Текст книги ""Фантастика 2025-5". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Анджей Ясинский

Мелкая уткнулась лбом в мою ключицу, несколько долгих мгновений собиралась с мыслями, а потом презрительно фыркнула:

– Не угадала! Он заявил, что ближе нас у него никого нет, дал понять, что хоть и злится, но все равно безумно скучает, и намекнул, что хотел бы перебраться поближе к нам-любимым. Например, в Новомосковск.

– И-и-и?! – зная мстительную натуру Шереметевых, обеспокоенно протянула я.

– Мы предложили продавить его перевод еще ближе. На Рубеж, с которого практически не вылезаем. Благо мелких городков, в которых есть филиалы Имперского банка, на планете просто завались…

Глава 19. Ярослав Логачев.

15 августа 2352 года по ЕГК.

…Несмотря на войну, бушующую на другом конце территории Арабского Халифата, флот, базирующийся на Аджмане, нес службу так, как будто получил гарантии безопасности от самого Аллаха! Нет, одно дежурное звено новеньких истребителей-перехватчиков «Ястреб » практически постоянно висело над столицей, второе нарезало круги вокруг континента, дежурный Умник древней орбитальной крепости амеровского производства «Thunder » изредка выходил из комы и «прозванивал» пространство сканерами СДО, а два легких ракетных крейсера «Шамшир » с разогретыми движками были готовы в любой момент покинуть защитный ордер и кого-нибудь жестоко победить. Однако считать эту порнографию системой планетарной обороны было уж очень самонадеянно. Вот мы и не считали: Ульяна, дождавшаяся начала обещанного «шоу», повела наш «Шелест» к северной окраине Аль-Рафааха , а все остальные «Сполохи», за исключением меня и дядьки Фрола, «нырнули» в МДР и параллельно принялись обсуждать в канале команды только что поставленную боевую задачу.

Я им не мешал, прекрасно понимая, что задуманное мною не лезет ни в какие ворота, и к этой идее надо, как минимум, притерпеться. Поэтому вслушивался в разговор и крайне внимательно анализировал изменения в настроении самых… хм… впечатлительных членов команды. Потом отвлекся на уведомление о получении внеочередного письма от Анны Николаевны и сильно удивился, увидев рядом с видеофайлом метку «Срочно» сразу с несколькими восклицательными знаками. Тормозить я, конечно же, не стал – вывел картинку на основной экран «Державы», включил воспроизведение и прикипел взглядом к мрачному, как грозовая туча, лицу Императрицы:

«Здравствуй, Ярослав! Только что стало известно, что наши планы на небольшую победоносную войну не выдержали столкновения с реальностью: амеры каким-то образом умудрились договориться с китайцами, и теперь нам предстоит воевать как минимум на четыре фронта. С Халифатом, Новой Америкой, Объединенной Европой и теми племенными образованиями Африканского Союза, которые решат половить рыбу в мутной воде и начнут устраивать набеги на пограничные системы. Информации о телодвижениях последних у нас еще нет, зато сразу несколько высокопоставленных агентов службы внешней разведки сообщили о начале нездоровых шевелений в руководстве военно-космических сил ССНА и ОЕ. Предсказать дальнейшее не так уж и сложно: передислокация флотов займет не менее полутора недель, так что в первых числах сентября нам вручат ноты об объявлении войны, и… мы с вероятностью в восемьдесят шесть и три десятых процента потеряем порядка двенадцати процентов территории. Со стороны границы с Халифатом – Рубеж и Усть-Илимск…»

Оставшуюся часть ее монолога я слушал, но не слышал – представлял последствия предстоящей войны, перебирал варианты «встраивания» нашей команды в те или иные структуры Империи и корректировал планы на будущее в соответствии с теми или иными решениями. В «реальность» вернулся только после того, как огромное световое пятно Аль-Рафааха заняло практически весь фронтальный экран рубки, и Ульяна, поиграв оптическим умножителем, «приблизила» к нам кусочек северной окраины столицы – задумчиво оглядел комплекс зданий, знакомых до последней отделочной панели, перевел взгляд на лицо девушки, которой обещал отмщение, задвинул мысли о не самых приятных новостях куда подальше и заставил себя сосредоточиться на том, что происходило в канале команды. Тем более, что почувствовал панические нотки во вроде как шуточном вопросе Змея:

– Люди, а вам не кажется, что слово «немножечко», использованное Яриком в предложении «Мотаться на Аджман далековато, поэтому придется немножечко похамить…» не очень точно передает степень запланированного хамства?

– Не кажется… – преувеличенно серьезно ответила Забава. И расчетливо превратила обсуждение в балаган: – Ведь Локи в принципе не умеет мелочиться: если валит, то Жнецов, наследников трона и вице-адмиралов; если освобождает, то круизные лайнеры с десятками тысяч пассажиров и членов экипажа; если предотвращает, то войны на уничтожение сразу всего человечества…

– …если заводит баб, то пачками и таких красоток, как мы! – с легкостью подхватив нить объяснений, продолжила Даша. И перевела глумеж над парнями на новый уровень: – А все почему? Да потому, что он… порубежник второго поколения, переросший «песочницу» вялотекущего военного конфликта между Империей и Халифатом, добавивший Воздаяниям необходимый масштаб и последовательно уничтожающий все краеугольные камни такого понятия, как людоловство!

– Да, понять и, тем более, принять его идеи бывает нелегко… – притворно вздохнула Беклемишева, после чего шарахнула по слушателям из «главного калибра»: – Но нам, «Сполохам» – в смысле, бойцам подразделения, созданного Императором для реализации идей Ярослава – понимания и не требуется. Достаточно идеально точно отыгрывать роли, придуманные командиром, а потом подставлять грудь под дождь из боевых орденов.

Картинка, нарисованная этими оторвами, выглядела настолько… хм… «аппетитной», что в канале на несколько мгновений установилась мертвая тишина. А потом ее разорвал насмешливый голос Федосеевой, решившей завершить разговор эффектной «точкой»:

– В общем, прекращайте мыслить категориями обычных порубежников и привыкайте к тому, что мы, «Сполохи», всегда жжем, как боженьки!

Что интересно, ржач, поднявшийся в канале после этих слов, рассмешил даже Озорника. И подбил присоединиться к веселью:

– Вить, а ведь Даша права – в рейды, длящиеся три-четыре недели, ради пары-тройки вшивых людоловов не летают!

Я с ним мысленно согласился. Потом искоса посмотрел на Телепневу, убедился в том, что эта беседа ее не задела, приглушил громкость канала и сосредоточился на том, что видел в МДР. Благо до поместья шейха Умара ибн Маджида аль-Масуди оставалось всего ничего, и я больше не мог себе позволить отвлекаться на всякую ерунду.

– Слышь, Яр, а какой смысл держать в воздухе всего два тяжелых и три легких беспилотника, да еще и крутить их по столь однообразным траекториям? – поинтересовалась Ведьма, когда «Шелест» завис над традиционным фонтаном во внутреннем дворе роскошного четырехэтажного особняка, прячущегося в самом центре огромного ухоженного парка.

– Ты что, не в курсе?! – сделав круглые глаза, «потрясенно» воскликнул я. – На другом конце Халифата идет самая настоящая война, а беспилотники являются неотъемлемой частью системы безопасности любого более-менее значимого объекта!

– Да ты че, правда, что ли? – «удивилась» она и прыснула. А я постучался в личку к дядьке Фролу, некоторое время колебался, озвучивать ему последние новости или нет, потом решил, что пока не стоит, и сообщил, что мы на месте…

…Не знаю, что за мусор использовался в качестве программного обеспечения в системе безопасности поместья имама всех историков , но Озорник взял ее под полный контроль всего за девять минут. Еще четверть часа ушло на заливку, установку и отладку нашего программного обеспечения, так что без десяти два ночи по локальному времени Ульяна опустила «Шелест» в подземный ангар, а я, Забава и Леший отправились в гости к главе рода.

Пока шли к лифтам, тихо дурели от коллекции раритетных лимузинов, занимавшей добрую треть огромного помещения: только в первом ряду, примыкающему к рулежной дорожке, можно было полюбоваться на древний колесный Роллс-Ройс XII, Кадиллак «Excellent», ставший первым лимузином на антигравах, Майбах «Black Arrow», честно заслуживший титул «Самый комфортабельный флаер двадцать второго столетия», и «Diamante», с выходом в серию которого закончилась история концерна Ламборджини!

Кстати, одним любованием дело не ограничилось – стоило нам вломиться в кабинку, зачем-то отделанную золотом, как Беклемишева вдруг выпала из эмоционального ступора и задумчиво уставилась на меня:

– Слышь, Локи, может, позаимствуем у местных какой-нибудь крейсер? Ведь нас, «Сполохов», четырнадцать человек, а в трюм «Шелеста» влезет от силы лимузинов пять, даже если выбросить к чертовой матери все УТК-шки!

– А лишние четыре штуки можно будет раздарить… – подхватила Федосеева, выдержала театральную паузу и первой расхохоталась.

– Отставить бардак в канале! – без особого раздражения рявкнул я, вслушался в подсказку Озорника, дождался открывания дверей, вышел в коридор четвертого этажа и равнодушно переступил через спящие тушки охранников, с треском проигравших битву перепрограммированной системе жизнеобеспечения.

Мимо заблокированных дверей в покои ближайших родственников шейха Умара тоже прошли, не задерживаясь. А еще не залипали на гобелены ручной работы, используемые в этом доме вместо обоев, настенных декоративных панелей или голограмм. Хотя, каюсь, хотелось. Ибо смотрелись эти самые гобелены просто сногсшибательно. Зато по достоинству оценили вызывающую роскошь убранства личной гостиной главы рода, прошлись по коротенькому коридору, сводчатый потолок которого был покрыт уж очень многоцветным орнаментом под старину, и, наконец, вломились в спальню.

В ней я тоже ненадолго потерял дар речи – в оформлении здоровенной комнаты, в которой, при желании, можно было устраивать балы или приемы на добрую сотню персон, были использованы практически все клише, характеризующие арабский стиль. То есть, арабески на высоченном потолке, арочные двери и окна, витражи вместо стекол, мозаика на стенах и тех участках пола, которые не были покрыты коврами с густым ворсом, могадорские светильники, дамасские люстры, массивная мебель, шелк, парча, бархат, органза, нуар и, конечно же, кровать под балдахином! Впрочем, дедок с наголо выбритым черепом и седой окладистой бородой до середины груди, обнаружившийся под этим пылесборником, очень неплохо вписывался в антураж. А две девушки лет пятнадцати, греющие тщедушное тельце – нет. Увы, в этот момент нам было не до сиюминутного гуманизма, поэтому Леший откатил на край кровати одну, я – вторую, а Забава завернула Маджидовича в покрывало, закинула на плечо и первой отправилась в обратный путь. Почему именно она? Да потому, что нам с Лехой предстояло нагрузиться куда более тяжелыми охранниками, оставлять которых в коридоре было бы редким идиотизмом…

…Обработкой «особо важного пациента» занимались целой бригадой. Дядька Фрол хакал и потрошил его комм, Забава «перепрошивала» мозги, используя программы замещения воспоминаний, специальную химию и НЛП, Филька, Зуб, Леший и Даша анализировали личные архивы. Само собой, не «вручную», а с использованием расчетно-аналитических блоков ТК-шек и каждый по своему «направлению». Ну, а я… я убеждал Ульяну, что шейх от нас никуда не денется, а значит, ей надо еще немножечко потерпеть.

Не скажу, что все вышеперечисленное далось нам без особого труда, но к половине седьмого утра по времени Аль-Рафааха минимально необходимый объем информации, необходимый для продолжения запланированного действа, был получен и обработан, а Телепнева справилась с воистину безумной жаждой мести и даже начала улыбаться. Поэтому мы со спокойным сердцем вернули шейха в спальню, дали ему поспать «еще часик» и с интересом понаблюдали за обычным утром в отдельно взятой арабской семье. Правда, не все – Забава занималась «мозгами» охранников, которых шейх Умар, по легенде, отправил за деловыми партнерами в середине ночи. Умаялась – жуть. Зато к началу одиннадцатого «пациенты» были готовы почти ко всему на свете, и мы с Дашей, к этому времени успевшие привыкнуть к морф-маскам и сродниться с новыми лицами, быстренько переоделись в деловые костюмы, кстати, пошитые еще на Рубеже в соответствии с последним писком высокой моды Новой Америки, спустились в трюм и предстали перед «судейской коллегией».

Как и следовало ожидать, образы заработали высший балл. Ведь я, изображавший мужчину лет сорока пяти с двойным подбородком и небольшим брюшком, выглядел, скажем так, не очень. Но лишь… хм… в одно рыло. Зато в паре с Федосеевой пробуждал дикую зависть. Почему? Да потому, что обилие тяжелых золотых украшений, подбору которых я посвятил последний час перед вылетом в этот рейд, и которые действительно подходили к наряду Даши, демонстрировали мою состоятельность; породистое лицо и умопомрачительная фигура Спутницы, подчеркнутая деловым костюмом и туфельками на высоченном каблуке – мое чувство вкуса; ее идеальные манеры – мое умение подбирать персонал и т.д.! Увы, ко всему этому великолепию игольники не подходили от слова «никак», соответственно, спускаясь по аппарели «Шелеста» в сопровождении «перепрограммированных» охранников аль-Масуди, мы чувствовали себя не очень. Тем не менее, уверенно подошли к вполне современному лимузину «Экскалибур», на котором, вроде как, прилетели в гости, дождались отмашки дядьки Фрола, скорректировавшего картинку на камерах СКН, и, изобразив сдержанный интерес к коллекции хозяина поместья, неторопливо прошли к лифту.

Двухчасовая беседа с шейхом аль-Масуди и тремя его старшими сыновьями прошла в том самом ключе, который я планировал. Пока мы с главой рода обменивались любезностями и вспоминали некие совместные дела, позволившие проникнуться друг к другу глубочайшим уважением, Умаровичи пожирали взглядами Федосееву и, по моим ощущениям, периодически теряли голову от желания ею обладать. Но стоило мне вывесить в центре кабинета семь ростовых голограмм, изображающих обнаженных пятнадцатилетних девчонок с Усть-Илимска, как все четверо наших собеседников аж задохнулись от похоти. Еще бы, подбором вполне реальных учащихся хореографических училищ этой планеты под вкусы самых состоятельных уроженцев Халифата занимались профессионалы из ИСБ. Точно так же, как и легендированием их внезапной «пропажи». В общем, с этой стороны я не боялся никаких проверок, соответственно, начал выкручивать руки потенциальным покупателям с первых же фраз своего монолога:

– Как видите, товар, который я предлагаю, относится к категории «эксклюзив»: юные гурии, которых еще не касался ни человек, ни джинн, подобные скрытым в раковине жемчужинам, с чарующей пластикой профессиональных танцовщиц и голосами, кружащими голову с первого же звука, способны пробудить желание даже в старцах, давно забывших, что такое страсть, и подарить правоверным бесконечное блаженство…

– О-о-о, они даже танцуют?! – не выдержал наследник. И, сообразив, что своей эмоциональной вспышкой дал мне лишний аргумент для будущего торга, торопливо исправился: – В смысле, кто из них в состоянии двигаться настолько пластично, чтобы эти движения назвали танцем даже у нас?

– Все! – уверенно заявил я, коротко кивнул Даше, а она заменила картинку следующей. Демонстрирующей одной из выступлений лауреатки планетарного конкурса современного бального танца Екатерины Слодковской.

Ролики были расставлены в правильном порядке, так что седьмое и самое сумасшедшее выступление шарахнуло по перетянутым нервам дуреющих зрителей хорошей такой кувалдой. После чего я, воспользовавшись ситуацией, ударил по самому больному:

– Вы представляете, сколько можно будет заработать на таком товаре сейчас, когда поставок из Империи Росс практически нет?

Они представляли. Ничуть не хуже меня. Но попробовали потрепыхаться, доказывая, что страх перед «озверевшими порубежниками» вынудил большую часть постоянных покупателей переключиться на девушек из других государств Галактического Союза. Затягивать торговлю мне было не с руки, и я озвучил фразу-ключ, которая активировала одну из поведенческих матриц имама всех историков:

– Что ж, тогда мы обратимся в аукционный дом «Аника ».

– Не надо. Мы обязательно договоримся. Более того, проведем закрытый аукцион в эту же пятницу…

…Закладки, вложенные в сознание шейха Умара, были, если можно так выразиться, «косметическими» и не затрагивали основных черт его характера, поэтому торговались мы аж до трех часов дня. Как полагается на востоке, с жалобами на все, что можно и нельзя, биением себя в грудь, попытками уйти, возвращением и так далее. Зато, оговорив все нюансы и подписав договор, с большим удовольствием пожали друг другу руки и отправились обедать. Все бы ничего, но после второй перемены блюд Мансур, наследник главы рода, очень уж сильно запавший на Дашу, попытался ее перекупить.

Подобную реакцию я предусмотрел и попросил Забаву прописать соответствующий императив в сознание основного «пациента». Однако эта закладка не сработала – как аль-Масуди ни одергивал старшего сына, тот не успокаивался. Более того, напросился отправиться с нами на экскурсию в их аукционный дом.

Нет, чисто теоретически я мог «включить» еще более жесткий режим с условным названием «Нет!» и оставить похотливого уродца дома. Но никаких гарантий того, что он не припрется туда на своем флаере, этот способ не давал. Пришлось терпеть и его общество, и уговоры, и сальные взгляды, которыми он облизывал Федосееву. Хорошо, что «безумно влюбленный» чтил Коран как минимум в присутствии отца и не выпил за обедом ни капли спиртного. Иначе сорвался бы на первой же минуте перелета. Почему? Да потому, что, забираясь в лимузин, он намеренно сел напротив Даши, захлебывался при каждом колыхании ее груди и всю дорогу пытался хоть как-нибудь, да заглянуть под подол юбки, сдвинувшейся к верхней трети бедра. Впрочем, даже в этой бочке дегтя нашлось место для ложки меда – увлеченный разглядыванием «женщины своей мечты», он не обратил внимания на то, что плита над ангаром поместья оставалась открытой раза в три дольше, чем требовалось. Ну, и потом, в пентхаусе их бизнес-центра, создавал нездоровую суету, заставляя дергаться начальника охраны здания и, тем самым, отвлекал его от работы.

Фрейя тоже отвлекала. Но не его одного – получив задачу свести с ума всех обитателей аукционного дома, она включила сексуальность в турборежим и разила наповал всех, кто попадался нам на пути. И это не преувеличение – на сорок второй минуте экскурсии дядька Фрол, наконец, закончивший удаленно возиться с системой безопасности, слегка расслабился и хохотнул в канал команды:

– Даш, ты прям оружие массового поражения: в данный момент абсолютно все охранники-мужчины, имеющие доступ к СКН, залипают на изображения с камер, мимо которых вы проходите; записи, сделанные с особо удачных ракурсов, отправляются на личные ТК или коммы, друзьям и в местную Сеть; а женщины, видевшие тебя вблизи, бесятся или вымещают злость на тех, кто ниже по статусу!

Сашка, как и все остальные «Сполохи», наблюдавший за происходящим вокруг нас через камеру в моей «Державе», тоже не остался в стороне от обсуждения. Но пошутил «в другую сторону»:

– Даш, если бы мы жили при матриархате, ты бы собрала та-а-акой мужской гарем…

И нарвался. На ответ Забавы, ринувшейся на защиту любимой подруги:

– Судя по интонации, с которой были произнесены три последних слова, ты дал нам возможность одним глазком заглянуть в свои мечты. И здорово ошибся: в нашей компании тех, кто любит делить своих женщин с другими мужчинами, не привечают…

…Пока нас водили по сервисному этажу, на котором живой товар содержали, «воспитывали», лечили, приводили к необходимым физическим кондициям, готовили к показу взыскательной публике и наводили финальный лоск перед передачей покупателям, я пребывал в сильнейшем напряжении. На Дашу, двигавшуюся справа-сзади, оглядываться не получалось, поэтому контролировал показания медблока ее «Державы» и холодел каждый раз, когда пульс хоть немного, да выбивался из нормы. Да, Забава, не хуже меня понимающая, что должна испытывать Федосеева во время этой части «экскурсии», не позволяла ей сосредотачиваться на том, что рассказывали и показывали «экскурсоводы», постоянно что-то мурлыкая в личный канал любимой подруги, но в тот момент, когда нас, наконец, подвели к лифту и заявили, что пора заняться куда более серьезным делом, я, каюсь, удержал лицо с о-о-очень большим трудом.

Пока поднимались в пентхаус, улучил возможность и отправил Федосеевой коротенькое сообщение, в котором предельно искренно назвал ее умницей. На что получил довольно-таки интересный ответ:

«Яр, у меня есть ВЫ. Все остальное за душу не цепляет…»

Слова, намеренно выделенные жирным шрифтом, перечитал раза три. А потом был вынужден отвлечься – дядька Фрол, наконец, закончил создание трехмерной модели трех верхних этажей «Джувайрии», залил ее во все УТК «Шелеста» и отправил бездельничающую часть команды на «ознакомительную миссию». В этот момент мы переступили порог кабинета шейха Умара, и я снова заставил себя сосредоточиться на контроле за происходящим – проигнорировал предложение Мансура Умаровича пройти к мягкому уголку с очень низкими кожаными креслами и диванами, подвел Федосееву к здоровенному столу из дерева насыщенного красного цвета, помог сесть и опустился на соседний стул. Такая «непосредственность» заставила мужчину поморщиться, но мне было до фонаря – я произнес очередную фразу-ключ, дождался, пока хозяин кабинета усядется на свое место, и превратился в слух. На четыре с лишним часа, которые понадобились аль-Масуди-старшему для того, чтобы связаться со всеми интересующими меня клиентами, отправить им подготовленные ИСБ-шниками рекламные ролики и ответить на уточняющие вопросы.

По большому счету, почти все разговоры проходили по одному и тому же сценарию. Как следует рассмотрев полученные голограммы, потенциальные покупатели выпадали в осадок и пытались выкупить по лоту-другому по цене моментальной покупки. Узнав, что таковой нет и не будет, сначала пытались убедить шейха Умара в том, что это неправильно, а потом начинали торговаться, удваивая, утраивая и учетверяя стартовую цену. А когда понимали, что он жаждет получить максимум возможного во время торгов, сдавались, подтверждали свое участие, бронировали ложи и «включали голову». В смысле, просили переслать им весь пакет имеющейся информации по интересующим лотам, то есть, фамилию, имя и отчество, возраст, место рождения, проживания и захвата, документальное подтверждение девственности, медицинское заключение о состоянии здоровья и т.д. Некоторые интересовались и поставщиком. Но я оговорил свою анонимность еще в родовом поместье аль-Масуди, а во время бесед находился за камерой, в которую смотрел хозяин кабинета, соответственно, с ответом на этот вопрос особо любопытные пролетали.

Торжествующий победу внимательно слушал только пару-тройку самых первых разговоров и еще несколько раз хищно раздувал ноздри, услышав чьи-то имена. Видимо, предвкушая те безумные суммы, которые они с отцом смогут поиметь с этих личностей. А все остальное время пялился на мою Спутницу. И усиленно пытался ее обаять – гонял прислугу за восточными сладостями, еле слышным шепотом убеждал Федосееву попробовать то «нереально вкусную» белую нугу, сделанную из яичного белка и «настоящего пчелиного нектара», то «божественное» горячее кюнефе из особого стружкового теста и начинкой из «свежайшего козьего сыра», то «свежайшее» басбусу с «восхитительно нежной» кокосовой стружкой, то «тающее во рту» казандиби – молочный десерт, приготовленный по «секретному рецепту». При этом отсутствие какой-либо реакции девушки, хранившей гордое молчание, Умаровича только раззадоривало – потерпев фиаско с десертами, он перешел на напитки. А к концу нашего пребывания в кабинете рассказал, какие блюда арабской кухни ей предстоит попробовать во время ужина.

Тему еды и питья «эксплуатировал» и во время перелета в их поместье. Сначала хвастался поварами, способными приготовить кулинарный шедевр чуть ли не из заплесневелого куска хлеба. Затем описал малую гостиную, в которой они, аль-Масуди, обычно принимают самых дорогих гостей. Ну, а ближе к концу пути зачем-то перечислил все десять правил приема пищи и питья согласно сунне Пророка. Видимо, решив, что Федосеева уже практически его, и ей срочно надо учиться трапезничать, сидя, как во время чтения ташаххуда во время намаза, есть щепоткой из трех пальцев и обязательно правой рукой, облизывать пальцы перед мытьем, а также читать после еды маснун-дуа типа «Вся хвала Аллаху, который дал нам пищу с питьем и сделал нас мусульманами».

Ну, а она… она всего этого не оценила: когда лимузин влетел в подземный ангар, мы выбрались наружу, и я сообщил шейху Умару, что не смогу остаться на ужин, не ответила на крик души «безумно влюбленного», умолявшего ее меня переубедить, ни разу не обернулась, пока мы шли к флаеру, который должен был доставить нас к нашему кораблю, и даже не выглянула в окно после того, как бронированная машина начала движение…

…Большую часть подготовки к аукциону мы закончили еще в ночь с четверга на пятницу, однако с рассвета и до трех часов дня не вылезали из УТК-шек, раз за разом прогоняя все запланированные этапы будущего «шоу» и тренируясь реагировать на незапланированные случайности. Единственный член команды, которому предстояло работать исключительно головой и в удаленном режиме – если, конечно, не считать штатного пилота, не собиравшегося покидать рубку ни на мгновение – тоже не бездельничал. Просматривал записи предыдущих аукционов, сравнивая нюансы поведения ведущего с той ролью, которую должен был исполнить Филька; терзал расчетно-аналитический блок своей ТК-шки, проверяя и перепроверяя логику наших действий на каждом отдельно взятом этапе запланированного мероприятия; вносил последние исправления в «левые» видеофайлы почти на все случаи жизни; тестировал работу глушилки, обеспечивающих проведение действительно закрытого аукциона, и т.д.

Ну да, выкладывались до предела. Зато не накручивали ни себя, ни других размышлениями о последствиях той или иной ошибки.

Не дергались и потом: с трех до половины четвертого посещали санузлы, принимали душ, натягивали морф-маски и морф-комбезы, одевались, вооружались, прогоняли тесты сопряжения систем прицеливания игольников и стрелковых комплексов с имплантатами, проверяли соответствие внешнего вида заранее подготовленным моделям и мысленно прокручивали чуть ли не каждый свой будущий шаг. А в четыре тридцать одну собрались в трюме, по команде Озорника «закинулись» боевыми коктейлями и прикипели взглядами ко все еще поднятой аппарели.

Первый ход в начавшейся игре сделал дядька Фрол, перехватив управление камерами СКН, находящимися внутри ангара аукционного дома, залив в них закольцованные файлы и переключив систему контроля за состоянием здоровья сотрудников «Джувайрии» на абсолютно безопасную эмуляцию. А затем к действу подключилась и Ульяна, опустив «Шелест», еще с середины ночи паривший под потолком все того же ангара, и выпустив наружу Фильку, Зуба, Лешего и меня. Когда наша четверка подошла к лифтам и приготовилась встречать «гостей», в игру вступил я – связался с Умаром ибн Маджидом аль-Масуди и сообщил, что мой кораблик висит под «шапкой» прямо над зданием и ждет, пока его запустят внутрь.

Как и следовало ожидать, обрадованный шейх набрал дежурного оператора системы безопасности аукционного дома «Джувайрия» и приказал ему впустить в ангар долгожданных поставщиков. С этого момента время понеслось вскачь – Озорник начал демонстрацию целого фильма, в котором в помещении должен был возникнуть «из ничего» амеровский дальний разведчик «Мираж» и выпустить наружу меня, Дашу и вереницу пленниц; подключился к камере в лифте и отсканировал комитет по торжественной встрече нас-любимых; «натянул» их образы на вчерне готовый шаблон и приготовился добавить полученный ролик к уже демонстрирующемуся. Так что по сыновьям Умара и начальнику охраны здания, спустившихся в ангар, мы со спокойной душой отстрелялись парализующими иглами.

Как только последнее тело осело на пол, из «Шелеста» вылетела Забава, подбежала к нам и увела шейха, тупо глядящего в стену, в трансформер, чтобы «перепрошить» его сознание еще раз. А мы закидали паралитиков в грузовой лифт и отправили тела чуть ниже. Естественно, не одних, а в сопровождении Зуба и обоих Неплюевых, которым предстояло зачистить весь персонал сервисного этажа и отправить к Аллаху четверку уже нейтрализованных арабов.

Сразу после них, но на пассажирском лифте, уехали Леший с Отяевыми. Захватывать дежурку и зачищать дежурных операторов. А Филька в компании Шереметевых отправился в «свободный поиск». Уничтожать сотрудников службы охраны «Джувайрии», несущих службу в аукционном зале и в кольцевом коридоре, в который выходили двери лож для особо важных персон.

Как ни удивительно, но этот этап операции прошел без каких-либо проблем: боевые тройки, благодаря занятиям в УТК ориентирующиеся в здании ничуть не хуже «аборигенов», да еще и получающие целеуказания от дядьки Фрола, отработали свои задачи на тысячу баллов из тысячи возможных. То есть, не только нейтрализовали свои цели, но и сделали это чисто. Так что к следующему этапу действа – «тюнингу» светильников в ложах и смене образов – мы приступили без особой спешки. В смысле, сначала перетащили трупы на сервисный этаж, причем не на себе, а используя персональные антигравы. А затем натравили на кровавые пятна роботов-уборщиков и потом разделились: Филька, Зуб и я отправились в круиз по ложам, Неплюевы, Отяевы, еще раз проверив «аутентичность» своих морф-масок, ушли осваиваться на «боевых постах», «брошенных» настоящими охранниками, а Лиза с Настеной и Лешим унеслись на «Шелест». Переодеваться в правильные костюмы, добытые с не очень добровольной помощью шейха Умара еще накануне. Не осталась без дела и Даша, единственная личность, не задействованная на этом этапе – спустилась на сервисный этаж, к двум пленницам из Империи, приобретенным аль-Масуди где-то на стороне, и перетащила их парализованные тушки к нам на корабль…

…С пяти сорока пяти и до шести тридцати семи мы маялись от безделья, ибо все, что требовалось сделать, было сделано, а покупателей было не видать и не слыхать. Хотя нет, с последним я погорячился – владельцу «Джувайрии» звонили девять раз. Пятеро потенциальных покупателей, уже подтвердивших свое участие в аукционе, и четверо «очень высокопоставленных персон», узнавших о фантастических лотах от друзей, но не успевших вовремя добраться до Аджмана и поэтому жаждущих принять участие в торгах в удаленном режиме. Первых, изнывающих от предвкушения и настроенных просто поболтать, мы уважительно отшили. Вернее, отшил. Аль-Масуди с незримой помощью Забавы. Ну, а вторых пришлось расстроить, дав понять, что аукцион планируется закрытым не просто так, а ради пущей безопасности участвующих в нем персон, рискующих оказаться в фокусе внимания абсолютно ненормальных, совершенно непредсказуемых и вконец охамевших «Сполохов». Кстати, аргумент, в котором упоминались мы-любимые, одинаково убойно подействовал как на трех сугубо гражданских страдальцев, так и на военного в звании фарика – у них мгновенно портилось настроение и заканчивались возражения.