Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Часть первая: «Влияние». Глава 16: Воины и мудрецы-3

База «Тень».

Василий устало смотрел в монитор, сводя графики доходов и расходов. Баланс ушёл в минус. Колоссальные средства растворялись в строительных и научных проектах. Они дадут тысячи процентов прибыли после, но сейчас предстояло протянуть… и желательно не ноги.

Через Татарский пролив кидалась первая линия струнного транспорта, соединяя остров с материком. Север Хабаровского края выкупался под добычу полезных ископаемых. Юг готовился собирать небывалый урожай. Скупались контрольные пакеты акций самых разных предприятий и структур. Лаборатории и заводы новых технологий повышали мощности. Заводы и верфи были до отказа забиты заказами. Строительство кипело массово и бурно. Людей не хватало, даже в связи с тем, что из-за массового снижения цен на жильё на Дальний Восток России ринулись многие. Вдобавок, наконец, вымолили аренду космодрома Свободный. За большие деньги расконсервировали пусковые установки. Готовился первый запуск нескольких спутников на выкупленной ракете «Энергия», доработанной и модернизированной под движки со сгоранием нового типа топлива – твёрдого. Описание подобной технологии заняло бы немало страниц. Но по факту твёрдое топливо давало в шесть раз большее количество энергии при массе в полтора раза меньшей, чем аналогичное жидкое топливо и открывало новые горизонты в доставке полезного груза на орбиту. Вместо одного спутника Антисистема рискнула повесить на орбиту сразу пять.

Монитор высветил звонок. Василий ткнул пальцем в дисплей.

– Василий Васильевич, пять пробных спутников готовы. Приборы слежения, передачи и боевая начинка поместилась в полном составе. Сколько вешать на ракету?

– Всё, – буркнул Гений.

– Но, Василий Васильевич, в случае неудачи… Тьфу, тьфу, тьфу конечно.

– В случае неудачи второй попытки не будет. Мы либо запустим их на орбиту сразу, либо их по одному собьёт юса, найдя удобный санкционный предлог. Нам за три захода необходимо вывести минимум двадцать штук для полноценного ответа в случае агрессии. Расслабиться можно будет только тогда.

– Не понимаю, Василий Васильевич. В боевую задачу системы ИС[1], то есть каждого нашего спутника входит уничтожение пяти подобных спутников условного противника. Наша шрапнель их лазерные чудеса в дребезги разнесёт.

[1] Истребитель спутников

– Против нас воюет не страна, против нас воюет сам Предиктор. Можешь с лёгкостью считать вражеским любой спутник любой страны. Так что шанс один-единственный. Либо выводим на орбиту пяток с первой попытки, либо нас выводят из игры.

– Вас понял. Пять, так пять.

Сёма устало откинулся на спинку стула. Некстати на нервной почве задёргался глаз. За спиной вырос аналитик, протянул бумаги со словами:

– АнтиБанк передал подтверждение новых финансовых поступлений из различных банков Сеула, Токио, Дели, Тегерана, Минска, Алма-Аты, Парижа, Лондона, и Эр-Рияда.

– Чего? – Василий перепроверил данные на компьютере. – Ну, Токио, Сеул и Москва, это понятно. Я даже могу себе представить, что Евгений со своей группой вновь взломал что-нибудь интересное в Париже и Лондоне. Но от кого другие поступления? В особенности из Минска. Откуда у Белоруссии финансы, если её бюджет на две трети спонсируется Россией в преддверии интеграции?

– Данные уточняются, – обрубил аналитик вышел из кабинета.

– Приятные подарочки, – протянул Василий. – Что ж, вложим ещё в несколько проектов.

* * *

Космодром «Свободный».

Андрей Ан торжественно поднёс помпезную подушку с ножницами Дмитрию. Глава научного отдела трясущимися руками принял ножницы, ухватился за ленточку и ловко разрезал её посредине.

В небо взвились аплодисменты. Сотни научных сотрудников и более тысячи сотрудников служебного персонала, охраны и всех, наиболее причастных к космической программе Антисистемы, подняли руки. Золотые эмблемы скорпиона на рукавах халатов, роб и костюмов сверкнули на солнце.

Дмитрий Александрович Корпионов первым вошёл на территорию космодрома, повернулся, крича всем:

– Поторопимся! Как можно скорее отсюда должна взвиться в небо новая надежда человечества!

Народ поспешил по своим местам. Тяжелогруженые ЗиЛы, КамАЗы и БелАЗы со всем необходимым оборудованием двинулись следом за народом.

С юга полетели первые грузовые вертолёты. Три самолёта Су-39 промчались на малых скоростях почти над головами. Опытные лётчики демонстрировали фигуры высшего пилотажа, прилетев к космодрому со стороны Комсомольска-на-Амуре. Взвились в небо с первым испытательным полётом. Ночью впервые выкатили из ангаров.

– Красиво, – прошептал Андрюха и добавил, – а также быстро и смертоносно. Эх, напал бы Дух сейчас. Я бы на этот бой в небе посмотрел.

– Сёма сказал, что Дух мёртв, – улыбнулся Дмитрий. – Они со Скорпионом то ли тренировались, то ли ещё что. В общем, в огороде прикопали.

– Эти двое меня поражают, – протянул Кот, щурясь на солнце. – Пойдёмте, Дмитрий Саныч. Как бы вам уже кликуху поинтереснее придумать. Ладно, мне ещё работу всех силовых структур надо проверить, а вам работу учёных и конструкторов в нужном русле организовать. Дел хватает. А где, кстати, сейчас, эти двое?

– Не знаю. Но надеюсь, они прикрывают нас и оттуда.

* * *

База «Тень».

В то же время.

Двери за спиной сухо защёлкнулись. Гений в сопровождении пятерых помощников остался перед сборочным столом. Руки дрожали в предвкушении содрать занавес до прихода главного хакера.

С другой стороны лаборатории появился запыхавшийся Евгений, бесшумно подбежал. Звуки бега глушили бахилы на ногах. Остановился перед комиссией, бормоча:

– А, ты уже здесь?

– Здесь, здесь, – подтвердил Василий и кивнул в сторону стола. – Давай уже, показывай.

– Погоди ты, – остепенил Евгений. – Сейчас провода принесут, и покажу. Ради демонстрации первого компьютера, работающего на кристаллах, можно и повременить.

– Какие провода? Что ты собрался соединять? Я финансировал только один компьютер.

– Правильно, один. Но я вложил все свои средства и во второй. А на новые кабеля пришлось в Индии средства брать. В их компьютерной долине. И у шейхов Саудовской Аравии клянчить. Эти поприжимистее будут.

– Значит, это всё-таки ты был.

– Я, – не стал скрывать Хакер. – О, несут.

Трое втащили нечто похожее на резиновый шланг, аккуратно размотали, пробросили конец в другую часть лаборатории.

Один из помощников Гения склонился над шлангом, пощупал пальцами, деловито спросил:

– Резина?

– Внешняя оболочка. Временная, – отмахнулся Хакер. – В принципе, подходит любая. Можно мять и скручивать, как душа пожелает. Резина лишь для мягкости. Главное, что она покрывает спецпокрытие, которое оберегает главное содержимое от перепадов температур от минус пятидесяти до плюс пятидесяти. От замораживания до испарения, то есть.

– Принцип работы новых кабелей? – заинтересовался Гений. – Что в ядрышке, проще говоря?

– Вода, – совершенно просто ответил Евгений. – Точнее, не совсем вода, а разработанный на её основе гель. Но он на девяносто девять процентов из воды. – Евгений схватил Василия за плечи. – Я сам в шоке! Но пропускная способность информации повысилась до тысяч терабайт! Вся инфа летит по жидкому кабелю почти моментально! Это зачаток нашего Руснэта. Быстрее оптико-волокна, и не такой хрупкий! Площадь соприкасающейся поверхности может не превышать и диаметра капли без потери пропускной способности.

Василий молча посмотрел на одного из Совета.

– Я что, такой же псих в своей области?

– Вот-вот, – всплеснул руками Евгений. – Шейхи тоже не верили. И капиталисты. Но я-то верил. Так что не зря опустошил их счета. Ты не вдавайся в детали, сейчас подключат, и всё покажу. Сам потом удивишься.

Помощник, трогающий шланг, обернулся к Гению.

– Теоретически такое возможно, – он повернул голову к Евгению. – А усилители сигнала? И сами преобразователи?

– Тестовые режимы показали, что усилители не требуются на двести километров. Дальше мы не стали проверять. Нет смысла тянуть шланг на двести километров без прерывателей. А вот с преобразователями было немного сложнее. Пришлось добавить в конструкцию к кристаллам немного водной основы. Но это только повысило емкость хранителей. Вода не только быстрый передатчик, но и почти бездонный хранитель информации.

Василий мягко улыбнулся:

– Да верю, верю. Включай уже свои машины.

Евгений, перед тем как нажать на кнопку, гордо расправил плечи и со всей ответственностью заявил:

– Господа, добро пожаловать в эру жёстких кристаллов и жидких носителей информации нового типа!

* * *

Космодром «Свободный».

Электронный циферблат с точностью до миллисекунды отсчитал до нуля.

Время!

– Ключ на старт! – рявкнул Дмитрий.

– Есть ключ на старт! – донёс динамик.

– Вперёд, мужики, – прошептал Дмитрий уже сам себе.

Гул самой большой в мире модернизированной ракеты класса «Энергия» катился по космодрому. Люди замерли, затаив дыхание. Не ревело, как при старте ракет с жидким топливом. Огонь полыхнул не так яростно, как если бы баки были полны горючего. На ракетах баки отсутствовали, вместо этого существовали два больших отсека с твёрдотопливным составом. Но этих мощностей более чем хватило для старта. Ракета с пятью спутниками и двумя космонавтами, которые после выполнения задачи, должны были вернуться обратно на землю в спасательном модуле, взмыла в небо.

Дмитрий подхватил бинокль, вышел на площадку и приник к окулярам.

«А может, проще было самолётами «Мрией» или «Русланом» вверх подкидывать? Тогда сохраненных мощностей хватило бы для посадки и взлёта с Луны. Сбросить спутники, взять на борт полезный груз, из которого будем строить базу… Ладно, есть только здесь и сейчас. Лети, красавица, лети».

Ракета бодро резала небо маленькой белой иголкой. Через несколько минут в стратосфере скинет одну единственную ступень, вместо прежних трёх, и поднимется ввысь, набрав достаточную скорость, чтобы вращаться вокруг Земли.

Дмитрий отложил бинокль, не смог сдержать слёз. Те покатились по щекам и задержались в недельной щетине. Всё-таки получилось. Новые технологии вывели на орбиту без сучка и задоринки.

«Свободный» вновь замер, прильнув к динамикам, которые вещали голос из космоса на всю базу.

Дмитрий решил, что, если случиться непредвиденное, этого нет смысла скрывать. Все спутники мира направлены на космодром и не одна сотня станций зрит в небо, разглядывая, получится или нет? Узнают стразу. А если успех, то свои единомышленники узнают первыми.

– Антисистема, мы в космосе! – прорезался динамик. – Сейчас освоимся и прибьём к небу на серебряный гвоздь пару спутников.

Дмитрий дрожащими руками поднял микрофон, снова улыбка расплылась по лицу:

– Вас понял! Выполняйте!

* * *

Где-то в небе над Атлантикой.

Блондин поправил очки и растёкся по кожаному креслу в салоне самолёта первого класса.

– Говорю тебе, она в юсе у Золо. Он же сам сказал: «На другой конец света утёк». А юса от нас как раз на другом конце света. Расслабься, меченосец. Или оруженосец? Короче, человек с мечом, неделя-другая и найдём. Если Эмиссары нас отпустили, то неспроста. Нежить и Мёртво ненавидят Золо. Не прочь вонзить ему нож в спину.

Скорпион рефлекторно пощупал грудь, словно Пустоты, которые показал Родослав, были именно там. Но пустоты были между атомами. Это не отсек в груди или другой части тела. Переводя на физический язык понимания, меч растворился в нём, как вода впитывается в сухую кожу. Человек и меч слились в одно целое, с памятью прошлой структуры.

– Хорошо, если так, – ответил Сергий и выдал новую поговорку. – А то «собаку съели, а хвостом подавились».

– Не, ну как ты это делаешь? Ты взрываешь мой мозг! Я не успею перерабатывать глубинный смысл!

Трансконтинентальная железная птица уверенно несла их через Атлантику в царство капитализма. Двухъярусный Боинг мчал их в Нью-Йорк. И он был последним оговорённым пунктом в беседе с Эмиссарами.

– Увы, Сёмка, всё слишком просто. Эмиссары при Родославе кивнули, но долететь нам не позволят. Приготовься.

– К чему?

Самолёт затрясло, народ в салоне закричал. Динамики донесли встревоженный голос первого пилота:

– Дамы и господа, воздушная яма. Ничего страшного. Сохраняйте спокойствие.

Скорпион устало вздохнул:

– Не приняли, Сёмка, они твоих пунктов. Не пускают нас к Золо.

– Что будем делать?

– Для начала попытаемся выжить, а там глядишь и спросим: «Почему?».

– Говорила мне Маша: «Не летай на Урал». А я дурак, ещё дальше полетел.

– Хочешь ещё раз увидеть Машу?

– Что за вопрос, витязь? Куда я без неё?

– Тогда скажи карме: «Не в этот раз».

– Как… опять?

Часть вторая: «Сомнение». Глава 1: Сокрушение

Настоящее.

Атлантический океан.

Громыхнуло гулко. Подкинуло. Следом вибрация и новый гул, что никак не желал нарастать, только усиливался. Борт резко начал терять высоту. Один из двух моторов дальнемагистрального авиалайнера взорвался, но это лишь – полбеды. А беда в том, что взрывом фатально разорвало крыло. И самолёт, лишённый манёвренности, падал под неумолимой гравитацией.

Межконтинентальный рейс, что должен был преодолеть свыше 7500 километров, не успел преодолеть и половины пути. Издали могло показаться, что огромная серая птица охотится, пикируя с высоты. В бинокли заметить можно больше: авиалайнер лишился управления и разрезал небо одинокой дымной линией. Но нет биноклей. И посторонние взгляды скрылись из виду, едва позади осталась Европа и оживлённые торговые маршруты по морским просторам.

Пропала точка с радара. И замолкла обратная связь. Металлический монстр класса «Боинг» последней модели больше не подчинялся ни первому пилоту, ни второму.

Паника возобладала в кабине. Первый пилот ещё пытался выйти на связь, когда второй уже бросился за парашютами. Суета в салоне сменилась истерикой тех, кто желал жить, прибежали бортпроводницы и бизнесмены, предлагая немыслимые суммы за парашют. Крики, угрозы и молитвы звучали в первом классе вперемешку.

Драка показала, кто сильнее. Двое, напялив кое-как парашюты и растолкав всех локтями, рванули к двери. Но затем корпус накренился, потеряв скорость инерции и махину завертело в штопор. Любые попытки спастись, выпрыгнув с парашютом умножились на ноль. Один пассажир выскочил, но его разбило о корпус и смерть наступила раньше, чем рука потянулась к кольцу.

Второй мотор чихнул и заглох. Первый пилот вздохнул и перекрестился. Руки больше не сдерживали руль, сложились в мольбе. Всё что оставалось делать самолёту без управления и мощностей – падать. Чем он и занимался, всё ближе и ближе приближаясь к поверхности спокойного, безмятежного океана с отличной солнечной погодой. Туристическому сезону чужды персональные трагедии.

Кислородные подушки и спасательные жилеты не спасли пассажиров от гибели. Самолёт, падающий с высоты более чем десяти километров, с такой силой ударило о водную гладь океана, что корпус развалился на несколько частей, потерял второе крыло и быстро начал тонуть. Лишь хвост самолёта на прощание вспыхнул недожжённым в баках керосином, но и этот прощальный факел не долго плавал.

Намеренье двух сверхсильных существ мира сего уничтожило полторы сотни судеб в попытке добраться до двоих из них.

Непотопляемый мусор всплыл из салона и закачался на волнах. Части кресел, пластиковая мелочь и прочие плавучие предметы, в том числе обломленное крыло с внутренними пустотами, медленно расползлись по океану, подгоняемые течением и волнами.

Среди мусора всплывали тела тех, кто успел надеть жилеты и тех, кто не успел. Кровь истерзанных тел растворялась в солёной воде. Акулы за десятки километров точно знали, где будут пировать следующие часы. Так досрочно завершился полёт авиалайнера.

Но двое из потерпевших словно не желали умирать. Над одним из тонущих частей корпуса материализовалась тело, нелепо шлёпнулась о воду, и тут же ухватилось за тонущий кусок металла. Крик смешался с бульканьем в воде:

– Будь ты проклят, Мёртво! Ты за это ответишь!

Не обращая внимания на плавучий мусор и тела, странный выживший пассажир, кривясь от боли в отшибленной при падении спине, набрал в грудь побольше воздуха и нырнул в морскую гладь. Те, кто мог следить за ним с проплывающей яхты, рыбацкой лодки или военного крейсера, списали бы пловца на второй минуте.

Но не было наблюдателей в районе десятков километров в округе, чтобы присвистнуть от удивления: чернявый пловец оказался на поверхности спустя три с половиной минуты. И не один, но с бледным блондином.

Парень с татуировками скорпиона и орла на предплечьях вытащил светловолосого собрата с татуировками леопарда и тигра из воды и затащил на обломок нетонущего крыла. То, выглядывало из воды. Полости с воздухом внутри алюминиевой конструкции надёжно держали на плаву.

Давить на грудь на обломке крыла самолёта неудобно. Оно плохо держалось на воде и грозило перевернуть обоих пассажиров в бесплодных попытках. Обоим судьба пойти ко дну, едва начнется сильная качка. Но снова сказал своё решительное нет вихрастый парень. И дрожащими руками подтянул к себе тело блондина, обхватил грудь и сдавил, как смог. Затем ещё раз, крепче.

– Живи! Сёма! Живи-и-и-и!

Воля чернявого собрата была ничуть не меньше, чем у двух убийц. Возможно, именно потому из лёгких спасённого брызнула вода. Затем тело странно затрясло, словно от электрического разряда. И он открыл глаза.

От рук Сергия к груди Семёна пошло тепло. Диафрагма его сжалась, надавливая на лёгкие, разряды запустили остановившееся сердце. Отдельным потоком энергия устремилась к мозгу, чтобы лишённые кислорода клетки не спешили умирать. Без контроля со стороны хозяина они безвозвратно умрут. Тогда спасение напрасно. Тело жить будет, откаченное, а вот бывшее сознание угаснет. Останется полусуществование со стёртой личностью.

Губы Скорпиона побелели, словно от обезвоживания. Накатила великая слабость. Зато Леопард открыл глаза. Зрачки расширились – не мог дышать. В лёгких по-прежнему оставалось немало воды, а, чтобы закашляться требовался воздух, который никак не хотел проходить внутрь. Паника возобладала над спасённым.

– Замри! – послал невербальный импульс чернявый спаситель.

Повелительная команда тараном прошлась по сознанию Леопарда. Блондин остановился, усмиряя страх. Скорпион схватил за шею, подтянул к себе и прокачал в лёгкие немалую порцию воздуха. Своевременное искусственное дыхание было противно, но выбирать не приходилось. Оно позволило Сёме вытолкнуть из лёгких остатки воды.

Блондин закашлялся, бешено хватая ртом воздух. Пара вдохов и спасённого стошнило остатками завтрака и морской водой. Желудок отчистился, как и лёгкие, забрав последние силы.

Обессиленный Леопард распластался по крылу, насколько позволяло место, и отключился. Рядом прилёг истощённый спасатель, позволяя и себе забыться в тревожном сне лишь на пару минут. Больше нельзя – акулы не спят.

Океан, словно в раздумьях, кидал кусок крыла по волнам, намереваясь то ли потопить следом, то ли выбросить на берег. Старики Посейдон и Тритон ещё не решили, что делать с жертвами искусственной катастрофы. Но волны были слабы. И ветер тихо шептал: «живи».

Часть вторая: «Сомнение». Глава 2: Ведь были люди

Свершённое.

6500 год от Сотворения Мира. (992 от Рождества Христова).

Окраина Переяславля.

Сёма очнулся посреди поля. Тела не ощущалось. Морской «плот» далеко, а зелёная трава близко, пальцами можно потрогать.

Клиническая смерть стала прорывом. Блондин решил, что его выкинуло в дебри родовых снов или астральных наведений. Леопард, в отличие от Скорпиона, в этом не слишком разобрался. Но судя по рассказам брата, это была проекция прошлого. А по ощущениям так и вовсе словно сторонний наблюдатель присутствовал в проматываемой анимированной картине. Только графика неописуемая. На высшем уровне.

«Неужели каждый момент прошлого сохранился? Неужто Вселенная помнит всё, что когда-либо происходило? Но для кого эта память? Или прошлое и будущее неразрывно связано, как всё сущее и грядущее в зримом и незримом мире? Но если всё связано и предопределено, тогда Творец рано или поздно устанет от бесконечных повторений комбинаций прогнозируемого мироздания. Или, когда Великий в депрессии, за дело берётся Хаос? И затирает всё, что наскучило? А затем всё по новой. С белого листа – проще творить».

Мысли блондина текли тягучие, тяжёлые, а картина рядом проявляла себя во всей красе.

У стен незнакомой крепости на большой поляне друг напротив друга замерли противоборствующие рати. Одна, что больше, сплошь состояла из конных. Всадники облачены в лёгкие кожаные доспехи. Через плечи перекинуты короткие луки и ятаганы, редкие булавы подвязаны у сёдел. Рядом висят округлые щиты.

По школьному курсу и рисункам в учебниках, Леопард признал степняков. То ли хазары, то ли половцы, а может и вовсе печенеги. Кто их помнит, кроме воображения художников? А по паре-другой раскопок общее представление не составишь.

Свита лучших телохранителей сгрудилась вокруг чернявого предводителя степняков. Он посмеивался и переговаривался со своими на весёлой ноте, подтрунивал. Предстояли сложные переговоры, но войско на случай провала слов, готово доказать делом. Потому вооружалось и готовилось к битве. Луки легли поперёк сёдел, тулы за плечами полны коротких стрел. Часть в яде.

Не для охоты. Для убийства.

Вторая рать более привычна глазам. Разум ищет знакомые детали, сопоставляет с пережитым и тем, что известно: длинные волосы торчали из-под яловидных шлемов, широкие плечи несли кольчугу, в руках топоры, мечи, булавы, реже – луки. Русовласые и светловолосые, голубоглазые и зеленоглазые, хмурые русы, славяне и русичи, что уже стали связующим звеном, породнившись, не ждали ничего хорошего от переговоров. Потому тоже готовились к битве.

Меньшей частью пахари, землевладельцы и служивые были конными, большей – пешими. В небо смотрел стяг с бородатым мужиком в ореоле света и нимба. В центре войска стоял угрюмый, бородатый князь в сияющих, но неполных доспехах. Шлем и сбруя его в золоте, а взгляд пустой – витает в своих мыслях за облаками, к нему не пробиться.

Сёма заинтересовался и захотел приблизиться к русичам, но от обоих войск отделились представители-дипломаты. По трое: один впереди и двое чуть поодаль. Для весомости слов первого.

Леопард Корпионович не особо удивился, когда оба приблизились к тому месту, где он стоял, и застыли в пяти шагах друг от друга. Не нужно никуда ходить – Вселенная сама определила лучшее смотровое место.

Первым заговорил моложавый степняк с серьгой с красным камнем в ухе.

Сёма, несколько неожиданно для себя понял каждое слово.

– Печенежский князь мудр. Не обнажая мечей, решит он исход битвы. Велит он Владимиру: «Выпусти ты мужа своего, а я своего, пусть борются». Как наш победит вашего – данью откупитесь. А как ваш нашего – уйдём пустыми.

Седой воевода, «правая» рука Владимира, потёр крест на груди и загудел густым басом в ответ:

– Не престало собаке велеть Красно Солнышко. Как наш богатырь поборет вашего, не уйдёте, а по конурам попрячетесь, пёсоголовые.

Моложавый засмеялся в ответ на оскорбление:

– Кто богов своих предаёт, силы теряет. Так и вы, русичи, слабы теперь. Мёртвому вверились. Да живые напомнят!

– Мы и под мёртвым не слабей степных псов, что и крова своего не имеют, по полям бегают аки лисы за мышами. А как на тура наткнутся – бегут восвояси. Мы же дома имеем и защищать их будем, не жалея животов своих.

Посуровел воин с серьгой, холодными стали слова:

– Нет при вас больше Святослава. Погубит вас Владимир. Сегодня богов меняете, завтра ножи друг другу в спины вонзите. Угробит вас далёкий бог незнаемый. Как можно мёртвому кланяться? Позорите предков только.

– Больно длинный у тебя язык – жизнь укоротит и без повеленья богов. Чего попусту молоть? Пусть всё решит поединок. Выбирай оружие, а там и посмотрим, наш распятый возьмёт, да всемилостивый, или ваши живые, да горячие.

– Мой князь выбирает битву без оружия. Пусть могучие воины борются «сам на сам».

– Богатыри решат. Быть посему, – отрезал воевода, и «дипломаты» развернули коней.

Сёма бесплотным духом полетел следом за воеводой, отмечая что как бы не были ноги близко к траве, всё же не коснуться её, не прочувствовать запахов. Только картинка, и звуки. Ну чем не симуляция?

«Владимир, значит? Византийский агент уже надоумил принять христианство и в мнимом величии князь рассорился с побратимами в поле? Эх, а ведь ещё с десяток лет назад рука об руку на Константинополь ходили. Оттолкнул Владимир от себя степняцкую конницу, что как остриё копья служило прошлым князям, дополняя пехоту», – прикинул Семён.

Воевода, добравшись до Владимира, с ходу бросил:

– Крови не хотят, князь. Бороться желают.

Князь и бровью не повёл, ответил сухо:

– Выбирай кого из дружины, кто в борьбе умел.

Едва слова воеводы и ответ князя прокатились по строю повторением, как со стороны печенегов вышел в поле могучий богатырь, поперёк себя шире.

Сёма присмотрелся, присвистнул: волосатая, словно медвежья грудь, перевита жилами. Вышел в поле, покачиваясь, косолапясь, но то – обман. Пружинят мышцы, чуть согнуты колени, опущены плечи. Всякий умелый взгляд воина узрел бы в богатыре поступь могучего борца. Видно по тому, как переступает – словно медведь перекатывается.

Одет борец в одни лишь портки. Ноги босые. Выглядит великаном. Ведёт себя уверено – знатный боец. Всякий день в схватках, да тренировках. И тем почёт имеет. Притом степняк рослый выделялся не только среди собратьев, но и на фоне самых рослых русичей. Он возвышался почти на голову, если поставить всех в ряд.

Сёма расслышал по рядам шёпоток дружины:

– Богумир…

– Могучий борец…

– Со Святославом на Царьград ходил…

– Воротился без царапины…

– Заговорён богами, не иначе…

– Из печенегов едва ли не единственный воротился…

– Эх, в дружине Святослава знатные борцы сгинули…

– Волхвы бы указали на борца, да нет больше божьих посланников…

– … только бога воли толкователи.

К князю пробился сухонький старичок, залепетал, кланяясь:

– Княже, позволь слово молвить!

– Ты почто, холоп, на колени не падаешь перед князем?! Али не христианин?! – взревел бородатый и лысый мужик подле князя в чёрной рясе. Был он жирен, как не престало разумному человеку, что должен держать себя в рамках умеренности. Конь под ним одним едва спину не прогибал.

Старичок упал в ноги коню, достал из-за пазухи деревянный крест, лопоча:

– Как можно, святой отец, христианин. Как есть, христианин. И ноги распятью целую, и на коленях перед старшими лебедю. Бог поставил людей в разные условия: одним кланяться, другим поклоны принимать. Одним слушаться, другим поучать, слово божье нести нам, неучам малограмотным. Я свою долю знаю.

Сёма услышал звуки сплёвывание среди рати, недовольный шёпот дружины. Было от чего. Скорпион всегда говорил, что родные боги издревле другому учили – почитанию мудрых, равенству и уважению к тем, кто проявил доблесть, кто делами своими заслужил похвалу и честь. А грамоте волхвы учили всех желающих, коли желание было и к тому стремление. Но, то ли не слышат старые боги, то ли Дый на глаза повязку набросил. Не видят, что с внуками их делается и позволяют учителям-волхвам на кострах гореть, да под лезвиями острыми кровью истекать, когда в диспутах с чернорясными у тех слова заканчиваются и приходит время действий.

Ритуалы свершились, приняли крест, но то внешне, а видел Сёма отчётливо, что не все ещё приняли нового бога внутренне, и не свыклись с унижением. На лицах тех воинов читалось, что князь теперь всех вокруг в грязь вбивает, а новую свиту свою превозносит. А на лице князя, что недовольно посмотрел на сплёвывающих, виднелось, что в бой радетели старой веры пойдут в первых рядах. Так скоро и сгинут, забираемые в Ирий детьми Рода первыми.

Если вначале в дружине христиане были в диковинку, то со временем состав обновлялся. И так будет, покуда последний не падёт.

– Говори, раб… божий, – без эмоций, но с небольшой заминкой ответил Владимир.

– Всякий знает, что сын мой меньшой борец добрый. С детства положить на землю его никто не мог. Вели ему бороться. Твоего слова не ослушается. А коли не веришь, так испытай его.

И старичок, подскочив с колен, подбежал к строю и выхватил за руку ничем не выдающегося мужа. Был парень в светлой рубахе и кольчуге поверх её. Отдёрнул он руку старика и отбросил с презрением:

– Не отец ты мне, прихвостень. Умер отец мой, а тебя леший привёл. Нашёл бы того лешего – как есть убил бы. Сгинь!

По строю прокатился здоровый, раскатистый смех. Плечи подтянулись, спины расправились. Словно светлее стало на поле ратном.

Священник новой веры поднял к небу здоровый золотой крест, инкрустированный драгоценными камнями для большего статуса, заорал, брызжа слюной:

– Ты борец?! Да этот старик больший борец, чем ты!

Дружина снова поникла, скрипя зубами на слова священника.

– Испытай его, великий княже, – упорно процедил сквозь зубы старик с земли. Годы сделали терпеливым.

– Ведите быка, – ровным голосом приказал Владимир, поглядывая на нетерпеливых степняков. Те начинали разогреваться недовольными выкриками. Ждать не любили.

Гридни стеганули коней к стенам Переяславля и через некоторое время смерды вели в четыре руки здорового чёрного быка. Глаза того красны и размах рогов поражает. Тур, а не бык. Видно, спутались стада в лесу с диким скотом. Так и явились на свет отпрыски.

– Победишь быка и выйдешь против степняка, – обронил воевода борцу. – А проиграешь – лишишься языка. Больно длинный. Как у псов степных.

– Не велика честь животину заломать. Почто тварь родову мучить? Не велит бог, кабы не обряд, – раскатисто обронил борец и скинул кольчугу, оставшись в рубахе, да закатав рукава.

– Так и скажи, что борец только на словах, – хмыкнул священник. – Может бог твой и слова твои подтвердит? И бык от смеха перед твоей доблестью падёт?

Борец только улыбнулся криво и подошёл к быку. Дружина расступилась, давая круг для боя. Смерды отпустили верёвки, держащие быка, и разбежались.

Рогатый зверь вырвал копытом дёрн земли и ноздри выпустили тяжёлый горячий воздух. Борец хлопнул в ладоши, растёр ладони и пошёл на быка.

Дал рогатый зверь резвый старт на жертву, и Сёма едва не вскрикнул, когда рога почти что поддели мужика. Дальше подкинет в небо, а после затопчет. То сценарий известный.

Но борец извернулся, обхватил одной рукой за рог быка, а другой рукой схватил за мохнатый бок. Рогатый застыл, затем взревел – в руке борца оказался кусок бока: кожа с мясом и обломки рёбер. Внутренности посыпались наружу.

Жалобный вскрик зверя копытного прокатился по округе. Бык припал на колени и завалился в траву, истекая кровью. Борец обошёл быка, взял за рога и, шепча о прощении, вывернул шею, избавляя животное от мучения долгой смерти.