Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Часть третья: «Чередование». Глава 4: Семь я

Тёплый чай в кружке. Она не жгла руку, но приятно согревала. Лёгкий аромат свежезаваренных трав мяты и лимонника щекотал нос.

Вторая кружка чая после женьшеня. Для вкуса.

Тело постепенно наполнялось новой силой. Она приходила на смену послеобеденной дремоте Сергия. Наталья с Владленой столько наготовили, что пришлось развязывать пояс, чтобы лица хозяюшек не спускали довольных улыбок.

Весна – время набора первых витаминов, восстановления сил. На веранде на свежем воздухе уплетали супы, каши и печёное за обе щёки. Особо старался малолетний Ёруш. У подрастающего, крепнущего организма аппетит был как ни у кого другого за столом. И на десерт вместо чая пил янтарный цветочный мёд, разбавленный ключевой водой, чтобы не было проблем с пищеварением.

Наталья исчезла в доме, завозившись с посудой. Рысь перехватил взгляд Скорпиона, допивая чай, обронил:

– Мы с Натальей и Ёрушом в город собираемся. Хочу сына на прогулочном катере покатать по Амуру, мост показать с изображением пятитысячной купюры. Вряд ли когда-то мосту построят вторую очередь, но символ – есть символ. Его видеть надо. Хотя бы, чтобы понять, почему самая крупная купюра всё ближе к самой низкой по номиналу за рубежом. С нами не хотите?

Скорпион посмотрел на берегиню. Владлена медленно покачала головой.

– Пока нет, – ответил Сергий, краем глаза отмечая, как Ёруш принялся со всем усердием неполных четырёх лет карабкаться на вездеход.

Без отца это занятие не удавалось. Но послушал маму, что вырастет, если хорошо будет есть, и тут же решил испробовать. Рысь поднялся и исчез в доме вслед за Натальей. Первенец должен сам набить немало шишек, чтобы передать опыт младшим братьям и сёстрам. Свой пример – показателен.

Сергий допил чай, поставил кружку на стол. Остались с берегиней за столом одни. Ему солнце светило в щёку, а у неё путалось в волосах. Сами глаза любой светились солнцем. В них, как в зеркале души отражалось тепло любви. Но на самом глубоком дне ощущалась тень печали.

– Лапа, почему не хочешь в город?

Скорпион придвинулся и сел рядом, заключая в объятья и нежно целуя в плечо, шею. Она подняла глаза, и её улыбка заставила забыть обо всём мире. Весна подарила её бледной коже россыпь веснушек, что на фоне чёрных локонов и голубых глаз влюбили бы в себя не одного мужчину. Но она всю жизнь любила одного.

– Что я там буду делать без тебя?

– Ты не была там почти два года. Ни по кому не скучаешь?

Он медленно поймал её губы, накрыл лёгким поцелуем. Они ответили, наливаясь кровью. Стали томными, податливыми.

– Действительно? Как время летит. Но если ты рядом, по кому мне скучать? И… – Владлена помедлила, – я знаю, что тебе совсем не хочется выходить за пределы купола.

– Ну… порой можно. А иногда даже приходится.

Владлена чуть отвернулась, взглядом пошарила в поисках Ёруша. Малец ловко взобрался по гусеницам, но от переизбытка эмоций первой победы покорителя новых вершин, принялся прыгать на самом краю. И нога оказалась в опасной близости от края. Мальчик запнулся…

«Он же упадёт!» – ещё не закричала она.

Скорпион просто прочитал это в её расширившихся зрачках и, не поворачивая головы, понял, что не успеет спуститься с крыльца и добежать до стоящего в отдалении вездехода у леса.

Это была как вспышка. Ещё адреналин не выплеснулся в кровь, а Скорпион ощутил ПЕРЕМЕЩЕНИЕ.

Это не было сверхскоростью, подобно скорости света. Он по сути остался на месте. Просто пространство вдруг перестало существовать, сложилось в точку, изогнувшись, и руки на лету у самой земли подхватили мальца за ногу.

– Испугался?

Ёруш непонимающе повертел головой, натянул улыбку до ушей.

– Нет… Ещё!

Скорпион поставил ребёнка на траву.

– Если ещё, то в следующий раз головой вниз не падай.

Ёруш рассмеялся и побежал на крыльцо, где застыли трое: бледная Владлена, растерявшаяся Наталья и ухмыляющийся брат.

Рысь кончиком пальца поковырял провал в крыльце. Прыжок не чистый, но первого уровня – векторный. Потому срез на дереве гладкий. Его не пилили, не жгли, просто снесли молекулярную решётку, словно и не было.

– Так, сначала танк, теперь крыльцо? Не с той ноги, что ли встал? Молодец, брат! Только ЧЕРЕЗ пространство, а не сквозь него! Понял? – хихикнул Андрей и оказался рядом, положив руку на плечо. – Но ничего, на первый раз сойдёт. Поздравляю с первой ступенью Легкоступа.

– Легкоступа… – повторил потрясенный Скорпион.

Ничего подобного он не замышлял. Само вышло. Автоматом. Брат показал принципы, они отложились в подсознании когда-то. А вот теперь сработали. Ровно тогда, когда пришло время.

Урожай даров душе.

– Но это не значит, что я буду чинить крыльцо, – добавил Рысь. – Ладно, мы в город. Ты пока в себя приди. Мозг сейчас начнёт доказывать, что этого не было, невозможно, и мышцы сделают вид, что болят.

– Они всегда болят.

– Болят – значит, растут. Но отмети фантомную боль. Незачем страдать лишний раз.

Брат исчез. Как исчез не добежавший до крыльца Ёруш, и подхватывающая его на бегу Наталья. Это уже прыжок четвёртого уровня – многовекторный, с несколькими «пассажирами». И как бы не было обидно Эйнштейну, Рысь преодолел скорость света.

Сергий усмехнулся. Семье Рыся был доступен уже совсем другой уровень путешествия с комфортом.

Берегиня медленно спустилась по ступенькам. Взгляд растерянный, немного удручённый. Сергий подошёл и крепко обнял.

– Почему расстроилась? Все же живы.

– Живы, – обронила Владлена и разревелась, уткнувшись в плечо.

– Ну, солнце моё, ну чего ты?

– Ты… ты… пообещай, что…что никогда не уйдёшь… от меня… как сейчас… резко… неожиданно… так холодно и пусто, когда… ты раз…и нету, – пуще прежнего разревелась девушка.

«Знать, Боремир уже даёт о себе знать».

– Радость моя, никуда я от тебя не уйду, – пригладил её растрёпанные локоны Скорпион и пощекотал за мочку уха. – Мне просто незачем. Откуда такие мысли?

Берегиня чуть отстранилась. Заплаканные глаза, две дорожки слёз. Маленькая и беззащитная. Обнять и согревать от всех холодов, защищать от всех мировых напастей, любить, ценить, дорожить. Сколько богов помогали Творцу оттачивать все эти инстинкты сохранения рода, обвернутые в мягкую вуаль любви к родительнице детей своих?

«Какие уж тут дороги, когда таешь от одного этого взгляда?» – подумал Сергий.

– Ты ведь…ты… такой… можешь всё. А я… я совсем человек.

– Владлена, меня, конечно, угораздило родиться не в совсем обычной семье. Но… ты даже не представляешь, сколько действительно может человек.

Улыбнулся. Разомкнул объятья.

– Подожди секунду.

Исчез.

Владлена застыла, посреди опустевшей полянки. Слёзы продолжали течь сами. Ветер подхватил волосы, старательно шепча. Почему не понимает в этом шёпоте ничего? Что слышит в этом голосе ветра Рысь, Скорпион, прочие им подобным?

Не прошло и десяти секунд, как Сергий появился вновь. Через плечо были перекинуты кроссовки, а в руках находилась старая рубашка.

Присмотрелась.

Рот Скорпиона до ушей, глаза сияют. Довольный как кот, вдоволь налакавшийся сливок из разлитого хозяйкой бидона, он подошёл и взял за руку. Кроссовки полетели на крыльцо.

Вернул утрешние потери.

– Да, это гораздо удобней. Ты мне веришь?

– Верю, – ответила раньше, чем поняла вопрос.

– Отлично. Не бойся, – сказал он и обнял, снова крепко прижав к себе.

Мир вдруг изменился…

Голые скалы, подпирающие чистое, ясное небо. Рёв холодного бодрящего ветра. Они вдвоём на вершине крутой скалы, а рядом бездна. С рёвом разбивается о камни бескрайнее море. Пена и брызги взлетают с каждой новой волной высоко в небо.

– Где мы? – потрясённо обронила Владлена.

– Шантарские острова, – объяснил чернявый, поражаясь виду.

– А что это… было?

– Определяю возможности Легкоступа. Уровень второй – ещё векторный, но уже с пассажиром.

– Здорово!.. Только холодно.

Сергий накинул ей на плечи рубашку, обнял сзади, согревая могучими руками от холодных порывов.

Она смотрела на бесконечные просторы во все глаза. До самого горизонта Охотское море, одно большое, кажущееся бескрайним. Холодное и синее, как лёд. Водную гладь прерывают каменные россыпи. На них и среди них живут и кормятся ластоногие.

– Суровые заповедные места. Изобилие рыбы и первозданная природа. Почти полное отсутствие человека.

– Какая же это красота! – сказала она и поежилась от нового порыва ветра.

– Ладно, хорошего понемножку. Летом побудем здесь подольше. Простудишься ещё. Тебе нельзя болеть. Куда хочешь ещё?

Она пожала плечами.

– Только не очень далеко. Я пока не знаю своего предела. Давай что-нибудь вблизи. Может Шаман-гора или Ведьмина гора? Наш край славится этими малолюдными достопримечательностями.

Её губы в улыбке синели, голова вжалась в плечи, тело затрясло.

– Хотя нет, гор с тебя на сегодня хватит.

Прижал к себе. Вспышка!

Оказались на берегу речки среди лесов.

Здесь было гораздо теплее. Скорпион взял за руку и повёл среди деревьев. Среди них петляли ручьи. И бежали они от небольших озёр. Озерца наполнялись подводными, горячими источниками.

Скорпион, не раздеваясь, подхватил на руки и зашагал в воду прямо в штанах.

– А-а, что ты делаешь?! – воскликнула она.

– Тут тепло, отогреешься, – успокоил он.

– Мокро же!

– Не растаешь.

Погрузились в воду. Кожа после холодного ветра с радостью приняла тепло. Тела расслабились, принимая жар. Сергий, не отпуская берегиню с рук, зашёл в воду по шею. Придерживая за плечи и ноги, удержал на поверхности.

– У-у-у, хорошо-то как, – улыбнулась девушка.

Гнев сменился на милость. Лисья улыбка завладела Владленой. Довольно хихикнув, разнежилась в воде на руках как младенец при первом купании. Только руки сжимали крепко, словно опасаясь, что всё исчезнет, едва моргнёт.

– Расслабляйся. Я рад, что могу тебе это всё показать.

– Ты… ты не устал? – в глазах её забота. – Ты же только… научился?

– Раз получается, считай научился. А если не получается, то просто ничего не работает, как не старайся.

Скорпион прислушался к организму. Сил на переносы ушло немало, но природа быстро восстанавливала энерготок. Её потоки питали и придавали сил от четырёх стихий: лёгкого тёплого ветра, касающегося головы, земли, обхватившей ступни камнями и песком, воды, согревающей и расслабляющей мышцы и кости горячей ванной, и огня, что исходил не от костра, но от любви самого драгоценного сокровища, что держал на руках.

Последняя «стихиаль» посильнее огня будет.

– Ладно, много греться тоже не стоит. Баланс. Назови ещё одно место. Только чур петроглифы Сихотэ-Алиня и северные пещеры потом исследуем. Холодно там будет после такой купели.

Владлена, закусив губу, задумалась. Ответ пришёл сразу.

– Если тебе не сложно, давай посетим маму. Если папа снова на работе, Лада учится, а Сёма в командировке, то ей одиноко, – сказала она и она сделала молящие глаза.

– Маму?

– Пожалуйста, давай навестим Елену. Ты можешь?

Елена Корпионова – мать не по роду, но по духу. Женщина, ставшая матерью не только Сергию и родной дочери Ладе, но и приютившая ту, что привёл. Она давно снилась Скорпиону. Скучал. Давно в клане одна фамилия на всех. На всех странных отпрысков необычной семьи по духу.

Но как-то позабыл об этом за пустотой внутри.

– Конечно, – ответил он со светлой улыбкой. – Я скучаю по ней. Как и ты.

Вспышка!

Родное крыльцо с единственной бетонной ступенькой. Коттеджный двор, где почти за пять лет, словно ничего и не изменилось с его семнадцати-восемнадцати, когда дом строили.

Разве что лужа прибавилась от странных гостей, что купались в одеждах секунды назад за сотни километров отсюда.

Продолжая держать Владлену на руках, Скорпион подошёл к крыльцу, повернул её боком.

– Стучи. Звонок за пределами территории.

– А ключик над дверью. Ты видимо давно забыл, что в Эдеме двери не закрывают. Поставь меня на землю.

– Мне не тяжело.

– Я знаю, но дай хоть волосы выжать и разуться. Ты-то босиком. Натопчешь сейчас.

Сергий поставил её на крыльцо и со двора послышался одинокий лай. Оба повернулись на звук. Звук не повторился. Исходил он от большой, уже старой собаки, смотрящей в глаза то одному, то другой так вопросительно, что вопросы типа «есть ли у животных душа?» отметались начисто.

В паре шагов от не званных гостей застыл в ожидании Живец, хвост вяло крутился из стороны в сторону. Ощутил Хозяина по запаху. Но лабрадор-ретривер словно не мог поверить в его возвращение и медлил. Поседевшие волосы пробивались вокруг глаз пса. Глаз мудрых и всепрощающих.

«О, Род, ему же уже одиннадцать лет. Семьдесят семь по человеческим меркам», – прикинул Сергий.

– Живец! Родной ты мой! – обронил Скорпион и припал на колено, протягивая руки.

Собака словно кивнула. В этот день мир для неё снова стал существовать. Подошла ближе. Хвост завилял активней. Затем, когда видение не растаяло, сам хвост стал вилять собакой, добавив бодрости.

Живец заскулил и лизнула в лицо. Укоряющий взгляд сменился милостью и радостью. Закрутившись, подставил ухо, шею, мурлыча, как кот на почесывания Хозяина. В конце представления завалился на спину, подставив пузо. Признал вернувшегося и простил.

– Эх ты, шалопай, – хихикнула Владлена, присоединяясь к игре.

Дверь отворилась. На пороге застыла, прикрывая лицо руками, Елена. Глаза предательски налились слезами. Плотина немилосердно прорвалась, солнце заиграло перламутром покатившихся слёз.

Скорпион привстал. В груди кольнуло. Та боль, что причинил матери долгой разлукой, ударила изнутри. Этой разлуке не было оправданий. Как бы ему не было плохо, ей было хуже.

Теперь все чувства оттаяли, тепло покатилось по телу подобно катарсису.

– Мама, – обронили одновременно Скорпион и Владлена.

Она бросилась обнимать обоих, по очереди целуя, обнимая, прижимая. Не верила, что вернулись.

Всё без слов. Только ощущения. Накал эмоций. Ток по телу.

Скорпион ощутил, как глубоко забралась в душу дикая тоска. По щекам потекли ответные слёзы. Слёзы, которых не было более десяти лет, когда рыдал над щенком с перебитыми костьми.

– Чего ж… это. Чего ж вы мокрые-то такие… – голос Елены сорвался, смахнула слёзы ладонью. Прежде не себе – сыну, затем дочери. Затем и о себе вспомнила.

– Купались, мама, – улыбнулся Сергий. – Как думаешь, в доме найдётся сухая одежда по размеру?

Мать улыбнулась.

– Конечно, найдётся. Это всё ещё твой дом.

Опомнилась, что держит всех на крыльце, и запричитала, словно старушка. Хотя возрасту ей было чуть больше сорока.

Тоска выпивала соки?

Мать спешно потащила всех в дом.

«Да уж, с такой семьёй год за три», – невесело подумал Сергий и пообещал себе, что скорее отрежет себе палец, чем вновь заставит мать страдать.

На грязные следы от ног Скорпиона внимание никто не обратил.

Дети дома. Что ещё нужно?

Часть третья: «Чередование». Глава 5: Внутреннее сопротивление

То же время.

Япония. Остров Хоккайдо.

Тонкий ручей бежал среди выложенных в ряд камней, похожий на маленькую вену на руке. Разве что блестел, отражая солнце, и был светлее. Мелодичный звук воды успокаивал, остужал разгорячённый разум.

Созерцание воды и огня успокаивает многих… Многих, но не Василия.

– Токаява, ну ты же тренер этих балбесов, – говорил он. – Знаешь их всех как облупленных. Всё-таки сенсей. Ты учил их!

– Скорее они меня, – выдохнул сенсей, ощущая, как гармония, в которую погружал «мозга» структуры, утекает вместе с ручьём. – Вася, тебе нужен отдых. Для этого надо отключиться. Ты же вроде сейчас здесь со мной, но ты не здесь. Ты витаешь, по-прежнему погружённый в работу. Пять лет не знаешь отдыха.

– Молодой, выдержу.

– И каково это твоему молодому организму жить без отдыха?

– Тяжело в ученье…тьфу, чёрт… не то.

– Вот именно, не то. Чем больше скорости, тем больше ошибок. Остановись. Просто подыши. Без мыслей, без внутреннего диалога. Останови его. Он враг твой. Враг Твоего Я, которое шепчет тебе, но в болтовне своего ума ты не можешь его услышать.

– Я материалист!

– Да матерись, сколько хочешь, – отвык от русского языка Токаява. – Но пока не услышишь пустоты, я тебя с реабилитации не сниму.

– Ладно, – выдохнул Вася. – Что нужно делать?

– Ничего не надо делать. Просто подыши. Без мыслей.

– Как это без мыслей?

– Не думай ни о чём.

– Да я даже когда чихаю и кашляю, думаю.

– Пробуй!

Василий попытался перестать мыслить, но мозг как назло выдал порцию интересных схем, требующих по обыкновению незамедлительного воплощения.

– Я так не умею, – быстро сдался Гений.

Токаява, обречённо помотал головой и коснулся шеи. Василий лишь ощутил, как сильные пальцы впились рядом с позвонками. Тело вдруг ослабло, и картинка перед глазами поплыла.

Вечный тотальный контроль над собой воспротивился было, пытаясь вернуть всё в свои руки, но не смог. Набрякшие, потяжелевшие веки опустились. Щека ощутила траву. Не ощутил момента соприкосновения. Не ощутил вообще ничего. Тело вдруг исчезло, а дух полетел с огромной скоростью сквозь плотный туман.

Свободный и неподконтрольный.

Ощущение свободы едва не прервалось страхом. Он обхватил, безоружного, и сжал кольцом, словно питон душит жертву. Василий не успел задуматься, что же в нём можно сжать, если нет ни тела, ну рук, ни ног?

Он – дух, чистая, свободная энергия. И змея сползла, исчезла, растворилась, отпустила. Полёт продолжился, быстрый и завораживающий. Смесь ощущений, не ведомых доселе в физическом теле, пришла на смену отступившей «змее», что по сути лишь собственные блоки.

Новое ощущение поглотило, растворяя в тёплой неге. Светом наполнилась ликующая душа, и словно рухнул барьер, перегородка между разумом и чувствами.

Полёт!

Стремительный, быстрый. Под ним как на ладони мир, но нет в нём, ни земли, ни рек, ни гор, ни лесов с полями. Только слои то ли разноцветных облаков, то ли полей, а может и вовсе источников света? Пока разумное естество пыталось подобрать подходящую схему для определения, душа принимала всё и сразу, пропуская через себя и отказываясь, либо оставляя себе часть. Этот универсальный «фильтр» не мог соврать. Он шёл из глубин собственного Я.

Полёт прекратился так же неожиданно, как и начался.

Василий завис в посеревшем пространстве, не в силах ни пошевелиться, ни продолжить путь. Непознанное держало на месте тяжёлым якорем. Даже похолодало, словно подул северный ветер. И внутри снова воспротивилось, пытаясь понять, чем ощущается этот ветер? Снова разум убежал вперёд, а душа, сердце остались, горестно смотря бегуну вслед.

Сбоку посветлело. Не понимая, как, Василий ощутил, как идёт на свет. Медленно, неторопливо. Словно снова есть ноги, и взбирается по ступенькам. Сотым, тысячным ступенькам. Каждый шаг с трудом. И в то же время под ногами болото, оно засасывает, пытается остановить. Но потаённое внутри шепчет, тихонько шепчет, что надо идти. И за шагом следует шаг. Ещё один. И ещё. И «ступеньки» покоряются. Из внутренних клетей приходят силы. И свет всё ближе. На последних шагах, самых трудных, оковы спадают, болото иссыхает, душа рванулась вперёд, возобновляя полёт.

Горячее прикосновение к щеке. Как быстро бьётся сердце. Оно ощущается здесь. Оно здесь живёт. Оно, настоящее. Тот физический мир придуман, он всего лишь мысли более Великого, а по-настоящему существует пространство только ЗДЕСЬ.

Голубые глаза рядом. Родные и такие близкие. Чёткие очертания, западающие каждой чёрточкой, каждой точкой в душу. Ясные, как отражения в тихой глади небольшого озерца в безветренную погоду.

Эти глаза смотрят пристально, выжидающе. И снова прикосновение к щеке. Горячее, обжигающее. И поток тепла и света… любви поток, утопил в себе. Залило все прошедшие ступеньки, скрыло цепи, размыло болото. Слёзы облегчения потекли вслед тем потокам. Их видела только ОНА. Только эти голубые, ясные глаза. На миг ощутил её улыбку. Она не показалась, просто улыбнулись друг другу два сердца. И между ними возникла незримая связь. Нерушимая, и вечная как бесконечность мыслей Творца.

Покой. Великий покой, и умиротворение снизошли на Василия в этот момент. И не сразу ощутил, как светит в глаза солнце, как гуляют соки по вновь обретённому телу. Только глаза, ЕЁ глаза видел он перед собой и мог поспорить на душу, что Та, Которую видел мгновения назад, существует. Существует для него, как и он для неё. Две половинки Единого Целого. Однажды разделённые, чтобы постичь жизнь на земле.

Вернулся слух.

Неторопливый плеск воды под ухом.

Вернулись ощущения.

Ухо щекочет травинка.

Вернулись чувства.

По щекам бегут две дорожки слёз. Тихие, бесшумные. Слёзы освобождения.

Покой. И тепло.

Сердце догнало разум. Застыли посреди дороги, созерцая облака в небе вместе с ним. Вместе с ним же ощущали тепло в груди.

– Ну, наконец-то, – послышалось от Токаявы.

Василий перевел на него взгляд. Сил шевелиться, пока не было. Тело не торопилось выходить из неги, продлевая удовольствие.

– Она… – услышал свой сиплый, слабый голос. Но повышать его, значило нарушить гармонию, рушить достигнутое. Договорил одними губами, – … существует.

Сенсей не смог сдержать улыбки:

– Раскрылся.