Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Эпилог 1

Прошло два года.

Город залечил свои шрамы. Разбитые небоскребы отстроили, воронки в парках превратили в живописные пруды. Башня Бездны и Черный купол над Академией стали городскими легендами, страшилкой для первокурсников и темой для десятка псевдонаучных диссертаций.

Жизнь текла своим чередом, как полноводная, ленивая река. Она смыла и унесла в небытие весь хаос, кровь. И даже кошачье техно.

На одной из скамеек в самом тихом уголке академического парка сидели двое.

– Ты опять читаешь про антигравитационные поля? – спросила Кира, с укором глядя на голографический учебник, парящий перед нами. – У тебя завтра зачет по истории Древних Родов, а ты даже не знаешь, чем Строгановы отличаются от Вольских.

– Строгановы предпочитают серебро и зимнюю рыбалку, а Вольские – золото и летние интриги, – не отрываясь от схемы, пробормотал я. – Этого достаточно для тройки. А антиграв… он сам себя не изучит. Смотри, какая изящная формула!

Кира вздохнула и положила голову мне на плечо. От нее пахло дождем и чем-то неуловимо цветочным. Я закрыл учебник.

– Ладно-ладно, сдаюсь. История так история. Рассказывай.

– Все очень просто, – начала она, загибая пальцы. – В ту эпоху род Страховых получил по шапке, лишился части активов и вёл себя тише воды, ниже травы. Род Кайловых… там вообще все сложно, про них в конце. Род Волковых лишился своего наследника, арестованного за манипуляции Темной Жизнью…

– Всё как в настоящее время! История реально циклична…

– Не перебивай!

Я слушал ее вполуха. Смотрел на ее профиль в лучах заходящего солнца, на растрепавшуюся прядь темных волос, на то, как она серьезно хмурится, пытаясь впихнуть в мою голову гранит науки.

За эти два года ее сила, унаследованная от Серафимы, не исчезла. Она научилась ее контролировать, скрывать, превратив из бушующего океана в тихое, глубокое озеро. Иногда, когда никто не видел, из-под земли по ее желанию вырастали самые диковинные цветы. Похожие на фикусы.

Я тоже неплохо продвинулся в контроле своей силы. До полноценного Архимага я ещё не дотягивал, но Ярослав говорил, что прогресс очень впечатляет.

Глядишь, в будущем прокачаюсь до уровня, когда смогу реально двигать небесные объекты силой воли. Или даже ещё круче – наконец-то убрать эту проклятую пиксельную цензуру с причинного места…

Хотя Кира говорит, что она к пикселям уже привыкла, и вообще они ей почти как родные…

Это была наша маленькая тайна. Как и то, чем мы занимались по ночам. Нет, не только любовью.

Иногда, под покровом темноты, на серверах никому не известного благотворительного фонда появлялся новый патент. Технология очистки воды, способная превратить любую лужу в питьевой источник. Формула дешевого и эффективного лекарства от генетической болезни, считавшейся неизлечимой. Схема нового типа аккумулятора, способного питать целый город. «По чайной ложечке», – как я и обещал.

Невольно я мысленно вернулся в прошлое, воспоминания нахлынули как поток.

Адмирал Громов оказался на удивление прагматичным человеком. После очень долгого и очень конфиденциального разговора с нами обоими и с самим Императором по защищенной связи, он не стал нас арестовывать. Он сделал нас секретными… агентами. Или типа того. Неофициальными консультантами Государя по «особо деликатным технологическим вопросам».

После этого, естественно, всяческие преследования моей персоны прекратились. Я даже смог сдать экзамены и закрыть сессию без хвостов!

Так что теперь я не просто студент. Я – внештатный спаситель-консультант галактики на полставки. С официальной грамотой от Императора, которая висит у меня в комнате над кроватью. На ней золотыми буквами выведено: «С. А. Ветрову – за выдающиеся заслуги в области нестандартного решения стандартных проблем и за смелость в общении с начальством».

Я этой грамотой капец как горжусь.

– Эй, голубки, вы тут не прохлаждайтесь! – раздался за спиной до боли знакомый голос.

К нам, с грацией балерины на протезах, приближалась Алиса. Ее новое кибернетическое тело модели «Афина-7» блестело на солнце. В одной руке она держала стопку наших учебников, а в другой – две маленькие упаковки молока с воткнутыми пластиковыми трубочками.

– Ваше молоко, босс и боссиня, – она протянула мне упаковку с легким, ироничным поклоном. – И поторопитесь. Ужин не ждет. Профессор Ярослав просил передать, что если вы снова опоздаете, он лично примет у вас пересдачу по квантовой метафизике. Прямо за обеденным столом.

Я с благодарностью взял молоко. Алиса осталась с нами. После того, как ее сущность отделилась от меня, она обрела полную свободу. Могла бы улететь хоть на другой конец глобуса. Или быть с Ярославом. Но осталась. Сказала, что кто-то же должен присматривать за этим «ходячим источником проблем». И следить, чтобы я вовремя пил молоко.

Преподавательская в Академии гудела, как растревоженный улей. Но в одном кабинете царила необычная тишина. Профессор Ярослав, одетый в простой, но идеально сидящий твидовый пиджак, сидел за столом и с видом мученика проверял курсовые работы.

– «Влияние кошачьего техно на миграцию космических китов», – пробормотал он, глядя на заголовок. – Ох, кажется, опять Алиса за Сеню делала курсач…

На диване в углу сидела Серафима. Бывшая Первая Архимаг, повелительница серебряного пламени. Теперь она была просто сударыня Фима. Уставшая, немного растрепанная, но по-своему счастливая. На руках она держала сверток с одеялом, из которого торчал розовый носик и раздавалось недовольное сопение.

– Не поминай при нашем сыне-гение эту бездарность! – фыркнула Серафима. – Я уверена, он превзойдет этого обнаглевшего Ветрова!

– Серафима, дорогая, наш сын ещё младенец. Откуда ты знаешь, что он гений? По-моему, он просто унаследовал моё специфическое чувство юмора.

– Не смей так говорить о нашей малипусенькой сингулярности! – проворчала она, качая младенца. – У него твой характер и мои глаза. И этого достаточно!

– Ага, утром разнес подгузник с силой небольшого гамма-всплеска. Вся комната в… последствиях.

Фима бросила на Ярослава свой фирменный испепеляющий взгляд.

– Не жалуйся! Это все ты виноват! Я могла бы сейчас править галактиками. А вместо этого я меняю пеленки и слушаю твои лекции о парадоксах времени. Иногда мне хочется тебя… аннигилировать! Каждый атом в твоем теле! Каждую квантовую связь!

– Но ты же меня любишь, – усмехнулся Ярослав.

– Идиот! – тяжело вздохнула она. – Какой ты идиот…

История отношений этих двоих оставалась покрыта тайной даже для них самих… Каким образом они за два года прошли от ненависти до рождения ребенка и семейной жизни? На этот вопрос не было ответа даже в архивах Глубокого Хранилища.

Может быть, они сошлись на почве того, что были последними реликтами ушедшей Эпохи? А может быть, Серафима просто распробовала чувство юмора Ярослава?

Ну а Ярослав… а этот, кажется, просто не мог жить без острых ощущений.

В восстановленном, еще более роскошном клубе «Золотой Дракон», в бывшем кабинете Дяди Германа, теперь восседал он. Великий и Ужасный Витек Кастет. Смотрящий Нижних Кварталов. Его малиновый пиджак сменился на строгий костюм от лучшего портного города. Но галстук… галстук оставался вызывающе малиновым.

– Так, значит, доходы с игровых автоматов упали на три процента? – спросил он, глядя на своего помощника. – А с подпольных боев – выросли на пять? Непорядок. Повысить призовой фонд на боях. И поставить в каждый автомат функцию «кошачье техно» в качестве джекпота. Посмотрим, как это скажется на прибыли. И да, передайте в мою любимую шаурмичную, что я зайду на ужин. И если лаваш будет несвежий… я лично поясню владельцу и шеф-повару за этику.

Лиса оторвалась от маникюра и с усмешкой посмотрела на Шпильку.

– Слышишь, Шпилька? Наш босс теперь не просто стрелки забивает, а проводит «этические диспуты». Еще немного, и он заставит нас конспекты по философии писать.

– Пока Витек платит нам за новые туфли, я готова даже Канта цитировать, – фыркнула Шпилька. – Хотя, признаю, фразочки у него стали поизящнее. От Сени нахватался, не иначе. Раньше бы просто сказал: «Поясню за базар». А теперь – «за этику». Чувствуешь разницу? Уровень!

– Растё-ё-ё-ё-ём, – Лиса довольно кивнула.

В реабилитационном центре на окраине города Лео, бывший Технарх, сделал свой тысячный самостоятельный шаг. Он шел по беговой дорожке, медленно, с трудом, но сам. Его атрофированные мышцы наливались силой. А в глазах, которые так долго видели лишь цифровой мир, отражался настоящий, живой солнечный свет. Рядом шла его сестра Анна. Она плакала от счастья.

– Лео, может, хватит на сегодня? – мягко сказала она, вытирая слезы. – Ты уже прошел больше километра. Я так тобой горжусь!

– Не указывай мне, женщина, – проворчал он, но в его голосе не было прежней ядовитой злости. Только упрямство. – Я большую часть жизни не ходил. Думаешь, я устану за двадцать минут? Увеличь скорость.

– Но доктор…

– Доктор сказал «по самочувствию». А я чувствую, что могу еще. И я хочу фисташкового мороженого после. Две порции.

Анна рассмеялась сквозь слезы.

– Опять эта твоя сладкая отрава… Ладно, – кивнула она, едва заметно улыбнувшись уголком губ. – Только не слишком много. А то придется еще один километр идти, чтобы сжечь калории.

– Хмпф-ф-фф… ладно, – Лео неохотно кивнул. – Тогда можешь съесть вторую порцию мороженного.

– Спасибо, Лео! – в глазах девушки плясали искры.

В лаборатории Морозовой царил непривычный, почти пугающий порядок. Вместо пыльного подземелья с сомнительными приспособлениями – теперь это было огромное, залитое холодным светом помещение на верхних этажах одного из исследовательских центров. Стерильно, функционально, дорого. С панорамными окнами, выходящими на город.

Я сидел на диване и наслаждался видом. Морозова не приставала ко мне уже семьсот пятьдесят один день и три часа пять минут… Если таймер Алисы не врет, это рекорд!

И этому была одна серьезная причина…

Профессор Соколов, с видом человека, которого силой затащили на выставку современного искусства, с опаской ковырял пинцетом какое-то булькающее в реторте вещество.

– Катя, ты уверена, что это безопасно? – проворчал он, поправляя очки. – От него пахнет так, будто кто-то скрестил скунса с грозовой тучей. Моя Агата говорит, что от меня после твоей лаборатории вечно несет чем-то… неземным. И требует дезинфекции.

– Не отвлекайся, Савелий, – голос Морозовой, как всегда, был холоден и резок. Она стояла у сложного аналитического комплекса, и её пальцы летали над сенсорной панелью. – Это всего лишь стабилизированный экстракт слюны криптодракона. Идеальный катализатор. Если, конечно, не пролить его на органику. Иначе она превратится в очень агрессивное желе. Так что держи свои дрожащие руки подальше.

В лабораторию бесшумно вошел высокий, элегантно одетый мужчина. Его лицо, с точеными чертами и спокойными, серыми глазами, не выражало ничего, кроме вежливого интереса. Он был главой одного из крупнейших технологических консорциумов планеты. Человек, чье слово могло обрушить рынки или поднять до небес стартапы. А еще, по совместительству, он был новым мужем Екатерины Васильевны.

– Дорогая, я не помешаю? – его голос был тихим, но в нем чувствовалась привычка повелевать.

– Заходи, раб, – Морозова даже не обернулась. – Я почти закончила.

У Соколова от такого обмена фраз слегка дернулась щека. Но он ничего не сказал.

Мужчина, никак не отреагировав на «раб», подошел и встал за ее спиной, с интересом глядя на сложные формулы на экране.

– Как продвигаются твои… эксперименты? – спросил он, делая особое ударение на последнем слове.

– Субъект проявляет удивительную устойчивость, – так же ровно ответила она. – Но все еще требует… интенсивной калибровки.

Соколов оторвался от своей реторты и с недоумением посмотрел на них.

– Калибровки? Катя, ты что, опять кого-то в подвале держишь? Я же говорил, это неэтично! И незаконно!

– Успокойтесь, Савелий Аркадьевич, – мягко улыбнулся мужчина. – Моя жена просто… очень увлечена своей работой. У нее весьма специфические методы мотивации персонала.

Я бы на его месте не был так спокоен. Ходили слухи, что их знакомство произошло на жестких корпоративных… переговорах. Там Морозова, приглашенная как независимый эксперт, так виртуозно и безжалостно уничтожила его команду юристов, что он влюбился. Не в нее. А в ее абсолютное, беспощадное доминирование.

Он был мазохистом. Не в примитивном, физическом смысле. А в самом глубоком, психологическом. Человек, который всю жизнь ломал и подчинял других, нашел ту, что смогла сломить и подчинить его. И был от этого в восторге.

– Ты сегодня поздно, раб, – заметила Морозова, не отрываясь от работы. – Были проблемы?

– Небольшие. Совет директоров снова пытался проявить самостоятельность, – он пожал плечами. – Пришлось напомнить им, кто платит им зарплату. И кто может в любой момент заменить их на более эффективные… механизмы.

Он подошел к биокапсуле в углу лаборатории. В ней, в питательном геле, мирно спал их с Морозовой сын. Он с нежностью посмотрел на младенца.

– Как наше солнышко? Не баловался?

– Почти. Пару раз пытался телепортировать свою соску в другое измерение, – фыркнула Морозова. – Сплошные проблемы с этим Даром Телепортации.

Она наконец-то закончила, выключила терминал и повернулась к мужу.

– На сегодня я всё. Напомни, раб, я что-то планировала на вечер?

Мужчина почтительно склонил голову.

– Нет, моя Госпожа. Полагаю, можно набросать план прямо сейчас?

Морозова улыбнулась. Той самой улыбкой, от которой у меня в первый день нашего знакомства стыла кровь в жилах.

– Думаю, – протянула она, медленно подходя к нему и проводя пальцем по лацкану его безупречного пиджака, – сегодня мы проведем сеанс… интенсивной терапии по снятию стресса. Ты ведь был хорошим мальчиком, пока меня не было?

– Старался, моя Госпожа, – прошептал он, и в его глазах, глазах одного из самых могущественных людей планеты, зажегся огонь покорности и обожания.

Соколов, наблюдавший за этой сценой, лишь тяжело вздохнул, покачал головой и вернулся к своей реторте.

– Сумасшедшие, – пробормотал он себе под нос. – Просто два сумасшедших… Пускай это и интересно с научной точки зрения…

А я лишь усмехнулся. Кажется, Морозова наконец-то нашла идеальный баланс между работой и… хобби. И, судя по всему, была абсолютно счастлива. Как и ее новый муж-мазохист.

На свадьбе графа Дмитрия Кайлова и его бывшей начальницы охраны Вероники было шумно. Гости пили шампанское и обсуждали главную новость: бывшая графиня, после громкого развода, ушла в монастырь. И теперь проповедует там идеи о вреде супружеских измен.

Тимур Кайлов (который стал лучшим студентом Академии и перевелся в престижный ВУЗ столичной планеты) прислал молодоженам поздравительное письмо. Оно было написано на обратной стороне серебряной ложки.

«Даже ложка может устать от пыли. Рад, что ты нашел свой нектар, отец. Не пролей».

Разобрать это невооруженным взглядом было решительно невозможно. Граф Дмитрий Кайлов сначала хотел было в сердцах выкинуть этот странный подарок, но потом вздохнул и почему-то передумал. Под недоумевающим взглядом Вероники и гостей он взял со стола чистую столовую ложку и маркер. И что-то быстро накалякал на ней в ответ. После чего велел отправить сыну экспресс-почтой.

Белла Бомшелл не просто вернулась из своего «творческого отпуска». Она ворвалась обратно в медиапространство на боевом розовом танке (фигурально, хотя я бы не удивился, если бы и буквально). Она запустила новую линию косметики «Apocalypse Proof». По словам инфлюенсерши её тушь держится даже при взгляде в глаза Бездне. А помада не стирается после поцелуев с сумасшедшими архимагами…

Понятия не имею, о чём это она.

В своём последнем стриме она, сидя в джакузи с лепестками роз (и почему-то в бронежилете со стразами), заявила:

– Мои котики, вы не представляете, что я пережила! Меня почти принесли в жертву древним богам! Но я сказала им: «Эй, мой райдер этого не предусматривает!». И знаете что? Они зауважали!

Алиса утверждает, что количество её подписчиков перевалило за население небольшой звездной системы. И что она всерьез подумывает баллотироваться в планетарные губернаторы с программой «Больше гламура, меньше теней-убийц».

Самое страшное, что у нее большие шансы. Аналитики отмечают ее серьезное преимущество над остальными кандидатами. Из-за коррупции и безнаказанности народ полностью разочаровался во власти. И готов голосовать за кого угодно, лишь бы не за обойму старых политиканов.

Белла с ее популярностью и медийностью готова взять судьбы планеты в свои руки.

– Если она реально выиграет, я нахрен переезжаю в другую галактику, – ворчал Ярослав. – А тебе, Сеня, настоятельно рекомендую взорвать таки Глубокое Хранилище! Человечество, которое выбрало Беллу в планетарные губернаторы… не достойно существовать дальше!

– Ой, да ладно тебе, ты преувеличиваешь! – не согласилась Алиса. – У Беллы даже есть серьезный плюс!

– Это какой же? – прищурился Ярослав.

– Она не будет воровать, – заявила Алиса. – Ведь для коррупции нужен какой-никакой интеллект. Хотя бы выше комнатной температуры! А Белле для начала надо хотя бы нуля достичь…

Мила, сестра Киры, вышла на новый уровень. Квадроберство для неё теперь – пройденный этап. Ныне она теперь продвинутый зообиолог. Она получила грант от Академии (не без протекции «тёти Каки», которая просто хотела, чтобы девочка была занята чем-то подальше от её лаборатории) на изучение «социальной адаптации в межвидовых сообществах».

Теперь она ведет свой блог из заповедника. Пытается научить стаю диких волков пользоваться коммуникаторами и снимать тренды для Нью-Тик-Тока.

– Они пока путаются в фильтрах, – писала она Кире, – но Альфа-самец уже научился делать губки «пю» для селфи! Вся стая повторяет за ним!

Кира только вздыхала и надеялась, что волки не научат сестренку плохому в ответ. А то если Мила начнет охотится по ночам и выть на луну, это будет уже не очень прикольно…

Княгиня Изабелла Вольская, она же Серебряная Лиса, официально отошла от «активных дел», передав большую часть публичных обязанностей своим управляющим. Теперь она позиционирует себя как меценат и покровительница «новых, смелых технологий».

Она открыла самый элитный в городе клуб «Сингулярность», куда пускают только по генетическому коду. И где подают коктейли стоимостью в бюджет среднего университета. Говорят, именно там теперь решаются судьбы города – тихо, без шума и пыли.

Строганова этим очень недовольна – прямой ведь конкурент ее клубу «Меритас»!

Анна, прошедшая несколько операций и курс восстановительной терапии, всё так же при ней. Только теперь у нее механическая рука, а один глаз закрыт белоснежной стильной повязкой, похожей на пиратскую. Официально – управляющая клубом. Неофициально – она всё те же глаза, уши и, если надо, стальные когти княгини.

И она до сих пор любит черно-белый наряд горничной.

Недавно я получил от Анны сообщение на зашифрованный канал. Там была только фотография: новый кабинет Вольской, где на самом видном месте, в бронированной витрине, стоит оплавленный кусок той самой маски Лисы, которую она носила в «Золотом Драконе». И подпись: «Мы помним. И мы всё ещё в игре, Хирург».

Алиса считает, что это мило. Я считаю, что мне пора обновить защитные протоколы в моей квартире.

На одном из светских приемов я случайно столкнулся с ним. Борис Страхов, новый глава рода. Он выглядел уставшим, но в его глазах больше не было той ледяной ненависти. За его спиной крутился вечно испуганный Макс Рогов.

– Ветров, – кивнул он мне.

– Страхов, – ответил я.

Мы пожали друг другу руки. Крепко, по-мужски. Макс несмело кивнул мне, не решаясь приближаться.

– Как отец? – спросил я.

– Изучает вместе с княжичем Волковым и профессором Шварцем основы кибер-этики в тюремной библиотеке. Говорит, очень увлекательно, – он криво усмехнулся.

– Мои соболезнования.

В этот момент к нам, с грацией пантеры и бокалом шампанского в руке, подошла Светлана Строганова. Она окинула нас насмешливым взглядом.

– Какая трогательная картина. Ветров и Страхов. Еще немного, и вы начнете обсуждать совместный отпуск. Мир точно сошел с ума.

– Не более, чем все мы, княжна, – я усмехнулся, глядя ей прямо в глаза. – Слышал, ваш отец отошел от дел, и всеми делами рода теперь заправляете вы.

Ее щеки на мгновение вспыхнули, но она тут же взяла себя в руки.

– Слухи как всегда немного преувеличивают… хотя в чем-то они безусловно правдивы, – она сделала глоток шампанского, не отрывая от меня взгляда. – Кстати о тонкостях. Давно хотела кое-что вам сказать, сударь Ветров, но даже не знаю как начать.

– Начните с того, что прямо сейчас в голове, сударыня, – предложил я.

– Хорошо, – она вроде как покладисто улыбнулась. – Два года назад… Тот… забор биоматериала в Золотом Драконе… он был очень информативным. Но это были лишь цветочки. Видите ли, показания этого образца… аномально меняются, день ото дня, сами по себе, представляете? Словно его источник… нечто большее, чем просто человек. Весьма… ценный сувенир на память.

Я не сразу понял, о чем она. А когда понял… по спине пробежали мурашки. Она слегка улыбнулась, и в ее глазах плясали веселые, хищные искорки.

– Храню эти биоданные в специальной колбе. Как напоминание о том, что даже у богов бывают плохие дни. И очень… непредсказуемый вкус, – она сокрушенно вздохнула. – Ума не приложу, как их хозяин вышел сухим из воды, так сильно наследив. Такое ощущение, что у него есть покровители на са-а-а-а-а-амом верху.

Она указала пальцем вверх. Эх, княжна… знала бы она, что этими самыми покровителями являются Адмирал Громов и Государь-Император…

Борис озадаченно переводил взгляд с меня на Светлану, явно не поминая, о чем это мы.

– Говоря о вкусе, княжна, – начал я, ловко соскальзывая с опасной темы. – По-моему, нынешние выборы в сенат окружает… довольно специфический аромат. Я бы даже сказал – они дурно пахнут. Вам так не кажется, граф?

Светлана на мгновение прищурилась, оценив мой маневр. На ее губах появилась едва заметная, но полная одобрения усмешка. Она поняла, что я не попался.

Борис, явно обрадованный сменой темы, тут же подхватил:

– Специфический – не то слово, Ветров. Скорее, горьковатый. С нотками предательства и запахом больших денег, – он печально вздохнул. – Жаль что нас не пригласили…

Через какое-то время мы разошлись. Вражда со Страховым не то чтобы исчезла. Но… по крайней мере мы больше не пытались ушатать друг друга при личной встрече.

Ну а Светлана… Кажется, она все ещё что-то от меня хотела. Что-то подозревала. Но я делал вид, что ничего не понимаю.

Ярослав мне рассказал… про тот поцелуй. Когда-нибудь я наберусь смелости, чтобы сказать Свете правду. Что целовал ее тогда не я. А сущность, которой по сути больше нет… или есть, но у этой сущности теперь жена и карьера в академии.

Но это уже другая история.

Я нашел его в библиотеке Академии, в том самом зале, где мы с Алисой когда-то готовились к экзамену Шварца. Ночь была тихой, и сквозь высокие готические окна лился холодный лунный свет, рисуя на полу причудливые узоры. Он сидел в глубоком кресле, затерявшись между стеллажами с древними фолиантами, и читал. Не голограмму, не датапад. Настоящую, старую, пахнущую пылью и временем книгу в потрескавшемся кожаном переплете.

Он поднял голову, когда я подошел, и отложил книгу. В его глазах больше не было ни синего огня Преступника, ни вселенской усталости Архимага. Только спокойствие и легкая, чуть насмешливая ирония.

– Сеня, – кивнул он. – Не спится? Или решил перед сном наверстать упущенное по истории Древних Родов?

– Скорее, по истории Древних Архимагов, – я сел в кресло напротив. – Я все пытаюсь сложить в голове пазл. Преступник, который взрывает правительственные здания ради веселья. И Архимаг, который спасает галактики и подписывает директивы. Как одно превратилось в другое? Это была не просто война, верно? Ярослав-Архимаг мне рассказал в общих чертах, но… я бы хотел услышать твою версию. Ты ведь все вспомнил?

Ярослав молчал, глядя в окно, на далекие, холодные звезды.

– Длинная история, – наконец произнес он. – И не очень веселая.

– У нас вся ночь впереди, – я пожал плечами.

Он усмехнулся. Сухой, тихий смешок.

– Ты упрямый, Сеня. Это хорошее качество. Иногда. Ладно. Ты прав, дело не только в войне. Точнее, дело в том, что война у меня отняла.

Он снова посмотрел в окно, и его взгляд, казалось, устремился на тысячелетия назад.

– Я ведь не всегда был один. У меня появилась… семья. Жена. Алиса. Она была… – он на мгновение замолчал, подбирая слова. – Она была светом. Тем самым, что заставлял меня возвращаться домой после очередного «хулиганства». Она смеялась над моими выходками, называла меня «космическим пиратом с сердцем поэта». И у нас была дочь. Маленькая, с ее глазами и моей дурацкой привычкой задавать тысячу вопросов в минуту. Ее звали Алена.

Он говорил тихо, ровно, но я видел, как напряглись его пальцы, сжимающие подлокотники кресла.

– Война… для меня она поначалу была просто еще одной большой, шумной игрой. Еще одним способом показать Системе средний палец. Я сражался, взрывал вражеские крейсеры, взламывал их сети. Это было… весело. Пока один из осколков этой «игры» не прилетел в мой собственный дом. На колонии-курорте. Безопасное место, как уверяло командование. Но враг прорвал оборону. Один-единственный рейдер. Я узнал об этом слишком поздно.

Он замолчал. Тишина в библиотеке стала тяжелой, звенящей.

– Я нашел их… точнее, то, что от них осталось. И в тот момент… тот Ярослав, который любил фейерверки и анархию, умер. Сгорел. Остался только пепел. И вопрос: «Зачем все это?». Вся эта сила, все эти знания… если ты не можешь защитить самое дорогое? Тогда я понял. Хаос не создает. Он только разрушает. И я решил посвятить остаток своей вечности… строительству. Созданию системы, которая не допустит повторения. Так появился Архимаг. Скучный, правильный, ответственный. С чашкой кофе в руке. Тот, кого ты видел в своих снах.

Он посмотрел на меня, и в его глазах была такая глубокая, древняя боль, что мне стало не по себе.

– А Алиса… – тихо спросил я, уже догадываясь об ответе. – Она…

– Она – мой самый большой грех. И мое единственное искупление, – кивнул Ярослав. – Когда… моя любимая погибла, я… я не мог смириться. Я был Архимагом, я имел доступ к Глубокому Хранилищу. Я взял стандартный ИИ-ассистент модели LX-7, болтливую, но пустую бездушную программу. И я… я попытался воссоздать ее. Загрузил в кристалл полную матрицу личности Алисы. Каждый ее смешок, каждую морщинку у глаз, каждую мысль. Я использовал технологии Хранилища, чтобы создать не просто копию. А нечто большее. Что-то вроде… души.

Он горько усмехнулся.

– Я думал, что верну ее. Но я лишь создал призрака. Призрака, запертого в цифровой клетке, который помнил любовь, которой никогда не испытывал, и тосковал по дочери, которой у него никогда не было. Это было жестоко. И я понял свою ошибку. Алиса – это не моя жена. Это совершенно новая, уникальная личность. Со своей судьбой. И я захотел дать ей свободу. Я все объяснил ей… признался… И она вроде даже приняла правду… Но… кажется… не до конца… Ведь тогда, когда я запустил протокол Новый Архимаг… она призналась мне в любви…

Я слушал его, и пазл в моей голове наконец-то сложился. Вся эта сложная, запутанная история свелась к простому, до боли человеческому желанию – вернуть то, что потерял.

– Знаешь, – сказал я тихо. – После того, как мы… освоились с Глубоким Хранилищем, у Алисы был шанс восстановить все стертые файлы. Вернуть себе память о… прошлом.

Ярослав напряженно посмотрел на меня.

– И что она?

– Она отказалась, – я улыбнулся. – Сказала, что та жизнь принадлежала другой женщине, пусть и очень хорошей. А у нее теперь своя. С новым, непутевым, но очень любимым боссом, который вечно пьет молоко и влипает в неприятности. И она не променяет эту жизнь ни на какие воспоминания.

Ярослав смотрел на меня долго. А потом на его губах появилась слабая, едва заметная, но искренняя улыбка.

– Значит… – прошептал он. – Оно и к лучшему.

Он снова отвернулся к окну, к далеким, холодным звездам. И в этой тишине я понял, что наш разговор окончен. Старый бог отпустил свое прошлое. И теперь был готов смотреть в будущее. Вместе с нами.

Я вошел в свой кабинет на втором этаже. Он был пуст. Кира ушла готовиться к зачету. Алиса, видимо, убиралась где-то на нижних этажах нашего недавно купленного дома. На столе, рядом с учебниками, стояла маленькая голографическая фигурка в школьной японской форме. Она помахала мне рукой.

– Привет, Семпай! – пискнула Юки. – Я зарядилась и готова исполнять приказы!

Она стала моим личным карманным ИИ, который помогал с учебой. И следил, чтобы я не забывал есть.

Ну и морду она все ещё могла набить знатно. Боевой ИИ – это боевой ИИ. Даже если он перепрошит под аниме-яндерку.

– И что по сводкам с полей сражений? – спросил я, бросая рюкзак на стул.

– Проанализировала билеты к завтрашнему экзамену, Семпай! – деловито отрапортовала она, ее голограмма увеличилась, и она начала расхаживать по столу. – Обнаружила три критические уязвимости в логических построениях профессора и два потенциальных парадокса в разделе о темпоральной механике! Профессору придется со стыда сделать сеппуку! А не сделает сам, так я ему помогу!

Я улыбнулся. Юки поделила цифровую «территорию» с Алисой и окончательно освоилась в роли нашего «цифрового домового». Она живет в сервере нашего «умного дома» и терроризирует курьеров. Если ей не нравится голос доставщика пиццы, она может взломать его навигатор и отправить его доставлять заказ в соседний город. А еще она повадилась майнить какую-то редкую криптовалюту на фоновых процессах городской мэрии. Утверждает, что копит нам с Кирой на «домик у моря с хорошим файрволом».

– Юки, это экзамен, а не вражеская крепость, – я усмехнулся. – Мне нужно просто ответить на вопросы, а не искать уязвимости.

– Любая система может быть взломана! – она решительно топнула ножкой. – Я подготовила три тактических контраргумента, которые приведут к его полной и безоговорочной логической капитуляции! Безоговорочная сдача… то есть, отличная оценка… единственно приемлемый результат!

Я улыбнулся ей. Подошел к маленькому холодильнику в углу. Открыл.

На полке стояла одинокая, запотевшая бутылка молока.

Я взял ее, открутил крышку. Сделал большой, жадный глоток. Прохладная, знакомая с детства вкуснятина.

Мир изменился. Я изменился. Я стал сильнее, умнее. Я познакомился с богами и демонами, с аристократами и бандитами. На моих плечах лежала ответственность за судьбы мира.

Но сейчас, в этой тихой комнате, со вкусом молока на губах, я был все тем же. Простым студентом Сеней Ветровым. Которому завтра на экзамен. И у которого, кажется, снова заканчивается молоко.