Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 341 страниц)

Глава 8. Личные интересы

Тень, которая владеет своей половиной монеты и, следовательно, распоряжается своей свободой, должна носить на себе белое перо, причем так, чтобы оно было видно всегда. Тень, которая носит белое перо, но не обладает свободой, будет четвертована медным клинком.

«Кодекс порабощения», статья 9, параграф 13

Любой с легкостью мог бы ошибиться, приняв Даниба за призрак большого медведя, а не человека. У него были холодные глаза, как у зверя, но еще у него был соответствующий рост и крепкие мышцы. По сравнению с ним даже Ани выглядела крошечной. Ему не хватало только шкуры и клыков: их заменяли доспехи и мечи. А вот звериным рыком Даниб не мог похвастаться: убийца был молчалив, словно камень.

Темса оценивающе посмотрел на него, словно скалолаз – на поверхность скалы.

– В чем дело?

Даниб жестами изобразил дверь и капюшон на своей разрубленной голове.

Жуткий белый шрам, который пересек бо́льшую часть черепа и половину лица, делал его облик избыточно угрожающим.

– Твои старые друзья наконец-то прибыли? Отлично. – Темса захлопнул огромный каменный список и поставил перо обратно в стакан. – Проклятье! Они давно должны были подкинуть нам еще пару зацепок.

Огромный телохранитель зацокал языком.

– Да мне плевать, кто они, пусть даже они главари Культа, – сказал Темса. – Плевать и на то, насколько они старые и мудрые.

Рычание.

– Не волнуйся, я буду гостеприимен. И даже весел.

Огромные кулаки сжались, превращаясь в валуны.

– Я могу быть веселым. – Темса приклеил улыбку к своему обветренному лицу.

Даниб закатил глаза, сгорбился еще сильнее и проводил своего босса в узкий коридор. Хотя призрачные ноги Даниба не издавали ни звука, его доспехи громко лязгали.

Поднявшись по лестнице, они прошли мимо шумной таверны. Темса, вечно придирчивый хозяин, помедлил, чтобы взглянуть на столики и на обслугу. Эта таверна стала первым предприятием, в которое он вложил средства, и поворотной точкой в его карьере. Хотя его растущая империя требовала постоянного внимания, он всегда ухитрялся ставить «Плиту» на первое место.

Кто-то достал кожаный барабан. Кто-то играл на верещащем аргхуле. «Ржавая плита» была самой большой таверной в квартале Бес, и шум в ней стоял круглые сутки. Именно это и нравилось Темсе. Если шумно, значит, много посетителей, а если много посетителей, значит, серебро рекой течет в карманы Темсы.

Даниб зарычал, напоминая Темсе об их гостях.

– Да, да.

В верхней части лестницы, где шум превращался в глухую вибрацию, Даниб рывком распахнул дверь комнаты для переговоров. Темса, топая, зашел внутрь; когти звенели, ударяясь о камни. Масляные лампы были зажжены, и в жаровне тоже пылало пламя. В одном из углов возвышалась Ани; прищурясь, она смотрела на сияющих гостей, рассевшихся за столом. Она разделяла чувства Темсы.

Просвещенные сестры Яридин и Лирия ждали, спрятав руки в просторные рукава. Их голубые лица были закрыты алыми капюшонами. Темса мог их отличить, только если они говорили: у Лирии был более низкий голос. Их одинаковые красные одеяния были украшены лишь вышитыми на них белыми перьями и серебристыми веревочными поясами. После смерти обе стали тощими, и поэтому их пары образовывали прямые линии вокруг их челюстей и щек, а их рты казались узкими щелями.

На лице Темсы снова появилась улыбка, но на этот раз – вымученная. Он не очень-то любил мертвых богов, а еще меньше – кретинов, которые поклонялись этим богам через тысячу лет после их смерти. Приверженцы Сеша были такими тупицами. Его культ был странным и почти столь же древним, как и общество никситов, которое регулировало использование воды Никса. Старый император Милизан встал на сторону культа Сеша и завязал тесные отношения с его представителями, однако эти отношения завершились, когда Милизана зарезал его собственный сын, а императрица бежала неизвестно куда. С тех пор как правящий император прогнал Культ из Центральных Районов, они обосновались на Просторах и стали торговать слухами и тайнами. Однако недавно они, похоже, полюбили совершать преступления.

– Сестры, как же приятно снова увидеть вас. Неужели уже прошел целый месяц?

– Да это же босс Темса, клянемся нашим посмертным сиянием, – хором отозвались они и поклонились, но не Темсе, а большому призраку: – И брат Даниб.

В ответ Даниб коротко кивнул.

Темса прервал церемонии, постучав тростью.

– Как я напоминал вам в прошлый раз, он уже не брат вам. Пять лет назад он стал моей собственностью. А теперь я позволю себе заметить, что вы обе отлично выглядите. У вас здоровый блеск.

Он дождался, когда сестры кивнут в ответ, а затем продолжил.

– Я также должен поблагодарить вас за любезно предоставленные сведения. Поначалу, когда Даниб только познакомил нас, я с подозрением относился к вам, но тор и тал, которых вы посоветовали, оказались отчасти… выгодными. И вот мой вопрос: вы пришли за вознаграждением – или принесли мне новые кусочки информации? Вы знаете, какой вариант мне нравится больше.

Тени заговорили по очереди. Лирия ответила первой.

– У нас есть новые сведения. Но сначала мы хотим поговорить о других делах.

Темса понял, что разговор будет долгий, и вытащил из кармана шелкового пиджака трубку – длинный изогнутый мундштук из латуни и чашка из северной сосны. Он взял свечу и зажег ее от пламени потрескивающей жаровни.

– О каких делах? – Его голос был наполнен дымом, который завитками вырывался из его рта.

– О нашем гонораре.

Темса нашел стул и сел.

– Ясно. Вам нужно больше серебра.

– Нет. Мы желаем забирать часть теней, которые ты приобретаешь благодаря полученным от нас… кусочкам.

Темса выдул над столом большое кольцо дыма. На миг оно стало рамкой для воображаемого портрета двух сестер, а затем рассеялось.

– Об этом и речи быть не может.

– И почему же? – Лирия положила костяшки пальцев на стол, и Темса почувствовал исходящий от нее холод. Угольки в его трубке потускнели.

Темса подался вперед.

– Во-первых, потому что тени для меня дороже денег. И, во-вторых, мне не нравится мысль о том, что вы будете покупать их, просто чтобы дать им свободу. Новые свободные тени городу не нужны. Своим существованием они подрывают мне торговлю.

Яридин вздохнула.

– Мы не хотим их освобождать, босс Темса.

– Нам тоже нужны рабы, – добавила Лирия.

Темса позволил ароматному дыму окутать свое лицо, пряча за ним свое любопытство и удивление.

– И для чего же, интересно? Ани, тебе не кажется, что для секты, которая стремится улучшить положение теней, это шаг назад? А ты что думаешь, Даниб.

Ани, очевидно, его не услышала, но он услышал лязг металла у себя за спиной: Даниб пожал плечами.

– Мы предпочитаем, чтобы нас называли церковью, – невозмутимо отозвались сестры. – И если тебе не нравятся наши методы, тогда, возможно, нам следует обратиться к твоим конкурентам.

Темса рассмеялся.

– У меня нет конкурентов.

– Ты уверен? – мрачно спросила Яридин. – Аракс – огромный город, и в нем много таких… душеторговцев, как ты. Беррикс Бледный, например. Мы готовы биться об заклад, что он с радостью заплатит нам за сведения, ведь они очень нужны в районе Куара. Нам подойдет и Астарти с Белого Берега. По слухам, скоро она уже не сможет красть тени из больниц.

Лирия кивнула.

– Эта Астарти – весьма дальновидная молодая женщина.

Щелк. Щелк. Чубук трубки постукивал по зубам Темсы.

– Какую часть вы хотите получить?

– Тридцать процентов.

– Немыслимо! Вы оскорбляете меня. Восемь.

– Двадцать пять.

– Двенадцать. По указу императора цену воды из Никса повысили – говорят, что ее запасов осталось мало. Мне нужно как-то получать прибыль.

– Значит, двадцать.

– Семнадцать, и это мое последнее слово!

– Мы согласны, – хором ответили сестры.

– Но все должно быть больше и лучше. Похищения в порту и все эти жалкие горстки душ должны остаться в прошлом.

– Ты читаешь наши мысли.

– Мы видим, что ты очень амбициозный человек, босс Темса.

– Лестница уже есть.

– Ты должен просто залезть по ней, – прошептала Яридин.

Темса ткнул в их сторону трубкой, словно мечом.

– Все зависит от того, что вы мне принесли! Если вам нужны тени, тогда говорите, где их искать.

– Мы скажем.

– Сколько? – спросил Темса.

– Еще восемь возможностей получить прибыль.

– О чем идет речь?

– Особняки и башни за пределами Центральных Районов, – ответила Яридин. – Богатые предприниматели. Важные люди. Торы. Талы. Судья из Палаты Кодекса. Даже серек.

Темса прищурился, вглядываясь в дымовую завесу.

– Вы в самом деле считаете меня амбициозным. Судья из Палаты? Серек? О них будет говорить весь город. Возможно, начнется паника. Двери запрут на все замки, у всех очко сожмется. Но вот более важный вопрос: кто они вам?

– Никто, – быстро ответила Лирия, и Темсе это совсем не понравилось. – Они – стратегически важные цели. Мы выбрали их, поскольку они владеют огромными богатствами.

– Они не доверяют банкам, и потому хранят половины монет в личных хранилищах, – добавила Яридин. – Это самый легкий путь к успеху.

– А почему вас заботит мой успех? – спросил Темса.

Лирия улыбнулась, что, похоже, было ей совсем не свойственно.

– Ну как же, босс Темса! Потому что мы в доле. Потому что семнадцать процентов – наши.

Темса подождал: ему хотелось узнать, придумают ли они еще какую-нибудь ложь, но сестры прикусили свои голубые языки. Он долго размышлял, а когда вновь заговорил, в чашке трубки уже не осталось ничего, кроме пепла.

– Ну что ж… – Он хлопнул ладонью по столу и встал. – Полагаю, что мы пришли к соглашению. Если вам нужны именно тени, вы их получите.

Сестры наклонили головы и заговорили в унисон.

– Если ты позволишь нам побеседовать с Данибом наедине, мы назовем ему имена и сообщим все подробности. В ходе прошлой встречи нам не удалось поговорить.

Они посмотрели на Даниба.

Темса нахмурился.

– О чем поговорить?

Сестры поклонились еще раз.

– О старых временах, босс Темса.

– О разных пустяках.

Продемонстрировав им свое недовольство, Темса неохотно позволил им поговорить с Данибом. Он чувствовал себя так, словно оставляет своего ребенка наедине с известным маньяком. Темса обладал абсолютной властью над призраком, но ему все равно не нравилось, что когда-то его телохранитель был членом культа. Его раздражало и то, что Даниб по-прежнему обращался с сестрами почтительно, несмотря на то, что давно стал наемником.

– Идем, – сказал Темса Ани и вместе с ней зашел в находящийся рядом кабинет.

– Не нравится мне это, босс, – сказала она, как только Темса задернул занавеску, закрывавшую дверной проем.

Ее шепот звучал так же громко, как и обычный голос. Темса прижал палец к губам.

– Мне тоже, моя дорогая. Мне тоже. Но нужно думать об остальных восьмидесяти трех процентах. Нам обещали восемь дел: если они такие же, как и последние два, или больше, то от них нельзя отмахиваться. – Темса топнул ногой, выбив искру из песчаника. – Я сказал, что проверю сведения, полученные от культа, и я их проверил. Тор Йира и тал Аскеу – хороший улов. Почему бы не поработать с сестрами еще раз?

– Потому что они пронырливые суки, вот почему. Они залезли без мыла в кучу задниц; надави на одну из сестер, и половина районов начнет пердеть. Кто знает, чем еще они занимаются? Кроме того, Палата Кодекса непременно захочет выяснить, откуда взялись все эти богатства. Дело слишком крупное и слишком грязное.

– Моя дорогая, оно более грязное, чем гусь, страдающий поносом, но кто более привычен играть в грязи, чем я? Разве не я занимаюсь этим уже много лет? Как я построил эту таверну? Как я создал свою репутацию? – Темса вздохнул, потирая виски костяшками пальцев. Они с Ани уже не в первый раз об этом спорили. – Я потратил очень-очень много лет – и что мне это дало? Всего лишь скромную прибыль. У меня в руках несколько небольших районов, и все же меня затмевают аристократы, куда менее достойные почестей, чем я. Это я должен взирать на город с высоты, а не они, но вместо этого я прячусь в подвалах под слоем песка. С меня довольно! Я покажу городу, кто я такой – даже если для этого понадобится помощь культа Сеша. Они решили дать мне такую возможность, и с моей стороны глупо от нее отказываться. Ани, ты считаешь меня глупцом?

Она ответила не сразу.

– Нет, босс. Ты не дурак.

– Отлично! Потому что ты мне понадобишься. Придется поработать ножом, пролить благородную кровь.

Ани удовлетворенно хмыкнула, и на этом вопрос был исчерпан. Ее всегда можно было убедить, пообещав, что она сможет перерезать пару глоток – особенно если речь шла о глотках богачей.

– Как думаешь, зачем им рабы? – спросила она после паузы. – Я про культ.

– А зачем вообще нужны тени?

– Зачем? – Ани приставила ладонь к уху.

– Чтобы служить, работать или строить.

– Верно. Но…

– Но большинство членов секты ничего не ест, а остальные никогда не станут владеть тенями. Тени не могут ни служить им, ни работать – ведь указ императора запретил секте владеть заводами. Все, что они предлагают – это сведения и услуги.

– И что? – рыкнула Ани.

– Значит, они что-то строят.

– Что именно?

Темса пожал плечами.

– В последнее время они называют себя церковью. Возможно, они строят именно церковь. Время самое подходящее, ведь император торчит в своем убежище. Как бы то ни было, сейчас Культ зависит от меня. Пока равновесие смещено в нашу пользу, пока мы улыбаемся, бояться нечего. Сейчас мы пойдем по их пути, посмотрим, что можно сделать с их подсказками. – Темса облизнул уголок рта, размышляя. – А тем временем будем пожинать плоды.

Ани потерла руки, но ее лицо оставалось столь же мрачным, как и прежде.

– Приготовь своих людей, – сказал Темса. – Постарайся обойтись без новичков. Нам нужны надежные бойцы.

– Слушаюсь, босс. Когда выступаем?

Не успел он ответить, как занавеску отдернули в сторону, и в комнату потекло сияние Даниба. Чтобы войти, ему пришлось пригнуться. Темса посмотрел на тонкий свиток, зажатый в гигантском кулаке призрака, и энергично постучал тростью об пол.

– Сегодня вечером, моя дорогая. Сегодня вечером.

Когда Ани вышла из комнаты, Темса выхватил у Даниба свиток и поднес его к стоявшей рядом масляной лампе. Почерк сестер был очень вычурным, и Темса разобрал его далеко не сразу.

– Тал Хабиш. Тор Мерлек. Тал Урма. Тор Кан. Судья Гхор. Серек Бун… Он уже мертв, но по-прежнему богаче многих. Список составлен смело, но, с другой стороны, возможно, пришло время действовать дерзко. – Увидев следующее имя, Темса удивленно поднял брови. Некая вдова Хорикс, старая кошелка с рынка душ. – Ого, да тут еще и примечания. «Нанимает дешевую охрану, которую легко подкупить. Смена стражи в три часа ночи. Комбинация: шесть, семь, восемь…» Обожатели Сеша – такие пронырливые гады. Интересно, как они все это раскопали? Без мыла в задницу залезли, точно.

Даниб переступил с ноги на ногу, но Темса прижал к его нагруднику конец трости.

– Ты слишком их уважаешь, и мне это не по вкусу, особенно если учесть, что ты их бросил. Ты не хуже моего знаешь, что они торгуют слухами. Именно это заставило тебя уйти, да? Надоели тайны и церемонии? Или не понравилось, что им не хватает смелости, чтобы взмахнуть мечом? Или все дело в бесконечных молитвах, которые так обожают старые религии? Я забыл. Он шумно вздохнул, потрясая свитком. – Да пошли они! Я получил у них все это – без контракта, даже без рукопожатия. Друг мой, может, Культ и полезен, но он слаб. У его сторонников есть языки, но нет зубов, а в нашем городе этого недостаточно, чтобы продвинуться. Ты поступил правильно, когда много лет назад ушел от них и продал свою монету.

Большой призрак наклонил голову.

Темса вернулся к свитку и еще раз прочитал имена, соотнося их с указанными слабостями, а затем принялся размышлять вслух.

– Продать все эти тени на рынке будет слишком сложно. Это вызовет слишком много подозрений, а у нас и так были неприятности с Аскеу и Йирой. Нет, Даниб, с мелкими и грязными рынками душ покончено. – Он потер пальцы друг о друга. – Мне нужен знак – тот, кто придаст моим заявкам законный вид, который сделает так, чтобы все эти заявки выглядели законными. Знак должен быть уже как следует замазанный – или, по крайней мере, такой, которого можно запугать. Тогда я смогу взвесить половины монет, положить в банк и извлечь из них пользу. Со временем, возможно, мне понадобится целый банк, который обработает все эти монеты так, чтобы никто не подкопался. Подозрение – плохой гость, он портит весь праздник. – Темса принялся что-то напевать себе под нос, а затем негромко рассмеялся. В его животе нарастало какое-то предчувствие. Кончики его пальцев царапали друг друга. – Приведи ко мне Старсона.

Даниб ушел и вскоре вернулся с бледным мужчиной в покрытом пятнами фартуке. Длинные сальные волосы мужчины были завязаны в хвост; на горле и вокруг ушей виднелась татуировка в виде осьминога, похожая на странную бороду. Увидев Темсу, бармен оскалился, показав почерневшие зубы.

– Все в порядке, босс?

– Привет, Старсон. Скажи, этот скулящий сученыш, этот счетчик денег из монетного двора «Фенек» еще здесь?

– Прямо сейчас подпирает барную стойку. Ноет, словно подыхающая жаба – Фенек то, Фенек это. Я помираю от скуки. Босс, его нужно прикончить. Я пощекочу ему брюхо ножом, только скажи.

– Видишь, Даниб? – усмехнулся Темса. – Скол всегда будет с тобой честен. Нет, никаких ножей. Просто приведи его сюда.

Это дело оказалось непростым и требующим времени; послышались крики и стук падающих табуретов. Когда Даниб и Старсон вернулись, Темса уже успел раскурить еще одну трубку. В руках призрака извивался молодой человек, одетый по последней моде – как и все, кто работал с деньгами. Его глаза были подчеркнуты с помощью нарисованных теней и завитков. Он обливался потом, и поэтому краска уже текла по его щекам.

– Я ничего не сделал! – крикнул он. – За выпивку я заплачу!

– Господин…

– Бануш.

– Вы знаете, кто я?

– Господин Темса… То есть, тор? Ох, мать…

– Можешь опустить его, Даниб.

Призрак подчинился и отпустил Бануша так резко, что тот упал на колени. Бануш заморгал от завитков дыма, поднимавшихся из трубки Темсы.

– «Босс Темса». Я не тор. Пока.

Это было приятно сказать вслух. Наконец-то.

У Бануша был вид приговоренного человека, который пытается понять, почему он все еще лепечет оправдания, если ему уже надевают петлю на шею.

– Мы… Люди это знают. Они называют вас «тор», потому что вы…

– Потому что я что?

– Ээ… ведете себя как тор.

Темса решил обдумать слова Бануша позднее, и еще немного посмотрел на то, как тот обливается потом.

– Господин Бануш, дело вот в чем: вы приносите в мою таверну большое количество слов. Более того, вы обожаете громогласно делиться этими словами с другими людьми. Да, в «Плите» рады всем, и я мог бы войти в ваше положение, если бы вы рассказывали что-нибудь интересное или забавное, или даже что-нибудь пели. Однако вы только жалуетесь на свою работу и своего, вероятно, отвратительного начальника. Посетители такого рода мне не очень нравятся.

Старсон подтвердил слова Темсы, раздраженно зарычав.

– Я…

– Когда настанет ваш черед говорить, я вам сообщу.

Бануш наклонил голову так быстро, что хрустнули хрящи.

– С вашей бесконечной болтовней нужно что-то делать. – Темса встал из-за стола, а Даниб тем временем схватил Бануша за волосы и запрокинул его голову назад. – Либо мои помощники отрежут вам язык и решат проблему таким образом, либо вы окажете мне услугу, и тогда, возможно, язык останется при вас. При условии, что вы приобретете такую добродетель, как умение молчать.

– Да, босс Темса!

– Что вы выбираете?

– Ээ, второе. Услугу. Я сделаю все, что угодно!

Темса с шумом втянул в себя воздух, разглядывая мужчину.

– Осторожнее с такими словами, господин Бануш. Они скользкие.

Даниб отпустил Бануша, и тот, сильно дрожа, поднялся на ноги.

– Чем могу служить?

Угольки в трубке вспыхнули. Темса заставлял Бануша ждать.

– Расскажите мне об этом вашем начальнике.

Возникла пауза.

– О сыне тора Фенека?

Темса удивленно поднял бровь. Еще лучше.

– Это и есть тот человек, на которого вы постоянно жалуетесь?

Старсон кивнул.

– Поверь мне, босс, это он. Я слышал все его проклятые истории. Зовут его Руссун, и он… как ты там сказал, Бануш?

Губы Бануша задрожали.

– Самый мелкий щенок из всего выводка. Третий… нет, четвертый сын тора Фенека.

– Он – счетчик монет, как и вы? – спросил Темса, подходя ближе.

– Нет, он – знак.

– Он может подписывать передачи, оформлять вклады, устраивать Взвешивания и тому подобное?

– Конечно, босс Темса. Он твердо намерен пойти по пути отца.

– А где живет Руссун Фенек?

– Папочка подарил ему большой дом в районе Йереш. Одним лишь мертвым богам известно, чем он это заслужил. Он постоянно говорит о виде на море… кхм.

Даниб прервал Бануша, ткнув его локтем под ребра.

– Жена у него есть? Дети?

Бануш проглотил комок, а с ним и высокомерный тон. По опыту Темсы, люди всегда нервничали при упоминании детей, но если речь шла не об их детях, собственная шкура почти всегда оказывалась для них более важной.

– Жена. И два ребенка.

Банушу всучили чистый свиток и перо из тростника.

– Напишите название улицы, на которой стоит их дом, и можете пить дальше.

Мужчина принялся лихорадочно корябать пером по свитку. Темса видел, что на его губах замер вопрос; но Бануш задал его только после того, как положил перо.

– Что станет с Руссуном? И с его семьей?

– Если он, как и вы, хороший мальчик, и сделает то, что ему скажут, тогда ничего. Вы радоваться должны, господин Бануш, ведь завтра он будет слишком занят, чтобы доставать или распекать вас. Но на вашем месте я бы об этом помалкивал. – Темса усмехнулся и многозначительно постучал пальцем по носу. – Иначе я прикажу Данибу вырвать связки из вашего горла, а Старсону – приготовить их и скормить вам. Старсон – отличный повар.

Жалкое подобие улыбки на лице Бануша мгновенно исчезло. Старсон посмотрел ему прямо в глаза и ухмыльнулся.

– Я готовлю роскошную поджарку с крысятиной, – заметил бармен, почесывая бороду-осьминога.

Когда посеревшего Бануша потащили вниз по лестнице, Темса помахал ему трубкой.

– Наслаждайтесь приятным вечером, господин Бануш! Лично я так и сделаю.

Говорят, что любой мужчина, став отцом, теряет сон, и Руссун Фенек убедился в этом на собственном опыте. Двое маленьких детей могут стать жестокими учителями: даже малейший крик, стон или кашель неизменно выдергивали его из неглубокого сна.

Поэтому звяканье стекла разбудило его мгновенно. Он вытянул руку, нащупал очертания Харии, которая стонала в полусне. Вторую руку он засунул в ящик, где всегда лежал нож с узким лезвием.

Камень холодил ноги, но заглушал шаги лучше, чем половые доски. Пальцы Руссуна разобрались с каждым из четырех замков на дверях спальни, а затем тихо отодвинули засов.

Фонари либо погасли, либо были потушены. Оранжевые лучи городских огней протекали сквозь щели в ставнях и ложились крест-накрест на полу, образуя узоры.

Руссун скользил по каменному полу, держа нож наготове. Детская находилась совсем рядом, за углом, и дверь в нее, как и всегда, была приоткрыта.

Руссун прижал ухо к щели, и дверь со скрипом приоткрылась. Он увидел темную фигуру в рамке лучей, пробивающихся сквозь ставни, и его сердце застыло. У него мелькнула мысль о том, чтобы позвать охранников, но он не хотел будить жену. Пусть она остается в безопасности. Рука, державшая нож, дрожала. Оскалившись, он резко распахнул дверь.

– Все хорошо, господин Фенек, – сказала фигура – мужчина, стоявший к нему спиной перед колышущимися занавесками. Его перекошенный силуэт был невысоким и сгорбленным, а ниже его пояса что-то тускло поблескивало. – Волноваться не о чем.

Руссун заметил, что колыбели пусты.

– Где мои сыновья?

Человек повернулся, стукнув чем-то тяжелым по половицам, и показал Руссуну свое лицо – а также то, что держал на руках.

– Стража!

Ярость победила страх в душе Руссуна, и он двинулся на чужака, высоко подняв нож. Чьи-то руки, холодные и твердые, словно железные, схватили его запястья и завели их ему за спину. Его окутало голубое сияние, а по спине побежали мурашки. Он изогнул шею и увидел, что над ним возвышается огромный призрак.

– Боюсь, что вашим охранникам слегка… нездоровится.

Руссун все равно попытался вырваться. Говорят, что отцовство пробуждает в человеке самые яростные защитные инстинкты.

– Оставь их в покое!

Несмотря на его крики, малыши крепко спали на руках чужака, свернувшись калачиком и засунув в рот большие пальцы.

Улыбаясь, человек произнес:

– Я не желаю вреда вашим мальчикам, – негромко сказал он. – Но, с другой стороны, время от времени всем нам приходится делать то, что мы не хотим – верно, господин Фенек?

Голос Руссуна был напряженный и хриплый, но звучал негромко.

– Если ты пришел за серебром или половинами монет, то дома я их не держу, – хрипло ответил Руссун. – Они хранятся в банке моего отца. Я отдам тебе все, только не трогай моих мальчиков.

Чужак улыбнулся.

– Спасибо, конечно, но этого добра у меня хватает. Нет, Руссун, мне нужен ты.

– Я? Зачем?

– Точнее, мне нужна твоя правая рука. А ты просто оказался к ней прикреплен.

Руссун почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Он задергался, оглянулся, ища клинок. Его собственный по-прежнему без пользы болтался в его руке.

– Расслабься, – сказал незнакомец. – Обычно в таких случаях я действительно беру только руку, но сейчас поступлю иначе. Ты, знак одного из старейших банков Арка, поможешь мне открыть счет в банке твоего отца. Кроме того, мне понадобится твоя подпись на бумагах, связанных с передачей имущества и зачислением денег на счет. А еще в ближайшем будущем я хочу провести пару Взвешиваний, и ты сделаешь так, чтобы они не привлекли к себе особого внимания. Видишь ли, я решил стать аристократом.

– Это противоречит Кодексу. Мы не станем участвовать в преступных…

Незнакомец подошел поближе к окну и погладил сына Руссуна по щеке.

– Ты можешь и будешь участвовать. Иначе твоя красавица жена придет сюда поутру и увидит, что юный…

Руссун сглотнул.

– Билзар. И Хелин.

– И увидит, что юный Билзар стал жертвой несчастного случая, и теперь его лицо смотрит не в ту сторону. А может, Даниб сломает Хелина пополам. Разнообразие – вот что придает вкус жизни.

– Я… – Руссун потерял дар речи и забился в руках огромного призрака.

Чужак положил сопящие свертки в ближайшую колыбель, но прежде поцеловал каждого малыша в щеку морщинистыми губами.

– Молодец. Пожелай им спокойной ночи, возьми себя в руки, и тогда мы начнем. Сегодня ночью нам нужно многое сделать.

– «Начнем»? – переспросил Руссун, прежде чем Даниб уронил его на пол. – Сегодня ночью?

– Верно.

Дрожащими руками Руссун стиснул стенку колыбели. В нем бурлили эмоции, не находя выхода; бессилие стало ловушкой, не дававшей давлению выйти наружу. Чтобы защитить сыновей и жену, он мог только повиноваться. Руссун поцеловал каждого сына в лоб, а затем огромный призрак подтолкнул его к открытому окну.

– Я… – снова начал Руссун, но изо рта вылетел только воздух.

Улыбнувшись, чужак показал Руссуну на крюки веревочной лестницы. Шестью этажами ниже, на мостовой, ждали сомнительного вида личности и крытая повозка. Руссун оглянулся на темную детскую и почувствовал болезненный укол в грудь – наказание за медлительность.

– О красавице жене можешь не беспокоиться. Но, если хочешь, я прикажу моим парням ее охранять.

– Нет, не надо! – мгновенно выпалил Руссун.

– Ты вернешься еще до рассвета, господин хороший, – сказал чужак и снова лукаво улыбнулся. – Я не банкир и поэтому должен действовать быстро. А теперь пошевеливайся, пока я не передумал.

Руссун ухватился за веревку и перебросил ногу через ограждение, мысленно ругая себя за то, что не попросил у отца дом побольше.