Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

– Веришь в проклятия? – спрашивает вдруг Крис.

– Их не бывает, – отвечаю убежденно. Странный вопрос, и тон странно взволнованный. – А что, есть повод поверить?

Он пожимает плечами. В воздухе – дрожь. Надо понимать, повод все же есть. Жду.

– С Нири происходит… что-то, – слышу наконец. – Как приехала, с каждым днем за нее тревожнее. Не похожа на себя, порой совсем. Говорит, здесь неправильно все.

– Нири? – с трудом припоминаю. – Это твоя…

– Она сама своя, – поясняет Крис, будто это важно. – Ты ведь видела ее? Скажи, замечала… Тень?…

– От статуи – да, – улыбаюсь, как учили в подобных случаях. – Так бывает. Считаешь, что делаешь кого-то счастливее. А оно наоборот. Ей неуютно тут. Нири не жила в городах, верно? Или привыкнет, или уедет.

– Она меня избегает, – упрямо повторяет он, – словно боится. Она никогда не была такой.

– Сколько вы были порознь? – вздыхаю я. О том, что Яники рядом нет. Та сказала бы складнее. – Когда в последний раз общались близко? Редкие визиты не в счет. Люди меняются. Брось, то она же, просто другая. Я видела ее, все в порядке с ней.

Крис на меня не смотрит больше и не говорит ничего. Тревога его медленно, но неуверенно тает. Кивнув напоследок, он уходит не прощаясь. Проклятие, скажет тоже…

Потемнело, неведомый толчок скинул куда-то вниз. Холодная пропасть раскрыла объятия, на выходе ослепило. Светом люстры, сиянием практически родной энергии. Снова та же комната, до безумия яркая. На глаза наворачивались слезы, в висках стучало пронзительно. Паша накрыл мою руку обеими ладонями, и открытый между нами канал стал не каналом вовсе – тоннелем. Иди и бери, ни помех, ни преград. Только бы хватило сил воспользоваться…

– Сопротивляйся, – услышала настойчивый голос сквозь нарастающий в ушах звон. – Получалось же!

– Пытаюсь, – выдавила я, но собственных слов не услышала.

Накатила чужая, воистину безграничная тоска, обещая новое видение или что похуже. Нет, Эсте, довольно… Сеанс окончен! Я сжала его пальцы, потянулась к обещающей поддержку энергии, перебирая в памяти все яркое и теплое. Ухватилась за самое раннее, чистое. Мое.

…огрызки цветных мелков на асфальте, грани клеточек с циферками внутри. Машка заканчивает выводить последнюю и зовет по очереди прыгать, говорит, я рядом неправильно начертила и скачу. Лошади скачут, а я танцую! Отвечаю: это сцена, а вон зрители, подумаешь, криво вышли. Вырасту, буду выступать по-настоящему. Машка спрашивает где, вот глупая. В Большом театре. Я его видела, и даже была. Два раза с бабушкой, один с мамой. Представления детские, зато балерины большие и как с картинок красивые. К одной я подошла в конце, с цветами, сказала, что тоже так хочу, а она ответила, что если очень стараться, то получится. Конечно, я буду стараться, очень-очень, и однажды…

…солнечный луч на полу, щебет птиц за распахнутым из-за жары окном. Вдох, шаг к станку, поворот. В зеркале блики. Выгнуть спину, идти вдоль. Еще поворот, теперь на кончиках пальцев. Медленный взлет ноги, прыжок. Нет, никуда не годится. А на улице тепло, и до школьных занятий всего две недели осталось. В студии кроме меня никого, ключи выпросила специально. Иду к окну, закрываю с хлопком. Солнце исчезает, прячась за задернутой занавеской. Возвращаюсь к зеркалу. Так, еще раз…

…льющаяся музыка, растущее предвкушение внутри. Туфли прочь. Теперь не держит ничего. Взмах юбкой, вновь пойманный ритм. Он нарастает, захватывает целиком, все меркнет – тревоги, сомнения, мир. Есть только мы двое: я и музыка, остальное лишнее. Вот оно, волшебство! Следом тишина, неприятно резкая. Обидно. Выдыхаю, оборачиваюсь. У стены – Феликс. Чего вернулся-то?… Краснею, кажется. Смущение дурацкое, деваться некуда. Явно давно наблюдающий взгляд, усмешка эта. Откровенная чрезмерно…

…судорожный вдох, бешеный стук сердца. Бесконечно долгий поцелуй, до боли на губах. Успокоить меня хотели, ага! Холод обжигает, самообладания ни капли. Оно было вообще? Жар ладоней по спине, тление щекотных искр на коже. Странно – не чувствовать отклик, не ловить отражения эмоций. Все мое. Накал растет, желание одно, единственное. На грани жажды – утолить, взять, получить…

…салют в небе, громкий, разноцветный. Со двора особняка видно прекрасно. Грохот долетает еще прекраснее. Смотрю сквозь окно своей комнаты, и ничуть не жалею, что он меня разбудил. Не помню, что за праздник, но красиво…

Отпустило рывком. Звон утих, словно и не было его. Ни духоты, ни затягивающей пропасти, ни чужого далекого прошлого. Необыкновенно тихая комната, чуть сбившееся подо мной покрывало, взгляд Пашин напротив. Напряженный. Всполохи недоверия, перерастающие в ядреное замешательство. Ну да… Канал, открытый. Общая энергия, полностью дружелюбный барьер. Значит, видел. То же самое, что и я… Ох…

Внутри похолодело, любые видения вылетели вон вместе с воспоминаниями и даже мыслями. Ужасно, просто нестерпимо захотелось куда-нибудь провалиться. Сквозь землю, например. Да, туда было бы идеально… Паша отвернулся, аккуратно разомкнул мои пальцы, освободив свою ладонь. Поднялся с кровати, снова посмотрел на меня – задумчиво и очень внимательно.

– Ее присутствия не ощущаю, – обронил предельно серьезным тоном, будто прямиком с совещания, – перехватывать контроль больше не должна.

Лучше бы гадость какую сказал, ехидную с перебором… Но нет. Вышел за дверь молча. Оставил после себя горящую на пределе яркости люстру и невидимую грозовую тучу. Весьма противоречивую: не угадаешь, то ли молнией долбанет, то ли ледяной водой окатит. Рассеивалась она медленно.

Наплевав на боль и постельным режим, я встала. Нарезала пару бестолковых кругов по комнате, чувствуя необъяснимую злость. И она нарастала, кровью пульсировала в висках. Нет, ну надо же!.. Он, между прочим, все эти годы в одиночестве не страдал. Жениться на модели собирался, по банкетам с ней ходил. Фотографий на отдельный каталог хватит, до сих пор весь поисковик забит! И ничего, нормально. Имел право, свободен же был. А я, что ли, не была? Мы тогда уже четыре года как расстались, сколько бы Паша меня невестой кому попало ни представлял. О примирении речи не шло. Да что он может мне сказать вообще?!

Я опустилась на кровать. Так ведь и не сказал ничего…

Бок предательски ныл, злость спадала, как откатившая от берега волна. На смену ей приходило паническое непонимание. Какого черта это воспоминание вылезло? Вот с чего?… Хорошо, хоть не в деталях. Да уж! Что я раньше знала о слове «неловко»… И ладно. Объясняться не буду. Если на то пошло, у нас с Пашей и сейчас в отношениях сплошная неясность. Что он сказал тем утром? Закончим со всем этим, там и обсудим, что дальше. Отлично! Война с бессмертными гадами в разгаре, и неизвестно, чем кончится. Обсуждение еще нескоро состоится. Нечего заранее голову забивать.

Я закинула в рот горсть таблеток, в том числе успокоительных, и улеглась. Кажется, не подействовали. Ни через обещанные в инструкции пять минут, ни через десять. Было тревожно, сердце отбивало барабанную дробь. И предчувствие отвратительное. Одна радость – они редко сбываются…

Глава 16

Феликс

В пустой переговорной комнате вторую минуту было тихо, из монитора во всю стену беззвучно отщелкивал колпачком ручки Райнер. Рядом вертелся в кресле Кейн, в обнимку с круглым аквариумом. Рыбка шустро жалась к стенкам, привыкшая. Погладив ее сквозь стекло пальцем, он остановился и торжественно объявил в объектив камеры:

– Ну, в общем, по текущим делам вот так.

– Негусто, – подытожил я.

Ничего плохого в этом не было. Как минимум нет поводов срываться куда-либо.

– А у тебя чего? – поинтересовался Райнер с неприсущим ему любопытством.

– Есть чем заняться.

– Выглядишь так, будто овертаймом накрыло, – заботливо прокомментировал Кейн. – Эдак раза два.

До офиса добрался лишь к обеду, ночь была насыщенной: потоковая суицидница, вызов медиков, последующие проволочки с документами и час сна. Тот зрительный контакт с Яникой пока ничем не аукнулся. Но что за фокус она выкинула, и какие могут быть последствия – непонятно.

– Давайте про Натана Берга, – велел я.

Оба вяло кивнули. И так ясно было, что раз сами не упомянули, значит, прогресса нет. История с угрозами – мимо, а других зацепок не нашлось.

– Мы работаем над этим, – вздохнул Райнер. – Обыскали все явные места, куда Вебер-младший мог пойти. Его там не оказалось. Продолжаем. Существует немного мест, где может больше недели прятаться школьник.

Не просто школьник, а школьник с кучей наград по спортивному ориентированию. Кейн со стуком поставил аквариум на стол и изрек:

– Если что, я снова готов жесткие диски тырить, только намекни у кого! А вообще, предлагаю заслушать Хлою.

– Зачем? – удивился я. – Сами перескажите, что у нее там.

– Увы-увы, – развел он руками и ехидно усмехнулся. – Она сказала, что отчитается непосредственно тебе, вы так договорились. – Кейн поднес к камере телефон с открытыми сообщениями, показательно им потряс. – Узнала, во сколько наша встреча, дежурит за дверью. Уже пять смс-ок отправила.

– Запускай.

Он резво отъехал из видимой камере области вместе с креслом – надо полагать, к двери. После театрально произнесенного «Раз, два три, пуск!», приехал обратно на всех парах и сделал очень важное лицо. Процокали каблуки, в соседнее кресло приземлилась Хлоя. Строгая белая блузка, забранные наверх волосы, намертво прилипшая к губам улыбка. Поерзав на месте, она положила руки перед собой на стол. Улыбнулась гораздо шире, помахала в камеру и снова прилипла ладонями к столу.

– И тебе здравствуй, – отозвался я. – Внимательно слушаем.

Хлоя набрала в легкие столько воздуха, что можно было предположить, что в коридоре с ним были какие-то проблемы, приосанилась и пискнула:

– О Лукасе?

– О нем, родимом. – Кейн практически разлегся на столе, с интересом разглядывая ее снизу вверх. – Явки, пароли, тайны, секретики – все выкладывай. Мы прям в предвкушении.

– Угу… – Она не моргая уставилась в камеру. – Я пообщалась с его мамой, друзьями в школе, товарищами по кружку скаутов и удачно разговорила тренера. Половина вспомнила, что Лукас при них болтал по телефону с дядей Этаном или отходил, чтобы поболтать. А тренер рассказал, что это лишь последние два месяца. Ну, созваниваться стали. До этого и не вспоминали друг о друге.

– Ясно, что их вдруг так сблизило, – щелкнул ручкой Райнер. – Мать Лукаса наверняка брату пожаловалась, что сын чудить начал, и чувствует себя хреново. Этан два плюс два сложил, с племянником связался. Вот парень и получил пакет инструкций.

Полный пакет, раз все кончилось сердечным приступом одноклассника… Монитор вспыхнул кроваво-алым, бликом на мгновение ослепило. Вдох, выдох. Мысли исключительно по этому делу. Допустим, так оно и было. Но какой смысл скрываться от нас с самого начала? После инициации эсперов только первое время не видно, через пару месяцев сверкал бы на весь город и живо куратором обзавелся.

– Странная игра в прятки, – констатировал я. – Он собирался прятаться вечно?

– Полгода, – победно доложила Хлоя. – В конце семестра собирался к дяде в Америку переехать.

Это объясняет, на что был расчет. Не объясняет – зачем. Кто бы стал Веберу младшему мешать воссоединяться со старшим? Да туда и дорога.

– Никто о планах переезда не знает, даже его мать. – Кейн забарабанил пальцами по аквариуму перед меланхоличной мордой рыбки. – Ты как выяснила?

– От тренера, – ответила она неохотно, – Лукас ему признался, почему в грядущих соревнованиях участвовать не будет.

– А тренер признался тебе, – Райнер задумчиво крутанул в пальцах ручку.

– Сказала же – удачно поговорили…

– Удачно? – фыркнул Кейн. – Золотце, нам страшно повезло, что полиция мелкого Вебера до сих пор не ищет, потому что может и найти ненароком. Он с перепугу еще кого-то уложит. Улик, конечно, станет больше, но… Счастье, что парень самостоятельный, в походы наяривает неделями вместо школы, и мать не парится. Прокатило его вранье. А если тренер ей после твоих визитов позвонит и выяснится, что никакого похода сейчас нет? А?

Хлоя стушевалась, зыркнула в камеру.

– Они правы, – подтвердил я. – Аккуратнее с расспросами.

– Я аккуратно, – запротестовала она. – Не станет тренер ей звонить… Они вообще не общаются!

Райнер снисходительно кивнул:

– Хорошо, если так. Информация полезная, пригодится. Но на этом – стоп. Многовато внимания к персоне Вебера, а нам его привлекать крайне невыгодно.

От нее – хмурое «угу» и наморщенная на лбу складка.

– Неплохо сработано, не куксись, – Кейн подобрался к Хлое ближе и легонько толкнул в плечо. – А как он тебе вообще?

– А? – Та вздрогнула, оторвала взгляд от камеры. – Кто?… Лукас?

– Кто ж еще? – весело подмигнул он. – Всех порасспрашивала, с мамой его познакомилась, с друзьями потусовалась. Выдай интересных, с твоей точки зрения, фактов или портрет с характеристикой.

– Ну… – Хлоя опустила глаза, ковыряя пальцем стол. – Лукас не тусовщик, то не друзья, скорее – товарищи. Тренер о нем куда больше знает, чем ровесники. С мамой, мне кажется, они не близки. Ему и в голову не пришло у нее разрешение на переезд спросить, будто уже решенный вопрос. Он умный и целеустремленный, если чем-то увлекается – так до конца, вон сколько наград в клубе получил. И у него нет девушки.

Кейн глубокомысленно моргнул, она покраснела. Райнер устало отложил ручку.

– С этим без меня разберетесь, – сказал я и отсоединился.

Приложение, выключаясь, прощально булькнуло, экран погас. Щелчок пультом, и переговорная комната погрузилась в относительную темноту. Мешали лишь горящий индикатор ноутбука на столе и свет из коридора сквозь прикрытые жалюзи. Шульц не только руководитель никчемный, но и дизайнер тоже. Додумался до прозрачных стен в этой части офиса… Стратегия максимальной открытости – самое то, что нам нужно. Пусть себе в туалете такие поставит.

С Веберами понятного мало. Хоть Хлоя и выяснила, какие у них были планы, главный вопрос по-прежнему открыт. На кой черт науськивать племянничка шифроваться от нас до переезда? Видимо, тот и своих бдительно избегал, чтобы не сдали ненароком. Что ему грозило? Дядя чему-то эдакому научил? Глупо учить тому, что потом необходимо скрывать. Младший сам что-то умел? И это выяснилось в первые недели по телефону! Как ни крути, логики не прослеживается. Объективно нет причин для подобных шпионских игр. Зато есть труп одноклассника в автобусе. А еще сомнительные эксперименты старшего над чужими сознаниями… Должна быть связь. Найти надо этого умного и целеустремленного, да побыстрее. При ином раскладе расследование может зайти в тупик. Но соображалось сейчас отнюдь не влет, тянуло повторить за Кейном – стол незаметно становился все ближе. Не лучший вариант, дома у Аниты имеются поверхности помягче.

Стол отдалился обратно, пикнул ноутбук. Звук уведомления из почты, тот, что на важные письма. Отбой отъезду… Засиял яркий экран, прогоняя с темнотой нерабочую обстановку. От имени отправителя сон как рукой сняло. Объявился знакомый компьютерный гений, которому я отправлял найденный позавчера электронный адрес Елены. Оказалось, она с него не только на научном форуме регистрировалась. В письме был указан аккаунт в облачном хранилище файлов, вместе с паролем и традиционным «позже сочтемся». Отлично. Отношения по принципу «ты – мне, я – тебе» самые надежные, и можно не волноваться, что он полезет куда не надо. Лично знать меня не знает, и ни к Совету, ни к фонду никакого отношения не имеет. Дорман советовал Елене держаться от руководителей «Идеального мира» подальше, а паранойи я за ним не замечал.

Пароль подошел. В хранилище – никакой ожидаемой подчищенной пустоты. Внушительный объем данных, четыре папки с безликими порядковыми номерами. В первой было множество сканов документов на все на свете, включая непонятную недвижимость, при ближайшем рассмотрении принадлежащую ее отцу. Берем на заметку, что Дормана стоит поискать на побережье Финляндии, среди Норвежских фьордов и в отдаленном поселке Исландии. Точные адреса в наличии. Вторая папка хранила фотографии, старые, блеклые, плохо отсканированные. Черно-белая расплывчатость, лиц не разобрать. Пара пространных подписей, накарябанных ручкой, ничего не проясняли. На последнем снимке нашелся отдаленно похожий на Дормана пацан – на берегу моря, с пластмассовой лопатой и ободранными коленками. Вероятно, и на других запечатлены родственники со стороны отца. С матерью она связи не поддерживала – та вскоре после родов оставила ребенка мужу и уехала куда-то. Кроме как с отцом Елена ни с кем не общалась. Бабушек и дедушек давно не было в живых, теток и прочих родственников не было в принципе. Не припоминаю за ней интереса к семейной истории. Странная коллекция фотографий.

Третья папка удивила больше – там лежал настоящий компромат. На наших бывший соседей, родителей Аманды, у которых ее благополучно отобрали через суд. Если бы не удалось, это был бы далеко не конец. Каких только грехов за ними не водилось: причастность к аварии, с места которой скрылась мать семейства, полузаконные сделки с недвижимостью в Европе у отца, и даже его несовершеннолетняя любовница. Очевидно, Елена готовилась безо всякого суда их в асфальт закатать. Неплохой запасной план… Но откуда все это? Таких доказательств без полноценного расследования не собрать, и то не каждый сможет.

Я пролистал компроматное добро снова, оценил еще раз размах. Кто-то ей определенно помог. Кто? Пальцы потянулись в карман за сигаретами, спичкой чиркнул на автомате. Сверху не завизжало, хорошо. Стакан из-под воды заменил пепельницу. Несколько глубоких затяжек, преждевременно потушенная сигарета, щелчок по последней, четвертой папке. Там был единственный файл, текстовый. Архив электронных писем, проставленные даты-заголовки. Всего десять, за неполных семь лет. Язык официальный, осторожные фразы, общие слова. В верхнем письме Елене сообщали, что всесторонне ознакомились с проблемой и подтверждают ее опасения. «Заводить детей вам не рекомендуется, есть большой риск». Так… Риск чего?… К концу письма понятнее не стало. Из генетического научного центра, а конкретики – ноль, сплошные пространные рассуждения о медицине. Советовали не отчаиваться, уповали на некие с каждым годом появляющиеся программы лечения. Рано потушил… Комнату за минуту заполнил дым, в стакан приземлился сплющенный окурок. В следующих письмах – аналогичные рекомендации и набор утешающих выражений. Вернулись к проблеме, пересмотрели, без изменений. О чем речь, черт подери?! В поздних письмах официоз поредел, встретились более внятные формулировки: «вероятность передачи по наследству высокая», «эта группа заболеваний до сих пор плохо изучена, а по вашему случаю не хватает информации» и «везет редко, на второй такой счастливый исход рассчитывать не стоит». На дне стакана прибавилось еще два окурка, четвертый был на подходе. Последнее письмо полуторагодовой давности деловой стиль растеряло полностью. Елене нахваливали новую экспериментальную методику, прося решить побыстрее, поскольку мест мало, как и вариантов. «Годы идут. Поговорите наконец с мужем, или приходите с ним, поговорю я».

Финиш. Спичка чиркнула у пятой по счету сигареты, не почувствовался ни вкус, ни запах. При всех неясных моментах в голову приходило одно. Ланс в своей подробной, посвященной мне диссертации рассматривал генетику как возможную причину. Исключительно психологической травмой объяснить все ни хрена не получалось, истина антинаучна весьма. Но та теория – бред, передаться по наследству ничего не могло. Только Елене откуда было знать? Не обсуждали. Она не касалась этой темы никогда. Ну, допустим, спросила бы. Что дальше? Впрочем… Без разницы теперь.

В подписях к письмам везде значился один и тот же доктор-генетик. По введенному имени поисковик выдал десятки статей, научных трудов и выступлений на всевозможных конференциях. Судя по всему – светило в своей области, лучший из лучших и просто гений. Вот его и спрошу. В конце концов, он сам порывался со мной поговорить.

В коридоре раздался топот, будто пожарную тревогу все-таки объявили, рывком отворилась дверь. Анита, взволнованная. Показательно закашлялась и помахала перед собой руками, отгоняя дым, но внутрь вошла. Мне достался укоризненный взгляд и ехидное:

– Предусмотрительно я здесь датчик дыма отключила!

Я закрыл ноутбук, затушил сигарету.

– Лихо ты, – оценила она содержимое стакана. Села на соседний стул, глянула под стол. – Кис-кис-кис… Ах да, звать еще некого.

– Ты что-то хотела?

– Издеваешься?… – фигурные брови сердито свелись к переносице. – С ночи такие слухи ходят, что мама дорогая! Ты трубку не берешь, писем не читаешь. Пять минут назад от Кейна узнала, совершенно случайно, о вашей встрече тут. Что с Яникой? Действительно мертва?! Ну, в смысле, тело ее временное… Черт! В общем, с чего это она?

– Сама, при мне. Не договорились.

Анита задумчиво закусила губу и вытянула длинные ноги. На ней были короткие шорты и те чулки в розовую сетку, что особенно бесили Шульца. Дразнит его, видимо. Он даже жалобу в прошлом году настрочил о неподобающем виде сотрудников, что-то там требуя. Я ему тогда нашел чем заняться. Помогло, больше глупостей не слал.

– С тобой-то все в порядке? – спросила она тихо.

– Пока да. Яника четко дала понять, что вернется. Другое тело найдет, и не только она. Для них это тяжело, но осуществимо.

– Попытки не бесконечные! Список всех подходящих им вемов в округе я обновила с утра, информация самая актуальная.

– Их появление необходимо отследить моментально.

– В клиниках сотрудники Совета, предупреждены и готовы к теплой встрече, – усмехнулась Анита. – Сложно применять дар, будучи без сознания. Парочку вемов родственники не отдают, за ними наблюдаем отдельно. Если вдруг… тоже не прозеваем. Кроме того, у нас есть новый способ отслеживать сверхэнергию, прямо на карте. Не забыл? Влад сейчас как раз в моем кабинете сидит, печенье жует. Здоровый аппетит, на зависть! Торгуется, правда, насчет своих сил. А мне отвечать – к потере контакта… Не хочешь с ним условия сотрудничества обсудить?

Придется. Раз ее творческие методы не сработали. До кабинета Аниты мы дошли, ни словом о предстоящей беседе не обмолвившись. И так было ясно, чего он хочет.

Не печенья. Из того, что лежало перед ним, Влад сосредоточенно достраивал домик, который с непричастным видом отодвинул на край стола вместе с тарелкой. Лицо сделал умное, спину выпрямил с претензией на уверенность. Выдали его уши – слишком красные были.

– Мы вчера не договорили, – защебетала Анита, бочком просачиваясь к столу мимо перегородившего кабинет шезлонга, – ты торопился отоспаться. Я рада, что тебе лучше! Но если чувствуешь, как сила снова растет, выходит, эффект временный. Это не страшно, в скором времени еще разок загасим.

Ценный кадр скупо кивнул из гостевого кресла, она устроилась на стуле напротив и захрустела печеньем с верхушки «крыши». Я остался у двери, ловя напряженный и выжидательный взгляды. В кабинете был разведен образцовый бардак: всюду плюшевый зоопарк, новогодняя гирлянда из бумаги под потолком, между печеньем и тортом – груда папок с розовыми бантиками. Исходил паром покрытый каплями, недавно закипевший чайник, пахло мятой и искусственным лаймом.

– Спасибо, – отчеканил Влад и великодушно добавил: – Я готов помочь. Поискать этих гадов, когда вам будет необходимо.

Интересная формулировка. Наглеет. Прекрасно понимает, насколько нам нужен. Его способности позволяют моментально вычислить появление гостей из нижнего Потока, что дает шанс избавиться от них прежде, чем они устроят очередной ментальный беспредел. Но и мы нужны ему не меньше. Без нашей помощи он долго в своем уме и добром здравии не протянет.

– Мы тоже готовы помочь, – не менее великодушно отозвался я, – когда тебе будет необходимо, в клинику со скидкой устроим.

Он поперхнулся не положенным в рот печеньем, но подобие невозмутимого вида принял быстро. Сложив руки на груди, покосился на Аниту.

– Я уже говорила, – мягко улыбнулась она, – необходимо искать их постоянно. Крайне важно вычислить вселение в чужое тело сразу. Промедление может дорого стоить.

– Не могу я круглосуточно за ними следить, – парировал он. – Мне спать надо, знаете ли. На еду отвлекаться. Отдыхать иногда, и все такое.

– Само собой, – понимающе закивала Анита. – Но чем быстрее ты заметишь в городе энергетические аномалии, тем лучше. Будешь высматривать их по мере возможности и моментально сообщать нам. А мы постараемся, чтобы ты был в порядке.

– Я и уточняю про возможности, – не сдавался Влад. – Они не безграничные. Если кого-то прозеваю – не моя вина.

Дураком в прошлый раз прикидывался лучше, сегодня переигрывает.

– Конечно, не твоя, – пришлось пройти в кабинет.

Достать из шкафа папку, обычную черную, без бантиков. Анита отвела взгляд, Влад заерзал в кресле.

– Уточняю насчет последствий, – я выложил перед ним фотографию, запечатлевшую двор клиники незадолго до ментального отбоя. Вакханалия безумия, перекошенные лица в кадре, в том числе тех, кому вздумалось побиться лбом о запертые ворота. – Припоминаешь? Ты там был, но тебе повезло угодить в сугроб, а не в больницу или в морг. – Сверху легла еще фотография, поживописнее, он нервно сглотнул. – Этим троим не повезло. Все в реанимации, один в критическом состоянии. – Выброшенная из папки стопка разлетелась по столу. – Рассмотри внимательнее, раз вчера не до того было.

Он выпрямил спину и огрызнулся сквозь зубы:

– А ведь вас предупредили… едва этот гад вылез.

– Поэтому обошлось малыми жертвами. А вот тут нас не предупредили.

Снимок из развлекательного центра покрыл прочие – и размахом потасовки, и кроваво-красной цветовой гаммой. Влад уставился на него, Анита сцепила руки в замок, по-прежнему не отрывая взгляда от стены.

– Пострадавших получилось гораздо больше, – я вывалил остатки фотографий, накануне богатым урожаем собранных по интернету. – Охране и полиции тоже досталось, но для них все хотя бы быстро кончилось. Буйным посетителям обвинения в нападении предъявили, до сих пор прессуют. Они, ясное дело, не помнят ничего, но кого это волнует? Никто же не виноват.

Судя по тому, как он побледнел, ему хватило.

– У нас еще видео есть, – кивнул я на Анитин телефон.

Влад отвернулся к стене.

– Их остановят, – убежденно сказал он то ли ей, то ли себе.

– Кто? – отмерла моя притихшая коллега. Придвинулась к нему поближе и вкрадчиво продолжила: – Лера? Ей самой оба раза досталось, особенно вчера. Ты видел.

Ответом был мрачный, полный недовольства взгляд. Зато не стене.

– Третьего раза она может и не пережить, – как ни в чем не бывало отметила Анита. – Хочешь ее защитить – держи подальше от этой компании и подконтрольных им людей.

Влад резко повернулся ко мне и с вызовом бросил:

– Если я откажусь, то что? Прям так меня и сольете? Совет существует, чтобы обычным людям помогать.

– И что в тебе обычного? – поинтересовался я. – Способности отмывать уже промытые мозги или друг из ментальной преисподней?

Он сдвинул брови к переносице – хмуро и сосредоточенно. Выражение лица у него при этом было безнадежное, но решительное. Примерно с таким игнорируют здравый смысл и уходят, хлопая дверью. Анита замерла, косясь на меня.

– Не вижу проблемы, – я сгреб фотографии обратно в папку. – Эксклюзивной информации мы не требуем. Говори кому хочешь.

Его брови тотчас взлетели вверх, вырвалось радостное:

– А можно?

– Нам – без задержек, – вставила Анита, с облегчением наблюдая, как папка возвращается в шкаф. – Чаю? Мой любимый, о котором я рассказывала, тебе понравится!

Гость замешкался, она резво взялась за чайник, набулькав ему полную чашку, и шумно выдохнула:

– Жаль, их невозможно убить. Тела – да, а самих – нет.

– Главное, сдержать, – перебил Влад, торопливо забирая протянутую чашку. – Из Потока перестанут лезть, остальное – вторично. Верно?

Верно. Но его друзья-эсперы другого мнения.

– Мы только это и можем, – пожала плечами Анита и хитро улыбнулась: – Вся надежда на Вестника…

– Вы его разыскиваете? – с энтузиазмом спросил он.

Получил от нее неопределенный кивок и очередное напоминание, что чай заварился чудесный, и его надо непременно попробовать пока не остыл.

– Считаешь, Вестник должен от них избавиться? – осведомился я, глядя, как Влад осторожно отпивает из чашки.

Он торопливо проглотил отпитый чудо-чай и заявил с непоколебимой уверенностью:

– Естественно! Они плохие.

Первая стадия. Плохих и хороших ищем.

Анита все с той же улыбкой наполнила свою чашку любимой бурдой с запахом зубной пасты и стащила с тарелки печенье, окончательно лишив «домик» крыши. Специалист по Хранителям расслабленно устроился в кресле. Вид имел относительно удовлетворенный, и пылать ушами перестал. Полагаю, с условиями сотрудничества разобрались, самое время пить чай. Пора на выход, пока и мне не налили.

– Остались вопросы? – уточнил на всякий случай.

– Один! – оживился Влад, высунув нос из чашки. – Важный…

Хозяйка кабинета перестала хрустеть печеньем, в напряженном ожидании облокотилась о стол.

– Меня кое-что интересует, очень сильно, – выдохнул он. – Вот есть дар управлять энергией, и есть иммунитет от такого воздействия. С этим все понятно, когда оно по отдельности. А если у кого-то одновременно и то, и то?

Чего?!

Анита озадаченно моргнула и ответила единственное здесь подходящее:

– Э-э-э…

– Ага! – Влад победно щелкнул пальцами. – Подобных случаев не было.

– Не было зафиксировано, – поправил я.

– А в теории? Вдруг кто-то получит иммунитет в детстве, а потом его даром накроет? Что будет? Совсем крышечка слетит или, наоборот, суперэнергетическим Терминатором станет? Постоянно об этом думаю…

Тяжело ему.

– В теории, должно сбалансироваться, – предположила Анита, задумчиво кроша недоеденное печенье в тарелку. – Частью способностей этот человек пользоваться не сможет, из-за конфликта восприятия энергии. А часть, напротив, усилится за счет большой чувствительности к фону.

– Да ладно? – не согласился я. – Он сам себя убьет при инициации. Воспримет собственное подсознание как враждебный объект, и до свидания.

– Ну, не скажи, – она протестующе помотала головой. – Чувство самосохранения не позволит. Для своего сознания каждый сделает исключение.

Влад заинтересованно вытянул шею и открыл рот. Не сказал ничего, но и не закрыл. Видимо, так слушать было удобнее. Мне же озвученные доводы убедительными не показались.

– Чувство это, тобой упомянутое, мало кому мешает энергетические истощения ловить. Противоположные силы просто загасят друг друга. А потом будет логичный конец и патологоанатом в недоумении.