Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 341 страниц)

Глава 18. Приглашения

Приют, как я и предполагал, не более чем ширма: в нем убивают детей, порабощают их души, которые затем продают принцам Разбросанных Островов. Клиенты этого приюта имеют странную склонность к юным полужизням – и, судя по числу жертв, живых, мертвых и заколдованных, аппетиты принцев также весьма высоки. Вас, несомненно, порадует новость о том, что я свершил правосудие от имени императора над главарем банды на ступенях приюта. Остальные закованы в кандалы и ждут вашего решения.

Отчет дознавателя Хелеса, отправленный камерарию Ребену; 1000-й год

Комедии всегда нагоняли на Сизин тоску, любовные истории постоянно вызывали у нее скуку, и даже эпические истории оставляли ее равнодушной. Но трагедии… Вот театральный жанр, который заслуживает уважения. Трагедия была одной из немногих неизменных составляющих мира.

Невидимые барабаны забили, словно раскат грома, и на сцене лысая женщина потянулась к яблоку, висевшему на ветке серебряного дерева. Лучи высветили пот на ее коже; было видно, как она дрожит от напряжения. К бедру женщины была примотана стрела, от которой до колена шли разводы, нарисованные красной краской.

«Песня Сафет» была историей об утрате, убийстве, предательстве и алчности; ее главная идея состояла в том, что никто не учится на своих ошибках. И вот сейчас на сцене сама Сафет, которую ее собственный опыт ничему не научил, пыталась дотянуться до отравленного фрукта.

Зрители в амфитеатре ахнули: ветка с треском сломалась. Прижав яблоко к груди, Сафет посмотрела наверх – на солнце, на Оширима. В этот миг грохнули цимбалы, и на сцену сверху полилась вода. Падавшие камни оставляли на теле синяки.

Сафет вытянулась вверх и бросила вызов богам, показав им яблоко. Вокруг колонн на сцене закружился темный дым. Лампы мигнули, когда ударила молния. Взревев, Сафет резко надкусила фрукт и принялась с гордостью жевать; сок и кусочки яблока полетели во все стороны вместе с дождем.

Барабаны затихли. Сцена потемнела; остался только узкий луч света, в котором теперь стояла Сафет, прижимая руки к сердцу и горлу. Она упала, словно дерево, укушенное топором, и приземлилась безвольно, словно кукла, проявив величайшее мастерство.

Бешено аплодируя, зрители вскочили на ноги. Будущая императрица стояла вместе с ними, негромко хлопая по тыльной стороне ладони. Ей нравилось смотреть на чужие неудачи, но, кроме того, она радовалась, понимая, что человек может просто наблюдать за происходящим издалека и представлять, что достигает успеха там, где все сафет мира потерпели поражение.

Сизин улыбнулась. Она не Сафет, это точно. Сафет владели ее чувства, ее алчность. И того и другого у Сизин было в избытке, но при этом она отличалась сдержанностью и хитроумием. А если она все-таки допустит ошибку, у нее есть Итейн, который все исправит.

Кстати, вот и он, этот простофиля: он появился, как только она отослала теней, которые обмахивали ее веерами из страусиных перьев.

– А вот и ты, – фыркнула она.

Он слегка поклонился.

– Принцесса, я упорно работал.

– Да уж надеюсь. Идем.

Сизин сделала знак теням, которые собрались у стен балкона, и они бросились вперед, чтобы поднять обтянутый бархатом диван, на котором она сидела. Итейн двинулся следом, и Сизин привела его в зал, где веселье начиналось уже после окончания спектакля: здесь можно было пить и ходить от одного стола к другому, ловя на себе восхищенные взгляды и выслушивая комплименты. Аракс выращивал льстецов в изрядных количествах, и они творили просто чудеса с самооценкой человека.

Театралы, торы, талы, сереки и знаменитости окружили ее паланкин еще до того, как носильщики отошли от дверей. Королевские гвардейцы держали публику на безопасном расстоянии; Сизин улыбалась всем, не слезая с дивана, ведь она и была выше их в буквальном смысле слова, и занимала более высокое положение в обществе. Ее это устраивало, и она не хотела ничего менять. Сизин преклоняла колени лишь в присутствии императора или императрицы, а никого из них рядом не было.

– Моя будущая императрица! – крикнул чей-то голос.

Мужчина, которого она смутно помнила, с трудом пробивался сквозь толпу, чтобы держаться наравне с паланкином. Он тонул в реке радужных шелков и золотистых шляп и кричал каждый раз, когда ему удавалось вынырнуть на поверхность. На шее у него были темные завитки татуировок, как у чиновника, и он был одет в строгий черный шелк.

Охрана не подпускала его.

– Прошу вас! – умоляюще воскликнул мужчина, протягивая руки к Сизин. – Если угодно, ваше высочество, на пару слов! Я – главный камерарий Ребен из Палаты Кодекса!

Сизин огляделась и заметила в толпе сереков, которые наблюдали за происходящим. Слова «Палата Кодекса» заставили их насторожиться.

– Стража, пропустите его.

Человек протиснулся через барьер из полированных доспехов и кольчуг, помедлил, поправляя одежду, а затем с поклоном подошел к Сизин. Сизин помахала ему, и браслеты на ее руке зазвенели.

– Зачем вы потревожили меня?

Он подошел еще ближе, заставив охрану занервничать, и прошептал:

– Ваше высочество, мы не могли бы поговорить наедине?

– О каком деле?

Он снова поклонился.

– Об указах императора, ваше высочество.

– Туда.

Сизин указала на окруженную гвардейцами платформу в дальней части зала. Носильщики аккуратно опустили ее паланкин рядом с позолоченным столом. Итейн встал за спиной Сизин, а мужчина тем временем опустился на сиденье рядом с ней. Ему было сложно сидеть прямо: он, казалось, не привык к столь мягким и удобным креслам.

– Говорите.

– Ваше высочество, я здесь по поводу полученного от вас – или, точнее, от вашей тени – сообщения о том, что нам нужно заняться недавними случаями кражи душ.

– Если я правильно помню, то в моем приказе говорилось о том, чтобы вы более ревностно охраняли Кодекс и Догматы, а также защищали торов, тал и сереков, которые вас наняли. Но продолжайте.

Мужчина снял с головы прямоугольную шляпу и положил ее на колени. Его покрытые татуировками руки подрагивали. Из-под редеющих, черных как смоль волос, выступили бусинки пота – возможно, потому, что вечер был теплым. В левом ухе мужчины висела серьга с топазом.

– Ну так вот, ваше высочество, я боюсь, что мы не сможем исполнить ваш приказ, пока не получим дополнительных средств.

Недовольное выражение лица Сизин позаимствовала у матери и в течение многих часов отрабатывала его перед зеркалом. Откинуть голову, смотреть на кончик носа, поджать губы.

– Неужели?

– Мне бы хотелось, чтобы это было не так, ваше высочество, но вы же знаете, что Палата завалена работой. У нас сотня районов на севере, юге, востоке и западе, и нам не хватает прокторов и дознавателей. Большинство из них работает в Центральных районах вместе с городской стражей, но, несмотря на ее помощь, наша казна постоянно пуста. А что касается набора новых работников… Все считают, что обманщику, вору и убийце в Араксе жить легче, чем законопослушному гражданину, который служит императору или Кодексу. Мы не сможем бороться с подобными настроениями, если у нас не будет дополнительных средств на людей и снаряжение.

Будущая императрица подперла кулаком изящный подбородок.

– Вы хотите сказать, что существует прямая связь между уровнем преступности и количеством серебра, потраченного на борьбу с ней? – сухо спросила она.

Сарказм пролетел мимо Ребена с той же легкостью, с какой капля дождя слетает с крыла утки.

– Вот именно, ваше высочество. Поэтому я пришел, чтобы униженно просить вас – или, точнее, вашего отца – о помощи.

– А прямо сейчас ничего сделать нельзя?

– Мои лучшие дознаватели отрабатывают зацепки, связанные с этими исчезновениями, и ищут любые внезапные приобретения, но мы почти ничего не нашли. Значит, те, кто знает об этих делах, боятся говорить с нами. Задавать вопросы – опасная работа: одного из моих дознавателей, человека по имени Дамсес, вчера нашли мертвым – кто-то всадил ему в глаз нож и забрал его записную книжку. Прошу прощения за дерзость, ваше высочество.

– Ничего страшного.

Сизин подняла руку, задумалась. Она чувствовала, что взгляды сереков снова устремлены на нее. Они сбивались в небольшие стайки, словно заговорщики, мечтая узнать, какие вопросы здесь решают и сколько откусят у того, что им обещано. Как шакалы. Она вспомнила совет Буна и нехотя решила им воспользоваться – ведь она совсем не хотела их разочаровать.

– Сколько, камерарий Ребен? Сколько вам нужно?

– Сто тысяч, – прошептал он.

– Сто тысяч серебром?

– В месяц, ваше высочество. Разумеется.

– Разумеется.

Это было почти в шесть раз больше, чем тратила любая другая палата – даже Палата торговли. А ведь эти палаты сами приносили доход императорской казне. Сизин помедлила, обдумывая названную сумму. Семья Талин-Ренала была запредельно богата, но ее богатство в основном составляли тени, а не деньги. По размерам состояния Сизин уступала только императору. У нее были свои половины монет, предприятия, которыми управляли мудрые старые тени, и даже часть королевской армии. Может ли она не только говорить от имени императора, но и тратить его деньги? Решение она приняла сразу.

Сизин знаком приказала тейну проводить человека к выходу.

– Я уверена, что отец выделил все средства, необходимые для исполнения его приказов, – Сизин заметила в толпе прыгающую, светящуюся голову, и у нее вдруг появилась идея. Сизин поднялась с места. Сегодняшнее представление еще не окончено, и Ребен теперь станет для нее еще одним бутафорским предметом. – Слишком долго мольбы Палаты Кодекса оставались без ответа, а ведь все это время вы сражались на передовой – там, где идет война за поддержание закона и порядка. Кодекс – фундамент нашей великой империи, и мы не должны забывать о тех, кто его поддерживает и защищает! Я добуду для вас дополнительные средства, камерарий. Более того, я одолжу вам несколько сотен теней. Дюжину отрядов из королевской армии – моих собственных солдат!

Толпа удивленно зашепталась, а затем в зале воцарилась тишина.

Главный камерарий Ребен, запнувшись, остановился.

– Ваше высочество, Кодекс строжайше запрещает пользоваться услугами полужизней. Я не могу с чистой совестью…

– Камерарий, мой личный кодекс запрещает мне бросать мой народ в беде, когда каждый подданный после захода солнца опасается за свою жизнь. – Сизин была словно Сафет на сцене. – До меня дошли слухи, что положение дел в этом гордом городе меняется. И я позабочусь о том, чтобы оно изменилось к лучшему. Примите от меня помощь.

Под аплодисменты и одобрительные возгласы Ребен попятился, уткнувшись взглядом в пол и заливаясь потом.

– Я обсужу ваше великодушное предложение с членами городского совета, – ответил он.

– Да, так и сделайте. – Взмахнув рукой, Сизин подозвала слугу-тень, взяла у него хрустальный бокал с напитком и вернулась на свое место, поманив к себе Итейна – не сесть, но встать рядом с ней достаточно близко, чтобы он ее слышал. Она видела, как кружат по залу театралы, слышала их голоса и позвякивание тяжелых украшений.

– Солдаты на улицах? Эти тени тупые и пугливые. Война действует на души, и не важно – облачены они в плоть или нет, – прошептал Итейн.

– Половина городской стражи, как живые, так и мертвые, – ветераны войн на Разбросанных Островах, но они почему-то резню не устраивают. Кроме того, это просто красивый жест: солдаты на улицах наверняка убедят людей в том, что в городе чрезвычайная ситуация. К тому же их появление заставит Облачный двор ненадолго умолкнуть. – Сизин покачала головой. – Но почему я перед тобой оправдываюсь? Прекрати сомневаться во мне и рассказывай, что ты выяснил.

– Я нашел того, кто нам нужен.

– Кого?

– Это босс Боран Темса – владелец таверны, душеторговец и, возможно, душекрад.

– Я же приказала тебе продолжать поиски. Я все равно отказываюсь поверить в то, что за исчезновением этих аристократов стоит какой-то подонок, какой-то мелкий душекрад. Столь дерзкое предприятие…

– Он не настолько мелкий, как можно было подумать. Говорят, что Темсе принадлежит весь район Бес, а деловые интересы его простираются в радиусе четырех районов. По слухам, он прозорлив и обладает большими связями. Почти весь вчерашний день я следил за ним и увидел, что повозки приезжают на двор его таверны и днем и ночью. Скорее всего, у него есть и ресурсы, и храбрость, ваше великолепство.

– Все равно. Ты получил приказ.

Итейн вздохнул.

– Не сочтите за дерзость, но это будет напрасная трата времени.

– Прикуси язык, полужизнь, – прошипела она.

– Кроме того, у Темсы есть подручный – тень по имени Даниб. Он гораздо старше меня. Умер в пятьсот каком-то году в Белише, в одиночку ведя войну против местного населения. В то время его звали «Железная челюсть».

– Похоже на имя варвара.

– Он и был варваром – по крайней мере, до тех пор, пока не познакомился с культом Сеша. Они освободили его, но несколько десятков лет назад он снова продал себя в рабство, чтобы работать на таких, как Темса. Это почти неслыханный поступок, но, похоже, в Культе ему убивать особо не давали. С тех пор он купал свой меч в чужой крови.

Сизин плюнула бы на пол, если бы за ней сейчас не следила вся элита Аракса.

– Ха! Это ложь. Мерзкие фанатики из культа Сеша плетут интриги даже лучше, чем монархи Арка. Они обманули моего деда, они отравили мою семью. Я не потерплю, чтобы о них говорили в моем присутствии.

– Принцесса, мне можете не напоминать. Я же был там, не забывайте.

– Поверь, моя семья никогда этого не забудет, – фыркнула Сизин. – Именно поэтому ты до сих пор носишь золотое перо, а не белое.

Итейн с трудом сглотнул комок.

– Возможно, это означает, что наш человек с ними связан.

– С культом Сеша? – спросила Сизин, резко повернувшись к нему.

– Это немного меняет ваш великий план, да?

– Ты же не думаешь, что за исчезновением нашего замочного мастера стоят они?

– Вы же приказали убить человека, который назвал нам имя Базальта, а также людей, от которых этот человек о Базальте узнал. Так что, по-моему, мы действуем довольно осторожно. Но да, вполне возможно, что тут замешаны люди Культа – у них острый слух. Кроме того, я еще не нашел ни одного следа Базальта.

– Хитроумные твари. – Сизин подавила в себе гнев и с наслаждением хлебнула ледяной крепкий напиток, сладкий от добавленных в него фруктовых соков.

– И так? – спросил Итейн.

Сизин зацокала языком.

– Пригласи его. Я взгляну на этого человека, выясню, что он знает, какие у него намерения.

Итейн покачал головой.

– Вы рассчитываете, что этот подонок расскажет вам правду и поклянется в верности?

– Итейн, ты лучше всех должен знать, что в детстве я не читала свитки, которые рекомендовали мне учителя. Я читала людей. Этот человек амбициозен, и я узнаю, что стоит за его амбициями. А затем я возьму его под свое крыло и заставлю двигаться в определенном направлении – даже против культа Сеша, если нужно. В любом случае, он, возможно, сумеет посеять семена хаоса и страха,    которые нужны мне, чтобы выманить отца из убежища.

– А я-то думал, что вся грязная работа досталась мне.

– Сейчас можешь заняться работой посланца, – фыркнула Сизин. – Завтра утром, без отлагательств.

– Не будет ли разумнее отправить…

– Завтра утром, без отлагательств.

– Слушаюсь.

– А я пока что выпью. – Она помахала пустым бокалом, сжав его двумя пальцами.

– Как вам угодно… принцесса.

– Ты родился тупым, как осел, или поглупел постепенно?

– Босс, я…

Боран Темса влепил человеку пощечину, заставив его взвизгнуть.

– Долбаный тупица даже разговаривать нормально не умеет.

Темса захромал прочь, вытирая руки шелковым платком. Он остановился под решеткой в потолке и посмотрел на столб белого солнечного света.

– Объясни мне еще раз.

Тяжело дыша, человек взял себя в руки.

– Босс, я уже все сказал.

– Даниб.

Мощная голубая рука схватила человека за шею, подняла и прижала его к стене. Его пятки забарабанили по камню.

– Ну хорошо! – прохрипел он.

Темса кивнул, и Даниб швырнул человека через весь погреб, так что тот, взвизгнув, упал у ног Ани. Она плюнула на него, а затем пинком отшвырнула прочь.

– Говори, Омат.

Человек встал и поднял руки, словно Темса целился в него из лука.

– Ладно. Пару дней назад мы с Памеком и парнями сидели в «Доме шакала». Болтали о разной ерунде – о девочках из борделя Аббаса Шема, о том, что колодец Никса пересыхает… У нас были деньги – ты же нам заплатил, помнишь? – Омат сглотнул. – Я заметил одного человека; он сидел рядом с нами и, поймав мой взгляд, каждый раз улыбался. Он сказал, что работает в порту, на кораблях, которые везут армии теней на Разбросанные Острова. Сказал, что каждый день туда уходят все новые суда. А затем он рассказал нам про императорский легион, который только что вернулся из Харраса. Будь солдаты живыми, их кожа превратилась бы в ленточки, так он сказал. Они все были покрыты ранами, которые нанесла им медь.

Темса покрутил рукой, подгоняя его.

– Ну так вот, мы стали дальше разговаривать. Он поставил нам выпивку, спросил, чем мы занимаемся. – Человек облизнул губы. – Клянусь, никаких имен мы не назвали, только сказали, что охраняем одного набирающего силу тора. Вот как мы с парнями тебя называли, босс. Никаких имен. Сказали, что ты недавно добыл немалое состояние. Это Пам так сказал, не я, а мы все посмеялись. Он тоже смеялся, и вот так оно все и шло. Под конец он стал спрашивать, нет ли у тебя работы для него – может, дом охранять или еще что. Мы думали, он шутит. Когда все разошлись, я задержался, объяснил ему, где «Плита» и что нужно сказать. Он поблагодарил меня, потом что-то прошептал, довольный такой, пошел прочь. Я заподозрил неладное и схватил его за руку. Козел достал нож. Я ударил его, а он – меня. Я воткнул ему клинок в глотку. Потом, как водится, посмотрел, что у него есть, и увидел все эти крутые татухи. Потом нашел свиток с записями и именами. Мое там тоже было. Как я и сказал, у него был перстень на цепочке, а на перстне – женщина с весами и звездой.

Метвая богиня правосудия, Машат.

– Ага, она.

Темса зашагал по комнате, не торопясь; его шаги – звуки сапога, трости и медной лапы – складывались в мелодию. Когда его тень упала на Омата, тот уже дрожал.

– Спасибо за историю. Мне просто хотелось послушать ее еще раз и убедиться в том, что такие кретины действительно существуют.

Темса подошел к Омату вплотную и положил руку ему на плечо.

– Знаешь, что означает перстень с богиней правосудия?

Омат покачал головой.

– То, что ты зарезал дознавателя из Палаты Кодекса, тупая ты падаль!

– Я не знал, что у него этот перстень!

Темса наступил левой ногой на ступню человека, обутую в сандалию. Человек беззвучно завопил; его лицо застыло от боли. Вокруг ноги растекалась лужица крови.

– Омат, ты в Палате Кодекса бывал? Нет? Я так и думал. Там стопки свитков и папирусов – такие высокие, что им пришлось сносить полы на двух этажах над залом. Если Палата когда-нибудь распахнет свои двери, из Дальних Краев туда стекутся альпинисты, чтобы полазить по этим стопкам. Жалобы, заявки, письма, дела – все это свалено в кучу и ждет своей очереди. На то, чтобы перенести их из одной точки зала в другую, уходят годы. Говорят, если одна такая стопка обрушивается, она давит людей насмерть, и откопать их удается лишь через несколько дней. – Темса убрал свою лапу. – А знаешь ли ты, Омат, что быстрее всего двигает дело по стопке?

– Нет, – ответил дрожащий голос где-то внизу.

Темса посмотрел на Ани.

– Смерть человека, который работал в Палате. Если бы кто-то убил одного из твоих парней, ты ведь захотел бы с ним поквитаться, да? И как можно скорее, верно?

– Да.

Темса поднял руки.

– Ну вот. А теперь, благодаря тебе старый добрый камерарий Ребен придет, чтобы свести со мной счеты, чтобы заковать меня в кандалы и доставить в Палату наказаний. Да, сейчас никаких доказательств у него нет, но что будет, если он узнает, как я шантажировал сына банкира и знака? Только представь себе это.

– На нас хлынет поток дерьма, босс, – сказала Ани.

– О да, госпожа Джезебел. Очень мощный.

Темса пошел прочь, оставив Омата сжимать свою окровавленную ногу и думать о том, последняя ли это его рана на сегодня. Темса уже все решил, но ему хотелось подождать. Когда его умоляли, у него всегда повышалось настроение. Он принялся изучать свои аккуратно подстриженные ногти.

– Пожалуйста, босс… Я же не знал. Я пытался тебя защитить.

– Серьезно? А вот мне кажется, что ты поставил под удар все результаты моего труда.

Омат поплелся в сторону Темсы, утирая сопли рукавом.

– Пожалуйста! Я все что хочешь сделаю. Буду лучше работать. Закрою рот на замок. Буду ухо держать востро, и никому спуску не дам, честно.

– Ани, будь так любезна.

Улыбнувшись, женщина схватила Омата за ворот и швырнула его об стену погреба. Огромный топор, полетевший следом, воткнулся ему в шею. Когда эхо мощного удара затихло, тело упало – но голова так и осталась стоять на застрявшем в стене лезвии топора. Глаза Омата все еще вращались в глазницах, он раскрыл рот, словно рыба, которую вытащили из воды. Его последние мгновения, хотя и затянувшиеся, утекали вместе с ручейками крови, которые ползли по стене.

Ани вырвала топор из песчаника, и голова упала на пол.

– Омат, сука, из-за тебя теперь его точить придется, – неодобрительно сказала Ани, проводя большим пальцем по лезвию.

Темса со вздохом достал еще один платок, чтобы обтереть ногу.

– Если тебе нужна такая драма, нужно мириться с последствиями.

– Да, наверное, – с умным видом кивнула Ани.

– Заколдуй тело и продай его задешево. Он еще может поработать где-нибудь на юге, в шахтах. Кел Дуат возьмет любого…

– Босс! – раздался вопль в коридоре.

– Что?

На пороге, тяжело дыша, появилась Острозубка и замерла, увидев разрубленное на две части тело.

– Если ты фанят, я могу файти поффе.

– В чем дело?

– Какая-то тень хофет тебя фифеть.

Темса бросил взгляд на Даниба.

– Какая тень? В красном одеянии?

– Нет. Но у него фолотое перо. Вид у него вафный. Ховофо одет.

– И что ему нужно?

Острозубка поковыряла пальцем в ухе.

– Не фнаю. Пвофто хотела сфазу тебе сообфить.

Темса прикусил губу, пытаясь подавить в себе гнев.

– Ясно. А почему именно ты, позволь спросить?

– Ффе офтальные, похоже, были фаняты.

– Понятно. Веди меня к нему, – сказал он, сдаваясь. – Даниб. За мной.

Вместе с огромным призраком Темса прошел по лабиринту из погребов, напоминавшему улей, и поднялся в свой кабинет. Лучи света, пробивавшиеся сквозь ставни и занавески, были похожи на копья, сделанные из дыма.

Подтянув к себе скрипнувшее кресло, Темса сел и автоматически потянулся за трубкой.

– Приведи его.

Даниб высунулся на лестницу и три раза шлепнул лезвием топорика по стене. Острозубка поняла сигнал, и вскоре Темса услышал шаги.

Острозубка зашла в кабинет первой, а за ней последовала модно одетая тень. Темса не мог понять, видел ли он этого призрака раньше. Костюм плохо на нем сидел, но был сшит из хорошей ткани. Золотое перо поблескивало металлом – ни одной крашеной нитки в нем не было. Призрак держался так, словно когда-то в его жилах текла кровь аристократа. Если бы не знак заколдованного раба, Темса бы принял его за свободного призрака – может, даже за тора.

В данную минуту тень смотрела на Даниба, а тот – на нее, словно они узнали друг друга.

– Чему обязан столь неожиданным удовольствием? – нарушил молчание Темса.

– Господин Темса, меня зовут Итейн Талин. Я представляю очень важную персону, которая хочет встретиться с вами, чтобы обсудить общие интересы.

Призрак говорил с аркийским акцентом, но монотонно, почти по-королевски. Королевской была и его фамилия – «Талин»: Арком правил император из рода Талин-Ренала. Имя Итейн тоже показалось Темсе знакомым, но почему – он не знал. Темса немедленно был заинтригован, но виду не показал.

– Он пиво любит?

– Что?

– Твой хозяин. Он по тавернам ходить любит?

– Не очень?

– А курить трубку?

– Нет.

– С выгодой продавать души?

– У нее довольно многочисленная свита, если вы об этом.

– Это женщина? Я вот что хочу сказать: по-моему, никаких общих интересов у нас нет. Так зачем мне с ней встречаться?

Итейн, самоуверенный ублюдок, ничуть не смутился.

– Ну значит, у вас общие цели. А если и это вам не интересно, то как насчет обоюдной выгоды?

Прежде чем ответить, Темса зажег свечу от огонька лампы, раскурил трубку, и несколько раз выпустил облако дыма.

– Вот это мне нравится. А кто она, твоя хозяйка? Кто эта «очень важная особа»?

Призрак вскинул голову.

– Полагаю, вы сохраните это приглашение в тайне, – сказал он и почему-то посмотрел на Даниба. Огромный призрак даже глазом не моргнул.

– Разумеется.

– Ее сиятельное высочество Сизин Талин-Ренала Тридцать седьмая.

Внутри Темсы что-то екнуло, что бывало с ним крайне редко. Кто-то, возможно, назвал бы это удивлением – и даже радостью. Но со стороны могло показаться, что Темса вообще ничего не услышал.

– Язык сломаешь.

– Что?

– Я говорю, язык сломаешь! Думаю, об нее и зубы обломать можно. Говорят, сейчас она за главную, ведь императрица исчезла, а император не выходит из сверкающего шкафа.

– Вы придаете слишком большое значение слухам, господин. Императрица не исчезла, а просто отправилась на родину, чтобы разобраться с делами.

Ухмыляясь, Темса постучал мундштуком по зубам.

– Ну конечно. Зная вас, королей, я думаю, ее уже убили и заколдовали.

– Так вы принимаете приглашение или нет?

– Принимаю. Ты меня заинтересовал, и, кроме того, будущая императрица не каждый день приглашает в Небесную Иглу человека моего возраста и положения. А император к нам присоединится?

– Боюсь, что император останется в своем убежище.

– Умно, – кивнул Темса. – Будь у меня два миллиона теней, я бы тоже стал отшельником.

Итейн резко кивнул и направился к лестнице.

– Да, кстати, – бросил он, останавливаясь на полпути к выходу. – Не могли бы вы одеться подобающим образом? Может, выберете костюм понаряднее? Я был бы весьма признателен вам за это.

Нахмурившись, Темса вытащил металлическую ногу и со стуком положил на стол.

– А она для королевской аудиенции сгодится?

Призрак скривился.

– С нее стоит стереть кровь. И отполировать тоже не помешает.

– Даниб, уведи его отсюда.

Но Итейн уже ушел. Он получил образование при королевском дворе и прекрасно знал, когда следует закончить беседу.

Темса усмехнулся и с грохотом поставил ногу обратно на пол.

– Принцесса, честное слово… Ну что ж, начался день хреново, но теперь он, похоже, налаживается.

В дверях появился Даниб.

– Ты же знаешь его, брат?

Даниб кивнул.

– Сейчас угадаю: вы несколько лет вместе были в той секте?

Еще один кивок.

– Тогда ты напишешь все, что знаешь об Итейне и о Сизин Талин-Ренале Сто сорок девятой, или как там ее; а затем прикажешь теням добыть лучший костюм из тех, что они найдут. Возможно, один из коллекции тора Мерлека. Ну или поищем что-нибудь у тора Кана, когда заглянем к нему ночью.

Даниб зарычал, словно медведь, почуявший кровь.