Текст книги ""Фантастика 2025-5". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Анджей Ясинский

Я подал Телепневой руку, чтобы помочь встать, мазнул взглядом по изображению какой-то уж очень широкой и низкой кровати, предложил «спасительнице» локоть и вывел ее в коридор.

Ведьма «разговорилась» сама. После того, как помогла перетащить на стол контейнеры, прибывшие из ресторана «Кочубей». И начала общение с извинений:

– Ярослав, я хочу попросить прощения за дурную инициативу и пообе-…

– Ульян, эта ошибка уже в прошлом! – прервав ее на полуслове, твердо сказал я. – Ты далеко не дура и наверняка сделала правильные выводы, а значит, возвращаться к этой теме нет никакого смысла.

Она коротко кивнула, соглашаясь с моим решением, задумчиво покрутила в руке бокал с соком, а потом как-то странно усмехнулась:

– Тогда подниму другую, волнующую меня значительно больше. Ты начинаешь каждый свой день с реактивации таймера СКНС моего тактического комплекса, расписываешь тренировочные задачи, поддерживаешь, веселишь и называешь членом семьи. Но на уровне ощущений держишь чуточку дальше, чем любую из девчонок. Я понимаю, что они твои во всех смыслах этого слова, а я нет, но только разумом. А где-то в глубине души дико боюсь однажды почувствовать себя ненужной. Поэтому судорожно ищу возможность взвалить на свои плечи хоть какие-нибудь действительно важные семейные обязанности.

После этих слов Телепнева сделала небольшую паузу. Вероятнее всего для того, чтобы убедиться в том, что я ее внимательно слушаю. Удовлетворившись увиденным, откинулась на спинку стула, закинула ногу на ногу и продолжила чуть спокойнее:

– Пока похвастаться нечем – потребностей у нас раз, два и обчелся. А теми, которые есть, занимаются либо Забава, либо Даша. Зато в процессе поисков я наткнулась на несколько слабостей, на которые хотела бы обратить твое внимание. Первая – это финансы: не знаю, как у вас, на Рубеже, а на Белогорье у любого рода есть некая область деятельности. Скажем, хорошо знакомый тебе князь Алексей Станиславович Прозоровский является владельцем одной из крупнейших сетей консалтинговых компаний в Империи, младший брат князя Михаила Варламовича Зубова владеет контрольным пакетом акций концерна «Росское Зерно», а мои бывшие родственники зарабатывают на строительстве орбитальных промышленных комплексов. Да, я понимаю, что твоей ветви рода Логачевых без году неделя, но ручеек доходов, получаемых от потрошения пленников вроде тех же Хилалов, может прерваться в любой момент, и тогда мы останемся ни с чем.

Наблюдать за ней было чертовски интересно – приняв и душой, и сердцем правила, принятые в нашей семье, она перестала обращать внимание на любые условности. Поэтому, сосредоточившись на объяснениях, бездумно скатывала подол летнего платьица… хм… до упора, потом раскатывала обратно, аккуратно разглаживала на крутом бедре и повторяла процесс еще раз. А когда начинала нервничать, либо скрещивала пальцы на обеих руках, либо дергала себя за кончик носа. Впрочем, эти наблюдения не мешали мне вслушиваться в то, что она говорит. И отвечать даже на незаданные вопросы:

– Если честно, то с середины марта я чувствую себя щепкой, попавшей в горную речку: меня кидает от берега к берегу, с размаху бьет об валуны, швыряет в омуты и так далее… – вздохнул я. – В результате мои планы на будущее разбиваются вдребезги настолько часто, что я уже боюсь загадывать даже на неделю вперед. Кроме того, образование, полученное мною в школе, настолько однобоко, что я абсолютно не приспособлен к мирной жизни. Да, чисто теоретически можно сделать ставку на Забаву с ее хирургией, но строить клинику под одного, пусть даже гениального, хирурга на мой взгляд не рационально. С остальными и того хуже: Настя с Лизой вчерашние школьницы, а Даша, всю жизнь мечтавшая стать дипломатом, теперь не хочет даже думать об этой стезе. В общем, если придумаешь, чем заняться в далеком будущем или куда вложить имеющиеся капиталы прямо сейчас, буду только рад.

– Я подумаю… – пообещала Телепнева, некоторое время задумчиво смотрела в окно, затем выпила полбокала сока, аккуратно промокнула губы салфеткой и снова уставилась мне в глаза: – Второй вопрос, который меня беспокоит, касается этого поместья. То, что у нас появился свой дом еще и на Рубеже, радует только в первом приближении. А во втором, в основном, напрягает. Ведь вознаграждения, обещанные за твою голову, только растут; людей, имеющих возможность организовать рейд за «халявными деньгами», хватает даже в отдельно взятом Халифате…

– …а нас всего шестеро, и мы, при всем желании, не сможем защититься даже от средненькой боевой группы? – закончил ее мысль я.

– Угу!

– На самом деле ситуация куда хуже, чем ты думаешь. В первых числах июля местные контрразведчики арестовали нового сотрудника гостиничного комплекса «Терем». Как выяснилось во время допросов, этот глубоко законспирированный агент разведки Халифата получил задание подготовить «коридор» для шахида, которого должны доставить на Рубеж в течение ближайших двух недель. Это известие, как ты, наверное, понимаешь, не порадовало ни местных силовиков, ни Императора, ни меня. Так что приобретение поместья – один из шагов операции нашего прикрытия…

– Н-не поняла? – прекратив издеваться над платьем и подавшись вперед, выдохнула Телепнева.

– Группа «Сполох» переходит в режим незримой и неслышимой Тени! – пошутил я, сделал небольшую паузу и объяснил свою мысль нормально: – О том, что это поместье принадлежит мне, знаем только мы шестеро, трое Романовых, князь Мещерский и начальник Зеленоградского отдела ИСБ. Для всех остальных оно приобретено Службой Судебных Приставов Империи для проживания руководителей территориальных органов и в данный момент считается нежилым. Описывать весь комплекс мер, обнуляющих интерес сторонних лиц к этому зданию, мне лениво. Скажу лишь, что в нем не оставили ни одного нормального окна или балкона: даже кусочек неба и кроны деревьев, на которые ты смотришь в данный момент, всего лишь высококачественная голограмма, за которой прячется стена из композита, усиленного многослойной броней.

Остальные выводы Ульяна сделала сама:

– То есть, по ночам это здание не «светится» ни в одном диапазоне; ЧОП, который нас охраняет, состоит из действующих сотрудников ИСБ под прикрытием, «видит» только внешнюю часть территории и, вероятнее всего, усиленно делает вид, что несет службу спустя рукава; «Шмели», стоящие в ангаре – наш разъездной транспорт, позволяющий добираться до городского учебного центра ИСБ и имений остальных «Сполохов»; о прогулках по парку, купании в открытом бассейне и полетах на любимой «Жути» пока не стоит даже мечтать, а к каждой прогулке по городу мы будем готовиться, как к войсковой операции. Кроме того, все запросы в ВСД, звонки в пределах планеты, работа в Сети и даже учет затрат на энергопитание проходят через анонимайзер, а вода у нас, наверняка, из собственного колодца с не самой стандартной системой фильтрации…

– Да, полетов на «Жути» будет не хватать… – вычленив из ее монолога самый «грустный» момент, притворно вздохнул я, наполнил оба опустевших бокала свежевыжатым апельсиновым соком и пригубил от своего. Ульяна пить отказалась – встала со своего кресла, подошла к «окну», ткнула пальцем в марево голограммы, затем развернулась на месте, прислонилась к подоконнику и пару раз дернула себя за кончик носа. Правда, последний жест я заметил лишь краем глаза – любовался белоснежным облачком, «пристроившимся» чуть выше ее темени и на фоне темнеющего неба казавшимся самым настоящим нимбом – и не сразу сообразил, что она снова нервничает:

– Тебя беспокоит что-то еще?

Телепнева немного поколебалась, затем решительно оттолкнулась от подоконника, подошла к столу, развернула свой стул задом на перед, «оседлала» сидение, сложила руки на спинке и уставилась мне в глаза:

– Я тут как-то болтала с Дашей. Обо мне, о моем месте в семье, о наиболее вероятном будущем и так далее. Когда разговор коснулся тебя, она заявила, что в общении с тобой самое главное – это предельная искренность и прямота. Через какое-то время Забава повторила ее слова один в один. Поэтому буду рубить правду-матку, хотя боюсь негативной реакции до дрожи в коленях. Итак… четыре последних месяца учебы в школе я чувствовала себя оплеванной и мечтала лишь об одном – как можно быстрее поступить в Академию, переехать в общежитие и оставить в прошлом ту грязь, в которой меня вывалял Святополк. Увы, оказалось, что в Академии учится то же самое дворянство, что и в моей школе. Поэтому три следующих года я целенаправленно загоняла себя в состояние абсолютной бесчувственности. Перестала реагировать на оскорбления, подначки и грязные намеки, разучилась себя жалеть и стала отвечать ударом на удар. И, добившись своих целей, эмоционально умерла. В результате даже влюбленность в пилота моей же эскадрильи была какой-то поверхностной, что ли, а его внезапное охлаждение почти не зацепило.

После этих слов Ульяна смочила пересохшее горло парой глотков сока, собралась с духом и продолжила говорить:

– В какой-то момент мне показалось, что броню, под которую я спрятала душу и все светлые чувства, уже ничем не пробить. Увы, известие о похищении сестры заставило ее потрескаться, а просмотр нарезки, запечатлевшей пытки и смерть – рассыпаться пылью. И я начала захлебываться в лютой ненависти. А потом у меня появились вы, и я начала меняться в обратную сторону. В «Перепутье» избавилась от гнета воспоминаний о финале влюбленности в Юшкова. В первом рейде «Сполохов» поверила в то, что когда-нибудь смогу отомстить за муки и смерть сестры. А во втором, приняв участие в уничтожении сразу нескольких военных кораблей арабов, вдруг почувствовала себя по-настоящему живой. И всю дорогу до Рубежа сходила с ума от того, что снова начала чего-то хотеть…

Тут Ульяна нервно облизала губы и уставилась мне в глаза:

– В общем, теперь я хочу хоть иногда чувствовать себя женщиной. Твоей женщиной, ибо других мужчин для меня в принципе не существует. И… если я… в твоем вкусе, и-и-и… моя просьба не вызывает в тебе неприятия… услышь меня, ладно?

Глава 16. Дарья Федосеева.

17 июля 2352 года по ЕГК.

…Разбег по трамплину, установленному на трехметровой вышке, получился у Локи на тысячу баллов из тысячи возможных. Серия из коротенького подскока и мощного толчка где-то на девятьсот пятьдесят. Естественно, по моей пристрастной оценке. Полет по дуге – хм… корявеньким, ибо как следует зафиксировать носок левой ноги в правильном положении у него не получилось. А за мгновение до касания поверхности пикирующая тушка нашего мужчины вдруг изобразила позу, которую Забава впоследствии обозвала позой испуганного краба, но все-таки впоролась в воду и подняла совершенно фантастический фонтан брызг.

Мы, естественно, закатились от смеха. Ибо знали, что бездонный провал между двух высоченных скальных стен, поросших невысокими кривыми деревцами, внезапно возникший перед прыгуном – лишь плод пятичасовых трудов творческого дуэта из Беклемишевой и Шереметевой-младшей.

Реакция жертвы розыгрыша тоже порадовала – вынырнув у нашего бортика и уставившись в виновницу своего фиаско, Ярослав грозно нахмурил брови и… довольно рассмеялся, хотя, судя по покрасневшим плечам, животу и лицу, ушибся не по-детски:

– Шутка удалась – я на мгновение поверил, что падаю в пропасть!

– Теперь наша очередь! – хихикнула Панацея, хорошенечко разбежалась и… упала в царство кораллов и разноцветных рыбок, которое «организовала» я.

– Черт, красиво-то как! – восхитился Логачев и попросил бросить ему маску. А когда Лиза выполнила его просьбу, вдохнул и нырнул к «здоровенному осьминогу, выбирающемуся из расщелины».

Оставаться безучастным в то время, когда оба главных шутника семьи исследовали новую трехмерную картинку, никто не захотел, поэтому вся толпа, расслаблявшаяся на лежаках, ринулась в воду. К сожалению, этот праздник кристально-чистых эмоций длился буквально две минуты – в канал группы упали ссылка на сетевой канал и фраза «Это важно!», выделенная красным цветом.

Прекрасно понимая, что Озорник не стал бы дергать нас из-за ерунды, да еще и через час с небольшим после тяжелейшей тренировки, мы в темпе выбрались на бортик, вывесили перед собой небольшой голоэкран и открыли нужный ресурс.

Первые пару секунд после появления картинки чудовищный пролом в боковой стене «Терема», над которым поднимались клубы грязно-серого дыма, казался мне ненастоящим. Но как только глаз начал выхватывать мелкие детали вроде угла кровати, зависшей над многоэтажной пропастью, пластиковой ванны джакузи, раскачивающейся на единственной целой трубе, тлеющего покрывала, раздуваемого легким ветерком, как сознание начала заволакивать пелена дикого бешенства. А слова, появляющиеся друг за другом в бегущей строке под картинкой, ускоряли ее появление:

– …часов вечера по локальному времени малый разведчик «Гуль», битком набитый топливными стержнями и управляемый пилотом-смертником, был выбит из-под «шапки» системами пассивной безопасности гостиничного комплекса «Терем». Скорострельные пушки открыли заградительный огонь в ту же секунду и практически распилили на части не только пикирующий корабль, но и самые большие обломки. Однако один из последних, предположительно являвшийся частью трюма, влетел в балкон девятьсот сорок второго номера и взорвался…

У нас, на Рубеже, репортажи с мест любых происшествий делались профессионалами и для профессионалов. При этом ни о какой накрутке рейтингов за счет подтасовки фактов, выпячивания несущественных мелочей и врезания рекламных блоков абы куда и речи быть не могло. Поэтому следующие несколько часов мы во все глаза смотрели за работой сразу восьми бригад МЧС, провожали взглядами каждое тело, извлекаемое из-под обломков и перетаскиваемое во флаера с эмблемами городских госпиталей, и холодели, когда самая нижняя из трех цифр, висящих в левом верхнем углу экрана, увеличивалась даже на одну единицу. А в два пятьдесят три ночи, когда основные работы по разбору пострадавшей части здания были завершены, и стало известно точное число погибших, отключили трансляцию и хмуро переглянулись.

– Одиннадцать погибших… – угрюмо пробормотала Лиза, нервно мнущая мягкий пластик маски для плавания.

– Остальных обещают вытащить… – добавила Забава, вероятнее всего, получив эту информацию от знакомых хирургов.

– Арабы охренели. Напрочь… – на миг прервав раздумья, буркнул Локи. И нехорошо усмехнулся: – Впрочем, раз они решили нарушить неписанные договоренности, значит, у нас развязаны руки.

– За трое суток, прошедшие с момента начала операции «Гнев», боевые группы порубежников и крупнейших частных компаний Империи парализовали мирную жизнь на всех трех Фуджейрах, полностью уничтожили мужскую половину семи кланов людоловов, выкрали и показательно казнили четырнадцать конечных потребителей живого то-… – начала, было, Телепнева, но прервалась на полуслове, услышав гневный рык Ярослава:

– Ульян, эта война длится сорок с лишним лет! Все это время арабы похищали девушек, мы их спасали и, если получалось, уничтожали тех, кто зарабатывал деньги на этом гнусном бизнесе. Но ни их сторона, ни наша ни разу не использовала оружие массового поражения, не накрывала города ковровыми бомбардировками и так далее. В общем, пилот-смертник – это перебор. И наши соседи по системе очень скоро в этом убедятся.

– Надеюсь, с нашей помощью? – хищно раздув ноздри, поинтересовалась Беклемишева и получила ожидаемый ответ:

– Естественно! Кстати, на ближайшие полчаса-час меня ни для кого нет…

Последнее замечание было озвучено не зря – минут через пять-семь после его ухода к нам начали «стучаться» все, кому не лень. В смысле, не только остальные «Сполохи», но и родители Змея и Ворога, трое бывших родственников Ярика и добрая треть его одноклассников. Что интересно, последние почему-то набирали меня и, извинившись за поздний звонок, начинали выяснять, чем они и их рода могут помочь нам с планируемым воздаянием. При этом никому из них даже в голову не пришло, что мы можем планировать что-то другое!

С нашими разобрались быстрее всего: Панацея собрала всю команду в конференцсвязь и заявила, что командир думает, а всю информацию, которая известна на данный момент, можно высказать тремя словами: боевой вылет будет. Родителям Витьки и Сашки пришлось объяснять почти то же самое, но другими словами. И, поддавшись на их уговоры, пообещать связать их с Логачевым после того, как он освободится. Ну, а с недавними школьниками пришлось беседовать мне. Добрых минут десять и тоже в конференцсвязи, которую, кстати, организовала бывшая староста класса.

Ну, что я могу сказать по итогам этой беседы? Ребята однозначно выросли и уже ощущали себя порубежниками. Причем далеко не просто так – добрых две трети приняли самое активное участие в первой фазе операции «Гнев» отнюдь не в качестве статистов. Что интересно, вся эта толпа жаждала не места в составе «Сполохов», чего, по утверждению Лизы и Насти, стали бы требовать подростки с Усть-Илимска просто по факту знакомства с нами, а… хм… «целеуказания». Дабы планируемый удар получился как можно более многоплановым, болезненным и понятным.

Само собой, такая постановка вопроса нам здорово понравилась, и мы клятвенно пообещали передать их предложения командиру. И передали. В пятом часу утра. На что получили понятный, а главное, предельно логичный ответ:

– В разведке Халифата сидят далеко не дураки, соответственно, за четыре с половиной десятилетия могли успеть прикормить осведомителей в любых родах Рубежа. Все, кому я безоговорочно доверяю, уже в команде, а остальным достаточно знать, что «Сполохи» всегда работают одни. Напрашивающиеся выводы сделаете сами. А я пока скажу пару слов о будущем рейде.

Мы, естественно, превратились в слух. И… потеряли дар речи:

– Летим вчетвером – я, Ведьма, Филька и Зуб. На «Шершнях». Вернемся ориентировочно через трое-четверо суток. А вы остаетесь в режиме «Тени» и на хозяйстве. Ведь запланированный ремонт никто не отменял. На этом все. Ульян, у тебя четверть часа на сборы…

…Проводы получились такими же стремительными, как сборы – мы проводили Телепневу до корабля, стоящего чуть ближе к «Шелесту» и поэтому окрещенного «Единичкой», от души расцеловали и потребовали не рисковать. А когда она запрыгнула на подъемную платформу и поехала к шлюзу, точно в таком же режиме затискали чуть припозднившегося Локи. Потом с тоской оглядели не очень грозные, но все-таки боевые машины, почти одновременно вздохнули и поплелись в дом. Придавать нежилой вид немногим используемым помещениям.

С активной эксплуатацией роботов-уборщиков мероприятие не затянулось, и ближе к восьми утра Беклемишева снова отправила нас в ангар. А сама замкнула СКН особняка на «Шелест», прибежала к нам, опустила аппарель его грузового трюма и первой поднялась на борт.

Мы с Настей поплелись следом, а мелкая непоседа оглянулась на двери лифтового холла и заворчала:

– Двое суток «заключения» на корабле при наличии такого дома – это редкое извращение!

– Как говорит Забава, это пока не дом, а сарай… – буркнула ее сестричка. – Зато через двое суток, когда закончится правильный ремонт, мы его не узнаем.

– Лиза, прекрати дергаться: ребята еще на Рубеже, а тебя уже плющит! – рыкнула я. – Если совсем невмоготу, то поднимись в нашу каюту, прими снотворное, и время помчится вскачь.

– Не хочу!

– А придется! – без тени улыбки заявила временно исполняющая обязанности главы семьи. И объяснила логику своего решения: – Я буду контролировать ход работ, Даша «сядет» на блок МС-связи, а вы отправитесь спать. Обе. Чтобы не действовать на нервы ни мне, ни ей.

Сестры, обиженно надувшись, отправились выполнять «боевой приказ», а мы с Панацеей прокатились на лифте до рубки, огляделись по сторонам и задумались, чем бы себя занять. Ведь до начала запланированных работ оставалось чуть меньше часа, а от желающих с нами связаться не было ни слуху, ни духу. Попытка скрасить ожидание просмотром вроде как самой легкой и самой веселой романтической комедии года не удалась – сюжет, высосанный из пальца, тупые шутки и быстро набившее оскомину самолюбование «великого» Артема Макшеева, игравшего главную роль, начали действовать на нервы чуть ли не с первых минут. «Триллер месяца», снятый какой-то киностудией Объединенной Европы, тоже «не пошел». Причем практически сразу – стоило увидеть на экране слащавое лицо пофа Томаса МакЮэна, как у нас с Беклемишевой пропало всякое желание наблюдать за приключениями «лучшего детектива всех времен и народов». В итоге мы «залили» в ДАС несколько десятков любимых музыкальных клипов и… решили, что наслаждаться подобными шедеврами, сидя в широченных пилотских креслах, крайне некомфортно. Поэтому принялись наводить уют. Естественно, в нашем понимании этого слова: притащили из трюма два самых толстых листа вспененного пластика, сбегали в дом за простыней, горой подушек и огромным махровым покрывалом, подобрали подходящий температурный режим, «поиграли» с освещением и, конечно же, затарились всякими вкусностями. Зато потом быстренько разделись, забрались в «свитое гнездышко», взяли по упаковке сока, вооружились шоколадками, включили воспроизведение и расслабились. А где-то через полчаса до меня достучалась мысль, болтавшаяся где-то на периферии. И я, приглушив музыку, легонечко царапнула ноготками предплечье любимой подруги:

– Слышь, Забав, а почему именно «Шершни»? Ведь это не боевая машина, а консервная банка!

– Зато с фантастической «шапкой» и зверскими движками… – не открывая глаз, буркнула она. Затем с наслаждением потянулась, потерлась щекой о мое плечо, сдвинула колено мне на живот и добавила: – Лучший выбор для любителей подглядывать и тихонько сваливать в туман.

Представить себе Ярика тихонько сваливающим в туман я, как ни старалась, не смогла. Тем более в том настроении, в котором он улетал из дому. Поэтому озвучила свои сомнения. И услышала короткий, но очень интересный анализ происходящего:

– Филька и Зуб не только идеально сыгранная снайперская пара, но и высококлассные универсалы с очень приличным опытом автономной работы на территории Халифата. Да, с самостоятельным планированием операций у них не очень, зато уровень реализации чужих идей выше всяких похвал. Вывод напрашивается сам собой: в этом рейде работать будут именно они, Ярик с Ульяной изобразят извозчиков, а «Шершни» обеспечат максимально скрытную доставку.

– И эвакуацию! – зябко поежившись, торопливо добавила я.

– Даш, Локи ненавидит неоправданный риск и не страдает «героизмом головного мозга»! – приподнявшись на локте и уставившись мне в глаза, усмехнулась Забава. – Поэтому расслабься и просто жди. Договорились?

Я утвердительно кивнула и, среагировав на алую вспышку в левом верхнем углу вспомогательного экрана, на который мы вывели первую страничку главного новостного портала планеты «Порубежник», ткнула курсором в появившийся анонс. А через мгновение прикипела взглядом к хищному оскалу его бессменной ведущей Екатерины Панаевой:

– Дамы и господа, как и следовало ожидать, реакция защитников Рубежа на попытку уничтожения гостиничного комплекса «Терем» не заставила себя ждать: менее часа тому назад… впрочем, эту новость стоит посмаковать с самого начала. Итак…

После этих слов лицо ведущей сдвинулось в правый нижний угол экрана, а освободившееся место заняло изображение стремительно увеличивающейся в размерах ночной стороны Фуджейры-один. Пока я залипала на характерную «восьмерку» из световых пятен самых крупных городов планеты, в самом центре картинки замигала небольшая алая точка, а Панаева прервала недолгое молчание:

– Эта часть Воздаяния началась с не очень дружественного визита боевой группы рода Алабиных в один из опорных пунктов пучка межконтинентальных воздушных трасс, соединяющих города Джабаль-Али и Хатта. Да-да, вы не ослышались – взяв на вооружение идею, реализованную отдельной группой особого назначения «Сполох», эти бравые парни захватили хорошо охраняемый комплекс наземных и подземных сооружений, перепрограммировали стационарный ЗРК «Мастиф» и отправили в полет к не такой уж и далекой цели три полных залпа тяжелых противокорабельных ракет. Естественно, отправили не сразу, а после того, как вернулись на борт своего корабля и скрытно покинули планету. Так что последнюю фазу операции наблюдали через десятки веб-камер, размещенных вокруг чертовски вкусной цели. Увы, в тот момент в столице этой Фуджейры, Джабаль-Али, стояла глубокая ночь, и первая же серия мощнейших вспышек сожгла большую часть ближайших камер. Поэтому мы покажем вам компьютерную реконструкцию процесса с… хм… лирическими отступлениями и короткими информационными блоками!

Очередная картинка, появившаяся на экране после этого вступления, сначала не вызвала никаких ассоциаций, ибо демонстрировала то ли море, то ли океан в полный штиль и со стороны городского пляжа. Но стоило камере развернуться и показать километровый стеклянный «Тюльпан», окруженный небоскребами пониже, как я нервно сглотнула и ошалело уставилась на Панацею. А она, расплывшись в плотоядной улыбке, подтвердила мою догадку. Надо ли говорить, что с этого момента мы, не отрываясь, наблюдали за «рождением» огромного искусственного острова в самом центре залива, смотрели за непрекращающейся суетой строительной техники и считали «возникающие» этажи? А Екатерина вывешивала во вспомогательных окнах информационные блоки и подбрасывала «дровишки» в пылающий костер наших чувств весьма своевременными и едкими комментариями:

– По уверениям владельцев, семьдесят три процента жилых, офисных и торговых площадей в будущей гордости Джабаль-Али, полуторакилометровом небоскребе Бурдж-аль-Араб, была продана еще в последних числах весны. А к первому сентября, то есть, ко дню официального открытия этого шедевра современной архитектуры, планировалось реализовать и оставшиеся двадцать семь. Однако клинический идиотизм придурков, решивших, что попытка уничтожения крупнейшего гостиничного комплекса Зеленограда останется безнаказанной, накрыл эти планы сразу тремя залпами тяжелых противокорабельных ракет. Кстати, созданных на заводах Оплота Демократии и поставленных на защиту современных рабовладельцев. Как видите, практически одновременное попадание первых ста шестидесяти блоков индивидуального наведения в основание почти достроенного небоскреба превратило его в огромную кучу строительного мусора. Взрыв второй партии разметал обломки здания и строительной техники по всему заливу и разнес добрую половину искусственного острова в пыль. Ну, а третий заполировал недоработки и поднял приличную волну. Которая смыла пыль с домов, расположенных в непосредственной близости к городскому пляжу…

– Красиво, однако! – довольно ощерилась Беклемишева после того, как досмотрела компьютерную реконструкцию и полюбовалась на вполне реальную картинку, снятую теми немногими камерами, которые пережили сразу три серии чудовищных вспышек.

– Красиво… – «поддакнула» ей ведущая, откинулась на спинку кресла и демонстративно погладила подушечками пальцев рукоять «Мангуста-404М», выглядывающую из набедренной кобуры, и уставилась «на нас» тяжелым немигающим взглядом: – А еще очень доходчиво и без жертв. Пока без жертв. Впрочем, готова поставить жизнь против ржавого гвоздя, что этот намек боевой группы рода Алабиных будет не последним. И ублюдки, подготовившие и приславшие на Рубеж смертника, не только пожалеют о своей креативности, но и умоются кровью с ног до головы…

…Первые сутки ожидания пролетели достаточно быстро. Весь световой день мы проторчали перед экраном, на который выводилась телеметрия с камер СКН особняка, контролировали чуть ли не каждую манипуляцию строительных дроидов, через два передаточных звена нещадно придирались к их операторам, терроризировали комплектовщиков, отладчиков и т.д. Кроме того, «жили» в канале группы, общаясь с остальными членами команды, оставшимися на Рубеже, как минимум раз в полтора часа обменивались видеосообщениями с супругами Императора, слушали каждый экстренный выпуск «Порубежника», серфили по арабским каналам Сети и искренне радовались каждому успеху боевых групп, участвующих в операции «Гнев». Ну, а ночь разделили на четыре дежурства и, отдежурив свое, вырубались с помощью снотворного.

Вторые сутки начались с новости, напрочь испортившей настроение – Забава, коротавшая дежурство серфингом по новостным сайтам Фуджейр, записала и показала нам репортаж с места гибели «Чирка». Запись была рваной, размытой и неубедительной. А в комментарии ведущего программы, показывающего перекрученные фрагменты корпуса этого малого разведчика и с пеной у рта описывавшего героизм экипажа корвета проекта «Самум», не верилось от слова «совсем».

Нет, чисто теоретически этот корабль мог всадить в движки уходящего разведчика «четыре безответные» противокорабельные ракеты. А обнаружить его под маскировочным полем и выбить «в реальность» – нет. Просто потому, что системы обнаружения, целеуказания, радиоэлектронной борьбы, инструментальной разведки и т.д., установленные на «Самумах», были выпущены еще при царе Горохе и годились разве что в утиль.

Документальное подтверждение моей правоты не заставило себя ждать – в одиннадцатичасовом выпуске «Порубежника» Екатерина Панаева дала возможность разобраться в причинах гибели этой боевой группы:

– Доброго времени суток, дамы и господа. Как вы уже, наверное, знаете, в четыре тридцать семь утра по времени Зеленограда новостной канал «Аль-Сафир» с Фуджейры-один сообщил об уничтожении малого разведчика «Чирок» корветом класса «Самум». Скажу сразу – информация о гибели «Чирка» соответствует действительности, и я искренне соболезную членам рода Селецких, в одночасье потерявших отцов, братьев и сыновей. Однако скорбь далеко не единственное чувство, которое меня обуревает: я задыхаюсь от ненависти к ублюдкам, зарабатывающим политический капитал на чужих костях! О чем это я? О-о-о, сейчас расскажу, покажу и дам послушать…

Картинка, появившаяся перед нами после этих слов, демонстрировала рубку «Чирка» с фронтальной камеры, звуковая дорожка давала возможность слушать переговоры в тактическом канале, а закадровые комментарии – «привязывать» происходящее к конкретному времени и месту. Поэтому разобраться в том, что происходило на корабле, не составило никакого труда: машина, только-только добравшаяся до первой Фуджейры, плавно «падала» с высоких орбит к низким, а ее экипаж оценивал обстановку вокруг планеты. Вернее, пилот описывал то, что видит в рабочем интерфейсе, а его родичи комментировали столпотворение амеровских военных бортов над центром самого большого и густонаселенного континента.