Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Часть третья: «Чередование». Глава 10: Особый отдел

То же время.

Россия. Урал.

Окраины базы «Тень-3».

Почему люди не летают?

Этот вопрос вдруг потерял свою актуальность в пределах Антисистемы.

– Ура-а-а-а!!! – кричал Артём Помидоров, не скрывая эмоций.

Тело его парило над водной гладью прозрачной речки. Но подросток не касался воды. Лишь с большой скоростью, быстрее самых быстрых рыб, проносился над речкой.

Андрей Ан с замиранием сердца наблюдал за его опасными полётами. Но заставлял себя реагировать не больше, чем положено.

Нет, мальчик не умел летать. Более того, он никогда не купался и мысли о том, что можно научиться плавать приводили его в дрожь, но Кот знал, что так надо. И потому в наблюдении за необычным полётом, заставлял себя перестать реагировать на происходящее.

Ужас в глазах летевшего – ни больше, ни меньше. Артём Помидоров, взятый на воспитание Антисистемой с малых лет, до смерти боялся воды. И было отчего. Ведь тело его ещё с младенческого возраста начало самостоятельно вырабатывать электричества в области позвоночника. Сначала это были простые наэлектризованные удары током. Им мало придавали значения, считая, что ребёнок зарядился от синтетической одежды, белья, а то и вовсе от волос.

Но годы шли. И даже когда Артёма принялись брить «налысо» и сбривать всю растительность, разряды не прекращались. Более того, вольтаж повышался. Принимать ванну становилось невозможно. Вода стала причинять боль.

А всему причиной – страх. Страх повторения первого негативного опыта.

Страх делал его врождённую способность неконтролируемой. С малых лет странному ребёнку приходилось использовать салфетки вместо душа, но это помогало мало, а страх воды только усиливался.

Несколько лет Артём жил в детском доме, когда родители больше не могли смириться с его существованием.

В десять его усыновила структура. Отдел, который волей-неволей возглавил Кот, прозвали «особым» и относился к научно-исследовательскому направлению в структуре.

С тех пор Помидоров, как и прочие послушники «кошачьего детского сада», рос на глазах куратора отдела. Почти пять лет день ото дня бесконечных занятий, тренировок, контроля управлением себя давали результаты.

Ан прекрасно знал, что парень в свои неполные пятнадцать способен генерировать разряд в триста с лишним вольт как само собой разумеющееся. Но для его тела это не предел. Напряжение росло от эмоциональных составляющих: от пятисот до семисот вольт часто фиксировали приборы. И кто-то в шутку предлагал сменить Помидоровым подстанцию базы, когда счёт пойдёт на тысячи или десятки тысяч. На электричестве сэкономят.

Учёные Антисистемы не могли понять только одного – почему не сжимаются в спазме мышцы, сердце, лёгкие парня от этих зарядов электричества.

По крайней мере, не сжимают до той поры, пока кожи не коснётся водная струя. На металл парень тоже не реагировал, как и на разряды, направленные на него извне. Вплоть до тысяч вольт Помидоров принимал телом спокойно. Сердце нисколько не страдало.

А вот стакан обычной воды лишал Артёма контроля, и он начинал ощущать боль внутренних разрядов. При всём при этом пил любую жидкость и не реагировал на жидкие, водосодержащие смеси на коже.

Простая вода причиняла ему боль, но если преподносить её завуалировано, он просто её не замечал. Если же заставлять насильно – имели место последствия вплоть до физических. Эта психологическая загадка не укладывалось в голове. Для Кота это была как сложная, интересная головоломка, пазл из тысяч и тысяч деталей, на которую можно тратить месяца. Искать, собирать по контуру, гадать что внутри. А в итоге получится одно большое красивое целое. Единая картина. И заново собранный человек с особыми задатками.

Андрей постепенно подбирался к разгадке. Ведь на капли воды, случайно пролитые на тело подопечного, которые тот не заметил, Артём не реагировал. Секрет крылся под коробочкой, в некой психологической травме детства.

Коту казалось, что Артём сам своим страхом заставляет тело болезненно реагировать на воду. А если убрать этот барьер, каких успехов мог бы достичь парень? Безграничный потенциал. И своя персональная зарядка для аккумуляторов в структуре.

– Лада, ну прекращай уже, – наконец отреагировал Кот. – Ты контролируешь себя только в четырёх случаев из пяти. Поставь Артёма на землю.

Девчушка одиннадцати лет с длинными, серебряными, как вечерний снег, локонами, не поворачиваясь, обронила:

– Ты не видишь? Он просто трусит.

– А если не просто?

– Тёма – трус, – стояла на своём девочка. – И поэтому вода может делать ему больно. А если он переборет свой страх, сможет купаться, как все мы.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что не страшно тонуть. Но страшно так и не научиться плавать.

Рука её следовала за Артёмом. На многочисленных тестах Лада подтвердила, что ощущение управления потоками рукой контролировать проще. Возможно, это так же был психологический барьер, где руки выступали неким проводником силы, как магический атрибут в виде волшебной палочки, посоха или амулетов. Обманка. Но без «управляющей» руки получалось поднимать предметы весом только в два раза меньше.

Вот она – очередная загадка телекинеза, которые тоже любил разгадывать Кот.

«Лада поняла быстрее меня. Пора на пенсию. Это в двадцать четыре года. Долбанный прогресс», – усмехнулся мыслям Кот и обронил вслух:

– Наши страхи, самые коварные и подлые враги. Борьба с ними тяжела. Не всё так просто, Лада. Ты показала Тёме его страх, обозначила, так сказать границу. Теперь он должен шаг за шагом сам постепенно преодолеть его.

– Ты не веришь, во что говоришь. Эта ложь в утешение. Уверено заявил лучший, молодой паранорм отдела. Образом мыслей она напоминала Андрею Скорпиона. А вот методологию брала скорее от блондина, который в последние годы немало влиял на неё. – Либо он столкнётся со своим страхом лицом к лицу, либо никогда не победит его. Для победы нужно сражение.

– Давай не будем торопиться, – попросил Кот.

– Всё гораздо проще, чем ты думаешь, Андрей, – спокойно обронила Лада и опустила руку…

– НЕТ!!!

Кот с запоздалым криком подскочил.

Лада с Артёмом исчезли.

Андрей бешено завертел головой, стреляя глазами по округе. Та же речка, тот же берег, те же дети. Лада с Артёмом играют в карты под зонтиком, спасаясь от солнца.

Сон!

Всего лишь сон. А вот теперь – реальность.

На песке рядом играют в волейбол Егор Кольцевой с Юлией Приходько. Совершеннолетние пирокинетик и телепатка, влюблены друг в друга с каждым годом всё больше и больше. Наверное, потому, что Егор не может скрыть от неё ни чувств, ни эмоций, ни мыслей. Юля видит всех насквозь, а порой внушает людям свои мысли. Не каждому.

Девяти из десяти.

Но пирокинетик её внушениям не подвластен. Оказался стойким оловянным солдатиком с иммунитетом к психическим воздействиям. Тот самый десятый, которого ни один гипноз не берёт.

«Всё в порядке. Уснул под солнцем», – подумал Кот.

– Что, Андрюша, голову напекло? – заботливо обронила Лада.

Она, как самый сильный паранорм в отделе из сорока трёх человек, с первых дней была при Коте. И не раз помогала в отборе необычных детей. Её интуиция к способностям поражала. Она не читала информацию, как Юля, не ощущала ауры и силы, как Кот, развивший в себе эти способности искусственно, в ходе тренировок с такими людьми как Скорпион, постижением ступеней развития и саморазвитию в целом.

Лада просто словно умела всё с рождения, как гений, и время от времени приоткрывала коробочку с сюрпризами. Оттуда, как из ящика Пандоры, сыпалось столько, что со временем ребёнок стал зазнаваться. Послушная при родителях, но сама по себе в структуре, одиночка по жизни вела себя как разбалованная оторва. В неполные одиннадцать лет со званием «Ветерана», девятой из четырнадцати ступеней Антисистемы, она позволяла себе гораздо больше, чем другие дети и многие взрослые.

«Может, этот груз давит на неё? Не находить себе равных, знать и уметь больше прочих – это угнетает. Эх, Скорп. Только ты на неё можешь повлиять. Когда уже вернёшься?», – подумал Кот, а вслух ответил:

– Нет, всё в порядке. Просто кошмар.

Подошли Егор с Юлией. Телепатка тут же подметила тонкости, которые скрывал внутри.

– Не просто кошмар. Ты на измене. Словно увидел, как убили близкого тебе человека.

Андрей поскрёб заросший щетиной подбородок. Взгляд поднялся до заходящего солнца. Пора было возвращаться на базу. И нельзя было ни о чём мыслить, пока рядом Юлия со своим внутренним «сканером». Прочитает, как открытую книгу.

«Человечество изменится, Юлька. Очень скоро мы все будем как на ладони. Только связано это не с глобализацией. А потому роду людскому придётся быть чище».

Юлия улыбнулась, выдав себя, что снова прочитала мысли.

– Я за годы командировок видел немало смертей, – обронил вслух Андрей. – Меня смертью не удивишь.

– Но и у тебя есть страхи, которые делают тебя слабыми, – поднялась Лада.

– Есть, – не стал отрицать Кот. – Они есть у всех.

– У меня нет, – упрямо ответила Лада.

В последнее время она становилась всё вреднее. И Кот с ужасом ожидал дней, когда наступит пубертатный период.

– И у тебя есть, – не сдавался Кот, стараясь оставаться спокойным. – Страхи у всех есть. Стоит только хорошенько в себе порыться. Это индикатор физического существования. Вопрос в другом. Как ты его принимаешь и что с ним делаешь? Позволяешь ли тебя повергнуть страху или обращаешь его силу в свою победу?

– Нет! Мой брат ничего не боится! – заупрямилась Лада.

Скорпион был для неё единственным авторитетом. Но последние корректировки в поведение вносились почти пять лет назад.

– Ты даже не представляешь, как он за тебя боялся, когда у тебя был бронхит в детстве.

– Почему?

– Он не мог помочь, находясь на соревнованиях. А как боялся, когда ты сломала ногу? Сидел с тобой ночами, прося прощения, что не был рядом.

– Это не страх! – возмутилась Лада. – Это забота!

– Он боялся, когда ты едва не подавилась куском мяса, – спокойно перечислял Кот. – Я помню, с каким ужасом он рассказывал нам, тогда ещё пацанам, об этом. Именно страх тебя потерять. И близких, делал его сильнее.

– Пока не убил изнутри? – фыркнула Лада. – Долбанная Лера!

– Эй, не выражайся. Он и сейчас наверняка боится за тебя, за родителей, за друзей, даже меня, за всех нас!

– Это как же? Из леса, что ли?

– По-своему, конечно. Нам порой многого не понять, – понизил голос Ан, удерживая внимания, как умелый диктор. – Но разве к нему пропало уважение за эти годы? Или кто-то плюнул ему в спину? Его принципы близки многим – отвечать за своих близких.

– Он просто эгоист, – тихо добавила Лада, уходя к машине. – И дурак.

На лице Егора, Юлии и даже Артёма невольно отразилось, кто же реальная эгоистка. Но Кот словно ощутил себя со способностью Юлии, прочитав то, что реально чувствовала Лада.

– Жизнь покажет, кто эгоист, – усмехнулся Кот, поднимаясь. – Итак, ребята, походу выходные подошли к концу. Пора на базу. Собираемся.

Молча, или чуть заметно вздыхая, ребята покидали вещи в багажник джипа, и расселись по салону автомобиля.

Лада села сзади с краю, чтобы Андрей нарочно не видел её лица, если специально не начнёт двигать зеркальце. Обычно сидела спереди. И мало кто мог этому воспротивиться. Задирать необычного ребёнка перестали несколько лет назад, когда обидчика врезало о стену и протащило по потолку у всех на глазах.

Обошлось без переломов, но с тех пор на неё смотрели иначе.

Кот завёл автомобиль. Тот, вминая траву, мягко тронулся с места.

«М-да, она может убить меня быстрее, чем мухобойка муху. Но никому из своих с тех пор не приносит вреда. Разве что в целях защиты или на редких заданиях, где без её помощи не обойтись. Внешне кремень, а внутри ранима, как дитя. Но она и есть дитя! С большими возможностями. Ей не хватает чувства плеча. Скорее нам подставит плечо, чем сама попросит помощи».

Кот посмотрел в зеркало заднего вида, хмыкнул.

«Юля, хватит лыбу давить. Дай спокойно подумать. У меня пока есть на это право. И вообще ты обещала научить меня от тебя защищаться. И не хихикай там. Почему с вами так сложно? Одну разозлишь, автомобиль, как в прошлый раз, по небу полетит. Второго – всех в салоне начнёт бить током, выбив все предохранители. Третьего тронь – обязательно что-нибудь загорится. Эх, детки мои, детки».

Юля улыбнулась, обозначая, что всё понимает.

Часть третья: «Чередование». Глава 11: Время на двоих

Некоторое время спустя.

Г. Хабаровск.

Марьяша нависала над Семёном, дразня гроздью винограда, зажатой в зубах. Ягодки касались губ любимого и одна за одной исчезали во рту грустного блондина.

Леопард, однако, был без эмоций. Ни тени улыбки, словно выгорел на работе после последней командировки. Игривое настроение спутницы жизни никак не могло побороть его печаль.

Грустно, когда приходит человек в чёрном и обещает скорейшую смерть. Но Мария была не из тех, кто легко отступает при первом отпоре.

Сложно было вернуть его из пустыни, а выбить улыбку с утра на мягком, просторном ложе – дело пары минут.

Виноград полетел в тарелку на прикроватной тумбочке. Маша пригнулась, вихрастыми кудрями щекоча щёки. Терпеливый или нет – он сдастся.

Локоны нависли над его лицом, скрывая от взгляда манящую грудь с напрягшимися сосками. Глаза блондина потеплели и предательски постарались проникнуть сквозь волосы, чтобы рассмотреть хоть что-то сокровенное. Попытался убрать взор, отстраниться. Тут грусть о смерти, о близкой, неминуемой кончине, не до веселья, но…внутренний зверь неумолим. Куда там до него тотему леопарда.

Это действие не осталось незамеченной для Марии. Завладеть вниманием – уже половина дела сделано.

До победы один шаг!

Наклонилась ещё ближе, медленно лизнув в губы. Язык прошёлся по верхней и нижней, стал спускаться до подбородка.

Как назло, начинающаяся щетина остановила нежный натиск.

– Бр-р-р, побрейся.

– А, извини.

Сёма высвободил руку из-под покрывала и провёл по подбородку. Мелкие волоски остались в руке, словно на ладони были десятки лезвий. Кожа заблестела, чистая и освобождённая.

– Так-то лучше, – кивнула Марьяша, сдуло волоски и прикусила за ухо.

Горячий поток воздуха проник в перепонку, приятно щекоча. Приятная волна отдалась во всём теле Семёна.

«М-да, некоторые поражения достойнее победы… и приятнее», – подумал Сёма, не в силах больше сдерживать улыбку.

Подхватив Марию за поясницу и чуть ниже, перевернул на бок.

Избранница не сдалась и продолжила катиться, переворачивая и его. Кровать огромная, но и её ресурс оказался бессильным под натиском двух влюблённых. Рухнули на пол, запутавшись в одеялах и покрывалах. Высота небольшая, пол мягкий, стеленный ковром с длинным ворсом. К тому же одеяло сползло чуть раньше. Не ушиблись, а вот тела встряхнуло.

Маруся всё равно оказалась сверху, показывая язык. Сёма прижал к себе чернявое, вихрастое недоразумение с вьющимися кудрями и поймал язык губами. А приблизив её к себе, утонул среди грудей, отдавая предпочтение то одной то другой.

Поцелуев много не бывает.

Ласки продолжались треть часа. Так и не поднялись с пола. Разве что стянули с кровати все подушки, меняя позы в серии атак и защиты, где побеждал то один, то другой. И эта битва продолжалась, пока в молчании застыли в объятиях друг друга, приходя в себя.

Слова не нужны там, где просто хочется быть друг с другом рядом, ощущать родное тепло, дарить и получать любовь. Любить и быть любимым, утопая в обоюдных чувствах единения.

Мария приложила щеку к широкой груди, изредка по инерции целуя горячую кожу любимого. Сёма теребил кончики её волос, наматывал на палец. И каждый ощущал беззаветную преданность второй половины. Любовь, в которую люди верят всё меньше и меньше, но которая есть и будет всегда.

– Когда ты уже согласишься выйти за меня замуж? – обронил блондин, глядя в плиточный потолок.

– Ты после каждой командировки спрашиваешь. Каждый раз отвечаю: через два месяца, после защиты диплома…

– Прости, память короткая.

– Это коротковременная то? – переспросила почти супруга, но ещё и студентка. – А такое событие в долговременную не можешь отложить?

Сёма попытался улыбнуться, но вновь ощутил, как голову берёт в тиски. Чёрное облако постепенно захватывало сознание, отодвигая всё приятное на второй план. Слабость полилась по телу. Но не та, приятная, что после любовных ласк томит тело, а злая, холодная и чужая.

Стиснув зубы, попытался заставить её уйти.

«Только не сейчас. Только не при ней. НЕТ! ПОТОМ!», – стучали в голове волевые рапорты.

Да всё без толку. Здесь нужно что-то посложнее, повесомее, чем просто сила воли.

Открыл глаза. Маша вновь нависла над ним. Лицо тревожное, что-то почувствовала, прочла в глазах.

«Всё видит, всё ощущает. А я… я всё больше понимаю, что мне нужна помощь».

Это лицо можно сделать безучастным, запретить мускулам выдавать те эмоции, которые ощущаешь на самом деле. Месяцы тренировок мимикрии, оточенные до блеска – не сложно. Но глаза так быстро менять настрой не в состоянии.

– Сёма, тебя точно отправили в отпуск? – осторожно начала Мария.

– Да, – честно признался Сёма.

– Тогда скажи мне, что он не медицинский, – потребовала любимая. – Скажи, а потом докажи.

Блондин ненароком отвёл взгляд, буркнул:

– Все отпуска в какой-то степени медицинские…

– В глаза смотреть! – сделала строже голос избранница.

Прикусив губу, Сёма вернул взор во власть её очей.

– Ну… мне что-то нездоровится с последнего задания. На солнце вроде как на море перегрелся. Ох уж мне эти тёплые моря… То ли дело наши, северные. Лаптевых, например.

– Тебе нездоровится только в том случае, если прошит пулемётной очередью крест -накрест.

– У-у, садистка. Любимая девушка не должна так говорить. Ты должна что-нибудь мурлыкать попсовое, показывать ноготочки с акрилом. А ты… ты человек вообще?

– Сёма, – она взяла прядь рукой, перебрала меж пальцев. – Расскажи мне. Всё расскажи. От меня ничего не скроешь. Всё равно же узнаю. Что происходит?

Глаза просящие, требовательные, губы стянуты в строгую линию.

«Переживает. Проклятый Меченый, откуда ты свалился? Я не могу её покинуть! Это сильнее меня!».

– Родная моя, я буду в порядке, если…

Взгляд Марии стал ещё пристальнее. Ловит каждое слово. Только глаза наливаются влагой.

Женский козырь.

– …если верну Скорпиона, – продолжил Сёма, взвешивая каждое слово. – Он… должен помочь.

– Должен?

– Да, он поможет. Брат любит сложные ситуации. Мы же живём в последние годы только в двух режимах. Это «тяжёлый» и «очень тяжёлый». Есть ещё «невозможный», но от него потихоньку отказываемся – люди же, а не боги. Так кому ещё помочь, как не ему? Брат, он же с такой кровью в жилах, что мама не горюй.

– Сёма… – Маша прижалась, обхватывая за шею. – Так вытащи его. Попроси помощи. Это… Это очень важно, понимаешь?

«Важно выжить или заставить вернуться? Что-то в её слезах есть ещё», – подумал Сёма.

– Конечно. Конечно, любимая. Вытащу, верну, вразумлю и даже отшлёпаю, если потребуется, но только ради тебя, – поспешно забормотал Леопард, покрывая взволнованное личико серийными поцелуями.

А сам постепенно сконцентрировался на мыслесфере, расширил, обхватывая теплом любимую, и… увидел.

Этот крошечный зарод жизни, недоверчиво ответивший на тепло и принявший его, как должное, поселился в ней. Сёма послал ему внутреннюю улыбку и заверил, что мир, в котором ему суждено родиться, ждёт его. Защита и любовь будут ему обеспечены. Без тревог и печалей. Только на глаза навернулись слёзы – у них будет ребёнок. И это в тот момент, когда над головой висит древнее проклятье. Неужели тот самый невозможный режим жизни пришёл?

«Проклятье или не проклятье, я выживу! Кто бы что ни говорил, я буду жить!», – твёрдо решил для себя Леопард.

– Маша…

– Что?

«Хм, а ведь она ещё и сама не знает».

– Я люблю тебя. Я… выживу. Отпусти в тайгу. Пара дней там и я буду сиять здоровьем. Отпустишь?

– Я тебя никогда и не держала, – поспешно отстранилась Маша, делая какие-то одной ей ведомые выводы. Но уже без глаз на мокром месте – и то ладно.

Любимая поднялась и зашлёпала по паркету босыми ногами по коридору, свернула в ванную. Послышался плеск воды из открытых кранов.

Сёма взял с тумбочки ручку, нашарил в выдвигашке листик бумаги и поспешно застрочил:

…Родная моя, у нас будет ребёнок. Он уже в тебе. Третья-четвёртая неделя. Сделай тесты, сходи к гинекологу, если не веришь. Я не мог ошибиться. Вернусь – купим кольца, и я всё-таки заставлю тебя пройтись по бутикам, подбирая платье. На руках понесу. Целую, скоро вернусь…

Сёма за две минуты оделся и подготовил себя к выходу. Ещё через минуту едва слышно хлопнула входная дверь.

Маша, выйдя из душа, вновь ощутила пустую квартиру.

Что толку, что она элитная, в центре города и рядом с институтом? Какой с этого прок, если ей приходится снова находиться в ней одной?