Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 341 страниц)

– Возможно, я так и сделаю, но не сегодня. Мы уже достаточно поговорили, и вы мне наскучили. Уберите эти объедки, и наведите порядок в моей комнате. Надеюсь, с тряпкой вы управляетесь так же уверенно, как и с зубцами вилки и булавкой, господин Базальт.

– Да, хозяйка, – сказал я и еще раз низко поклонился. Я могу играть роль слуги, пока она меня испытывает. Это тоже был своего рода успех.

Хихикнув, вдова направилась в соседнюю комнату.

– Вы, крассы, кланяетесь так, словно пытаетесь обнюхать свой зад.

Глава 17. Удел

Император приказал построить еще один уровень проклятой Небесной Иглы. Просто щелкнул пальцами, и теперь мы должны браться за работу. Он думает так: раз у нас бесконечная толпа мертвых, то и строить мы можем бесконечно. Он понятия не имеет, сколько при этом должны горбатиться мы – те, кто живет и бьет молотом. Какие же тупые суки эти короли.

Из дневника мастера Офета, главного архитектора императора Тефа 552–569 гг.

Нилит была в огне.

Она благодарила мертвых богов за то, что ее лицо прикрыто – иначе солнце и раскаленный песок обожгли бы ее раны. На ее лице лежала тряпка, словно у мертвеца; утром она была сырой, но теперь высохла и стала похожа на папирус.

День был жарким, а для Нилит – темным. Любое движение и звук заставляли ее дергаться. От каждого крика она морщилась. Когда рядом с ней слышались шаги, ей приходилось напрягать все силы, чтобы ее сердце не выскочило из груди.

По крайней мере, страх заставлял ее забыть о боли. Голова Нилит постоянно болела, ее костяшки пальцев, которые она ободрала при падении, все время горели. Ее лицо теперь покрывали не только порезы и синяки, но еще и слой пыли. Нилит казалось, что ее горло превратилось в пещеру в пустыне.

– Поднимай ее!

Вот он: крик, которого со страхом ждала.

Какой-то силуэт стащил тряпку с лица Нилит, и солнечный свет ослепил ее. Она обнаружила, что ее связали по рукам и ногам. Она заерзала по обжигающему черному песку, находя новые источники боли после каждого рывка.

Отчаянно моргая, Нилит попыталась оглядеться. День был ясный. Окружавшие ее высокие камни были похожи на стеклянные залы, наполненные темным дымом. Из-за головокружения ей казалось, что поверхность камней движется.

Крона – все еще в кожаной куртке Нилит – сидела верхом на черной лошади; на коленях у нее лежал меч, а ее лицо было покрыто свежим слоем пепла. Остальные «упыри», тоже на мощных горных лошадях, растянулись цепью позади нее. Несколько разбойников сидели верхом на зеленых жуках-скарабеях, каждый из которых был ростом с жеребца. Покрытые отметинами панцири жуков сияли, а там, где солнечные лучи врезались в острую грань, зеленый цвет приобретал радужный оттенок, словно масляное пятно на поверхности лужи. Жуки что-то бормотали друг другу, шевеля хелицерами.

Тело Фаразара по-прежнему было привязано к крупу Аноиша. Коня вел в поводу человек с толстой повязкой на голове. Позади группы шла небольшая компания маленьких призраков, слегка поблескивавших в солнечном свете. Половина из них куталась в грубые балахоны, остальные были голыми. Замыкал шествие высокий призрак, который выглядел таким же подавленным, как и его подопечные. Фаразар.

Крона ткнула в Нилит хлыстом.

– Узнаешь? – Она покрутила в грязных пальцах медную монету на цепочке. – Я тебе спасибо должна сказать, а? Меньше придется платить у колодца Никса!

Нилит попыталась зарычать и забиться, но в результате лишь захрипела, и ей стало еще больнее.

– Свяжите ее, а?

Грубой веревкой Нилит привязали за руки к лошади. Она подняла взгляд и увидела сидящего в седле мрачного человека, один глаз которого был молочно-белым. Человек кивнул ей.

– Я хочу к закату быть в Абатве, ясно? – крикнула Крона своей банде.

Сейчас Нилит увидела их при свете дня и поняла, что их почти тридцать.

Поднялся и утих глухой стон, похожий на усталый ветер.

– Уходим!

«Упыри» двинулись вперед; веревка потянула Нилит, заставив ее идти. Нилит спотыкалась, чувствовала себя дрожащей и прозрачной медузой, выброшенной на Белый Берег. Она нашла ритм и угол, которые доставляли ей меньше боли, и, когда разбойники начали подниматься по склону кратера, она почти почувствовала себя живой.

Нилит не знала, что ее спасло – то ли благословение бельдам, то ли покровительство мертвых богов, но она неоднократно поблагодарила их всех за то, что Крона не лишила ее жизни. На миг ей вдруг захотелось обменять жизнь на избавление от боли, но эта мысль быстро растворилась, сменившись дрожью. Она – красс, а ее народ славился своим упрямством. Это была одна из причин, по которой Арк все еще не поглотил ее страну. В Крассе жили старые обычаи и традиции: там религию не считали безумным бредом, а знатью были те, кто может похвастаться своим происхождением и деньгами, а не числом мертвых рабов. Именно в Крассе начатое дело доводили до конца. Нилит не сдастся. Пока.

Когда «упыри» перебирались через край кратера, Нилит посмотрела вниз, на извилистую тропу и на земли далеко внизу. Дюнные равнины были совсем не похожи на Долгие Пески, которые остались позади.

Песок, раскинувшийся от Огненного хребта до горизонта, не был одноцветным: Нилит увидела оранжевые, зеленые и серебристо-синие пятна. Там, где дюны уже не властвовали, на много миль протянулись заросли кустарника и белые солончаки. Над темными точками – стадами страусов и караванами кочевников и душеторговцев – поднимались столбы пыли. У подножия Огненного хребта, где холмы постепенно превращались в песок, на узкой темной полоске земли, похожей на царапину, расположился небольшой город. От него в разные стороны тянулись еле видные дороги.

Там, где небо встречалось с землей, виднелось какое-то грязное пятно. Возможно, это было облако или марево, но Нилит считала, что это Аракс – или, по крайней мере, Просторы. Чем больше она щурилась и напрягала зрение, тем сильнее болела ее голова.

Веревка резко натянулась, и Нилит едва не упала.

– Топай, сука, – рыкнул всадник и плюнул чем-то черным ей под ноги.

Утро прошло почти так же – она отставала, и ее тащили дальше. Шли часы, тропа тянулась, рывки становились все более частыми, и в конце концов Нилит уже практически тянули.

Будь у нее больше сил, она бы порадовалась, когда Крона приказала банде остановиться. На привале Нилит получила всего лишь один глоток воды, но даже он показался ей целым океаном. Она покатала воду во рту, чтобы вымыть песок из порезов и трещин.

Отдых был коротким, но его хватило Нилит, чтобы набраться сил на несколько часов спуска. Горный склон принимал на себя бо́льшую часть тепла почти до полудня, когда огненный шар все-таки победил шпили вулкана.

На северных склонах было больше ям и воронок, словно камни здесь либо ушли под землю, либо были унесены ветром дальше к морю. Судя по огромным, покрытым отметинами дымно-черным валунам, лежавшим на склонах, второе предположение казалось более правдоподобным. Огненный хребет давно славился своей яростью.

Ее надсмотрщик всю дорогу молчал. Время от времени Крона бросала взгляды через плечо на Нилит и говорила что-то на незнакомом языке человеку с молочно-белым глазом. В ответ он только рычал.

Нилит молчала. Она не думала, что сможет выдавить из себя хоть слово. Ее лицо распухло от полученных ударов и после падения с лошади, и Нилит прикидывала, как быстро ее раны и ссадины воспалятся.

К полудню тропа начала извиваться по ложбине на северном склоне. Здесь идти было легче, и Нилит могла, откинувшись назад, скользить на пятках по угольно-черному гравию. При этом она получала возможность прикрыть глаза, забыться в монотонной ходьбе и восстановить силы.

Ландшафт поднимался им навстречу, и земля принимала более горизонтальное положение. Горные склоны протянулись на много миль, словно поля ведьминской шляпы в старой сказке крассов. Постепенно земля собралась в складки и стала похожа на черное тесто, которое месил какой-то огромный ребенок. Нилит приходилось перебираться через огромные каменные завалы, притом со связанными руками. Время от времени лошади пробивали копытами скрытые в камне пузыри, поднимая облачка черной пыли, но даже не дергались: этот ландшафт был им привычен. Аноиш, в отличие от них, ступал более осторожно.

– Что, смелость из тебя вышибло? – спросила Крона, прерывая размышления Нилит.

Она не сразу смогла заговорить. Ее слова были искаженными, непривычными.

– Нет. Просто жду подходящего момента.

Слово «бегство» сидело в ее голове с самого утра.

– Какого, сука, момента? До Абатве уже недалеко, да? Я продам тебя еще до заката.

Эти слова Нилит пропустила мимо ушей. Никаких угроз или остроумных реплик ей в голову не пришло, что показалось Нилит довольно необычным. Она решила, что во всем виновата жара.

– Им, конечно, придется подправить тебе лицо. Но я просто скажу, что нашла тебя в таком виде, так?

Нилит не сводила глаз с меча, лежавшего на коленях Кроны. У него было свойство ловить солнечные лучи, и он целый день ее слепил. Она подумала о том, куда подевалась ее сабля и у кого из этих ублюдков она сейчас висит на поясе.

Крона не умолкала. Ее голос был похож на лошадиное ржание.

– Пожалуй, отдам тебя за пятьдесят самоцветов. А может, расщедрюсь и уступлю за сорок пять. Твоего призрака купят за сорок, раз уж весь такой свежий и целенький.

– Скромная добыча для целой банды.

– Ты забываешь про других ба-атов. В Белише за них дадут высокую цену.

– Это отвратительно.

– Вот как? А, по-моему, справедливо.

– Убивать детей? Как это может быть справедливо?

– Мы убили только часть, а остальных нашли в сгоревшем приюте – там они умирали от горячки. Было жаль обрекать этих существ на страдания. Мы дали им возможность жить дальше.

– В качестве рабов. И это не жизнь, это полужизнь.

– Вы, горожане, называете их по-другому, но «тень» значит то же самое, что и «ба-ат». «Раб». Вот это и оставили нам мертвые боги, а? Таков наш удел.

– Только потому, что так заявляют город и император.

Повернувшись, Крона кивнула надсмотрщику Нилит, и он с силой врезал Нилит по уху. Она пошатнулась; веревки содрали полоски кожи с ее запястий.

– Хватит, а? Никакой политики в пустыне. Песок меняет форму слишком быстро.

Нилит промолчала и поплелась дальше.

Аркийцы говорят, что пустыня преподает каждому человеку отдельный урок. Нилит пока что извлекла из своего урока одно: то, что она уже не так молода, как ей казалось. Суровые испытания доказали ей это уже в первую неделю путешествия. Но сегодня, по крайней мере, у Нилит было оправдание: ее, в конце концов, избил до полусмерти какой-то психопат из пустыни. Отчаянная ситуация приводит в отчаяние, а отчаявшийся разум всегда откопает еще больше бед, пытаясь найти безнадежность, поскольку она – единственное оправдание, которое позволяет полностью освободиться от ответственности. Возраст здесь не играл роли – все дело было в злых намерениях беспринципных людей. «Там, где нет законов или силы, которая могла бы их защищать, всегда процветает беззаконие. Там будет царить зло», – подумала она. Эта простая, абсолютная истина пугала своей неумолимостью.

Поначалу Абатве выглядел как бледное пятно на горизонте, но после нескольких часов тяжелого пути он превратился в скопление домов с куполообразными крышами и с огромным деревянным сооружением, построенным над трещиной в земле. «Упыри» следовали вдоль этой трещины, но держались на почтительном расстоянии от нее. Нилит не слышала журчания воды за стуком копыт, но, увидев темный разлом, она с первого взгляда узнала Никс.

Дома из необожженного кирпича вырастали из земли, словно ракушки, выброшенные волной на берег. Она видела, что когда-то они были ослепительно-белыми, но песок и ветер обглодали фасады домов, покрасив их в серый и оранжевый. На нескольких крупных зданиях с погнутых флагштоков безжизненно свисали знамена – вывески таверн и лавок. Разношерстная компания стражников и наемников, стоявшая над арочными проходами, молча наблюдала за происходящим: солдаты были достаточно умны, чтобы не задерживать банду Кроны.

Несмотря на свои размеры и полуразрушенное состояние, Абатве, похоже, был оживленным торговым центром. Об этом говорило хотя бы разнообразие тканей на горожанах и на прилавках. Хотя солнце уже начало клониться к закату, в лавках и на небольших площадях по-прежнему шла торговля. Люди в пыльных балахонах и хлопковых одеждах рассматривали выложенные на столах товары – искрящиеся, разноцветные или дымящиеся. Нилит почуяла запахи пряностей и мяса, и ее желудок сжался от зависти.

Крона остановила «упырей» у ограды из белого, словно кость, дерева и выбрала четверых, которые были должны ее сопровождать. Аноиша, Фаразара и компанию маленьких призраков вывели вперед, а Нилит привязали к последнему из них. Конь потянулся к ней мордой, проходя мимо нее, и она провела рукой по его носу. Человек с крысиной мордой щелкнул хлыстом, и он оставил красную полосу на боку животного.

– Хватит!

– Чего? – Нилит издевательски прижала ладонь к уху и кивнула на его грязную повязку.

Он яростно сплюнул.

– Тебе повезло, что тебя продают, сука. А то бы я отрезал куски от…

Крона хлопнула в ладоши.

– Хватит, Хабад! У тебя был шанс намочить свой хрен, но она откусила тебе ухо. Если хочешь пойти с нами, заткнись, ладно?

Она повела их в центр города, на бурлящий базар. Там «упырей» немедленно окружила толпа покупателей и продавцов. Нилит лапали, в нее тыкали пальцами; ей в лицо выдували трубочный дым. Люди похлопывали ее по плечам и называли цены на языках, которые она никогда не слышала. Аноиш громко заржал, когда кто-то попытался к нему прикоснуться. Нилит оскалилась и зашипела.

Крона положила на плечо меч. Вокруг ее небольшого отряда немедленно образовалось пустое пространство, и он двинулся дальше; больше к Кроне и ее спутникам никто не приставал.

Оказалось, что они направлялись к деревянной постройке, стоявшей над прорезанным рекой разломом. Это было простое сооружение – всего лишь высокий каркас, на котором висели толстые занавеси. Они не формировали сплошное кольцо, но были размещены так, что между ними под определенными углами открывались коридоры. В их центре, похоже, находился выкопанный в разломе колодец и каменный фонтан, украшенный мозаикой из обломков керамики. Вокруг него стояли фигуры в длинных одеждах. Колодец Никса.

Перед ним, словно клин, вбитый между городом и постройкой, находился рынок душ. По его периметру расположились палатки караванов и душеторговцев. Рядом с колодцем Никса стояла большая хижина с крышей из пальмовых листьев. У входа в хижину вокруг небольшой дымящейся жаровни собрались люди в капюшонах. С их поясов свисали цепи. У жаровни на табурете сидел лысый человек в кожаной куртке, разогревавший несколько клейм. Вокруг хижины полукругом были расставлены столы; часть из них, похоже, предназначалась для заключения сделок, а на другие положили ноги спящие душеторговцы. Несколько городских стражников и непроданных призраков бродили по рынку, словно воплощения скуки.

Крона выбрала одного из более оборванных торговцев и, издав мощный рык, опрокинула его вместе со столом. Торговец упал на землю и быстро заморгал, вытирая слюну с подбородка. Увидев меч, вонзившийся в стол перед его лицом, он замер.

– По-моему, на сегодня с тебя хватит. Вали отсюда на хер.

Торговец поспешил прочь, натягивая на голову фетровую шляпу.

Ударом ноги Крона поставила стол прямо и, невероятно высоко подпрыгнув, приземлилась на него.

– Слушайте все! – завопила она, перекрикивая торговцев. – У меня тут дюжина свежих ба-атов. Ни одного старше двенадцати лет. У меня идеальная тень с телом, готовая к порабощению. У меня молодой пустынный конь. И живой товар тоже есть – средних лет и нуждается в небольшом уходе, но такой уж мы ее нашли. Желающие есть?

Ее люди пошли сквозь толпу, толкая плечами торговцев и их наемников. Чтобы подчеркнуть свои слова, Крона выхватила меч из ножен.

– Повторяю: желающие есть?

Несколько мужчин и одна женщина вышли вперед, нерешительно разглядывая товар. Крона улыбнулась. Спрыгнув на землю, она начала очаровывать покупателей, тыкая в призраков и придумывая для них положительные качества.

– Она хорошо шьет. Вот этот играет на аргуле. А вот он отлично разводит костер, понимаешь?

Прищурившись, покупатели разглядывали Нилит. Она с ненавистью смотрела на них.

– Вот эту мы нашли, избитую, на склонах Огненного хребта. Попала в беду, да? – Крона весело похлопала Нилит по руке. – Она хорошо готовит, и еще может стать хорошей охранницей. Ну или любовницей – верно, мужчины? – Она усмехнулась. – Все, что ей нужно – немного воды и целебной мази. Ну и в Колодец окунуть, если у вас есть самоцветы. Вот эта тень – ее друг. Его еще не поработили. Полагаю, парочка из-за чего-то поссорилась, но думаю, что они хорошо смогут работать вместе.

Покупатели хмыкали и облизывали губы. Женщина подошла поближе, чтобы рассмотреть раны Фаразара. Он отстранился, за что получил удар медным прутом. Пока Фаразар закипал от ярости, Крона оставила свои товары и «упырей» рядом со столом и отвела клиентов в сторону, чтобы поторговаться.

Теперь, когда внимание хитроумного Хабада было отвлечено толпой, Нилит немедленно начала строить планы побега и незаметно подошла к Аноишу. Ее узы были связаны дважды, но если она не в силах освободиться сама, то, по крайней мере, могла бы освободить его, и тогда, возможно, он утащит прочь ее и труп Фаразара. После нескольких неудачных попыток, сопровождаемых беззвучными проклятиями, она наконец отвязала коня от лошади Хабада.

– Шш… – Нилит провела руками по его бокам. – Спокойно. Еще не время.

Чтобы подобраться к Фаразару, Нилит сделала вид, будто ищет место, где можно сесть. Один из «упырей» заметил ее и щелкнул пальцами. Она села.

– Фаразар! – прошипела она – чуть громче, чем ей хотелось бы. Он бросил взгляд на нее, и она кивнула ему. Он подплыл к ней и остановился на расстоянии вытянутой руки.

– Мои веревки. В них нет медных нитей.

– Не разговаривай со мной, – сказал он, не двигаясь с места. На его обнаженной спине протянулись белые линии паров.

– Ты уже помогал мне. Можешь сделать это еще раз. Развяжи мои веревки!

– Потому что я… – Фаразар пошлепал губами. – Потому что…

Нилит закатила глаза. Даже от этого движения у нее заболела голова.

– Либо оставайся здесь, и жди, когда тебя продадут в рабство, либо иди со мной.

Фаразар нахмурился. Нилит увидела, как он смотрит на женщину, которая подошла на него посмотреть – на темноглазую, суровую женщину, завернутую в пыльную желтую ткань.

– Ты тоже меня заколдуешь – только позже.

– Со мной, по крайней мере, у тебя будет это «позже».

Голубые зубы прикусили голубую губу.

– Нет.

– Другого случая не будет. Сейчас – или никогда. Я не позволю им тебя поработить, и поставить на меня клеймо – тоже. – Нилит оскалилась, давая ему понять, как она раздражена. – Развязывай веревки, живо!

Он возился с узлами еще дольше, чем она, ведь он еще не привык к своим новым рукам, но работу все-таки сделал – и очень вовремя: Крона уже шла к ним, обнимая двух покупателей. Одного из них – женщину-кочевницу – подвели к группе призраков, которые были ей по пояс, а полного мужчину направили к Нилит и Фаразару. Он осмотрел их с ног до головы и быстро высунул покрытый налетом язык, словно ящерица, пробующая воздух на вкус. Нилит сжала концы веревки в кулаках, делая вид, что она по-прежнему связана.

– Хочешь, чтобы он стал твоим новым хозяином, Фаразар? – буркнула она.

– Ты жестко торгуешься, мастер Грииб, – сказала Крона. – Но хорошо, я тебе уступлю. Давай подлечим ее, и тогда ты решишь. Это будет проще, чем порабощение – ведь цены на воду из Никса так поднялись, а?

Схватив Нилит за шиворот, Крона повела ее к постройке. Мужчина в сером одеянии – Нилит предположила, что это никсит – встретил их у ступеней, которые вели к фонтану. Нилит отчаянно сопротивлялась, ожидая, что ей быстро всадят нож в затылок и окунут в воду. Возможно, этот человек все-таки предпочитает живых рабов.

– Что угодно? – спросил никсит.

Слова Кроны удивили Нилит.

– Исцеление.

Все еще упирающуюся Нилит затолкали вверх по лестнице и подвели к фонтану, обложенному керамическими осколками. Эти осколки, скрепленные тонким слоем раствора, были похожи на пластины цветного сахара. Под дощатым настилом трещина в каменной породе расширялась, и в ней виднелся темный водоем с маслянистой водой из Никса. Он был мельче, чем ожидала Нилит, он почти пересох. К нему даже спускалась скрипучая лестница. Из этого водоема вода тонкой струйкой стекала в другой.

– Усади ее, – сказала никситка – девушка лет двадцати, не более, и дрожащими руками подняла глиняную миску, в которой что-то плескалось.

– Давай сюда проводника.

– Что?..

Крона зажала рукой рот Нилит и подняла палец, приказывая ей молчать.

Вперед вывели усохшего и дрожащего призрака. Это было удивительно, ведь он выглядел слишком молодо, чтобы вести себя, словно старая развалина. На его щеке виднелось клеймо – круг и крест. С огромной неохотой он положил свои холодные руки на лицо Нилит и прижал их к нему, несмотря на все ее попытки высвободиться. Она не хотела дышать: ей казалось, что она может каким-то образом вдохнуть его в себя.

Увесисто звякнули самоцветы, упавшие в сковороду, и ей в рот влили воду – мерзкую и горькую. Нилит задыхалась, но не смела проглотить ее. Это была жестокая пытка – поливать умирающего от жажды человека водой из Никса.

– Хватит! – приказал мужской голос.

Вода и холодное прикосновение исчезли. Призрак теперь был едва виден – он превратился в голубой контур, который уводили с платформы. Нилит фыркала и плевалась, пока не выплюнула все.

– Какого хера…

Крона наклонилась к ее уху.

– Вы, горожане, слишком избаловались; прикосновение ба-ата кажется вам слишком омерзительным. Вы забыли, на что они способны, да? Вы забыли, кто они на самом деле. Они – жизнь после смерти.

До Нилит доходили разные слухи. Бабские снадобья. Например, съесть яблоко в бурю, чтобы исцелиться от подагры. Искупаться в бычьей моче, чтобы свести бородавки. Вода из Никса и прикосновение призрака. В Араксе никто бы на это не пошел.

Нилит осторожно прижала ладонь к лицу – убедиться в том, что ее не заколдовали и не превратили в призрака. Нет, ничего такого не произошло, слава богам. Она обнаружила только припухшие синяки и ряды порезов. Раны не исчезли, но они закрылись. Она не чувствовала боли – только холодное онемение.

– Не сработало.

– Вот как? – фыркнула Крона. – Погоди, ты еще увидишь. Через пару дней господин Грииб будет весьма доволен, верно?

– Полагаю, что так, госпожа Крона, – ответил мужчина с сильным акцентом жителей пустыни. – Полагаю, что так.

– Полагай, что хочешь. Мое слово крепкое. И последнее, да? – Она похлопала по рукояти меча, и это быстро убедило мужчину.

Нилит заставили спуститься обратно на землю – туда, где стояла группа детей-призраков. Женщина занималась их осмотром. Нилит протащили мимо них и повели к хижине, рядом с которой ждала жаровня с раскаленными инструментами. Нилит увидела их, и в ней проснулся страх. Времени на побег оставалось совсем мало, а плана у нее все еще не было. У нее включились инстинкты.

– Нет, нет! Так нельзя!

Нилит снова забилась, но железные пальцы Кроны ухватили ее за шею и бросили на песок перед мужчинами.

– Еще одна.

Лысый мужчина посмотрел сначала на Крону, потом на торговца Грииба, а затем протянул Гриибу тростниковое перо и грязный клочок папируса.

– Твое клеймо. Нарисуй его.

Грииб нарисовал крест, позади которого был глаз.

– Очень сложно, – вздохнул клеймитель. – Посади ее и держи крепко. Грудь? Спина? Рука? Лицо.

– Шея. – Грииб похлопал себя по горлу.

Нилит знала, что там есть одна артерия: небольшой порез, и такой человек, как Грииб, умрет за три минуты. Она оскалилась, когда Крона усадила ее на табурет и прижала одну руку к ее узам. Другой рукой Крона наклонила голову Нилит набок, открывая потную шею.

Нилит потребовалось напрячь все свои нервы, чтобы сидеть смирно и поджидать удобного момента, пока человек выбирал нужные клейма. Он достал их из огня, светящиеся от жара, и обрушил на землю дождь из искр.

Клеймитель посмотрел на Крону.

– Она готова? Живые вечно дергаются.

– Твою мать! Поторапливайся, ладно?

Нилит была полностью с ней согласна.

Мужчина взял прут с раскаленным крестом на конце и пошел вперед, удерживая его на пальце. Почувствовав тепло, Нилит начала действовать: высвободив руки, она схватила клеймо за прут, а затем потянула его к себе, целясь Кроне в лицо, чуть ниже глаза.

Клеймо, шипя, соприкоснулось с кожей. Вопль Кроны заставил весь рынок душ замереть. Крона пыталась отстраниться, но Нилит давила и давила. Под раскаленным железом шкворчала и лопалась кожа. Когда Крона разжала руки и замахнулась, Нилит бросилась к своему коню. За спиной у нее Крона верещала, словно выпотрошенная кошка, но Нилит ухмылялась, не испытывая ни малейших угрызений совести. Клеймо отлично дополнит дикарскую раскраску на лице Кроны.

– Фаразар! – крикнула она, заметив, что к ней бегут «упыри».

То ли Фаразар хлопнул коня по крупу, то ли Аноиш сам разгадал ее план, но, как бы то ни было, конь поскакал сквозь толпу, опрокинув два стола и сбив с ног дюжину людей. Нилит, собрав остаток сил, запрыгнула ему на спину и вцепилась в поводья так, что у нее побелели костяшки пальцев. На каждом шагу о нее колотился труп.

– Пошел! – крикнула Нилит, но в этом не было необходимости: Аноиш так же, как и она, мечтал обрести свободу, и в данный момент прокладывал себе самый короткий путь в пустыню с помощью копыт и мощной груди. За собой он, словно якорь, волочил Фаразара; тот расталкивал людей и громогласно обещал отомстить всем и каждому.

Нилит бросила взгляд на Крону: та по-прежнему с воплями корчилась на песке, прижимая руки к лицу. Ее окружили «упыри». Рядом валялось дымящееся клеймо, под которым уже почернела земля. Нилит плюнула в ее сторону.

Аноиш не подвел; благодаря шоку и тупости местных жителей он вырвался из толпы, и никто не бросился за ним в погоню. Нилит вела его вдоль разлома на север – туда, где в небе висели облака, напоминавшие мазки на картине. В вечернем свете они приобрели оранжевый оттенок и стали похожи на огромные сигнальные костры.

Нилит смотрела на них и только на них, представляя себе, что за ними находится город. Сейчас она могла думать только о нем – не о боли, не о страхе, что Крона устроит погоню, ни даже о радости, вызванной удачным побегом. Она думала только о выбранном направлении.

Все остальное подождет.