Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

– И что же такого произошло, – недовольно осведомилась Нина, едва я заняла его место, – что никак не могло подождать до вечера?

Подбор слов в очередной раз скончался в муках. Ладно… Вряд ли можно сказать иначе, чем прямым текстом. Сколько ни смягчай правду, суть останется прежней.

– Мне необходимо уехать, – выдохнула я, наблюдая, как она нервно болтает трубочкой в пустом стакане. – С Артемом. Ненадолго. По нашим… делам.

Обдало смесью крайнего изумления. Понимания – ни капли.

– По делам, – задумчиво повторила Нина. – И это все объяснения?

– Объяснить сложно. Нам нужно разобраться с возникшей из-за дара проблемой. В безопасном месте.

– По-твоему, наш дом недостаточно безопасен? Вот для чего были те показательные игры с замками и сигнализацией. Мой ответ – нет! – Согнутая пополам трубочка улетела на дно стакана. – Надоело выслушивать эту чушь, которую и проверить-то нельзя.

– И мне надоело, – ровно выговорила я, – постоянно уговаривать тебя не мешать спасать жизнь твоему сыну.

– Именно, что постоянно. – Она изменилась в лице, идеально ровный лоб расчертило морщиной. – Заезженная пластинка! Хорошо придумала, знаешь, на что давить. Так вот – больше я не позволю собой манипулировать. Никуда из жизни Артема не денусь, даже ненадолго. Хоть тебе это и не нравится, его мать – я.

Мать, чтоб ее. Выбрала же момент для сцены ревности!

– Считаешь, я не понимаю, как у вас все устроено? – Нина засверкала злорадным превосходством. – Одна милая девушка объяснила мне что к чему. Из той организации, которая за вами присматривает.

Ох… Ну, конечно. Раз Анита убеждала Влада хранить дар в тайне, то и с ней должна была побеседовать. Наверняка тоже визитку оставила. Выходит, у Нины есть связь с Советом? И были разговоры об Артеме?… Я напряглась, она истолковала это по-своему:

– Хватит меня дурачить, ясно? Ничего ужасного с ним не происходит! Многие так живут. Нормально живут, без военного положения. Со своим даром Артем справляется отлично, несколько месяцев никаких проблем нет.

– Пожалуйста, не стоит благодарности! – не удержалась я.

Внутри плескался гнев, тянуло разбить стакан о ее бестолковую голову. Собственная гудела вовсю – время поджимало.

– Давай начистоту, – усмехнулась Нина. – Это он тебе нужен, а не ты ему. Артем уже не нуждается в присмотре. Я молчала, потакала. Твоя помощь действительно была неоценима тогда, вначале, и он к тебе привязался. Я решила – пусть. Но ты переходишь всякие границы! Тебе надо уезжать? Отлично! Уезжай. Давно пора.

Дура мнительная! Воздух сгущался, окатывало ярким сиянием, и оно приближалось. Устал ждать, видимо… Положив руки на колени от греха подальше, я перевела дыхание и как можно спокойнее произнесла:

– Ему угрожает опасность.

– Ага, неведомая. Только ему.

– Всем людям с даром.

– Даже так. – Ее взгляд стал цепким, длинные ногти забарабанили по столу. – А Анита об этом знает? Она говорила, что их фонд раз вопросами безопасности занимается.

– Не нашей, – ехидно подсказала я. Кажется, прозвучало угрожающе…

– Возможно, мне стоит беспокоиться насчет своей? – с вызовом спросила Нина, не отводя глаз.

Возможно! В висках ломило, рос соблазн вырубить ее к чертям. Но толку? Увозить чужих детей незаконно, никого не волнует, что они Вестники… Полицию уж точно. Она торжествующе сложила руки на груди. Сиянием на мгновение ослепило, я подвинулась, на мой диван приземлился Паша. Сбросил звонок завопившего в кармане телефона и ласково произнес:

– Девочки, ну хватит фонить, аж до парковки долетает.

Нина ошеломленно моргнула, разом потеряв уверенное выражение лица. Раскрытый рот и сплошь недоумение. Ох уж эти Пашины эффектные появления!

– Что, и ты… – выдавила она, крепко обхватив пальцами стакан, – тоже?

– Есть такое, – невозмутимо отозвался сын ее давней знакомой.

– А Роза знает?!

– Нет. И не узнает.

Нина поспешно закивала, всячески демонстрируя полное согласие, повозила по столу стакан и нехотя отпустила. Да уж! Если ей хотелось походить на Розу – пожалуйста. Частично сбылось!

– Точно, – она потерла лоб, – вы же у нас на приеме втроем в библиотеке пережидали. С Кирой, у которой тоже дар… Мне следовало догадаться. Ах! Так вот почему…

Посмотрела на него, потом на меня, затем снова на него. И понимающе улыбнулась. Само собой, с чего бы еще ему со мной быть!.. Тайна века раскрыта!

– Нам нужно ехать, – Паша сделал вид, что ее последних слов не услышал. – Времени попрощаться было достаточно.

– Мы еще не договорились, – озвучила я очевидное.

– Тогда я забираю тебя одну, – он равнодушно пожал плечами. С явным намеком прилетел успокаивающий импульс. Я прикусила язык. – Здесь может быть опасно, все-таки общественное место.

– Опасно? – переполошилась Нина. – Почему опасно?

Надо же! Заинтересовало.

– Вемов преследуют не самые дружелюбные ребята, – сухо пояснил он. – У нас возникли некоторые проблемы с тем, чтобы оставаться целыми и невредимыми.

– А как же Артем?… – Она растерянно уставилась на Пашу.

Стукну ее, честное слово…

– Могу взять твоего сына за компанию, если Лера за ним присмотрит.

Нина покосилась на меня и поджала губы:

– А Анита может с этим разобраться?

– Какая нафиг Анита? – Он красноречиво изогнул бровь. – Она из Совета, который веками заботится лишь об одном – как оградить от нас обычных людей. Вплоть до крайних мер. Рассказывай ей побольше, если ребенок надоел.

Гамма эмоций от нее прилетела насыщенная – страх, замешательство и всполохи вины.

– Все, некогда, – отрезал Паша. – Леру я увожу, и это не обсуждается. Не хочу, чтобы она пострадала. Если что – звони, попытаемся помочь.

Что?… Ведь прекрасно видит, что почти дожал! Клиентам в банке так же мозги промывал?

– Возьмите Артема с собой, – выпалила Нина. – Сейчас. Ну… туда, где безопасно. Это хоть в Москве?

– Недалеко, – как ни в чем не бывало ответил Паша. – Адрес оставлю. Иначе как ты ему вещи привезешь?

Она признательно кивнула. Я не стерпела и закатила глаза. Фарс!

– Найди мальчика, – велел он мне и отодвинулся, освобождая выход, – и спускайся к машине.

Я сорвалась с места. Хочет ей наедине еще пару слов сказать? Да сколько угодно! А мне пора к Артему. Наконец-то…

Шаг, другой, третий, злосчастный столик остался позади. Поворот, длинный коридор, наводненный людьми и вкусными запахами, череда вывесок кафе. В глазах помутилось, лифты отпечатались невнятными пятнами. Вот же… Чертова толпа! Сколько ни отгораживайся, откат все равно догонит. Глубокий вдох, выдох, концентрация. Вытерплю… Сытых семей с детьми в лифт набилось словно огурцов в банку, и я не рискнула туда втискиваться. Выбрала эскалатор. Артем отчетливо светился парой этажей ниже, доеду как-нибудь. Ступени под ногами зашуршали и поползли вниз, померещился не то прилив, не то отлив. Мир поплыл, родной отпечаток приближался ужасно медленно. Внутри что-то скреблось, странное, напуганное, не мое. Спокойно! Крепче схватиться за поручень, сохранить шаткое равновесие. Отсчитать бесконечные секунды и наступить на твердую плитку пола. Не едет никуда, уже радость… Это он – нужный этаж. Холл зарябил, исказился, разошелся волнами. Нет, нет, только не ими! Откуда ни возьмись запахло воском, затрещали свечи.

…огни вытягиваются змейками, дрожат. Не страшно. Уже все. Слова сказаны, правда открыта. Духота объятий, зажатые словно в тисках плечи, мой шепот:

– Ты был прав. Мне жаль.

Тихое, едва слышно «тс-с-с», горячее дыхание на ухо. Жар нарастает, оцепенение сонное, приятное.

– Да, – отвечает он на тот вопрос, который я задать не решилась. – Отпускаю. Иди.

– Я не вернусь, – говорю как есть. – И дойду вряд ли.

– Стоит попытаться.

Оправдания застревают в горле, кивок тонет в темноте. Время неумолимо, ожог на руке пылает. Зажмуриться, вдохнуть полной грудью. Не надышишься, но можно растянуть мгновение. Поймать, запомнить. Отныне и навсегда.

– Я все испортила, – еще одна правда.

– Исправишь.

Смех вырывается некстати, впору захлебнуться. Висок обжигает поцелуем, густо разливается тишина. Я знала, с самого начала знала. Он поймет.

Пора.

Спокойствие пугает, всюду плещется тоска. Прощаться глупо. Лишнее. Пусть последним будет обещание:

– Исправлю…

Полыхнуло ядовито-ярким, наваждение схлынуло. Звуки донеслись странные – то ли взрывы, то ли выстрелы, бесконечные «бац-бэмц» и надрывное пиликанье. Что за… Постепенно проявились разноцветные железные коробки, мерцающие экраны и напряженные спины перед ними. Игровые автоматы?… Так и есть – целый зал. Сморгнув остатки ряби, я протерла глаза. Парочка подростков пыталась отстрелить хвост мультяшной змейке, группа парней резалась в настольный футбол, лысоватый мужик с внушительным пивным пузом крутил руль виртуальной машинки. Как я здесь оказалась?!

И где выход? В полумраке и отсветах бликов я разглядела штору в углу. Сделала шаг, отцепившись от искусственной елки в кадке, за которую держалась, и… Чуть не врезалась в непонятно откуда взявшуюся девушку. С даром… Знакомое сияние, да и лицо тоже. Субтильная фигурка, внимательные глаза. На вид лет восемнадцать, не больше. Вспомнила! Та трусиха из Диминой группы. Что она здесь делает?…

– Валерия, – задумчиво кивнула девушка, непонятным образом заглушив громкую очередь электронного бластера.

– Маша? – напрягла я память.

– Нет, – расцвела усмешка на ее губах.

Разве я перепутала? Олей там была другая. Или… Ощутив настойчивую вибрацию в кармане, я потянулась за телефоном. Дисплей отразил три пропущенных вызова от Влада. Черт. Черт! Черт!.. По спине пробежала дрожь, направленный на меня взгляд стал пристальнее. Отчетливо ощутила опасность.

Игровые звуки разом стихли, согнутые перед автоматами спины распрямились. Все без исключения посетители замерли, разлилась мощная, удушающая энергия.

Не Маша…

Кто?! Яника, Иллит?

– Ты ведь сказала, – подмигнули мне, – что наша очередь нагрянуть в гости.

Базиль?…

– Не я… – вырвалось само.

Тонкая бровь вопросительно приподнялась.

– Не я сказала.

Посмотрели как душевнобольную. Она… Точнее, он. Нет… Не понимаю. Как так вообще?!

– Приходится работать с тем, что есть, – последовал равнодушный комментарий. – Все равно это ненадолго.

Ненадолго… Слово эхом прокатилось в глубину сознания. Артем! Где он?… Из нижнего Потока пришли за ним?! Или уже… Я нервно сглотнула, сосредоточилась. Его отпечаток, Пашин, Нинин… Все вместе, живы, и разделяет нас несколько этажей. Артем сам к матери прибежал, видимо. А если побежит ко мне?…

Я попятилась, воздух тотчас завибрировал. На мгновение дышать стало нечем, притихший народ развернулся и потек к выходу. Кто-то рывком отодвинул штору, едва не оборвав, и все вывалились в коридор. Внушение? Что им велено делать?…

– Они… – я покосилась на спины геймеров, перегородившие проход, – зачем там?

– У них новая игра. – Побледневшие губы изогнулись в подобии улыбки. – Называется «не впускай никого внутрь». Никто нам не помешает.

Не помешает… заняться чем? Что он задумал?! Так, спокойно. Я огляделась в поисках чего-нибудь потяжелее. Надо как-то защищаться. Ту же елку толкнуть. Не всемогущий же! Особенно в теле слабой девочки.

– Не дури, – тон не Маши заставил вздрогнуть. – А то верну в зал кого-нибудь особо фанатичного, призовой уровень проходить, а роль мишени достанется тебе.

Сволочь… Мысли прочел?

– У тебя на лице все написано, – пояснили насмешливо. Шаг ко мне, расстояние между нами вновь сократилось. – Ты мне кое-что обещала.

Приплыли! Эсте наговорила невесть что про Каму, ее изначальные цели и неразгаданные загадки, а расхлебывать мне.

– Да-да, обещала тоже не ты. – Явственно повеяло усталостью. – Без разницы. У тебя есть ответ.

Вот зачем Базиль явился! Впрочем, поэтому в прошлый раз и отпустил. Ради тайны, которую подруга Эсте унесла с собой в могилу.

– Я ничего не знаю, – призналась я честно.

– Но помнишь. Покажешь.

– Как?! – Страх притупился, выплеснулось возмущение. – Это не конспект, и не автобиография! Чтобы по заказу выдавать. Не было видений об этом.

– Будут. Всего-то нужна правильная ассоциация. Сядь, – скупой кивок указал на диван. – Любишь же ты усложнять. А потом: ах, как так вышло, я не хотела, почему все умерли…

В коридоре воинственно засвистели выставленные из зала геймеры, испуганный женский голос обозвал их идиотами и пообещал позвать охрану. Лучше Базиля не злить… Мало ли какой фокус выкинет. Мы в развлекательном центре в выходной день. Детей вокруг полно! Я стиснула зубы и села, куда велели, не упуская из вида меняющие положение знакомые отпечатки Паши и Артема. Надеюсь, они не на мои поиски отправились. Надеюсь, Влад позвонил и им, рассказал, кого заметил. Пусть уедут отсюда, пусть-пусть-пусть…

Спустя бесконечно долгую минуту напротив оказалось кресло. Теперь призрак Маши был ближе некуда. Щурился. Одно радует – в голову ко мне залезть нельзя. Иначе любой из пятерки еще при первой встрече вынул бы все о Вестнике. Значит, не могут.

– Расслабься, – он откинулся на спинку кресла, видимо, подавая пример. – Тебе самой неинтересно? Чего же тогда роешься в ее памяти который месяц? Что хочешь найти?

Вопросы поставили в тупик. Действительно, что? Я хотела восстановить картину событий, понять, что произошло тогда – пять тысяч лет назад. Почему закончилось в пустыне вот так… Разве сейчас мне не предлагают помочь это сделать?

– Что за ассоциация? – спросила я осторожно.

– Говорю же – расслабься.

Легко ему командовать! Я зажмурилась, глубоко вдохнула. Выкинутые из головы мысли, медленный выдох. Тихо. Я смогу. Справлюсь. По венам растеклось напрочь искусственное умиротворение, от кресла прилетел колючий импульс энергии. Растворился в воздухе, превратив его в нечто вязкое, холодное, смутно знакомое.

…скрип досок, покалывание ледяных игл на коже. Выбежала в ночь в легком платье, когда было успеть одеться?… Кама застывает на ступенях, в ее волосах – ветер, в глазах – обида. Не на меня, но от этого не легче.

– Оставь, – говорю. – Оно того не стоит. Помиритесь.

Тяну к ней руку, окна манят светом и теплом. Кама делает шаг – не ко мне, назад, и вздыхает:

– Иди в дом, простудишься.

– Да она у нас сама забота, – из дверей льются вялые аплодисменты. Хрупкое спокойствие бьется вдребезги, звенит. – Святая. Во всем.

Порога Базиль не переступает, Кама морщится, словно от боли:

– Я открыла вам все. Путь в самую глубину, силу, о которой никто не смел мечтать. Ограничение единственное – сверх оговоренного не брать никому, чтобы не были наказаны все. Но ведь и того достаточно…

– Одарила с головы до ног, – подхватывает он. – Ты нас по всему миру здесь собирала. Собрала. Чего ради? Два десятка человек играют в богов, энергия в твоем хваленом сосредоточении силы хилеет. Эсте, ты видела. Скажи ей.

Говорила, не раз. Наедине. При нем повторять не стану. Что-то не в порядке стало там – где поначалу было прекрасно.

– Я одного желала, – отвечает она с вызовом, – правды о том, на что мы способны. Для нас, не для себя. Эсте знает.

Молчу. Два взгляда колются, тишина холоднее ветра. Кама разворачивается, несется прочь. Пять ступеней, скрежет ворот, и нет ее. Базиль ждет меня пару мгновений, после исчезает за порогом, прикрыв дверь. Холод сковывает, платье треплет ветром. В голове – ни мысли…

Я шумно выдохнула, распахнула глаза. Подсвеченный экранами игровых автоматов зал, мельтешение теней за шторой. И сгусток мрачного ожидания в кресле.

– Ну, спасибо… – Сквозь прищур проглядывал упрек. – Неоценимо было. Столько нового!

– Ассоциация, видать, провальная, – тоже прищурилась я, тщетно пытаясь избавиться от ощущения холода, забравшегося под платье. – Или сам способ.

Обожгло чужой злостью, в горле моментально пересохло. Не Маша подалась чуть вперед, меня вжало в спинку дивана. Так… Надо бы выбрать другую интонацию. Хотя, помня провальные переговоры с Ниной, лучшее, что я могу сделать – это прикусить язык. Хотелось вовсе исчезнуть. Увы, как ни представляла символ, ни открывала ей дверь, ни звала – ничего. Сквозняк и пустота. Чертова Эсте! Заварила эту кашу, пригласив Базиля, сама бы с ним и общалась.

– Еще раз попробуем, – сказали мне с тем фальшивым спокойствием, от которого до срыва шаг.

Из коридора доносились повышенные голоса, требования прекратить безобразие и детский плач. Чем быстрее мы закончим, тем меньше вероятность, что кто-то из посетителей пострадает… Кроме того, и Артем, и Паша все еще были в здании. Что будет, если придут к нам? Вестник может случайно кучу народа зацепить, и Базиль явно не тот, кто легко сдастся. Соня предупреждала, что он из пятерых самый опасный противник. Вдруг Артем с ним не справится?…

Выжидательно изогнутая бровь собеседника намекнула, что терпение на исходе. Я обняла себя за плечи в попытке расслабиться. Отключить разум, притупить чувства. Разлитая вокруг давящая энергия помогала, толкая не то в сон, не то в обморок. Я позволила ей. Получилось. Размеренное дыхание в темноте закрытых глаз, пойманный импульс энергии. Звуки отдалились, в сознании вспыхнул образ – теплый, мягкий, родной.

…ночи тают в рассветах. Подкрашенное малиновым небо, оживающий город с высоты крыши. Кама ерзает на выступе, подносит к губам кубок.

– Этот лишний, – отнимаю и отставляю прочь.

Она вздыхает, почти ложится рядом. Упадет – так в шкуры, растянутые во дворе для сушки. Возможно, просушится тоже.

– Как было не отпраздновать, – доносится сбоку бормотание Камы, чтобы мгновение спустя утонуть в ее звонком смехе. – Сбылось. Все-все. И даже больше! А ты не верила: страхи, сомнения, ой, не надо… А я знала, всегда знала – надо. О, гляди, глава округа идет! Отправим его, осла ленивого, в той канаве убирать? Он, помнится, обещал порядок блюсти…

– Отправим тебя спать, – запрещаю я тем тоном, с которым редко кто спорит. С ней сложнее, приходится еще и по плечу хлопнуть. – Сказано, не трожь! Нечего себя тратить, впустую к тому же.

– Иногда – можно, – шепчет она. – По праздникам… Не кривись. Сил уходит много, то правда. Однако никто не умер пока что.

– Некоторые на верном пути, – имена произносить желания нет. – Стоило ли показывать глубокий мир всем, без разбору?… Чувство меры не у каждого есть.

Кама приподнимается на острых локтях, смотрит хитро.

– Их тело – их дело! Нужны были все. Я подарила ответы им, они – мне. Помогли главное найти, разглядеть. Цель, суть, конец пути…

– И что там в конце? – уточняю я недоверчиво. – Обрыв, бездна? Нет? Неужели дно?

– Спа-се-ние, – мечтательно тянет она слог за слогом. – Вся жизнь, все жизни – повторы пройденного, иллюзия выбора, мучение сплошное. Без конца и края. Тебя заперли и гоняют по кругу. Но можно вырваться. Не потакать порывам, желаниям, отыскать ключ. Стать выше этого. Вне правил! Быть не здесь, а везде. Всем сразу.

Свою энергию изменить? Ясно. Влиться в большее, потерять себя.

– Сомнительное счастье, – говорю, как думаю, – быть сразу всем. Равно, что ничем.

– Это свобода, – фыркает Кама. – Ты не видишь целого. Вся в частях и крошках… Ловушке чувств. Муж, любовь, счастье быть. Думаешь, смысл в том? Оно ничто.

Отодвигаюсь от края, от рассвета, от нее.

– Мгновения мимолетны. Пройдет время, – она обводит взглядом город по ту сторону от нас, – этого не станет. Ничего не станет: ни этих мест, ни тебя, ни их, никого. А я останусь.

– Не собой.

– В этом и ключ!

Я отмахиваюсь, смотрю вверх. Кама смеется. Небо становится более глубоким, ярче, ближе. Вот-вот упадет…

Я дернулась, потолок отбликовал пятнами света. На диване было жестко, как на чертовом выступе, ныла затекшая спина. Призрак крыши рассеялся, из кресла смотрела недо-Маша: зло, пристально, не моргая.

– Потрясающе! – Зал взорвал хохот, заглушив возню в коридоре. – Сеанс откровений! И билет не вернешь. Вот это, я понимаю, был план… А уж конец-то какой заманчивый на горизонте, всем концам конец! Спасительные высоты, энергетическая, мать ее, эволюция. Надмозг недоделанный, одарительница гребаная…

– Она умерла, – напомнила я зачем-то.

– Повезло! – Рядом клокотала ядреная смесь досады и разочарования. – Камочку пристукнуло философскими раскопками и идеей превращения хрен знает во что. А мы в итоге получили выставленный счет и нескончаемый отряд Вестников на хвосте. Шикарно вышло! Браво!

Я выпрямилась, облизала пересохшие губы. Из коридора доносились крики, звон и звуки борьбы. Явно подключилась обещанная охрана. Геймеры держали оборону, тонкий девичий голосок вопил, что пора вызывать полицию. Скоро сюда половина развлекательного центра сбежится! Паша точно поймет, где я. И Артем тоже…

– Может, хватит? – прошептала я.

Прошиб холодный пот. Базиль получил что хотел. То, за чем пришел. Больше я ему не нужна…

– До вас все равно доберутся, рано или поздно, – решила я ни в чем себе не отказывать. – Не этот Вестник, так следующий границу додвигает.

– О, как! – Насмешка засквозила откровенная. – Думаешь, ее двигает Вестник? Эсте, ку-ку…

– Я не…

– Да плевать, – практически рявкнули, – кто ты там сейчас. Причину и следствие путаешь так же.

Не Вестник двигает границу, а наоборот?… Значит, это она движется при его появлении в Потоке! Так сезон охоты и объявляют открытым… Но умышленно урезать себе территорию? Зачем?!

– Миры с воспоминаниями, – ответ пришел сам. – Им нужно место.

– Мозги включила? Похвально.

– Оно кончается, верно? Однажды весь Поток займут призраки погибших Вестников. А вам не останется ничего.

Вот почему Яника искала другой выход! С Вестником подружиться пыталась, его силу получить. Решить проблему раз и навсегда. Вовсе не потому, что пятерке охотиться на них надоело… Поток не резиновый.

– Как это ничего? – Взглядом прожгло даже сквозь Машину густую челку. – Подружку не слышала? Перспектива карьерного роста. Вширь!

В воздухе запылало что-то ядовитое, с привкусом застарелой горечи. Въедалось в кожу, мутило сознание. Я мигом проглотила вертевшиеся на языке слова. Вход отдалился, потасовка стала тусклой и странно приглушенной, реальность норовила уплыть.

Меня затрясло, неизвестно отчего. Нельзя… ни секунды здесь больше находиться. Попыталась подняться с дивана, тело не послушалось. Царапало каждым вдохом. Собственное молчание давило похлеще захватившей зал энергии. На запястье сомкнулись тонкие, но сильные пальцы. Сжали до боли.

– Пора в гости. – Звуки смолкли, пропали. В мозг абсолютно не девичьим голоском вклинилось: – Там давно ждут.

Резко потянуло прочь. Сквозь границы миров, в глубину, в Поток. Нет! Я сосредоточилась, как могла, ухватилась за ускользающую реальность. Тщетно, сопротивление растворилось в напоре подчиняющей энергии. Сколько я тут просидела?… Никаких сил не осталось! Танец бликов на потолке, бешеное вращение. Автоматы слились в разноцветное пятно, зал померк.

Всюду окружили волны света, вперед потащило с сумасшедшей скоростью, словно на буксире. Куда?! В их продвинутый Лектум? Сразу за границу? А там ловушка, и все. Выпотрошат мои воспоминания без остатка, узнают об Артеме… Перебьются! Глубина нарастала, крючок Базиля слабел. Недостаточно, чтобы вырваться, но все же. Еще посмотрим кто кого… Дар откликнулся согласием, прилило сил. Понадобилась вся концентрация, и даже больше. Выбросило посреди проявляющейся картинки, я приготовилась защищаться. И замерла в недоумении. Знойно палящее солнце, сплетение лиан, шелест папоротника. Заросли пальм, цветущие орхидеи на шершавых стволах. Разноцветные лепестки: белые, розовые, пурпурные. Дружелюбная, податливая энергия. Определенно не ловушка. И мир знакомый! Джунгли, попугай с пастью крокодила на ветке. Тянуло гарью, вдалеке, где хижина, поднимался дым. Запястье по-прежнему было в тисках пальцев Базиля, взглядом из-под рыжей челки буравило насквозь. Ну хоть не Маша! Отсвечивал он как-то слишком ярко, до чудовищного неправильно. Слепило, хоть в упор смотри, хоть зажмуривайся.

– Похоже, – усмехнулся Базиль куда-то в заросли.

Мы… действительно в верхнем Потоке? Для чего?… Никто из пятерки сюда не совался! Насколько я знаю, из-за границы – пятьдесят веков ни ногой. Неспроста же Тео сам не полез эти миры проверять, а Соню отправил.

Земля задрожала, трава под ногами потеряла объем. Стала какой-то ненастоящей, будто в спешке нарисованной. Я попятилась, Базиль крепче вцепился в мою руку.

– А это смешно, – отметил он, однако веселья в нем не было ни на грамм. – То, что ты делаешь. Так отчаянно пытаешься вспомнить то, о чем мечтала забыть. Что тебе вообще рассказали об Эсте? О той, которая, конечно, не ты, не ты…

Попугай склонил страшную морду набок, хлюпнул и цветастой лужей стек с ветки. Над головой низко нависло плоское небо, чувствовалась нарастающая вибрация. Черт! Что происходит?

– Она ушла, – пробормотала я. – От вас. Сама…

– О, да. Ушла. И ты решила, что в приступе правильности. Эдакая оскорбленная невинность. Блюла черно-белую мораль, не допускала жертв. Щас! На ее совести их было больше, гораздо.

Пространство сжималось, солнце палило ненормально. Не бывает таких температур… Надрывно звенел, сталкиваясь на ветру листьями, папоротник, словно был сделан из стекла. Дым закручивался воронкой, огромной, густой. Точка выхода там… Надо бежать туда! И быстрее. Что-то с миром явно не так!

– Знаешь, что ты хотела исправить? А почему? – Базиль притянул меня ближе, с ненавистью встряхнул. В ухо проник шепот: – Это ведь все из-за тебя…

Небо застыло. Раскатистый звон, дрожь по спине.

– Сказать, в чем ирония? – Он оглянулся, хватка ослабла. – Она меня даже не узнает.

Все утонуло в шуршании смятой бумаги. Лепестки орхидей скукожились, как от огня, пальмы от лиан было уже не отличить – сплошное зеленое месиво. Пора! Прочь оцепенение, предельная концентрация. И я ударила его. Свободной рукой, атакующим импульсом, одолженной у мира энергией. Та пришла на помощь так пришла! Столп искр, разорванное пополам небо, зияние пустоты. Я отлетела, благо, одна, и провалилась в кусты. Не мягкие, не жесткие, никакие. Совершенно никакие. Пробралась через гущу этого непонятно чего, на автопилоте свернула на тропинку – на то, что от нее осталось. Прорезающая джунгли линия, невнятный контур. К хижине, срочно к хижине! Понятия не имею, на месте ли она, но точка выхода сияла отчетливо. Успею? Должна!

Жара плавила листья, воздух, мысли. За спиной и чередой преодоленных кустов что-то сердилось, бурлило неистово. Спасительное сияние приближалось. А потом словно электричеством шарахнуло. Энергия плотно сгустилась, ноги увязли то ли в ней, то ли в том, что раньше было землей. Расстояние исчезло, перестало существовать. Зацикленная вереница кустов, схематичных и одинаковых. Что за… В небе расползались следы ржавчины, обрывки каких-то страниц со старинными буквами. Неразборчивыми. Ни дыма, ни точки выхода. Из транса вывело шипение, забыть которое было невозможно. Я оглянулась. Сзади, на горизонте, переливалась тьма – странная, искрящаяся. Двигалась рывками, неотвратимо заполняя собой все. Это конец…

Стоп! Я же прекрасно знаю, чем ее одолеть. Однажды получилось. Нужен свет, много чистой жизненной энергии. На этот раз дар у меня полный – смогу гораздо больше! Я не стала убегать, все равно было некуда. Развернулась к тающим под натиском тьмы джунглям, выпустила в нее ослепляющий сгусток. Густая чернота вдалеке вздрогнула, проглотив его целиком. Вторым подавилась, третий прожег ее ядовитой белизной. Но всего на мгновение. Я повторила фокус десяток раз, не то чтобы добилась успеха. Тьма жадно заглатывала смешавшиеся фрагменты мира, вбирая в себя его энергию и разрастаясь. Шла единой высокой волной, подобно цунами… Не так, как в первородном мире, да и сама была не такой. Немудрено! Там – лишь ожившее воспоминание, отголоски битвы прошлого, когда-то имевшей место в реальности. Сейчас передо мной – настоящий Вестник. Его истинная энергия, суть, основа этого мира. Душа? Выползи тогда в пещере призрак Нири, мне бы мало не показалось. Ее при жизни-то только вшестером победили! Нет, полумеры – не вариант. Необходим массивный удар. Всем и сразу!

Цунами из тьмы надвигалось, джунгли бежали ей навстречу. Подобие кустов и догорающее небо сливались, превращаясь в невнятное месиво. Я послала Потоку призыв, точнее, тому, что еще оставалось от мира. Услышал, откликнулся. Отлично… Мне пригодится помощь, вся какая найдется. Итак, замереть, сосредоточиться. Ощутить себя гигантским сияющим шаром, готовым взорваться. Главное – не переборщить! Всюду чувствовалась энергия, та самая – чрезмерно яркая и неестественная, но какая-то рассеянная. Словно ее размазали тонким слоем по воздуху. Кажется, предназначение Вестника выполнено, цель уничтожена… А теперь убирают остатки. Вместе с сошедшим с ума миром, потревоженным воспоминанием. И мной!

Окружило мешаниной из лиан, огня и разодранных на сотни отдельных строк страниц, сверху нависла необъятная чернота. Пора. Но… Черт подери, это же не тьма на самом деле! Не злобная лужа, жестокая тварь или что-либо еще. Это девочка. Просто девочка, которая не хотела умирать, особенно здесь и так. Надо ли защищаться? Разве она нападает?… По крайней мере, не на меня. Накопленная мной сила пульсировала внутри, ждала приказа вырваться. Не дав его, я заглушила сияние. Прислушалась и шагнула во тьму.

Там была боль. Гневные искры недоумения, обманутые надежды и обида, очень много обиды. Горячей, пульсирующей. По-моему, Базиль ошибся. Она его все-таки узнала… Я протянула руку туда, где что-то металось, упрекало, жалело об утраченном. А еще дико злилось, в холоде и пустоте. Я нащупала горсть странного, совершенно постороннего тепла. Оно было вопиюще неправильное, но искреннее. Тлело угольками, разгораясь, вспыхивая ярче и ярче. Согревая, заполняя пустоту. Плотные сгустки боли таяли, гнев сменялся мрачным, тоскливым пониманием. Обожгло, я одернула руку. Ничего чужеродного кроме меня здесь не стало, в этой насыщенной, удивительно живой темноте. Общий, слившийся воедино привкус сожаления, дымка спокойствия. И то, что ни с чем не спутаешь… Прощение.

Тьма закрутилась воронкой и схлынула, на секунду мир проявился вновь. Привычный, зеленый, с жарой и шумом. Застыл поставленной на паузу картинкой и перевернулся. Буквально! Небо рухнуло на землю, все полезло друг на друга: тропинка в обрамлении кустов, шаткий мост, усеянный камнями пляж. Клочки облаков, смятые обрывки страниц. Рядом забурлила река, мимо проплыла хижина. Точка выхода! Я рванула к ней, вцепилась в выросшее на пути бревно. Нащупанная граница миров, долгожданный побег.

Вспышка. Невообразимой яркости. Запредельной! Догнала на самом выходе… Поток отозвался гудящим эхом. Мир схлопывался – иначе не скажешь. Меня засасывало туда же. Повеяло родной энергией. Будто за шиворот схватили и потянули наверх.