Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Часть вторая: «Выживание». Глава 2: Рысь

Поленница под навесом ежедневно пополнялась стараниями юного дровосека. Массивный топор-колун без устали делил на части старые распиленные брёвна. Скорпион с тяжёлым выдохом «хак» соразмерено опускал топор в самое слабое место полена и получались дрова.

Намётанный глаз рефлекторно выделял слабину и делил полешко на части. Дед учил соизмерять силу удара; и так, чтобы разрубить, не оставив топор в волокнах дерева, и так, чтобы не позволить топорищу вылететь при слишком сильном замахе.

«Силы надобно беречь. Цель проста – лучше эффективней, чем сильнее», – так говорил волхв.

За распилкой и рубкой дров на свежем воздухе в течение многих часов беспрерывной, монотонной работы забывалось время. Тело само выполняло требуемую работу, не грозясь топорищем рассечь ступню по рассеянности.

Всеслав не сразу доверил Скорпиону рубку дров. Только когда бывший больничный заключённый окреп, подрос и смог крепко держать тяжёлый топор на вытянутой руке, не загибая запястье, всучил маленький топорик, чтобы разбирался с небольшими полешками. Колун поселился в руках совсем недавно, года не прошло.

Сергий поначалу постоянно приходил к деду с просьбой унять боль в запястьях. Те ломало, как будто давили незримые тиски. Старец повязывал шерстяные нити, ждал, пока кости окрепнут, а потом принялся за тренировку слабой части рук всерьёз.

Отрок день за днём вращал тяжёлые ясеневые дубинки «восьмёркой», как орудуют воины мечами, махал и несколькими топорами, стараясь пореже ронять те из ослабевших пальцев.

Потом Всеслав заставлял отжиматься на внешних сторонах ладоней. Вскоре Скорпион добавил к отжиманиям прыжки с попеременно меняющимися в воздухе ладонями – внутренняя, внешняя, внутренняя, внешняя.

Когда запястья окрепли, старец во дворе перед домом поставил несколько свежеспиленных столбов. Врытые в землю высокие полена, перемотанные верёвками, с торчащими в разные стороны прибитыми досками, служили идеальным тренажёром для отработки ударов и укреплению растущих костей рук-ног. Работа с топором пригодилась для рук. Привыкли. А вот ноги укреплял словно с нуля, прихрамывая после сильных ударов и вновь обращаясь к деду. Тот знал костоправие не хуже знахарства. Но то болели связки.

Всеслав показывал удар, Скорпион днями напролёт доводил его до совершенства. Укреплял кости, развивал координацию, устойчивость, технику и силу удара. К азам движения постепенно добавлял скорости, чёткости ударов. Комбинация из двадцати-тридцати ударов руками-ногами доводилась до совершенства. Столько деда дал приёмов защиты.

«Двигайся. Тело запомнит», – наставлял волхв.

С каждым днём становилось проще дубасить деревянный столб. Но только после десяти тысяч повторений тело запоминало удар рукой правильно и стало повторять рефлекторно.

Птичье пение эхом прокатилось по цветущему лесу, громады высоких воздушных замков над головою заслонили солнце. Тень накрыла юного дровосека. Располовинив очередную чурку, Скорпион облокотился на топор, подставив лицо ветру. Чёрные локоны затрепетали на ветру, мурашки пробежались по оголённому, блестящему от пота торсу. Не такое ещё, как у тех бойцов на арене, но всё впереди.

Подросток тяжело вздохнул.

– Всё, перерыв.

Ноги привели к лавке, присел, вздыхая после тяжёлой работы. Поправил ленту на волосах. Жилы по всему телу от лёгкого движения, словно маленькие змейки, забегали по рукам, пробрались до плеч и замерли за лопатками. Много тренировался, спуску лени не давал, зато теперь просто любовался развитым телом, забыв о больничной немощи, хворях и той дикой тоске среди серых стен. В тайге не было места унынию. Либо работаешь, живёшь и движешься, либо естественный отбор произойдёт самым явным образом.

«Волки любят ленивых. На них сала больше», – так говорил волхв.

Дятел застучал по дереву, ему вторила кукушка. Лесной дуэт затянул протяжную песню, солисты поочерёдно предоставляли друг другу право голоса. Скорпион приложил руки к губам, сплёл пальцы, набрал полную грудь воздуха. Протяжная имитация соловья прокатилась по тайге. Птицы наскоро разлетелись. Здоровые лёгкие и не на такое способны. Отрок поменял местами несколько пальцев, засвистел совсем по-птичьи, с душою. Ему тут же ответили. Сигнал прошёл по лесу, покатился дальше, вернулся.

Сергий довольно улыбнулся, резво подскочил с лавочки. Забыл про усталость. На ум пришла идея проведать дедов погребок. Там в полумраке, на отдельной полочке с лета стояли бочонки кваса, настоек, отваров, мёда, варенья. В широких двухсотлитровых бочках в рассоле плавали малосольные огурцы, помидоры с укропом и чесноком. Полки были заставлены соленьями – зимними припасами. Россыпи ягод по корзинам нежились.

Ни о каком весеннем авитаминозе речь не шла. Дед заменил мясной рацион дарами леса. Холодок погребка пробежался по разогретой от работы коже. Мальчик проворно спустился по вырубленным в земле утрамбованным земляным ступенькам. Любая деревянная лестница здесь гнила из-за сырости за пару лет. Естественная лестница оказалась надёжнее. Затвердела как камень. На глаза попался бочонок с брусникой. Скорпион вытащил его из погреба. На улице оно лучше поедается, больше влезает.

За поеданием брусники застал дед. Старый волхв третий день рыскал по лесу, вынюхивал что-то, как зверь. Наверняка ищет первые проклюнувшиеся травки, прочие прямо из-под растаявшего снега достаёт, а то и вовсе в земле копается. Вот и сейчас притащил полную охапку зелени. Прошлогодней и молодой. Сейчас аккуратно развешает, высушит, переберёт. Дом наполнится приятными запахами, а таёжная аптечка обрастёт ещё парой ингредиентов.

Хворям здесь не место.

– Никак полакомиться решил? – дед разложил травы на чистых тряпицах. – Правильно, надо уничтожать прошлогодние запасы. Новые на подходе.

– Тоской неясной веет. Когда уже братец приедет? Не знал бы и жил как жил. – Рассудил Скорпион, утирая губы тыльной стороной ладони от ягодного сока.

– Значит, что-то задержало. Али лес не принял, – загадочно произнёс дед. – А скуку мы твою проверим крепостью духа. Давно тебе старый пень испытаний не давал?

Скорпион отложил корзинку, глаза загорелись любопытством. Всеслав на выдумки горазд. Никогда не повторялся. Не понял с одной стороны, объяснит с другой. Так всё подстроит по-своему, по-волховски, что сам всё поймёшь, сам путь найдёшь.

– Пара дней всего минула с последнего. Не считая камня. Но я готов, деда, – Скорпион вытер руки о штаны и вопросительно уставился на волхва, готовый к любым распоряжениям.

– Погоди, торопыга. Ты, значит, развлекайся, а трава целебную силу попусту тратить будет? Тем более, ещё не вечер. Рановато будет, – остудил дед.

Одна работа сменилась другой. Теперь предстояло на несколько часов окунуться в травничество, знахарство, скрупулезно разгребая душистую зелень…

Минуты тянулись нескончаемо долго, Сергию казалось, что время замерло насовсем. Вечер больше не наступит никогда. Так и будет вечно висеть солнце над головой, пока весь снег в пар не превратит. Вот уже и трава разложена и пропорции соблюдены. Дед кипятком новые навары залил, а время издевается, тянется как резина.

«Чего же там деда надумал? Ну, когда уже»?

Волхв встал во весь рост и довольно осмотрел проделанную работу. Задорным голосом произнёс:

– Довольно, отрок. Солнце на закат. Готовь костёр, да побольше обычного.

Ноги понесли подростка над землёй, руки самолично загрузились поленьями до отвала, что и головы не было видно. Весь как из поленьев, с головы до пят. На полусогнутых помчался к кострищу у дома. Там часто с дедом сидели под звёздами. Один былины сказывал, поучал, другой сидел, развесив уши, слушал, пока глаза не слипнутся. Деда потом бережно брал на руки и в дом относил, а коли лето, так костёр разгребал и на землю прогретую клал. Чуть одеялом укроет и готова летняя постель.

Скорпион натаскал гору дров, притащил пучок соломы, топориком наделил щепок из одного полешка. Руки проворно чиркнули кремень, искры пали на солому, оранжевые змейки нехотя поползли в разные стороны, облизывая суховей. Через мгновение костёр уже отгонял сгущающиеся сумерки на десятки метров вокруг. Перекинув скамейку через плечо, из дома вышел дед. Одобрительно покачал головой, поставил скамейку у костра и пристроился рядом, блаженно вытянув ноги к теплу.

Полная молочная луна вышла из-за облаков. Двое фигур молчаливо глядели на дикие пляски пламени. Языки огня завораживали, успокаивали. Не устанешь смотреть в пламя костра. Скорее дрова прогорят.

Старец посмотрел Скорпиону в глаза. Блики огня отражались в двух омутах как в зеркале. Волхв снял белоснежную рубаху – как умудряется не испачкаться в лесу-то? И после трав ни одного зелёного пятнышка – сложил рядом, низким голосом заговорил:

– Волхвам дана сила огня, но не вся сразу. А по вере. Кто больше верит, тот сильнее. Кто сомневается – тот оступится. Сила огня разложена на пяти опорах. Я покажу тебе третью. – С этими словами он сунул руку в костёр и… не отдёрнул. Скорпион испугался, что сейчас кожа на руке пойдёт пузырями, слезет, а деда спокойно взял пылающую головёшку и медленно вытащил из пышущего жара. Мальчик с замиранием сердца смотрел на эти действа. Ни один волосок на руках волхва не пострадал. Кожа оказалась в полном порядке. Деда даже не вспотел. Захотелось тоже сунуть руку в костёр. Дед же может!

Старец положил головёшку на место, показал чистую здоровую руку мальчонке и продолжил:

– Концентрируйся на вере в свои силы, породнись с чистой энергией пламени. Тогда всё под силу станет, а пока проверим твою веру. Хочешь попробовать азы, первую ступень?

Скорпион судорожно закивал головой. Волхв чуть приподнял брови. После чего мальчик успокоился, выдохнул, прикрыл глаза, привел разум в гармонию. Медленно и с верой в свои силы уверенно ответил:

– Я готов, деда.

Всеслав раскидал костёр по полянке. Языки пламени потускнели, но от раскалённых углей шёл сухой жар, красные угольки яростно трещали. Старец разложил угли дорожкой в несколько метров, подошёл к мальчику:

– Ты не отрок, ты искра Творца! Внук Даждьбога, племянник Перуна, сын первородного огня, что есть дыхание Рода. Иди же смело и пусть страх оставит тебя. Ты можешь!

Скорпион верил деду. Тот никогда не лукавил, ни разу не обманул. Мальчик разулся и зашагал босыми ступнями по углям. Шёл без страха. Дедово слово всегда верно.

Прошагал быстро. Словно ото сна очнулся уже на другом конце дорожки. Испытал ни с чем несравнимое удовольствие. Тело прошило огромной волной энергии, почувствовал, что под силу свернуть горы. Радость лилась через край, захотелось бегать и плясать. На другой стороне дорожки стоял улыбающийся дед.

– Теперь точно не уснёшь. Но часто так делать не вздумай. Это не игра, постоянная встряска организма энергией чревата. Так же плохо, как её недостаток. Следующие ступени сам постигнешь, только будь уверен в себе. Малейшая неуверенность и получишь ожог.

– Деда, расскажи про другие огненные опоры, – Скорпион натянул одежду, достал рубаху. Ночью полуголым ходить не позволялось. Добрые духи спали, а злые и навредить могли. Лучше не гневить.

– Следующая ступень – большая температура не ошпарит, не обожжёт. Третья – костёр вреда не принесёт. Четвёртая – огонь от огня управлять сможешь, а то и вызывать искру. А пятая под силу единицам, даже мне недоступна. По правде, много сил требует.

– А что можно на пятом столпе? Поведай.

– То не ведаю. Но чую, что легенды о фениксах – не совсем легенды.

Скорпион вспомнил московскую вывеску татуировщика, понимающе кивнул. Глаза вспыхнули нерастраченной энергией, на ум пришла мысль:

– Деда, всё равно спать не смогу. Позволь пойти навстречу брату. Вдруг он совсем рядом?

– Сегодня полнолуние. Духи неспокойны. Леший бродит. Заплутаешь.

– Всё равно ведь не усну. Отпусти! – горячо залепетал Скорпион.

– Ладно, ступай, – разрешил Всеслав.

Скорпион в мгновение нацепил пояс с ножом и топориком и растворился в тени ночного леса. Волхв тихо прошептал в другую сторону: «Как тень рядом, но на глаза не попадайся, только если позовёт… позовёт, внял»?

Лохматая тень скользнула вслед за мальчиком, на прощанье понимающе сверкнув парой жёлтых глаз.

Грозный нянь неотступно следовал за забавным двуногим. А кто ещё с таким несовершенным зрением по ночной тайге шастать будет? Скорпион бесшумно мчался по лесу. Шума было не больше, чем от летящего комара. Лишь слегка поскрипывал тающий снег, так как бежит не на босу ногу, а в обуви. За годы научился бегать без хруста веток. Мягко, по-кошачьи, перенося вес с пятки на мыски, а то и подгибая ступни. Но запах говорил зверью, что идёт человек.

Ноги летели над землёй, такая лёгкость во всём теле, что готов порхать как бабочка. Глаза быстро привыкли к сумраку, немного напряг зрение, и видимость продвинулась. Полоска видимой земли разогнала мрак на пару метров вперёд. Дед показывал техники ночного зрения. Правда, только начальные, но перепутать в темноте змею и палку при беге рысью уже не получалось. Да и к змеям после испытания с камнем стал относиться немного по-другому, не то чтобы подружился, но уважения прибавилось.

Ветер гулял среди верхушек деревьев, его шёпот завораживал, хотелось остановиться замереть и слушать. Слышать! Ярко светила полная луна, молочным кругом выглядывая из-за низких туч, порой пропадала, накрывая лес чёрным одеялом, но, когда светила вновь – тайга освещалась магическим светом. Тут же вместо барсуков и белок по кустам шныряли мифические лешие, из-под деревьев смотрели хитрыми глазами. Воображение могло нарисовать разные чудные картины. В полнолуние и не такое увидишь, поверишь во всё и сразу. Сама атмосфера заставит без всяких сомнений дружить с лешим, говорить с духами. Где правь, где морок?

Скорпион отмахал несколько километров, когда понял, что так никого не найти. Остановился и попробовал почувствовать лес. Дух леса должен сам рассказать о необычном в своих владениях. Чувство погнало вперёд, как указатель ясно выделяя цель. Духи расскажут, где незнакомец, что посмел без их ведома преступить порог лесной обители, незримой черты. Надо только успокоиться и слушать. Слышать.

Помехи в общем фоне леса начались резко и чётко. Восприятие говорило, что брат близко. Только почему его не пускает лес? Почему воспринимает за чужого? Если брат – родной внук деда, то не один год здесь прожил, а то и всё детство. Это сын пошёл не по стопам отца, предпочитая цивилизацию, но внуком дед занимался от души. Какой он, интересно?

Тяжёлый хрип оборвал поток мыслей. Под деревом, прислонившись спиной к дубу, надрывно дышал молодой человек лет двадцати пяти. В тени отрок не видел его лица, но буквально почувствовал, что оно искажено гримасой боли. Гость тайги испускал болевые волны, но ни один молящий звук не доносился сквозь стиснутые зубы. Терпел.

Скорпион приблизился, стараясь разобраться, в чём причина.

Голос незнакомца остановил:

– Волки, змеи, злые духи, хе-хе. Да уж. Давно я не был в вотчине. Не помнят, – его шёпот становился тише, незаметней. Вот-вот впадёт в бред.

Скорпион наклонился, стараясь в темноте чётче разглядеть раны. Кожаная куртка на ночном пришельце была изодрана в клочья, как огромной лапой с когтями-кинжалами провели. На плече показалась рваная рана – волчьи зубы? Она была перемотана майкой. Сам человек держался за лодыжку через разодранные брюки.

«Что это? Укус змеи»?

Даже при ярком свете полной луны едва были видны две аккуратненькие дырочки.

«И когда успел повстречаться с волком? Да на змею наступить?»

Скорпион похлопал по щекам:

– Концентрируй яд в ноге. Сосредоточься! Не спи, не позволяй! Поднимись, сердце должно быть выше ног. Так дольше яд по жилам идти будет.

– Щитомордник? Гадюка?

– Гадюка.

Отрок достал из-за пояса нож, надрезал на ноге две поперечные линии в районе раны, чтобы яд с кровью выходил охотнее. Снял свою рубаху, обвязал ногу поверх колена. Так яд медленнее сердца достигнет.

За спиной послышался рёв. Скорпион вздрогнул от неожиданности, но проворно вскочил, выхватывая топорик.

Волк! Не дедов! Чужой!

«И как сразу не вспомнил, что волк жертву не бросает? Не успел, видать, далеко убежать ночной гость. И на змею так и нарвался, убегая».

Лесная жизнь замерла, когда тишину тайги вспорол крик мальчика и рёв волка. Волк по весне опаснее всего, потому как голодный, отощавший. Серая тень стремительно взметнулась в сторону лёгкой, двуногой добычи. Но не зря Скорпион год за годом боролся с волком деда. Адреналин и возможность близкой смерти удесятерили силы и реакцию. В состоянии аффекта он увернулся от волка, устоял на ногах и пронзительно закричал в глубину тайги.

– Деда-а-а!!!

Волосы мальца встали дыбом, когда понял, что ничем не может противостоять одиночке-волку. Это уже не игра. Сначала ему глотку перегрызет. Брата у дерева добьёт вторым, не воин он сейчас.

Скорпион плотнее сжал рукоять ножа, приготовился к повторному прыжку. Волк и прыгнул. Но наперерез из кустов выскочил серый собрат, сбивая с траектории прыгнувшего на мальца зверя. Волки покатились по траве, сцепившись друг с другом насмерть. Оба одиночки, оба сильны как никто в стае. Только один бьётся из-за чувства голода, а второй защищает… ребёнка.

Отрок, прикусив губу, вцепился в рукоятку топора и ножа, готовый метнуть и то и другое. Только где свой, где чужой? Две серые тени выглядели совершенно одинаковыми в полутьме. Клочья шерсти летели в разные стороны, злой рёв оглушал.

Вдруг ночь разрезали всполохи огня. Скорпион вздрогнул. Не мог он знать, откуда за спиною появился старый волхв с пылающим факелом в руке. Безошибочно определив своего волка, швырнул Всеслав факел в соперника. Шерсть вспыхнула, чужой волк заскулил, помчался прочь в спасительную темноту, скрываясь в кустах. Потушит ли огонь? Тайга сырая по весне, потушит.

Волхв проводил глазами, подхватил фигуру ночного гостя под плечи, обронил своему волку:

– Проводи, – и тут же исчез, словно и не было никогда.

Скорпион поглядел в разные стороны. Только что чуть не ослеп от резкого света, и сейчас как слепой в этой темноте. Рядом лишь слышал хриплое дыхание родного волка. Оно успокаивало. Мохнатый воин отдыхал после битвы, слизывая кровь на шерсти. Терпеливо дожидался, пока мальчик придёт в себя. Отрок приблизился. Волк не ранен – кровь чужая. В темноте заложил топорик с ножом за пояс, погладил волка. Серый тут же лизнул в нос, осторожно схватил зубами за ладонь и потащил за собой. Сергий и сам был рад вернуться к дому. Не стал противиться. Тем более, после произошедшего напрочь потерял все ориентиры и вряд ли сам нашёл бы дорогу домой.

Две тени бесшумно заскользили по лесу под ночную песню филина.

Часть вторая: «Выживание». Глава 3: Дивные сны

Звёзды скрылись с небосклона в предчувствии рождения нового дня. Только месяц ещё не зашёл. Старшего брата дожидался. Волк скрылся с виду, едва показался знакомый дом. Подмигнув хитрыми глазищами, серый друг растаял в предрассветных сумерках.

Скорпион вышел к родимому крыльцу. На веранде с самым важным видом сидел деда, попивал предрассветный чаёк. На столе дымился пузатый самовар, вереницей стояли плошки, миски, тарелки с приятными добавлениями к чаю: ватрушки, сдобы, расстегаи, пироги с грибами, картошкой и клюквой возвышались горками. От чая шёл приятный душистый запах мяты, навивающий зверский аппетит после ночных блужданий по лесу. Аромат лесного эликсира заставил перебирать ноги в два раза быстрее. Сергий сам не заметил, как побежал к крыльцу. Только теперь осознал, как же смертельно голоден; и странно, почему ещё не потерял сознание и трижды не пал голодным обмороком в дебрях тайги?

– Присаживайся, – пригласил Всеслав за стол. – Винюсь, тебя не забрал. Риск был не успеть. Силы на лечение не оставил. «Легкоступ» в мои годы не так просто даётся.

Скорпион принялся уплетать дымящиеся паром ватрушки, стараясь не обжечься. На открытом пространстве и чай, и печёное стыло быстрее. Стоило огромных трудов и большой эластичности щёк, чтобы сказать слова так, чтобы их понял дед:

– Деда, так это был мой брат?

– Он самый.

Всеслав тактично подождал дальнейших вопросов, но не дождался; Скорпион работал челюстью в три раза быстрее, торопился, но спросить ничего ещё не мог.

Волхв решил ответить заранее:

– Во-первой, ты не торопись. Ешь медленно, степенно, позволяй желудку насыщаться. Тебя никто не гонит, дом не горит и землетрясения не предвещается. Зачем тебе тяжесть лишнего? Питайся добро. Тогда ни гастрит, ни язва не грозят. С пищеварением будешь в ладу. Во-вторых, за брата не беспокойся. Он перевязан, рана затягивается, яд нейтрализован. К вечеру отойдёт. Тайга быстро лечит, – дед прищурился. Брат твой не так прост. Не переживай.

Скорпион сморщил брови, всем видом показывая несогласие: «Почему же на него волк напал и на змею наступил? Почему его лес не принял? Не похож он на героя. А ещё брат!»

– Сам и поведает, отчего да как. Подождём. Пусть отдыхает. С дороги не расспрашивают.

Упрямая булка покатилась по пищеводу, на языке завертелся первый вопрос:

– Деда, а как ты вчера появился из ниоткуда с факелом? Услышал, как я кричал?

Старец хмыкнул, делая паузу, осторожно начал:

– Ты не просто кричал. Ты позвал меня. Вскоре научишься меня чувствовать, ощущать. Быстрое перемещение в пределах своей территории зовётся Легкоступом. Когда знаешь все дороги и место, куда хочешь попасть. Есть и Дальноступ, но он требует чудовищного расхода сил и с место перехода легко прогадать. Легче помочь самолёту долететь.

Всеслав прислушался к лесу, довольно кивнул и продолжил:

– Факела я взять не успел. В моей руке ты видел силу огня четвёртой ступени. Я лишь успел захватить с собой искорку от догорающего угля, да напитать её внутренней силой до состояния пламени. Ты тоже можешь управлять пламенем духа. Если применять его в нужном русле, то многому научишься. Род создал человека свободным, но завещал развиваться, превзойти все прочие существа. Дети должны превосходить своих родителей. В конце концов, человек, пройдя пятьдесят ступеней развития, сам становится богоподобным. Сам может творить и создавать миры. Ведь мы, души – дети Творца, а любой ребёнок рано или поздно сам становится взрослым. Вырастает в печаль или радость родителей.

Скорпион от потока информации забыл про голод, развесил уши, вслушиваясь в каждое слово. Осторожно спросил:

– Ступени? А человек может пройти все ступени за одну жизнь?

– Может. Буддай, Крышень, Сварог, Световит, Стрибог, Вышень прошли. Примеров хватает. Да не обо всех помнят людские летописи, да легенды. Каждому человеку дана возможность прожить жизнь по своему усмотрению. Каждый из этих божественных существ некогда был человеком, но добрался до состояния бога. Богами не рождаются, Скорпион. Богами становятся. Об этом лучше всех может поведать Велес.

– А ты расскажешь мне про все пятьдесят ступеней?

Старый волхв сдвинул брови, медленно перевёл взгляд с облаков на мальчика. Тот протяжно зевал, глаза слипались, всем видом показывал желание спать. Но упорно не ляжет. Будет ждать пробуждения брата, сыпать вопросами не по возрасту.

– Конечно, поведаю. На то в Ведах завет есть – свет нести, просвещать.

Всеслав мягко коснулся лба мальчика. Тот тут же опустил глаза, припал на стол, засопел. Старец подхватил на крепкие руки, которые были не по-стариковски сильны, подтянуты, и унёс в горницу, уложил на кровать. Пусть спит несколько дней, восстанавливается, к тому же пережитый стресс открыл кое-что интересное.

* * *

Трава на холме вминалась под тяжестью ног. Он ощутил себя богатырём из седых времён, когда ещё Бореи свободно бороздили просторы своей огромной Державы, когда мир был молодым и выглядел совсем иначе.

Скорпион вдруг осознал себя защитником границы, сторожем пределов. Ощутил свой огромный рост около семи метров. Такие поговорки как: «семи пядей во лбу», «косая сажень[1] в плечах», «кулак, как буханка хлеба[2]», «ступни как лыжи» стали вдруг реальны. Все эти преувеличения уже не казались вымыслом, всё испытал сейчас на себе.

[1] Косая сажень – 2,48 метра.

[2]В старину хлеб пекли в виде каравая диаметром до пятидесяти сантиметров.

Ощутил в могучей руке, переплетённой стволами мышц, сухожилий, что бугрились и перекатывались как валуны, тяжёлый боевой топор из метеоритного металла на широкой ручке. Его лезвие полумесяцем сверкало на солнце. Взгляд прошёлся по заточке и не нашёл ни одного рубца, зазубринки. Заточен так, что не устоит и камень.

На запястьях в три слоя металла висели обручи с небольшими выемками. В случае атаки можно не только отбить вражескую атаку, но и перехватить чужое оружие, а рванув вбок или на себя, выбить из рук. В левой руке был круглый деревянный щит, размером с ворота крепости. Дерево щита оплетено металлическими пластинами, прошивками, насажены широкие шипы. Можно и проткнуть слишком настырных врагов. На валуне-голове рогатый шлем с опущенными краями – для защиты блинов-ушей.

Больше всего похожими на правду пряди волос, спадающих на плечи. Перевиты и заплетены множеством оберегов, повязок и сверкающих амулетов. На стволе-шее висела канатная верёвка со сверкающим булыжником на груди, проколотым посредине. Боевое украшение. Из одежды только набедренная повязка. На сильные ветра и на ненастную погоду дублёная коже внимания не обращала. Глыбы мышц морозу не проморозить, горячее сердце размером с валун, гоняло по венам горячую кровь, согревая, не позволяя застояться или остыть.

Скорпион-сторож услышал собственный рёв-рык. Едва сам не оглох. Взгляд устремился на недалёкий лес возле холма – какие же были тогда огромные прадеревья! – из-за стволов шириной в десятки метров на холм выбирались десятки таких же гигантов как он сам. Только вместо повязки огромные люди все были в алых красивых плащах, всё украшено золотом и каменьями. Вместо топоров – широкие золотые мечи за спинами и на лбу выемка. Это закрытый третий глаз. Почему-то Скорпион не смог пощупать свой лоб, но подозревал, что имеет такой же. И вряд ли он был закрыт. Только этот глаз не для зрения... Не для обычного.

Не успел, как следует разглядеть противников, как горло вне зависимости от сознания выдало такой рёв, от которого на верхушках деревьев смело листву. Да и сами древесные исполины чуть покачнулись. От тела как будто пошла незримая волна. Вибрации прошлись по всему холму, всполошив траву и раскидывая мелкие камушки. Воин стукнул рукоятью в щит.

Скорпион понял, что телом управляет не он. Он здесь словно свидетель, всё видит и ощущает, но делать ничего не может. Из глотки громыхнуло, набирая обороты, слова силы. С каждым последующим словом, горло заходило ходуном, завибрировало:

– Бодро… Добр-о! Живо-о-о!! ЗДРАВО-О-О!! СЛАВА-А-А!!!

Скорпиона словно ударило молнией. Понял, что не только понимает речь, но и знает эти слова. Ещё вчера читал на камне предков. Корни с этих седых времён?

Воин помчался с холма на многочисленно превосходящий отряд без страха и сомнения. Скорпион ощущал, как пласты травы рвутся под ногами от скорости, как небывалая мощь во всём теле просит выхода. Находясь в этом теле, сам ощущал каждое движение, каждый позыв и эмоцию. Знал все мысли воина, в теле которого находился. Страж жаждал неясного мщения, крови этого отряда с золотыми мечами. Словно защищал то, что ему действительно дорого. А этот отряд мог это дорогое, близкое и такое родное, уничтожить.

Сознание отрока лишь ухватило обрывок мысли – если враги переступят границу, род сторожа попадёт под угрозу. Одинокий воин никак не мог допустить подобного. Без тени сомнения он готов и жизнь в битве отдать, только бы не пропустить заступников.

Всё более ускоряясь под углом наклона холма, древний воин на всей скорости врезался щитом в двоих атакующих. Тех расшвыряло на десятки метров – переломанные кости обеспечены. А воин только замедлил скорость, не прекращая движения. В дело пошёл топор. Сразу двое были разрублены по пояс, третий молниеносным пинком в район третьего глаза скатился вниз. В момент удара послышался громкий хруст шейных позвонков. Огромные кости крошились, как печенье.

Воин-защитник завертелся как ураган, щит погасил вражьи удары, топор сразил заступников границы наповал. Их мечи ничего не могли противопоставить топору ведающего. Это знание пришло неожиданно вместе с торжеством духа хозяина.

Щит мешал движению, как понял Скорпион. Это притом, что сам внутри тела не видел даже ударов. Всё слилось в одну тень. Сверхскорости. Воздух вокруг стал тугим, плотным, как вода.

Воин широким замахом швырнул щит, тот сшиб голову дальнему заступнику. Тут же страж с перекатом упал в ноги очередному нападающему. Кувырок с горки получился скоростным. Топор разделил голову противника вместе со сверкающим золотом шлемом. Золото под ударом метеоритного железа разлетелось на половинки.

«Не носи злата, зло то, – так говорил волхв».

Самые соображающие нападающие решили обойти боевую машину со стороны, зашли по верху, с горки. Скорпион краем глаза заметил этот манёвр, попытался подсказать, помочь воину, но ничего не вышло.

Тем временем, трое, совершая обход, оказались выше защитника. Насели со спины. Но у сторожа, словно были глаза на затылке. Сергий не успел ничего понять, как руки защитника в одного врага бросили топор – тот до половины лезвия вошёл в грудную клетку – на двух других бросился и вовсе безоружным.

Могучее сердце стучало, как тяжёлый молот. Вены вздулись и выступили широкими прожилками. Азарт вскружил голову не только воину, но и Скорпиону, который всеми фибрами души болел за хозяина тела. Что-то внутри подсказывает, что именно он прав целиком и полностью. Те, кто нападает, не правы. А защитник и сторож дрался за своё. Родное и близкое.

Грандиозная схватка кружила голову.

Сторож разогнался, широко расставив руки. За ним словно покатилась волна. Резко остановился, и руки продолжили волну. Она, тугая и плотная, устремилась дальше, словно по инерции. Воин стоял, а чудовищная мощь летела вперёд. Двое свалились с ног, могучий порыв ветра-волны не дал устоять на своих двоих.

Защитник схватил обоих врагов за ноги и – это сколько силы в страже? – развернувшись на полкорпуса, сбил нижних атакующих, используя в качестве орудия этих самых упавших врагов, раскручивая их вокруг себя, как атлет диск.

Воздух засвистел в ушах. Страж раскрутил двух воинов с такой лёгкостью, словно они и не такой же стати, как он. Руки, торс, весь корпус работали на пределе. Мышцы готовы были порваться от напряжения. Раскрутив, воин швырнул этих двоих на десятки метров от себя.

Сергий с восхищением наблюдал их короткий полёт.