Текст книги ""Фантастика 2025-173". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

– Жаль, авиация прикрыть не может, – буркнул вслух на автомате, пытаясь поймать в смятениях души момент, когда вся эта возня с кровью, убийствами, огнём и войной просто осточертела.

Даня повернул голову, обронил:

– В этих кустах стингеров, как муравьёв… ВДВ прикроет уже у самой границы. Зажмём в стальные тиски. Это последняя наркотропа на Кавказе. Мы поработали хорошо. А то, что откроются или появятся новые дыры, это уже не наши проблемы. Это политика. Если тупят там, то мы здесь бессильны.

– Ругаться не буду, надоело. Да и какая может быть политика, когда всё здесь решает Горэ? Найдём базу этого урода, доложим аналитикам.

– Потом вернёмся всей нашей группой, сожжём до основания вместе с сильным мира сего – и на заслуженный отпуск. Вася всё-таки молодец с бонусами. Я давно мечтал об отдыхе.

Палец Андрея дёрнулся, спуская крючок. Дуло выплюнуло длинную бронебойную пулю со смещенным центром тяжести. Кусок свинца, преодолевая гравитацию, ветер, учитывая влажность и рабочий настрой снайпера, понёсся к цели. Тело рухнуло. Тут же бредущий отряд террористов зашукался, встрепенулся, поливая окрестные кусты градом пуль. Кот методично, размеренно, без суеты, отстрелял магазин, перебежал на новую позицию, вставил новый.

Рутинная работа снайпера.

Когда Ан выпустил последний патрон, Даниил встретил группу бандитов, идущих на обнаружение и подавление огневой точки…

Медведь выпорхнул из-за куста перед бандитами бесшумно и совершенно неожиданно. Расстрелял в упор всю обойму, снова нырнул в зелёнку, двигаясь в темпе. Выполз далеко.

Кот, отложив родимую, пристреленную винтовку, выхватил из-за пояса нож и, скалясь, как зверь, хотел, было нырнуть в соседние кусты, но в ухе щёлкнул микрофон:

– Я те пошалю! – послышалось предостерегающе от Харламова. – Мы чем ближе к границе, тем ближе к Горэ. Хочешь, чтобы засёк? Ничего выше темпа, никаких ступеней, дерись как простой солдат… Ну, почти простой.

Ан с негодованием вернулся на точку снайпера, ворча, принялся перезаряжать старую добрую систему Драгунова. Привык к ней больше, чем к Винторезу. Не глядя, швырнул нож в кусты. Удовлетворённо услышал всхлип и падение тела боевика.

«Тоже мне, разведчик!» – подумал снайпер и с самым обиженным видом приник к прицелу.

Но продержался без вмешательства не долго…

Даниил же носился по зарослям с мощностью тура, но грацией лани. Отвлекал отряды на себя. В сгущающихся сумерках мелькал его зазубренный нож, а тела в чёрных камуфляжах неслышно оседали в траву. Наступающая темнота была союзником, помогая разведывательно-диверсионной работе. Андрей свою норму отстреляет, отдохнёт, может быть, где-то даже прикорнет, но сам, пока не сожжёт который уже килограмм этого проклятого белого порошка, спать не ляжет.

Ноги размеренно подбрасывали над землёй. Далеко за периферией слуха остались отдалённые отзвуки автомата, взрывы гранат. Это курьеры палили в сгущающихся сумерках по любым хомякам в кустах. Боялись каждой тени. Страху не ведома тактика и стратегия. Ужас заставляет действовать.

В потоке шорохов Медведь вычислил осторожную поступь Кота – не спиться же шельме! – тот вылез из куста, виновато поводя плечами:

– Как солдат, значит, как солдат. Там больше не полезут. Ты верно подметил. Они в тисках. С одной стороны, наш отряд… или лучше армия? С другой – твой тренированный десант подожмёт позже.

Андрей тяжело опустился на траву. Устал не физически, морально устал, иссяк. Внутри начинало подтачивать, ощущал, что воюет без веры, вхолостую. Значит, уже не боец. Стоило остановиться и разобраться в себе.

– Отвоевали мы своё, Даня. Вырастать пора. К тому же Родине можно служить по-разному. Я не люблю лицемерить. В горле застрял у меня уже этот Кавказ. Нечего здесь делать. Пусть Антисистема отправит меня в степь, в тайгу или на север. Или в пески. Всё равно. Только подальше от этих заповедных гор, – сказал Андрей и без сожаления выбросил винтовку в кусты, оставив из вооружения только нож и пистолет.

Даня ничего выкидывать не стал, повесив автомат через плечо. Знал, что война так быстро своих солдат не отпускает.

– Андрюха, я ждал этих слов. Ты прав, детсадовцам пора в школу. Нас ещё звёзды ждут, а мы грязные, голодные и от выстрелов оглохшие, по горам каликами перехожими скитаемся. Всё выполняем миссию водородной бомбы. Но как думаешь, от кого больше крови? От тех, кого не применяют, но боятся, или тех, кого постоянно бросают в бой?

– Не знаю. Надо бы институт второй закончить. Как чернявый с блондином. Я бы тебе по бумажке ответил.

– А без шпаргалки слабо?

– Не политически корректно.

– Тогда молчи, как все молчат.

– Так безопаснее.

– Ну-ну… только на кухне, шёпотом, по пьяни правду-матку, да?

– Я не пью.

– Но ешь же!

– Да разве это еда? Свой дом надо заводить, с подсобным хозяйством и огородиком.

– О, на землю потянуло. Всё, это старость.

– Не так давно совершеннолетие отметил вроде.

– 18 лет, да? Отличный возраст, чтобы любить и… убивать.

Через несколько часов две сумрачные фигуры в камуфляже пересекли границу Южной Осетии.

Часть третья: «Иду по приборам». Глава 5: Арийские думы

В то же время в Хабаровске.

Сёма отворил дверь квартиры, отключил сигнализацию. Квартиру давно считал своей. Родителей видел два раза в год: в начале декабря на день рождения и в июле пару дней, да и то мельком, скорее для приличия.

Эти встречи ничего не приносили. Не создавали даже иллюзии праздника – пустышка. Бабка, свихнувшаяся на религиях бывшая коммунистка, после череды санаториев и лечений наткнулась на представителя сектантской конфессии и погрязла в секте «космопоиска последнего дня». Вся секта укатила в пустыню Гоби в поисках истины и седьмой месяц не подавала о себе вестей.

«Наверное, нашли», – заочно решил блондин, даже не собираясь в этом разбираться.

Егоров давно хотел сплавить ненавистную старушенцию в псих диспансер, но судьба милостиво развязала руки, убрав преграду самостоятельно.

Самолично поучаствовав в уничтожении трёх подобных сект, торговавших наркотиками и порабощавших людей, выкачивая из них всё до копейки, Леопард впервые нашёл в них разумное зерно истины. Бред новоявленных пророков, и скудоумие жертв, жаждущих спасения от инопланетных существ, которых никто не видел, давал фантастические результаты – злобные, сумасшедшие пенсионерки растворялись без следа, сглаживая статистику, в которой старушки жили в среднем на двадцать лет больше стариков.

Отец говорил, что в восемнадцать лет перепишет все документы на квартиру на сына. Ждать оставалось полгода. Только с последней зимней встречи до первого летнего месяца произошло слишком много событий.

Сёма, не разуваясь, прошёл на кухню с кипами пакетов. Отдёрнул шторы, подставляя лицо краешку восходящего солнца. Утро едва вступало в свои права, скрытое за серой пеленой душной погоды.

Не глядя, уселся на стул, придвигая к себе смартфон. Глаза прошлись по горе посуды, толстому слою пыли, грязному кафелю. Даже с моющей машиной и умным пылесосом убираться некогда. В детстве убирался ежедневно. Тогда кроме школы и редких тренировок другой жизни не было. А теперь – повзрослел. Работа.

Последние три года ещё пытался поддерживать в доме относительный порядок, выкраивая время из сна после бесчисленных заданий, учёбы, занятий, постоянных тренировок, путешествий и глобальной суеты, в которой завертела жизнь. Даже Маша пыталась помочь, раз в месяц устраивали генеральные уборки на двоих. Но эксплуатировать любимую девушку не собирался, тем более что во всей суете встречались редко. Не чаще раза в неделю.

«Пора это прекращать», – решил Семён.

Егоров разгрёб пакеты. Провизией забил весь холодильник. Документами, бумагами и вещами засыпал обеденный стол. Глаза скользили по специальным дипломам будущих годов. Только дождись.

– Хе, сотрудник отряда специального назначения Альфа. Уволен в запас. В семнадцать лет. Скорп прав, так и на пенсию выйдет к двадцати одному году. Беда какая-то с нашим ускоренным развитием. Акселераты доморощенные.

Разогревая чайник, Леопард стянул с себя кожаную куртку. Извлек из карманов кредитку, толстый бумажник, удостоверение сотрудника охраны «скорпион», ключи от квартиры и мотоцикла, плеер, коробочку связи с базой, карманный компьютер с GPS-навигатором. Скинул с плеч пояс скрытого ношения с пистолетом в кобуре и тремя обоймами по краям. С ноги под носком стянул мягкие ножны с метательным ножом.

– Полезные вещи. Куда бы от них деться? Никуда. Война всегда со мной, – сказал Сёма, разрезая тишину пустой квартиры. – Поздравляю, Семён Егоров, ты семнадцатилетний ветеран. Как же много всего за три года произошло.

Хотел услышать что-то в ответ, даже прислушался к тишине. К ней привык. Она часть его жизни. И погрузился в суету-то, чтобы забыть об одиночестве, выжечь калёным железом. Но стоит приостановиться и вот – снова она. Один на один.

Накатили эмоции. Две минуты дышал низом живота, восстанавливая не сам организм, но психологическую подавленность. Затем резко придвинул к себе смартфон, набирая номер фирмы, предоставляющей услуги домработниц. Объяснил ситуацию.

– Мы не можем предоставлять услуги лицам младше восемнадцати лет, – бесстрастно ответили на том конце провода.

– Да всего-то полгода до совершеннолетия.

– Это не имеет значения. Что полгода, что два дня. Закон есть закон. Мы не сможем составить договор.

– Да какая разница? – возмутился Сёма. – Я плачу из собственного кармана наличными. Я же не в интим-услуги звоню. Почему вы такие твердолобые?

– Молодой человек, законодательство…

– Погодите со своими козырями! Вот вы сколько получаете?

– Достаточно. Это не имеет значения.

– Я дам вам зарплату за два сезона, если вы закроете глаза на сто восемьдесят дней.

– Молодой человек, законодательство…

– На себя запишите!

– Как это на себя?

– Да никак!

Сёма отключил телефон, причитая:

– Старый мир должен рухнуть как можно быстрей. Что мне, студенток в домработницы брать, что ли? Маша приревнует, да и я не уверен, что вернусь в квартиру, где все вещи будут на месте. Дипломы есть, военный билет есть, водительские права есть, а прав нет…

Пискнула рация базы. Сёма притянул ушко микрофона:

– Леопард на связи.

Послышался уставший голос Саныча:

– Привет, боец. Мне тут человека в тройку опытного не хватает для задания. Даня с Андреем на Кавказе, Скорпион ещё не отошёл. Пойдёшь? Задания класса «ресурсное». Мужики вроде и сами могут, но в итоге столько крови получается! Накипело у народа, сам понимаешь. Всё в «карательное» действо переходит.

Сёма вспомнил все шесть типов заданий Антисистемы. Классификацию буквально на днях ввёл Василий.

«Ресурсное» – кампания по перераспределению доходов в нужное русло или изъятие денежных масс у криминализованных или теневых структур, работающих во вред государству.

«Возмездие» – ликвидация лиц или группы лиц, осознанно вредящих разумным действиям или поощряющих беспредел системы, как их часть.

«Воспитательное» – первое и единственное предупреждение лиц или группам лиц.

«Поощрительное» – помощь разумным единицам или коллективам с возможной последующей вербовкой или перевербовкой вышеупомянутых лиц.

«Карательное» – физическое уничтожение особо опасных преступников, рецидивистов, маньяков, торговцев наркотиками, наркокурьеров и поставщиков, государственных предателей, двойных агентов, главарей террористических групп, активных участников, дестабилизирующих социум сектантских конфессий, уничтожающих разум людей, и прочих лиц, лимит преступлений против человечества которых пересёк красную черту.

«Смежное» – комбинация нескольких типов.

Сёма почесал нос, покачал головой:

– Саныч, имей совесть, раз с ней не дружишь. Я только что с задания. К тому же не в настроении. Злой я стал, сам поубиваю всех к чёртовой матери. Ты мне лучше домработницу найди, а то если во мне совесть проснётся, вообще тогда из заданий вычёркивать можешь.

– Да ладно, ты всё равно в отпуске. Это я так, на всякий случай. Народа в принципе хватает, найдём людей. И домработницу найдём. Повара тоже? Фуагра по утрам захотелось?

– Слушай, Саныч. Мне не до смеха. Дом превратился в свалку. Ты же знаешь, я бываю здесь всё реже и реже. Мне проще купить новые носки, чем постирать старые. И на кой мне повар? Для кого он будет готовить? У меня даже собаки нет!

– Ладно, шучу я. Не грусти.

– До связи.

– Жди звонка, боец. Отбой.

Сёма опустил наушник. Усталость накатила волной, даже аппетит пропал. Быстро скинул с себя всю одежду и зашлёпал босыми пятками в ванну. Понежиться в джакузи. С собой захватил только сотовый. Его номер знали лишь четыре человека: родители, Скорпион и Мария. Ради них он готов был на всё, а от остальных можно и в отпуск.

Перешагивая через горы белья, залез за бортик. Включая оба крана, сел на дно, отдаваясь бурлящему потоку. Евроремонт ванны портили этюд из кип белья, заваленная бельевая корзина и погребенная под бельём стиральная машинка. Это навевало тоску, погружая в новое чувство – депрессию. Постарался закрыть глаза и не думать о бренном. Но в голову упорно лезли мысли, что на себя перестал тратить время абсолютно.

«Бешеная работа, всё на износ. Даже экзамены не дали нормально сдать. Нужен отдых. Нельзя же так уставать. Перегрузка. Слава Творцу, всё позади, впереди только отпуск и… небольшие подработки. Не более».

Рука потянулась к сотовому, не глядя, набрал заученный номер. Она ответила почти мгновенно, голос сиял, придавая сил:

– Да, любимый. Снова еле живой?

– Маша, выходи за меня замуж. Я без тебя не могу. Люблю тебя больше жизни. Забери меня от этой жизни в свою. Я куплю нам дом за городом, обустрою его с нуля, у нас будет две машины, я завтра же получу нормальные водительские права, научу ездить тебя. У нас будет отряд чудных детишек, трое как минимум. Они будут ползать по мне вечерами, когда всей семьёй будем сидеть у костра во дворе или у камина дома. Один точно будет блондином, вторая чернявая, как сама ночь, а дальше… да что дальше? Я обеспечу тебя с ног до головы, можешь каждый месяц уезжать за границу, делай что хочешь, только будь рядом… Маша, я люблю тебя. Понимаешь?

Физически ощутил её улыбку, грустные глаза. Голос стал ещё нежнее, потеплел:

– Сёма, нам по семнадцать лет. Куда ты торопишься? Дай хотя бы закончить институт. Не так, как ты, а по-честному. Пять… хотя уже шесть лет от звонка до звонка.

– Тут каждый день, как последний. Мир лихорадит. Ждут Всемирных Потопов, Конца Света и Пришествия инопланетян разом. Мы когда со Скорпионом паркуром[1] занимаемся, нас часто путают с инопланетными захватчиками. Если простых трейсеров[2] принимают за Сверхчеловеков, то я представляю удивление народа, когда придёт Пророк.

[1] Паркур – (фр. parkour, искажённое от parcours – дистанция, полоса препятствий) – дисциплина, заключающаяся в быстром преодолении препятствий.

[2]Трейсер – Человек, занимающийся паркуром.

– Вообще в нашей стране каждый пятый выдаёт себя за пророка или как минимум его помощника. Ничего необычного.

– Маш, я не знаю, сколько живут индиго. На наших со Скорпионом скоростях мы можем перегореть гораздо раньше. Как вундеркинды.

– Сёма, милый, ну ты же знаешь, что это не так. Юса неправа. Индиго не только проживут дольше средней статистики жизни, но и разовьются в новое поколение. Так что расскажи мне лучше хорошие новости.

Поток энергии прокатился по телу, выветривая депрессию и сомнения. Вернулся былой настрой.

– Если женщине обрезать крылья, она будет летать на метле.

– Так, блондин, что за дела? – голос любимой посуровел.

– Да я в хорошем смысле. Немногие знают, что слово «ведьма» произошло от слова – «ведать», то есть «знать», «понимать сакральное», «ведать знаниями». Это всё от Вед. Ведари и ведьмы, ведьмаки, ведуны-ведающие они, понимающие. Меня в последнее время в родовые сны выбрасывает. Скорее картинки, слайды. В общем, от недосыпания перед глазами мелькают отрывки из сюжетов жизни пятой расы.

– Пятой расы?

– Ну да, пятой, людской.

– А что, до нас ещё были расы? – спросила Маша.

– Ну, да. Динозавры вымерли шестьдесят пять миллионов лет назад, а человек как таковой появился два миллиона лет назад. Промежуток в шестьдесят три миллиона лет – неплохой срок, чтобы запихать туда пару-другую рас. Не находишь? – Сёма прикрыл глаза, расслабляя перетружденные мышцы.

– Атланты? Гипербореи?

– Эти жили относительно недавно, три-четыре десятка тысяч лет назад, пра-люди. Отдельной расой не считаются. Мы со Скорпионом были в одном из старых фортов, видели их деяния. Можешь считать их нашими прадедами, склонными к гигантомании. Хотя раньше её называли титаномахия.

– Тогда арийцев – дедами? А скифов – родителями?

– Что скифы-славяне, что кочевые племена – все в одном котле варились, пока с лошадей не слезли или сразу просто земледелием не занялись.

– Спасибо за краткий исторический курс.

Сёма выдохнул долго в трубку:

– Да неважно всё это, Машка. У всех общие предки, общая ведическая солнечная пра-религия. Как бы это людям объяснить, чтобы грызться перестали?

– Адам и Ева?

«Да кто о них знал-то две тысячи лет назад?» – подумал Сёма.

– Не совсем. От двух предков в результате инцеста человечество выродилось бы раньше, чем началось. Это бред. Двух первых не было. Боги создали группу, чтобы не закладывать мину в гены.

– Ты про близкородственные отношения, как у египетских царей, которые женились на своих сёстрах или дочерях? То-то до наших дней ни одного настоящего египтянина не дожило. Одни арабы в Египте.

– Вот видишь, Машка, историю ты знаешь. Иди на исторический, заканчивай экстерном и…

– Погоди, ариец. Так что там про расы? Какие были до нас?

– Не знаю. Знаю, что боги, как совершенные существа – почти бессмертны, возможно, и сейчас выжили после своих войн. Именно они наставляли людей в начале пути. А может, и создавали нас своими руками. Каждый по-своему влиял потом. Правда, потом один из них присвоил всё таинство создания себе.

– Единоличник?

– Да. Причём у каждой расы были свои боги. И богами могли стать не по праву рождения, а по праву самосовершенствования.

Маша молчала, раздумывая, шутит Сёма или нет. Тонкая грань между юмором и правдой – специфика блондина.

– Ладно, не заморачивайся. Все эти пирамиды, Стоунхендж, памятники майя, инков и прочие артефакты древности полны загадок. Говорят, что построить руками людей в то время их было невозможно. Технологий не было. Но люди могут много, если захотят, Маш. Сами или по волне богов – это уже тонкости. А вот Сильные Мира Сего – это вполне конкретные личности влияния на человеческую расу. Пока видел только двоих. Больше я тебе, дознаватель, ничего не скажу… Если только про йети или крылатых людей. Но как-нибудь в следующий раз.

– А что с крылатыми людьми не так? Я помню их в древнегреческой поэме про аргонавтов упоминали. Там участвовали двое крылатых. Их ещё на вазах рисовали. Но это, наверное, из той же оперы, что и Геракл – мифы.

– Про Геракла точно в следующий раз. По древности все друг у друга мифы тырили, потом переименовывали, присваивали себе, но суть оставалась прежней, так как белые народы были по своей сути более однородны, чем принято полагать – их роднила северная прародина и кровь это помнила. Потому все предания одинаковы, боги приходят с севера. А крылатые люди были, да. На Руси их Палычами называли или Полканами. Один приковал себя цепями к вратам Киева и защищал город до самой своей смерти. Это ещё до крещения было. Предприимчивые христиане эти крылья потом ангелам стали пририсовывать. Чтобы больше благочестия, избранности, святости. Понимаешь, великаны, крыланы и прочие забавные создания – последствия ядерной войны двадцать три тысячи лет назад. Мутанты. От тех войн одни кратеры по всей Земле остались. То ли Атланты, то ли Гипербореи постарались. Маш, я не сильно много говорю?

– Сёма, я всё равно почти ничего не поняла, но постараюсь разобраться. Всё, милый, убегаю на экзамены. Теперь я точно знаю, куда мне поступать. Спасибо. Целую. До встречи.

Телефон гадко пискнул, отключаясь. Сёма посмотрел на трубку с неприязнью, тяжело вздохнул. Но запал не иссяк, набрал номер матери.

– Мама.

– Погоди, Сёма, я на совете. Перезвоню, – докатился равнодушный голос матери.

До слуха перед отключением донеслись испанские слова.

Сёма не сдался, набрал отца.

– Пап.

– Семён? Рад тебя слышать, но я в командировке в…

Залатанную плотину в душе прорвало в один момент. Всё, что накипело на сердце за половину потерянного детства, выплеснулось наружу.

– А ну-ка стоять! Выслушай меня внимательно хоть раз.

– Но я на…

– Да вы достали меня! Я хочу ощущать, что у меня есть родители. Хотя бы раз в месяц или квартал. Я просто уйду из дома, переделаю документы, и вы обо мне больше не услышите! Я женюсь, а вы так и не узнаете! И внуков вы не увидите! Удели мне пять минут или взорву к чертям твоё посольство, захвачу тебя в заложники и похищу вместе с матерью. Поверь мне, сил хватит!

– Погоди, отпрошусь выйти, – сухо обронил отец.

В телефоне послышалась французская речь.

Почти минуту спустя телефон снова щёлкнул. На линию подключилась и мать. Оба взволнованно затараторили:

– Что с тобой, Семён? Где бабушка?

– О, боги! Какая бабушка? – взмолился Сёма, – это старческое слабоумие давно собирает грибы на кольцах Сатурна. Она выпала из моей жизни, как только я пошёл в школу.

– Но Семён…

– Никаких «но»! Когда я смогу вас увидеть? Когда вы в последний раз сами друг друга видели? За отпуск вроде бы не расстреливают. Прошли те времена. Так в чём дело?

Первой ответила мать.

– Сём, ты взрослый мальчик. Мы зарабатываем тебе на жизнь, на стабильность и уверенность в завтрашнем дне.

«Мальчик. Как давно я не слышал этого слова», – подумал Егоров.

– Не смеши меня, мама, – прервал Сёма. – Если дело только в зарплате, то можете увольняться. Я обеспечу вас всем необходимым до конца света. Я заработал за несколько лет больше, чем вы вдвоём за все свои годы дипломатической тяжбы. Говорю вам, увольняйтесь, и я не позволю вам в чём-то себе отказывать. Просто вернитесь домой, просто побудьте рядом со мной. По-человечески тепла хочется. Понимаете?

Прервал отец:

– Сын, дело не в деньгах…

– А в чём? Договаривай. Отступать поздно. Вы ненавидите меня? Или, быть может, я задушил в колыбельке своего брата? Сестру? – Посыпал вопросами блондин. – Почему такое отношение? Отвечайте мне! Почему я один? Потому что я индиго? Что я сделал такого? Что?! Откуда холодный блеск в глазах, когда мы встречаемся? Откуда это равнодушие?

– Просто мы с твоей мамой давно другие люди, – донёсся холодный голос отца.

– У нас разные жизни, Сёма. Ты уже взрослый, должен понять.

– Ненавижу вас! Если бы не брат, я бы вырос моральным уродом.

– Сёма, ну не надо так. Не думай об этом, я вот договорился, чтобы тебя в МГИМО зачислили. А этот вихрастый мальчик на тебя плохо влияет.

– Скорпион – лучшее, что было в моей жизни!

– Сём…я тебе квартиру ближе к морю присмотрела.

– Какая к черту квартира? Вы вообще меня слышали, что я сказал?! Тепло для души надо!

Они не ответили.

Леопард дышал тяжело. Такого гнева не испытывал давно. В душе оборвалась некая тонкая нить. В бурлящей джакузи стало холодно и неуютно. Этот холод пошёл изнутри, схватил за сердце.

– Сёма, успокойся.

– Подыши глубоко.

Губы зашептали в бессильной ярости:

– Копии своих дипломов я пришлю вам по факсу на память, квартиры оставьте себе. Ваши слова звучат фальшиво. Я пытался на это закрыть глаза, переубедить себя. Раз за разом. Но не смог. Что не так в нашей семье? Говорите. Я всё равно узнаю правду. По своим каналам!

Молчание длилось самые долгие в жизни Семёна десять секунд.

– Ты не наш сын, – не выдержал отец.

Стекло жизни пошло осколками.

Трещины, трещины.

Тишина.

Боль.

Сердце больно стукнуло в грудь. Раз, два, три.

Это вполне могло быть инфарктом, если бы не тренированная мышца и ранний возраст.

– По воле несчастного случая, мы оба бесплодны, – добавила мать, – мы тебя усыновили.

– Да, в Москве. В тяжёлое для страны время. Затем перевезли к себе, на Дальний Восток.

– Мы тогда пытались решить всё с Японией, там было много работы.

Сердце снова стукнуло в грудь. По щекам потекли слёзы. Их не остановить никаким самоконтролем. Да и незачем.

«Так вот всё откуда. Эта фальшь, этот каменный, холодный и равнодушный взгляд. ЛОЖЬ! ВСЁ ЛОЖЬ!».

– Я покидаю это обиталище, – заговорил Сёма не своим голосом.

– Что ты такое говоришь? – сказала мать. – Тебе всего семнадцать лет, не выдумывай.

– Живи ещё год, – добавил отец, добавив равнодушным голосом. – Потом делай, что хочешь.

И Сёма в тот момент понял, что понятие «мама» и «папа» для него перестало отображать родительскую суть.

– Вы усыновили меня, но забыли, что значит «семья». А я никогда не знал, что значит – родители. Я в свои семнадцать понял больше, чем вы.

– Сёма! – крикнула женщина.

– Не выдумывай! – добавил мужчина.

– Прощайте. У меня больше нет родителей. И не беспокойся, «отец», за фамилию дипломата Егорова. Она не пострадает в любом случае. Я меняю фамилию.

– Что?!

Ладонь сжалась, разжалась, смартфон упал на дно джакузи, отображая дальше лишь чёрный экран. Сёма бессильно опустился на дно, не набрав в лёгкие кислорода. Внутри, в душе, не осталось ничего. Словно вытащили весь скелет, каркас и остов самой сути. Взамен оставили только безразмерную глыбу льда. Такую холодную.

«Вот она, правда. Вся, целиком и полностью. Получил, сколько хотел», – застучало набатом в голове.

Организм взбунтовался, требуя воздуха. Жизненный импульс выбросил из джакузи, требуя лишь одного – действия.

Выскочил, отдышался, бешено хватая ртом воздух.

«Зачем хочу жить?»

Как робот, Семён оделся, накинул куртку. Так же на одних алгоритмах, достал из шкафа свой старый походный рюкзак. Побросал внутрь документы, немного личных вещей. На столе оставил кредитную карточку с кодом. Решил отдать воспитателям половину всех денег, которые заработал сам.

«Более половины миллиона евро вполне хватало, чтобы окупить все расходы воспитателей за эти годы. Раз менталитет их в связи с частыми заграничными командировками сместился к сугубо материальным ценностям, лучшего подарка не придумать», – подумал Леопард и понял, что больше не может оставаться в этой квартире.

Окинув последним взглядом дорогую, уютно обставленную элитную жилплощадь, где всё с детства знакомо, хлопнул дверью.

Больше сюда ни ногой. Семнадцать лет жил в иллюзии, сне и сумерках самообмана, что тебя любят.

«Время просыпаться. Жить во лжи не для меня», – твёрдо решил Семён.

Сбежав по лестнице, остановился перед консьержкой. Сухо обронил, протягивая ключи:

– Егоровы вернутся, отдадите.

– А ты куда намылился?

– Куда? – Сёма на мгновение растерялся. Но лишь на мгновение. У самой двери ответил. – Знамо дело куда. Строить новую жизнь!

– А, ну удачи… строитель! – ответила старушка.

Мотоцикл на стоянке завёлся с пол-оборота, взревел, приветствуя хозяина. Вдвоём оставили за спиной элитную новостройку. Более пустого и бесполезного места не было на всем белом свете.

Больше блондин на пороге бывшей квартиры не появлялся. То, что считал своим полчаса назад – ушло в прошлое. И вместе с тем из души ушла пустота.

Сёма улыбнулся, прибавляя скорости. Он знал, куда держать путь. Он точно знал, где его по-настоящему любят.