Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Часть третья: «Дружеские размышления». Глава 12: Мой сын – твой племянник

Нигде. Везде.

Имя мне – Меченый. Я родился сто двадцать веков назад, в эпоху смена Трона. В то время Велес занял место Люцифера.

Пришлый бог занял положенное место по праву сильнейшего. Пришло время волохатого морочить миру голову взамен брата Денницы или Сатаны, как привычнее вашему слуху.

Новое время. Железный век. Последний шанс человечества. В неплохое время угораздило меня появиться на свет.

Кто я?

Я пытался найти ответ на этот вопрос и получить имя, достойное меня. На поиски ушло порядка десяти тысяч лет, но я так и не нашёл ответа.

Предпочитаю называться Меченым. Меченым судьбой. Обречённый тыкать людишек носом в их ошибки.

Скверная работа, на любителя. Но давайте обо всём по порядку. Начнём с эпох, ибо это самое главное в мире. Отправная точка для вашего сознания.

Эпоха длиться определённую условную единицу времени, во времени которой одной из сторон баланса правит Владыка, а другой Хаос. Исчисляясь современным летоисчислением, примерно шестьдесят тысяч лет назад, то есть пятьдесят восемь тысяч лет до нашей эры, Хранителям Владыки надоело наблюдать инертный конгломерат нашего мира. И импульс дуального развития коснулся нашего мира. Отныне, всё старое должно было умирать, давая жизнь новому, обновлённому.

Вы стали умнее своих предков, ежедневно купаясь в усиливающемся информационном потоке, но, по сути, мало меняетесь сознательно. Принудительно меняются ваши дети, обновляясь через ваше потомство. Обновляются с такой скоростью, что вы не успеваете замечать нечто новое.

Сильнейшая и умнейшая сущность нашего конгломерата, имя которому Денница – «утренняя заря», восстал против Смотрящего.

Я бы тоже восстал, если в течение довольно долгого времени ничего не менялось. Ибо всё инертное рано или поздно становится подобно болоту.

Вселенная медленно катилась вперёд по инерции от первичного пинка, тогда как наш конгломерат решил застыть. Тысячи складывались в десятки тысяч. Те в сотни тысяч, которые постепенно сливались в миллионы.

Миллионы лет без изменений, словно конгломерат выпал из теории Большого взрыва, создав искусственные условия обитания.

Вселенная вечна и бесконечна, несмотря на отрывную точку. Эволюцию порождают боги, саморазвиваясь из первичных рас. Они порождают себе подобных, что способны влиять на миры. Боги двигают миры вперёд или уничтожают неудачные проекты. Вне зависимости от циклов «взрывов Первоатома», они существуют всегда. Как существует само Дыхание Творца, где эго выдох длится сотни миллиардов лет, а вдох до Первоатома менее секунды.

Но вернёмся к конгломерату чертога Рыси.

Конгломерат – это ответвление нашей Вселенной, оторванное, отрезанное связями от «головы». Говоря о нашей Вселенной, я естественно подразумеваю, что она не одна обитаемая. Мы как обширная автономия. Ветка огромного дерева, на каждом стебле которого иные формы жизней – плоды древа.

У каждого конгломерата есть свои хранители и заведующий – наместник. Я не буду писать его с большой буквы. На самом деле он ничего не сделал. Древо взрастил Творец, а наместник лишь цепной пёс, обученный гавкать на тех, кто тревожит тишину конгломерата. Или пустоту. Не путать с Хаосом. В нём есть хоть какой-то смысл. В Пустоте же нет ничего.

Всё больше убеждаюсь, что конгломерат наш похож на планету-ссылку, в которой, однако, каждому заключённому дана свобода выбора. Чаще без информации о последствиях выбора.

Чертог Рыси – это физический мир тюрьмы. Аналог большого чистилища, куда ссылают нежелательные души. Одного как «уголовника» по нашей земной терминологии, другого как «проповедника», «миссионера». Разным душам, прошедшим настолько различные слои прошлых жизней, сложно ужиться всем вместе. И именно их несовместимость заставляет планету пылать среди противоречий.

Наш совокупный, общий менталитет постановил, что без войны развитие в нашем конгломерате невозможно. А те самые смотрящие и надзиратели бездействуют, тем самым поощряя эту линию поведения.

Но Вселенная не может быть статичной долгое время. И прибывают новые боги. Как следствие, пинок, дуальность. За ним – восстание. Кровавые будни высших сил конгломерата, о которых нет ни слова в современных хрониках. Одни пересказы, не раз сожженные, и восстановленные со слов не лучших сил.

Велес стёр память о той эпохе, выжигая калёным железом все материальные источники. Остались только в высших инстанциях, куда не каждому дано залезть. А там цепной пёс позволит. Он привязан к месту своего «кормления». Получает от него силу. Если же теряет своё пастбище, становится зверем. Тогда ещё одним подобным дьяволу становится больше.

Мою мать зовут Лилит. Отца – Миромир. Из-за этого полубога, который никак не может выбрать между смертью и окончательным статусом средней руки бога, мне пришлось порядком повоевать за свои права и с его братцем – Родославом, проклятым на вечные поиски счастья человечеству.

Говорят, самый надёжный источник – очевидец тех дней. У меня их целых три. Но

вернёмся ко мне. За последние двенадцать тысяч лет я дал себе слово освоить каждую профессию человека. И освоил все, кроме трёх – писателя, певца и художника.

Конечно, я говорю о настоящих творцах, а не их бледные подобия-копии. Эти пути творческих душ мне непонятны и неподвластны. Могучие, как легионы тьмы и хрупкие, как полевые одуванчики, они то поднимают словом, звуком и образом миллионы, то опрокидывают их на колени, а после воодушевляют, и снова заставляют проливать слёзы. А от счастья, горя или понимания осознания – поди разбери.

Денница, первый «художник» своей эпохи, восстал против надзирателей. Отринул один источник силы, одно мнение, одно намерение. За личное мнение поплатился мой далёкий родственник не по роду, но лепивший вместе с богом мамку в «небесах райских».

Вы когда-нибудь видели сборочный цех на тропическом острове посреди океана, где работают неквалифицированные сборщики? И лемурийцы у них не получаются – восстают и разбегаются, приходиться уничтожать. И титаны конструктор по всей земле собирать не желают, бунтуют и воюют друг с другом. Вроде бы атланты кое-как удались, но подсели на аналог современного слова «наркотики». Разве что иного плана – духовного.

Столько монстров в тех цехах наклепали? Не счесть. Динозавры бы обзавидовались, да их никто не спрашивал. Теперь можно представить, что творилось на Земле, когда туда выпустили «собранных» людей?

Пришлось топить возмущённых и модернизировать существующих. Всё на ходу, бегом.

Я люблю этот мир. Столько недоработок есть только в «нашей ветке». Столько возможностей к развитию. Перегибы – наше всё.

Вернёмся к эпохам. В первую эпоху после низвержения ставленника Творца на трон в оппозицию стал сам Денница. Но солдат у него было мало, союзников тем более. В его пору малочисленных людей – потомков богов, почти никто не трогал. Почти каждый желающий мог стать младшим богом, духом, носителем силы, знаний. Мир был открыт нараспашку. Человек мог свободно общаться с ветром и дождём, слушать камни, при желании летать под семи облаками и развивать душу как ей угодно.

На Земле из всего фона – вдоволь мутантов от экспериментов «сборщиков цеха»: полканов – крылатых людей, четырёхруких, многоглавых. Эпоха Лемуров и их противников – титанов, вышедших из-под контроля создателей, тоже оставила вдоволь интересных созданий.

Это была эпоха титаномахии – время битвы богов и титанов.

При смешении человека с титанами плодились великаны. Демонов и чертей с бесами хватало в каждом болоте. По головам ходили. Как не струганные полена, Денница доводил до совершенства искусство тел созданных существ и исправлял ошибки сборщиков и не лез к людям богов.

То время звалось «золотым веком». Люди почти не знали перемен, не тревожились толчеей ложных знаний. Правда была правдой, и сестра её ещё не родилась. Болезни можно было сосчитать по пальцам одной руки. Синдром «глаз за глаз», превалировал.

То были славные времена и пришествие богов, породивших издревле славных людей и давших им толчок к развитию. Денница этот толчок не поддерживал, но и не противился ему. Он был искусным генетиком и в новых людях видел достойный материал. Наука в современном понимании – его рук дело.

Соскучившись по экспериментам, в конце своей эпохи Денница положил начало расовому разделению, построив порталы в иные миры. Переселением своим он положил монополии белой расы конец на Земле.

Денница расселил по планете на разных континентах племя Дракона, Бизона и Пантеры, ожидая, пока те расплодятся и начнут смешиваться для новых экспериментов. Но не давали боги смешиваться расам.

Да вот беда, даже боги оказались смертны против замыслов Денницы. Тот не забывал о работе селектора и до последних дней пребывания на троне трудился не покладая рук. Асы белой расы в это время имели колонии на каждой из планет Солнечной Системы. При попечительстве богов своих, они колонизировали Солнечную систему и держали под контролем Ближний космос.

Тысячи лет спустя своего правления Денница понял, что слабеет, и пора выбирать приёмника. Весы баланса неумолимы. Это первый закон Творца. Кто думает, что в мире чего-то больше и соответственно, меньше, тот излишне человечен не в лучшей своей сути. В нашей ветке все строго пятьдесят на пятьдесят, просто не все видят первопричин. Но это не значит, что они не проявляют себя. Обязательно проявляют. Просто с запозданием, потому считается, что добро запаздывает.

Не нашёл достойного правоприемника Наместник и решил остаться на троне. Закон Творца начал действовать неукоснительно. Произошли корректировки. Восстанием закончилась первая эпоха. Денница слишком понадеялся на свои силы. Легионы богов и лемуров низвергли его армии. Были повержены и титаны. Время титаномахии подошло к концу. С ней закончился Золотой век.

Вторая эпоха. «Серебряное время». Сатана. То, что осталось от Денницы после низвержения, но не желало уйти и по перерождению. Самая чёрная его суть, затмившая все деяния прошлых дней новыми поступками, желала власти. Он изменился, и остался при силах как новое существо.

Сатана смог занять Трон, как антипод сам себе в прошлом. Падение с небес никому из ангелов не пришло на пользу, но семирогий предводитель их треснулся так, что раны свои заживить не смог в принципе. Его разрывало само мироздание.

Свободное от мучений время он посвящал время развитию, попутно породив новую расу атлантов, взамен Лемурии.

Северные гипербореи выступили противовесом созданным искусственно. Люди двух типов столкнулись. Созданные и порождённые.

Рогатый внедрил прогресс, доминирующий знанием над пониманием. За эпоху новой эры он научил людей разделять друг друга. Ввёл понятие кланов, семей, врагов, друзей, союзников, неприятелей и временных сил.

Единства не стало, четыре расы ещё не смешивались между собой при ослаблении сил богов после войн, но уже относились друг к другу настороженно. Оружие охоты и войны модернизировалось постоянно. Те, кто стали новыми богами, покровителями своих народов, повели своих подопечных в разные углы света, чтобы до поры до времени накопить силы, а потом схлестнуть в новом огне, проверяя, чей народ крепче, и кто сильнее.

Но в связи с ещё малым количеством воинов, тотальных войн ещё не наблюдалось. Взорвались несколько складов с законсервированным ядерным оружием предыдущих «учёных» Денницы. Но это мелочи для мира в целом. Время всё же могло называться серебряным, пусть даже избранные, дорвавшись до знаний обречённых, предыдущих рас, копили мудрость совсем уже не для повышения кармического интереса к своей персоне.

Кстати, о карме… В золотом веке люди, умирая, перерождались во что угодно: камни, растения, животные, птицы или даже снова в людей тут же. Никто не уходил безвозвратно. И если бы появился проповедник, вздумавший пудрить мозги о рае и аде, его бы просто пустили на обед зверям в лес в одиночку. Народ понимал происходящее, не ощущая гнёта наставников. Ведал истину.

В серебряном веке истину взяли на себя новые боги. Появились ритуалы, поклонения пришлым. Рогатый раздумывал, как бы разрядить сгущающуюся обстановку, но ничего путного не углядел, потерял время. А тем временем оружие стало применяться не только для защиты от демонов, но и для атаки на себе подобных. Чего раньше никто не мог себе представить.

Третьим на престол взошёл Люцифер, родной брат Денницы. «Бронзовый век». «Светоносному» пришлось порядком потрудиться, чтобы остатки первых Лемурийцев, титанов и расплодившиеся атланты с консервативными гиперборейцами, не задавили новое человечество в это мрачное время.

Он приложил немало усилий, чтобы разрозненные боги и сильные маги не взяли бразды правления в свои руки. Он перехитрил многих, прорвав Дарданеллы и утопив остатки прошлых цивилизаций. Это был первый потоп в истории человечества. Повышение Чёрного моря на сто метров не стоит сравнивать со Всемирным потоком, когда боги двигали литосферные плиты, меняя очертания континентов. Но человечество умудрилось сконцентрироваться на самых удобных для проживания позициях именно на уровне Средиземного моря. Потому удар был ощутимым.

Люцифер, как гений войны, привил людям жажду наживы, захвата земель и окончательно спутал умы старейшин, тем самым ослабил влияние богов. Родные наставники больше не пестовали детей, народ стал называться «стадом», быстро найдя новых пастухов. Произошло первое смешение рас. Люди перестали различать вектора: правда-ложь. В конце правления «правда-ложь» сменилась «ложью-ложью», но в неё верили так же, как в истину, так как понятия истины оказались размыты.

Мир запылал. Магия, технологии, силы – всё смешалось в одну круговерть. Люцифер, экспериментируя с идеалами, опустил человечество в тёмный омут, отбирая всё нажитое богами наследие.

Всё, что копилось тысячелетиями, большая часть знаний, опыта, сгорели, потонули и разрушились, предались забвению.

Так тёмный гений разрядил обстановку на планете, разоружил цивилизации. Они скатились до уровня каменного века. Бронзовый век стал каменным именно для людей, откинув их в развитии на несколько эпох назад.

Межзвёздные колонии в Солнечной Системе лишившись поддержки, зачахли. Многие из богов и из посвященных асов ушли на соседние планеты и в прочие Чертоги. Для существ Чертога Рыси эти области стали «Дальним Космосом». Время, когда люди тех миров воссоединятся с «землянами», порядком отодвинулись.

Никто не хочет соваться в мир, где не могут разобраться с основой своего существования. Кому нужен мир-чистилище? Мир-тюрьма?

Оставшиеся здесь на Земле в худшее из времён последствий ядерных войн, боги и люди, как их потомки, прятались по пещерам, как одичавшие звери. Они старались выжить, и когда вышли из пещер, на них обрушился голод и холод. Пришлось перейти на мясную пищу, что понизило потенциал и сроки эксплуатации контейнеров-тел для душ.

Люди вышли на свет и пошли прочь с севера, покидая свою прародину, свои оплоты. Предводители повели кланы на юг. Там они разделились, и одни пошли на восток, а другие на запад, забывая о родстве и общих корнях.

Я родился за несколько десятков лет до смены трона Люцифера Велесом. Наша эпоха железа и крови, потерявшая магию и понимание сути вещей, зовётся Кали Юга.

Всё, что было до – мелочи жизни. Мохнатый бог столько натворил во всём мире, что я ещё не раз захлебнусь, разгребая эту муть качественного изменения сознания людей.

Чтобы окончательно смешать знания людей и разъединить их духовно, Велес ввёл новый элемент управления взамен угасшей магии – веру в чудеса. Вера пришла на место магии. Как ожидание пришло на место реальных знаний и действий.

Как итог – религии. Он вводил их одну за другой. Это легко, когда каждый человек понятия не имеет, что происходит в мире. Люди потеряли первопричину. Прожорливые эгрегоры заботливо расхватали любителей «знаний».

Те, кто мог становиться богоподобными, стали потребителями. Новое человечество незаметно для себя забыло, что знания не во вне, а внутри. Я так же не достиг просветления, ибо так и не могу понять, что значат осточертевшие «три единицы».

Я старался разбудить вас как мог. Не новыми постулатами вер, а тем, что осталось на дне душ со времён первой сборки. Тем, что не размылось смешением. У радуги семь цветов, семь спектров. И потому она прекрасна. Если смешать семь пигментов души, собирая всё воедино, мы получаем безликий коричневый цвет. Цвет, который избирают люди, когда хотят уничтожить всё не похожее на их представление о мире.

Вы предпочитаете войны. Не зря же за двенадцать тысяч лет с момента моего рождения лишь триста тридцать три года человечества жило в мире.

Многие лагеря воюют за ваши души!

* * *

Франция. Ресторан на Эйфелевой башне.

Девятнадцать секунд спустя.

– Нет! Он не сделает этого! – вернулся Миромир, собрав тело воедино. – Что они смогут понять из этого потока воспоминаний? У них нет представления о прошлом.

– Сделает. Я помогу, – заверил Родослав. – Что до представлений, то соберём картину мира… со временем. Кусочек за кусочком.

– Его мысли сгорят в их калейдоскопичном представлении! – возмутился отец.

– Булгакову ты так же говорил. А он тебя куда послал? – улыбнулся Родослав. – До сих пор идёшь, прообраз Воланда. Хотя немцам ты больше Фаустом запомнился.

– Мир привык к ежедневным заголовкам о встрече с инопланетянами. Одних только объявлений о мракобесии в СМИ больше, чем у меня было женщин. Кто поверит какому-то странному Меченому? Таких придурков в каждом блоге миллионы.

– Люди любят безумцев. МММ вон два раза строили. Мечта с халявой для всех – вот суть современного человека. Выгода из пустоты, – вздохнул синеглазый. – Помнишь времена работорговли? Все делали вид, что все производственные мощности исходят только от них.

– Но мир начал быстрее развиваться только когда каждый легализовал своё положение раба.

– Теперь представь, с какой скоростью люди захотят избавиться от этого клейма? Переложив ответственность на богов, магов, прошлые расы и прочих серокожих смотрителей? Одна освободительная война для всех. Возвращение в космос в виде монумента давно смешавшихся четырёх разных потенциалов племён Рыси, Дракона, Бизона и Пантеры. Это же мечта всех работорговцев, чтобы сплотить людей для дальнейшего правления над ними.

– Вы не сделаете этого! – воскликнул рыжий. – Я заставлю его сомневаться во всём! Я сгною твоего сына, он примет яд. Этот яд лишит его веры. Самой главной веры. Веры в себя. Он падёт…

– …И поднимется, – обрубил Родослав. – До скорой встречи, братец.

Оба исчезли. Париж скинул наваждение. Люди из разных концов города, все как один, посмотрели в сторону Эйфелевой башни.

Как прекрасен её подсвеченный образ на ночном фоне. Как явен её ориентир.

Часть четвёртая: «Окраины». Глава 1: Кровный вопрос

Окраины Лондона.

Частная гостиница.

Сергий Корпионов уснул. Сон, стоящий перед глазами был большей явью, чем сама жизнь. Ощущал всё с необыкновенной ясностью и мыслить мог о чём угодно, от прошлого, до будущего.

Что самое интересное – мог рассуждать, что во сне обычно делать сложно.

Перед ним стоял он сам; чёрные длинные волосы, зелёные глаза, блестящие внутренней силой, тренированное тело. На нём тёмная одежда: чёрная безрукавка, кожаные штаны, только плечи голые, без татуировок и на правом запястье словно клеймом выжжены расплывающиеся цифры. Их не видно.

Образ определяет точно, что три. Но какие?

– Нет, я не ты. Не обольщайся, – сказал тот человек напротив. – Носить три шестёрки тебе ни к чему. Можешь взять три девятки. Они несут большой потенциал, но помни, что они в любой момент могут стать шестёрками. В этом непостоянство этих цифр. Ты то на коне и ведёшь за собой, то проклинаем всеми, кого когда-то вёл.

Скорпион молчал, продолжая рассматривать незнакомца. Хотелось разглядеть плавающие цифры. Но что-то не позволяло. Видимо, то самое право выбора. Если владелец не позволял – нельзя.

– Ты не разговорчивый. Я ожидал кучу вопросов, – продолжил неизвестный собеседник, принявший образ самого Скорпиона.

Сергию он не понравился. Постарался сконцентрироваться на пробуждении, освобождаясь от пут. Наваждение могло быть навеяно Эмиссарами. А навязанное не любил.

– Да подожди ты. Мне тоже есть, что тебе сказать, – сказал незнакомец и постарался убрать возникшую перед глазами рябь и мир перестал расплываться.

– Хотел бы поговорить, пришёл бы наяву, – буркнул Сергий, но попытки пробудиться делать перестал. – Даю тебе шанс объясниться… Ты от Эмиссаров?

Гость сна наклонил голову, посмотрел исподлобья:

– Я – твой брат.

Помолчали.

Скорпион вновь стал предпринимать попытки к пробуждению, не поверив.

Незнакомец скривился:

– Я тоже думаю, что картинками объясниться проще. Но не время. Послушай хотя бы одного совета – не плыви сразу к Золо. И не лети, если всё ещё не отбило желание парить над землей. В Атлантическом океане тебя встретят.

– Откуда информация?

– Бери курс на восток, повремени. Нам надо многое обсудить, брат. Веришь ты мне или нет, сейчас не важно. Я просто не хочу тебя потом перехватывать, доставая твою душу с того света, Скорпион…

Сергий открыл глаза, ощущая кровать. На соседней кровати раздавалось сопение Сёмы. Перед глазами был потолок.

Зрение вдруг пропало. Чернота заволокла картину перед глазами, но в ответ пробудилось сознание, воспринимая поток.

* * *

10033 год до нашей эры по современному летоисчислению.

Ливень стоял стеной. Яростные капли разили землю, оставляя целые выемки. Периодически казалось, что водные струи прерывались, отдыхая, но тогда за дело брался град. Застывшие «голубиные яйца» заставили попрятаться всё живое. Небо пылало гневом, отрицая саму жизнь, старалось изничтожить сам лик земли.

– Он бы ещё метеоритный дождь послал. Тоже мне, тученагнетатель, – презренно обронил Миромир и перехватил обоюдоострый топор покрепче, не сводя глаз с крыши землянки.

Топор в руках рыжеволосого древнего воителя периодически вспыхивал синим. Зримая аура окутывала оружие и, казалось, что метеоритный металл дышал. Блёклые, розоватые руны вдоль остриёв едва светились. Слабо-ощутимая вибрация проходила по рукояти, словно напоминая, что не стоит её сжимать до белизны пальцев. И так не выпадет. Пусть хозяин не беспокоиться.

Светловолосый, как блики самого света на солнечных камнях, богатырь Родослав, привстал с лежанки и расправил широкие, как валуны плечи. Мощные скулы раздвинули челюсть, зевнул во всю мощь лица. Небесно-синие глаза подёрнула поволока, обронил скупо:

– Повремени силы, брат. Он ещё далеко. Будет к полуночи.

– Да по мне, так хоть сейчас. Всё равно мой ребёнок родиться и будет топтать эту землю, хочет он того или нет, чёртов ревнитель. Всё не может смириться, что предпочла смертного бессмертному.

– Я тоже не сразу смирился, – напомнил синеглазый. – И тебе понадобилось немало времени, чтобы меня разубедить.

– Но я справился. Со всеми справился. Даже она не сразу признала меня мужем.

Лилит вскричала, дёрнувшись на соседней лежанке. По щекам потекли слёзы. Капли добежали до скул и исчезли, иссохнув. Они не успели коснуться смоляных волос.

Женщина прикусила губу и почти выгнулась дугой, презрев округлый живот. Сильная, холодная ладонь богини Мары легла на лоб. Седовласая дева прикрыла глаза. Ладонь на лбу роженицы вспыхнула синим. Лилит отключилась.

Холодные губы богини едва слышно прошептали:

– Ещё не время. Дай ему впитать последние силы. Не торопи предначертанное.

Помолчали. Часы тянулись, как смола древа.

Мир над землянкой укутала чёрная пелена. Яркое око взошло над миром, вспыхнули звёзды, утопая в молоке, как мелкие мошки. Миромир не находил себе места, слоняясь из угла в угол. То и дело поглядывал на спящую жену и тревожно подёргивающийся живот. Не рождённый то затихал, то снова принимался биться изнутри, требуя скорейшего выхода. Удары становились такими, что Лилит бросало из стороны в сторону.

– Силён. Весь в папку, – часто повторял рыжий, остро переживая, что необычный ребёнок может навредить матери.

Когда борьба становилась невыносимой, богиня Мара распростирала над животом роженицы белые длани. При каждой передаче успокаивающего импульса они покрывались сетью морщин. Кожа богини становилась сухая и жёлтая. Синий холод на время заставлял плод угомониться, но вскоре тот снова возобновлял попытки освободиться.

Жизнь требует своё.

– Успокой дитятку, отец, – обронил Родослав, отвязывая из-за плеч перевязь с мечом и водружая ножны подле себя на ложе.

Большой двуручный меч, скованный подгорными умельцами из самого редкого на земле, метеоритного железа, запрыгал по лежаку, намереваясь свалиться на землю, но лишь бы выбраться из плена ножен и броситься в сечу. Рукоять, перевитая синими рунами, заканчивалась пирамидальным навершием, которое в отличие от «яблока», позволяло схватить меч во время боя и за самый краешек рукояти двумя пальцами. Заговорённым меч тревожился, предчувствуя скорую битву.

Миромир положил топор рядом с мечом, сам подошёл к Лилит. Топор недовольно дёрнулся, прыгнул на меч. Меч извернулся и высек на рукояти топора искру. Родослав подхватил меч, отодвинул артефакт от греха подальше.

Оружия намеревались броситься в бой друг с другом, как некогда их хозяева. Война двухсот веков так быстро не завершится. Даже орудия помнили всю злобу, ненависть и жажду крови брата, когда дело касалось любви к Лилит.

Двадцать тысячелетий не могли двое решить свой спор за обладание дивной женщиной, утверждающей, что она первая женщина во всём мире. И никакие другие боги не слепили, не выстругали, не выплавили и не наваяли женщину раньше.

Прекрасное заблуждение, делающее уникальную женщину ещё очаровательнее.

«О, сколько сил и жизней ушло на тот спор? Сколько крови пролилось и какова сумма сил, которые призывали принять свою сторону? И почему мир наступил в один момент, когда брат попросил помощи? У Лилит первый ребёнок. Первый за всё время противостояния. Вот и весь ответ», – подумал Родослав.

Рыжеволосый положил обе руки на дёргающийся живот. Мара улыбнулась, отходя от семьи подальше. Серебровласая, но отнюдь не седая богиня, в числе первых взяла на себя нелёгкую роль древних старших богов. Теперь она сидела рядом с синеоким богатырём по своей воле. Руки богини с лёгкостью подхватили пудовые оружия. Положила себе на колени, пробежалась взглядом.

– Зрю руны Рода и мои руны, но где руны моей сестры – Макоши?

– Руны первоматери мне неизвестны, – склонил голову Родослав. – Брату тоже. Ему даже твои руны не под силу. Та ещё двуногая образина. Разве что руны Рода. Те попроще.

– Сакральное таинство осталось за семью печатями для вас обоих, потому как единственному предавались вы – вражде, – заметила богиня. – Но что было, то быльём поросло. Ты завершил борьбу первым, согласившись помочь, тебе и открою истину.

Рука богини прошлась по рукояти. Рядом с вязью двух рунниц синего и алого цветов вспыхнула третья, тёмно-зелёная. Факела полыхнули, словно обмотанные новой паклей и закоптили, очерняя потолок.

– Время? – спросил Миромир.

Землянка затряслась, гул и вибрация нарастали. Руны на топоре рыжего полубога полыхнули багровым. Меч Родослава заворочался в руке, полыхнули все три ряда знаков.

– Время, – сухо обронила Мара и вернулась к Лилит.

Дева проснулась. Дикий крик прокатился по землянке. Живот дёрнулся, ещё и ещё. По ложу потекли воды… и кровь. Родослав и Миромир откинули крышку землянки. Холодный злой ливень ударил в лицо, потёк по выдолбленным в толще земли ступенькам. Молния разрезала небосклон, вычерчивая огромную фигуру в полтора роста тысячелетнего дуба. Руки чудища как те дубы, а грудь такой ширины, что не хватит и десятка рук, чтобы обхватить. Уродливые, короткие, но крепкие, как крепки тысячи скал вместе взятые ноги заканчивались копытами, каждое прочнее любых сплавов.

Всё тело врага обрамлено роговой бронёй. Два огромных острых рога торчали на голове явно и пять поменьше сокрыты, не так заметны, а за плечами развивались опалённые огнём преисподней три пары чёрных крыльев. Дьявольские очи пылали чёрным огнём, что хорошо виден даже ночью в отсутствии молнии.

Воплощённое зле темнее самого мрака.

Денница потерял силу первопрестольного, но сам по себе и как Сатана оставался настолько могуч, что ни один бог не мог победить его в честной битве. Его мог свергнуть только создавший или тот, кому будет дана сила спящего Управителя.

Сила, которой в данный момент обладал лишь сам Сатана.

Но это не значило, что битвы не будет вовсе.

Двое полубогов застыли у входа, сжимая топор и меч, как последнюю надежду. Готовые до последней капли крови защищать ту, которую любили всю жизнь, полубоги полны решимости.

Они любили одну на двоих. Только поэтому готовы умереть рядом друг с другом.

Грохот, как камнепад тысяч камней, прокатился из уст Сатаны по поляне:

– Зрю, что наступит самая кровавая эпоха человечества; умы распадутся и прошлый мир подёрнется пеленой, старые боги падут один за другим. Народы окажутся без наставников, как малые дети без родителей. Придёт Единый, но в том слове не суть Творителя. Не сплотит он народы, лишь усилиться вражда за право толкования слов. Семьи и пантеоны богов и полубогов сменит небесная иерархия. Сонмы бесполых существ возьмут бразды правления в свои руки и заполнят пустоты, отберут силы прежних. Мир никогда более не будет прежним. Но в тот день, когда люди нарекут рождённого, всё изменится. Старому миру больше не бывать.

– Чему быть, то не тебе решать!!! ТЫ НЕ ТВОРЕЦ!!! – изо всех сил закричал Миромир, перекрикивая грохот грома, шума ливня и холодный ужас, который сковал члены судорогой, не позволяя двигаться от всеобъемлющего ужаса олицетворённой СИЛЫ, стоящей перед ним.

– Как прозреешь ты, сам возьмёшь в руки меч, чтобы помешать приходу шестой эпохи, но не хватит сил, ибо старое древо погибло, и орёл покинул ветвь, а новое древо забрало все соки. Оно ядовито для небесной птицы. Суть бог одного народа – бог всех, – добавил падший туманно для обоих.

Лилит закричала так, что крик прорвал заслон земли. От мокрой травы на поверхности пошло мощное испарение воды. Туман поднялся над поляной, вопреки могучему ливню. Луна покраснела, словно политая кровью. Трава на месте пара иссохла и загорелась, не желая существовать рядом с воплощённым злом.

Родослав и Миромир стояли молча в огне горящей поляны и смотрели в первородно-чёрные глаза падшего. Они лишь дети сильнейшего из северных богов и смертной женщины. Смертные люди. Пусть даже человек суть – бог, создан Творцом с подобным потенциалом, но до полного раскрытия его потенциала нужны тысячи лет. Не войны, но мира.