Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Соавторы: Степан Мазур,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 306 (всего у книги 360 страниц)

Сергий не ответил.

– Каждый из генералов Антисистемы стал слишком самостоятельной фигурой. Ты знаешь, чем это грозит без идеологической поддержки. А старый костяк Совета прохудился. Даня переработался, Кот со своим детским садом паранормов отдалился, Василия замкнуло на работе синдромом трудоголика. Инфаркт скоро схватит. Дмитрий не вылезает с космодрома. Мне продолжать или ты уже пустишь слезу?

– Обо всём по порядку и не здесь.

– Ага! Совесть замучила!

– Рыси сам о куполе расскажешь.

– Обидится?

– Нет, просто твою энергию заберёт на восстановление.

– Зачем восстанавливать? Нам же ещё обратно лететь, снова порвём.

– Сёма, эта территория – сакральное место.

– Чьё место?

– Место выхода силы. Со временем Рысь наберёт столько энергии, что сможет преодолеть свой потолок, ограниченный силами Отшельника и Волхва. Тогда он станет младшим демиургом.

– Кем-кем?

– Младшим богом, если так понятнее, Сотворителем. А они привязаны к местам своего «кормления». Потерять это место, значит лишиться контроля. Силы без контроля опасны. С этим лучше не сталкиваться.

– Значит, я снова поторопил какие-то события?

– Эх, Сёма, Сёма. Поторопил и изменил планы – не одно и то же.

– Но здесь раньше жил твой дед!

– Всеслав прожил долгую, трудную жизнь. Волхв довольствовался тем, что имел. О большем не грезил. Энергию надо копить долго. Особая она. Созидательная. Её требуется много для подобной трансформации. Потому источники этих энергий охраняются больше жизни. И купол, ты не видишь…

– Я чувствую!

– А я вижу, что уже зарастает. Рысь работает. Но на мгновения каждый из Пятнадцати Сильных Мира сего заглянул сюда. И оценил возможности врага. Узнал точнее количество энергии той, что мы накопили. Наш арсенал теперь известен всем оппонентам. А нам их силы не известны. Вот чего ты добился, Сёма.

– Они копят силы со своих территорий и потом используют её против друг друга? Но мы же убрали Духа. Их больше не Пятнадцать.

– Свято место пустым не бывает. Атака, защита или в запас – вот три варианта использования энергии. Год от года, столетие за столетием. Но никакого баланса тут нет. Когда Сильный захватывает несколько источников сил, он становится сильнее. То есть у него больше энергии для своих «ходов». Но это тут же пытаются исправить другие. Баланс.

– Он может прессануть слабого, пытаясь забрать его источник, атаковать догоняющего и ещё немного отложить в каморку прозапас, как хомяк? А потом ещё и младшим богом стать? Если удастся усидеть на двух стульях.

– Не удастся. Ибо такие, как Родослав, Миромир и Меченый следят, чтобы кто-то не уходил далеко вперёд.

– Но за тысячи лет, видимо, это надоедает. Схемы повторяются? Они могут просчитывать наперёд? Делать встречные ходы ещё до начала действий оппонентов?

– Нам по двадцать два, брат. Мы понятие не имеем, как и о чём могут мыслить ТАКИЕ опытные существа, которые развиваются тысячи лет. Это иной уровень мышления. Качественно иной.

– Хочешь сказать, нас всех использовали как пешек?

– Возможно.

– А ещё родня называется.

– Родня по мыслям ближе. Мы действовали предсказуемо.

– Не всегда.

– Но ты же прилетел. И порвал купол. Они были готовы посмотреть.

– Чёрт побери, но от меня не так легко избавиться. Я ещё удивлю! Вопрос можно?

– Только если действительно хочешь знать ответ.

– Рысь. Ему чуть больше тридцати только и уже кандидат на демиурга? А как же века и тысячи лет развития?

– Младшего. По сути, ему много передалось в наследство от неторопливого, обстоятельного волхва Всеслава.

– Большое различие со старшим?

– Как у Старшего с Творцом.

– Мой мозг не способен это сравнить. Ты бы на примере муравьёв и слонов объяснил. Они уже зажигают звёзды? Или только луны разрушают?

– Не упрощай, Сёма. Сравнение нужно лишь твоему мозгу. Душа уже знает, как правильно.

– Значит, Рысь может стать Отшельником? А пока сильно не парится, сидит под куполом и копит энергию для рывка?

– Опять упрощаешь. Ты считаешь, что существа под своими куполами статичны. Но статично лишь место. Фигуры влияния же двигаются по всей шахматной доске, если сопоставлять с игрой в шахматы, ты они все – ферзи или «дамки».

– Так дед берёг это место для внука? Или для сына?

– Кто знает? У Всеслава свои тайны. Он полагал, что Михаил займёт его место, но того интересовал лишь спорт и быстрые деньги, слава. Мы можем влиять на потомство, но какой ему дорогой идти – зависит не только от нас.

– Тем не менее, бонус этого места оказался таким, что на место одного из Пятнадцати не найдется никого сильнее Рыся. Это плюс нам. Он наш первый союзник, а значит мы становимся причастны к фигурам влияния и можем повлиять на мир.

– Именно.

– И сильно я получу за сорванный купол от будущего Отшельника?

– Соразмерно содеянному.

– А ты, значит, за баланс?

– Кто, если не я? Если ты качаешь качели, то я должен её остановить, пока по лбу не прилетела.

– А я-то думал, это моя задача.

– То есть действовал так, как от тебя ожидали. Предсказуем.

Смысловые пакеты закончились. В реальном мире прошло девять секунд, две трети из которых заняло ожидание нападения между невербальными диалогами.

– Ладно, давай руку, пойдём, – обронил Скорпион уже своим голосом.

Басовито, но без гнева.

– Зачем руку? Я давно вроде не маленький, – заметил Сёма. – Или ты так рад меня видеть, что решил проявить братские чувства в такой крайней форме?

Скорпион, посмеиваясь, всё же взял за руку. По брату соскучился не меньше, чем по матери.

– Не глупи, Сёма. Просто так быстрее, – ответил Сергий и положил вторую руку на голову Когтя.

Все трое мгновенно исчезли.

Тигрица Марта задумчиво посмотрела из кустов на опустевшее место и тихо вздохнула. Запах другого тигра остался витать в воздухе и манил, как медведя мёд. Ей так не хватало большого зрелого друга в необъятной тайге, чтобы продолжить свой род.

Часть третья: «Чередование». Глава 14: Закуток

Вечер неспешно усыплял солнце. Багряница неба медленно серела, тухла, теряя силу. Ночь готовилась к победоносному маршу, спеша зажечь небосвод молочными каплями.

– Научишь так же прыгать скачками по миру – дам погонять на летающей тарелке, – с ходу заключил договор Сёма, оказавшись во дворе после Легкоступа.

– Освою Дальноступ, и не нужна мне будет никакая тарелка, – просто ответил Сергий.

– А это ещё что такое?

– Одновекторный, многовекторный и грузопассажирский Легкоступ разных уровней – это по сути перемещение по планете, где чётко размерены медианы и параллели. Параметры планеты почти не меняются, разве что магнитные полюса немного смешаются. Но в целом чуть сплюснутый «мячик», вращающийся с определенной скоростью, более-менее нам известен, – ответил Сергий. – Дальноступ же – прыжок в давно забытую неизвестность постоянно меняющейся Вселенной. Он следует после пяти ступеней Легкоступа по сути, но это не шестая ступень. Это – иные задающие координаты.

– А в Дальноступе сколько ступеней?

– Не могу знать. Рысь его пока не постиг, составные мне неведомы. Полагаю, на начальном уровне можно ориентироваться на солнце. Но поскольку положение планеты в галактике без Числобога определить сложно, это один из ответов, почему некоторые боги застряли в командировке нашего мира.

– А какого нашего? Мидгарда?

Леопард неторопливо осмотрелся, подмечая все детали. Знакомая местность. Гостил пару раз. Тот же дом, только рядом вырос второй, побольше. Брёвна светлые – недавно построен.

– Нашего, это нашего. Иного, Сёма, нет.

Блондин кивнул. Тот же колодец, только поодаль стоит вездеход. Надоело видать, Скорпиону пешком передвигаться, технику захватил.

Та же баня, только по каменной дорожке бродит медведь и на холке у него сидит… ребёнок!

– Э-э-э, – протянул Сёма, разглядывая мальчугана на медведе.

Собаки, волки были. Медведей не помнил.

– А, это? – обернулся на взгляд Сёмёна Скорпион. – Это Ёруш. Сын Рыся. В какой-то степени ты ему дядя. Так что, люби и жалуй.

– Ёруш? – спросил Сёма, хотя хотел спросить, почему ребёнок катается на медведе. – Но почему «Ёруш»?

Логика после полёта на летающей тарелке и перемещения в пространстве нарушилась, покорёжилась. Впрочем, точка сборки нарушилась ещё в детстве после знакомства со Скорпионом.

– Звук «ё» самый сильный из существующих гласных. Считай, что Рысь наделил сына оберегом при рождении, – ответил Скорпион и подмигнул. – Заботливый.

– Сколько ему?

– Четвёртый год.

– И давно он так… эм… передвигается?

– С начала весны, – засмеялся Скорпион, видя большие, расширившиеся зрачки брата. – Да ты не бойся. Это белогрудый, Гималайский медведь. Он в отличие от Бурого мяса не ест. Травоядный практически. Ну, разве что гнездо разорить, насекомых пожрать маленько для бодрости. А так в основном корешки, ягода, травки. На людей не нападает. Только если детёнышей защищает. На гербе Хабаровска и Хабаровского края находится, как ты помнишь.

– Помню Хабаровск даже был столицей Дальнего востока, пока его потенциал не понизили до сырьевого придатка первопристольной, – буркнул Сёма. – Скорп, ты бы своего ребёнка на медведя посадил?

– Сам бы залез. Это же высший тотем Рыси. Первый тотем – рысь, быстро устаёт катать Ёруша, а мишка с утра до вечера готов. Косолапому в радость с ребёнком играться. Именно этому мишке. Насчёт других не уверен.

«Ну, хоть что-то прояснилось, а то прямо библейский Эдем», – вздохнул про себя Сёма: «Люди и звери робкие, как овечки».

Рядом возник Рысь. По-хозяйски положил Сёме руку на плечо.

– А, блондинчик. Пойду, что ли чая поставлю, раз гости пришли. Я же тебя целых три дня с момента последнего заседания Совета не видел. Страсть как соскучился по твоим вопросам. И манере общения.

Сёма даже не успел подумать, готовится ли к бою. Просто Рысь оказался возле ребёнка, пересадил на плечо. И медведь, облегчённо разогнув спину, исчез. Названный брат Скорпиона неспешно пошёл к крыльцу, не проявляя признаков агрессии за порванный купол.

Вроде обошлось.

– А наказание за купол? – брякнул для отчистки совести Сёма, надеясь, что с ребёнком на плече Рысь будет бить не так сильно.

– Тебя уже наказали, – хмыкнул Андрей, не поворачиваясь.

Рысь поднялся по крыльцу и исчез на веранде.

– О чём это он? – повернулся к Сёме Скорпион. – Я снова пропустил чей-то ход?

Леопард ощутил резко накатившую головную боль. Из носа пошла кровь. Затем блондин вовсе согнулся пополам. Тогда кровь пошла и изо рта. Свалился.

– Ты чего? – кинулся к нему Сергий.

– Он прав. Извини, брат. Умираю я.

– За что извини? Что с тобой? – в голосе Скорпиона появились нотки тревоги.

Сплюнув сгустки, Сёма приподнялся на локтях, слабо обронив:

– Да вот, пиратов топил. Не того задел.

– Пираты бывают неприкасаемыми?

– Не всех оказывается можно топить, на некоторых у Провидения свои планы, – буркнул Леопард, пытаясь подняться.

– Всякое в жизни бывает.

– Бывает… Этот был с проклятьем племени Тахепо.

Сергий стянул губы в линию, спросил:

– И кто же его проклял?

– Братец твой. Один из. У тебя нас много, – протянул Сёма и вдруг глаза его посветлели. – Погоди, так он и мне брат получается? Я как-то не задумывался – времени не было.

Скорпион посуровел. Глаза потемнели. Голос зазвенел, как металл.

– Дай-ка угадаю. Тот, кого нельзя запомнить?

– Ну, глаза снятся. Значит не всё потеряно при составлении фоторобота.

– И надолго проклятие?

– Хочешь, спросить, сколько мне осталось? – переспросил Сёма. – Не знаю. Но тебя к маме отведу. Успею, чего бы то мне ни стоило.

– Мы были с Владленой у матери вчера.

– И ты мне не позвонил?!

Сёма снова попытался подняться, но очередной приступ кашля подкосил. Упал на траву, распластавшись, как медуза.

– Так… Мне это не нравится, – обронил Скорпион, поднимая брата за локоть. – Стой прямо. А лучше закрой глаза. – А про себя подумал: «Какого чёрта Сёму-то, Меченый?»

– А последнее желание? – буркнул Сёма. – Покурить там или вина? Даже расстреливаемым положено. Было, по крайней мере. Сейчас войны полный отстой. Сразу ракету на голову сбрасывают, чтобы придавив сарай, точечно поразила. Представь какие деньги на людей падают?

Сергий сосредоточился:

– Не боись, пулю тебе ещё рано. Откройся.

– Чернявый, я от тебя никогда и не закрывался. Я ж не как ты.

В словах Сёмы звучал плохо скрываемый укор и обида.

Глаза Скорпиона, как и при встрече, загорелись зелёным пламенем. Он выставил вперёд правую руку, согнув пальцы на манер когтей. Левой рукой схватился за запястье. Мышцы напряглись. На лбу вздулись вены, словно ворочал огромные валуны. Перед рукой вспыхнуло светло-зелёное пламя. И прежде чем Сёма ощутил давление со стороны брата, Сергий прыгнул вперёд и вонзил это пламя в солнечное сплетение блондина.

Сёма ощутил чудовищную боль. Но не на месте поражения зелёным огнём, а в спине. Под лопатками стало жечь так, словно приложили калёный прут к коже, затем вонзили его в мясо. По губам потекла новая кровь. Захотелось снова закашляться и согнуться пополам. Ноги задрожали. Тело словно завибрировало.

На плечи подобно Атланту возложили целый мир.

Леопард заставил себя врасти в землю и стоять, терпеть. Надо держаться, помогая себе и брату. Лишь глаза блеснули жёлтым, и на мир взглянул тотем Королевского леопарда. Странно спокойный под взглядом пылающих глаз Скорпиона.

Боль лишь усиливалась, взорвав болевой порог. Не в силах больше сдерживать её, Сёма сначала зарычал, а затем взревел так, что птицы ринулись от кустов и деревьев в темнеющее небо.

Со стороны спины полыхнуло красно-фиолетовым. Испепелив одежду, сверкая в сгущающемся сумерках подобно солнцу, по поляне неспешно полетел большой шар, сродни шаровой молнии. Вынырнув из тела Сёмы, он увеличился в размерах и стал переливаться подобно электрическому разряду, повиснув в воздухе.

Эта дивная шаровая молния поднялась на уровень второго-третьего этажа и застыла.

– Все в дом!!! – заорал Скорпион на случай, если на крыльцо вышла Владлена или Наталья поприветствовать Сёму. – Рысь!!! БРАТ!!!!

Андрей Поднебесный возник рядом, подхватил Сёму под мышки и появился уже на крыльце. Уложив тело у ступенек, вновь возник рядом с Сергием.

Поляна озарилась вторым источником света. Бело-серым. Засветился сам Рысь. Рядом возник светло-зелёный свет Скорпиона. Пламя света, подобно огню, обхватило обоих и стало расти, переплетаясь, сливаясь в одно целое, как инь и ян.

Тёмный шар над головой словно налился кровью, став подобен красному вину. И ринулся вниз, в атаку!

– СЛИЯНИЕ!!!

– СЛИЯНИЕ!!!

Голоса Скорпиона и Рыси зазвучали в унисон на грани слуха.

Поляна осветилась так, что на источники света невозможно стало смотреть. Названные братья, слив на мгновения души, ударили всеми силами, что имели, не жалея резервов.

Всё до дна.

Силы, исходящие от самой души – безмерны. Силы ради защиты близких – безграничны. Ради вторых половин и семьи – сил не жалко. Того немногого, ради чего можно жертвовать жизнью.

Так завещал Род в Поконе.

Свет, сам подобно молнии, пронзил алый шар и тот, потеряв целостность, распался. Без взрыва, дыма, огня.

Просто исчез.

Скорпион и Рысь, тяжело дыша, посмотрели друг на друга. Души вновь разлились. Огни света спали с тел. Лишь в глазах осталась дикая усталость. И тлеет огонёк от ощущения победы. Только он не давал свалиться в траву.

Победители не падают!

– Мне это не нравится, – тяжело обронил Рысь. – Но если щёлкаешь проклятья брата, как орешки, то у мира есть шанс на спасение.

– А это ничего, что я только сегодня Легкоступ освоил? – тяжело дышал и Сергий. – Я истощён.

– Сколько раз прыгал?

– Шесть… нет, семь, – прикинул Скорпион.

– И даже не взбледнул лицом? – удивился брат. – Просыпаешься. Скоро можно будет тебе спину подставлять. Прикроешь.

– А до этого ты…

– … притворялся, конечно, – улыбнулся брат. – Думаешь ты самый крутой парень в лесу?

Засмеялись.

– Блондин – это заразно. Остерегайся.

– Поставлю прививку.

Сергий вздохнул, сложил руки на груди и спросил в лоб:

– И… сколько ты потратил?

– После восстановления купола? Месячный запас.

– Мы откинули тебя от… на сколько?

– Прекрати. Сёма, несмотря на то, что блондин, и мне брат, – отмахнулся Рысь. – Если Эмиссары не двинутся, всё обойдётся. А если иначе – постараемся быть наготове.

Скорпион припомнил Мёртво, и его помощников, вспомнил Эмиссара Золо, Нежить с подручными-сотоварищами, Отшельника Духа. Схватки с ними убивали саму часть души. Золо вовсе чуть не забрал всё.

«Лучше бы обошлось. Пусть места некоторых из них остаются вакантными как можно дольше. Даже с учётом того, что против трёх оставшихся трое Аватар. Добро погиб, Слава ещё спит», – мелькнуло в голове.

– Рысь.

– Что?

– Пора будить Славу.

– Думаешь, пришло время?

– Буду я ждать, пока придёт время? Сейчас самое время, пока трое Аватар на трёх Эмиссаров.

– Четырёх. Насколько я понимаю, Слабо уже подыскивает приемника. И скоро введёт его в курс дела.

– Ровно так же, как и ты занял место Духа? Или у Эмиссаров и Отшельников разные способы передачи сил?

– Духа помог деактивировать артефакт Славы, не забывай. Так бы я не стал вместо него Нейтралом. Ни о каком передачи силы речи не идёт. Старый умирает, новый приходит. Других случаев передачи вотчин и мест кормления, я не знаю.

– А раньше почему не сказал?

– Раньше ты тему Пятнадцати не поднимал, всё больше под ноги сквозь землю смотрел.

Брови Скорпиона приподнялись:

– Так разбудим Славу? Чего терять-то? Будет преимущество! Сколько лет Эмиссары склоняли весы в свою сторону? Время реванша!

Рысь посмотрел в небо, словно стараясь прочесть ответ в облаках.

– Нужно согласие остальных Аватар.

– А в чём оно заключается?

– Я не знаю деталей, но волхвы послушаются только их.

Скорпион хмыкнул:

– Или Родослава. Отец в прошлый раз их неплохо гонял. В рот заглядывают.

Рысь покачал головой:

– Лучше не тревожь родителя. Давай начнём с Аватар. Чем младше объект, тем доступнее для понимания. Родослав он… другого понимания.

– Хорошо, я тебя услышал. Но при случае действуем.

На крыльцо выбежали девушки. Переступая через Сёму, помчались навстречу. Владлена первой, летя через ступеньки. Сергию пришлось мягко поймать почти на лету. Берегиня едва не врезалась в грудь.

Долго без слов обнимались.

– Что случилось?

– Ничего страшного, – тепло улыбнулся Защитник. – Повоевали немножко.

– Странно, сражался ты, а почему-то выжатым лимоном ощущаю себя я, – сказала она и отстранилась, смотря сонными глазами, словно несколько ночей к ряду не спала.

Родная слабая улыбка на бледных губах.

– Лапа, ну ты же моя берегиня. Питаешь меня. Только… не делай этого, пока носишь ребёнка. Отдавай всё ему. Хорошо?

– Угу.

– И не держи пальцы крестиком.

– Угу.

– Всё равно держишь?

– М-м-м, да, – призналась сонная дева.

– Ну что мне с тобой делать?

Она подняла грустные глаза, они посветлели и заискрились жизнью.

– Любить… Как сейчас любишь.

Скорпион бережно подхватил на руки и понёс через веранду в светлицу. Снова пришлось переступить через блондина, беззастенчиво сопящего на полу, с тех пор, как положил Рысь.

«Им займусь чуть позже. Сначала успокоить роженицу», – быстро расставил приоритеты Скорпион.

Часть четвёртая: «Взросление». Глава 1: Патриархи

Неизвестный город, таинственный театр.

Сцена неспешно заполнялась декорациями. Люди на сцене суетились, занятые перетаскиванием предметов, созданием декора-фона и заучиванием ролей по уголкам. Кричал режиссёр, молодые артисты выстроились вокруг него полукругом, уточняя важные детали. Звукорежиссёр подавал звуки в разных углах сцены, проверяя аппаратуру и настраивая звук.

Зрители отсутствовали. Зал пустовал. Спектакли будут завтра, послезавтра, как и всю неделю. Никто не повернул голов, когда на третьем ряду появился широкоплечий богатырь с длинными светлыми локонами и пронзительно синими глазами. На сцене его появления не заметили, не ощутили.

Полубог не позволял на себя смотреть. Но если раньше для маскировки он сжимал свои тонкие тела до размеров горошины, обманывая восприятие прочих людей. То теперь он был для них полуденным солнцем, на которое смотреть означает ровно одно – ослепнуть. Дураков нет.

Но солнце не мешает работе, напротив, благословляет её. И суета продолжалась. Даже когда рядом с белобрысым появился рыжеволосый богатырь. Он возник от него через сиденье, чтобы не делить подлокотник на двоих.

Не поворачиваясь друг к другу и никак не приветствуя брата, оба молча смотрели на сцену. А на ней бородатый дядька с кипой листов вышел ближе к залу и, стараясь перекричать всех, проникновенно прочитал с листика:

Веками люди борются с собой [1] ,

Своей судьбой,

Меняют рок на слабость,

Но в каждом есть и своя радость.

Однажды, в тайне под землёй

В горниле самой лютой мести

Отец Преисподнии выслушивал доклады-лести.

Как вдруг вернулся сын.

От режиссёра неспешно отошёл артист в летах. Осмотревшись в поисках трона, заданного реквизита он не нашёл, и остался стоять. Прочистив горло, басом загудел, изображая из всех сил грозного Сатану. В восприятии людей он исключительно разговаривал низким голосом на грани рыка, как и подобает всем демоническим боссам.

– Ты опечален, адский сын?

Запинаясь, из-за кулис выбежал молодой парень. Споткнувшись на втором препятствии, растянулся на сцене. С пола, тем не менее, произнёс без листов, дабы не портить работу партнёру.

– Устал от вида крови.

– Ты в ней рождён. Такого быть не может. Дело в другом. Скажи же в чём? – вновь басовито прогудел старый артист, привыкнув и не к такому на репетициях.

Он видел растерянных, пьяных, забывчивых на своём веку столько, что ничему не удивлялся. Падение – не худшее из зол.

– Отец, вчера я видел бездну, – подскочил молодой.

– Любая бездна – хаос. Твоя стихия. Стихией нас не испугать. Возглавь её!

– Я видел бездну её глаз, – растягивая слова, вдохновенно, на эмоциях, заговорил молодой, приблизившись. Как все молодые актёры, он переигрывал, ещё не осознавая, что сложнее всего подать обыденность. Но ощущался задор, искра. А с ними придут и опыт.

Бровь «Сатаны» приподнялась.

– Тебя коснулась смерть?

– Не смерть, а жизнь. Но не могу понять, что было бы страшней. Старуха мне подвластна. А это дева – нет.

Сатана отвернулся, громко бормоча:

– Проклятый купидон! Нашёл-таки лазейку, – заявил он и повернувшись к «сыну», вновь заговорил громко, уверенно. – Это излечимо! Ты должен принести мне её сердце.

Тогда затменье пропадёт. И вновь зальёшь небесной кровью свет.

Молодой отыграл растерянность:

– Отец, я болен? Я не могу понять, кто враг?

– Врагов здесь нет. Но надо в лазарете отсидеться. Не делать глупостей. Распить кровей младенцев. Потом казнить священника, опять распять Христа, лишить Пророка сердца и предать отца. И ты здоров.

Сын Сатаны отвернулся от родителя и обронил сам себе, понизив голос, ему подобно:

– Как странно. Мне не хочется вредить, – и вновь вскричал высоким голосом. – Мне хочется любить!

Резко закричал Сатана, услышав последнее слово:

– Да как ты смеешь?! Не помнишь дней изгнания Денницы? Я был мудрей их всех. Я был сильней. Я понял суть Творца! А этот Бог седой, что пред Самим лишь пешка в этом мире, одной небрежною рукой меня под землю заточил, призвав отряды подхалимов. Ты позабыл?!

Юноша приблизился на шаг, прерывая:

– Отец! Я помню времена, когда на свет ещё из темноты не появился Я. Но тут другое. Я вроде снова начал жить. Но жизнь теперь течёт иначе, я тем немало озадачен! – растерянно, подбирая слова, он продолжил. – Это… Это…

– Страсть! – выкрикнул Сатана. – Конечно страсть! Другого быть не может! Только зачем тебе бессильные тела людей? – владыка ада повёл рукой в сторону. – Вон в ряд стоят вампирши, ведьмы, леди смерти. Они всегда готовы за тебя сломать ворота рая. Лишь прикажи. И каждая из них в костре сгорая, умрёт, тебя благословляя.

– Что мне до них? На то они и девы ада. Она же – дева рая. Стоит совсем с другого края.

Вновь в ярости закричал Сатана:

– Да кто она?! Хочу узреть! Яви, иначе – смерть.

Спокойно ответил сын:

– Что смерть? Отсрочки приговор. Она же бьёт в упор. Она другая. Она – дева весны.

– Весна сожжётся знойным летом, рассыплется потом листвой по осени, чтоб перегноем кануть в лету и стать холодной, мёртвой шелухой. Безликий лёд, укрывшись снегом, ветром разметает. Зима другой игры не знает.

Легко воскликнул сын:

– Потом весна родится снова! Как будто не была мертва! Так повторится снова, вновь! Ты разве не познал любовь?

– Очнись! Она же смертна! Ты знаешь правила Игры. С ней смертным станешь ты. Всё это ради суеты? Ты поменяешь хаос ада на пару лет… – брезгливо продолжил актёр. – …твоей любви?

Сын преклонил колено, склонил голову и ответил проникновенно:

– Отец прости. Ошибся я…

– Прощаю… – поспешил отец с ответом.

– Прости, я… ухожу. Меня не понял ты.

– Тогда тебя простить я не посмею, – и Сатана опустил голову. – Но прав, признай. Тобой я предан. Один мой сын из тьмы, из легиона, меня лишь ты убил. Нет пули, не пронзил и меч. Но слово есть – за ним познаю брешь.

Сатана упал на колено, держась за сердце.

Сын поднялся с колен и ушёл за кулисы.

Вновь выбежал на край зала артист с кипой листов, заканчивая повесть:

Нет больше слов у Сатаны.

Отец стоит в недоуменье.

Творенье тёмных дел покинуло приют.

И как бы ни старался адский босс

своё составить мнение –

Творец важней,

На то его Веленье.

И Дар Творца своё составит мненье,

Не раз меняя нашу суть

Он точно знает,

как на изнанку мира нас перевернуть.

Родослав зааплодировал.

Миромир вяло похлопал в ладоши, ехидно подмечая:

– Ну, отличная же тема. Зачем только кровь младенцев приписывать, казни, прочий людской атрибут? Как будто Деннице делать больше нечего, как мучить каждого представителя двуного скота. Эта рабочая суета эволюции – забота бесов и чертей, влекомых людскими помыслами под их же влиянием. Кто ищет мучителя, тот его найдёт. А те и рады взыскать, как коллекторы долг с процентами.

– Да, больших выдумщиков, чем людей, нет. Но какой спрос, если никто не объясняет, что душа их… гм…

– Их же мысли и воплощает? Сами догадаться должны. Но как нерадивые ученики, вместо того, чтобы посмотреть расписание уроков, они просто идут за толпой, среди которых хоть один, но приведёт на нужный урок. А что не подготовлены – мелочи. Как те же мелочи, за которые черти и спросят.

– Если сопоставить по времени, сколько минут в день люди думают о дружбе и войне, то не удивляйся, почему весь мир периодически в огне горит без всяких ходов Эмиссаров. Они лишь подносят спичку там, где накапливается давление. Не накапливалось бы – не взрывалось бы.

– Если бы не подушки безопасности как эти дары Творца – любовь и прочие благодетели, то люди бы давно отчаялись, – ответил рыжий собеседник.

И оба замолчали.

Другой актёр подошёл к краю сцены и напыщенно зачитал с бумажки.

Когда весь мир стоит на грани [2] ,

Когда горят огнём поступки прошлых лет,

Когда от человека проку нет,

И вдаль миров летит Творца послание,

То понимаешь – выбора здесь нет.

Опять конец или начало

другого странного пути.

От Люцифера сути нам не уйти.

Мешает свет, терзает тьма,

Свободы нет и слёзы Мирозданья

Текут рекою там, где жизни не было.

И нет. Таково наше наказанье.

Сказал один:

Вселенная бесконечна!

Но все же есть её конец.

Второй сказал:

Мы люди, мы венец Создания.

Но лучше б тихо промолчал.

Кричит другой:

Проснитесь, боги!

Мы жаждем души вам отдать!

Но боги спят, крикун не рад.

Последний говорит:

Я много понял, но вам того не объяснить.

Свою вы собственную жизнь должны прожить,

На то в Сказании Завет,

Что тянется на тысячи лет.

На то Покон, на то Исход,

На то Совет и Предсказанья,

Но всё равно лишь нам одним

гадать секреты Мирозданья.

Захлопал и Миромир, задумавшись о своём. Лишь спустя минуту обронил:

– Всё-таки пелена спадает. Кто ищет, тот находит. На поток бы свои знания ещё не ставили. Я понимаю, что за время, потраченное в поисках золотников в океане мусора, хочется сразу большей отдачи, но позже эти спешащие творцы растворяются, сами переставая различать мусор и явь.

Родослав обозначил улыбку:

– Деньги – зло на день. Не стоит давать голодающим рыбы, дай удочку. Это ты сказал или сын?

– Сын. Он умней меня. Был бы ещё и мудрей…

– … не брал бы третьего ученика?

– И не стыдно тебе мои мысли читать?

– Чего тебя читать? У тебя на лице всё написано. Открывает тебя творчество. Впрочем, я бы без музыки тоже давно отчаялся.

– Да просто раньше мы за эти знания не то, что войны развязать, и свои жизни ложили, а что теперь? Даёшь – не берут. Не даёшь – требуют ещё.

– Клали, – поправил на автомате Родослав.

– Тем более. Сейчас же знания на людей сыплются как из рога изобилия. Но ничего не происходит. Не пользуются.

– Да на них много чего сыплется. А ни фильтра, ни другого сравнительного аппарата нет. Растворился в веках. Осталось одно критическое мышление. Включают от случая к случаю.

– Ну, переборщил, знаю. Когда иначе было?

– Никогда. Что сделано, то сделано.

Диалог прервал женский голос. Молодая девушка под частыми укорами режиссёра, тем не менее, не сбивалась и говорила, выучив наизусть:

Да, Первый был и был Второй [3] ,

Миры творили, создавали,

Но как случается порой –

Одолевать сомненья стали.

Кто Первый?

Кто Второй?

Рассудит кто?

И кто подскажет?

Проблема номер ноль –

Тебе об этом не расскажут.

Конечно, могут намекнуть,

Но очень тихо, незаметно.

Тут проще самому смекнуть,

Но не заглянешь дальше предков.

Или возможно? Как же быть?

Теченье времени

известно лишь Природе,

Но вновь судьба не по погоде –

Прогноз не тот,

Ошибся кто-то вроде…

И так из века в век,

Навстречу круговой свободе .

Порукой станет та,

Когда свободы жаждешь

И творишь ошибки.

Творишь, конечно, не со зла.

Родослав кивнул и поймал взгляд девчушки. Та смущённо улыбнулась и обречённо повернулась к режиссёру. Тот продолжал пылкий монолог, разъясняя одному ему ведомые ошибки.

Миромир выкрикнул:

– Отлично! Видели бы ещё, что эти «намекающие» хотя бы на расстоянии вытянутой руки. Ну, вот как мы с тобой. Сколько её от нас отделяет? Метра три? А блоков сколько понаставила, что не докричаться даже отсюда?

– Да брось, уши есть. Подсознание запомнит, потом озарением всплывёт, как будто сама дошла.

На сцену вышли трое парней в костюмах серого, ангела и демона. Все трое с листиками. Встали в ряд. Средний, в сером костюме, начал:

Бог повелел двоим созданиям [4]

Создать священный манускрипт.

Такой, чтоб понял каждый человек

от мала до велика.

Что б смог узреть одну лишь суть,

Никак её не смог переиначить,

И не хватило сил перевернуть.

Парень в костюме ангела присел на корточки и изобразил, что пишет. «Демон» же встал за его плечом, внося поправки.

– Любовь спасает мир от разрушений. Запомни это каждый человек… – начал ангел.