Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

– Сёма тебе везёт, тренировка сама просится в руки, – шепнул Скорпион и отдал кожаную сумку с ноутбуком и рюкзак с роликами. – Я сам.

– Ты поговори там с ними, я тут постою пока. Хорошо? И запомни, гопники вымерли. Это так, остатки. И ты им по возрасту не подходишь. Если что, просто скажи, что ты из леса. Не поверят – дай в нос. Они тощие, мало кушают и слабые. Запомнил?

– Может, сам поговоришь? – обернулся Сергий.

– А кто ноутбук будет держать? – резонно возразил Сёма. – Давай, иди. У меня вон всё ещё болит после прошлой драки. Да и на роликах ногу растянул. Я в следующий раз поговорю. Я же обещал.

– Лады, – ответил Скорпион и повернулся к парню. – Я сам с тобой поговорю.

Глаза парниши поймали татуировку скорпиона на плече вихрастого паренька и выразили сомнение в необходимости разговора. На языке зоны татуировка скорпиона означала: «злой», «агрессивный», «боец», «не подходи», «опасный». Если такую сделали мальцу, это что-то значило. Видно же, что не наклейка.

Отрок же понятия не имел ни о каких зонах, но о жизни на улице помнил прекрасно.

– Чего хотел? Где остальные?

– Какие остальные? – сверкнул глазами парниша. – Ты чё несёшь?

– Зови своих, говорю. Хочу посмотреть, сможешь ты по крышам летать или нет. Мне с тобой одним драться что ли?

– Ты больной что ли?

– Я здоровый. Где братаны твои, спрашиваю?

– Какие братаны?

– Твои.

– Мои? Я один.

– И чего хотел?

– Слышь, чудной, где тут улица Пушкина?

– Я не знаю. Я из леса.

– А, ну ладно.

Сёма подошёл поближе.

– Скорп, у меня совесть проснулась. Не до ноутбука. Ты его не побил ещё? Давай помогу. – Сёма повернулся к опешившему парню в кепке. – Короче, нам терять нечего. Я тебе если перед соревами ухо откушу, возможно, меня дисквалифицируют. Так что не обессудь за травму, жизнь дороже.

– Чего?

– Да ухо тебе всё равно без надобности с такой кепкой в жару, – стоял на своём Сёма. – Амулетом носить на верёвочке будешь.

– Ты тоже больной? Психи!

Скорпион положил руку на плечо собрата:

– Стой, Сём. Он про улицу какую-то спрашивает.

– Какую?

– Пушкина.

– А, это вон та, – Сёма ткнул пальцем. – Там драться будем?

– Нет. Спасибо, – вместо ответа обронил парень и быстрым шагом стал удаляться от странных пацанов с коробками и рюкзаками.

Связываться с неадекватами себе дороже.

– Ты же страшный человек, братик, – усмехнулся Сергий. – Гопника одним разговором перевоспитать – это уметь надо.

– Я? Ты уверен? – удивился Сергий. – Ты же его уже психологически обработал. Предварительно запугал.

– Я? Нет, – упрямился блондинчик. – Это всё твоя работа. Как пить дать, ты его допугал. Чтобы наверняка.

– Ладно, брат. Пусть идёт. Пусть получит второй шанс. Как я сегодня с роликами, – Сёма с довольным видом присвистнул. – Пошли домой уже. Нагулялись. А то ещё кого-нибудь встретим. Снова время терять. Я вон уже проголодался весь.

– Когда я уже к себе домой попаду? – вздохнул Скорпион.

Блондин поймал взгляд брата, усмехнулся:

– Твой дом там, где ты.

Часть третья: «Осознание». Глава 4: Игры в жизнь

Семён начал этот разговор, потягиваясь:

– Как-то нехорошо получается. Весь день потратили на освоение техники, только далеко не боевой. А завтра на соревнования. Толком и не потренировались. Ну, твоя беседа с гопом не считается. Он один был и мелкий, а ты из тайги. Даже я был на подкреплении.

Сергий кивнул, разминая шею:

– М-да, подсадил ты меня на эти игрушки. Особенно эти… как их там?

– Стратегии, – подсказал Сёма.

– Вот именно. Они самые, – ответил Скорпион, не отворачиваясь от монитора.

Игра с современной мировой картой, со всеми странами, с официальными доходами, бюджетами, технологиями и населением предлагала играть за любую страну с любого промежутка времени.

– Я думал, ты драками увлечёшься, а ты снова думать заставляешь. Ладно, прикрой тылы. Пойду сока принесу. Горло пересохло.

Сёма оставил на мгновение державу без твёрдой руки, чем не преминул воспользоваться вражеский генерал, давая сигнал к атаке. Если бы не союзнические силы скорпионьей армии, ударившие напавшего с тыла, огромная территория блондина ничего не смогла бы сделать без ясных и чётких приказов верховного монарха. Из колонок посыпались встревоженные голоса министров, генералов, советников. Предложения и варианты действий посыпались снежным комом, но пропадали в бездействии без одобрения «высшего начальства». Это походило на конвульсии обезглавленного тела.

Весь день Сёма разъяснял строение компьютера, осваивали Интернет, показывал программы, рабочие оболочки системы. Под вечер настроили сеть между настольным компьютером и ноутбуком. Бессонная ночь прошла за ратными сражениями, а потом и ещё утро и пол дня.

Скорпион вздохнул, протёр красные, опухшие глаза и собранным войском отвёл угрозу от границ союзника. Размышления прервал голос Сёмы.

– Подбрось деньжат, я тебя ресурсами подбодрю. Логично будет заключить договор с югом. Ты ведь логичный?

Скорпион помахал головой. Что значит логика? Набор объяснимых схем поведения в той или иной ситуации? Рассчитывая предсказуемое поведение, твой враг с лёгкостью предпримет ответные шаги. Только нелогические, не поддающиеся объяснению поступки всегда заводят вражину в тупик.

– Сёма, ещё раз назовёшь меня логичным и получишь по лбу.

– Это плохо? – не понял Сёма.

– Это лишение главного козыря. Всё равно, что забрать половину силы, но заставить работать в три раза больше.

– А точнее?

– Нелогичность – закалка, тренировка к привыканию жизни в любых условиях. Эволюция, если можно так сказать. Тут не может быть стресса при попадании в непривычную ситуацию, смятения при отсутствии инструкции. Так говорил волхв.

– Слышь, таёжный акселерат. Ты мне сейчас мозг сломал. – Сёма разлил соку по высоким стеклянным стаканам. – Ты помнишь всё, что говорил Всеслав?

– Развитие в необычных условиях даёт необычные результаты. Я жил в таких условиях, где не было выбора, кроме как развиваться. Если человека ставить в такие условия, то сама эволюция широкими пинками заставит его идти вперёд или умереть. Умирать никто не хочет, вот и приходится идти туда, куда показывают. А жизнь толкнёт в самую сельву, дебри, тайгу. Всеслав меня хорошо направил. Я понимаю это уже здесь, когда есть время отвлечься и сделать работу над ошибками, посмотреть на жизнь со стороны.

– Ага, а разве шимпанзе не с Африки на север выбрался?

– Обезьяны не развиваются в условиях юга. Всеслав говорил, что заселение планеты шло с севера на юг, а не с юга. Зачем людям было плестись в какой-то там холод не пойми зачем? Ты бы сменил райские условия на экстремальные просто так?

– Если я начну доказывать эту теорию училке, то пятёрка за год мне не светит.

– Главное, что сам понимаешь. Учись в стандартной системе, но будь вне её. Я наконец–то понял, что имел ввиду Всеслав.

– Хороший у тебя дед. Я бы тоже с ним поговорил.

– Погостим. Обязательно поговоришь.

– Ага, если выживем на турнире.

– То есть теперь ты сомневаешься уже?

– Я чуть пацану ухо не откусил. Я опасен. А кто там будет? Люди могут быть вообще без башни!

Войска Скорпиона победно шествовали по столице врага, хилая армия Сёмы едва успевала за союзником.

– Ну, Скорп, признаю, ты стратег, давай побегаем, постреляем. Проверим у кого «рука быстрее».

– В следующий раз, Сёма, – Скорпион тяжело поднялся из-за компьютерного стола, время пролетело незаметно. Спина выгнулась дугой, глаза засыпало песком, и ноги словно отсутствовали. Суставы жалобно затрещали. – В таком состоянии мы завтра и дойти–то до соревнований не сможем. Идём разминаться.

– Я думал, мы спать пойдём.

– Некогда спать. Вырубай махину, полезли на крышу.

Сёма встрепенулся, глаза засветились. Изображая трагикомического актёра, затараторил:

– Ты хочешь сказать, что мой дом не превратится на этот раз в полигон? И даже рабочих не придётся заказывать, чтобы чинили мебель? Хвала Всевышнему, всем богам и персонально Будде.

– Ни слова больше. Мы идём тренироваться на крышу.

– Ха! Это тебе не панельный домик. В новостройке всё под замками. На крышу просто так не забраться.

– Тебе, как будущему тройному специальному агенту полезно не доверять слухам, а проверить самому.

– «Тройной» это как? Знаю агентов, – Сёма загнул палец. – Двойных агентов, это которые предатели, – загнул второй палец. – А тройные…

– Это втираешься в доверие шпионом, тебя «случайно» ловят, и ты начинаешь работать на другую сторону. До определённого момента. Потом получаешь коды доступов, секреты, номера реквизитов и возвращаешься на Родину, которая не забудет.

– Знаю я таких агентов! – воскликнул Сёма. – Отец рассказывал, что ещё ни один не вернулся. Видимо, ещё не созрели. А ты давай заканчивай с телевизором. Он на тебя плохо влияет. Начнёшь ещё рекламу запоминать, вместо слов деда. Мозг он такой, что перед глазами, то и запоминается.

– Если создать условия и перспективы, то вернутся все. Ну а параллельно можешь заниматься убеждением двойных агентов в переквалификации.

– Хватит с тебя стратегий, Скорп, ты меня пугаешь... Лучше бы стрелял.

– А есть чем?

– На улицу!!!

* * *

Солнце закатывалось за крыши домов, падало за виднокрай. Двое тяжело дышали, прижавшись спинами к разогретому за весь день парапету. Крыша оказалась открыта всем ветрам, как и предписывалось пожарной безопасности. Прощальные лучи заходящего солнца светили в лицо. Воздух освобождался от напряжения дня. Город медленно остывал, зажигая ночной свет. Народ неспешно прогуливался вдаль улиц, и никто не допускал и мысли, что за ними сверху наблюдают двое подростков.

Скорпион понимал, что завтра шансов на победу мало. Сёме требуется больше времени для тренировки, о состоянии Данилы и Андрея совсем не имел понятия. С последней уличной драки на школьном поле так и не виделись. Вдобавок, Токаява и не думал рассказывать о правилах чемпионата. Что там будет? Какой силы противники?

Рядом чиркнул спичкой Сёма, поджигая кусочек бумаги. О пожаре не могло быть и речи – крыша была залита негорючими материалами. Да и нечему гореть, на крайний случай бутылка с водой в рюкзаке. Огонь зацепился за край бумаги, пополз вверх, оставляя после себя лишь чёрную гарь, которая осыпалась белым пеплом под ноги. Скорпион зачарованно посмотрел, как один из четырёх первоэлементов, олицетворяющий силу, стремительность, мощь и скорость проявляет себя.

Как молнией грянула в мозгу забытая идея четвёртой ступени восхождения – первоэлементы.

– Надо понять суть четырёх начал… Начал!

Бумага быстро догорела. Сёма вздохнул, вероятно, тоскуя по настоящему костру.

– Чего ты там бормочешь?

– Подожги ещё, мне кажется, я могу понять смысл четвёртых врат, – медленно прошептал Скорпион. – Покажи мне огонь.

Сёма посмотрел застывшими глазами. Всё-таки Скорпион хорошо погонял по крыше, размял так, что, лишних мыслей в голове не осталось. Хотелось отдыха, но рассказы о ступенях… Это интересно!

Блондин стал энергично подбирать залетевший на крышу мусор. Сам когда-нибудь начнёт проходить эти самые ступени, если Сергий расскажет о них подробнее. Пока рановато, чувствовал, что не тянет ещё, не готов. Идти против себя не любил.

Листы сгорали в сгущающихся сумерках. Лицо Скорпиона то выражало полную задумчивость, то озарялось идеей. В голове отрока крутились определения огня. Тепло в малом количестве и жар на большой площади, скорость в воле, на просторе и рамки без ресурсов, в замкнутом круге, неотвратимая сила и слепая мощь. Понятия слились в один калейдоскоп. Все чувства обострились, взгляд поплыл, голова закружилась.

Это была эйфория! Тело пронзило волной энергии.

Сёма всё жёг и жёг бумажки, а в глазах Скорпиона отражались оранжевые змейки. Какая-то малообъяснимая волна внутренней силы ударила в голову. Сергий упал на спину, зрачки широко расширились.

– Ты в порядке? – затряс за плечи Сёма, обеспокоено нависнув над братом.

– В полном. Я понял один из элементов, – прошептал Сергий охрипшим голосом, словно кричал во всю мощь лёгких не один час.

Затем резко вскочил на ноги, тело пошатывало, но устоял на ногах, расслабился. Поток ветра взъерошил волосы. Скорпион подошёл поближе к парапету. Сёма на всякий случай схватил за ногу. Уже догадывался, что таёжный парень не собирается останавливаться и собирается понять ветер – элемент воздуха. Только бы не свалился с крыши. Та ещё птица.

Стремительность, непостоянство, преодолимость, упорство, хаос, свежесть, ярость, буйство, штиль… Метались мысли в голове Скорпиона. Хотелось чувствовать ветер всем телом, каждой клеточкой. Сергий скинул майку и задышал часто-часто. Грудь быстро вздымалась, волосы трепетали, гул в ушах нарастал от прилива кислорода, задышал животом.

Скорпиона резко отбросило от парапета. Сёма схватил, придержал, но не смог устоять от мощного толчка. Оба завалились на спину. Сёма посмотрел на брата. Сергий глядел осоловелыми глазами, тяжело дышал, улыбаясь:

– О, Род… Как же всё просто… Это же, это… гениально! Ещё!

Сёма, пораскинув мозгами, достал бутылку с водой, отвинтил крышечку, и мелкая струя полилась на пол.

– Ты странный, как ящик Пандоры. Я тебя порой вообще не понимаю. Но раз уж начал – продолжай, а там глядишь и я что-нибудь пойму.

Неотвратимость, настойчивость, упорство, единство, определённость, непостоянство, буря, рамки, барьеры, цунами, наводнения…

Едва последняя капля покинула ёмкость, Скорпион вновь рухнул на пол, катаясь по крыше и хватая себя за кожу, как будто его объял холод или кто–то щекотал изнутри. Сёма был свидетелем, как в следующий момент брат схватился за голову и остановился. Из носа пошла кровь, по телу как судорога прошла. Потрясённый голос Сергия совсем не по–детски прошептал:

– Люди сколько угодно могут смотреть в костёр, но никогда не понять его смысл. Скорее реки поменяют русла, чем человек ощутит себя на семьдесят процентов из воды. Ты можешь слышать ветер, но никогда не услышать его! Сёма…это же так просто-о-о…

– Ага, – обронил Сёма и огляделся в поисках земли, в углах под парапетами ветром нанесло небольшие кучки, поросшие мхом. Скорпион одним взглядом показал отнести его к земле, сам уже не мог шевелить и пальцем. – Ты только дуба тут не дай. Может, отдохнешь? – Но сам уже подтащил к принесённой ветром земле на крыше.

Материя, твёрдость, мощь, постоянство, непреодолимость, устойчивость… В наступившей тишине пересохшие губы прошептали последние слова брата перед тем, как Скорпион отключился:

– Ходить по земле, но никогда её не признать… Позор.

Семён вздохнул, глядя то на кучку земли, то на потерявшего сознание брата. Двойственные чувства одолевали его. С одной стороны, всё казалось бредом, с другой сам же видел, как силён Сергий. Не идет у человека так просто кровь из носа и не таращит его в припадке падучей от мыслей. Это невозможно подделать.

– Что ты такое вообще? Надолго отрубился?

Только одному блондину было известно, каких сил ему стоило тащить расслабленное тело братишки домой. Мало того, что ноша весом была тяжелее, так ещё и совсем как кукла повис на руках. Если в шахту удалось поднять едва слышно, то металлический спуск лестничной клети гремел как оркестр. Красный, как рак, Сёма тащил Сергия по ступенькам и ежесекундно представлял себе, что сейчас на этот грохот примчатся орды соседей. Поднимут гвалт, назовут какими-нибудь наркоманами – брат вон вообще без сознания, а вдруг под кайфом? – расскажут родителям, а то и вовсе органов правопорядка вызовут. Неприятностей не оберутся.

«Может, хоть на соревнования не допустят?» – с надеждой прикинул блондин.

Сёма бормотал проклятия и продолжал тащить тело, пугался каждого вызова лифта, каждого постороннего шороха, но не останавливался. Вроде не слышно посторонних криков, никто не спешит узнать, в чём дело. То ли нет никого по квартирам, то ли звукоизоляция на высоте. А может и вовсе, нет никому дела до шума под крышей. Заняты. Деловые люди. Хоть фейерверк запускай. Не удивительно, что террористы дома взрывают.

Сёма из последних сил затащил брата в квартиру и уложил спать. Сам отрубился рядом. Сказывалась бессонная ночь и прошедшая тренировка.

Едва наступило утро, как на пороге возник сенсей с Андреем и Данилой с радостным известием – чемпионат отменялся. Это была лишь шутка Токаявы, чтобы подстегнуть своих спортсменов к тренировкам. Он лишь собирал их всех, чтобы отвезти на тренировку на природу.

С души Сёмы как будто камень свалился. Серебристый джип уже ждал во дворе.

– Боже, мы все выживем! – закричал в восторге Семён. – Вставай, перетренированный дикарь. Нас обманули!

Сергий не двигался.

Часть третья: «Осознание». Глава 5: Злой город

Скорпион стоял на огромной поляне среди ратников Коловратовых, видел собственными глазами хмурые лица героев. За спиной неприступной оградою стоял Козельск. Город оказался проклятием нашествия степняков. Его охраняли храбрые сердца всех жителей. Все, как один, стояли против полчищ нашествия. Без помощи союзников, до последнего живой верой в правду. Умирали с улыбкой на лицах, бились за Русь-матушку… Вечная память.

Лучшая конная сотня хана взяла одиннадцать едва живых воинов в кольцо. Не было страха в уставших глазах, блестящих в прорезях шлемов. Только последнее желание забрать с собой как можно больше врагов. Воины плечами поддерживали спящего стоя Коловрата. Стоило воеводе проснуться последний раз, воззвать к богам и всемогущие навсегда заберут на свой вечный пир, в мир Прави, священный Ирий.

Коловрат был за старых богов, вся дружина, несмотря на всеобщую христианизацию в течение сотни лет, чтила Перуна, почитала Даждьбога, верила Световиту и каждый день поднимала взор к солнцу. Навязанная религия ничего не могли поделать с корнями тех, кто жил в лесах и приходил в города, лишь когда звали.

На помощь никто не пришёл. Братья по крови – враги по вере, сами укрылись по городам от хана за высокими стенами. Те, кто в споре хана и князя принял сторону последнего, были в меньшинстве. Пока не избрали нового князя, хан пользовался положением, оборачивая ситуацию в свою пользу. Вождь политический и вождь военный спорили, чьи кому земли достанутся.

Скорпион помнил по рассказам деда, что Коловрат десятки лет жил по лесам с волхвами. Защищал их, когда полчища инквизиторов в рясах «искореняла бесовщину». Огнём и мечом под любым предлогом уничтожали седых старцев, хранителей старых традиций, устоев, кладезей знаний и сути солнечных, природных богов.

Коловрат по зову городского вече при малолетнем князе, вышел из леса и поселился в городище, став воеводой по просьбе жителей. За короткий срок посвятил в свои воинские способности всех молодцев. Козельск, как никакой другой город, был склонен к старым поверьям. И когда христианские гардарики, целые скопища крепостей, как орешки щёлкались степняками, продаваясь за злато и открывая крепости, часто вымаливая пощаду хана, маленький городишко костью в горле вождя держал целое войско на одной лишь вере в свою правду. Ни один житель не открыл врат врагу. Ни один не смел просить пощады. Покорных не было.

Конная сотня, выставив копья, помчалась на горстку дерзких людишек, сжимая кольцо. Даниила подтолкнул Коловрата, молвил на ухо:

– Пора, Старший. Перун примет нас в мир Прави.

– Пора, Равный, – Коловрат поднял синюшные веки.

Десять ратников-побратимов со страхом и болью в сердце наблюдали кроваво–красные глаза воеводы. Синие прожилки становились всё отчётливее с каждым мгновением. Теперь он закроет глаза только в последний раз.

Одиннадцать воинов с диким рёвом, от которого даже хвалённые своей послушностью лошадки степняков сбрасывали седоков, прыснули в разные стороны, навстречу кольцу.

Одиннадцать воинов швырнули щиты, и одиннадцать вражеских всадников вышвырнуло ураганной силой с сёдел. Больше ни один не встанет.

Одиннадцать взмахов русских мечей и одиннадцать всадников кусками свалились с лошади.

Скорпион стоял в центре круга, наблюдая, как после второго взмаха мечей началась сеча. Всё смешалось в один сплошной бой, движение. Глаза успевали следить только за воеводой.

Ещё один всадник слетел с лошади, и вражеское копьё оказалось в руке воеводы. Пронзил наездника с лошадью. Та завалилась на бок, подмяв под себя седока. Другой всадник мчался со спины. Коловрат развернулся и бросился под коня. Копыта махнули в опасной близости от лица, но русский меч подрубил жилу и ещё один всадник был сброшен и задавлен своим же конём.

Меч Коловрата словно не зависел от руки, со стороны казалось, что воевода с ним живут одной жизнью. Меч рубил одного, свободная рука хватала другого, а ноги ломали кости третьему. Евпатий был словно создан из чего–то смертельного, что несёт смерть каждым касанием. Лик его был грозен, цвет лица неестественно бел.

Двух минут хватило, чтобы от грозной сотни конных остались в живых лишь несколько. Но вновь со стороны ордынского лагеря спешили ещё две сотни отборной гвардии.

Нет сухого места на одежде Коловрата, весь в чужой крови с головы до ног. Руки мелко дрожат, зрение падает, высыхают глаза, но враги тоже падают под ноги с каждым дыханием.

Поверженные ордынцы редели, и с каждым убитым у детей, стариков и женщин на городской стене было больше шансов выжить. Где же подкрепление удельных князей? Не прикроют спину политические князья, не выступят против военных вождей. Все в Державе погрязло в смуте, позабылось престолонаследие с новой верой.

Ушёл в другой мир Даниил, придавленный и пронзённый десятками копий. Руки в предсмертной хватке его сжали шею степняка. Один в другой мир не уйдёт. Высоко в небо взмыли последние слова из пронзённой груди:

– Слава Руси!!!

Слёзы подкосили Скорпиона. Слёзы лил не образ на поляне, рыдала сама душа.

Под тремя ударами быстрых ятаганов пал на колени Микула. Ещё семь раз копьё пронзило непокорного руса-медведя, прежде чем испустил последний вздох. Богатырь, сломав коню ногу, задушил в предсмертных объятьях упавшего вражьего сотника.

Великий хан как одержимый шлёт в бой свои лучшие сотни, пальцы впиваются в лицо, оставляют широкие полосы. С губ падает слюна. Словно безумный орет одни и те же слова:

– Убейте Коловрата! Мешок золота за голову Коловрата! Убейте Коловрата! Два мешка!

Семь человек лежали среди сотен вражеских трупов. Четверо оставшихся воинов: Коловрат, Разиня, Борята и Дубрава лишились мечей, но не опускали рук. Одно движение каждого и очередной степняк отдавал свою душу.

Седьмая сотня неуверенно приблизилась к валам из мёртвых кавалеристов. Давно не видно было травы на сотни метров вокруг. Но летят стрелы и копья, наступают степняки. Вот и Дубраву пронзили в грудь три копья. Воин поднял лошадь вместе со всадником и силою богатырскою бросил перед собой. Тяжёлый рык катиться над полем и вздрагивает вражий стан, кровь стынет в жилах ордынцев против русских богатырей. Боятся, как огня. До чего там огня? В любой огонь бросятся, лишь бы не идти в битву с ними. Умирает богатырь, испускает дух и прощается с побратимами.

Уже трое скользили среди трупов, ища с кем сразиться. Вражеской коннице не пройти среди мёртвых тел, всадники с неохотой спешились на землю, осыпая троих оставшихся ворохом стрел. Но не пронзит стрела движущиеся мишени. Да и не трое словно, а вовсе сотня воинов то там, то тут мчатся по полю, убивая врага. Спешившимся нечего противопоставить силе и скорости воеводе и его воинов. Не то ратное искусство.

Борята ворвался в центр вражьей сотни. Степняки слетели с лошадей в разные стороны. Словно большая рука с неба выдернула каждого из седла. Скорпион бесшумно закричал, когда глаза узрели, как десятки степняков навалились на одинокого Боряту. Богатырь оступился, соскользнул, наступив на шлем. Десятком стрел в упор пронзили шею и грудь богатыря, ловкий аркан лёг на шею, придушил. Но ещё трое степняков уйдут в мир иной, прежде чем арканы задушат насмерть и посиневшее лицо перестанет подавать признаков жизни.

Разиня и Коловрат замерли на верхушке вала из тел, со всех сторон окружённые ощетинившийся копьями. Наконечники копий смотрели в грудь, степняки изготовили арканы, дрожащие руки сжимают кривые ятаганы. Разиня глубоко и быстро дышит, грудная клетка разрывается, силясь вкачать больше воздуха. Коловрат и вовсе не дышит, перестал. Сердце разорвало, жив лишь силой духа. Воевода мёртв, его лёгкие порваны, внутренние органы в клочья. Это внешне ещё стоит и живёт, но если бы не чудовищной мощи воля к жизни, обязательства перед родом и помощь богов, помогающих удерживать внутренние врата сил, то давно бы лежал среди вала.

Скорпион понял, что этот человек и его дружина сделала невозможное – сломили дух воинов хана. Разиня опустил окровавленные кулаки. Бежать некуда, да и незачем. Догадливые умы не в силах справиться с двумя почти мёртвыми воинами. Тащат к валу стенобитные машины, катапульты, камнемёты.

Десятки стопудовых камней разрезали небо. Перед глазами Евпатия Коловрата тяжелейшие камни смяли тело Разини.

Вот и черед Коловрата… Вечная память павшему Русичу.

Скорпион безнадёжно закричал. Импульс силы пронзил тело.

* * *

Волхв Всеслав оказался рядом с астральной проекцией Скорпиона. Тонкий мир держал обоих легко – Всеслав был его частым гостем, а переполнившая тело энергия выкидывала Скорпиона за пределы тела волей-неволей. Разве что в этот раз астральная проекция настолько близко была приближена к реальному миру, что Сергий почти не ощущал разницы между тонким миром и физическим. Кроме того, что он умел летать и проходить сквозь стены. Но это обнаружилось не сразу.

– Ты слишком много на себя берёшь. Разум не успевает адоптироваться к открытым вратам сил и калечит тело.

– Деда…я думал мне нужно много сил, чтобы выиграть турнир.

– Зачем ты хотел победы?

– Чтобы… – Сергий задумался. – Так нужно было Токаяве.

Вместе наблюдали за манипуляциями сенсея с управлением джипа. Скорпион в своём незримом, невесомом духе-теле летел вперёд спиной вдоль по трассе. Так были видны лица сенсея и Сёмы. Блондин в салоне рядом с водителем пытался предугадать новую попытку Токаявы сбросить машину в кювет и всякий раз в последний момент выворачивал руль, бил по рукам. Не сразу человек, привыкший к левостороннему движению, готов ездить по правой полосе. Выходило, что тренер в последний раз за рулём был ещё в Японии. Но откуда тогда он взял этот джип? Нашёл спонсора?

– А тебе?

– Они мне стали близки, деда. Я тренируюсь с ними.

– Добро, – глаза Всеслава заволокло печальной дымкой. Вспоминал пересказ Рыси, как Сергий защитил Дмитрия и Елену. Неожиданно для себя Скорпион услышал мысли деда. В тонком мире они словно висели в воздухе и, настроившись на «волну» деда, он мог принимать их. Всеслав не одобрял кровь, взятую в столь юном возрасте. Хотя Скорпион каким–то образом увидел, что дед поступил так же. Но то была Великая Отечественная Война и юный партизан Всеслав убивал врагов на своей земле.

– Деда, а как мне было поступить иначе? В этой цивилизации, как на войне. Многое здесь лживо. Учебники истории учат одному, а душа видит быль совсем по–другому. Закон здесь не обозначает порядок.

– Не кори себя, отрок. У каждого своя правда. Ты живой, поэтому ощущаешь. Те трое ничего не ощущали. Ты защищал правду, меченый стезей воина.

– И когда эта стезя прекратится?

– То ведомо лишь богам.

– Значит, те боги спят! Правит незримый. Это неправильный мир!

Волхв тяжело выдохнул, в воздухе повисло ощущение света, тепла. Оно обволокло Сергия, согрело внутреннем светом.

– Не горячись. Твои мысли не со зла. Понимаешь, Скорпион, это ангелам и демонами хорошо и всё понятно. Первые по представлениям людей чистые и крылатые, вторые злые и рогатые. Оба сражаются без сомнения и внутренних терзаний, как неживые. Свободным же людям всегда сложнее. Как высшие существа, частички Творца, Рода, они всегда в ответе за свои поступки. Тебе за короткий отрезок времени достались множество препятствий. Ты защищал близких тебе людей. Всё по совести?

– По совести, – стойко ответил отрок.

– Ещё ты научился выходить из тела в низшие слои астрала. Полезная штука. Погрузив тело в сон, обморок или медитацию, осознанное состояние вне тела, ты можешь покидать его пределы. Можешь находиться рядом с телом, а можешь побывать на другом конце планеты. Пока, правда, только в реальном времени. И не лезь в космос, ты ещё не готов видеть настоящую картину. Видишь эту серебряную нить, выходящую из затылка твоего тела? На другой стороне, тебе незримой, оно дотянется до твоего непосредственного Я, – дед указал на мерцающую серебром нить. Сергий заметил её только что. – Она почти нерушима и по ней ты всегда можешь вернуться в своё тело. Только поменьше экспериментов. Не сразу! Постигай постепенно. И не спеши со ступенями. У тела есть предел. Нужно время для адаптации.

– Хорошо, деда, – сдался Скорпион.

Всеслав словно ушёл в свои мысли. Только на этот раз Скорпион их не слышал. От волхва послышалось:

– Странные времена. Всё слишком быстро. Что за нить судьбы? Преобразователь? Стабилизатор? Какой-то странный волот ты, младшой. Прочим давали больше времени.

Скорпион, не понимая, о чём бормочет дед, взлетел до самых облаков, отдаваясь состоянию полёта. Неземное ощущение, словно выросли крылья. Паришь среди кустистых облачков. Срываешься вниз крутым штопором и вновь взвиваешься вверх. Иногда, во сне, люди, освободившись от груза материального, на подъёме сил и эмоций, ощущают и запоминают подобные полёты. Но все считают, что это просто сон. Сергий же парил осознано.

От деда вновь донеслось:

– И про трудности мне говорит мой внук, Скорпион? Чувствую, ты начал себя жалеть.

– Деда! Так нечестно! У меня психическая травма, я…

– …научился умным словам, но не понял их суть, – Всеслав растянул почти прозрачные губы в доброй усмешке. – Тогда посмотри сюда. Вот что ты пропустил.

Два духа удалились от автомобиля, взлетели над городом и с высоты птичьего полёта сориентировались по течению Амура. Длинная лента реки с выси казалась маленьким синеньким ручейком, веной на теле Земли.

Волхв помчался вниз, увлекая за собой Скорпиона. Вскоре двое увидели тоненькую полоску единственного моста через Амур, спустившись ещё ниже, заметили мелькание разноцветных машинок. Они казались игрушечными, ползущими букашками по серой колее шоссе.

Неожиданно для себя Скорпион осознал себя висящим над этажами собственной квартиры, дед указывал куда–то сквозь стенку. Вместе очутились перед входной дверью. Там, до дверного звонка изо всех сил тянулась рыжая девчонка, закусив от усердия губу. Рост пока не позволял свободно нажать звонок. Не хватало совсем чуть-чуть.

– Деда! – возмутился Сергий.

Всеслав, подзадоривая, рассказал, как она ежедневно заходит к его новым родителям, и каждый раз спрашивает о нём. Когда вернётся? Всё ли в порядке? И сама каждый раз успокаивает Елену Владимировну. Почти потерявшему покой Дмитрию приходиться снова брать себя в руки и подбадривать этот женский дуэт.