужели Лиссада пробралась в город ради тайной встречи и ждет их в соседней комнате – однако Лемюэль отпер дверь в небольшое помещение без окон. Внутри ничего, кроме стола, одного стула и занятного устройства: помеси пишущей машинки, аккордеона и вроде как эфирной лампы.

– Мудреная штуковина. Алхимики изобрели. Это эфирограф. С ним можно говорить с людьми на расстоянии, – буркнул Лемюэль. Он завел машину, воткнул толстый серебряный шнур, нажал клавишу, и цилиндр по центру машины засветился сверхъестественным, обманчивым светом. – Такие стоят по всему городу – в дозоре, в парламенте, у гильдий. Даже в прилегающих землях есть. Бюро обзавелось друзьями, которые дают нам попользоваться своим оборудованием когда надо. Но времени у нас немного.

Машина затарахтела, клавиши двигались сами по себе.

– Поехали, – сказал он. – Кладите сюда пальцы. – Теревант сел к машине и расположил пальцы на клавишах. Лемюэль переключил новый рубильник, и внезапно появилось ощущение присутствия в комнате кого-то еще. Повеяло теплом, призрачным ароматом духов Лис. Ветер зашелестел в кронах деревьев, словно снаружи раскинулся обширный лес.

Светящаяся эфиротрубка, подобно недолговечной раке, совместила души их обоих в кратком, волшебном единении.

Его пальцы двигались по собственному усмотрению, неудержимо давили клавиши и выбивали сообщение, по букве за нажатие. П-Р-И-В-Е-Т. Т-Е-Р.

Все это странно интимно, как будто он чувствовал ее подушечки на обратной стороне медных кнопок.

МЫ НАШЛИ ВАНТА, – отстучал он.

Клавиши снова задвигались. Лис печатала. ЗНАЮ. МОЛОДЦЫ. Без разрешения на лицо Тереванта наползла улыбка.

ТЫ ВЕРИШЬ МНЕ? – спросила она. Такое чувство, что она сидит за этим столом и смотрит ему в глаза.

НАВЕКИ, – незамедлительно ответил он.

ТОГДА ПОВЕРЬ ЛЕМЮЭЛЮ.

Свет в эфирографе замигал, и Теревант вдруг почуял еще одно призрачное присутствие. В его восприятии это была другая женщина. Постарше, потусклее. Он услышал колокольный звон вдалеке и не определил, слышит ли его ушами или через психическую связь эфирографа. Рот наполнился вкусом вина.

МНЕ НАДО ИДТИ, – напечатала Лис. – УВИДИМСЯ НА ФЕСТИВАЛЕ. ДЕРЖИ…

И Лемюэль перегнулся через плечо Тереванта и выдернул из аэрографа шнур. Машина резко отключилась, образовав болезненную психическую неполноту на месте Лис.

По ощущению, будто стоишь на краю великой пустоты.

– Время, – сказал ему Лемюэль. – Вы ее услышали, отправляйте уже проклятое письмо.

Вернувшись в посольство, Теревант написал письмо. Несколько скупых слов, подтверждающих, что третий секретарь Вант был убит святой преступницей в Новом городе. Лемюэль взял это письмо с еще теплой, мягкой восковой печатью Эревешичей и поспешил к станции. Оставалось время перехватить ночной поезд на Хайт. Теревант вообразил, как письмо летит на север и попадает в недра огромного механизма Бюро. Белые костяные руки ломают печать, пустые глазницы вельможи из Бюро читают наспех записанные строки.

Он сделал то, о чем его просили. Сжевал сомнения. Выполнил просьбу Лис.

Он гадал о том, что же такое он привел в движение. Он смутно постигал течение невидимых сил, подспудных замыслов, вскрытых его письмом. Бюро было обеспокоено исчезновением Ванта; они страшились вражеских происков. Теперь они успокоятся. Может, все и дело-то в послужном списке Лиссады – исправить неприглядную запись, чтобы некроманты не выдвинули ее против Лис на рассмотрение передачи Короны. Проклятая Рамигос – не посей чародейка в его уме сомнения, он бы и думать не думал об этой листовке.

«Я прошла тогда через Божью войну. Я знаю, вы тоже ее повидали».

В Эскалинде святые Верховного Умура метали с небес огонь. Святые Царицы Львов выпускали когти и пронзали ими любую броню. Он сидел в кабинете Ванта и пялился на аккуратные ряды папок и башни блокнотов – и вспоминал Эскалинд.

«Что, если мы не правы? Что, если Ишмира уже здесь?» Он припомнил цепочку фигурок-идолов у Рамигос, Ткач Судеб спутался со смертью. И ее книгу – зачем она показала ему книгу? Предупредить о том, что стороны-противники с Божьей войны уже в городе?

Он думал о Лис и Ольтике, тянущих его из стороны в сторону. И оба хотят единолично обладать его верностью и доверием. Интригам между владетельными Домами Хайта и Бюро нет конца, обиды и заговоры вынашивают неумирающие, а живые участвуют в них, тщась заслужить среди тех свое место.

Что, если они что-то упустили?

Вант мертв. Его неуспение завершено. Но, быть может, кое-что в нем осталось.

– Йорас, – негромко позвал Теревант.

Дверь кабинета приоткрылась, и в щель просунулся череп Йораса.

– Сэр?

– Мы еще не закончили, – сказал на удивление самому себе Теревант. – Ступай, разбуди некроманта.

Мертвые не нуждаются в сне.

А Теревант нуждается. Он урвал пару часов посреди ночи. Проснулся до рассвета и скорей помчался в подвальное хранилище, где Йорас стоял часовым. Изнутри звучало приглушенное пение, заупокойная молитва.

Останки Ванта лежат на армейских носилках перед пустым алтарем.

– Как движется дело? – спросил он у посольского некроманта.

Некромант – молодая девушка с рыжевато-каштановой копной под капюшоном сутаны, с цокающими браслетами и кулонами шлифованной кости – закатила глаза.

– От души, как и от тела, тут немного осталось. Будем признательны за то, что получилось добыть, пусть и совсем скудное. Мы подходим к концу. – Она одела бывшего третьего секретаря в серую сорочку и теперь возилась с ножом над наколотыми шрамами на его запястьях и щиколотках, на сердце, шее и в паху, скрупулезно обнажала вживители, помещавшие его в касту неусыпных. Чтобы воскресить, ей сперва нужно отделить его ото всех посмертных каст.

«Не его, а тело», – подумал Теревант. Этот труп на полу больше не Вант. Все, что являлось Вантом, выжег дотла уничтоживший его священный огонь. И все, чего они добивались от тела – немного еще неразложившейся памяти, имя или подсказку, запечатленную на рубцеватой ткани мозга.

– Его тело здорово подпортили, – проговорила некромантка.

– Кроме того, что подстрелили, зарезали и сожгли?

– Да. – Она оттянула края разреза, добираясь до кишок Ванта, покопалась в них. – Чтение таких знамений за пределами моего мастерства.

– Но вы сумеете возвратить его назад?

Она постучала ножом по выпяченному вживителю.

– За эти кости уцепилось совсем мало жизни, но я попытаюсь, – прошептала она. Казалось, храм поглощал любой звук. Даже зубчатый нож царапал приглушенно.

Вошел Йорас и молча смотрел, как работает инструмент, потом сообщил:

– Щекотно, сэр, когда вас так свежуют. Странно, когда чешутся кости. – Скелет передернулся.

– Тихо, – шикнула некромантка.

Тишина, наполнявшая подвальную комнату, становилась молитвой, заупокойным гимном. В этой тишине проступали слова. Некромант потянулась к посмертной урне во дворе наверху, чтобы подпитать свое колдовство – позже служба обеспечения подведет баланс, но крестьянских душ, вырабатываемых в поместьях Эревешичей, хватит покрыть затраты посольства с избытком. В комнате оседал зловещий, голубоватый туман. Потусторонний миазм, прохладный на ощупь. Он приставал к вживителям – и к Тереванту, и к Йорасу налипли полоски призрачной мглы, но наибольший ком духовного вещества собрала некромантка и сейчас подталкивала его к трупу Ванта. Вещество поглощалось его вживителями. Теревант видел, как поднимают мертвых, множество раз. Наиболе часто это оказывались неусыпные солдаты Империи, заново приковывавшие души к смертельно уязвленным телам. Первые несколько минут тело дергается, как марионетка, и становится видно тлеющую тень духа, насаженную на железные вживители. Неусыпные не возвращаются по-настоящему, потому как по правде они и не уходили. Они пристегиваются к костям, вместо того чтобы перейти грань. Как при кораблекрушении человек цепляется за скалу, тогда как течение стремится унести его в море.

Он повидал и то, как поднимают павших враги, оживляют безумные боги. Слепо и наспех боги изблевывают души и втискивают их в тела тех, кого возвращают служить или корежат безжалостными чудесами. Он видел воскрешенных на поле битвы солдат, живых, но ужасно искромсанных. Видел, как они возвращаются в туловища, составленные из материи богов, восстают с древесными ветвями вместо рук, под коростой чистого золота, перекрывающей кровотечение. Воскрешенные никогда не приходят назад нетронутыми.

Здесь по-другому.

Эдорик Вант не пришел совсем.

Существо, которое они состряпали, двигалось как животное, сопело и тихонько поскуливало. В святилище некроманта оно сползло со своих похоронных дрог, разогнулось и заковыляло запинающимся шагом.

Существо-Вант покружило по подвалу, ко всему принюхиваясь и лапая руками. Теревант держал ладонь на эфесе, на случай, если оно окажется агрессивным.

Не глядя на некромантку, он окликнул ее:

– Сколько оно проживет?

– Несколько дней. – Она глубоко вдохнула. – Если я не обновлю потом заклинание. Мне-то это не слишком сложно, но… – Она замешкалась. – Где вы собираетесь его держать? Здесь его оставить нельзя.

Хороший вопрос, не из тех, на которые Теревант заготовил ответ.

– Я его держать не собираюсь, – сказал он. – И никому об этом не рассказывайте. Это вопрос государственной безопасности.

Йорас сопроводил созданье в прихожую и надел на него плащ с капюшоном, стараясь скрыть худшие ожоги. Темной ночью, под дождем, проходя мимо вдрызг пьяный, вы, может, и спутаете этакого монашка с живым существом – но если вы настолько ненаблюдательны, то вряд ли сами вернетесь домой живым.

– Ну, поглядим, что он помнит. – Теревант выступил вперед и повысил голос: – Вант?

Неумершая тварь вздрогнула, повернула окровавленную голову к нему. Что-то там промелькнуло, нечто разумное, помимо шарнирных движений зомби, но оно – не Вант.

– Ты помнишь, кто тебя убил?

Разломанная челюсть беззвучно зашевелилась. Существо сокрушенно потрогало горло.

Затем кивнуло.

Глава 21

Из посольства они вышли через черный ход. Йорас задержался на пороге.

– Как неусыпному мне не положено покидать территорию посольства.

– Наше дело официальное. Идем.

– Об этом должно быть письменное распоряжение, – пробормотал Йорас, но существо-Вант уже шмыгнуло на улицу, и скелет припустил следом, на бегу застегивая на лице маску.

Вант привел их к станции подземки. Теревант подавил нервный смешок, когда зомби стал теребить свои лохмотья в поисках монетки на билет.

Теревант обошел мертвеца и купил у кассира три билета.

– С вашим другом все хорошо? – спросил клерк, кивая на фигуру в капюшоне.

– К нему бог прикоснулся. – Жестокость Божьей войны объясняла любые странности. – Мы за ним присмотрим.

В этот час поезда в основном пустые, и в их распоряжении был целый вагон.

Полусожженная шея Ванта изнемогала под весом собственного черепа. Голова падала взад-вперед в такт раскачиванию поезда, пока они грохотали по упырьим туннелям под обширным городом. Вагон заполнялся по мере того, как они проезжали Пять Ножей, Дол Блестки, Замковый Холм. Некоторые подозрительно косились на закутанную фигуру солдата в маске, но Теревант улыбался, приветливо махал, и они отводили взгляд.

– Мы проехали смычку с Новым городом, – поделился наблюдением Йорас, – следующая остановка – восточная Мойка, а затем порт.

Теревант пожал плечами:

– Посмотрим, что будет дальше.

На остановке в Мойке существо-Вант встрепенулось и подскочило. Теревант поспешно не дал упасть его плащу. Гвердону досталась изрядная доля страшил и чудищ, но ходячий труп из ряда вон даже в этом зверинце.

Они поднялись за Вантом на поверхность, шли за ним сквозь муравейник улочек древней части Гвердона. Сейчас твари шагалось легче, будто жизненные привычки возвращались с приближением к месту гибели.

Эта часть города – пограничная зона между Старым и Новым, самая западная граница Кризиса, и ее распирало от невообразимых построек. Справа скалились темными окнами многоэтажки и обшарпанные дворы-колодцы – клубок переулков с грабительскими укрывищами между криво построенных стен. На другой стороне улицы то же самое, только вперемешку со вторгнувшимися, жутковатыми строениями ангельско-небесной природы. Над их головами изгибался пешеходный мост, три четверти его пролета достроились в Кризис элегатной дугой из лунного камня, жаль, обрывавшейся, не дойдя до дальнего конца, поэтому местные растащили разбитый на мели корабль и перекрыли дыру, нагромоздив канаты и доски.

С переулков по обеим сторонам их сверлили недружелюбные взгляды.

Темно, единственный свет давали каменные фонари с левой стороны улицы. На небе лишь узенькая полоска месяца. Они юркнули в подворотню, чтобы разминуться с пьяной толпой, высыпавшей из таверны, дали крюк, обходя ночные веселые дома возле Морского Привоза. Укрылись от патруля городского дозора. Труп привел их в один переулок и ненадолго остановился. Прижал руку к горлу, ощупывая рану. Челюсти задвигались, но говорить он все равно не мог. Другая рука напряглась, зашарила вокруг талии, словно искала оружие. Тереванта пронзила тревожная мысль: «А что, если оно ищет мести своим убийцам?» Тогда как он хотел установить их личности и предать суду, возникали сомнения, что зомби столь же щепетильно придерживается тонкостей закона. А какой прогремит дипломатический казус, когда обнаружат, что бывший третий секретарь хайитянского посольства бегает по городу и валит людей, хотя бы тех, кто, вероятно, того заслужил!

– Вант, – позвал Теревант. – Нам нужны сведения. Как вы погибли? Что вы делали здесь той ночью?

Зомби повернулся к нему. Челюсть судорожно задергалась – затем устремился дальше по улице.

Они прошли вдоль ряда заброшенных домов. Показался уличный знак с названием – Гетис Роу.

У дверей некоторых домов лежали венки из свежих цветов.

– Памятные подношения, – промолвил Йорас. – Эту улицу начисто вымело в Кризис. Людей убивали на месте или сгоняли на Морской Привоз.

Вант приостановился у одного из домов, потом взошел по ступенькам на крыльцо.

– Придержи его тут, – приказал Теревант. Йорас бросился вперед, оттаскивая зомби. Существо-Вант не сопротивлялось, но его рука опять полезла к горлу, а другая искала на поясе кинжал или меч.

Теревант протерся мимо обоих и подошел к парадной двери. Дверь не заперта.

Внутри запустение. Он прошелся по комнатам, стараясь восстановить историю этого дома. Были семьи, что жили здесь до Кризиса, набивались по семь, по восемь человек в одну комнату. На первом этаже таких комнат три. Сейчас они пустовали, но недавно еще были заселены, а позже сюда забирались бродяги и воры. Все ценное из комнат повынесли. Под ботинками скрипели расколотые тарелки, тряпье, щепки отвалившейся с потолка обивки. Сломанная алхимическая лампа отбрасывала пятно зеленого света на стену спальни.

Впрочем, наверху обстановка иная. Верхний выход на лестницу преграждал перевернутый гардероб. В нем пробиты две дыры – от пуль, судя по виду. А на дальней стене красноватый подтек между расколотыми панелями обшивки совпадал с одной из дыр. Здесь прошла какая-то ссора между соперничающими бандами. Перевозчиками оружия, предположил он.

Пропалины. Кто-то размахивал факелом – или же огненным мечом.

Комнаты второго этажа обчистили. Они напомнили ему разграбленный военный лагерь. Здесь казарма – теснились четыре кровати. Там столовая. Крысы растащили всю пищу до крошки. А в этой комнате…

Здесь определенно располагалась оружейная. Вскрытые ящики набиты соломой, разлитые бутылки с флогистоном, гранаты и прочее оружие раскидано по полу. Жестянку с иссушающей мертвопылью запинали под кресло. В комнате пованивало чем-то едким, будто рвоту замесили с пеплом. На полках имелись непыльные и без пятен сажи участки, значит, оружие с них поснимали недавно.

Теревант опустился на колено, рассмотреть сломанную клеть. На ней эмблема, которая попадалсь ему тысячу раз. Здесь в городе она повсюду, но впервые он увидал ее на войне. Клеймо гильдии алхимиков Гвердона.

Он попытался сложить все вместе. Некто с пламенным мечом – убийца Ванта? Святая Карательница? – заходит в парадную дверь, по лестнице пробивается наверх. Защитники пытаются остановить этот штурм, но их одолевают. Нападавший оставляет без внимания коллекцию ценных вооружений – несколько дней спустя дом грабит кто-то другой, буквально после того, как улеглась пыль.

Скрипит потолок.

Этажом выше есть кто-то еще.

Вынув меч, Теревант крадется по узкой лестнице на верхний этаж. В окошке видна улица, Йорас стоит у дома на карауле. Теревант машет, привлекая взгляд Йораса, потом беззвучно сигналит охраннику подтягиваться к нему. Йорас кивает и вместе с существом-Вантом направляется к крыльцу.

Следующий этаж такой же, как тот, что под ним. На балясине перил глубокая зарубка – кто-то промахнулся мечом. Выломанная дверь разнесена на мелкие кусочки. Застарелые наплывы крови на полу. Он выверяет шаги, высматривает собрата по незваному проникновению, но пока не показывается никто.

Заходит в спальню. Возле кровати комод, его затолкали в комнату под углом. Позади свободный промежуток, Теревант замечает отверстие, прорезанное в тонкой разделительной перегородке. Чтобы проползти – достаточно. Потайная комната.

Он опускается на колени и вглядывается в темноту. Там, похоже, какой-то чердак. Виднеется стол из досок, покрытый скатанными картами и листами бумаги. Он выжидал, прислушиваясь. Кто-то, наверное, также ждет по ту сторону стены, готовый всадить нож, как только он просунет голову в щель.

С минуту он обдумывал, не вернуться ли вниз за найденной жестянкой. Иссушающая пыль – токсин, разжижающий плоть. Струйка ее дыма в отверстие, и легкое облачко очистит комнату от любой засады. Однако эта пыль – ужасный способ скончаться, и без правильной защиты обращаться с ней трудно.

Жестянка осталась лежать внизу.

Но, конечно, кто бы ни сидел на чердаке, он об этом не знал.

– Эй, – крикнул Теревант. – У меня иссушающая мертвопыль, – соврал он. – Выходи добром, или я припорошу твой чердак.

Ему ответил женский голос:

– Вали нахер, козел, нет у тебя ни хрена.

– Есть. Один взмах кадилом, и твои легкие станут повидлом. Страшно так умирать.

– Нет ее у тебя. – В голосе звенела абсолютная уверенность. – Так что катись.

Судя по звуку, она рядом. Сразу за перегородкой. Он подступил вплотную, прижался к стенке, чтобы не было видно через дыру, пробуя сообразить, где она…

…и нож пробивает перегородку, пронзает ветхую обшивку и режет его плащ, его мундир, его кожу. Порез неглубок, но все равно больно. Из отверстия выскальзывает женщина, проносится мимо и, огибая на бегу, засвечивает локтем ему по горлу.

Теревант бросается в погоню, глотая воздух. Женщина уже этажом ниже. Спрыгивает с изяществом богини. Изяществом святой. Святой Карательницы. «Лемюэль был прав», – думает он, пока соскакивает со ступеней на площадку.

Она поджидает его в дверях оружейной. Мелкая и гибкая, одетая в кожанку поверх темного платья. Ее бедовые черты странно знакомы; на лице рябят точки шрамов. На плече сумка, полная бумаг – очевидно, стыренных с чердака. В руках жестяная емкость.

– Иссушающая пыль у меня, – говорит она. – Свали по-доброму, а то припорошу площадку. – Она потерла пальцем о спусковой клапан. Теревант сдержал улыбку – она не знает, как этим оружием пользоваться. Сперва надо отжать предохранитель, а потом давить на клапан.

– Ладно, ладно! Послушай. – Он положил меч. Нагибаясь, он чувствовал, как липнет к коже китель – ножевая рана кровоточила. – Давай поговорим, и все. – По крайней мере, пока сюда не поднимутся Йорас и зомби. – Меня зовут Теревант Эревешич. Я из Хайта.

– Ваще плевать. Уходи.

– Один из наших людей…

– Я его не убивала.

– Тогда почему он привел нас к тебе? – обвиняюще бросил Теревант. Йорас должен подойти в любую секунду.

Женщина поглядела в сторону, как будто умела видеть сквозь стены, и не просто, а умела видеть угрозу.

– Назад! – зашипела она и нажала на клапан. Ничего не случилось.

Теревант бросился вперед, но она оказалась быстрее. Ловко ушла вбок, потом увернулась прочь от двери. Йорас пронесся по лестнице с первого этажа, но она уже взбегала обратно наверх с опережением преследователя.

– Сука! Шпат, как эта хрень работает? – Никто не ответил, но она вслушивалась пару секунд, а потом безошибочно нащупала предохранитель. – Есть!

– Назад! – заорал Теревант. Йорас кинулся назад, как только на площадке зашипела серая струйка иссушающей мертвопыли. Неусыпные не боялись вдохнуть отдельные пылинки, но насыщенный выхлоп мог загноить кости и уничтожить его.

Эдорик Вант – то, что от него осталось – не останавливался. Зомби вбежал в облако пыли и запнулся, когда едкие зернышки осыпали его кожу. Мертвые ткани пожухли, высохли. Основной урон пришелся по вытянутой руке. Там расползлась плоть, закрошились кости, и с зомби осталась лишь рваная культя. Наверно, контейнер с иссушающей мертвопылью просрочен – зомби пережил облако, врезался в подножие лестницы, но не остановился.