Текст книги ""Фантастика 2025-5". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Анджей Ясинский

Соавторы: Василий Горъ,Екатерина Оленева,Олли Бонс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 349 страниц)

Глава 15

Опустив взгляд, я увидела, что Адейр пришёл в себя. Какое-то время мы смотрели друга на друга, не произнося ни слова, потом кузен не нашёл ничего лучшего, чем отстраниться от меня.

– Какого чёрта ты здесь делаешь? – процедил он сквозь зубы.

– Разыгрываю из себя заботливую сестру, спасающую брата. Будь мы с тобой в других отношениях, я бы непременно поинтересовалась о том, что здесь происходит. Но ты, как я понимаю, отвечать на мои вопросы не странешь?

Адейр сделал попытку подняться и зашипел от боли. В этот момент он как никогда напоминал мне рассерженного кота. Как ни полна я была решимости изображать равнодушного стоика, сердце-то не камень.

Я не выдержала и предложила помощь:

– Может быть, тебе помочь добраться до кровати?

Его улыбка мне совсем не понравилась:

– Конечно, помоги. Буду рад.

Я подошла к Адейру и, обняв его за тонкую талию, позволила ему опереться мне на плечо. Он судорожно навалился на меня всем телом.

Надо же? Выглядит изящным, а тяжёлый, гад.

Мы без приключения дотащились до цели, но неожиданно Адейр отпустил меня и стал заваливаться на бок. Чтобы другой сделал на моём месте? Я сделала то же самое – постаралась подхватить, чтобы не дать кузену упасть, чтобы помочь удержаться на ногах. А он, воспользовавшись моей доверчивостью, резко прижал меня к себе, наклонился и поцеловал!

К моему удивлению – нежно….

Губы были сухими, обветренными, но тёплыми. Моё сердце забилось часто-часто, только слушаться его я не собиралась. С меня первого-то раза было больше, чем достаточно! Я тот день без стыда и вспоминать не могу.

Оттолкнув кузена от себя, я с невозмутимым видом похлопала его по плечу. Раненому.

– Да чтоб тебя! – взвыл он от боли, глядя на меня волком.

– Жаль, но ты сам напросился. Ладно, проехали. Оставим всякую ерунду в прошлом. У тебя тут бинты найдутся?

Адейр флегматично пожал плечами:

– Если ты решила обо мне позаботиться, возражать не стану. Что может быть приятнее, чем внимание красивой девушки?

Я вздохнула. В первые дни нашего знакомства общаться было легче.

– У меня всего лишь тридцать минут и, боюсь, половина этого времени уже вышла. Тебе нужен настоящий лекарь.

– Именно. А из тебя же целитель посредственный. Так что, давай не будем тратить на ерунду время?

– А на что, в таком случае, ты предлагаешь его потратить?

– Тебе нужен предлог, чтобы сократить дистанцию между нами? – ухмыльнулся кузен.

Я сощурилась, поглядев на него в упор:

– Ты действительно считаешь, что я с тобой заигрываю? Вот прямо здесь и сейчас? И что в моей маленькой головке не способна проскользнуть ни одна мысль, кроме как обжимульки и потрахульки? Как бы хорош ты не был…

– Значит, признаёшь, что я неотразим?

Я продолжала, проигнорировав его реплику, будто не слыша:

– Но обстоятельства навевают настроения, далёкие от романтики.

– Как пространно и эмоционально ты изложила свою мысль! Ты скучная, Вероника. У тебя на уме одни дела. Как я уже и говорил, вы отлично поладите в Вороном.

– Уже поладили, – решила «порадовать» я кузена. – Можешь меня поздравить. Я теперь официально состою в группе под его кураторством.

Судя по выражению лица Адейра, новость его обрадовала отчего-то.

– Ворон одобрил твою заявку? – хмуро буркнул он.

– Да он дал мне понять, что дело решённое. Разве ты не рад?

– Я? Мне, вообще-то, всё равно, – рука Адейра нервно скользнула по раненному плечу. Пальцы вмиг окрасились кровью. Он поморщился от боли.

Я встряхнулась. Да что это со мной? Стою и болтаю, словно гламурная девица на светском рауте, в то время как мой подопечный родственник истекает кровью!

Адейр не сопротивлялся, когда я снова легко коснулась раненого плеча холодеющими от призываемой магии пальцами. Его насмешливый взгляд и близость не способствовали процессу исцеления; мешали, не давая как следует сосредоточиться.

– Не мог бы перестать на меня таращиться? – возмутилась я.

– Таращиться? Ну и выражение! А что не так? – приподнял он брови. – Тебе не нравятся, когда на тебя смотрят?

– Мне не нравится, когда на меня смотришь ты! Ты вообще хочешь получить помощь или нет?

– Вообще-то, если ты забыла (а может быть –не знала) я Морел, волчонок. Морелы умею лечить себя сами. Уж таковы особенности нашей родовой магии. На это, конечно, потребуется время, но, извини, что разочаровываю – твои услуги в этом плане вообще не требуются.

Истаивавшая было злость вернулась с прежней силой. Вот каков гусь, а?! Хитрая кошачья морда!

– Ты – сволочь.

– Я знаю.

– И нужно было оставить тебя гнить тут. Зря я пошла на поводу уОливии и пришла, чтобы помочь…

– Помочь? – засмеялся он. – Сердцем, что ли, почувствовала, что я в беде? – продолжал ехидничать он. – И в чём заключалась твоя помощь? В жалких попытках целительства?

– Зря я дала показания!

– Вот и не давала бы. Откровенно говоря, твоя болтовня может облегчить работу адвокатом, но особой нужны в ней нет. Меня всё равно отсюда отпустят через пару дней.

– Ты так в этом уверен?

– Абсолютно и полностью.

– С чего бы?

– У меня сильный покровитель. В отличие от тебя, я умею находить выгодные связи.

Желание насолить кузену было непреодолимым. Цель всех моих реплик была проста – разозлить его посильнее.

– Это тебя так твой покровитель отделал? Он что – извращенец?

– Ещё есть умные догадки?

– Ну, если поразмыслить и сопоставить, как ты себя позиционируешь, плюс – твой не самый мужественный вид и неприязнь к женщинам, помноженным на любовь к деньгам?.. Ирл Кин – твой любовник?

Одним стремительным движением Адейр опрокинул меня на кровать и подмял под себя так, что я пошевелиться не могла. Вернее, шевелиться у меня получалось, но… лучше было лежать смирно.

– Ты снова бросаешь вызов моим мужским способностям, кузина?

– Ты снова уходишь от ответа, кузен?

Мне бы хотелось сказать, что наша близость нисколько меня не волновала. Но это не было правдой.

От него исходил аромат крови, тонкий, едва уловимый, тревожащий и чуть сладковатый…

Ничто во мне не волновалось и не жаждало любви, когда я отправлялась сюда. Да и к настоящей любви это наваждение не имеет никакого отношения!

Кузен мне не нравился. Совсем! Он меня раздражал, даже вызывал неприязнь. Так какого чёрта это снова со мной происходит?! Какого чёрта предательское тело отзывается на его объятия?! Какого чёрта из глубины тела поднимается это предательски-неистовое, пронзительное до головокружительной слабости, желание?

– Убери руки! Ты мне кости раздробить хочешь?

Я никогда не помнила свой голос таким хриплым и низким.

– Оставь меня в покое!!!

Я слышала, как гулко, убыстряясь, бьётся его сердце.

– Ты будешь меня ненавидеть…

– Ты прав. Я тебя ненавижу!

В ответ он рассмеялся. Тихо и заразительно. Смех его оборвался так же внезапно и неожиданно, как начался.

– Мне нужно твоё тепло, – в его тёмных, так похожих на мои собственные глаза, всё ярче разгорался безумный огонёк. – Ты не представляешь, как ты сейчас нужна мне.

– Совсем с ума сошёл?

Он так плотно прижимался ко мне, что между нашими телами не оставалось ни малейшего просвета.

– Я не хочу! Пусти!

– А я – хочу. И если избавиться от одного наваждения можно только утонув в другом – так тому и быть.

– Ты сейчас вообще о чём?..

Он сжал меня в объятиях с грубой торопливостью, не обращая внимания на мой протестующий лепет, рывком спустил с моих плеч одежду.

Когда его губы сомкнулись на моих сосках, я сдалась с жалобно-протестующим всхлипом выгнув спину ему навстречу.

– Сладкая, – его голос потерял свои привычные острые, язвительные нотки, стал обволакивающим и мягким, как бархат. – Ты моя сладкая, нежная… не представляешь, как я хочу тебя.

Я представляла. Если он чувствовал тоже, что и я, то очень даже представляла.

Где-то в глубине души мне было мерзко, и дальше станет только хуже, потому что я прекрасно отдавала себе отчёт в том, насколько всё происходящее неправильно. И насколько неправильным был объект этой неконтролируемой, сводящей с ума, погибельной страсти. Я понимала, что верить ему нельзя, я и не собиралась ему верить. Мне это было не нужно. Никаких чувств, кроме плотских, не было. Но в данный момент это не имело значения. И это было странно.

В объятиях Адейра я словно переставала быть собой и превращалась в кого-то другого.

Он то неистово целовал мои губы, то покусывал затвердевшие соски. Его рука жадно скользила между моими бёдрами.

Голова кружилась и искры кружились между нашими телами, сплетаясь в один поток, сладкий и тёмный, в котором хотелось утонуть, задохнуться, никогда не выныривать на поверхность.

В камеру в любой момент могли войти, тогда мой позор стал бы общеизвестным. Наверно, я повредилась головой? Или с психикой сдвиг? Но это меня не останавливало, а только подстёгивало, подогревало, как перчинка в блюде, делая происходящее лишь острее.

Я взмывала и задыхалась, цепляясь за него, гибкого и сильного, как леопард или пантера. И Адейр отвечал мне с не меньшей жадностью. Вдавливаясь в горячее и влажное лоно, он проникал в меня до самых глубин с горячим напором и мощью. Он стонал и задыхался, изнемогая от охватившей нас страсти так же, как и я сама.

Напряжение было таким, что разрядка наступила быстро и была такой острой, что, не в силах сдерживаться, я прикусила ладонь, лишь не закричать, выгибаясь в удерживающих меня руках.

Сознание на краткий миг растворилось в мягкой мгле и на несколько коротких секунд я испытала покой, но эти несколько минут быстро истекли.

Весь унизительный кошмар случившегося вновь навалился на меня.

Я поспешно вскочила с постели и судорожно принялась приводить себя в порядок. Адейр наблюдал за мной внимательно и, хвала всему доброму на земле, без этой своей глумливой улыбочки.

Я повернулась к нему спиной. Не хотела его видеть.

Почувствовав прикосновение его рук к моим плечам, болезненно дёрнулась:

– Не трогай меня, – зашипела я тихо, но яростно.

На мгновение на его лице проступила явная растерянность, сменившаяся раздражением:

– Ну, знаешь ли! Не поздновато ли держать дистанцию?

– Я могу передумать на любом этапе! Ясно? И к тому же, я не соглашалась…

– Что?! – теперь уже и Адейр готов был рычать. – Да какого?!… – выругался он. – Снова станешь утверждать, что я тебя изнасиловал?!

– Я… я… – злость ушла, как прогоревший огонь, оставив после себя такой пепел горечи, что хоть в голос кричи. – Я не знаю!

– Не дай бог тебе когда-нибудь узнать! Поверь мне, разница огромная.

– Тебе-то знать об это откуда?

– Тебе правда нужен ответ на этот вопрос?

Мы оба тяжело дышали, глядя друг на друга с гневом и ненавистью.

– Тебе не нужны никакие ответы, волчонок! Всё, что тебе нужно, ты уже получила.

Размахнувшись, я собиралась отвесить ему пощёчину, но Адейр перехватил мою ладонь, и мы снова оказались с опасной близости.

– Нет!!!

– Да успокойся ты уже! – тряхнул он меня. – И перестань разыгрывать трагикомедию. Не случилось ничего такого… ну, в общем, ничего страшного не произошло.

– Да, неужели?! По-твоему, происходящее – нормально?! Ты – мой близкий родственник!

– Ага, точно. И мы знаем друг друга без года неделя. Очень близкие люди.

– А что это меняет?!

– Ну, не знаю, как для тебя – для меня очень многое.

– Ты действительно не понимаешь, что меня мучает? Ты – мой двоюродный брат, но я тебя не люблю даже как брата. И знаю, что ты, в свой черёд, терпеть меня не можешь. Между нами нет никаких отношений, никто из нас их выстраивать не собирается, и то, что случилось это… просто грязно. С этого дня держись от меня подальше!

Адейр собирался что-то ответить, но не успел – дверь отворилась, а наше кошмарное свидание, навсегда оставшееся в моей памяти в чёрно-алых тонах, подошло к концу.

Глава 16

Оливия дожидалась меня на небольшой живописной аллее, ведущей к зданию Магического Распределителя. Выглядела она встревоженной и, как я понимаю, отнюдь не моё благополучие её интересовало.

Увидев, что я возвращаюсь, бабуля Морел поспешила подняться со скамейки, и прямая, как палка, опираясь на длинный старомодный зонтик как на трость, двинулась мне навстречу.

Она окинула меня взглядом, скорее вопросительным, чем строгим.

Могу только представить, что у меня в этот момент был за вид: на одеждах пятна крови, волосы растрёпаны, одежда измята. Хорошо хоть, у меня есть убедительная легенда – любая нормальная девушка будет в растрёпанных чувствах и помятом состоянии, став свидетелем того, что у неё чуть ли не глазах убивают человека.

О том, что ни одна нормальная девушка после не станет заниматься любовью с умирающим речь не пойдёт.

Я, как выяснилось, не совсем нормальная. Грустно.

– Тебя долго не было, – начала разговор Оливия.

– Да, – согласилась я с ней. – Сначала меня допрашивали. Потом разрешили свидание с Адейром.

– Ты его видела?! – жадно схватила она меня за руку. – Как он? В порядке?

На нас уже стали косо поглядывать немногочисленные прохожие.

– Я всё вам расскажу, но не здесь. Давайте уйдём отсюда? – выступила я с предложением.

Пожилая леди сдержанно кивнула.

– Хорошо. Пойдём домой.

Неужели меня удостоят чести посетить отчий кров? Пустят заблудшую овцу в овин? Грешницу в рай?

Мы направились в сторону одной из многочисленных арок. Догадаться о том, что перед нами многочисленные порталы оказалось не трудно.

– Возьми меня за руку, – процедила сквозь зубы Оливия.

Даже такая сомнительная близость была нам обеим неприятна.

Стандартная белая вспышка переноса и вот, в следующий момент мы уже в другом месте – на плоской вершине холма. Пейзаж трудно было назвать радостным.

Справа от нас, поднимаясь круто в гору, лежало кладбище. Между старомодными надгробиями и осевшими крестами тянулись густо разросшиеся кусты сирени и бузины, перебиваясь песчаными дорожками и незатейливыми цветами-многолетниками. На вершине другого холма, находящегося прямо за кладбищем, возвышался серый, с виду весьма неприветливый дом, открытый всем ветрам. Его окружали чахлые ели и терновник. Узкие окна утопали в толщине стен, защищённые выступами углов мощной каменной кладки.

Замешкавшись на пороге, подняла голову, чтобы рассмотреть причудливо украшенный фасад главного входа: раскинувших крылья грифонов и ощерившихся горгулий.

Признаться, я как-то иначе представляла себе жилище именитых спесивых предков. В доме не было ни коридора, ни прихожей. Поднявшись по входным ступеням, мы оказались в большой общей зале. Судя по обстановке, то была гостиная.

Едва ли не от входной двери начиналась высокая, резная и широкая лестница, когда-то, вероятно в первые годы после постройки, впечатляющая своей красотой. Сейчас деревянные лакированные перила, изрядно покусанные жуками-короедами, напоминали изысканное кружево на старомодном платье.

Над серединой лестницы, там, где она величаво, словно река, совершала поворот, нависало нечто вроде балкона, ограждающего выступ ложи. Снизу под ним располагался огромный камин, куда можно было бы войти в полный рост, не сгибаясь, если бы зёв его не был занят высоким, оранжевым пламенем.

Со стороны дом выглядел небольшим, но внутри был в несколько раз больше. Видимо, какие-то пространственные чары?

– Ну? – с усмешкой протянула бабуля. – Что скажешь?

– Дом впечатляет.

– Он огромен, – тяжело вздохнула Оливия. – Я прожила в нём долгие годы, но до сих пор так толком не знаю, сколько тут комнат. Здесь всё время всё меняется. Когда-то магия дома была более упорядоченной, но с тех пор, как прямой наследник погиб, наследница сбежала, а последние отпрыски рода Морелов в доме практически не появлялись, он напоминает поломанную игрушку. Или пустую коробку.

– Почему вы тоже не уехали отсюда? – удивилась я.

– Дорогая моя, сразу видно, что тебя вырастили настоящей дикаркой!

– Почему?

– Ты задаёшь такие странные вопросы. Для ведьмы – странные.

– Ведьма – устаревшее обозначение, предпочитаю именоваться магом.

– Да как не назовись, ты проклята, как и все мы.

От скрипучего голоса старой карги, от движения воздуха, от всей мрачной обстановки мне вдруг сделалось жутко. Но больше всего пугало зловещее слово «проклятая»

Страх заставил меня рассердиться:

– Что за средневековые бредни?!

– Бредни, говоришь? – хмыкнула Оливия. – Скажи, откуда в твоих венах течёт волшебная кровь, деточка? Ведь ничто не рождается само по себе и магия не исключение. Этого в учебниках не преподают, потому что информация не комильфо, но знаешь, что отличает магов от обычных людей? Кровь! Мы все потомки союзов человека с потусторонними силами. Кто-то эти силы называл богами, кто-то ангелами, кто-то демонами или духами. Что там прорывалось к нам в мир из-за Грани доподлинно уже никому неизвестно, но мы люди лишь наполовину.

– Есть ещё один путь обретения Силы, – продолжила бабуля Морел. – Стать наложницей Тех Самых. Ну да ладно, всё это пустяки, – устало откинулась она в кресле. – Ведьмаки и маги прокляты, потому что повязаны с такими местами, как это. Если я уйду, зло, годами копящиеся в этих стенах, не находя подпитки, начнём расползаться по всей округе. А здесь его скопилось очень, очень много, можешь мне поверить. Только такие, как мы – ты, я, твой брат, твои сокурсники способны кое-как удерживать Зло в узде, периодически его подкармливая.

– Подкармливая? Это – как? Вы сейчас о чём?

– Известно о чём, моя милая глупая внученька, – поглядела на меня Оливия со злой иронией. – О жертвоприношениях.

Я уже пожалела, что пришла сюда. Очень пожалела! Оставалось только надеяться, что сумасшедшая бабка меня саму в жертву не принесёт.

–. Я не хочу обсуждать проблемы родового поместья. Мою мать лишили всех прав на добро Морелов, так что всё, что здесь теперь происходит, не моя забота.

– Ты так думаешь? – улыбка Моны Лизы не так загадочна, как та, что змеилась по губам Оливии. – Некоторые привилегии по праву рождения таковы, что от них невозможно отказаться. Пока Адейр жив, ты защищена от власти дома и этой земли, но, если с ним что-то случится, родовая магия призовёт тебя отовсюду, где бы ты ни была. Дому нужно жрать, дорогуша! А мы – поставщики его питания. Мы нужны ему. Взамен тёмные силы дарят нам наше могущество. Ничто не даётся даром. Именно так это и работает.

«Она просто пытается меня напугать, потому что всё ещё подозревает в тёмных замыслах против своего любимого внука», – попыталась успокоить себя я.

Видимо, поняв, что перегибает палку, Оливия решила сменить тему:

– Ты устала, Вероника и тебе стоит привести себя в порядок. Потом поговорим обо всём; я отвечу на твои вопросы, а ты – на мои. Сейчас же поднимись наверх, найти себе комнату. Возьми любую, в которой тебе захочется остаться. И не бойся теней. Они тут куда большие хозяева, чем мы. В этом странном доме всегда жили и будут жить тени, скрипы и шорохи.

Очень вдохновляюще.

– Поднимайся наверх, разведи огонь, прими горячую ванну. Тепло никогда не помешает.

Дома живые – многие люди знают об этом. Об этом им говорят их нервные окончания. У домов есть скелет, есть плоть, есть душа. Если прислушаться, можно услышать, как дома дышит.

Этот – определённо дышал. Я чувствовала – он знает, что я здесь. Сущность, что обитала в этих стенах, чувствовала меня так же ясно, как я – её. Она ко мне приглядывалась, знакомясь, не зная, как ко мне отнестись.

Я чувствовала пристальный взгляд из пустоты. Неприятное ощущение. В Магистратуре Магии, несмотря на то, что там всё было напичкано магией и близко не ощущалось ничего подобного.

«Потому что это тёмная, можно даже сказать – чёрная магия», – решила я про себя.

В доме было на что посмотреть, но всё вокруг дремало, пребывало в запустении. Перила оплело паутиной. Мебель покрыли чехлы. отовсюду что-то легко шептало, тихо-тихо, на грани слышимости, еле слышимыми голосами, совершенно неразличимо – слов не разобрать.

На стенах висели портреты в человеческий рост. Пока поднимаешься по лестнице, они возвышаются над тобой, белые яркие фигуры на тёмном размытом фоне.

Может это глазами предков дом смотрел на меня? И стоит, наконец, осилить лестницу, и это чувство пропадёт?

Все двери на втором этаже оказались запертыми наглухо. Ни обыкновенным, ни магически способом не открывались.

Дом решил устроить саботаж?

Наконец одна из дверей поддалась, печально-зловещим скрипом приглашая войти внутрь. Я осторожно ступила на порог, с любопытством заглядывая внутрь. Комната прямоугольной формой показалась мне старомодной и мрачной. Я от души порадовалась, что ночевать здесь не придётся.

Стены обиты дорогими деревянными шпалерами, складывающимися с фигурные квадраты. Как и перила, они представляли собой настоящее искусство. Стоило приглядеться, и можно была увидеть в орнаменте рунические знаки, но я приглядываться не хотела.

Центром была огромная кровать в алькове без балдахина. Помимо кровати здесь находится комод и старинный письменный стол 19 века на пузатеньких ножках.

Окна занимали всю левую половину стены. Одно окно, как из пазла, состояло из множества переплетений оконных рам. Но самой странный и по мне, так неприятной особенностью, было то, что света оно внутрь помещения почти не пропускало.

Свет был тусклый, неспособный разогнать суровый полумрак, царящий повсюду.

В ванной комнате и вовсе ужас: стены выкрашены в ядовито-зелёный, токсичный цвет. Вот кому пришла такая фантазия? Откровенно зловещая атмосфера. Даже казённая маленькая ванная в Магистратуре была лучше.

По мне ванна – это место, где ты расслабляешься, отогреваешься, отдыхаешь не только душой, но и телом. Как это сделать здесь – не понимаю?

Мрачное, холодное, сырое помещение, совершенно непригодно для жизни.

«Как Оливия тут не сошла с ума? – с невольным сочувствуем, даже жалостью, подумала я. – Или, всё-таки, сошла?»

Стоило открыть кран – трубы завыли, как разъярённые звери. И, хотя такому «поведению» находилось вполне логическое объяснение, всё равно становилось не по себе.

Забравшись в ванну, я почувствовала себя ещё более уязвимой, ведь теперь я была обнажённой под всеми этими сквозняками. Ветер завывал за стеной, стучался в круглое окно, напоминающее едкий глаз. И хотя вода была вполне комфортной я предпочла тут долго не задерживаться.

Мысли мои вернулись к кузену Адейру.

Он рос здесь или лишь изредка навещал бабушку? Участвовал ли он в диких ритуалах, на которые намекала Оливия?

Одна только мысль о ночёвке в этом доме способна довести меня до истерики. Какого ж жить тут впечатлительному ребёнку? Это же как в фильм ужасов попасть или в нескончаемый кошмар? По психике сокрушительный удар.

Мне показалось, что в раскрытую дверь подуло сквозняком. Боковым зрением я уловила движение.

– Кто здесь?

От немой тишины в ответ мурашки побежали по спине. Потом послышалось будто жужжание роя мух, неприятного, настойчивого до назойливости. Но никаких мух не было. От этого становилось жутко вдвойне.

Решив поберечь нервы, я выбралась из ванной, но с неприятным удивлением обнаружила, что моей одежды на месте нет. На вешалке висело старинное платье из тёмно-красного бархата. Цвет «бордо» резко контрастировал с ядовитой зеленью стен.

Но делать нечего – пришлось надевать. Не блуждать же по дому голой?

«Нечего бояться! – подбадривала я себя. – Не будь трусихой! Ты же ведьма! Так неужели какие-то призраки способны тебя напугать?».

Но как не бодрись – страшно. К слову, призраки могущественных колдунов опаснее призраков обычных людей, недаром раньше во многих культурах таких, как мы хоронили лицом вниз. Считалось, что поднятой собственной силой колдун непременно попытается выбраться из-под земли, но лёжа лицом вниз станет зарывать сам себя.

Зря я об этом подумала. Ой, зря! Нервы ни к чёрту. Оно и понятно. Сначала исчезновение и вероятная гибель родителей, потом – необъяснимые нападения, вся эта история с кузеном, пугающие бабкины речи. Чтобы хоть как-то приободриться, я взяла с тумбочки жирандоль со свечами. Их живое, осязаемое тепло и свет придавали мне уверенность, хотя разумом я и понимала, как немного нужно для того, чтобы задуть огоньки, – все, до единого, – и оставить меня в темноте, одну.

С лестницы на разных уровнях в глубь дома уходили коридоры. Она была словно стержень, на который насажены разные миры-уровни.

Дом, с его странной резьбой, походил на змеиной чрево, лишь для вида обитое изнутри деревом и оклеенное зелёными обоями с золотым теснением.

В окно можно было видеть серое, мглистое, подвижное, как ртуть, небо. Казалось, надвигалась буря, а мы тут отрезаны от всего света.

Я чувствовала себя окончательно потерявшейся, во времени и пространстве. Ведь за окном 21 век, со всеми его смартфонами, машинами, огромной толпой людей, в которой ты практически никогда не остаёшься один; где ты всегда можешь рассчитывать на внимание спецслужб – социальных, фискальных, право– и здравоохранительных. А я здесь – даже не понятно – где, в платье 19-го века, во чреве голодного дома и, готова поспорить на что угодно, здесь не работает ни одно электронное устройство.

Здесь даже электричества нет – свечи, канделябры и газовые рожки!

Нужно выбираться отсюда, пока дом, словно гигантский осьминог, не пустил и в меня свои щупальца.