Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 199 (всего у книги 341 страниц)

Глава 16

Мико

Карета громыхала по дороге, а император Кин, забившись в угол, уставился в пространство. За два дня мы останавливались, только чтобы сменить лошадей, и разговаривали, только перевязывая его раны, оба толком не спали. Я пыталась подремать, свернув плащ вместо подушки, но стоило закрыть глаза, и меня одолевали кошмары. Под закрытыми веками улыбался, смеялся и умирал мой брат. Мой клинок протыкал руку генерала Рёдзи, а командир Лин проливал кровь на камнях. А еще там стояла матушка, извергая с губ свое горе, натягивала черный лук.

– Он называется Хацукой, – сказал Кин, когда я очнулась от очередного кошмара, вся в поту.

– Что-что?

Я вытерла лицо ладонью и, несмотря на жару, закуталась в одеяло. На лице императора мелькнул лунный свет, а потом его снова поглотила тьма.

– Лук, – продолжил он. – Ты говорила о нем во сне. Черный лук. Хацукой.

– На старом кисианском это означает…

– Да, первая любовь. Единственное, в чем твой отец не соврал.

На моем языке теснились вопросы.

– Рассказывают много историй о моем… моем отце, – сказала я темной фигуре в углу, и Кин со стоном сменил позу.

– Да.

– И они правдивы?

– Некоторые.

– Он правда захватил замок Кой без штурма?

Фырканье сменилось очередным стоном.

– И да, и нет. Он взял замок, но кровь все же пролилась.

– И как он захватил замок?

Император молчал.

– Как он захватил замок?

– Это не так важно.

– Еще как важно. Если он нашел слабое место, которое не видели другие, значит, этим снова можно воспользоваться. А вы сами сказали, что война…

Слова повисли в воздухе, я не могла договорить до конца, хотя так яростно произносила эти слова во дворе, когда только мое тело служило щитом между императором и смертью.

– Этого больше не повторится, – ответил он. – Те слабые места мертвы и похоронены.

– Мертвы?

– Кое-что лучше оставить в покое. Тебе следовало сжечь лук.

– Он выглядит так, будто кто-то уже пытался его сжечь.

Император засмеялся, но, хотя я не видела его лица, смех звучал нерадостно, с привкусом горечи.

– Значит, нужно сжечь его еще раз.

Между нами снова повисла тишина, и я в конце концов погрузилась в отрывочный сон. В этой дреме я пребывала, пока усталые глаза не обжег утренний свет. Я натянула на голову одеяло и скрючилась в своем гнезде, но, перебирая в голове «что если» и «возможно», лишь сильнее бередила душу. Я сдалась.

– Куда мы едем? – спросила я, рассматривая из окна незнакомый пейзаж. – Это не дорога в Мейлян.

– В Дзинантон.

– Почему?

– Потому что теперь, когда в замке Кой воцарилась твоя мать, мне нужно встретиться с генералами в полевом лагере. Они наверняка уже получили мой приказ и отправили четыре батальона в Тян, но я не знаю, где сейчас чилтейцы, да и выступили ли они, а мне… не нравится действовать вслепую.

Он резко захлопнул рот, будто сболтнул что-то лишнее, и снова уставился в окно на иссохшие холмы. Через несколько недель здесь будет гораздо больше воды, чем можно пожелать, но до прихода гроз летний зной насухо поджаривал эту часть Кисии. Мы находились далеко от гор, и земля рядом с Дзинантоном была потрескавшейся и заросла низким кустарником. Возможно, здесь слишком часто полыхал пожар войны, а может, землю иссушила соль, которая влекла сюда чилтейцев. Даже крепость императора Тяньсуна не сумела отогнать их от соляных копей.

Карета начала замедлять темп, и император Кин высунулся в переднее окошко, чтобы узнать почему.

– Стой! – заколотил он по крыше. – Останови карету!

Экипаж, который мы наняли в Кое, остановился, и меня швырнуло на переднее сиденье.

– В чем дело?

– Не знаю, но мне это не нравится.

Он подвинулся, чтобы я тоже могла посмотреть через маленькое окошко. Дорога впереди была запружена телегами и ослами с тяжелой поклажей, тягловыми буйволами и пешими людьми, которые несли на себе скарб.

Кин снова скрылся в тени.

– Выйди и разузнай, что случилось, – приказал он.

– Но ведь меня узнают в этой одежде.

– Многие носят черное во время траура, а императорский алый дозволено носить только мне.

Я не стала с этим спорить.

Когда я спрыгнула из кареты, мои ноги подогнулись, но было приятно их размять, и я пошла навстречу людскому потоку, который тек на юг и, казалось, нес с собой полгорода.

– Поворачивайте обратно! – прокричал какой-то мужчина, когда я подошла ближе. – Впереди только смерть, госпожа.

Я подошла к старухе, несущей одну корзину на спине и другую в руках. Изнутри корзины сверкали кошачьи глаза.

– Куда это все идут?

Старуха недобро покосилась на меня, сведя кустистые брови вместе.

– Вы из деревни Сото? Я говорила, что нужно предупредить там всех, но кто послушает старую женщину?

– Да, из деревни Сото, но никто нас не оповестил. Что случилось?

Она довольно хмыкнула.

– А я говорила, что нужно оповестить, иначе все тамошние бедолаги окажутся на пути беснующихся варваров.

– Чилтейцев?

– А кого ж еще? Они сожгли Тян дотла и перерезали всех до единого, и мужчин, и женщин, и детей. Говорят, и в Катисуне то же самое. А теперь, говорят, они пошли на Кой, хотя, как по мне, это какая-то чепуха. Зачем такие сложности, когда гораздо проще пройти через горы по перевалу Тирина, и дело с концом.

– На Кой? – потрясенно повторила я.

– Да, не ходите туда. Идите на юг. Мы все идем на юг. На дороге полегли тысячи солдат. Нет-нет, не ходите туда. Мы идем в Сувей. Чилтейцы никогда не заберутся так далеко на юг. Никогда там не были и никогда не будут, попомните мои слова. И тамошние солдаты не бросят нас на произвол судьбы, как другие.

Я замедлила шаг, и она меня обогнала, а другие недовольно заворчали, протискиваясь мимо меня в толкучке.

– Вы заблудились, госпожа? – спросил какой-то мужчина, но его слишком долгое и крепкое прикосновение противоречило доброжелательной улыбке. – Не стоит сейчас путешествовать в одиночестве. В моем фургоне есть место.

Я отпрянула.

– Нет, благодарю, – сказала я и поторопилась обратно к нашему экипажу, остановившемуся на обочине.

Кучер опасливо обозревал толпу.

– Так что? – поинтересовался его величество, когда я снова села в карету.

Снаружи напирал людской прилив, многие пытались заглянуть в окна, а другие предлагали кучеру развернуться в обратную сторону.

– Тян разрушен, – сказала я. – И еще какой-то городок, названия которого я не запомнила. Она сказала, что была резня и теперь чилтейцы выступили к Кою. Нужно возвращаться.

– Возвращаться? Возвращаться, когда чилтейцы наступают, а у нас нет армии? Возвращаться, чтобы застрять в осажденном городе? Возвращаться, чтобы нас казнила твоя мать? Нет. Мы должны добраться до лагеря. Нужно узнать, где мои батальоны и что именно случилось в Тяне. – Он снова постучал по крыше, но тут же охнул и схватился за руку в том месте, где ее пронзил меч Рёдзи. – Поехали, – велел он сквозь стиснутые зубы.

Я потянулась к нему, скорее машинально, но он отпрянул.

– Со мной все хорошо.

– Но, ваше величество… – откликнулся кучер сквозь решетку. – Что делать со всеми этими людьми?

– Хоть раздави их, если понадобится. Нам нужно проехать.

* * *

Запрудившие дорогу люди значительно нас замедлили, и мы прибыли уже с последними лучами солнца. Пока мы приближались к лагерю по выщербленной мощеной дороге, император Кин пытался оттереть грязь с халата, но безрезультатно. Мое платье было покрыто засохшими кровавыми пятнами и пованивало, ведь я ехала в нем в тесной карете два долгих дня в разгар лета. Теперь его не спасла бы и самая лучшая прачка.

Карета притормозила, кучер выкрикнул караульным, что едет его величество, и ворота открылись с таким проворством, что мы даже не остановились. Я высунулась в окно, когда экипаж промчался мимо деревянной стены и повернул к паре фонарей. Мы плавно остановились, как лодка у пристани, стук копыт и колес наконец-то прекратился. Дверь открылась, и, даже не оглянувшись на меня, император Кин вышел.

– Ваше величество, – раздались приветственные голоса, и прежде чем последовать за ним, я быстро сунула кинжалы под заляпанный кровью пояс и сжала в руке черный лук Катаси Отако.

Мы так долго находились в экипаже, что земля качнулась под моими ногами и заныла каждая косточка, но я постаралась держаться с королевским изяществом и статью, как меня учили.

– Ваше высочество. – Солдаты выстроились перед экипажем, чтобы поклониться императору, и я тоже получила свою долю почестей – они еще раз поклонились. – Наш лагерь слишком скромен для такой чести.

Говорящий был в мундире генерала, с лицом закаленного в боях старого вояки.

– Дзикуко, – сказал император Кин, положив руки ему на плечи. Такое панибратство в тронном зале сочли бы потрясением устоев. – Думаю, нет нужды в церемониях. После стольких лет, да еще в таких обстоятельствах.

Генерал Дзикуко поморщился, и его лицо в свете факелов стало еще более грозным.

– Признаю, я рад вас видеть. – Он развернулся и встретился взглядом с человеком чуть помоложе, также в генеральском плаще. – Отужинайте с нами, ваше величество. Мы с генералом Соки как раз собирались трапезничать.

– Сначала я прогуляюсь по лагерю, и вы доложите мне о ситуации. А потом, прежде чем есть и разговаривать, мне нужно будет переодеться.

– Как пожелаете, ваше величество.

Император пошел дальше, и старый генерал поспешил за ним. Следом двинулись факельщики, и раз никто не сказал, что делать мне, я присоединилась к ним, оставаясь на шаг позади – в надежде, что никто не обратит внимания.

– Я уже два дня не получал никаких новостей, – сказал император Кин, когда они отделились от толпы солдат, которые собрались, чтобы нас поприветствовать. – Только какие-то слухи от прохожих по дороге. Когда я покидал Кой, на империю еще не напали, и у нас был план.

– Да, ваше величество, не напали, и у нас был план, но, похоже, чилтейцы…

Генерал Дзикуко умолк, когда император Кин остановился, чтобы поздороваться с парой военных, занятых вечерней трапезой.

– Да, капитан Занн, я помню, – сказал Кин, после того как те назвали имена и звания. – Вы участвовали в последней стычке с горными племенами. Кисии повезло, что ее защищают люди вроде вас.

Капитан, запинаясь, произнес слова благодарности и, кланяясь, рассыпал еду, но император лишь улыбнулся и пошел дальше, снова вернув Дзикуко к теме, как только солдаты больше не могли их услышать:

– Так что чилтейцы?

– Армия, которую они собрали…

– Недалеко от Тяна, я знаю. Которой мы позволили укрепиться, делая вид, что ее не существует.

– Да, та самая. В общем, по сравнению с прошлым сезоном они удвоили число воинов-левантийцев, или мы не знали, что их было столько. Или они оказались еще более грозными в сражении, чем мы думали.

Император Кин прошел несколько шагов молча, подняв руку и кивая, чтобы поприветствовать солдат, будто старых друзей.

– Слишком много «или», Дзикуко.

– Да, ваше величество, но у нас пока нет ответа. По тем сведениям, которые у меня есть на сегодняшний день, возможно, имеют место все три обстоятельства.

– И что нам известно? Только не старайтесь подсластить пилюлю, вы слишком хорошо меня знаете.

– Что ж, по вашему приказу три дня назад четыре резервных батальона вышли из Устаки, но так и не добрались до Тяна. Все полегли, не считая горстки тех, кому удалось сбежать. В ту же ночь Тян пал, и…

Император остановился.

– И?

– И всех людей за его стенами перерезали.

– Всех?

– Всех.

Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, а потом его императорское величество устало вздохнул и пошел дальше.

– Люди называют эту войну священной, – сказал генерал Дзикуко, когда они возобновили обход лагеря, время от времени останавливаясь, чтобы поговорить с солдатами и выслушать их молитвы. – Говорят, нас наказали за смерть доминуса Лео Виллиуса. О да, новости распространяются быстро, ваше величество, и, хотя чилтейцы уже собирали армию у границ, простой народ об этом не думает. И вы должны знать, что, по достоверным сведениям, к армии присоединился сам иеромонах Чилтея.

– Что-то мне подсказывает, что Лео Виллиус был бы мертв даже без помощи Танаки.

При имени моего брата мое сердце заколотилось сильнее, заставив осознать, что я иду за ними, держась в тени, но ни генерал, ни император, казалось, меня не замечали.

– Я тоже так думаю, – согласился Дзикуко. – Похоже, принц оказал им услугу, хотя они и сами это планировали. Есть ли вероятность, что он…

– Нет. Должен отдать ему должное. Пусть им и манипулировали, вынудив на этот шаг, но он не стал бы по своей воле помогать чилтейцам, как бы ни желал начать войну.

Такой откровенный разговор без каких-либо церемоний. Генерал говорил с императором как с близким другом, ничего похожего на напыщенные речи придворных, с подспудными значениями, завуалированными угрозами и ложью, когда за чашкой чая заключаются и рвутся альянсы. Я никогда не видела императора Кина таким, настоящим солдатом-императором, который чувствовал себя в полевом лагере как дома, где его ждали и уважали. И все сомнения в верности решения, принятого в замке Кой, исчезли. Империя нуждалась в этом человеке.

Человеке, убившем моего брата. Человеке, который ненавидит мою семью.

Вот в чем ошибся Кин. Ошиблась матушка. Ошибся Танака. Нельзя править империей, опираясь на личные пристрастия. Я не буду такой, не позволю былым обидам и сегодняшней боли влиять на решения, касающиеся всего народа. И все же, молча следуя за ними, я сжимала опаленный лук Катаси Отако и вспоминала мертвого брата, которому он предназначался.

Не знаю, на самом ли деле император Кин забыл о моем присутствии, но он не удивился, обнаружив меня рядом, когда мы наконец подошли к большим центральным шатрам. Однако генерал Дзикуко поморщился.

– Боюсь, у нас здесь нет женщин, чтобы прислуживать ее высочеству, да и подходящих нарядов…

– Ничего страшного, генерал, – отозвалась я. – Мне будет достаточно и чистого мундира.

Его глаза округлились, но, раз император не возразил, он отдал приказы. Мне предоставили шатер, где я могла переодеться, тазик с теплой водой для умывания и гребень. Я сделала все, что в моих силах, слой за слоем освобождаясь от пришедшего в негодность траурного платья и очищая те места, до которых могла дотянуться, но у меня ушло слишком много времени на то, чтобы расчесать волосы и разобраться с загадкой многослойного мундира, и когда я присоединилась к остальным, еду уже подали, а молодой генерал Соки разливал вино.

При виде меня оба генерала застыли, и на кошмарное мгновение мне показалось, что император Кин не разрешит мне к ним присоединиться, ведь в шатер обычно не допускают женщин, но он со сдержанной улыбкой махнул на свободное место за столом.

– Тебе идет форма, – сказал он вместо приветствия. – Хотя ремешки перекручены, а пояса-оби в армии обычно завязывают по-другому.

Ну еще бы. Я не учла, что все время смотрела на них как будто в зеркале. Я выдавила смешок, хотя внутренне умирала от страха.

– Сочту за триумфальный успех, что я так мало напортачила с первого раза, ваше величество.

Когда я опустилась на колени перед столом, император поднял кубок с вином, приветствуя меня.

– Мудрый подход. А мы как раз обсуждали, где лучше всего устроить сражение с чилтейцами. У тебя обычно на все есть собственная точка зрения, так что можешь высказать ее.

Все трое посмотрели на меня. Я научилась драться, потому что Танака отказывался тренироваться без меня, по той же причине выучила историю, географию и теорию управления государством, знала все о снабжении войск в том или ином регионе, а также имена всех лордов, которые оплачивают содержание солдат. Но под их любопытными взглядами все это потускнело и растворилось, мне хотелось лишь свернуться клубочком у себя в шатре и уснуть, а не пытаться внедриться в чуждый мне мир.

– Я… я… – пролепетала я, краснея и глядя на стиснутые ладони. – Точно не знаю. Но если чилтейцы намереваются осадить Кой, то это вполне подходящее место. Они не смогут сбежать, когда за спиной у них будет город, а впереди – наша армия.

Кин посмотрел на молодого генерала.

– А вы что об этом думаете, Соки?

– Я… думаю, что они вряд ли бросят на осаду Коя всю армию. Может, несколько сотен человек, чтобы запереть внутри гарнизон, да и все. Кой никогда еще не брали штурмом, и они не станут терять время, пока есть более легкая добыча.

– А если они просто встанут лагерем перед городом, это превратит их в легкие мишени, – добавил генерал Дзикуко со снисходительной гримасой. – Как вы сами сказали, это идеальное место, чтобы на них напасть.

– Кой уже прежде захватывали, – указала я. – Он…

– Но только не чилтейцы. – Кин уставился на меня с противоположной стороны стола. – Это совсем другое.

– Почему же? Если Катаси Отако нашел способ проникнуть внутрь, то и…

– Катаси Отако мертв. Как и мерзавцы, которые помогли ему проникнуть за стены. – В установившейся тишине он глотнул вина и с недовольным хмыканьем поставил кубок. – Похоже, мы уязвимы перед этими левантийцами, с ними не получается драться теми же методами, что и с чилтейцами.

– Но их вряд ли больше тысячи, – предположил Дзикуко, с радостью продолжив разговор, словно меня здесь и не было. – А значит, в основном мы все-таки будем сражаться с пехотой чилтейцев.

– Зачем рисковать собственными людьми, если атаку могут возглавить варвары? Пойдя в лобовую атаку, наткнемся на всадников-левантийцев, прежде чем встретимся с чилтейскими копейщиками.

До конца ужина они вели себя так, будто меня не существует, и я им позволила, в надежде что они забудут о моем присутствии и будут говорить допоздна, а я впитаю всю мудрость, но не успели мы очистить тарелки, как император Кин посмотрел на меня, показывая, что ни на мгновение обо мне не забывал.

– Тебе пора отдохнуть, дорогая. Утром мы выступаем в Мейлян.

Мы. Это была хоть маленькая, но победа, и я ее приняла. Не знаю, убедила ли я его объявить меня наследницей престола, но даже если император держал меня при себе по другим причинам, лучше не отдаляться от него и знать, что он задумал, чем действовать в одиночку. А потому я улыбнулась, низко поклонилась и распрощалась с ними.

* * *

До Мейляна мы ехали четыре дня, и эти четыре дня были лишними. Не имея никаких новостей, мы не могли добраться до города быстро. Но у нас не было ни императорской кареты, ни гвардейцев впереди, так что даже по столице мы пробирались в черепашьем темпе. На оживленных улицах со всех сторон напирали люди, кто-то даже прикрикнул на нас, чтобы не перегораживали дорогу, и стукнул по дверце старого экипажа, а когда кучер притормозил у дворцовых ворот, гвардеец приказал ему убираться.

– Товары доставляют через боковые ворота, – сказал он.

– Это не товар. Так что лучше открывай ворота.

Гвардеец заглянул в дверь экипажа и чуть не выронил копье, разинув рот.

– Ваше величество. Ваше высочество. – Он низко поклонился. – Прошу прощения. Мы не… Я не… Открыть ворота!

Тяжелые деревянные ворота со скрежетом открылись.

– Нужно наградить тебя за сообразительность, солдат, – обратился к кланяющемуся гвардейцу его величество. – Было бы очень неловко, если бы меня не пустили в собственный дворец только из-за того, что я приехал не в своей карете.

– Да, ваше величество, – ответил гвардеец, выпрямившись, но тут же снова склонился в поклоне. – Благодарю вас, ваше величество.

Император захлопнул дверцу экипажа, и тот медленно тронулся. Императорская карета проехала бы через ворота прямо к каретному сараю, но наш возница понятия не имел, где это, и остановился сразу за воротами. Там еще один гвардеец открыл дверцу, и император, одетый в такой же мундир, как в свою бытность генералом Кином, спустился из экипажа.

– Пошлите за лорд-канцлером… Ах, не нужно, он уже здесь.

Гладкое мощение двора вело от ворот до главных дверей внутреннего дворца, и оттуда высыпала флотилия гвардейцев во главе с явно взбудораженным лорд-канцлером Горо.

– Ваше величество! – сказал он, подойдя ближе. – Просто невероятно! Слухи о вашей смерти…

– Как всегда, сильно преувеличены, лорд Горо. Пошлите лакея в мои покои. Мне нужна чистая одежда и что-нибудь поесть. И соберите военный совет. Устроим заседание в ближайший час. Где министр Мансин?

– Ваше величество, – сказал канцлер, стрельнув в меня взглядом. – Мы… получили вести из Коя. Позвольте мне…

– Сейчас Кой не контролируется империей, и я не буду тратить время на размышления о его судьбе, когда империя под ударом. Военный совет, канцлер. Немедленно.

– Да, ваше величество, разумеется. – Он снова скользнул по мне взглядом, но вопросов задавать не стал. – Сию минуту.

Канцлер поспешил прочь, а Кин хмуро осмотрел центральную площадь – пустую, не считая гвардейцев.

– Здесь полегло много народа.

Я вышла из экипажа, с луком покойного отца в руке, и все гвардейцы уставились на него.

– Ваше величество?

– Так много. Захоронение было огромным. А тогда он еще даже не воспользовался луком.

Я поежилась – казалось, оружие в моей руке обдавало холодом. Но император Кин не смотрел на меня. Он смотрел куда-то еще, возможно, в прошлое, и его лицо побагровело.

– Вы хорошо себя чувствуете, ваше величество? Может быть, ваша рана…

– Все хорошо.

Он направился к внешним дверям дворца, но его ноги заплетались. Я подхватила его под руку.

– Ваше величество, – тихо произнесла я. – Вам нужно вызвать лекаря. И отдохнуть. Вы…

Я хотела сказать, что он стар и болен, но он посмотрел на меня так, что слова застряли у меня в горле.

– Нет, – сказал он.

– Хотя бы перевяжите рану. Лекарь Акио…

– Нет, – он вздернул бровь. – Слишком много дел.

Он вырвал у меня руку, и я внезапно ощутила себя такой одинокой, как никогда прежде. Этот дворец всегда был моим домом. Мы с Танакой здесь родились, здесь жил Эдо, а я каждый день гуляла с Чичи по саду, замышляя план побега из своей тюрьмы. Теперь же я стояла в конце пути, который весь мир прошел без меня и вопреки моим желаниям, наплевав на все, что я сделала и что потеряла. Я зажмурилась и медленно выдохнула, крепко сжав черный лук.

Едва передвигая ногами от усталости, я медленно прошла через внешний дворец и сад, машинально выбрав путь, исхоженный тысячи раз. Оказавшись во внутреннем дворце, я поднялась по большой лестнице в мои покои, которые покинула всего несколько недель назад, чтобы провести лето в Кое – до того как мир рассыпался на куски. В комнате меня ждала горничная, но не Инь. Меня уже ожидала одежда, но не та, которую я взяла с собой. Даже звуки во внутреннем дворце, казалось, стали иными. Большинство придворных отправились на лето в свои поместья или в Кой. Не было и гвардейцев.

И Танаки.

Я отослала горничную. Наверное, я должна была расплакаться, но слишком устала, даже чтобы горевать, слишком устала, чтобы злиться. Я могла лишь сидеть, уставившись в окно. Наступила тишина. Я была в безопасности. На время. И погружалась в дрему. Я сонно протянула руку, чтобы погладить Чичи, но наткнулась на голую циновку.

Вернулась горничная Ая и принесла поднос с едой. Она поставила поднос и начала суетиться, в точности как Инь, расчесывая мои волосы и помогая одеться как подобает. С каждой минутой я возрождалась, мое тело возвращалось к жизни, пока, наконец, на циновке снова не оказалась принцесса Мико. Готовая поразмышлять о будущем. Я уже точно не буду править империей вместе с Танакой, но император Кин еще может объявить меня наследницей.

– Я докажу, что они ошибаются, – пробормотала я. – Докажу, что не все Отако чудовища. Что на троне может сидеть и женщина. Что можно править справедливо, не позволяя злобе и боли себя ослепить.

– Прошу прощения, ваше высочество?

– Нет, ничего. Просто мысли вслух.

Ая начала собирать мою грязную одежду.

– Что-нибудь еще, ваше высочество?

– Нет, но не выбрасывай мундир, – ответила я. – Постирай и принеси обратно, я хочу его сохранить.

На лице Аи отразилось легкое удивление.

– Хорошо, ваше высочество.

После нашего прибытия дворец окутала тишина, но, когда Ая открыла дверь, из коридора просочились звуки. Хор торопливых голосов.

– Что происходит? – спросила я.

– Не знаю, ваше высочество. Мне пойти посмотреть?

– Нет, я сама пойду.

Я пошла на звук и обнаружила в коридоре рядом с императорскими покоями членов военного совета. Лорд Гадокой, министр Правой руки, заметил меня первым и театрально поморщился.

– Что тут происходит, ваше превосходительство? – поинтересовалась я, озираясь в поисках императора.

– Боюсь, проблема в его величестве, ваше высочество, – ответил он, а все умолкли и стали кланяться. – Пока мы ждали министра Мансина, он упал.

– Слишком утомился после трудной поездки, – вставил капитан Китадо, на котором был плащ командующего императорской гвардией, что делало происходящее еще более фантасмагоричным. Конечно, нужно было заменить генерала Рёдзи, но…

Командир городской стражи Бо согласился с ним, торжественно кивнув.

– В его возрасте это вполне понятно. Ему нужно больше отдыхать.

– Его императорское величество невозможно заставить больше отдыхать, – сказала я с легкой дрожью – я ведь никогда прежде не говорила с этими людьми на равных. – Его величество отдыхает, когда сам того пожелает. Где он?

– Лекарь Акио сейчас устраивает его на циновке. Как жаль, что лекарь Кендзи до сих пор в Кое.

– Возможно, он им нужнее, чем нам, – сказала я, скопировав повелительную позу моей матери. – Вернитесь на совет, а я сообщу вам, что с его величеством, как только появятся новости.

Брови удивленно поднялись, но, когда все подчинились и с поклонами удалились дальше по коридору, я была удивлена не меньше, чем они. Как только голоса затихли, я с тяжелым сердцем вошла в покои императора.

Император Кин лежал на циновке в своей спальне, а рядом сидели лекарь Акио и два его ученика.

– Ваше высочество!

Акио вскочил и поклонился, его щеки пылали. Как ученик лекаря Кендзи, он лечил в детстве меня и Танаку и теперь не мог смотреть мне в глаза. Он уставился мне под ноги.

– Лекарь Акио. – Я всмотрелась в неподвижную фигуру императора Кина на циновке. – Он же не…

– А? О нет, он жив, по крайней мере… – Он вытер руки о чистую тряпку, висящую на кушаке, и посмотрел на открытую дверь. – Рана на его руке заживет, но другая в худшем состоянии. Если не лечить должным образом…

Акио цокнул языком.

– Другая?

– Похоже, последствия того же удара. Клинок порезал руку и вонзился в бок. Я сделаю все, что смогу, но сомневаюсь, что даже лекарь Кендзи сумел бы поставить его на ноги. Мой учитель часто говорил, что его величество полностью не оправился после ожогов. Тогда он чуть не погиб, а с тех пор медленно умирает.

– Разве не все мы медленно умираем? – отозвалась я. – Я знаю, что он стареет, но сейчас он не должен умереть. Только не сейчас.

С циновки донесся кашляющий смех.

– Неужели это ты обо мне? – прохрипел Кин. – Твоя мать будет разочарована.

Я опустилась на колени, предоставив Акио раздавать указания ученикам.

– Ваше величество, я… – начала я.

– Нет времени, – сказал он, открыв налитый кровью глаз. – Я знал это с того мгновения, когда в меня вошел меч. Я надеялся, что мне хватит времени хотя бы отдать приказы армии, но, похоже, боги напоследок решили надо мной посмеяться и исполнить самое заветное желание твоей матери.

Акио опустился на колени рядом со мной, но, когда он вытер пот с лица Кина, император отмахнулся от него.

– Ступай, – сказал Кин. – Оставь нас. Когда мы закончим, можешь делать со мной что угодно, но я должен поговорить с ней, пока это в моих силах.

– Но, ваше величество, вы…

– Умираю, что бы вы ни делали. А теперь – вон. Все вон.

– Слушай, – сказал он, сжав мою руку. – Во-первых, пошли за министром Мансином. Он уехал из города в один из гарнизонов, но он нужен мне здесь, и немедленно. Потом напиши Эдо. Нам нужны Бахайны. Светлейший Бахайн был моим верным министром, прежде чем стал герцогом Сяна. Ему следует об этом напомнить, напомни об этом ему и его сыну, иначе нам придется туго в Рисяне.

– В Рисяне? Это же так далеко на юге! А что насчет сражения, которое вы планировали с генералом Дзикуко?

Кин покачал головой, не поднимая ее с подушки.

– Одним сражением не покончить с войной. Имея в своем распоряжении всего пару батальонов, Дзикуко может в лучшем случае рассчитывать на один прорыв. Нам нужны Бахайны, прежде чем чилтейцы успеют проникнуть в глубь страны. Симай слаб и наверняка капитулирует. Мейлян старый и вялый. Генеральное сражение будет в Рисяне, и на наших условиях.

– А разве вы не можете приказать светлейшему Бахайну привести восточные батальоны к…

– Я приказал. И вернул ему сына, выполнив свою часть сделки. Но он все равно может отказаться выполнить свою.

– Но вы же император. Он должен за вас сражаться.

– Выброси из головы эти фантазии, девочка, – засмеялся Кин. – Люди сражаются, когда это в их интересах, когда предводители предлагают им золото и привилегии. А иногда дерутся потому, что такова их работа, или потому, что иначе погибнут. Светлейший Бахайн – второй по влиятельности человек в Кисии, и он хочет наказать меня за то, что я удерживал его сына и не начал войну с чилтейцами первым. – Он стиснул мою руку до боли и на несколько долгих секунд закрыл глаз. Я не смела нарушить молчание. Постепенно его учащенное дыхание успокоилось, но, когда он снова открыл глаз, тот увлажнился. – Похоже, у меня хватило упорства только для того, чтобы добраться сюда, а больше ни на что уже не осталось сил.

– Акио поможет…

– Нет, Мико, мое время на исходе. Слушай внимательно. В последние несколько дней ты показала себя лучшей дочерью, чем я ожидал или заслужил. Твой поступок в Кое спас мне жизнь, но я не отдам тебе трон. Кисия не готова, чтобы ей правила императрица, страна не может рисковать, усадив на престол очередного Отако. Со всем их упрямством и эгоистичным напором. – Он попытался сесть, но со стоном упал обратно на подушку. – Как твоя мать и твой…

– Тогда кому вы его отдадите?

– Моему сыну и наследнику, рожденному от госпожи Эмико Оямады одиннадцать лет назад.

Сыну. Слово отдалось в моей голове раскатами гонга. Одиннадцать лет назад он стал отцом. А матушка даже не знала.

– Он еще слишком юн, – сказал император, и в хриплом голосе слышалась гордость. – Но если его дед и светлейший Батита станут регентами, у него будет время научиться. Он станет…

Я стиснула зубы. И ладони. И даже пальцы ног.

– Ребенок на троне? Когда чилтейцы жгут наши города? Нам нужен лидер, а не мальчишка! У вас был наследник. Если бы вы только признали его, приняли под свое крыло и научили всему, что он должен знать, объяснили бы, что значит быть императором, Танака мог бы…

– Я скорее предпочел бы, чтобы спалили всю Кисию, чем отдал бы трон Танаке Отако, – выплюнул он, извиваясь, чтобы приподняться с подушки, словно запутавшаяся в простынях змея. – Ты… – с дрожащим от гнева голосом он ткнул в меня пальцем. – Ты меня удивила, но он во всем напоминал вашего отца, вашего деда и мог бы зайти даже дальше. Он совершил все те же ошибки. Я с радостью обрек его на смерть. Я знал, чем занималась твоя мать. Знал, что в него запустил коготки лорд Рой. Знал, что сын Катаси ни за что не будет сидеть сложа руки, просто ждать, пока его убьют или заменят, когда до трона рукой подать. Его трона – не заблуждайся, он не стал бы делиться с тобой властью, что бы ни говорил.