Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Деннис Тейлор

Соавторы: Гарет Ханрахан,Бен Гэлли,Джеймс Хоган,Дерек Кюнскен,Девин Мэдсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 341 страниц)

Глава 23. Ошибка злоумышленника

Чтобы познать зло, сначала загляни ему в глаза. Даже если для этого нужно посмотреть в зеркало.

Старая поговорка жителей Разбросанных островов

Про духа Мелебера Крейла можно говорить что угодно, но стойкости ему было не занимать.

Целый день и целую ночь его тыкали и кололи медью, его рубили и резали на куски. Но его губы были сжаты крепче, чем завязан кошелек банкира, и лишь когда от него отрезали еще одну часть, Крейл рычал.

Тор Темса отошел назад, чтобы оценить результаты своей работы; его глаза бегали, а призрак тем временем слегка раскачивался на цепях, с ненавистью глядя на своего мучителя. Его синее сияние наполнило темный подвал, создавая в нем ощущение холода.

Все пальцы одной руки.

Ухо.

Его нос.

Часть живота.

Потеряв все это, он назвал Темсе только свое имя.

– Ну надо же, господин Крейл. Вы совсем не тот призрак, который вошел сюда, верно?

В ответ Крейл снова зарычал. Его ноздри раздувались, словно у испуганной лошади. В его глазах горел белый огонь – зазубренный, словно края его ран.

Медный нож Темсы снова взлетел, двинулся от плеча Крейла к паху, словно не мог выбрать, с чем ему работать дальше. У Темсы заканчивались варианты; он мог окончательно потушить призрака, словно свечу, но не более того. У него за спиной раздался вздох; Темса повернулся и с вызовом посмотрел на Ани Джезебел. Она отвела взгляд, но все равно заговорила.

– Мы зря теряем время. Ты и так знаешь, на кого работает этот дух. На эту каргу Хорикс, вот на кого.

– Я хочу, чтобы он это сказал, Ани! – заревел Темса и ткнул ножом в ее сторону. Дрожащее острие и нагрудник Ани разделяли несколько футов пустого воздуха, но она все равно зарычала. Ее прищуренные глаза вселяли ужас. Темса встретился с ней взглядом и почувствовал, как по его лбу течет пот. Он повернулся к Мелеберу Крейлу, и нож оставил белый шрам на ключице духа. – Ты слышишь меня, Крейл? Скажи это, и тогда выйдешь на свободу!

Крейл фыркнул, и из-за тонких губ потекли тихие слова.

– Я уже свободен. Ты можешь лишь сделать меня еще свободнее.

– Теперь я вспомнил, – шепнул Темса ему на ухо, чувствуя, как холодные пары призрака текут по его губам. – Вы, духи, прячете свои монеты, да? Вами нельзя владеть, можно только отправить вас в бездну.

Крейл снова умолк. Темса посмотрел на темное отверстие, где раньше был крючковатый нос призрака.

– Большинство духов, с которыми я работал, пользуются услугами банков. Умно, да?

Дух перевел взгляд на Ани, которая нависла за спиной у Темсы, но тор шлепнул его плоской стороной ножа.

– Какой у тебя банк, а? У кого ты хранишь свою половину монеты?

Вот он. Еле заметный признак неуверенности, которую стремится обнаружить каждый палач. Ее нужно вытащить наружу и поднести к свету – лишь после этого ей можно пустить кровь. Темса поднес нож к подбородку Крейла и услышал негромкое шипение меди, которая коснулась голубого тумана. Вот теперь Темса вышел на охоту.

– «Хранилища Ахенатена». «Небен»? «Траст Белепана»? «Объединенный Флимзи»? Какой?

– Бо… Тор, другим духам это не очень понравится, – сказала Ани, подходя ближе.

Темса пропустил ее слова мимо ушей.

– «Харкуф»? «Банк Аракса»? «Выбор тора»? «Сетмос»? «Монетный двор Фенека»?

Врать дух умел, но не очень хорошо. У каждого есть тик, который тебя выдает – будь то еле заметное расширение зрачков или подрагивание губы. У Крейла появилась морщинка на лбу. Темса легко ее заметил. Дух зашипел, когда нож отрезал кусок от его щеки.

– Тебе не везет, мой добрый призрак! А у меня, между прочим, сложились весьма близкие отношения с тором Фенеком и его сыном. Твоя свобода? Забудь про нее. Повиси пока тут, а я сейчас же отправлюсь в район Оширим! Завтра твоя монета уже будет у меня в руках.

Мертвецы, если они сломлены, ничем не отличаются от живых. Даже самые невозмутимые из них превращаются в комок злобы.

– Темса, какой же ты глупец! У меня связи! Я знаю важных людей! – заверещал Крейл.

Темса поманил пальцем стоявших рядом солдат. Они сняли искалеченного призрака с цепей и потащили по темному коридору. Его крики сменились эхом, а затем – тишиной. Было слышно лишь тяжелое дыхание Ани.

– Это ошибка, – сказала она.

Темса с помощью кремня и тонкой свечи зажег фонарь, заменив холодное свечение Крейла более теплым оранжевым светом.

– В жопу духов и их гильдию! – зарычал он. – Ни хрена они не сделают, когда я расскажу им, что их тупой товарищ решил пойти против меня! – Темса отшвырнул нож, и тот высек искры из каменной стены. – А все эта долбаная таверна! Слишком много людей гуляет туда-сюда. Надо было раньше отсюда уехать.

Ани снова что-то буркнула, но, поняв, в каком настроении сейчас Темса, притворилась, будто не расслышала.

– Тьфу! Кем эта Хорикс себя возомнила?

Ани снова притворилась глухой и постучала себя по уху.

– Кто она вообще такая? – заорал Темса, топая когтями.

Да, он вел дела с Хорикс, но знал только, как выглядит подпись и печать этой старой карги.

– Ни люди, ни шпионы ничего про нее не слышали, – сказала Ани. – Иногда ее видят на рынках душ и на Базаре короля Непера, но не более того. Никаких гостей. Никаких пиров. Никаких слухов. Хорикс ведет себя не так, как другие аристократы. Она – отшельница, и это значит, что она опасна.

– Почему?

– Знаешь старую поговорку про углы и диких зверей?

Темса всплеснул руками, мечтая о том, чтобы потолок обрушился на него и избавил от бед, доставшихся ему вместе с богатством. Это было мимолетное желание, которое быстро сменилось чувством несправедливости и гневом.

– Она – обоссанная старая кошелка! Да пошла она на хер! Кто она такая? Просто горбатая полуслепая вдова, которой жить осталось лет десять, не больше. Как смеет она лезть в мои дела? Подсылать ко мне духов? Вот дура.

Ани снова не ответила. Темса в ответе не нуждался.

– Дорогая, я тебе так скажу: ее время вышло. С ее духом мы разделались, и я не могу допустить, чтобы она уничтожила монету Келтро. Сегодня ночью мы разберемся с Финелом, а потом – с этой сукой. Да, я снова отклоняюсь от драгоценного списка, но Культу Сеша это придется пережить.

Он заметил, что морщины на татуированном лице Ани стали еще глубже.

– Финел? Почему не с Хорикс? Так мы не разозлим Культ?

– Для серека Финела нужен Келтро. Если мы нападем на Хорикс слишком рано, она прикончит Келтро до того, как мы расправимся с Финелом и Буном.

– Босс, сестры четко сказали…

Темса положил руку на рукоять меча Келтро. Неуверенность Ани стала слишком смелой, слишком громкой. Она, словно китовый жир, который плеснули в огонь, подпитывала его собственные сомнения, и Темсе это не нравилось.

– Хватит, госпожа Джезебел! – крикнул он. – Ты столько лет работаешь на меня и еще ни разу не боялась немного поработать ножом. А теперь, когда я на вершине успеха, когда ты можешь стать богаче, чем когда бы то ни было, ты дрожишь, словно школьница, и скулишь, что я действую слишком быстро – что Культ Сеша расстроится. Клянусь мертвыми богами! Разве ты забыла, что на нашей стороне принцесса? Даниб не жалуется, верно? Последуй его примеру и научись держать язык за зубами, мать твою! Я плачу тебе не за советы, а за то, чтобы ты убивала и следила за порядком, а не ныла, словно только что порабощенная тень.

Темса увидел, как Ани выпучила глаза, как она устремила на него взгляд. Воздух с шумом входил и вылетал из ее ноздрей. Темса видел, как напрягаются мускулы на ее огромных руках, как на мощной шее подергиваются сухожилия, похожие на веревки. Он почти слышал, как крутятся шестеренки в ее голове, пока она обдумывает ответ.

Напряжение ослабло; Ани разжала кулаки и коротко кивнула.

– Интересно, станет ли Сизин защищать нас, когда узнает, что у тебя ее замочный мастер, – гневно сказала она и быстро вышла из комнаты.

Темса чувствовал, как ее тяжелые шаги отзываются в его металлических когтях.

Он ждал в пустой тишине, разглядывая вмятины и борозды в земляных стенах, темные пятна на каменном полу, желоб, из которого капало что-то мерзкое и зеленое, и забытый кем-то медный нож, лежащий за табуретом.

Это на время заглушило голос сомнений, но тишина открыла дверь цинизму, и сейчас, когда Темса был в таком настроении, его одолевали неприятные мысли. Голоса в голове смеялись над ним, отчитывали его за дерзость, за то, что он действует поспешно и грубо. На каждое из этих ложных обвинений он отвечал проклятием, пока из их толпы не выделилось одно. Это был голос врага, который шептал прямо Темсе в ухо.

– Неудачник долбаный.

– Заткнись, сволочь! – завопил Темса, вцепившись в свои сальные волосы. Его пальцы потянулись к рукояти меча, выхватили клинок из ножен, чтобы он мог грозно посмотреть в обсидиановое лицо. – ЗАТКНИСЬ!

Зарычав, Темса ударил мечом об пол и наполовину загнал лезвие в камень, прежде чем потерял равновесие и упал ничком. Темса, покрытый грязью и пылью, лежал на полу и, тяжело дыша, смотрел на камень, вставленный в рукоять, и на проклятое ухмыляющееся лицо на нем.

За кружкой пенного напитка люди с пожелтевшими от дыма губами часто говорили мне, что тюрьма никого не исправляет, что она не годится для того, чтобы наказывать за преступления. При жизни я бы с ними согласился – в основном потому, что в Дальних Краях не было ни одной тюрьмы, из которой я не выбрался бы за неделю. Но теперь я знал, что это не так, и поэтому с удовольствием поднял бы свою кружку и от всей души проклял этих старых болтунов.

Посиди в тюрьме подольше, и она становится не просто постройкой из прочного камня и железной решетки. Она становится постройкой, которую возводит твой разум. Постоянное ощущение того, что ты находишься в ловушке, довлеющий над тобой порядок и полное отсутствие контроля – все это превращает поток времени в штуку, которая перемалывает тебя и сводит с ума. Ты можешь ненадолго спрятаться от нее, пока спишь, но каждое утро ты просыпаешься, и в эти краткие восхитительные мгновения, когда ты переходишь от сна к бодрствованию, ты забываешь о том, где находишься. Всего на миг тебе удается поверить, что ты можешь быть кем-то еще, где-то еще. Именно тогда на тебя обрушивается унылая реальность, и ты вспоминаешь про свой тюремный срок. В конце концов заключенные наказывают себя сами. Тюрьма – просто место, где они могут это сделать.

Рабство было еще хуже. Я не спал – если не считать странного состояния абсолютной скуки, которое я довел до совершенства. Но даже оно не помогало мне забыть, кто я и где я. Стоило мне увидеть стены перед собой, как на моем лице появлялась гримаса, а мои кулаки сжимались от ярости.

Я во всем винил Темсу, который лишил меня окна. Я надеялся, что жизнь в башне судьи Гхора будет более приятной – что меня, возможно, посадят в комнате с видом на море. Но старый дохлый Гхор был извращенцем и сам построил камеры в своем собственном доме. Зачем? Об этом знали только мертвые боги. Узнав об этом, Темса радостно потер руки.

Меня пугал тот факт, что эти камеры находились не где-то в брюхе башни, в соответствии с традицией, но рядом с его спальней, которая занимала всю верхнюю треть его жилища. Судя по тому, что в дверях были глазки, а в тонких стенах между камерами – отверстия, камеры предназначались скорее для удовольствий, чем для наказания. Возможно, я стал первым заключенным, который попал в эти камеры не по своей воле.

Когда в замках зазвенели замки, я вскочил. Синий свет потек в мою камеру, а за ним последовала огромная фигура Даниба, закованного в броню с головы до пят. На голове у него был шлем с рогом на лбу. Даниб впился в меня взглядом, безмолвно предупреждая. За ним вошли Темса и госпожа Джезебел.

– Какие мы горячие сегодня ночью, а?! – воскликнул Темса, бросая мне черную сорочку, которая разительно отличалась от его лилового шелкового костюма и леопардовой шкуры. – Вот. Одевайся.

Я натянул грубую сорочку поверх набедренной повязки и безрукавки. Она слегка приглушила мое свечение.

– Уже ночь?

Темса оперся на новую медную трость с набалдашником в виде головы орла. Готовясь к кровавому вечеру, он, похоже, напомадил и уложил волосы.

– Келтро, уж ты-то должен знать, что день – время карманных воришек и дураков, – ответил он, укоризненно цокая языком.

– Или тех, кто обладает исключительными навыками, – ответил я, глядя прямо на Темсу.

Я протянул руки Данибу, и он связал их веревкой, в которой была вплетена медная проволока.

Вид у Темсы был кислый; это заставляло предположить, что у него настроение еще хуже, чем у меня. Он сжал кулаки с такой силой, что даже его смуглая кожа побелела. Говорил он так, словно проглотил ложку песка. Еще меня удивило и даже отчасти встревожило то, что у него на поясе больше не висел Острый. Из оружия у него была только его металлическая нога и острая трость, сделанная из рога орикса и покрытая листовой медью.

– Я здесь, – сказал знакомый голос.

Я перевел взгляд на Даниба; на его поясе висели два меча. Я сразу же узнал черно-серебристые ножны Острого.

– Он меня больше не любит.

Я улыбнулся про себя. Темса тем временем погрозил мне пальцем, потревожив мои пары.

– Не пытайся сбежать, Келтро. Мое терпение уже почти испарилось.

Меня вывели из комнаты и втолкнули в роскошную спальню, большую часть которой занимала кровать. Продолжай приносить пользу, сказали мне просвещенные сестры, и пока что я собирался следовать их совету.

– Я же говорю: это было похищение. Меня увели против моей воли.

Темса хмыкнул, а я решил хранить молчание. Если честно, то я радовался тому, что смогу выйти из камеры, даже если для этого нужно подыграть проклятому Темсе. Это по крайней мере давало мне шанс вбить здоровый клин между Темсой и его подручными. Такую игру следовало вести потихоньку; в этом она была похожа на взлом замка. Крошечные мятежи – в огромном количестве – вот материал, из которого строится восстание. Именно на этом основывался мой план побега.

Слушая лязг брони и сапог, я посмотрел на Джезебел. Она шагала перед Темсой – и уже не вместе с ним. Кроме того, она, похоже, была раздражена. Я сразу понял, что она только что с кем-то поссорилась.

Даниб смотрел на меня сверху вниз, сжимая мои веревки одной рукой. Его взгляд был тяжелым и холодным, и в нем читалась угроза. Я улыбнулся ему так мило, как только мог, и взвизгнул, когда он ударил меня наотмашь латной рукавицей. Оглянувшись, Темса свирепо посмотрел на меня, а затем на Острого, висевшего на поясе Даниба.

Я проследил за его взглядом: он смотрел на камень на рукояти меча. Лицо Острого, похоже, было повернуто в мою сторону.

– Пытался сбежать без меня?

Я незаметно покачал головой.

– Но ты ведь сбежал, гад! Я думал, что у тебя есть сердце, но оно, похоже, умерло вместе с твоим телом.

Раскрыв глаза, я как можно более искренне посмотрел на Острого, мечтая о том, чтобы он мне поверил. Если молчание означало, что он мне поверил, значит, я добился успеха. Я моргнул, а когда открыл глаза, он уже отвернулся от меня и прищурился. Я потер глаза, а меня тем временем втолкнули в обшитый шелком бронированный экипаж, покрытый шипами и украшенный черным гербом.

В течение следующего часа экипаж вез нас извилистой дорогой в Верхние доки, а затем на запад вдоль побережья – до тех пор, пока набитые людьми корабли и склады не превратились в величественные башни и узкие полоски берега. Людные улицы с мощеными мостовыми и ограниченные стенами из желтого гипса были завалены свернутыми сетями и ловушками для крабов. Море позади них было похоже на смятый кусок черного бархата, на котором кто-то рассыпал алмазы. Над волнами возвышался белый диск луны. Я увидел рыбацкие лодки, которые столпились вокруг буйков, – мелкие, утлые суденышки с треугольными парусами.

Здания здесь казались старше, чем в других частях города. Они стояли плечом друг к другу, кренились так, как умеют крениться только старые дома – слишком высокие и построенные слишком давно. Соль и песок обглодали края их кирпичей, сделав их округлыми. Глинобитные стены, покрытые «каменной» штукатуркой, были опоясаны деревянными балками, пропитанными черной смолой. Почти все навесы и крыши здесь были сделаны из сухих пальмовых листьев. Если присмотреться как следует, можно было увидеть трущобы, которые стояли здесь тысячу лет назад, когда Аракс существовал только в мечтах строителя.

К сожалению, историю, если она не приносит прибыль, в городе ценили невысоко. Торы и тал добрались и сюда, пришли в поисках видов на море и относительной уединенности. Время от времени среди ветхих зданий вырастала высокая неаккуратная башня. Светлый песчаник соседствовал здесь с осыпающимся строительным раствором и черным мрамором, который казался темным даже в ночи. Я разглядывал дома, мимо которых с грохотом проезжал наш караван из экипажей. Я думал о том, кто станет новой жертвой Темсы.

Почти час спустя мы резко остановились у напоминающего пень дома, окруженного невысокой стеной. Он был больше похож на здание Палаты Кодекса, и на миг я задумался о том, насколько же осмелел Темса. Еще больше меня удивил тот факт, что мы встали в узком переулке и входа в здание нигде не было видно.

– Выходите, – приказал Темса.

Я заковылял по брусчатке. Взглянув на окружавшие меня стены, я обратил внимание на то, что они заканчивались рядами черных шипов. Тут не было никаких ворот, только плоский серый гранит, который серебристый строительный раствор аккуратно расчертил на квадраты. Повсюду висели таблички, на которых яркими аркийскими символами были выведены предупреждения «Не залезать!» или «Входить запрещено под страхом смерти!». Эти воззвания даже были переведены, чтобы их могли прочесть жители Разбросанных островов и мы, люди с востока. Это напомнило мне одно место в Аэренне, сраной дыре в восточной части Скола. Туда, как и в Аракс, я прибыл, чтобы работать. Там в склоне горы было огромное углубление, вдоль которого тянулась высокая полукруглая каменная стена. Ковчег Аэренны – так ее называли местные. Он был под завязку набит самыми разными существами – пернатыми, чешуйчатыми и пушистыми. Я часто бродил по этой стене, но ни разу не зашел внутрь. Я лишь слушал в местных тавернах рассказы о нем и о чудесах, которые там можно увидеть.

Я повернулся к Темсе, который делил своих наемников на отряды.

– Это…

– Да, зоопарк. Молодец, – ответил он, прерывая меня.

– Зачем тебе зоопарк?

Тор расхохотался; похоже, его настроение начало меняться.

– Келтро, мне нужен не зоопарк, а его владелец – чудаковатый ублюдок по имени Финел. Серек.

– Серек. Ну надо же, ты охотишься на крупного зверя, – сказал я и скрестил руки на груди и искоса взглянул на Джезебел. – Это так смело.

Темса ткнул в меня тростью; ее медный наконечник заставил мое плечо вспыхнуть.

– Ты что, не заметил? Это же квартал Менкар. Мы почти выбрались на Просторы. Палата Кодекса здесь еще слабее, чем в городе, а все солдаты Сизин стоят в центре. А теперь шевелись. За работу, замочный мастер.

– Темса, замочный мастер вскрывает замки, – сказал я, пока Даниб тащил меня к гранитной стене. – С камнем я не работаю. – Я пнул каменный блок и услышал лишь звук слабого шлепка. В тот же миг с другой стороны до меня донеслось рычание – и его явно издавал не человек. – Ты точно не выжил из ума?

Что-то рявкнув, Темса бросился на меня. Когтями он придавил мою ногу и толкнул меня в стену. Его трость прижалась к моему горлу. Я по привычке сглотнул, но на самом деле ощущал лишь давление и слышал, как шипит медь. Даниб навис над нами, внимательно наблюдая за происходящим. Он мог ни о чем не беспокоиться: мое внимание было поглощено Темсой. Злобный человечек был близок к тому, чтобы забиться в корчах от бешенства. Его широко раскрытые глаза покраснели; их белки были похожи на светлый гранит с прожилками ржавого железа. Он редко потел, однако сейчас на его лбу подрагивали капельки пота.

Я прекрасно знал себе цену и поэтому терпеливо ждал, когда на меня посыплются угрозы, однако этого не последовало. Темса просто отпустил меня и начал мрачно ходить вдоль стены. Даниб заставил меня идти следом; даже сейчас, когда на нем был шлем, я видел, что он хмурится. Джезебел брела позади нас, проклиная всех, кто хоть чуть-чуть отходил от стены. Я покачал головой и ухмыльнулся. Похоже, не только Темса был готов в любой момент взорваться. «На хрен осторожность», – подумал я и решил, что за час доведу их всех до белого каления. Интересно, что скажут просвещенные сестры, когда я сведу с ума их бешеного волка?

Именно тогда Темса поднял свою трость. Его маленькая армия остановилась.

– Тупые уроды… Тор, что приготовили для нас Яридин и Лирия? – прошипела Джезебел.

Я улыбнулся, когда она решительным шагом прошла мимо меня.

Темса достал из кармана полоску папируса и протянул ее Джезебел, стараясь не смотреть ей в глаза. Джезебел выхватила папирус, и я улыбнулся еще шире. Из-за стены донесся еще один рык. Интересно, кто более дикий – зверь в зоопарке или те, кто снаружи?

Джезебел пожала плечами; ее огромные наплечники лязгнули.

– Похоже, ни хрена, если не считать пары боковых входов.

Темса ткнул пальцем в папирус.

– Число охранников. Расписание патрулей. Маленькие ворота. Да, не лучшие сведения, но о Хорикс мы будем знать еще меньше, так что привыкай, моя дорогая.

Никакой теплоты в этом обращении не было. Даже я, мертвец, почувствовал, какой холод скрыт в его словах.

– И когда пройдет следующий патруль? – спросил я.

Темса пронзил меня взглядом.

– Скоро.

Стараясь держаться рядом с Темсой, я пошел за ним к узким воротам. Свет жаровен собирался в лужи на брусчатке и вытекал на улицу.

– Значит, лобовой штурм? Да, Темса? – шепнул я.

Темса усмехнулся, и я услышал в его голосе что-то, похожее на горячку.

– Финел борется с любопытными с помощью стен и своей коллекции странных существ, – ответил он. – И, Келтро, я же сказал – мы практически на Просторах. Если в центре всем плевать, то тут и подавно.

Где-то вдали зазвонил колокол; зашаркали сапоги, кто-то кашлянул, зазвучала приглушенная речь. Я услышал шелест кольчуги и латных доспехов и невольно напрягся. Мое сияние померкло.

– Стрелки́, – прошипела Джезебел, и четверо наемников с колчанами на поясах послушно вышли вперед и остановились на границе теней. Они вскинули свои тяжелые арбалеты – крепкие с виду устройства длиной с человеческую ногу, к каждому из которых крепились два перекрещенных лука. На пересечении луков лежала стрела толщиной с мой большой палец.

Засовы на воротах с грохотом открылись.

В оранжевом свете задвигались темные фигуры. Джезебел кивнула, и два солдата Темсы побежали к свету и всадили по стреле в нагрудники пары охранников, которые вышли из ворот. Еще двое последовали их примеру и застигли врасплох еще одного охранника, который выбежал посмотреть, в чем дело. Захлебывающийся кровью охранник перед смертью сумел закрыть ворота, и пружинные задвижки накрепко их заперли.

Джезебел стукнула кулаками по решетке на воротах. Все затаили дыхание. Я прислушался. Никаких криков. Никаких сигналов тревоги. Стоявшие рядом с нами наемники облегченно зашептались.

Темса подал знак огромному призраку.

– Даниб.

Это лишь слегка напоминало приказ.

Когда тор достал медный нож и прижал его к моей уже покрытой шрамами шее, призрак отпустил меня и, лязгая стальными доспехами, направился к воротам. Солдаты, столпившиеся у него за спиной, начали негромко скандировать его имя. Призрак достал оба меча, и они гармонично зазвенели. Одним из них был чудовищно длинный меч, который обычные люди смогли бы поднять только вдвоем. Вторым был Острый. Даниб вытянул оба меча вперед, словно серпы. В моей голове раздался жалобный, далекий крик.

– Темса мне нравился больше!

Подойдя к решетке, Даниб развернулся и одновременно свел оба меча вместе на уровне крестовин. Его голубые пары ярко вспыхнули в зазорах между частями доспехов серовато-бурых доспехов; он был похож на звезду, закованную в сталь.

Лезвия встретились с жутким лязгом. Фонтан искр полетел в разные стороны, рассыпался по шлему и плечам Даниба. Когда призрак, продолжая свое движение, начал заносить мечи для нового удара, я заметил зарубку на лезвии большого меча. На клинке Острого не было ни царапины. Снова раздался грохот, и широкий кусок ворот вывалился наружу. Даниб отшвырнул его в сторону, раздавив при этом одного из своих, и зашел в зоопарк Финела.

– Эффективно, – буркнул Темса и ножом подтолкнул меня вперед.

– Ты про что? Про призрака-чудовище или про мой меч?

– Про обоих. Но мой меч работает так успешно, что твоя ценность, Келтро, быстро падает.

– Посмотрел бы я на него, когда перед ним будет дверь хранилища толщиной три фута, – фыркнул я.

Если честно, я действительно хотел узнать, на что способен Острый. Меч был острее зимнего ветра, который дует в степях Красса. Он явно сделает работу взломщика легче.

Наемники закружили вокруг нас, выставив мечи в стороны, словно зубцы опасной шестерни, и мы пошли по короткой тропе туда, где находилось что-то вроде лабиринта из клеток. Большие и маленькие клетки заполнили траншею между внешней стеной и следующей, которая была выше и более шипастой, чем первая.

Вскоре тишина раскололась: похоже, мы нашли ту часть зоопарка, где жили пернатые существа. Из каждой клетки доносился клекот, пронзительные крики и хлопанье крыльев. Прекрасная система сигнализации. Перья и пух плыли сквозь решетки, словно странный, неожиданно выпавший снег. Через каждые десять шагов на столбах висели фонари, освещавшие все эти чудеса. Я, как и все наемники, в изумлении смотрел на каждую клетку; все мысли об убийствах и грабежах были ненадолго забыты.

В одной клетке сидели две птицы, каждая из которых была выше человека. У них были крючковатые клювы и длинные, покрытые чешуей шеи, похожие на змей. Они водили по дверям клетки длинными когтями и верещали изо всех сил. У основания клетки я заметил табличку с названием «Серпостраус».

В углу другого загона прятались две яркие крошечные газели. Их радужные перья меняли свой цвет. Красный, синий, золотой, белый, снова красный… я не успевал следить за ними.

В следующей клетке находилась розовое существо – без перьев, но с двумя головами. Оно висело вниз головой на железных прутьях, словно свинья, с которой сняли шкуру и скоро разделают. Головы взволнованно спорили между собой, размахивая медными клювами, которые не сильно отличались от наконечников копий. На концах крыльев существа мелькнули загнутые когти; оно решило прервать свой спор, чтобы плюнуть в нас.

– Заткните этих тварей! – рявкнул Темса.

Его стрелки тут же взялись за работу, начав с самой громогласной птицы. Я вздрагивал каждый раз, когда кто-то из них спускал тетиву, и еще раз, когда стрела находила цель и новое пернатое существо с грохотом падало на землю. С каждым выстрелом ночь становилась чуть тише, а моя гримаса – мрачнее. Я не очень любил людей, но знал, какой ценностью обладают животные. У животных более чистые, более древние души, чем у нас, и бо́льшую часть жизни я считал, что если животные научатся говорить, то расплавят наши мозги всей мудростью, которую мы забыли. Конечно, речь не идет об овцах. Овцы – тупые твари.

– Это бесполезно, Темса, – выпалил я, смотря на то, как печальный шар из перьев получил арбалетную стрелу в голову и исчез в облаке пуха. – Всех не перестреляешь. Просто иди дальше.

Он прижал к моему горлу клинок еще до того, как я договорил.

– Командовать мной решил, полужизнь?

Я посмотрел ему в глаза.

– Подсказать. Раз уж других ты не слушаешь, я решил сам тебе посоветовать.

Мои слова сильно ранили его, но в основном потому, что я был прав. Мы остановились на дорожке, которая шла вдоль изгиба стен, и он видел, что клетки тянутся в темноту – и на север, и на юг. Шум распространялся от одной клетки к другой. Возможно, дело было в предсмертных криках или же в запахе крови. Мои ноздри его не чувствовали, но я представлял себе, что он есть.

– Ани! Прибавь шагу. К следующим воротам! – крикнул Темса.

Он помахал ей куском папируса, и она вместе с солдатами побежала вперед. Десяток наемников остался с Темсой, который захромал дальше, лязгая когтями.

Поначалу шум в клетках маскировал вопли, но мы скоро ощутили разницу, когда вышли к огромному вольеру, в котором, похоже, находилась тысяча мелких птиц. Они летали по клетке огромной, размытой в воздухе стаей, словно яростный, щебечущий вихрь.

Хаос ждал нас у следующих ворот. Солдаты серека Финела, в полной мере отрабатывая свое жалованье, забаррикадировали железную решетку скамьями и столбами ограды. Даниб и Джезебел уже были там; они кололи и рубили всех, кто посмел подойти слишком близко. Раз в пару секунд раздавался глухой стук – это стреляли арбалетчики Темсы.

Темса засунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Мои чувства были притуплены, но даже мне свист показался громким. Я поковырял пальцами в ушах, и в процессе размешал еще и половину содержимого черепа.

Две массивные фигуры отделились от схватки и размашистым шагом подошли к нам. Темса упер руки в боки.

– Нам нужны следующие ворота! Ани, ты на карту не смотрела, что ли? – Не дожидаясь, он указал куда-то вдаль. – Вы двое. Вперед.

Тор терпеливо наблюдал за тем, как его солдаты делают вид, будто ведут осаду. Я тем временем смотрел на сову, у которой был только один глаз. Она сидела в одной из клеток поблизости и вообще не обращала внимания на бой. Глаз был непропорционально большим и занимал половину головы. Он сфокусировался на мне так, словно я – мышь. Глаз был похож на лужу масла с золотыми краями; по его черному дну кружились металлические блестки, они вращались, словно расплавленное золото, которое утекает в сливное отверстие. Я почувствовал, что падаю в центр глаза и тоже становлюсь жидким. Я увидел звезды, поблескивающие во тьме. Целое ночное небо, наполненное голубыми, красными и золотыми лентами, манило меня, и в огромных облаках взрывались бездумные звезды, чтобы возродиться из пепла. Я плыл по просторам, которые даже бог не мог бы…

– Келтро!

Крик Темсы вернул меня обратно в наш мир.

Я стряхнул с себя чары, чувствуя себя так, словно меня подстрелил один из арбалетчиков.

– Твою мать! В чем дело?!

Прутья решетки оказались прямо перед моим лицом. Сова сидела на ветке в опасной близости от меня. Я заметил, какие у нее когти, и отшатнулся. Но хотя я мечтал поскорее убраться подальше от хитроумной твари, мне было сложно не смотреть на нее.

– Твою мать! К-Кто… Как она… Я видел целый мир в этих глазах. Твою мать!

– Перестань. Это просто сова.

– Охренительно странная сова.

Я снова посмотрел на нее, выискивая признаки того, что она – не бог в чужом обличье. Мне даже показалось, что она может в любую минуту свалиться замертво. Но она всего лишь каркнула на меня и осторожными шажками ушла в тень. Я посмотрел на ее табличку