Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Соавторы: Степан Мазур,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 281 (всего у книги 360 страниц)

Часть третья: «Дружеские размышления». Глава 4: Подмастерье

Нью-Йорк.

Подземные этажи небоскрёба.

Совсем по-другому шло обучение на другом конце света, в индивидуальном порядке шёл личностный рост одной рыжей девы.

– …да, да, да, моя девочка. Именно так, – добавил Золо и немного поправил руку Леры.

Повторный удар клинком отсёк манекену руку.

– Для начала он должен ощутить боль, почувствовать страх и ужас. Осознать, что прошлого не вернуть.

– Меня не интересует прошлое! – воскликнула она, с невиданной прежде лёгкостью орудуя мечом. – Если его нет со мной в настоящем, то в будущем точно не будет.

Золо усмехнулся:

– Того, что оторвано, не пришить обратно, как и эту руку. Представь его глаза с застывшим вопросом. Вообрази, как кровь, стекая на пол, высасывает из него саму жизнь.

Лера, поправляя кожаный плащ, отошла от манекена, повернулась спиной. Затем резкий поворот. И в стремительном рывке лезвие пропороло горло.

Небольшой нож, выхваченный из кармана на облегающих штанах следом, тут же вонзился в грудь. В самое сердце манекена.

Золо молча аплодировал. Восторг и внимание этой рыжей деве не помешает. Но ещё – отношение. Общение на равных и простые вопросы вроде – «как прошёл твой день?».

Перед Лерой появился стол, заставленный фруктами и вином, мягкий стул возник позади, придвинулся. Эмиссар позволял себе играть с окружающим пространством, меняя атомарную решётку предметов. И несведущие могли воспринимать это за фокусы. А те, кто понимал суть процесса, ничему не удивлялись.

Золо мог создавать всё, что хотел. Редко, когда предметы получались не такими, как хотел. В основном это касалось вкуса. Только природа обладала полным спектром влияния на живые предметы, позволяя себе оттенки, запахи, полный спектр структуры.

Только она могла обозначать ВСЁ. Оператор реальности же больше влиял на внешний вид и следил за общей целостностью предметов.

Но столетия практик не проходили даром. И имитация готовых блюд с каждым новым десятилетием удавалась Эмиссару всё лучше и лучше.

Валерия считала его мастером. И не знала, что успешным попыткам предшествовали миллионы неудач. И даже сейчас порой Золо психовал, не в силах превзойти окружающее пространство. Тогда при неудачном построении предмет просто не появлялся на свет. Но сегодня, на подъёме сил и глядя на девушку, которая вскоре станет его лучшей помощницей, Эмиссар превосходил себя.

Он блистал и заставлял верить в каждое своё слово. А значит, она пойдёт за ним до конца.

Материализация предметов есть искусство гораздо высшее, чем игра с внутренними пустотами, когда просто разбираешь предмет, переводя его физическую структуру в информацию, которую так же можно «собрать» из «параллельного мира» в прошлую форму. Память построения и манипуляция с новыми задачами нередко приводила к смертельным исходам, но кто не рискует, тот не пьёт шампанского.

Потому экспериментировать Золо предпочитал на помощниках. На тех, кто заглядывал в рот и считал его всемогущим.

Рыжая воительница, оставив клинок и нож в манекене, села за стол. Рука подхватила персик и белые зубы впились в мякоть. Поморщилась. Сочный фрукт отлично утолял жажду, но не был сладким.

Таким можно утолить голод, но не наслаждаться.

– Устала я, – честно призналась Валерия Каштанова, что уже не собиралась менять фамилию на Корпионову.

– За отдыхом придут новые силы, – заметил Золо.

– Но я хочу быстрее. Тебе обязательно оставлять эту молочную кислоту в моих мышцах? Я хочу и завтра тренироваться. И послезавтра. Каждый день. Без истощения. Мне надо многое успеть. Нагнать.

Молящие глаза, лукавая улыбка и всё данное от природы обаяние направились на моложавого мужчину напротив. Но вот беда – женщины его не интересовали. Как и мужчины.

Единственное, что интересовало Золо – это власть. И сейчас её было много, как никогда ранее. Бразды правления сконцентрировали в его руках большую часть мира. И он не собирался останавливаться на достигнутом.

Как и она. В этом они похожи, как две капли воды.

«Наверное, поэтому, он и пришёл на зов», – подумала Лера, не в силах увидеть больше.

Здесь и сейчас. Всё или ничего. Таков принцип действия тех, кто хочет влиять на мир, не замечая последствий.

Золо тактично улыбнулся её попыткам. Эмиссар не поддавался гипнозу и манипулировать им мог лишь один человек на этом белом свете, который давно перерос звание человека. И это была точно рыжая девчушка. Более того, то существо давно не могло себе позволить проявляться в привычном физическом мире.

Но Эмиссару нравилось её упорство. И он его поощрял.

«Дай женщине ощущение, что она управляет тобой, и она перевернёт ради тебя весь мир» – таков был посыл Сильного Мира Сего, что немного разбирался в жизни с позиции прожитых лет.

«Но что делать с этими молящими глазами? В них столько надежды».

Золо, покачав головой, сел рядом на возникший из пустоты стул. Эмиссар сконцентрировался, и Лера ощутила подъем сил. Сердце перестало трепетать, разгорячённое тело остудилось, а всё тело наполнилось лёгкостью, словно хорошенько выспалась и размялась.

– Я полна сил! Спасибо! Повторим?

– Скоро тебе не нужно будет оружие, чтобы справиться с врагом, – обронил Золо, ощущая лёгкий озноб.

Бровки приподнялись, спросила шутя:

– Ты встроишь в меня пистолет, как в киборга?

– Я сделаю кое-что получше, – ответил он и снова тактично обозначил улыбку. – Боишься молнии?

– Молнии? К чему этот вопрос? Люди пугаются грома, а не самой молнии. Хотя смертелен не гром, а наоборот. Вроде каждый понимает, но продолжает пугаться грома, – ответила девушка. – Так к чему ты про молнии? Оденешь меня в доспехи и выпустишь в поле?

– Это идея… но нет. Я же обещал кое-что получше.

Глаза Золы сверкнули чёрным. Бледно-зелёная радужная оболочка вдруг потемнела, и весь белок заволокло чёрным туманом.

Лера не успела испугаться. Было лишь мимолётное ощущение, что внутри взорвались несколько органов. Потом перед глазами поплыло. И резко всё встало на свои места.

Моргнула. Мир вокруг ничуть не изменился. На столе так же стояли безвкусные фрукты. Рука невольно схватила бокал вина, пригубила, ополовинив. Закашлялась.

Мужчина напротив поднял второй бокал. Густой баритон прокатился по-пустому, просторному помещению без окон и дверей, но с обильной внутренней подсветкой.

– За новую тебя!

Края бокалов встретились.

Ещё через три глотка свет в глазах Леры померк.

Золо подхватил падающее тело.

– Нет, ты не умрёшь. Просто проснёшься другой в нужный день. И если выживешь в ту встречу, будешь моей ученицей.

Золо подошёл к стене. В ней образовался проход. Хозяин монолитного помещения исчез в нем вместе с гостьей, и внутри стало темно.

– Пока же просто спи, подождём следующего хода.

Над Нью-Йорком медленно, но верно сгущались тучи.

Часть третья: «Дружеские размышления». Глава 5: Кортеж

Окраины Хабаровска.

Вечерело. Световые дни стали короткими. Температура опускалась быстро, едва скрывалось солнце. И люди плотнее кутались в шарфы, опускали рукава и поднимали воротники.

Трое бронированных джипов составляли кортеж Василия Васильевича Ботаникова, проезжая по осенней слякоти. Дорога на любителя – днём подтает, а утром обернётся ледяными лужами.

Это был тот редкий случай, когда член Совета решился выбраться с базы домой. Повод железобетонный – день рождение матери. В этот раз отказать по какой-либо причине считал просто кощунством. Юбилей.

Мать – это святое.

Автомобиль с предводителем Антисистемы двигался в центре колонны. Гений, занимая всё переделанное заднее сиденье, ни на миг не отрывался от дисплея ноутбука. Сводки мелькали перед глазами, и даже багровый закат не мог привлечь к себе внимания больше, чем на мгновение. Сколько ещё таких будет? А ключ к влиянию на общество – вот он, между строк.

Охранники Лютый и Седой сидели впереди и по обыкновению в полголоса переговаривались. Речь шла о званиях. У самих была форма офицеров; у Лютого – чёрный комбинезон с нашивкой щита, у Седого – щит с топором. Парни в ведущей машине и автомобиле позади были «Волкодавами» в серых комбезах.

В висок кольнуло. Вася прикрыл крышку ноутбука и склонил голову к коленям. Сейчас должна снова начаться головная боль. Хронический недосып делал своё дело. Сначала просто сушило и выжигало глаза. Но те решил каплями и витаминами с лютеином. Тогда организм сдавался на несколько часов, а затем ломал шею в ответ и словно сам сутулил плечи. Но с тем боролся массажем и бассейном. А когда переработки были на пределе, било сразу по голове: давление, головокружение, «куриная слепота». Организм словно подыскивал ключики, бормоча «когда же ты уже сдашься и как следует отдохнёшь?»

Василий знал, что стоило помять виски, понажимав активно точки акупунктуры и продышаться, как учил Скорпион.

Но сегодня никаких сражений. На этих выходных стоило забыть о работе на пару часов и посвятить время матери. Она, конечно, обеспечена и живёт в новой квартире взамен старой хрущёвки, и впервые после ухода отца ни в чём не нуждается. Напротив, у неё есть все возможностью строить новую жизнь. Но мама очень скучает по единственному сыну, который «в люди подался».

Её можно понять. Годами он был с ней рядом, бок о бок. Жили без отца, полагаясь лишь друг на друга. Но жизнь взяла своё и вот уже каждый день и каждую ночь живёт её «кровинкушка» в другом мире, с другими законами и правилами игры. А мать тоскует, отодвинутся на второй-третий план.

– Ё-моё!!! – заорал Седой, выворачивая руль в кювет.

Автомобиль спереди вдруг подбросило в воздух и мгновением позже к небу вздыбилось пламя, а за ним последовал чёрный дым – направленным взрывом прошибло топливные баки.

Взрывная волна развернула машину с Василием, выкидывая на обочину мощной «пощёчиной». Почти одновременно в прошитую бронёй дверь прилетел снаряд, выпущенный из РПГ. Только тот факт, что автомобиль в этот момент разворачивало взрывом, и водитель успел вывернуть руль, спасло Гения от прямого попадания.

Бронебойный снаряд ударил по касательной. Проломив первую дверь, прошил насквозь Седого и вылетев через вторую дверь, рванул невдалеке от машины. Бронированное лобовое стекло приняло большую часть осколков. Стекло покрылось паутинкой, но сохранило целостность. Лишь водителю Лютому срезало половину щеки отскочившей шрапнелью. Полную защиту от случая гарантировать невозможно.

Джип грохнулся о деревья и перевернулся на крышу. Лютый, Василий и Седой повисли на ремнях безопасности.

Задней машине повезло меньше. Успев затормозить и не врезаться, охране досталось целых три выстрела противотанковых гранатомётов. Пробивая целые стальные крепости со стационарной бронёй, усиленный РПГ последней модели разорвал автомобиль, сжигая и корёжа людей заживо.

Всё промелькнуло перед глазами как на перемотке.

«Я живой?» – подумал Гений и пощупал разбитый лоб. Про себя благословил ремни безопасности. Губы саднило. Об ноутбук вышиб передние зубы, харкая крошевом вперемешку с кровью. Но если бы не был пристёгнут, противоударный корпус гаджета вполне мог сломать гортань. Такое уже с кровью не выклюнуть.

Соображая где верх, где низ, Вася обронил, едва ворочая челюстью:

– Мать вашу… на танках что ли ездить… Лютый, Седой… вы как?

В ответ послышалось бормотание Лютого:

– Пиздец… У меня шея сломана. Сам не выберусь… Седого вижу. Только он меня больше нет… Голову не могу повернуть… Вася, кто там машину обступает? Опиши их. В глазах двоится.

Словно отвечая на вопрос, перед автомобилем выстроился ряд людей в полевой форме. До слуха докатился звук пилы-болгарки. За корпус принялись серьёзно и обстоятельно. В бронированное стекло сквозь сеточку осколков и со своей стороны, Вася увидел искры. Вскоре они били в лицо. Отвернулся, ощущая запах подпалённых волосков. За тонированным окном вверх ногами стояли солдаты. А кто они – какая уже разница? Своих то рядом нет. Были, да все вышли.

– Не двигайся, Лютый… Зафиксируй шею… Они в форме армии… контора?

– Те бы сначала говорили, потом стреляли. Ликвидаторы или подстава, – просипел Лютый. – Руки свободны? Дотянись до пистолета. У меня на поясе. Быстрее.

Пассажир больше на ощупь расстегнул кобуру, доставая ГШ-18. Обращаться с ним учил ещё Сергий. Холодная, рифлёная рукоятка немного успокоила, вселяя уверенность, но руки дрожали, а по телу гуляли неприятные волны страха, пополам с холодом во всем теле. Холодный ужас в теле давал понять, что игры кончились.

– Что толку? Их там с десяток…

– Не продавай жизнь… задёшево, – обронил охранник.

– Лютый? Слышишь? Лютый, не отрубайся! Лютый!!!

В ответ тишина.

– Мать вашу за ногу!

Вася снял с предохранителя и отстегнул ремень. Поддерживаясь руками, перекатился на «дно» машины. Дуло упёрлось в сторону приближающихся искр, палец напрягся, готовый спустить курок.

– «Князя» так просто не взять, суки!

Мозг после шока начал работать, обрабатывая полученную информацию.

«Автомобили облеплены датчиками. Спутники следят за передвижением. На базе зафиксирован сигнал тревоги, и группы мчатся к месту происшествия. В том числе со стороны города. Надо только продержаться. Потянуть время. Если двери заклинило, вытащить меня не так просто. Только зачем я им живым?», – подумал Василий.

Искры дошли до конца двери. Мощный пинок вывернул её на бок. Тут же руки подхватили и отбросили кусок металла в сторону. Едва увидев просвет, Вася нажал на курок. И ещё раз. Ещё!

Пауза. Ещё выстрел. Пауза.

«Надо тянуть время, чтобы не лезли», – мелькнуло в голове.

Выстрел. Пауза.

«Восемнадцать патронов должны дать преимущество. Хвала небу, не «Пустынный Орёл» с жалкими семи патронами», – раздумывал Гений, оттягивая время «Вот оно – преимущество отечественной оборонке в деле».

Стальной шарик прилетел в лицо, ломая нос. Прикрываясь парой бронежилетов от его выстрелов, неизвестная рука схватила за волосы, выдирая те с корнем, потянула на себя.

Василий не успел ещё раз нажать на курок, как вытащили на свет. Пистолет быстро и бесцеремонно вырвали, сломав пальцы. Нога грубо опустилась на хилый пресс, выбивая дух. Дыхание перехватило. Да так, что в пору синеть лицом и кататься по пожухлой траве, пытаясь выжить.

Вася понял, что не может больше и вдохнуть. Лёгкие словно схлопнулись. Диафрагма взбунтовалась, корчась от болевого шока.

Пинки посыпались на захваченного гурьбой. Грубый разгневанный голос что-то кричал. Берцы резали кожу на лице, как ножи. Периферийным зрением фиксировал шестерых. Ещё двое лежали у машины без движений. Значит, кого-то всё-таки задел. Самых шустрых.

«А вот нехрен торопиться. Значит, умру не зря. И сломанные рёбра к месту. Обидно умирать целым. Я ведь даже никогда не курил и не пил», – мелькнуло в голове.

– Хватит! В машину его! – рявкнул голос чуть сбоку. – По дороге порезвитесь.

«Нет уж, лучше убейте. Девственникам на тот свете больше почёта», – подумал Вася, всё ещё не в силах дышать.

– На том свете порезвишься, – услышал резкий ответ откуда-то сбоку Василий и тут раздался сдавленный хрип, выстрел, снова хрип…

Рысь убивал без эмоций. Гостей на своей территории не ждал, а на заступников силы не сдерживал. Безымянные солдаты не принадлежали внутренним силам России. Наёмники. Русскоязычные, но далеко не союзники. Они же – не братья.

Наёмники долго не живут, точно знал Андрей Поднебесный. Ближайший кювет в качество могилы – достойное место для захоронения тех, кто выбрал путь воина, но действует как шакал, сражаясь не с прочими воинами, а с гражданскими.

– Вась, ты в порядке?

Синеющий лицом Гений ответить не мог. Рысь надавил на грудак. Диафрагма расслабилась, получив импульс, лёгкие схватили воздуха. Задышалось легко.

Вася, корчась, поднялся на карачки. Удалось вдохнуть полной грудью, и теперь жадно хватал воздух.

– Порядок.

Гений огляделся: тела в масках разбросало возле автомобиля, как после взрыва гранаты. Последний живой, кто отдавал приказ и выглядел старшим, лишился маски. Рысь держал его за горло на вытянутой руке и смотрел в обездвиженные зрачки несколько минут, затем откинул безвольное тело.

– Понятно, старший – «кадавр».

– Кто?

– Марионетка. Управленец покинул тело, – объяснил Рысь, доставая из автомобиля Лютого. – Серые часто используют посредников. То есть тела, как посредников для своей воли. Я встречался с подобным.

Едва Отшельник, как называли серых нейтралов в лагере Сильных Мира Сего, появился у автомобиля, как Василий понял – не один он. Союзники рядом. И если таким силам угодно, чтобы он жил, то Творец с ними. Ему угодны их замыслы.

– А кто кукловод?

– Кто знает? Радоваться можно только одному – Антисистему приняли всерьёз. На силовые установки полезете, совсем всполошатся.

Василий улыбнулся окровавленными дёснами с кусочками зубов. Хрипя, выплюнул осколок.

– Всё равно полезем. Отключим.

Рысь осмотрелся по сторонам и пригляделся к двери, за которой висел Седой. С ним покончено, но Лютому ещё можно было помочь.

– Я пока не так силён, как прочие в моём коленкоре. Потому выбирай. Тебе помочь или ему?

– Ему, – просипел Гений, щупая сломанные рёбра.

Дышать стало больно, отёк. Было стойкое ощущение, что гематомы вскоре этот процесс усугубят. Требовалась медицинская помощь. Но это терпит. Охраннику нужнее.

Рысь рывком вырвал вторую дверь. Кусок бронированного металла, сжавшись, просто отлетел метра на четыре в лес, как лёгкий пенопласт.

При виде подобной картины Васю мурашки прошибли. Хорошо, что Рысь на их стороне.

Отшельник потянулся к Лютому и подхватил за плечи. Словно сам собой щёлкнул кнопкой «открыть» ремень. Придерживая человека с переломом шеи, Рысь осторожно вытащил его из машины и положил на землю. Пальцы прошлись по позвонкам, углубляясь под кожу, как будто Рысь занимался хилерством.

Вася моргнул. Но нет. Не почудилось. Прямо под кожу!

Только в отличие от трюков филиппинских мастеров, никакой куриной крови и потрохов. Пальцы Отшельника действительно проникали под кожу и вправляли позвонки.

Василию осталось лишь присесть на землю рядом и смотреть на это чудо исцеления. Рысь действовал как заправский хирург, только вместо скальпеля и зажимов работали только руки, вокруг которых был внутренний свет, довольно заметный на фоне севшего солнца.

Отшельник доделал свое дело и посмотрел на Гения. Прикусив губу в сочувствии от того, что не может позволить себе облегчить боль друга, исчез. В воздухе растаяли грустные глаза вместе с одним их телохранителей.

Баланс никто не отменял. И давать право прочим Отшельникам или Эмиссарам на ответное действие чревато. Отшельник мог применять силу, когда дело касалось обозначенных границ или подопечных, но замешивать посторонних людей, не отмеченных в приближённых, – нельзя без ограничений.

Вася, оставшись в одиночестве, прижался к покорёженному автомобилю. Ноги дрожали. Разбитые губы и дёсны стабильно заливали белую рубашку и ветровку красным. Голова плыла. Нашёл в себе силы выудить из внутреннего кармана сотовый. Уже не видя экрана, снял блокировку, обронил голосовому помощнику:

– Мать.

Телефон обработал голосовой запрос.

– Да, Васенька. Ты где? – прозвучало спустя несколько мгновений.

– Я… опоздаю. Прости.

Больше добавить ничего не смог. Всё погрузилось в черноту.

Через пятнадцать минут, когда приедет первая машина поддержки, Лютого рядом не обнаружат. Но вскоре он сам выйдет на связь.

Часть третья: «Дружеские размышления». Глава 6: Береги себя

Альфа-здравница № 1 города Хабаровска.

Плохо болеть. Но хуже не выздоравливать.

«Волкодлак» Лютый, получивший повышение после последнего инцидента, вышел из ординаторской, поправляя пластиковый ворот на шее. Неудобно, но лучше, чем в гробу лежать. Позвонки на месте. Теперь бы связкам срастись. Время нужно.

Охранник-пациент расписался на посту, перебросился парой фраз с миловидной медсестрой и прошёл по залитому светом коридору. Чуть позже он толкнул дверь палаты, на ходу потирая неудобный «шейный замок».

Палата залита солнцем и обставлена растениями в аккуратных горшочках. Одни чистят воздух от микробов, бактерий, вирусов, просто пыли и грязи, другие насыщают воздух полезными для человека веществами, третьи убирают возможный геопатогенных негатив, а четвёртые просто радуют глаз цветастыми красками, разгоняя тоску и хмарь.

Лютый вдохнул полной грудью. Воздух насыщен приятными запахами цветения. Атмосфера в палате цветущая.

Фишка первого варианта больницы нового поколения – «здравницы» – растения на каждом подоконнике. В кадках в холле, коридоре, на каждом подоконнике, они стоят по всей здравнице. Для ухода за ними в графе персонала присутствует специальность «флорист». На русский манер – цветовод.

Василий безотрывно смотрел в окно и даже не повернул головы к вошедшему. Он пока единственный пациент во всём отделении. Помещение выкупили буквально неделю тому назад. Ремонт с высококлассной аппаратурой отсутствовал, как и воплощение всех задумок с фонтанчиками в холле.

Всему своё время.

Кое-как создав в бывшем детском саду подобие лечебницы, приходилось терпеть, пока строят нормальное здание и идёт обучение медперсонала нового типа, называемых на старый манер «знахарями».

Скорпион верил, что медицинский персонал должен лечить людей, а не врать им. Потому никаких «врачей», гуглящих рецепты онлайн. Только знахари – «знающие, как лечить хворь». Более емкое слово – «целитель». Он же возвращающий целостность организма, уже забито в современном мире за мракобесами.

Звание целителя безнадёжно уничтожили в популярных телешоу и использовал каждый второй шарлатан, употребляя едва ли не чаще слова «маг». Но мало кто из самих горе-магов понимал первое значение этого слова.

Сергий говорил Василию, что маг был человеком сведущим в управлении реальности и использовал знания осознанно, полностью понимая процессы влияния. Иначе – оператор реальности.

По праву рождения магом стать нельзя. Только научиться. Хотя, род, определенно, помогал в этом становлении.

Василий с грустью понимал, что современным магам не хватало ключевого слова в этом определении – осознанность. Потому что творили они по его разумению всё, что угодно, без конкретных знаний о процессах.

Смежный состав альфа-здравницы, как гибрид восточной медицины и ортодоксов от науки не внушал особого доверия Гению. Вроде болеть никто из работников не собирался, но что поделать, когда приходится? Больничные выписывали по месту работы.

По оценочному взгляду Лютого, Василию, судя по настроению, было всё равно, «лечат» его, «врачуют» или изгоняют из него «хворобу».

– Шеф, я принёс хурмы, – обронил Лютый и прошуршал полным пакетом спелых оранжево-коричневатых фруктов. – С ложечки самое то будет.

– Сол бы тхы со своей фурмой, – пробурчал Василий.

Передние зубы после извлечения осколков отсутствовали полностью и слова получались не так, как раньше. Ощущал себя старым дедом, что по состоянию тела, что по выражению лица.

– Ках там пофороны?

– Всё по-человечески. По уставу структуры – тела сожжены и развеяны по ветру. Ни надгробий, ни памятников. Память в нас. Скорпион запретил структуре поощрять расширение городов мёртвых, – ответил, затем вздохнул помятый аварией охранник и присел на стул рядом. – Первые семь потерь со времён основания структуры. Первые семь бойцов не вернутся домой. Символично.

Взгляд Лютого застыл под кроватью.

– Посему?

– Говорят, зачатки Антисистемы были разработаны семь лет назад.

– Хелня. Семь лет назхат нам было по десять лет. Сефгий на ветках в лесу сидел. Фсё насялось с базы Тхень тхи года назад. Но на полную мы начали лаботать только семь месяцеф назхад.

– Все равно семь – символично, – продолжил Лютый, обожая нумерологию.

– Пенфии обеспечили? – спросил Гений. – Или ках там их… пофобия?

– Конечно, шеф. Пятеро семей теперь на нашем обеспечении.

– Пятефо?

– У двоих погибших не было никого. Детдомовские… недавно с армии.

– Тсёрт! – вскипел Василий. – Наф се как лофоф в упох!

– Бойцы знали, на что шли. Главное, что вы живы, Василий Васильевич. Жив мозг – тело живо, – сказал Волкодлак и тише добавил. – Седого жалко. Как брат мне был.

– Глафное? Потефи – фсехда потехи! Нам нефся терхять людей, они у наф не фантики! Надо перефмотреть фсю сифтему бефопафности! – выговорился Гений, дёрнулся и скривился от боли в боку. – Ты тепехь глафа моей охланы. Наладь фсё, как надо.

– Уже работаю, князь, – ответил Лютый и напомнил. – Кстати, дантист ждёт вас, как только полегчает.

Вася скривился. Рёбра давали о себе знать.

– Зубфы фтафить мофно, а фот людей не вехнуть.

Лютый невольно сжал кулаки, в шее кольнуло.

Дверь распахнулась, вихрем влетел Андрей Ан, весь энергичный, на подъёме сил. Глаза светились бодростью духа.

– Вася, ты совсем мозги растерял? Вставай, давай. Пойдём домой!

– Чефо фдруг?

– Так симбиоз иглоукалывания и клизм с ромашками тебе не к лицу, – отметил Кот. – И так худой. Одна кожа, да кости. Ветром сдувает. Так Даня и с парашютом никогда не сбросит.

– Андрей Алексеевич, у него все рёбра переломаны, ему нельзя никуда идти! – забеспокоился Лютый.

– Ё-моё! Лютый, ты старше меня вполовину, какой ещё Андрей Алексеевич? А этому кренделю просто никто не велел выздоравливать, иначе на следующий же день козликом скакал бы. – Кот приблизился к постели, притворно покачал головой. – Вася, три дня в постели. Это ж где это слыхано? В тоску подался?

– Да я фто? Больно, – признался Гений.

– Он переломан весь! – добавил Лютый и попытался отстранить новый источник тотальной подвижности, что ворвался и сбил привычный старому типу больниц уклад отделения, что ещё не совсем перешёл на новое мышление.

– Ты по сводкам тоже со сломанной шеей в машине висел. А на месте не обнаружили. Как так? А ну залез под кроватку! – сказал Андрей и ткнул пальцем под колено Лютому.

Тот свалился на колени, не ощущая ноги. Второй тычок под лопатку обездвижил тело. Андрей, однако, подхватил и заботливо усадил телохранителя на стул.

– Кот, что за диверсии? – не врубился Волкодлак.

– Лютый, не всё, что видишь – существует. Не всё сущее – зримо, – сказал по-восточному непонятно Кот и, потирая руки, повернулся к Гению. – Сиди и смотри, а потом выберешь, во что верить.

Глаза загорелись искоркой с идеей внутри.

– Уфди от менфя! – предупредил Василий и подозрительно быстро сполз на край кровати и встал у окна.

– Больно не будет, обещаю, – обронил Андрей и захихикал как новоявленный садист.

– Лютый, помохи. Перфонал! – пытался закричать Гений, но ребра не позволяли громкий разговор. – Не подфпуфкайте ефо ко мхне!

– Тебе не дали импульса к восстановлению! Задействуй свои резервы. Используй мозг. Заставь его чинить тело! Прикажи ему!

– Фто снасит прифаси?

– ты и не попытался, а уже против? Действуй! Меня этому Бодро научил. Аватар. Казак. Хороший мужик.

– Мефефстра! Фрач! Ках там фас?

– Нет, Вася, медицина против меня бессильна. А вместо врача знахаря бы звал? –захохотал Кот. – Глупый, глупый Гений. Под адреналином штурмгруппу расстреливать он значит может, а как в обычные условия вернулся, ждёт чуда?

Андрей перемахнул через кровать, но Василий уже рванул к двери и вскоре пациент скрылся в коридоре.

Кот рассмеялся:

– Ну, вот видишь, Лютый? А ты говоришь больной. Человеческие ресурсы почти безграничны. Стоит только об этом вспоминать. Для порядка.

Лютый сидел, не в силах пошевелиться. Ноги не двигались.

– Ты же тоже думаешь, что я тебя обездвижил ударом по нервным центрам, да? – улыбнулся Кот. – А это был просто волевой импульс. Ты в него поверил. Вот в чем беда. А теперь ты сам себя заставляешь не двигаться.

Кореец приблизился к самому уху Лютого, голос стал низким и вибрирующим:

– А теперь вставай, солдат, ранения не было. – сказал Андрей и отклонился.

Лютый недоумевающее поднял руки, поднялся на ноги, повертел головой:

– Что за чёрт? НЛП? Гипноз? Научишь?

– Нет. Просто ты поверил в свои силы, – ответил Андрей и пожал плечами. – На самом деле я действительно так треснул по твоим нервам, что ты мог никогда и не встать больше. Но ты встал – потому что мозг растерялся, где правда, где ложь. Мозг сам порой – ложь, и самое большое наше ограничение.

Лютый задумчиво поднял взгляд.

– Тем более научи!

– При случае. А пока пойду Гения подлечу. А то перепугает всех вра... знахарей, – запнулся Кот, подмигнул и вышел в коридор…

Василий уже преодолел коридор и стучался в ординаторскую. Крики отражались по всему холлу, но медицинский персонал закрылся и пил чай, предупреждённый Андреем загодя.

– Лафно, сдаюс, – ответил Василий повернулся к Коту и протянул руки, как для наручников. – Леси.

– От чего лечить? Ты здоров. Рысь ещё у машины помог догнаться твоим энергетическим телам. За три дня ты залечил всё, кроме зубов. Одевайся и пошли домой.

– Домой?

– У тебя выходные до конца недели. С матерью побудешь. Только к дантисту заедем, а то всех тараканов в доме распугаешь своим видом. До регенерации зубной эмали нам пока далеко.

– Это ф не осин ден надфо на фсё… – ответил Вася и повертел руками, прислушиваясь к рёбрам – боли нет. – Фто за деха? Я по мосхам спец, не по телу.

– Да ладно, не обращай внимания. Я вышел на Сергея в городе.

– Сегий фернулся?

– Нет, не на Скорпа. Ну, помнишь, Сёма говорил про человека, который давно тренируется по части бесконтактных боёв под Хабаровском? Так вот, он одной своей волей убивать может. Пожеланием смерти. Скорпа научил.

– Ках это пофеланием?

– Ну как? Посмотрел, сказал «умри» и нет человечка. Я у него за несколько дней немного напрактиковался, только в обратном направлении. Жить заставляю. Скорп учил волевым рапортам, но где те редкие тренировки? А тут я нашёл неплохого учителя. Постоянного. Плюс Бодро натаскал немного. И вот ты почти целый. Работает же.

– Наусил убифать? А ты лесис?

– Почему убивать? Ты вот минуты две назад ускорил регенерацию тканей. А я ведь только попросил твой организм. Рыси то не до тебя было у машины. Не трогал он твоих тел. Но ты поверил. Мозг принял лечение как факт и догнал тело. Вот и нет боли.

Василий округлил глаза.

– Фто?

– Мир по сути прост, Васька. Хочешь – живи, не хочешь – существуй. Третьего не дано. Третье чревато вторым. Я это, уеду на пару дней. Не теряй. – сказал Кот, махнул на прощанье и пошёл к выходу.

Василий встряхнул головой. В груди кольнуло. Но не настолько больно, чтобы вновь ложиться в кровать.

– Да ну фас фсех, – буркнул Вася и пошёл за Лютым. – Охлана, етем к маме! На больщь!

Андрей скрылся в холле. Убедившись, что Вася больше не смотрит, припал плечом к стенке, стараясь отдышаться и перебороть нахлынувшую слабость. Волевые пакеты были в новинку и передача энергии забрала много сил.

Но сработало же.

– Так, теперь за город, на природу, на восстановление, – шепнул сам себе князь, через силу отрываясь от стенки.