Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

– Да понял, понял, – печально обронил Егор, потирая вздувающуюся шишку на голове. – Но чего они…

– Не они, а она. И эти игры с чувствами – не повод подпаливать рубашку нашему Андрюше. Он не пожароустойчивый. Понял?

– Понял. Но…

– Никаких «но». На любом из заданий ты ответственен за них обоих так же, как они за тебя. Но это не значит, что в свободное время ты можешь позволять себе заниматься ерундой. Понял?

– Лада, да понял-понял, – взмолился Егор, с сожалением увидев, как Андрей с Юлей исчезли в лифте и разговаривают о чём-то очень-очень интересном.

Вот почему он не телепат? Кому нужен этот огонь, когда телепату достаются все «лакомства»?

– А за Юлю не переживай, – спустила пар Лада, разговаривая уже более спокойно. – Она сказала не то, что думает. Просто… просто не веди себя постоянно, как ребёнок. И она будет говорить тебе больше… Намного больше.

Егор стал серьёзным и с благодарностью в глазах обронил:

– Спасибо, Лада. Я… исправлюсь.

– Буду надеяться, – тоном Андрея-наставника протянула Лада.

Вместе засмеялись.

Часть четвёртая: «Дети Антисистемы». Глава 5: Выпад

То же время.

Дальневосточная тайга.

За окном лютовала пурга, но мороз бессильно разбивался о стекло. В доме Серого Отшельника было тепло и уютно. Трещал поленьями камин, давая не только тепло, но и довольно света.

Отец с малолетним сыном на коленях сидели на кресле, глядя в огонь очага вдвоём. Беседовали о жизни. Ёруш сыпал вопросами, собирая их сотнями с, казалось бы, совсем пустого места, а Рысь пытался успевать подбирать ответы так, чтобы ребёнок получал не весь ответ целиком, но часть додумывал сам, оставляя себе возможность для манёвра мысли. Ответить мало, а вот подвести к ответу – самое то.

– Ну а почему магия есть добрая и злая? Это что, добрый волшебник из доброго колодца её черпает, а злой из злого? – тревожно дополнил свой очередной вопрос Ёруш.

– Магия она магия и есть, не черная, и не белая, и не какая другая. Она ни цвету не имеет, ни добра или зла, а только лишь в силах разницу. Называющих себя магами много, да немногие магами являются. И если, по представлениям, маг чёрный только чёрное творит, то ни в жизнь ему более сильным не быть против того, кто и белое тоже делает. И белый без черного тоже слабоват будет. По сути баланса надо разное делать. Ко времени и к ситуации. Лишь тогда магия обретает смысл и пользу.

Скрипнула дверь, повеяло морозной свежестью. Наталья вернулась из дома Скорпиона и Владлены. Вечорка-посиделка закончилась. Все уже готовились ко сну. Завтра будет новый день – новые дела.

– Мама! – подскочил ребёнок с колен и умчался к порогу.

– Ты чего не спишь ещё? Ночь на дворе.

– Так тебя ждём.

– А ну быстро спать.

Рысь вздохнул, немного притомившись от беседы, в которой иной вопрос был так труден, что голова начинала скрипеть. Освобождённо расплылся по креслу. На тело наплывала дремота, биологические часы с заходом солнца подсказывали, что пора на боковую. Но пламя в камине не давало уснуть. Глаза словно впитывали тёплый свет, дух бодрился и радовался, навевал воспоминания битв, мысли прошлого, деяния былых лет. Свет огня был живым, проникал в него и напитывал силой. И Рысь ощутил это явно, словно породнился с пламенем воочию.

Смотри, просто смотри в огонь. Он помнит всё. Ведь всё в тебе самом. Стоит поймать лишь правильный фокус.

* * *

Воины построились вдоль стены на тысячи километров, образуя дугу из войска. Взгляд Рыси пытался нашарить конец стены хоть с одного края, но те уходили за горизонт с обоих краёв. Во истину её строили несколько поколений назад сами боги! Тянется от моря до гор. Высокая, широкая и крепкая. Такой врагу никогда не взять!

Воин, глазами которого видел Рысь, услышал восхищённый говор прочих солдат и задрал голову. По небу неслись десятки огненных колесниц, испуская свет не пламени, но яркого солнца, превращающий поздний вечер снова в день. Конечно, это были не колесницы, но реактивные истребители, но в странном обрамлении света, словно самолёты летели так быстро, что сам воздух вокруг загорался.

«Вайтмары» – корабли Мары, сразу понял Рысь, немного знакомый с прошлым Земли. Не самолёты, не летучие корабли, но симбиоз высоких технологий, использующих магнитное поле Земли для передвижения. А свечение – силовое поле, создаваемое для защиты и накопления энергетического барьера. Который в равной степени может быть, как защитой, так и нападением.

Орда небывалого по размерам войска показалась с юго-востока. Атака ближе к ночи совсем их не страшила.

– Идут, – разнеслось вдоль стены.

– Пожаловали.

– Не чтут Договор, – понеслись обрывки фраз со всех сторон

Разговоры потекли безудержно, и полководцы не спешили прерывать говор. Пусть воины выговорятся, пока есть возможность. Дальше будет не до слов.

– Боги покарают нарушителей, – добавил воин справа.

– Так и у них есть боги, – приметил его сосед.

– Наши боги сильней. Мы первые пришли.

– Первые, но это были свободные земли. Ничейная планета.

– Людской мир, давно оставленный первыми людьми, – донеслось от ветерана. – Но мы вернулись. Правду принесли. Каждому свою территорию выделили, ан нет – все равно через Кордон лезут.

– То было слишком давно, чтобы доказывать. Родичи говорят, что многие пожили в этом мире, пока мы не вернулись. Вот и своим разумением.

– Всем были определены равнозначные территории, ближе по духу. Зачем лезть на наши? Не для них мы с демонами боролись, кровь шестнадцати родов проливая.

– Земля меняется со временем. Время лютого чертога выпадет.

– Земля да, но Слово нет.

– Пусть всё решат боги. А кто демонов в ранг богов возвёл, тот у стен сегодня и останется.

Рысь постарался ощутить мысли воина, глазами которого видел древний мир, но тот был спокоен, спокойны были и его мысли. Он не перепроверял оружие, снаряжение, не вступал в споры, не призывал к богам-родичам. Он был уверен в победе и просто ждал, разглядывая наступающие тёмные орды.

С юго-востока подул сильный ветер, шквалом ударившись в лицо. По небу полетели огненные всполохи, и глаза увидели те же наступающие орды, но в небе. Они обрушили огонь с неба на корабли родных богов, и сама стена ощутила на себе удары, выжигающие в её облицовке из заповедного металла широкие дыры. Дрожь пошла по стене, но стена продолжала стоять, отдавая разве что небольшие куски и зубья территории неприятеля.

На небе с северо-запада показались подкрепления кораблей, и в орды полетел ответный огонь. Да такой, что глаз едва успевал заметить его сияние прежде, чем-то обрушивалось о броню небесных колесниц врага и те падали на головы своим же солдатам. Воздушный бой был зол. Горело само небо.

Орды на земле остановились, странно расступившись у самого горизонта, словно давали коридор чему-то большому и важному. Не успел воин Рыся разглядеть чему, как стена в сотне метров от него ощутила таранный удар. Он был такой мощи, что десятки метров брони и каменной кладки испепелило вместе с людьми. Образовался проход в сотню метров, края раны оплавились, разогревшись до тысяч градусов на мгновения.

Показалось, что сам воздух стал жарче. Ветер подул яростный. Зной он нёс. Зной и одобрительный гул рогатых орд. Те пришли в движение и продолжили путь к стенам. И Рысь поподробнее разглядел неприятеля – рогатые шлемы, как у викингов, холодное оружие, редкая броня или вовсе её отсутствие.

«Как же так?» – мелькнуло в голове: «с викингами боремся?», – но тут он увидел среди людей высокие фигуры нелюдей. Они тоже были рогаты, но не носили шлемов, ибо рога их натурально росли из рогатых голов, а роговая броня опоясывала тело. Среди этих фигур Рысь увидел и крылатых и хвостатых тварей.

«Подражание значит. Демонам», – понял всё Рысь.

А на небе сотнями носились колесницы богов. То с одной, то с другой стороны приходились по ним удары мощные и падали колесницы у Стены с одного или другого края.

– Опустить стёкла! – расслышал Рысь.

– Активировать шлемы!

– Закрыть глаза! – покатилось вдоль Стены от приказных.

Воин Рыся коснулся лба и перед глазами появилась чёрная пелена, сродни каски для сварочных работ. В первый момент показалось, что не увидит больше вообще ничего, но после понял, для чего это…

С неба, минуя корабли, пали удары подобно молниям. Не слепили они глаза, и виделись сквозь защитные плёнки красиво. Сердце наполнялось трепетом и страхом перед их величаем. Вслед за серией «молний», ударившим в землю перед ордой, что не прекратила своё движение, с неба послышался сам гнев первородной ярости.

Воины на Стене поспешили коснуться ушей и шлемы их вовсе заглушили все звуки. Забились в истерике отряды орд, но не все пали не землю, большая часть продолжила движение, среди них первыми пошли рослые демоны, а люди рогатые обступили их, сброшенные перепуганными лошадями.

И тогда небеса, видя, что не желают орды отступать от Стены, ниспослали ордам тем саму смерть. Огненные грибы увидел каждый из воинов перед собой. Они выросли по земле, уничтожая воинов орды лютой смертью мгновенно, беспощадно. Ни криков, ни агоний – всё заглушили и закрыли собой шлемы.

Рысь ожидал, что волна взрыва от этих грибов донесётся до Стены и многие умрут от радиации или последствий ударов, но не произошло ничего. Не боялся и его воин, глазами которого смотрел на этот мир.

Долгие минуты стояли на Стене воины, никак не ощущая возведённых защитных силовых барьеров, которые окутали огромные территории, приняв на себя всю ярость обожженной земли.

* * *

Рысь открыл глаза, посчитав, что «сеанс» прервался ещё ранее, когда воин перестал ощущать окружающий мир, ничего не видя и не слыша. Сам же ощутил на плече тёплую, нежную руку Натальи.

– Ты спишь, Андрюша? Ёруш уснул.

Рысь поморгал и обхватил её ладонь своей, приблизил к себе, приглашая присесть на колени.

– Не сплю… Просто сегодня нырнул глубоко. – Андрей на мгновение задумался. – Гораздо глубже, чем понимаю. Вначале показалось, рода наши в бою сошлись на истребление. Но нет – то рода от Рубежей демонов отгоняли, и орды полудиких кочевников, что за ними пошли. Предки жителей Поднебесной, от которых Стену возвели, которую сама жёлтая раса по Договору не пересекать обещала. Да породнились их боги с демонами, разум потеряли. А с ними и люди. Вот и пошли Войной на север. Да у наших с головой всё в порядке оказалось. Дали рода отпор оружием страшным. Но я по-прежнему не понимаю многих вещей.

Наталья улыбнулась той улыбкой, какой всегда улыбалась, когда не понимала о чём речь:

– Ты разберёшься… Я знаю.

– Конечно, разберусь. С такой берегиней как не разобраться?

Она обхватила за шею и улыбнулась. Он приблизил к себе и нежно поцеловал в румяные с мороза щёки. Губы встретились. Обоих охватило желанием единения, потянуло друг к другу. И так жарко стало телам, такой лишней показалась одежда в свете огня родного очага.

Рысь мельком глянул на огонь и тот, словно испугавшись взгляда Отшельника, потух. И лишь месяц в окне видел, как слились воедино тела Защитника и Берегини.

Ёрушу нужны были сёстры и братья. Две души уже встали в ряд на новое рождение. Дело времени, да Рода веления.

Часть четвёртая: «Дети Антисистемы». Глава 6: Соль земли

Примерно то же время.

Киев.

Двое приблизились к входной двери больничного заведения закрытого типа. Сёма поправил ворот куртки и, почесав нос, без всякого плана постучал. А когда глаза нашарили обшарпанный, потрёпанный звонок, то ещё и позвонил следом.

– И что? – опешил напарник, ожидавший от старшего группы более приемлемых действий. – Вот так просто войдём внутрь просто потому, что тебе не понравился фасад здания?

– Да, – не мудрствуя лукаво, ответил блондин.

– А более веская причина? Не окраина же города. Спецотряды в получасе езды. Органы правопорядка в десятке минут, – перечислил Виктор Браславский.

Паранорм отдела Кота, прикреплённый на неделю к боевым тройкам.

Сёма скривил рот, как лимона лизнул. Нехотя пояснил:

– Зайдём, – пощупаешь охранника. Если все в порядке, то извинимся и уйдём. А так меня сводки по городу настораживают. То, что мэр идиот клинический, это одно. А вот детей много пропадает. Не майдауны же их жрут. Об усыновлениях-удочерениях тоже не слышно. По крайней мере, официальных.

– Проверили?

– Косвенно. И так как это только мои домыслы, то ребят от законного отдыха не отрываю, да и координаторы не в курсе.

– А что мы тогда делаем?

– Действуем, – ответил бесхитростный блондин. – Ты молодой, тебе вляпываться в неприятности полезно. По самые уши. Слышал же про грязелечение, Витя?

Виктор закатил глаза от перечисленных доводов. Веские! Ничего не скажешь.

– Вот почему тебя московские, питерские, рязанские сводки не настораживают, а как три задания за два дня на Украине, так ты тут быстро со своими домыслами подсуетился?

– Не хныкать, мелкий. Предчувствие у меня, – поправил Сёма. – А я доверяю предчувствиям. Потому жизнь скучать не даёт. Для осколка Незалежной слишком много неясностей в последнее время. Земли благодатные, а порядка в них мало. Вот нечисть и беснуется. Как бы ни происки Эмиссаров. И так каждый осколок в задницу Державе впивают. Выковыривай потом с микроскопом, шебуршись, а они это паникой с санкциями назовут, солдатиков в ряд у границ выстроят. Оно тебе надо, Вить?

Браславский хмыкнул. Рост его был средним, телосложение спортивным, широк в плечах, но блондинистый предводитель их особой группы среди ликвидаторов был единственным, кто периодически называл его мелким. И это при том, что Сёма был старше его всего на пару лет.

Корпионов то ли намекал на не слишком интенсивное посещение тренажёрного зала на базе, то ли просто так адоптировал под свой стиль поведения.

«Или чтобы не завирался? Почему ты единственный, кого я не в силах прочесть? Что мне мешает считать с тебя информацию?» – задумался Виктор. И действительно, ни робкое прикосновение, ни тщательное обследование ладонями всей головы в целях эксперимента, к результату не приводило. Мозговики структуры лишь руками разводили. Иммунитет?

В общем и целом, Семён оставался для Виктора загадкой.

Мощную вековую деревянную дверь, ещё дореволюционного образца, плотную, как сплошной кусок стали, наконец, открыли. Рослый охранник в чёрном комбезе был грозен на вид. Совсем не старый, чахлый дед, как положено больницам, поликлиникам, школам и прочим институтам.

Он неприветливо буркнул:

– Шо це такэ?

– Ой, давайте хотя бы на английском, а то я этих феней с наречиями не понимаю, – улыбнулся Сёма, изображая саму любезность.

Время было лишь семнадцать часов, а часы посещений обычно были с шестнадцати до девятнадцати.

– Ты шо, больной?

– Да шо я? Вы же новые слова по ходу придумываете, новоделы. Как там небоскрёб теперь – махрочёс?

Витя ткнул в спину. И Сёма тут же добавил:

– Ой, что-то я заговорился. Нам, может завтра прийти в часы посещений?

Охранник придирчиво осмотрел незваных посетителей, снова буркнул, привыкнув к тому, что мова после последних выборов уже не в почёте, как и польские трезубцы.

– Можа и махрочёс. Мне почём знать? Но завтра закрыты.

– Карантин? – снова уточнил Леопард.

Ничего не ответив – чего на улыбающихся дураков время тратить? Наверняка туристы! – охранник потянул дверь на себя.

Виктор поспешно схватил охранника за рукав, коснувшись запястья.

– Погодите, передайте моей бабушке, что я её очень люблю. Скоро зайду. Пусть ждёт гостинцев. Я…

Слова Витя произнёс на автомате, сам полностью сконцентрировавшись на считывании информации с объекта. «Увиденного» хватило, чтобы подтвердить опасения Сёмы.

– Бабушке? Здесь нет никаких бабушек, – ответил охранник, отдёргивая руку и теряя терпение. – Тикайте, хлопцы!

– Ломай его! – вскрикнул Виктор.

Сёму дважды упрашивать не пришлось. Схватив служивого за ворот, потянул на себя, хорошенько приложив о дверь лицом.

– Что нашёл? – тут же заинтересовался блондин, проверив охрану на предмет сознания. Не найдя, успокоился.

– Они тут опыты какие-то проводят, – прояснил Витя. – Там ещё один охранник, дальше по коридору.

Сёма нырнул в проход и, разогнавшись по коридору, прыгнул на стол, с разгона ногой сшибая в грудь нерасторопного бугая, который так и не встал со стула. Так со стулом и отлетел дальше по коридору.

– Дети в твоей инфе есть? – крикнул Сёма напарнику через плечо, отключив второго охранника ударом ребра ладони в шею.

Витя пробежал по коридору следом, бросив беглый взгляд на отключенную охрану. Вроде живые.

– Да… только я не совсем понял, почему они их так боится.

– Кто боится? Охранники что ли? – не сразу понял блондин. – Что, очень страшные дети? Цыгане, поди?

– Не знаю. Этот мало видел. Ему не позволяют отходить от двери далеко. Но ощущения его полны страха. А этот… – Витя подошёл ко второму оглушенному, положил руку на голову и на некоторое время притих. – … а этому поручено мониторингом всего здания заниматься. Но сейчас скучно. Вот к корешу пришёл поболтать. Днём подопытные тихие, медперсонала мало. Ночью все опыты, когда приезжают профессора с оборудованием.

– Зарубежные светилы? – уточнил Сёма.

– Да.

– Это пугает. Неизвестность всегда пугает.

Леопард попытался ощутить камеры, но ни зрение, ни привычно обострившиеся в стрессовой ситуации внутренние ощущения не давали сигналов. Либо видео-глазки слишком малы, либо здание лишь на первый взгляд рухлядь, а на самом деле всё не так как кажется.

– Как думаешь, нас уже спалило всевидящее око предиктора?

– Не важно. Охраны больше нет. Третий отпросился, – успокоил Витя. – Но на этажах дежурят санитары, вход по пропускам, магнитные замки.

– О как! – присвистнул Сёма. – Йод, наверное, прячут. А кровь на руках есть?

– Чего?

– Ну, мне нужно оглушать? Или как Джеймсу Бонду выписано право на убийство?

– А, понял. Не, охранники – обычные «быки». Насчёт прочих не знаю, – разъяснил Витя. – Надо докторов «полистать».

Сёма кивнул. Сканер походил на человека. Без причины убивать не любил. Внушает.

Сёма обшмонал обоих охранников, складируя тела под стол. Улов состоял из пары пистолетов системы «Макаров» и мощного электрошокера немецкого производства.

– Держи игрушку, – Сёма кинул шокер напарнику. – Вдруг пригодится.

– Может, ты пистолет мне лучше дашь? Я к ним больше привык.

– Не могу, я обоерукий, – ответил Сёма, стягивая охранникам ремнями руки за спиной. В качестве кляпов пришлось использовать их же носки. – И ты сказал, что без крови. Твоя задача умничать, стрелять – моя. Но можешь попрыгать, опротестовать. Говорят, в этой части света до зимы помогало.

– Я сказал, что быки без крови. Недавно работают, – заспорил Виктор. – Про остальных инфы нет. А пистолет для самозащиты. Я стрелять умею, сам знаешь.

– Это при том, что охраны больше нет? От кого защищаться собрался?

– По крайней мере, здесь нет, – уточнил живой сканер.

– Витя? – Сёма поймал взгляд напарника, поставил пистолеты на предохранители и убрал пистолеты за пояс. – Ты в спешке даёшь неполную информацию. Я бы назвал это непрофессионализмом. Забаррикадируем дверь и идём вглубь.

Виктор пробурчал проклятья под нос и двинулся следом.

Первый этаж был открыт, что называется всем ветрам. Гардероб, складские помещения, пустые кабинеты, комната отдыха, столовая, комната наблюдения. Ничего необычного. Разве что камеры показывали полное отсутствие людей на первом этаже. Но второй и третий не был пуст, а двухуровневый подвал и подавно.

* * *

Кир ощущал щекой подушку. Из прочих ощущений была лишь дикая слабость и чувство лёгкости в голове. Мир под воздействием лекарство немного размыт. Разуму всё никак не сконцентрироваться. Мысли разбегались, не позволяя следить за временем и отвечать на простейшие вопросы.

Всему виной капельница. Молчаливая медсестра периодически заглядывала в его коморку – тюрьму на одного, как он прозвал помещение – проверяла ремни, что держали руки, ноги, торс и голову, меняла опустевшую бутыль с лекарством и всё начиналось по новой: расплывчатый мир, тусклая лампочка над головой, холод во всём теле, и чувства страха в преддверии ночи.

Кир с раннего детства умел предсказывать будущее, считая это вполне нормальным явлением, свойственным каждому. Но как мог поверить в то, что его продаст собственный отец? Как бы ярко не видел картину передачи денег от хмурого доктора в руки самого дорого в мире человека, всё равно не мог заставить себя сбежать из дому.

Да и куда бежать? Мир слишком большой, а ему всего двенадцать лет. Стать беспризорником не просто. Сложно было решиться. Сделать первый шаг. И пока решался на побег из дому, в тщетной попытке заглядывая в глаза отцу и стараясь увидеть там нечто, что заставит отца передумать, время пришло. И вот в одну из ночей среди комнаты раздался посторонний шорох и на голову накинули мешок. Знал же, что так будет, не знал только точной даты.

Кир не винил отца. Всю жизнь тот растил его в одиночестве. Мать исчезла ещё в первые месяцы жизни мальчика. И все двенадцать лет отец тянул себя и сына из бездны нищеты. Перебивались, выживали на низкой зарплате работника завода. Но грянул очередной кризис власти и завод встал. Денег не стало. Затем страна развалилась на области, бывшая столица осталась один на один со всеми накопившимися проблемами. Город наводнили иностранцы, задарма скупающие бизнес, недвижимость и выкупая целые семьи из долговых обязательств и нищеты, как некогда господа рабов на рынках невольников. Отец увидел своё решение проблемы в необычном сыне… Ведь его способностями давно интересовались разные ведомства. Почему бы и не послужить развитию науки?

Так Кир оказался в комнате с тусклым светом.

Днём мальчик спал тревожным, полным кошмаров сном, а каждую ночь его и ещё десятки детей гоняли по коридорам из комнаты в комнату. В туманном, полусонном состоянии разума, ему давали глупые задания, тестировали, спрашивали на разных языках, подключали к различным аппаратам, обвешивая проводками и истыкивая иголками.

Чего не сделаешь ради науки?

Уколы совсем не нравились Киру, но лучше было не противиться. С теми, кто противился выполнять команды, разговор был недолгим. Подходил один из гильдии рослых санитаров и бил по ногам или рукам резиновой дубинкой. По голове или телу им бить было запрещено и доктора страшно ругались, если хоть один из санитаров забывал об этом. При этом люди в халатах постоянно напоминали о ценности «рабочего материала» для исследовательского мира. Причём между собой учёные разговаривали на разных языках. Кир не понимал о чём, он не знал иностранного. Разве что немного английский, из того, чему научили в школе. Но одним английским здесь не обходилось.

Под воздействием лекарств пропало не только ощущение времени. Кир перестал видеть будущее. Оно подёрнулось мраком и перестало даже мелькать во сне. Снов вообще не стало. Туманный бред, больше похожий на галлюцинации – вот что теперь виделось днём вместо череды цветных видений, полных ощущений и жизни. Порой казалось, что он видел прошлое, хотя сам понимал, что это лишь воспоминания – голод, холодные зимы, буны, мародёрства, убийства на улицах, сожжённые флаги то одной, то другой страны. Крики, слёзы, проклятья, молитвы. Он словно жил в городе, в котором все вдруг сошли с ума и один большой, злой невидимый дядя с бородой дёргал людей за ниточки, и они действовали так, как хотел он, давно потеряв волю и желание к самостоятельности.

За очередной бред галлюцинаций и принял выбитую дверь. Она вдруг слетела с петель и с криком:

– Здесь тоже кто-то есть! – в комнату ворвался светловолосый мужчина.

Он бодро подошёл к кровати и посмотрел в глаза.

– Эй, ты меня слышишь?

Кир моргнул, не в силах отвечать. Сознание снова выбрасывало в сон.

– Держись, парень, – снова обронил блондин и первым делом вытащил из вены иглу капельницы. Затем складным ножом быстро разрезал все ремни, не тратя время на затянутые застёжки.

Кир оказался на его руках, такой лёгкий и слабый, что самому себе казалось, ничего не весил. Блондин нёс его, не замечая веса, быстро пробираясь по коридору.

В первые минуты мир отчаянно кружился. Малец почти ничего не видел. Разве что ощущал, как слабый сквозняк гуляет по сорочке, в которую нарядили доктора ещё в первый день. Как же он её ненавидел. Она не грела, от неё чесалась кожа и воняла кислым, как будто до неё её уже носили.

Затем Кир оказался на каталке, а рядом увидел таких же больничных заключённых, как он сам. Кто-то стоял на своих двоих, кто-то приник к стене, придерживаясь, чтобы не свалиться от усталости. Лица всех больнично-пленных были бледными, глаза туманными. Одну девочку рвало.

– Витя, выводи детей, я пообщаюсь с профессорами и вообще, наверное, останусь до приезда остальных. Очень мне их повидать захотелось, – донеслось с ординаторской от блондина.

– Да куда выводить? На улице не май месяц! – запротестовал второй голос. – Где их одежда, мразина? Гардероб пуст.

Последняя фраза была сказана другим тоном, наверняка предназначенная кому-то ещё. Послышался удар.

– Не, – ответил вновь первый. – Твои удары разве что на докторов подействуют. Санитара разве что этим проймёшь? Не дотягиваешь ты до эрзацгвардии. И нечего начинать.

Кир повернул голову в сторону, откуда доносились возгласы, и увидел, как в коридор из ординаторской вылетел один из санитаров. Блондин выскочил следом, снова подняв бугая за шиворот, прижимая к стене.

– Что вы с ними делали? Трансплантология?

– Шо? – выдавил разбитыми губами санитар.

– На органы, спрашиваю, отбирали?

– Не… нет… не видел, – проблеял овцой санитар.

Спрашивающий сдавил ладонью челюсть медицинского работника.

– Где морг, скотина?!

– На… минус… втором, – ответил тот.

– Веди, – повелел блондин. – Найду тела или кровь и тут же отыщем тебе подходящий пакет.

Блондин с санитаром ушли, а в коридор вышел другой парень. В руке он держал коробку вроде рации и говорил, зажимая другое ухо. Доносилась лишь часть фраз.

– …да откуда мне знать, чем? Мы мимо проходили. Туалет искали… Ну и что, что здание ОМОНом оцепили? В первый раз, что ли двойной захват делать?.. Нет, мы не можем прорваться. Тут дети в незавидном состоянии… Девятнадцать их… Да где-то от семи до пятнадцати… Но это же рискованно… Ладно, спектакль, так спектакль.

* * *

Отчаявшись ломать входную дверь ручным тараном, её просто взорвали. Направленный взрыв снял препятствие с петель целиком. Дубовые древние створы с диким грохотом рухнули внутрь. И тут же группа со щитами и автоматами наперевес, растянулась по коридору. Их вниманию предстали лишь двое связанных охранников, отчаянно мычащих и кивающих в сторону.

Командир группы дал знак продвигаться, и штурмующая нацгвардия, выполняющая функции когда-то расформированного Беркута, устремилась дальше, оставив у входа лишь необходимый минимум.

Двое из группы проверили связанную охрану и вытащили изо рта кляпы.

– Хлопцы, эти уроды в подвале. Там были выстрелы, там… – забормотал первый.

Второй же моргнул, и зрачки его стали с янтарным отливом, по-звериному блеснув в полутьме. Блондин мгновенно порвал ремни и молнией схватил развязывающего их за шею. В мгновение он подскочил и впечатал в стену второго исполняющего функции омоновца. Третий в конце коридора оказался ретивым едва не прошил очередью. Пули впились в стену, где секундой ранее пробежал связанный…пробежал и обрушил на челюсть разящий удар.

– Чёрт, как же сложно без крови. Витя, держи вход, – обронил Сёма, на огромной скорости всех подвластных ступеней устремившись к лестнице.

Виктор, косясь на зияющий вход с проломленной дверью, осторожно дополз до автомата. Подумав, дотронулся до служивого. Инфа считалась быстро. Из полезного было лишь то, что им противостояла группа из двадцати человек, шестеро из которых держали под прицелом вход во дворе. Выходило, что Леопарду в подвалах досталось одиннадцать человек.

В кармане пискнула рация. Браславский дважды нажал кнопку, подав безмолвный сигнал.

– Двор чист, – донеслось по рации.

Виктор облегчённо поднялся и поспешил по коридору к лестнице. Но, едва начал спускаться, как наткнулся на группу поднимающихся по лестнице детишек.

– Вперёд, все к выходу, – поторопил Виктор.

Замыкал группу Сёма, на плече тащив парня, которого спасли из одиночной палаты. Сам парень идти не мог. И тут Виктор заметил быстро багровеющие штаны парня.

– Не срослось без крови, – обронил немного взволновано Сёма, зажимая рану едва слышно хныкающему мальчонке, – гвардеец подстрелил его раньше, чем я успел отключить последних двух. «Киборг» щитом прикрылся. Сразу вырубить не удалось.

– Он что, стрелял по заложникам?

– Паренёк крикнул мне, и этот упырь посчитал парня на каталке моим опасным помощником.

– Привычка псевдобойца. Стреляют во всё, что видят с тех пор, как таких прогнали с Донбасса.

– Ладно, быстрее к выходу. Там ещё суета.

– Нет суеты. Наши двор расчистили, автобус ждёт.

Оба поспешили по лестнице. Виктор в спешке коснулся подстреленного парня… По голове как молния ударила. Браславский невольно застыл.

Сёма, перестав слышать позади шаги, обернулся.

– Ты чего? Что случилось?

– Он паранорм, – потрясённо сообщил Витя. – Они все паранормы. Вот почему их здесь держали. Под наркотой дети. Мозги варят им, чтобы бездействовали днём.

– Слушай, удачно зашли, – заметил блондин. – Родители будут рады вернувшемся детям.

– Нет…

– Что нет?

– Родители их и продали, – тихо обронил Виктор.

– Как… так? – не сразу поверил Сёма.

– Сироты, как. Структуре придётся их усыновить и удочерить. Нет у них больше родителей.

Сёма едва свободной рукой кусок стены не выбил. Опомнился, не желая пугать пацана. Тому и так стресса выше крыши.

– Да что с этой территорией вообще происходит? Как надо было довести народ, чтобы стали продавать своих детей?

– Ивана Грозного не помнишь, что ли?

– А что с ним?

– «А всех сирых и убогих ссылать на Окраину. Там им, дуракам, самое и место», – процитировал приказ Ивана Грозного по памяти Виктор.

– Ещё один историк на мою голову, – хмыкнул Сёма. – А границы кто держал по– твоему, пока столицы бесновалась от своей высокодуховной и высоконравственной крутости?

– Все хороши, – резюмировал Виктор.

Он прекрасно умел копаться в прошлом ныне живущих, но история перед двадцатым веком для него представлялась сплошной террой инкогнитой, не раз переписанная тем, кому это было необходимо.

Поднялись по лестнице и поспешили по коридору. Там у входа уже стоял свой человек с кипой курток. Не разбирая размеров и расцветок, накидывали их на детей и вели к автобусу. Во дворе в снегу валялись оглушенные нацгвардейцы с дротиками снотворного в шеях.

Проблема была лишь в том, что координатор успел выделить неподготовленной группе лишь микроавтобус на девять мест, а все дети и группа поддержки туда не влезала.