Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Часть первая: «Влияние». Глава 7: Реверанс

Япония. Токио.

Семь часов спустя.

Боинг-767, выпустив закрылки, коснулся асфальтированного полотна взлётно-посадочной полосы ночного мегаполиса. Подпрыгнул и вцепился в землю всеми шасси, резко сбрасывая скорость. По салонам прокатился облегчённый вздох.

Люди до ужаса боятся летать – телевизоры не перестают показывать ежедневные трагедии катастроф в разных концах мира. Чёрный пресс СМИ работал великолепно, не обращая внимания на статистику.

Сергий протяжно зевнул, забирая окружающую энергию. Она в биосфере есть практически везде, кроме геопатогенных зон, которые, наоборот, энергию отбирают.

Сёма боязливо поводил раненым плечом, ощущая последствия лечения, расплылся в улыбке:

– Благодарю, брат. Как всегда, высший класс. Мне надо тоже пару ступеней подучить. Авось пригодится.

– Ты свои командировочные отвоевал. Сейчас поймём, что нужно Ино, и я всё доделаю сам.

– Да я что, против, что ли? – Леопард ещё раз поводил плечом. – Воюй. Поговорку знаешь? Один в поле не воин…

Сергий усмехнулся:

– А продолжение знаешь?

– Какое продолжение?

– Ну ты только первую часть поговорки сказал. У нее есть вторая.

– Да? – прищурился Сёма. – Это какая-же?

– Один в поле не воин, а путник.

Сёма зааплодировал, довольный отрывшейся глубиной, казалось бы, простой, давно понятной фразы.

Скорпион помрачнел, прислушиваясь к себе. Лоб нахмурился, глаза забегали, словно глубоко в себе таил сонмы нервов, но ходу им не давал.

– Не в этом дело. Сегодня мы должны вылететь домой. Я что-то чувствую. Что-то совсем близко. Рядом… Надо успеть.

Сёма сжал за плечо.

– Не, брат, с таким настроем ты не боец. Какое тебе состояние боя, когда ты всеми мыслями остался в Хабаровске? Сегодня пусть пули ловит кто-нибудь другой. Расслабься.

– Мы не браманы[1], чтобы расслабляться. Воины всегда на стороже.

[1] Браманы – высшая каста мудрецов в ведизме.

Воздух сгустился. Обстановка изменилась. Кожаные кресла перед глазами резко сменились на стены, увешанные разукрашенными бамбуковыми циновками, полотнами иероглифов: земля, жизнь, сила – заботливо перевёл для мозга переводчик.

В воздухе носилась музыка странного струнного инструмента, то ли из одной, то ли из двух струн. Слух воспринимал его именно таким. Витал едва уловимый запах корицы и соевого соуса.

Сёма проморгался, говоря в пустоту первое, что пришло в голову:

– Политикам только кажется, что они обладают властью. Реальная власть у тех, в чьих руках оружие, кто профессионально организован и подготовлен к решению боевых задач. Не так ли, Ино?

– Ты во многом прав, белокурый, – послышалось со всех сторон.

Даже тренированное ухо не могло определить источник звука.

Скорпион снова зевнул:

– Ты вытащила нас из самолёта для того, чтобы посадить в пустую комнату или эти запахи – признак того, что ты хочешь нас накормить перед миссией? Я бы предпочёл твоим суши пару часов сна. Или баньку с квасом.

На полу образовался низкий столик, уставленный национальной снедью. Прямо напротив за столом сидела невозмутимая Тосика.

– К сожалению, хозяйка не в настроении.

– Это её золотой запас царской России жмёт. И судьба Курил беспокоит, – не упустил случая подпустить шпильку Сёма, вытирая руки мокрым полотенцем и хватаясь за палочки. – Пусть не боится. Запас к нам за транзит по струннику за пару лет сам перетечёт, а на островах ракетные турели с ядерными ракетами уже стоят. Впрочем, вам и так радиации по уши хватает. Успокоились бы уже. А то молчите только во время гуманитарной помощи.

Тосика никак не выразила эмоций. По каменному лицу вообще было сложно догадаться о настроении Серой.

– Тосика, вам бы в картишки. Все прикупы ваши, – снова подмигнул Леопард.

Сергий помассировал виски, не притрагиваясь к еде. Внутреннее беспокойство не покидало. Сухо обронил:

– Тосика, давайте о деле. Какова цель второй миссии?

– Набутаро, – тут же ответила Тосика. – Ставленник Ино взбунтовался, подмяв под себя большую часть семей якудзы.

Сёма присмотрелся к зелёному квадратику васаби – острейшей приправы в мире – прошептал, хватая на палочки:

– Моей стойкости хватит, чтобы преодолеть тебя. Я уже не тот, что три года назад! – сказал он и отправил весь кусок в рот, прислушиваясь к ощущениям.

– Тосика, вам не кажется слишком странным, что Ино не может справиться со своим ставленником? – сказал Сергий, краем глаза поглядывая на огнедышащего блондина. Тот сметал со стола всё, что было, лишь бы перебить поток горечи во рту и перестать лить слёзы.

– Это её условия, – беспристрастно ответила Тосика. – В случае успеха местечко для сенсея уже подыскано. Финансы готовы к отправке в ваш банк.

– Наш банк? – поднял бровь Скорпион.

Тосика кивнула, не вдаваясь в подробности.

Сергий вспомнил голодные годы больницы, уличные скитания, обречённые взгляды беспризорников. Решительно поднялся, загоняя сон и усталость далеко внутрь.

«Нет уж, отдых потом. Пора поднимать страну из этого экономического бреда реформ. Ради всех её жителей, вперёд, Сергий. Прочь усталость-тоску».

– Лео, пойдём, Родина-Мать зовёт.

Сёма перестал кривляться, изображая попытки избавиться от васаби. Посуровел, скулы заострились. Но на прощание не удержался, добавил:

– Вот если бы ещё разум-отец позвал…

Дневной Токио бурлил. Город вечно снующих туда-сюда машин и людей показывал, что значит человеческий муравейник – «человейник».

Ночной Токио восхищал, играя красками многочисленных подсвечиваемых и реклам. Этот город никогда не спал и японской мафии в эту ночь тоже не спалось. Набутаро ощутил на себе гнев русских ниндзя, которые проникли внутрь вне откуда и ушли в никуда. И лишь ещё один небоскрёб запылал горящим факелом на потеху случайным очевидцам, добавив работы пожарникам, полиции и государственным конторам, которые так и не поняли, что произошло и привычно списали всё на бандитские разборки.

Двое же спокойно сели в самолёт. Командировка не затянулась.

Скорпион торопился, ощущая, что должен быть дома для более важных дел.

Часть первая: «Влияние». Глава 8: Тайны моего города

Хабаровск.

Девять часов спустя.

Солнце висело на небосводе, силясь дотянуть до полудня. Жители города забились по квартиркам под кондиционеры, не желая выходить на раскалённую улицу без крайней необходимости. Город замер и опустел, утомлённый августом.

Джип домчал от аэропорта до квартиры быстро. Трассы города были подозрительно пусты. Блондин гнал, по спецназовской привычке забыв правила дорожного движения, но ДТП не устраивал.

Внедорожник вцепился в трассу, как танк в землю, и в повороты вписывался так, словно законы тяготения вовремя отменяли. От самого аэропорта зелёный свет был на каждом светофоре. Леопард не задумывался, стечение ли это обстоятельств, или напряжённое лицо Скорпиона означало беды.

Отвлекал от подобных мыслей Василий, бормоча из динамика:

– Свой банк в центре города. В этом году. Признаюсь, не ожидал.

Скорпион помассировал растянутый в бою голеностоп, криво усмехнулся:

– Ты только новости не смотри. Особенно международные каналы.

Сёма невольно улыбнулся и скривился от боли в рёбрах. Кости целы, но всё тело сплошной синяк. Помяли здорово, живого места не осталось.

«Придётся пару суток поспать. Не воинское это дело, лазать по небоскрёбам без страховки. Да и с этажа на этаж, пробиваясь сквозь орды самураев. Надоело. Выспаться надо», – пришел к выводу дня блондин.

– Молодцы, парни. Кстати, девушки ваши к вечеру с экскурсии на Сикачи-Алян приезжают. Насмотрелись на каменные изваяния прошлого с головой. Признаюсь, мне пришлось долго уламывать деканов институтов собрать группы первокурсников на экскурсии раньше начала учебного года. Пришлось институтам обновить компы.

– Благодарю, Василий, до скорого.

– Отдыхайте, парни.

Сёма въехал во двор, безуспешно выглядывая места для парковки. Один умелец поставил свой навороченный внедорожник прямо поперёк парковки, загородив одновременно целых три места для стоянки, что в условиях стесненного двора было смерти подобно для обычного автолюбителя. Но те, кто ездил на крутых автомобилях, словно обладали бессмертием.

– Не оскудеет земля талантами! – буркнул Сёма, вылезая из машины. Подошёл к сияющему автомобилю, но вовремя вспомнил о вывихе. – Скорп, у меня плечо с прошлого раза не заросло. Подтолкни дяде машинку. Тёти ездят на автомобилях поминиатюрнее.

Сергий, хромая, вылез из салона, подошёл к стеклу, причитая:

– Достал меня этот таможенник. В прошлый раз толкали. Тупой. Дважды не повторяем.

Ребро ладони выбило стекло. Воздух разрезали жалобные визги всех кошек мира. Автомобиль усиленно звал хозяина, жалуясь на раны.

Сёма, вздохнув, поспешил к своей машине, предчувствуя развязку и отгоняя автомобиль подальше за дом.

Из окна пятого этажа вылезла толстая репа начальника таможни:

– Ты чё, урод, жить надоело?

Сергий молча показал таможеннику захваченную в салоне «Чероки» гранату, выдернул чеку и бросил в разбитое стекло. Затем отошёл, на ходу крича:

– Елисеев, последнее предупреждение по таможне! Хватит дары Родины китайцам за бесценок преподносить!

Взрывом выбило стёкла и покорёжило корпус. Пламя лизнуло салон и подорвало неполный бензобак. Но, ни одна из рядом стоящих машин не пострадала. Джип стоял удобно. А людей на улице и так в летний зной не наблюдалось.

Сергий постоял у подъезда, дожидаясь Семёна и разглядывая повылазивших в окна очевидцев. Мелькнули фотоаппараты, сотовые. Сердобольные хватались за лекарства, причитали. Прочите кидали друг другу фотку с пометкой «смотри, у нас тут тачку взорвали. Так клёво горит».

Обладатели стоящих невдалеке автомобилей отключали вопящие сигнализации. Несколько мужиков вышли отогнать машины… и всё.

Сергий дождался брата, но не дождался мести таможенника. Елисеев так и не появился. Нечистый на руку таможенник предпочёл отсидеться дома, звоня в единую службу спасения, но попадая на людей Антисистемы.

Конечно, приедет патруль, составят акт, опросят свидетелей, но вихрастый из всех показаний исчезнет и дело закроют за недостатком улик – взорвалась от сильной жары, чего уж там, заключат эксперты. Игры в фарс.

Оба молча зашли в тёмный, исписанный подъезд. Не привычна была вся эта грязь дворов и подъездов после вылизанной Японии и Южной Кореи, навевала тоску. Повышенной солнечной активностью напекло голову, и настроение было под стать командировке – мрачной и бессмысленной. Устали. Одни люди убили других с выгодой для себя, а по сути, в мире ничего не изменилось.

Сёма, вздыхая, надавил кнопку лифта – по лестнице после командировки идти сил не осталось, встречаться взглядом с трясущимся таможенником тоже. Стоит за дверью, смотрит в глазок и ждет смерти. Ещё пришедшие в себя автовладельцы, улизнувшие из дома дети, и прочие сознательные граждане начинают стекаться посмотреть на ЧП. Все бегут по лестнице. После взрывов на лифте кататься не принято.

«Господи, как же я устал от этого бремени», – подумал блондин.

Сергий обнял его за плечи, лбы встретились.

– Брат, сегодня отоспимся, завтра переезд. Меня самого уже эти каменные курятники напрягают. Я уже думать без матов не могу. А ты ведь помнишь, каким я чистым пришёл из тайги? А что теперь? Гранаты людям в машины кидаю.

– «Исполать», «мир вам, люди», «вразумляйте», «добро здравствовать». Да помню, как не помнить. Только жизненные условия меняют человека, приспосабливаемся под эту чернь окружающегося пространства. А многие из неё и не выходят, рождаясь и умирая в ней же, не видя других граней одного алмаза.

Скорпион устало хохотнул:

– Сём, ты созрел до суфиев? Может, в пустыню?

– Слушай, а может ты ещё какие поговорки знаешь со второй частью?

– Без проблем. От работы кони дохнут, а люди – крепнут.

– Да ты издеваешься! Не было там такого!

– Было, да подтёрли.

– Ещё! – тут же потребовал блондин.

– За двумя зайцами погонишься – ни одного кабана не поймаешь.

– Кабана? – переспросил Сёма и тут же проникся. – Офигеть! Это же в корне меняет смысл!

Сергий устало зевнул, первым выходя из мрачного лифта. Лампочка под потолком горела едва ли. От обширной экономии ЖКХ заменила стандартные лампочки Ильича лампочками от мини-фонарика или вовсе ручных часов. Энергосбережение в действии.

Сёма прошлёпал по коридору, нарочито топая, как дивизия солдат. Ткнул пальцем в кнопку звонка. Немного подождали, но открывать никто не думал.

«Странно, Елена почти всегда дома. Может, с девчонками ушла в парк гулять? В такую жару? Вряд ли».

Сергий, разгребая все внутренние противоречия, которые терзали всю дорогу, быстро открыл дверь своим ключом. Пальцы странно трясло, на голову давило пудовой гирей. Внутренний страж говорил, что корень всех неприятностей и волнений за дверью.

Сёма отпихнул брата, первым вломился в проход, готовый к бою. Тело услужливо забыло про синяки и перенапряжение, вскрыло очередной резерв, позволяя хозяину двигаться в темпе, без немедленной боли в натруженных мышцах.

Она наступит позже.

Скорпион, поджав левую ногу с проблемным голеностопом, попрыгал на правой в детскую. Блондин носился из зала на кухню, с кухни в спальную и дальше на балкон, снова по коридору, но внешних врагов не нашёл. Но что-то было не так. Елена каталась по полу, хватаясь за голову, словно от жуткой, нестерпимой боли. Носом шла кровь. Владлена, сидя, опёрлась спиной о кровать, пряча голову меж коленей. Веки и губы её были плотно сомкнуты, она испытывала то же, что и Елена, только справлялась с дикой болью и не позволяла давлению извергать из носа багровые потоки.

Ладушка молча сидела на кровати. По щекам большими ручьями текли крупные слёзы. Неестественно синие губы были плотно сжаты в линию, за голову не хваталась, но лучше бы просто болела голова – веки были широко раскрыты, а глаза запали зрачками вниз. На мир смотрели только белки, словно девочка была в трансе.

Сергий, забыв про ногу, метнулся к кровати. По голове тут же словно здорово треснули битой, затем старым чугунным утюгом, а уже после добили массивным бревном. Тяжёлые и массивные предметы всё падали и падали, выбивая землю из-под ног и всячески стараясь отключить сознание. В голове взрывались молнии, гремел гром, перед глазами искрило, яростно носились чёрные мухи. Мощное пси-поле не подпускало к себе никого.

Сергий упал и на периферии оставшегося разума пополз по полу к Ладе. Способности индиго-паранорма у сестры раскрылись резко и самым неожиданным образом.

«Так вот что тревожило внутри. Эх, слишком много времени отдавал командировкам. Надо было сестрой плотнее заниматься, да всё откладывал, откладывал… дурак».

Сёма вырос за спиной, согнулся пополам, сдерживая крик – виски зажали в тиски, макушка грозила взорваться, забрызгав весь потолок содержимым черепа. Морщась, пополз к Елене, потянул за ногу на себя, стараясь вытащить из комнаты, как можно дальше от источника подавления психических волн.

Скорпион помнил, что каждый человек звучит в своём диапазоне. Но если на мозг воздействует другой источник, происходит «разлад». И стоит по возможности дальше отвести либо сам источник, либо тех, кто под влиянием. Поэтому в первую очередь Сергий добрался до кровати, обнял Владлену, приподнял и, что есть мочи, толкнул к выходу. Собственную голову от рывка почти сорвало. Едва пересилил новый приступ «мух». Балансируя чудовищно тяжёлой головой, поднялся на руках по кровати. Опрокинул разлаженную Ладу-источник на бок. Пальцы коснулись её висков, в мозг проник такой импульс, что показалось – кожа на руках объята пламенем, плавится, словно сунул руки в раскалённую лаву действующего вулкана. Но глаза ясно видели, что с пальцами всё в порядке. Просто обман мозга.

Сергий стиснул зубы. Необходимо перетерпеть эту жуткую, невыносимую боль. Сознание боролось с чувствами, разум паниковал.

«Всё обман. Обман. Не верь!».

Лада закричала. Дико, истерично, как раненый, обречённый зверь. Как человек, который увидел и пережил слишком много, не в силах выдержать и совладать с полученными знаниями. Худенькое тело выгнулось дугой. Сергий обхватил сестру замком, прижал к себе, не позволяя сломать ей в приступе позвоночник или свернуть шею.

Пятилетняя Лада кричала нестерпимо, на разный манер, то фальцетом, то басом, меняя интонацию непроизвольно. Хрипела, сипела. Носом пошла кровь. Кровь пошла и из ушей от чудовищного давления в черепной коробке. Это было похоже на ломку наркомана, избавление от бесов и истерику психически ненормального человека разом. Но это не было ни первым, ни вторым, ни третьим. Наверняка это было больнее родов, больнее переломов и костра инквизиций.

Боль за гранью.

Скорпион не смог сдержать слёз, когда длинные, русые локоны маленького ангела на глазах обретали стальную окраску. Белели и седели. Это было страшно и невыносимо ужасно наблюдать. В груди всё сжалось. Он плотнее обхватил сестру, старясь забрать хотя бы часть боли себе. Хоть каплю.

Обоих подбросило на несколько метров под потолок. Скорпион перехватил дыхание, едва успел повернуться в воздухе, приняв неожиданный удар о потолок своей спиной. Снова упали на кровать.

Братик придавил извивающееся тело сестренки всем весом, вдавил в кровать. Силы, которые пробуждались в девчушке, превосходили всю его физическую мощь. Он подозревал, что, если бы Лада не боролась с собой, давно бы распластала его о стену, стряхнув, как пушинку. От этой силы по спине бежали мурашки, впервые в жизни он боялся, что не сможет совладать. Какие Серые, какие Эмиссары? Это было гораздо страшнее.

Сёма, тяжело дыша, стоял на коленях. Наблюдал как всей силы брата и восемнадцати пройденных божественных ступеней саморазвития едва ли хватает, чтобы странная маленькая девочка не разрушила всю квартиру. А то и не сложила весь панельный дом, как карточный домик.

Скорпион прокусил губу от перенапряжения. Тренированное тело перевилось канатами мышц, волосы растрепались. Держал её на пределе сил.

Локоны Лады засеребрились, обретя платиновый цвет. Закатившиеся белки глаз покрылись сеточкой лопнувших капилляров.

Это всё казалось сном. Страшным, неестественным сном.

«Такого не может быть. Какую силу старается подчинить себе Лада? Что проснулось внутри неё?» – С ужасом думал Леопард, не в силах ничем помочь. От очередной психической волны сознание вырубило, как будто выдернули телевизор из розетки. Перед глазами вдруг всё потухло. Блондина отбросило в аут.

Сергий держал неистовую сестрёнку из последних сил. Перенапряжённые жилы свело судорогой. Он перестал их ощущать, удерживая лишь силой воли. Ныло и болело всё. Тело просило пощады, мозг отказывался воспринимать действительность, подвергаясь посторонним нападкам, постороннему программированию, сбою. Психические импульсы Лады сбивали нормальную работу разума. Как радиация уничтожает тело, девчонка неподконтрольными силами разрушала и глушила всё живое, расширяя радиус и не в силах остановиться.

Перед глазами Скорпиона плавали галлюцинации. Стены двоились, мириады фигур, красок, ощущений, странные запахи, которых в принципе не могло быть в комнате, заполонили сознание. Этот бред был страшен тем, что не мог оставить для разума ни одного ориентира. Все пять органов чувств взбунтовались, обрабатывая неверную информацию. Информационный канал переполнился, и «фильтры» больше не функционировали. Временами казалось, что он висит в невесомости, временами давило к земле так, словно находился в гравитационной комнате при всех пяти g. Слепой, немой, глухой, потерявший способность чувствовать и воспринимать мир, Скорпион боялся сдавить сестру так, что задушит до смерти, но стоит отпустить – и все вокруг рухнет. Нельзя упустить момент, когда она перестанет сопротивляться. Когда силы иссякнут, Лада станет безвольной, тряпичной куклой. В этот момент никак нельзя давить так, как он держит сейчас. В нормальном состоянии сестрёнка не выдержит этих тисков. Но, между тем, разум почти уничтожен, ещё одно усилие – и вся суть самого Я уйдёт вглубь. Уйдёт информацией в высшие миры, оставив в мире физическом лишь оболочку, зомби, «овощ» без памяти и осмысленных действий. Прошлого Я не останется.

«Разум выкидывает из тела. О, боги, как это похоже на смерть… Нет… это хуже смерти».

– Давай, давай, борись! Ты можешь! Ты должен! – раздался смутно знакомый голос, но доносился он во многодинамичном звуке. Повышался до уровня писка, понижался до баса, пропадал и вновь резал черепушку, так похожий на галлюцинации. Бред или явь? Границы стёрлись, всё залилось сначала белым, потом чёрным.

Время пропало. Возможно, в том, реальном мире оно всё ещё шло, а здесь, за гранями разума, свернулось в нулевую точку. Течение реки времени прекратилось, иссякло, обесточенное или промёрзшее. Это невозможно было описать физическим языком. Все чувства и эмоции отключились. Сергий словно ощутил момент смерти. Всё замерло, освободив от боли за гранью. Затем чудовищный вихрь, водоворот, смерч и торнадо разом, подхватили и с огромной скоростью завертели и, неумолимо, со всей возможной болью, вернули в тело…

Это была адская боль. Тело трясло, белки покраснели. Не видел ничего вокруг, всё слилось в черноту одной сплошной боли. Разум разворачивался из точки в пространство и, как самый жестокий садист, позволял насладиться всеми чувствами сразу.

«Но боль… Значит, жив… Тело болит, значит, жив… Самый лучший индикатор… Жив! Жив!!! А! Этот физический мир… а… Это неудобное, мелкое тело… какие малые возможности... столько рамок… столько барьеров».

Очнулся здесь же, на кровати, подмяв притихшую Ладу под себя. Мышцы стянуло так, что не мог пошевелить ни одним пальцем. Смертельная хватка. Теперь предстояло бороться со своими собственными мышцами, чтобы ослабить хватку. Не сразу ощутил на висках ладони Рыси. Лицо брата было мертвенно-бледным. Губы полопались как от сухого жара. Под глазами висели синие мешки, словно не спал очень долгое время. Совсем не похож на молодого, пышущего здоровьем отшельника с молодой женой Натальей.

Пять чувств возвращались постепенно. Боль, достигнув пика, ушла. Голова поплыла в непонятной неге, блаженстве – давление пропало. Тело ощутило вибрацию – Ладу трясло. Но уже не новый приступ – она тихо бесшумно плакала, потеряв все возможные силы.

Борясь с собой, словно сдвигал гору, невероятным усилием Скорпион разжал белые пальцы. Они впились в кожу Лады, как клешни, оставив синяки почти по всему телу.

«Но какие же это мелочи после пережитого».

Лёгкие с сипом схватили воздух. Ощутил своё дыхание рядом с дыханием сестры.

«Неужели оба всё время битвы не дышали? А сколько шло сражение? Где время?»

Рысь бил по щекам, привлекая внимание и возвращая в реальный мир. Какой из миров реальный, Скорпион сомневался. Побывал на грани. На настоящей грани, у самой черты. Все драки и сражения, попытки умереть после истощения, всё ничто по сравнению с этим. Пшик, детский лепет, мыльный пузырь.

Чудовищным усилием перекатившись на бок, Сергий потерял сознание.