Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Соавторы: Степан Мазур,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 331 (всего у книги 360 страниц)

– А Фельдмаршал над нами Один, – добавил Василий. – Но, чёрт побери, слишком мало фантазии креатива, созидания, воплощения. Слишком много создаётся убивающего, калечащего. Насилие и страх должны быть заменены. Чтобы потребитель не говорил. Потребитель потребляет, но совсем не он делает заказ. Так что торопи своих пробудителей вектора созидания. Разрушения нам за последние две тысячи лет хватило с избытком. И так, чтобы…приняли. Сразу-то всю порнуху не убирай. Расстроятся.

– Я доработаю все частности, Вася. Не надо только этой подлой улыбочки, словно не примут. Примут… Сам же знаешь, что примут. Так что формирую новую линейку структуры – мастеров фантазии. Пусть воздействуют на реальность осмысленно. И чем меньше будет Концов Света в головах, тем проще будет нашему Млечному Пути вести миролюбивое развитие. Не пинок-рывок-синяк, а плавное такое постепенное движение.

– Только чтобы всё до последней детали учёл, – кивнул Василий. – А то эти революции несогласных приведут к тому, что придётся затягивать в другую крайность – игромиры.

Оба вздохнули.

Только не это! Виртуальные миры на последнем витке та же смерть человечества, как и от массового применения ядерного оружия. Но как учесть все тонкости, когда и богам свойственны ошибки? Ведь их периодически… побеждают люди.

Часть третья: «Воины Антисистемы». Глава 13: Восстань!

Безвременье.

Дно миров.

Метеоритом пал на дно нижнего из всех сущих миров наречённый Чернославом. Врата, запечатанные самим Законом Слова, разбило вдребезги, расплело по нитям сил и развеяло без остатка… но лишь на какие-то мгновения после соприкосновения.

Но возрадовался пленённый во тьме. Быстро потянулись щупальца бесформенного к пробитой дыре, стараясь зацепиться, ухватиться за неё и вырваться на свободу, чтобы поскорее обрести все потерянные тонкие тела, надеть их один за другим, заново воплощаясь во всех верхних мирах последовательно.

Тогда снова возопят все существа этих миров от гнева и страждущего, карающего пламени Падшего. Первый из ангелов, взявший роль антипода. Он порушит всё, что было созданного без его участия за это время.

Он принесёт хаос.

Лишь суть Меченого потянулась навстречу щупальцам Денницы, остепеняя тот порыв. И от сияния света души Чернослава опалило те щупальца.

Отпрянули они от пробитых врат. Тут же охранные сети вновь принялись оплетать Переход, затягивать порванную рану. Воплотился на какие-то мгновения перед Вратами Меченый, принимая ту форму с личной, которую давно потерял.

Недолго он медлил перед вратами, уже через мгновение потеряв очертания. Странный, непонятный, слишком далёкий и лишний для мира Одного, гость распался на тысячи оттенков чёрного и сам потянулся к провалу в Законе, к зияющей дыре во вратах Слова запрета. Потянулся на миг прежде, чем Закон Слова вновь возьмёт верх.

И теперь уже его щупальца коснулись краёв Врат и перетекли за черту, по ту сторону.

– Я пришёл тебе сказать, что ты низвержен повторно, – услышал Сатанаил и одно из своих творений, в душу которого однажды обронил семечко сомнения в истине Творца.

Творение, в один момент переросшее его самого, вдавило в дно. Оно оплело и распяло, невероятной тяжестью своей вдавливая в низ.

За пределы ДНА.

Даже бесконечность имеет границы. Непостижимые для созданного, для Творца границы созданного – лишь те же рамки, которые отодвигаются всё дальше и дальше. Но за ними нет ничего. И попасть за те пределы означает лишь полностью исчезнуть как никогда не существовавшее существо, превратиться в Ничто. И Падший ощутил, как зыбко нерушимое ДНО всех миров, и как твёрдо намеренье мстящего к его абсолютному развоплощению.

– Чего ты хочешь? – обронил тот, что когда-то носил священно имя Денница – бог утренней зари.

– Полной модернизации всей структуры творения. – просто ответил странный пришелец мира, где никогда не ступала нога никого, кроме создателя этого странного мира.

– Мой ранг Сотворца?

– Зачем? Как элемент общей картины? По сути, я получу ранг Надтворца, если уберу тебя как антипода и одновременно займу «верхнее» место.

– Это невозможно по определению.

– Невозможно по определению правил старой Игры. Я создам Новую, – спокойно заверил Чернослав. – Я наречён, значит, старому миру назначен Катарсис.

– Ты силён. – Протянул Сатанаил, ощущая нечто вроде восхищения. – Твоё намеренье так явственно, несломленный, что я вспоминаю молодость. Поглоти мои силы и действуй.

– Ты слишком жалок для своей старости, мудрый Сатанаил. Долгое время раздутый миф о твой Второй роли в нашем мире не давал мне покоя, но однажды я понял, что ты лишь Один Из. Не более. Прощай, терзаемый завистью. Мой расчёт более точен – я не собираюсь перестраивать на прошлом фундаменте. Я снесу всё!

– Алвары остановят тебя.

– Кто такие Алвары?

– Те, кто следят за целостностью Скорлупы Миров. Те, кто созданы до Творца. Те, кто был до нас.

– Созданы Первым из Предтеч?

Сатана замолчал, раздумывая. Ответ его послышался чуть позже, неуверенный, насколько возможно для существа его типа.

– Победителем прошлой Игры.

– Она всё же завершилась? – надавил высшей волей Чернослав.

Для пленённого это ощущение было самых худшим из всех мучений.

– Нет, ещё идёт. Два типа яиц-миров сосуществуют параллельно друг другу, только одно уже было, а второе ещё не началось, и мы существуем на их Гранях, как Переход.

– Тогда я столкну их скорлупы и создам Третий Мир.

– Оно будет из тех же осколков, Чернослав. Тебе негде будет сохранить память Сути, перед созданием нового. Ничто – ничто для всех. Как бы ни хотелось тебе думать иначе, но иначе не получится! Ты не Законотворец!

– Как же узки рамки твоего восприятия, Сатанаил. Ты не подумал, но… именно ТЫ будешь тем островком, где я успею ступить перед созданием. Я пройдусь по твоему телу. Ты не против?

– Это невозможно… НЕТ!!!

– Всё возможно в океане Пустоты. Было бы желание.

Впервые за время существования всего созданного в «Яйце» нечто исчезло за пределами «Скорлупы». Сгорели сети закона Слова и рухнул барьер для совершенного мира Одного Безумного Гения.

Меченый посмотрел вверх и довольный, как никогда прежде в своей долгой, суровой жизни, полной испытаний, оттолкнулся от Дна Миров.

Теперь пришло время подниматься за второй половинкой Силы!

Затем Чернослав оттолкнулся и восстал со Дна.

Падать дальше было некуда, но теперь только – вверх!

Часть четвёртая: «Дети Антисистемы». Глава 1: Сканер

Волот, сын неба,

К нам ты пришёл,

Возродился средь древ

и до нас снизошёл.

Володей же сердцами,

Пробуждай светлый ум,

И от тёмных оков

пробуди и от дум.

Волот, рождённый

слышать листву,

Волот, речённый

на бой, на войну.

За людские надежды!

За крах Пустоты!

Волот, один ты

бредёшь вдоль черты.

Худший из нас –

Расточитель и бес,

Лучший – хранитель,

Мечтатель прогресса.

Только из вас,

Потомков богов,

Лучший – творец,

Сотворитель миров.

Волот, рождённый

слышать листву,

Волот, речённый

на бой, на войну.

За людские надежды!

За крах Пустоты!

Волот, один ты

бредёшь вдоль черты.

«Волот»

Два года назад.

Г. Санкт-Петербург.

От первого лица.

Люди. Много Людей. Мегаполис переполнен ими, как лесной многоуровневый муравейник. Только каждым правит не одна самка-королева, а множество кукловодов. Но все считают себя личностями. Независимыми. Этакие микрокосмосы. А как по мне, так более управляемых существ нет на земле. Страхи, стрессы, эмоции, влечения, привычки. Этот коктейль держит в руках почти всё человечество, дёргая время от времени за короткий поводок. Вот и ещё одна женщина задела локтем и в мозгу послушно всплыла информация…

Каваева Светлана Александровна. Сорок семь лет. Разведена. Есть взрослая дочь от первого брака, которая учится в институте. Светлана любит печь, стряпать и, возвращаясь вечерами с работы, от одиночества смотрит все сериалы, что в силах предоставить отечественное телевидение. Красивая поверхностная мечта, преподносимая другим – встретить любящего человека и жить душа в душу.

Но меня давно не обмануть. На самом деле мечтает, хоть и гонит от себя эту мысль – придушить дочь. Обе представительницы прекрасного пола ненавидят друг друга. Дочь мать за то, что отобрала отца, разлучив на определенном периоде жизни, мать же дочь за то, что воспитание достойного отпрыска забрало лучшие годы жизни. Время ушло. Увяла краса. Эта мысль терзает Свету. И расстояние от мысли до действия сокращается с каждым днём. Женщина уже копит деньги на похороны и подбирает варианты «случайностей», которые могут случиться с любимой дочуркой.

Как мило, не правда ли? Такая вот информация от одного прикосновения. Это всё вместе с любимым цветом, размерами одежды, предпочтениями в сексе, боязнью высоты и лягушек. И ещё уймы секретов, пороков и бесполезного бреда, из которого в основном и состоит человек.

Откуда я всё это узнал?

Что ж, это не такая и долгая история…

Меня вряд ли похищали инопланетяне и молния – слава Богу! – не била в темечко. В этом смысле я полный среднестатистический человек. При рождении я был наречён Витей. Виктором Браславским. И до двенадцати лет жил обычной жизнью: сначала портил пелёнки, затем требовал конфет, после много гулял, лазил по деревьям, прыгал по гаражам. Вот и допрыгался, упав головой на асфальт.

В первый миг ничего не понял, только звон в ушах. И небо перед глазами. Серое, в тучах. Ощущаю вкус прохладного ветра на губах. Ребята спешно слазят с крыш, спеша ко мне. Немного тошнит. То ли сотрясение мозга, то ли просто сильный ушиб, вызвавший отёк. В любом случае это я не узнаю, так как скорую никто так и не вызовет. Зато это падение изменило всю мою жизнь.

Когда до меня дотронулся лучший друг Антон, я вдруг понял, что он мне больше совсем не друг. Это он нашёл шоколадный батончик, что я потерял. И ещё съел, разделив с моими врагами. Это он рассказал маме Леськи, что именно я дёргал её за косички. И он лгал. Много и часто. Такие вот детские обиды. Да чёрт бы с ними, но в тот момент первого прикосновения я узнал о друге много порочащих вещей, и это повлияло на меня – судить о людях по той информации, что я получал при прикосновении.

Конечно, Антон всё отрицал. А к вечеру даже принимал участие в моём избиении. Ведь каждый, кто ко мне прикасался в тот день, стал для меня как открытая книга. Я просто моментально знал о них всё. И многие открыли себя с мрачной стороны. Особенно те, кто постарше. Большинство людей с годами словно наполняются ядом. А первый день прозрения я был ещё слишком глуп – говорил вслух правду, за что к вечеру меня и избил весь двор. Но начиная со следующего дня, я стал осторожнее, спрятав эту способность от всего мира. Теперь я знал всё, а они только улыбались, говоря, что хорошо, что я отошёл от удара и больше не «несу бред».

Остались сомневающиеся. На всякий случай пришлось имитировать повторное падение и торжественно заявить всем, что больше ничего не вижу, не знаю, и вообще городишко может спать спокойно. Первое время меня всё ещё сторонились. Боялись протягивать руки при встрече. Но потом успокоились. Я снова стал для всех совсем обычным пацанёнком.И только я одни знал, что продолжаю считывать информацию с людей прикосновением.

Одно касание, и я знаю об объекте всё…

И вот я в Питере. Бреду по городу. Навстречу люди. Много людей. Мегаполис. Безграничные возможности для того, кто третий раз меняет паспорт за последние два года.

Пять лет после падения я терпел семью, одноклассников, друзей. Я знал про них всё и когда кто-нибудь лгал в глаза, заставлял себя улыбаться в ответ, а не бить по лицу. Самоконтроль давался нелегко. Это приходит с опытом. Ровно так же, как умение переставать удивляться.

Соблазнить девушку, зная о её слабостях и предпочтениях – легко. Найти денег, зная, кто и куда их прячет – легко. А вот принять человека таким, какой есть – нелегко. Сложно быть иным среди обычных. Секрет, что знаешь только ты, просится наружу. Он зудит и чешется, как заживающая ранка. И так хочется с кем-нибудь, ну хоть с одной душой поделиться. Но делиться нельзя – зубы дороже. А чем глубже секрет, тем больше шансов и жизни лишиться.

Хорошо, что первые мои откровения наткнулись на избиения. Это заставило с детства держать язык за зубами. Научило адаптироваться, стать приспособленцем. Так что, едва закончив школу с золотой медалью (а как иначе, если знаешь все пороки и слабые места преподавателей и директора, а также ответы на все вопросы?), я сбежал. Просто собрал вещи в рюкзак, документы, достал отцовскую заначку, деньги сестры и сел на автобус нашего отдалённого городка маршрутом до краевого центра.

Так в семнадцать лет началась жизнь: деньги, тайны, информация, соблазнение, связи… Игра одного гроссмейстера, где каждый вокруг – твоя пешка. Я упивался этой игрой, коллекционируя фигуры, и расставляя, их как попало, на шахматной доске. Ведь правила придумывал только я сам.

Я не раз касался солдат, и желание служить отечеству улетучивалось с каждым новым прикосновением. Да и время терять не хотелось. Жизнь коротка – лови каждый миг, так я считал. Потому за двадцать минут и освободился от армии, беседуя с бледным майором. Старый вояка лишь вздрогнул, когда я рассказывал ему про его секреты и передавал привет от близких людей, которые могли на него повлиять. Под конец беседы старик сам нашёл причину моей непригодности войскам. Рука только была на пистолете. Я вроде как знал все военные тайны и едва не переиграл в тот день.

К счастью, пронесло.

Что было после получения военного билета? За полчаса договорился о получении диплома в одном из престижных институтов через пяток лет, ещё и стипендию назначили. Терять пять лет не хотелось. Зачем сдавать экзамены, писать тесты и париться на лекциях, если одна беседа с преподавателем, и я его покорю «знаниями»? Женщин очарую, мужчин заставлю уважать. Найду причину и тем и другим. Люди слабы и владей хоть каждый десятый умением читать мысли других, давно бы передушили друг друга. Но Хвала эволюции! Она застопорилась через какой-то десяток лет после создания массового телевидения.

Жизнь стала лёгкой. Два дня скитания по городу и столкновение с молодой бизнес-леди принесло мне квартиру. Пару рукопожатий с её бизнес-партнёрами или врагами, и я знал коды. Дотянув до восемнадцатого дня рождения, я стал богатым.

Богатым и вредным.

Это было моей первой ошибкой. Вдобавок я настолько уверился в себе, что стал болтать о своём даре. Через три дня пришлось бежать с города, теряя всё нажитое, менять паспорт.

Новый город – год и снова не сдерживаюсь. Снова побег и всё по новой…

Вот и в очередной раз новый мегаполис. Жизнь с чистого листа. Новый паспорт и рюкзак за плечами, полный хрустящих банкнот трёх видов: рубли, доллары, евро. На самом дне рюкзака пистолет и две обоймы. Жизнь человека с даром проста, если не делать ошибок. А я наступил на каждые грабли. На некоторые по нескольку раз. И в свои двадцать лет не раз приходилось стрелять. Словно та же армия, только в тылу.

Но хватит с меня крови, начинаю новую жизнь! Словно искупая прошлые грехи, вдоволь пострелял маньяков, педофилов, отмороженных и прочей «нечисти», зачищая города и городишки. А теперь хочу в тихое, спокойное место. Далёкую-далёкую деревеньку. Лучше туда, где не нет телевидения и люди простые. И если улыбка селянина, то открытая, без оскала. А что у каждого свой секретик, так не такие смертельные, как у горожан.

Вот и автовокзал. Куда брать билет? Люди набиваются по автобусам. Бегаю глазами по табличкам с маршрутами. Тыкаю пальцем наугад. Чем заковыристее название, тем древнее деревня. Значит глушь. Беседую с бабками с той деревеньки, узнаю про округу: тайга, лес, много часов по просёлочной дороге, что почти направление, а не дорога. Далеко от трассы. То, что надо!

Поправил рюкзак и сел в автобус последним. Изображая больную ногу, неторопливо поковылял вдоль занятых рядов, хватаясь за каждый подголовник, краем пальца осторожно касаясь голов. Достаточно прикоснуться к волосам, то ли получая кожей ДНК человека, то ли считывая информацию на каком-то ином уровне. Я не знаю, как это работает. Просто есть и всё. Не задумываюсь.

Прикосновение. Так, что у нас здесь?

Лысый мужик с красным лицом и широкой улыбкой: семьянин, пьёт, но крепкий хозяин дома и на работе на хорошем счету.

Старушка, отдавшая жизнь восстановлению разрухи послевоенных лет.

Молодая нимфетка, фанатеющая от попсы и мечтающая отдать себя всей группе сразу. Во всех смыслах.

Женщина преклонных годов, под старость лет увлёкшаяся распутством.

Грустный мужик, добрая душа, почти без пороков.

Люди, люди, люди.

По виду одни, по внутреннему содержанию – почти всегда другие. Наиболее предсказуемые те, кто помоложе. А чем старше, тем сложнее моя игра «угадайка».

Сосуды человеческих душ, чем только не наполнены. Какой только пакости не помнят. Чаще всего это разовые эпизоды, о которых человек пытается забыть, спрятать поглубже. Но эпизод упрямо всплывает и терзает ночами.

Мне самому первый год снились целые тучи кошмаров, что обрушиваются на людей. Видимо потому мозг не выдержал и вскоре я стал спать вовсе без сновидений. Всё равно же не знаешь, где твои переживания, а где чужое. Постоянное ощущение чужого грязного белья надоедает.

Но я живу в социуме. Социален, и не могу совсем никого не касаться. Не скажешь же, что я неприкасаемый по религиозным причинам. В «дурку» упекут. А там, наверное, такие интересности начнутся, что больше и не выберусь никогда.

Прошагав почти до самого конца автобуса, я убрал рюкзак на полку и плюхнулся рядом с хилым, вытянутым мужичком средних лет. Его серые глаза были спрятаны под толстыми очками. Витал в дебрях мыслей. Лицо без эмоций. Похож на учёного.

Я расслабился и расплылся в кресле, стараясь не касаться мужика. Пусть хоть один в автобусе останется тайной. Не зря же на руках перчатки-безпальцовки. Рад бы и зимние одеть, да выглядит странно. Приходится вот кончики пальцев обнажать и всё равно прикасаться.

Полез за плеером. К несчастью тот оказался в правом кармане. А справа как раз сидел мужик. Волей-неволей рука коснулась локтя…

Удар в голову! Холодный душ!

Холодом обдало всё тело. Стало трудно дышать, спина и виски вспотели, сердце замолотило с чудовищной скоростью. Сам ужас напитал тело и сковал руки, ноги, взялся душить грудную клетку. Затошнило. Меня едва не вывернуло. Еле сдержался. Но тело невольно передёрнуло, и он это почувствовал.

– Парень, ты в порядке? – спросил он.

– Да, душно просто, – я с трудом выдавил улыбку, стараясь не убить это существо рядом в одно мгновение.

Контроль, главное контроль. Но как же тяжело!

Картинки, что пришли в голову были сплошь багровые.

Кровь!

Кровь на телах, на одежде, на мебели, на земле, на траве. Тела белые, изувеченные, растерзанные, расчленённые, куски тел. И везде его руки. В перчатках. Профессионал, мать его…

Я едва отключил поток информации.

Не поворачиваться! Ни за что не поворачиваться к нему, не смотреть больше в глаза. Он увидит, что я знаю. Они, эти звери человеческой расы, это словно чувствуют. Он слышит мой страх. Надо брать себя в руки. Брать в руки и убрать бледноту с лица.

Дышать! Дышать. Успокоится. Витя, ты сможешь. Давай, дыши, веди себя спокойно. И не с такими справлялись.

Так, деревня отменяется, как и отпуск и новая жизнь. Такой сволоте не могу позволить жить. В рюкзаке пистолет.

Спокойно. Думай.

Я просто дождусь, когда он выйдет. Где бы он ни вышел, я последую за ним. И буду идти след в след. До той поры, пока мы не останемся одни. И тогда пуля в затылок. Без всяких угрызений совести. И не смотреть в лицо.

Говорят, у убийц магнетический взгляд. В прошлый раз я едва не опустил пистолет, за что маньяк сам едва меня не убил. Довольно с меня ошибок. Если не остановлю его, о снова будет кровь, трупы, слёзы, искалеченные судьбы, души.

Но пока есть я – чёрта с два ты кого-то снова завалишь!

Два часа сорок минут трассы в состоянии напряжения. Почти три часа ожидания и неровного дыхания. Я вжался в левый подлокотник, до одури опасаясь снова коснуться этого урода. Ведь одно прикосновение и снова пойдут картинки, образы, эмоции.

«Нет, только не это!»

– Парень, выпусти. Мне выходить, – его спокойный голос заставил вздрогнуть.

Я даже ощутил, как на голове встают волосы дыбом. К счастью я носил довольно длинные волосы, и это оказалось незаметным. На негнущихся ногах поднялся и отстранился, пока он брал сумку.

Он шёл по проходу, а я смотрел ему в спину. Рука сама потянулась за рюкзаком и закинула его через плечо. Автобус остановился, и он вышел. Я тут же рванул по проходу, больше не изображая больной ноги. Подошёл к водителю.

– Тебе ещё рано. Остановка двадцать минут, – ответил усатый толстячок, глянув на билет мельком.

– Я немного перепутал. Мне надо выйти здесь.

– Сдачи не жди. Всё у кассира.

– Не страшно, это моя ошибка, – ответил я и вылез вслед за убийцей, за которым тянулся такой кровавый след, словно он купался в багровых реках войны.

Да только нет никакой войны.

Дверь автобуса закрылась, он тронулся с места. Я застыл на пыльной остановке, глядя вслед удаляющемуся мужику в очках. Трасса была пустынная. Народу вокруг никого. Открыл рюкзак и попытался просунуть руку до пистолета. Пачки лежали плотно, не удалось. В спешке, и глупой ярости вытряхнул содержимое рюкзака. Подхватил пистолет, засунул за пояс, вторую обойму запихал в карман. Как попало покидал пачки денег в рюкзак. В беспорядке влезли не все. Случайный прохожий найдёт и удивится.

Да и чёрт с ними – убийца уходит! Вот что важно!

Выкинув оставшиеся пачки вглубь остановки – вот кому-то подарочек будет! – накинул на плечи рюкзак и побежал вслед за убийцей. Рюкзак с оттянутыми лямками и пистолет били по заду, бежать было неудобно. Приходилось придерживать пояс.

Убийца свернул на просёлочную дорогу. Тут не было даже редких автомобилей. Деревня словно вымерла. Я сбавил темп бега и просто быстро зашагал, стараясь догнать, но не привлекать внимание. Получалось не очень. От отчаяния, что упущу зверя, закричал:

– Погодите! Постойте!

Он услышал. Обернулся.

Я замахал рукой, сбавив ход, и последний раз поправил за поясом пистолет. Со стороны выглядело так, словно подтягиваю сползающие штаны. Пусть думает, что я городской балбес, приехавший в деревню к родне. Пусть думает, что заблудился и прошу помощи. Пусть даже представит, как меня можно убить, оттащив тело с дороги и закопав в глуши, на лесной опушке. Так, что никто не найдёт.

Я приближался. Он ждал. Я шагал твёрдо, уверенно. Даже пытался улыбаться. Он стоял с отсутствующим лицом, без эмоций, лишь изредка поправляя очки. Ни эмоции! От его взгляда внутри всё похолодело. Вот же человеческое отродье!

Я подошёл почти вплотную, прежде чем заговорил. Голос не должен был дрожать, и рука не могла позволить себе дрогнуть. Не в этот раз.

– Простите, не могли бы вы мне помочь? Я тут первый раз, понятия не имею куда идти.

Он кивнул, соглашаясь.

– У меня тут адрес… – я сделал вид, что лезу в карман за бумажкой.

Вместо этого резко вытащил пистолет из-за пояса.

– Парень, не дури, – сказал он, побледнев лицом.

– Получи, мра-а-азь!

Пальцы в перчатке судорожно обхватили рифлёную рукоятку пистолета, сдавил курок, делая два быстрых выстрела.

В живот и грудь. Без контрольного. Пусть ощутит боль и немного помучается, как наверняка мучал всех своих жертв.

Он свалился на колени, потрогал раны, смотря на кровавые пальцы. Словно хотел убедиться, с ним ли это произошло?

– За что? – с губ потекла кровавая дорожка.

Он с непонимающим взглядом свалился лицом в гравий.

– Ты ещё спрашиваешь, – одними губами прошлёпал я и осмотрелся.

В обоих концах дороги никого. Выстрелы слышали только спугнутые птицы. А если эхо и докатилось до деревни, то что? Никто никогда не охотится здесь что ли? Хоть у пары деревенских жителей должны быть ружья.

Я заложил пистолет за пояс. Проклятые руки всё равно дрожали. Это он профессионал, а я так. Любитель. Мститель совести.

Надо утащить тело с дороги, засыпать кровь. И чем скорее, тем лучше. Скинул рюкзак, кидая на время в кусты. Вот же проклятье, опять надо касаться этой нечисти в человеческом обличии. Его мозг ещё жив с полчаса. А пока мозг жив, он передаёт сигналы. Можно успеть прочесть. Но не буду же я ждать, пока он умрёт окончательно. Кто-то может пойти с деревни или с остановки. Или машина какая проехать.

Придётся коснуться.

Схватил за ноги, собираясь тащить и… обомлел. Информация просочилась прежде, чем успел поставить блок.

Кровь, тела, тусклый свет, белые перчатки, инструменты, заполняемые бумаги…

Он врачом, что ли работал? Патологоанатомом?

Скальпель, люди, халаты…

Глубже, смотреть глубже!..

Тела, лужи крови, мел, бумаги, освидетельствования, световые вспышки…

Давай, не отворачивайся от ощущений! Это твоя работа. Ты к ней привык, не верти носом, Витя!

Разговоры, смешки, звонки, мелькание ног, люди в форме…

Твою ж мать!

Кровь…кровь как часть работы!

Я отпустил ноги, не в силах ни тащить, ни просто стоять и рухнул на колени рядом, схватившись за голову.

Криминалист! Он работал криминалистом!!!

Обхватив голову руками, я сел посреди дороги, убитый горем.

Душегуб!

Я душегуб. Убил ни в чём не повинного человека. Он не был из того разряда мрази, которых и людьми-то не назовёшь. Не двуногая сука, но человек достойный, нужный обществу.

Господи, как жить то теперь? Там наверху после смерти зачтётся, что убрал с этого света девять серийных маньяков? Или эта десятая смерть перечеркнула все прошлые «заслуги»?

На дороге показалась машина. Чёрный джип с тонированными стёклами.

«Надо драпать», – сказало сознание.

Но бежать от совести? Куда? Зачем бежать? Люди везде. И мне с этим жить. От себя тем более не убежать.

Джип замедлил скорость и остановился рядом со мной и телом. Медленно опустилось стекло. Кореец в солнцезащитных очках посмотрел пристально. Глаз не видно, но они кажутся, проверяют меня, как сканеры в аэропортах.

– Хватит на него смотреть! Сади в машину! – донеслось из салона от человека, которого я не видел.

Голос был совсем девчоночьим, но имел повелительные нотки, словно говорила дочь олигарха или внучка крупного бизнесмена, как нынче принято называть тех, кто в свое время неплохо наворовал, а затем часть легализовал.

– Парень в шоке, дай ему прийти в себя, – послышалось примирительное в ответ с ноткой раздражения от водителя-корейца.

– Вы бы ещё с трупом посреди площади сели! – снова послышался девчоночий голос. – Иди тело закопай, а Витю в салон! Немедленно!

А имя то они моё откуда знают? Я не представлялся.

Кореец открыл дверь, и не спеша прошёл до открывшегося багажника. Там он взял перчатки, облачил в них руки, достал лопату и зашвырнул её в кусты. Подойдя ко мне, присел рядом на корточки. Как ни в чём не бывало, заговорил.

– Я бы похлопал тебя по плечу, но твой мозг и так в шоке, – начал он. – А я прошёл такую жизнь, что в принципе и меня можно вот так с пистолета на раз-два. Были в ней и кровь, и убийства, и жестокость.

– Кто вы?

– В общем, ты садись в машину, Витя. Не думай. А Лада тебе всё объяснит. А я пока телом займусь. Договорились?

– Его надо достойно похоронить! – запротестовал я. – Он нормальный человек. А я придурок долбанный! Невротик конченный! Я не разобрался!

Я зачем-то кричал, срываясь на истерику. Как будто эти люди могли меня понять. Кто вообще может меня понять? Меня и мой дар? Моё же проклятье.

– Да чёрта с два он нормальный, – огорошил кореец. – Тебе ещё развивать и развивать свои способности. Если бы ты знал, скольким он жизнь подпортил. Сколько липовых улик на ни в чём не повинных людей навешал. Пристрели его раньше кто другой, горя было бы меньше.

– О чём вы?

– В машине документы. Прочитай и сам всё поймёшь.

– А всё же? – с надеждой в голосе спросил я.

– Если вкратце, то этот криминалист два десятка людей по тюрьмам ни за что рассадил. По заказу.

– Откуда вы знаете?

– У нашей структуры всегда полные данные. Мы херомантией не занимаемся. Так что садись в машину, убивец. В ближайшее время тебя ждёт конкретное переосмысление жизни.

Я посмотрел на мощного корейца. В его движениях ощущалась мощь. Спортсмен. Хорошо тренирован. Мышцы под одеждой наверняка бугрятся. На стиле, но без особых понтов.

Он снял очки и, перехватив взгляд, улыбнулся.

– Да ладно, не ссы, у нас там все долбанутые. Приживёшься. Я Андрей.

И он протянул руку. Я посмотрел на неё, как на кобру, что выползла из кустов.

– Пистолет только выбрось прежде, чем меня коснёшься. А то фатальные ошибки никому не нужны, – сказал он и снова улыбнулся. – Поверь мне, я буду защищаться.

Я медленно протянул дрожащие пальцы в ответ и коснулся, считывая информацию… Кровь, боль, надежда, смех, радость, грусть, преодоление, рост, замысел, дела, забота, дружба, прозрение… всё завертелось таким вихрем, что едва не сбило с ног от понимания, как же действительно может быть глубок человек наполненный.

Так я познакомился с Андреем Аном. А от первого прикосновения к Ладе Корпионовой я просто потерял сознание.

Тогда я впервые столкнулся с себе подобными.