Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

– Ждать подходящего момента. Самый опасный из них убился без нашей помощи, другой фактически собирается выйти из игры. Удастся подловить кого-нибудь в реальности и выдать Артему для опытов, будет совсем замечательно. Больше шансов загасить за границей вымотанную ритуалами парочку, чем слаженно действующую команду.

В этом есть смысл. Главное, чтобы ожидание не стоило слишком дорого…

– Базиль проговорился, – вспомнила я, – что верхний Поток не резиновый, и места для новых миров кончаются.

– Одно он заботливо освободил, – прокомментировали язвительно. – И граница может двигаться еще долго, эдак десяток веков. В тесноте, да не в обиде! Так что нам без разницы. Меня больше интересует тот маньяк, который тебя преследует.

Бросило в дрожь, дико захотелось натянуть кофту по подбородок.

– Ну, – буркнула я, – Крис требовал сдать Вестника. Обещал убить всех, кто мне дорог, а потом его… отвлекли.

– Мило, – оценил Паша, – особенно то, что он до сих пор где-то рядом. И, вероятно, не только он.

– Да, есть еще один. Влад вчера засек кого-то нового, за городом. Буквально на полчаса, затем тот исчез.

– Занятно… Слухов о том, что кто-либо из попавших в ловушку вемов пришел в себя, не было. Где же очнулся наш номер четыре?

Воцарилась густая, задумчивая тишина. По подсобке расползался въедливый фиалковый аромат, в носу щипало. Я прикрыла рот ладонью и от души чихнула. Трижды. Вероятно, сбила Пашу с мысли, потому что он бегло посмотрел на часы, поправил галстук и сказал:

– Мне пора. Встречать нового партнера, кстати, известного психолога и довольно сильного вема.

Видимо, удачно в Питере съездил. И раз уж попросил предупреждать о возможных неприятностях… Отношения с Советом нынче напряженные, и делать это молча было бы просто свинством.

– Я хочу навестить Соню, – произнесла я осторожно. – Вдруг Анита не откажет.

– Навести, – неожиданно одобрил Паша. – Заодно расспроси нашего дорогого куратора, не собираются ли они журнальчик «Страшные тайны Потока» выпускать. В смысле, про планы и настроения. Как готовятся анонсированных потусторонних сущностей встречать. А у Сони выясни, ждать ли подлянок сама знаешь от кого. Только не прямым текстом. Учитывая привычку Совета лезть в чужие телефоны, в клинике сто процентов у каждой стены уши.

– Учту…

– Возьми Влада. Заметит гостей из преисподней, живо обратно.

Глубокий вдох, кивок. Теплота осела на плечи шерстяным покрывалом, немножко колючим. Он ушел, а я осталась. Собрала упавшие банки, выбросила ту, с которой слетела крышка, вытерла фиалковую лужу. Стало лучше. Гораздо!

Анита ответила на звонок как ни в чем не бывало. Выслушав мою просьбу, она понимающе поугукала и вывалила пространных рассуждений о том, стоит ли заводить енота, ведь ему нужно столько внимания, а еще отдельная комната. Я растерянно пробормотала, что животных дома у меня отродясь не было – ни домашних, ни тем более диких, и получила радушное приглашение приехать в клинику вечером. Хоть с Владом, хоть с кем. Пугающее дружелюбие… Можно подумать, нет между одаренными и Советом никаких тайн, неподеленного Вестника и назревающей войны. Своего я добилась, но ощущения от разговора поселились тревожные. Удивительно, как хорошо госпожа Анна Верт умеет притворяться, будто ничего не случилось! А что у нее на самом деле на уме?

Пока искала в контактах номер Влада, он высветился сам, в сопровождении беззаботной, обнадеживающей трели. Первый звонит… Хорошо, значит, шекспировские страсти благополучно остались в театре.

– Лейка! – раздалось крайне решительное, но забуксовало на последнем слоге и оборвалось неуверенным: – Как дела?…

– С тобой-то и хотела поговорить.

– Да? – спросил он недоверчиво.

И замолчал. В трубке фоном гремела бодрая песня. Вроде под такую особо не пострадаешь.

– Съездишь со мной к Соне? Одной боязно, а вместе веселее. Уверена, она будет рада тебя видеть.

– Конечно, съезжу, – выдохнул Влад с заметным облегчением. – Пункт отправления – вемовское суперлогово?

– Оно. Сможешь быть около шести?

– Буду.

Прежде чем я успела вставить что-либо на прощанье, гремящая песня оборвалась вместе со звонком. Наверное, побежал заранее собираться. В запасе-то всего четыре часа осталось…

Артем сидел в своей комнате на символически застеленной кровати, и без малейших признаков стресса швырял в какую-то кляксу на планшете красно-белым шаром. Я села рядом и выяснила, что это редкий покемон, который «всех порвет», у Паши жить здорово, если не считать самого Пашу, соседи прикольные, а волноваться, что они узнают, кто тут Вестник, не надо, потому что «агенты тьмы себя не выдают», и вообще он на девчонку ни капли не похож. Не поспоришь… Живот подло заурчал, и я доела остатки пиццы из холодильника, запив изрядно выдохшейся колой. И совесть меня совершенно не мучила! Потом мы долго валялись в обнимку, обсуждая придуманный для игры с Олей и Костей эпический сюжет. Точнее, Артем рассказывал, за каким поворотом на них должны напасть драконы, злобные бессмертные упыри и саблезубые кролики, а я умиротворенно кивала. Счастье, что он относится ко всему так: одновременно и всерьез, второй год храня нашу тайну, и с той детской беззаботностью, которая мешает заработать психоз от осознания грядущей встречи с… упырями. Агент тьмы клялся «их уделать» и хвастал, что Нина обещала ему каникулы до окончания новогодних праздников. Январь… Да, верно. Наверняка все уже закончится в январе. Чем? Выжидание подходящего момента – занятие непредсказуемое!

Артем переключился на ловлю покемонов. Невразумительно пыхтел, сведя рыжие брови к переносице, и так тряс планшет, словно хотел вытрясти несчастных монстров на кровать. А я… Я твердо решила приготовить на ужин нормальной еды и пошла к Кире. Обещали доставку продуктов в тот же день, и где они? Надеюсь, местные бандерлоги не слопали все вместе с курьером.

В коридоре было тихо, гостиная пустовала. Половина недавнего собрания разъехалась, оставшиеся предпочли заняться своими делами или переживать в одиночестве. В энергетическом фоне здания отчетливо ощущалась чужая подавленность, в сознание вгрызалось чувство вины. Оле, Дине и еще одной, пока неизвестной мне девочке, не грозят ни разрушительные силы, ни миссия по освобождению Потока. Но сказать им об этом нельзя, придется заставлять и дальше нервничать да гадать. Утешало лишь, что боятся они не напрасно, их жизни действительно в опасности. Нет гарантий, что бессмертная троица, устав искать Вестника, не вздумает избавиться ото всех подходящих девочек. Кстати! До сих пор непонятно, почему в этот раз тьмой инициировало мальчика, еще и такого маленького. С чего вдруг порядок нарушился, спустя пятьдесят веков и пятьдесят Вестниц-подростков? Все, что осенью ответил Хранитель – мне рано знать об этом. Хотя, возможно, имел в виду Эсте, о которой я начала задавать вопросы. Кажется, тогда я его спросила о шестом знаке на песке в первородном мире – волне в незамкнутом круге.

В ушах застучало, стены расплылись мутными пятнами. К горлу подкатила тошнота, захлестнуло волнением. Диким, всепоглощающим. Не моим. Не пойми откуда дохнуло пылью и сыростью. В глазах потемнело, опора ушла из-под ног.

На каменном полу холодно, хотя какой пол – яма, за поворотом подкараулившая.

– А то ж, – сверху возникает Кама, – шею себе свернешь, и никакой злобной девки не надо.

Я встаю – медленно, но все же. В тоннеле мы вдвоем, прочие ушли вперед, ибо не возятся с той, кого глаза подводят и ноги не держат. Времени в обрез.

– Почти добрались, – говорит она тепло и без укора. – Поспешим, и без того отстали.

Темным сводом нависает пещера, саднит ободранное колено. Кама вздыхает, протягивает мне руку. Сложно найти момент более неподходящий, но я собираюсь сделать это именно сейчас.

Сказать правду.

И я знаю наверняка – она ей очень не понравится.

– Это была я.

Три коротких слова, в которых все. Тоска, вина и корень зла – сожаление. Чувство, более чем неуместное. Прошлого не воротишь.

Кама не отвечает. Просто смотрит. Долгим, ничего не выражающим взглядом. Сжимает мою ладонь и тянет на выступ. Пальцы у нее твердые, горячие. Она молча отворачивается и тащит за собой. В глубину пещеры, заброшенного города, к остальным…

Колыхалась кремовая занавеска, из приоткрытого окна струился холод. Я сидела на узком подоконнике. На плечах непонятного происхождения шаль, в руках обжигающая чашка. Судя по виду за стеклом с налипшими снежинками – первый этаж. Что?! Как я здесь оказалась?… С подоконника меня сдуло тотчас, в угол совершенно незнакомого кабинета. Массивы пустых шкафов, мощные кресла у дубового стола. Чашка выпала, но не разбилась, приземлившись в лужу исходящей паром воды. Если верить цвету – обыкновенный кипяток. Гадость, пить такое. Но, может, Эсте нравится. Много я о ее вкусах знаю? Черт! Дернуло же этот знак вспоминать. Перед глазами плясала дурацкая волна, окутывало холодом и острым предчувствием беды. Нет! Хватит… Она пять тысяч лет назад умерла, и плевать мне – почему. У меня есть своя жизнь, своя. Голова загудела, во рту скопилась противная горечь. Я с усилием ее сглотнула, зажмурилась.

…за бортом плещутся волны. Парапет искрится от солнца, проплывают здания, красивые, аж дух захватывает. Конца и края им нет, но рассматривать не наскучило. Резко заносит в сторону, я цепляюсь за кресло.

– Ты этой штукой точно управлять умеешь? – уточняю недоверчиво.

– Ну плывем же, – разводит руками Паша, отпуская руль катера. Внутри холодеет, невольно вскакиваю. – Нет-нет, сядь.

– Про безопасность будешь рассказывать?…

– Про низкий мост!

И он приближается. Я сажусь, задерживаю дыхание. Накрывает полумраком, журчание воды становится четче, глубже, проникает в самые уши. Сверху, над головой – перечеркнутое балкой каменное чрево моста, протяни руку, и дотронешься. От него веет холодом. Немного страшно, и хочется пригнуться. Не могли в этом Петербурге мосты повыше строить? Выныривает свет, снова по обе стороны набережная. Наконец вдыхаю и поворачиваюсь к капитану катера, который теперь скользит образцово плавно.

– Хм-м-м, – Паша шарит глазами по приборной панели, – ты инструкции не видела? Где-то тут была.

– Ты специально, – уличаю я, – меня пугаешь. Не смешно!

– Ага, конечно, – веселья в нем хоть отбавляй. – Не переживай, у нас спасательный круг есть. И сигнальная ракета, на случай, если заблудимся. Я обещал твоей бабушке вернуть тебя в целости и сохранности.

– Прекрасно помню, что ты наговорил старой доверчивой женщине, – ворчу я, с трудом пряча улыбку. – Вот упаду за борт, что ей скажешь?

– Что вытащил и высушил, – объявляет он ответственно, – но лучше все же не падай.

– Только вместе с тобой!

Я придвигаюсь к нему. И все-таки улыбаюсь…

Слышалось эхо плеска, головокружение утихало. Ни мельтешения навязчивого знака, ни чувств и картинок из чужого прошлого. Хорошо. Получилось, перебила… Не терять себя и своего – это главное, это работает. Я помассировала виски, шаль сползла с плеча. Лавиной накатила безысходность, замутило сильнее прежнего. Эсте… Да чтоб тебя! Невольно распахнув глаза, я сползла по стене на пол, обхватила колени. Елочка паркета зарябила, в нос ударил тяжелый металлический запах. Кабинет померк.

…холодно. До дрожи, нестерпимо. Кромешный мрак, холодные осколки на холодных плитах холодного зала. Встать? Ни сил, ни желания. Ничего. Время рассвета, а дыхание ночи все еще ледяное, смертельно близкое. Липнет к затылку, проникает под кожу. Холод пещеры всюду, и ладонь, стиснутая в моих пальцах, тоже холодная.

– Отпусти ее, – трогают за плечо. Тео, первым из всех заговорил. – Она мертва.

Сжимаю сильнее, до хруста, до боли. Почему Кама? Почему не я? Так честно было бы. Правильно. Она провела меня в этот зал, через тоннель, за руку, ни слова не обронив, хотя правда была озвучена, открыта, и я ощущала четко – не простит. Да… Теперь уж точно.

Привычные к темноте глаза выхватывают силуэты, пять тусклых, неподвижных и столько же живых, немногим ярче. Искали спасения, а нашли ту, которую избегали. Спасло чудо и Крис. Он где-то поодаль, на расстоянии – от нас, от них, от нее.

– Это ведь была Нири, – шепчет Иллит. – Я ее узнала.

– Оставь, – голос Яники властный как никогда, – он привел, он и избавился.

Крис молчит, давно молчит, с тех пор как мы отправились сюда. Это пугает, но не больше, чем остальное. Привел! Я смеюсь. Громко, эхо подхватывает, кружит, бьет об стены каждый звук, и множит, множит, множит… Никто не мешает, кажется, и не слышит вовсе. Смолкаю нескоро, то ли устав, то ли захлебнувшись. Густо разливается тишина, веки тяжелеют. Все кончилось? Можно вернуться домой?

– Уйдем, – выдавливаю я хрипло.

– Далеко? – отзывается за спиной Базиль. Оборачиваться лишнее, чтобы его усмешку заметить. – Ты не чувствуешь?

Я замираю, прислушиваюсь. К себе, к ним, к холоду вокруг. Чувствую, еще как…

Мир вспыхнул, задвоив расплывшуюся картинку, и бешено закрутился. Рябь карусели, едва сдерживаемая тошнота. Трясло, медленно доходило – угол кабинета тот же. Пол твердый и какой-то вязкий, ни подняться, ни шевельнуться. В глубине сознания царапались чужие воспоминания, мысленно уносило прочь. Все… Довольно. Я мотнула головой, собралась. Шла бы она, со своей Камой! В небытие, откуда пытается вылезти. Померла так померла, нечего тут! Стиснутые зубы, глоток воздуха. И накатившая следом расслабленность.

…трава высокая и щекотная, деревья редкие, из людей – только мы. Далеко забрались. И, кажется, нашли. Приседаю осторожно на корточки, в зарослях мелькает рыжий хвост. Не слишком пушистый, зато жизнерадостно приподнятый.

– Кис-кис-кис, – подзывает Соня.

– Это белка, а не кошка, – улыбаюсь я. Протягиваю раскрытую ладонь с орешком – низко, многообещающе. – Хочешь?

Белка резво выныривает из укрытия. Три прыжка, и уже рядом. Пальцев на мгновение касаются крошеные коготки, ореха как не бывало. Рыжий хвост снова мелькает в траве.

– Жульничаешь, – протестует Соня.

– Способ мы не оговаривали…

Белка вскарабкивается на дерево, на верхнюю ветку, берет добычу в лапки. Звук доносится жуткий, как пилой по…

– Лейка-а-а, – Соня затыкает уши. – Хоть бы очищенный дала!

– Справится, – хмыкаю я.

Справляется. После умывается, задумчиво и сосредоточенно. Та еще актриса.

– Мой выход, – торжественно объявляет Соня.

Растекается энергия: странная, теплая. Приятная. Пульсирует, мелко сотрясая воздух. Белка навостряет уши, заинтересованно водит носом.

– Это что? – присматриваюсь.

– Тс-с-с, – Соня толкает меня в бок.

Замолкаю. Рыжая любительница орехов спускается по стволу, семеня лапками. Прыг, и на траве. Подлетает к источнику пульсаций, ложится у ног. Практически мурлычет, бока ходуном. Без стеснения трется руку мордочкой.

– Не кошка? – гордо спрашивает Соня. – Ну, кто тут заклинатель белок?

– Хоть сейчас в цирк.

Энергия рассеивается, теплота уходит. Белка вскакивает и исчезает в зарослях. Только ее и видели.

– Так-то, – Соня победно щелкает пальцами и показывает мне язык. – Сама свои орехи точи!

– Вот еще.

– Тогда мне отдай.

Достаю пакетик, она выхватывает его. Радостно прижимает к груди. Надеюсь, не будет прямо тут грызть…

Шелест травы отдалился, а ощущение счастья осталось. Зыбкое, но настоящее. Дурнота отступала, мысли прояснялись. Отлично, замечательно, так держать. Я попыталась встать, голова предательски потяжелела. Кабинет мерк, призванная из прошлого эйфория таяла. Концентрация, рывок. И мысленный, и нет – в сторону дивана, прочь с пола. Я тут, здесь, и нигде больше! Смогу, справлюсь. Соня много улыбалась, всегда улыбается, и сегодня мне обязательно улыбнется. Маячили волны и недорисованные круги, но отдельно, не накладываясь друг на друга. В сознание скреблось что-то чужеродное, непрошенное, настаивало быть увиденным. Разбежалась. Пошла вон! Вдох, второй, третий. Четвертый, пятый. На пятьдесят шестом сбилась. Все еще в себе, что ценно. И никаких каруселей.

Отпустило. Надо же, действительно отпустило…

Чашку я вернула в шкаф, к замеченному на полке сервизу. Разлитую воду промокнула салфетками, благо, нашла в столе целую пачку. Шаль оказалась скатертью с комода, огромной, вязаной и круглой, сложенной пополам. Ох уж эти девицы из темных веков, хватают что попало. А я, считай, наяву видела то, что запечатлел первородный мир. Роковое путешествие в заброшенный город, пещера с полуразрушенным залом, встреча с Нири. В голове, словно пазл, по кусочкам складывалась картинка. Не очень понятная, уж больно много деталей не хватало. Зачем выжившие одаренные отправились в пустыню? Почему им удалось победить Вестника? Прошлый уничтожил весь город! В чем таком ужасном призналась Эсте? Хорошо бы узнать, но лучше не от нее… Боюсь, не справлюсь со следующим приступом слияния сознаний. Впрочем, вряд ли это слияние. Она меня попросту выталкивает, занимает мое место, даже наблюдать за собой не дает. Нельзя позволять ей себя подавлять, так что обойдусь без новых видений. И сны пусть туда же забирает! Часть ответов таит глубокий Лектум, или как говорили в те века – сердце Потока. Не с потолка же родилось их решение бежать именно в тот город, за тридевять земель. Соня упоминала, что он издавна привлекал людей с даром, еще до разрушения. Прятавшиеся от Нири одаренные тоже рассчитывали что-то там найти. А кроме белого сосредоточения энергии, из которого черпалась сила, подсказок у них не было. Нужно кое-что проверить. Оно важно, стоит рискнуть. И мне понадобится помощь!

Паши в здании не было – видимо, основательно уехал встречать партнера. Прождать можно долго, а чего у нас в запасе нет, так это времени.

Кира нашлась в своих апартаментах. Лежала – если так вообще уместно сказать – на диване в немыслимой позе, закинув босые ноги на его спинку и примостив на животе ноутбук, и с таким запалом била по клавишам, что оставалось лишь удивляться, как они еще не разлетелись по всей комнате. От нее исходили одновременно и ликование, и гнев, приправленные сумасшедшим азартом. Поразительное сочетание несочетаемого! Заметив меня, Кира оторвала глаза от монитора и, не переставая печатать, выпалила:

– Не парься, все под контролем, мы со всем разбираемся.

– Спасибо. – Я замерла перед диваном, в голове вихрем пронесся услышанный в гостиной разговор. А ведь ей тоже только сегодня истинное положение вещей открылось. Наверняка чувствует себя обманутой. – Ты…

Подходящие слова не подбирались, на языке вертелось дурацкое: «Не обижайся, пожалуйста». Действительно, чего ей обижаться – подумаешь, втянули под благовидным предлогом в войну с Советом и создание новой организации для одаренных, не сообщив, зачем все это на самом деле надо. Мелочь какая.

– Я даже не рассчитывала, что вы меня к вашим страшным тайнам приобщите, – она фыркнула и захлопнула ноутбук, – да и не то чтобы хотела. Запущенного сценария в накрывшихся ныне джунглях хватило, чтобы понять – жесть вся эта тема.

Весьма подходящее определение.

– К тому же благодаря тому, что я была совершенно не в теме, нам удалось отмазаться, – обиды в ней была всего капля, и та почти бесследно растворялась в бушующем море воинственности. – Провал был близок! Совет знатную свинью подложил, просветители, чтоб их. Половину вемов уже сдуло. Ну и хрен с ними. Считай, мы избавились от… потенциально ненадежных элементов. Вырулим! Лично-шкурные интересы по-прежнему у любого из нас имеются. Легенда годная – спасаем Поток, мочим с помощью Хранителя и Вестника прожорливую заграничную команду, избавляемся от ловушки. Сплошной профит.

– Это не совсем легенда, – призналась я. – В общем-то, так оно и есть.

– Я в курсе, – подмигнула Кира. Гляжу, в деле просвещения Паша тоже преуспел! – Поэтому с чистой совестью говорю всем чистую правду. Надеюсь, настоящего Вестника вы хорошо спрятали.

Лучше некуда. У всех под носом… Как уверяет Влад, по статистике это самое надежное место. Ладно. Кажется, случившееся по нам хоть и ударило, но не критично.

Я присела на подлокотник дивана и сказала:

– Мне нужна твоя помощь.

– Еду привезут вечером, клятвенно обещаю сгрузить ее в твой холодильник.

– Замечательно. Но я не об этом.

Кира сунула ноутбук между собой и спинкой дивана, с интересом уставилась на меня.

– Помнишь, ты Пашу вытащила из глубокого Лектума? – спросила я. Получила кивок и вспышку любопытства. – Сможешь повторить? В смысле, не с ним… Со мной.

К любопытству примешалась изрядная порция азарта.

– Ты ничем не рискуешь, – продолжила я осторожно. Вдруг спугну, хоть и слабо верилось. – Хочу навестить те края, проверить кое-что насчет Вестников. План такой: обмениваемся энергией, погружаюсь в Лектум, толкаешь меня глубже. И сразу зовешь обратно. Постоянно, без перерывов, до тех пор, пока не вернусь. Я не уверена, за сколько управлюсь, и успею ли все рассмотреть, но мне нужна возможность уйти в любой момент.

– Ясно, – Кира с готовностью потерла руки. – Вроде звучит продуманно.

– Точно ничего не смущает?…

– Ну, ты же знаешь, что делаешь, и не раз была там. Не позволишь себя сожрать.

– На ловушку им необходимо время. Если почувствую малейшие колебания фона…

– Дашь деру, а я подержу дверь. Уговаривать не надо, я согласна. Ты у нас самая ответственная и рассудительная, кому доверять, как не тебе?

Да уж… Рассудительность – мое второе имя. Особенно в последние месяцы! Впрочем, сейчас проблем быть не должно. Восстановленный дар позволяет ей полноценно меня подстраховать, и успешный опыт имеется.

– Работу отложи, на звонки не отвечай, – строго предупредила я. – Вообще ни на что не отвлекайся.

– Заметано!

Отключив ноутбук с телефоном, она демонстративно засунула их под подушку и насмешливо села сверху, я заперла дверь и поудобнее устроилась рядом с ней.

– Поехали?

Касание ладоней, на мгновение открытый энергетический канал. Этого хватило. Тягучие сочные сгустки, пульсирующие, горячие. Ее – ко мне, мои – к ней. Немножко, чтобы установить связь. Недолгую, но надежную и прочную. Энергия у Киры была непривычно сильная, щекотными пузырьками кружила пьянящая беззаботность. Получится, у нас обязательно получится. Я закрыла глаза, сделала контрольный вдох. Нащупанная граница миров полоснула по глазам, мир превратился в белое податливое полотно. Лектум, чистое подсознание, сны наяву. Не успела даже для галочки что-то нарисовать – прицельно зацепило и толкнуло прочь, в глубину. Я позволила, вопреки отчаянно бунтующему чувству самосохранения. Тотчас провалилась в бездонную пропасть. Белое засияло ярче: ослепительное, недоступное. А вот и оно, сердце Потока.

Первым делом я внимательно прислушалась. Ощутила исходящий извне зов и далекие искры тепла. Кира, точно она. Висела сверху манящим огоньком спасительного маяка. Сработало! Направление было задано, все внутри отзывалось готовностью устремиться на поверхность. Пока рано. Сначала – то, ради чего пришла.

Не отпуская ведущей домой ниточки, я всмотрелась в разлитую всюду энергию. Толком не представляла, что именно стараюсь увидеть. Но ответ рядом, близко. Прямо здесь! У пришедших сюда впервые Камы и Эсте не было подсказок и инструкций, однако они поняли, как оно устроено. Разглядели что-то, установили правила и научились пользоваться этой силой – с ограничениями, зато безо всякого переселения в Поток. Конечно, ныне от прежней его силы лишь огрызки остались… Неважно. Как говорил Вениамин, суть неизменна. И кое-что действительно было. Словно мерная линия на давно опустевшем стакане. Истощенный резерв изначально предупреждал о пороге допустимого, давно пересеченной. А что за ней? Угроза чувствовалась до сих пор – продолжишь брать, в Потоке сработает сигнализация. Не слишком четкое предостережение, но… Я-то знала наверняка – просто явится тот, кто перекроет. Так было в первый раз, когда вместе с хапугами покарали целый город. Так было и во второй раз. Видимо, кто-то из древней одаренной компании Камы был неосторожен, хватил лишнего. Пришла Нири. Вспыхнуло чужое, совершенно нерациональное чувство вины, в памяти всплыло признание Эсте. «Это была я»… Зачем она превысила лимит? Для чего?…

– Тебя не звали, – прилетел из ниоткуда певучий голос.

Я вздрогнула. В непроглядной белизне вырисовалась точеная фигурка и тут же исчезла из вида. Плотное марево не шелохнулось, по-прежнему чистое и совершенно безмятежное. В этот раз нордических пейзажей не будет? Пора убираться отсюда: меня заметили, да и большего о делах давно минувших дней не высмотреть. Внимательно следя за разлитой вокруг энергией, которая пока не пыталась обрести форму или окружить давящим кольцом ловушки, я сконцентрировалась на Кирином огоньке. Вот он – снаружи, светится теплом, зовет. Рывок, и буду на поверхности. Но что-то во мне сопротивлялось, останавливало. Настойчивое, неподвластное. Сковывало, лишая воли, захватывая контроль. Требовало обернуться и…

– Я все исправлю, я обещала, – вырвалось в пустоту.

Не мои слова, и обещания не мои. Энергия ослепляла, окутывало тоской с острым привкусом сожаления. Нет, надо уходить, немедленно уходить! Пространство заклубилось туманом, сквозь него полоснуло ненавистью и презрением. Впереди возник силуэт, приближаясь. Если бы могла – зажмурилась. Как же светло… Белое полотно разошлось по швам, обнажив еще более яркую вспышку, словно током ударило направленным импульсом – резко, прицельно. Больно, до помутнения.

– Не смей, – звякнули льдинки, – прикидываться ею.

На меня неотрывно смотрели глаза – раскосые, глубокие. Темные, темнее некуда. И злые, очень. Эта злость не пульсировала нервными сгустками, она растекалась бескрайним, навеки застывшим озером. Холод, только мертвый холод. Звон натянутой внутри струны, разом спавшее оцепенение. Желания Эсте тотчас потускнели, утратили важность и власть. Я попятилась. Стала собой, целиком. Смогла сосредоточиться и рвануть прочь. Вверх! На зов, к теплому огоньку. Выше, еще выше. Навалилась вся тяжесть реального мира, из белизны вынырнула похожая на рабочий кабинет комната. Мягкая спинка дивана, взволнованное лицо Киры с плотно сжатыми, побелевшими от напряжения губами.

– Удачно прошло?

– Есть над чем подумать, – выдавила я.

Она удовлетворенно кивнула и с облегчением бухнулась обратно на диван. Кажется, нелегко ей далось мое путешествие… Постоянная концентрация – занятие энергозатратное, выматывает. Я не без удовольствия потянулась, разминая затекшую спину, Кира выхватила из-под подушки телефон, на ходу включила и, просмотрев замелькавшие строки, хмыкнула:

– Четыре раза кто-то в гости ломился.

– Влад!.. – осенило меня.

Позорище какое, просила его не опаздывать, а сама… На улице стужа, Кире не дозвониться, потому что мне приспичило сходить в Поток. Влад все еще был здесь – отсвечивал растерянностью со стороны двора. Вернувшийся к жизни телефон требовательно затрезвонил.

– Упорный парень, – усмехнулась Кира, нажимая в непонятном окошке мудреную последовательность кнопок. – Беги, встречай, отогревай.

Надеюсь, он не успел превратиться в сосульку. Уже в дверях я обернулась и бросила на прощанье:

– Спасибо.

Пожалуй, скупая получилась благодарность. Особенно за столь долгое и напряженное гадание, собираюсь ли я вообще очнуться.

– Ерунда, обращайся, – отмахнулась она, пристроив на коленях открытый ноутбук.

Один взгляд на экран вмиг сделал ее довольной как слон, счастьем аж заискрило. Да… Вот уж кто полностью в своей стихии.

Заскочив по пути к себе в апартаменты, я в темпе собралась, захватила дубленку и спустилась в холл. Влад ждал на нижних ступенях лестницы, в куртке сигнального салатового цвета и таких ботинках, в которых вполне можно было за раз протоптать в сугробе тропинку. Влажные волосы стояли дыбом, шмыгал красный нос, прикрытый ладонью в заледеневшей варежке.

– Прости, – выдохнула я, – потеряла счет времени. В буквальном смысле.

– Ничего, я запомню, – пробубнил он, – что приходить заранее – не особо блестящая идея…

– С меня пирог!

– Да ладно, – Влад потер нос, видимо, проверяя на месте ли тот, – на самом деле я не так уж плохо провел время. Хотя, если ты настаиваешь…

Я фыркнула, в его кармане тренькнул телефон. С трудом подцепленный варежкой девайс выскользнул и чуть не шлепнулся на пол, но был ловко пойман в полете. Ясно, каким образом пополняется коллекция трещин на корпусе.

– Ух ты, Артем проснулся, – весело отозвалась несостоявшаяся жертва обморожения. – То никого и гробовое молчание, то скопом спешат на помощь.

– Закон подлости.

– Закон жизни!

– Это какой? – осведомилась я.

– Все или ничего… – с несчастным видом закатил глаза Влад.

Получил от меня тычок в бок и задание вызвать такси, пока телефон не расшиб. Философ тоже мне.

– Ехать можно, – посерьезнел он. – Злыдней в округе нет. Только кто-то… очень невнятный и неопасный, светит и светит, совсем никуда не пропадая.

Тео?…

– Это Соня, – уверенно сообщил Влад.

– Ты видишь Соню? – ахнула я.

– Думаю, да. Похожа. Я присматривался… Когда вы ко мне в офис приезжали, помнишь? Она уже была какая-то странная.

– Раньше ты ее на расстоянии не видел. Твоя сила что, увеличивается?

– Растет как на грибах, – он задумчиво прищурил один глаз, будто к чему-то прислушивался. – Вместе с гулом в голове, что обидно.

Так уж повелось, все связано… И даже спрашивать не стану, при чем тут грибы!

Вызвоненная Кира очень удивилась тому что «мы сразу уходим», но вопросов не задала, судя по фоновому стуку клавиатуры, ей было не до нас. Ожидание такси у ворот скрасили девицы через дорогу. Возились в заснеженном скверике, лепя кривого снеговика в пару узнаваемого вида кролику, и томно подмигивали Владу. Он делал невозмутимое лицо и посвистывал в варежку. Неплохо провел время, значит? Хорошо хоть вовсе не забыл, зачем пришел. Без пирога обойдется! Как говорила моя бабушка, хорошего – понемножку.

В машине было тепло и тихо, лишь иногда диктовал повороты навигатор. Не отказалась бы от такого же набора мгновенных советов, по поводу, что делать дальше, и как быть. Допустимый уровень импровизации давно превышен! Влад сидел впереди и постоянно ко мне оборачивался – не говоря ни слова и ерзая под ремнем безопасности. Согреться пытался, наверное. Я откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза. Соня… Те разы, что я набирала номер клиники, неизменно узнавала – она спит или занята чем-то с доктором. Впрочем, грех жаловаться, пусть лечат и не дают лишний раз никому тревожить. Хоть бы поправилась! Состояние ее здоровья пугает, как и жуткое энергетическое истощение. Однако Влад видит Соню наравне с заграничными гадами. Откуда берется столь заметная энергия? От ребенка? Обязательно присмотрюсь при встрече…

– Остановите здесь, – раздалось с переднего сидения категоричное.