Текст книги ""Фантастика 2025-5". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Анджей Ясинский

Глава 34

Эллоиссент в сопровождении группы Ланджоя уехал рано утром, едва начало светать. Я не могла даже выйти из дома чтобы проводить их: королева только что потеряла ребёнка, так какое ей может быть дело до отъезда каких-то охотников, пусть даже лучших из лучших?

Крестьяне вели себя тише воды и ниже травы. С возвращением во Франкпон моей вооруженной до зубов охраны их ненависть к ведьмам вдруг испарилась быстрее чем ночная тьма в рассветных лучах.

На башне храма звенел и звенел поминальный колокол, нагоняя на меня суеверный ужас – мой сын жив!

Весь Франкпон лицемерно облачился в траур. Если бы Лейриан действительно погиб, кто, как не жители этого богом забытого края были бы в этом виноваты? Чертовы лицемеры!

Когда Пресвятейший заикнулся о проведении заупокойной службы, я в гневе велела убираться ему прочь.

Горничные всего за одну только ночь где-то раздобыли мне целый траурный гардероб. Я послушно в него облачилась. Черный цвет как нельзя лучше соответствовал моему теперешнему настроению.

Смысла оставаться в доме Таниты больше не было и, хотя осмотревший меня доктор настаивал на том, что не следует подниматься с постели, что езда может спровоцировать кровотечение, я всё-таки приняла решение вернуться в Замок-на-Воде. Нужно было хоть чем-то занять мозг и руки, а если просто сидеть и глазеть по сторонам, можно либо с ума сойти, либо отравиться. Переезд создавал хоть какую-то видимость движения.

Буря разразилась к вечеру – Сиобрян Дик*Кар*Стал прибыл во Франкпон.

* * *

Его приезд для всех стал ошеломляющей неожиданностью. На этот раз не было геральдических труб, возвещающих королевский приход. Двери просто распахнулись, и он вошёл – резкий, стремительный, как ястреб, преследующий свою жертву. Я даже не сразу сообразила, что проявляю оплошность, оставаясь сидеть в кресле вместо того, чтобы подняться и склониться в глубоком реверансе.

Во взгляде Дик*Кар*Стала было нечто тёмное, звериное и я неожиданно ощутила страх.

В следующий миг он подошёл и наотмашь ударил меня по лицу с такой силой, что, не удержавшись на ногах, я упала, с удивлением ощущая привкус собственной крови во рту.

Когда тебя бьют это унизительно. Не говоря уже о том, что больно.

– Что это значит? – холодно спросила я, прижимая ладонь к саднящей щеке.

Дик*Кар*Стал, схватив за ворот платья, рывком поднял меня на ноги. У меня сложилось впечатление, будто он собирается меня удушить воротом моего же платья.

– Ненавижу женщин, которые лгут!

– По-моему, всё гораздо печальнее: вы просто ненавидите женщин. И это чувство более, чем взаимно, – презрительно выплюнула я в его горящее ненавистью лицо.

Он резко разжал пальцы, и я, пошатнувшись, едва устояла на ногах.

– Как же я ошибся в тебе! Ты просто маленькая неблагодарная дрянь!

– Так зачем я вам нужна – такая? Отпустите меня! Дик*Кар*Стал, прошу, давай разойдёмся по-хорошему? Пока ещё не поздно…

– Разойдёмся?! Ты – моя жена!

– Что за смысл ты вкладываешь в это слово? Если то, что я твоя пленница и невольница, твоя добыча, то – да, я твоя жена.

Он смотрел на меня так, будто взглядом на моем лице тараканов давил – с брезгливым презрением.

– Я не люблю тебя. Я пыталась, хотела – но не могу! Не держи меня. Дай уйти. Пожалуйста!

– Ты сама понимаешь, о чём просишь?

– Что ж, ваше величество… пусть вы имеете на меня все права по вашим идиотским правилам и законам, но если вы ещё раз поднимете на меня руку…

– Что тогда?

– Я вас убью.

Он запрокинул голову и расхохотался.

– Эту идею ты вынашиваешь в своём сердце? Это всё, чего ты на самом деле хочешь? Обводиться от меня любой ценой?

Таким тоном мой царственный муж ещё ни разу со мной не говорил. Ядовито. Насмешливо. Презрительно. Никаких тебе больше: «Моя королева».

Смех его был каким угодно, только невесёлым.

– Тебе не следовало поднимать на меня руку, Дик*Кар*Стал, – отвела я глаза. – Подняв на женщину руку мужчина освобождает её от всех взятых обязательств и…

– Ты давно сбросила со счетов все обязательства! Будь честна хотя бы с самой собой: ни мои слова, ни мои действия ничего не способны изменить.

– Я искала повод полюбить тебя! Но это было до того, как ты вышвырнул меня прочь из столицы и из своей жизни!

Он склонился к самому моему лицу, так, словно собирался меня поцеловать и с улыбкой, показавшейся мне ужасной, тихо выдохнул:

– Неправда.

И снова засмеялся с горькой издёвкой.

– Повода полюбить меня у тебя не нашлось. Но зато как быстро отыскался повод для ненависти.

– Не со всеми можно изображать из себя диктатора.

– Где бы ты была, девочка, если бы не моя диктатура? – с горечью проговорил он. – Ну ладно, оставим это. Лучше поговорим вот о чём, – уже совсем другим тоном заговорил он. – К твоему смазливому мальчику я имею своего рода претензию: он обрюхатил мою жену. Факт, правда? Твои пламенные признания в не-любви настроения мне тоже как-то не добавляют. А уж если я такой плохой, то к чему мне с вами церемониться?

Я почувствовала, как сильнее заколотилось сердце:

– Что ты собираешься делать?

– Стражники догонят нашего славного лирического героя и передадут ему от меня приглашение вернуться. Вообще-то, по законам Фиара, прелюбодействующий с королевой подвергается к публичному оскоплению и пыткам.

– Нет! Прошу тебя, не надо! Когда он, по твоему выражению, прелюбодействовал со мной, я ещё не была королевой…

– Но ты уже была невестой короля, – жёстко парировал Дик*Кар*Стал.

– Ты действительно собираешься его убить?!

И снова та же, одновременно издевательская и горькая улыбка скользнула по его губам.

– Не бойся, не стану я его кастрировать. Не нравятся мне такие операции. В прелюбодеянии я твоего любовника обвинять тоже не буду – лучше обвиню в шпионаже. По законам Фиара шпионов приговаривают к пожизненному заключению. Но в жилах твоего любовника течёт волшебная кровь Чаров. – Дик*Кар*Стал сощурил серые, как камни, глаза, и процедил сквозь почти сомкнутые губы. – Сможешь освободить его, когда я умру от старости. Вот тогда и воссоединитесь. Пойми, Одиффэ, в том обществе, в котором ты обречена теперь жить, веления сердца подчинены долгу и разуму. Выучи этот урок наизусть и используй с умом. А то это просто фарс какой-то, что такой огромный огненный дар достался глупой неотёсанной крестьянке.

– Так всё из-за проклятого Дара?! Да?! Он так нужен тебе, Чёрный король? Ты его получишь!

Взмахом руки я захлопнула дверь, к которой Дик*Кар*Стал уже успел устремиться, не желая продолжать разговор на повышенных тонах.

Огненная струя, похожая на золотую змею, запечатала её лучше любого замка.

Дик*Кар*Стал обернулся и замер, глядя на меняя с ожиданием. Он стоял, опустив руки, как дуэлянт перед выстрелом противника:

– Расскажешь, как собираешься выбраться отсюда после того, как убьёшь меня? – спокойно поинтересовался он.

– Я не собираюсь выбираться. Как в старых, добрых сказках любящие супруги умрут в один день. Ты получишь всю мою силу, всю, без остатка, до последней капли. Как и хотел с самого начала.

Ногтями я впилась себе в ладони, раздирая их в кровь. Стоило нескольким каплям оросить пальцы, как по углам комнаты взвились алые огненные языки.

Дик*Кар*Стал стоял передо мной всё так же спокойно, расставив ноги и скрестив руки на груди, даже и не пытаясь мне помешать.

– Ты лишил меня любимого, лишил сына – моя жизнь лишена смысла. Ты хотел моей Силы? Она твоя!

Пламя трещало, оранжевые огненные всполохи отражались на наших лицах. То тут, то там взвивались новые столбы пламени.

– Ну же, великий некромант? – его спокойствие уже всерьёз начало действовать мне на нервы. Какой козырь он прячет в рукаве? – Давай! Сражайся, Ткач тебя раздери! Твоему ледяному дару всё равно не справиться с моим огнём!

– Ты действительно так думаешь? – светским тоном поинтересовался он.

Я выбросила руку вперёд и сгусток пылающей плазмы устремился к нему.

Противнику удалось увернуться.

В ярости я схватила табуретку, вспыхнувшую в моей ладони как щепка от поднесённой лучины, и швырнула её через комнату. Вращаясь, импровизированный огненный снаряд понесся вперёд в ворохе переливающихся искр.

Но и на этот раз удар не настиг цели.

Тогда я набросилась на Дик*Кар*Стала.

Мне удалось сбить его с ног, и мы повалились на пол. Однако он успел перехватить мои руки до того, как я коснулась его живота, груди или хотя бы плеч.

Он был сильным мужчиной и без особого труда удерживал их на весу, не давая мне возможности нанести решающий удар.

Ему на руку играло и то, что после родов и походов по Инферно я была почти обессилена. К тому же какое-то заклятие блокировало возможность использования огненный пульсаров. Магия, разлитая в комнате, мешала мне воспользоваться любимым трюком с замедлением времени. Рассчитывать было можно только на обычные приёмы борьбы, но, будучи мужчиной высоким и сильным Сиобрян, не страдающий от последствий тяжелых родов и кровопотери, конечно же, был сильнее меня.

В дикой ярости я извивалась, как кошка, но Дик*Кар*Сталу удавалось отбиваться, не давая мне возможности коснуться себя и опустошить.

Всё вокруг горело.

– Я убью тебя! – повторяла я, как заклинание. – Убью!

В руке занялось пламя. Нет, не так. Сама рука загорелась. Я чувствовала боль и запах горелого мяса, но меня это не останавливало. Я старалась коснуться его лица, выжечь глаза, уничтожить, стереть с лица земли.

– Сдохни!!! – рычала я.

Перестав со мной церемониться, утратив остатки терпения, Дик*Кар*Стал сильным и болезненный толчком в грудь отшвырнул меня от себя, чуть не вышибив дух. Пока я пыталась прийти в себя от боли, повалил, прижав спиной к полу и схватив за горло, принялся душить.

Дышать стало трудно, я захрипела, утрачивая концентрацию внимания.

В наш пылающий ад ворвалась стража.

Пошатываясь, Дик*Кар*Стал навис надо мной – черный тонкий штрих на фоне алого пожара. Он походил на демона, выходящего их адских врат.

Я потерпела поражение.

Проклятый Дик*Кар*Стал снова одержал надо мной победу, которая, очень может быть, станет роковой не только для меня, но и для Эллоиссеннта и Лейриана.

Клинки стражников замелькали надо мной, сплетаясь в стальную паутину.

– Не трогайте её! Гасите огонь! – рявкнул Дик*Кар*Стал. – Королеву пока бросьте в застенок. Пусть остынет.

Я не пыталась сопротивляться, когда стражники подхватили меня с пола и поволокли по лестницам. Наверное, нужно было умолять, просить о милости? Но в глубине души я верила, что Дик*Кар*Стал неумолим и безжалостен.

Все короли жестоки почти как боги, иначе власть не удержать.

Меня приволокли всё в тот же туннель под водой, соединяющий замок с большой землёй. Я и не знала, что тут есть каменные мешки.

Стража, распахнув металлическую дверь, стащила меня по каменным ступеням без перил, толкнув на один из стульев, стоявших в центре комнаты у грубо вытесанного стола.

Предоставленные их величеством для своей супруги апартаменты были не слишком просторны. Впрочем, мне было всё равно. Я выгорела. Даже волноваться в полную силу не получалось – слишком устала.

Что я могла сейчас сделать? Только ждать. И робко надеяться, что Эллоиссенту и охотникам каким-то чудом удастся скрыться.

– Будь ты проклят, Дик*Кар*Стал! Будь проклят! – как мантру повторяла я.

Бессмысленно метаться по каменному мешку туда и сюда, как посаженная в клетку тигрица, но остановиться не получалось.

Не скажу точно, сколько времени я так носилась от стены до стены, пока совсем не обессилила и не задремала, положив руки на стол, как на подушку.

Разбудил меня тихий звук.

Свет падал таким образом, что я видела лишь неясную тень, но с первого взгляда поняла, что это не Сиобрян и ни его стражники.

Двигаясь изящно и легко, с неуловимой кошачьей грацией, тень бесшумно спускалась по ступеням. Нечто потустороннее и безупречное следовало за ней, как шлейф неимоверно дорогого парфюма.

На сей раз роскошные черные волосы, которые я обычно привыкла видеть распущенными, были собраны и заколоты на затылке в тугой пучок. Длинный плащ стекал с плеч почти до пят и смотрелся, как нарисованный. Узкое треугольное лицо с высокими скулами и яркими губами точно парило во мраке. Глаза, будто подведённые черной густой тушью были темные и яркие, как у шлюхи и матово светились, отливая кошачьей зеленью.

В голове вспыхивали одна за другой картинки из прошлого: вот из мрака выдвигается силуэт, высокий и стройный, и меня почти обволакивает низкий, как звук виолончели, ласкающий голос: «Меня зовут Миарон Монтерей. Я оборотень из клана Черных Пантер. Не хочешь представиться в ответ?».

«Огненная и прекрасная – ценный экземпляр. Именно такого не хватало в моей коллекции».

Круглая комната. Полуобнаженный мужчина на дорогих коврах, в окружении курений и взвивающихся занавесок, тонких, подвижных, летучих. Я не могу оторвать взгляда от черных удушливых кос, змеящихся вдоль его лица. И от его губ. И от таких необычных глаз с узкими змеиными зрачками.

«Бог боли, смерти и запретных страстей. Именно он приведёт в мир хозяйку Бездны – Литуэль».

Стоя на коленях он целуется с Дейроком. Когти, острые и чёрные, скользят по собственной груди и кровь алой рекой течёт вниз. Руки жёстко, почти насилуя, прижимают лицо того единственного, кого я в ту пору могла бы назвать своим другом, к раскрытой, точно рот, ране…

Он нависает над Эллоиссентом, – моим Эллоиссентом! – распущенные волосы спадают вниз тяжёлым блестящим шелком, на широкой груди сверкает серебряная цепочка, рот влажный от крови. Его взгляд – взгляд уверенного в своей силе и безнаказанности хищника, прикован ко мне и не уйти, не спастись, не спрятаться – у зверя звериное чутье, звериные рефлексы, звериная беспощадность. Зверя может сдержать сила, но не мораль. У зверя нет морали.

В памяти снова и снова всплывала картина, которую я всеми силами души старалась забыть: Эллоиссент и Миарон, Миарон и Эллоиссент – целуются снова и снова. Их страсть переходит в похоть. Клыки и когти Миарона рвут белое, нежное, ещё почти мальчишеское тело на части, распинают…

Я тогда думала, что моя любовь к Эллоиссенту скончается там, на месте их жестоких игрищ.

Сколько раз я думала, что достигла дна? Но – продолжала плыть.

«Самка я, не ты Миарон. Потому и любить твои мальчики будут меня», – прозвенел в памяти собственный голос.

«Я заставлю тебя пожалеть о каждом произнесённом тобой слове», – рычит он в ответ.

«Это невозможно», – дерзко бросаю я.

И вот мои дрожащие руки держат оторванную голову Дэйрэка, а сердце наполняется звенящей пустотой осознания непоправимости смерти.

«Ты стала моим наваждением! Я болен тобой. Мой ядовитый Красный цветок!».

– Добрый вечер, Огненная Ведьма. Мой драгоценный Красный цветок, – мягко зазвучали богатые переливы глубокого благозвучного голоса уже в реальности, здесь, наяву. – Кажется, ты не слишком сильно удивлена моим визитом? – Он повёл носом, словно гончая, берущая след. – Боишься меня? Страх витает в воздухе. Я чувствую его на вкус.

Оборотень облизнул губы. Зрачки в его глазах на мгновение вытянулись в острое лезвие, но быстро вернулись к нормальному состоянию.

– Каждый раз с твоим появлением, Миарон, в моей жизни всё становится ещё хуже. – устало отозвалась я. – А сейчас всё и так плохо хуже некуда.

Он ухмыльнулся, с издевкой покачав головой:

– Неужели же в твоей жизни появился кто-то, кого ты ненавидишь больше меня, мой ядовитый Красный цветочек?

– Ты пришёл сюда поговорить о моих страхах и ненависти? Впрочем, ты настолько не в себе со всеми твоими немыслимыми странностями, что даже если это было бы так, я бы не удивилась.

– Я обижен на тебя, моя смертоносная куколка.

– Вполне в твоём духе. Приношу извинения за то, что спасла тебе жизнь. Сама не знаю, что на меня нашло.

Придвинув ногой стул, Миарон уселся на него, скрестив руки на груди.

– Я правильно понимаю, что моя непобедимая несравненная демонесса оказалась в полной… хм-м… неприглядном, в общем, месте?

В насмешливом и властном взгляде читалось неприкрытое удовольствие.

Наконец-то я, как крыса, загнана в угол. Добыча уже трепещет под его острыми когтями. Теперь злая кошка может сколько угодно играть со своей мышкой.

– Никогда не говорила, что я непобедима.

– Ты даже никогда об этом не думала, правда? – насмешливо растягивая слова, глумился Черный Кот. – С нашей предыдущей встречи всё изменилось… для меня к лучшему. Теперь в цепях не только наш, о! такой сладкий красавчик Эллоиссент, – он плотоядно облизнулся, и его жест снова заставил меня увидеть пошлые, эротически-кровавые картинки. – Но, судя по слухам, ещё и тот, кто с тобой связан куда более крепкими узами. Слепой Ткач, Одиффэ! Как же ты… поблекла. Где же твой огонь? Где твоя ярость? Тебе что – всё равно?

– Всё равно? – тихо повторила я. – Всё равно – что? Кто из вас с моим мужем первым растерзает отца моего ребёнка, а моего сына возьмёт в заложники, чтобы держать меня на коротком поводке? Я не до конца определилась, но кажется – да. Мне всё равно огонь или полынья, когти или черный дар некроманта – куда ни кинь, как говорится, везде клин. Как стервятники, чувствующие кровь, вы не оставляете мне ни единого шанса.

– Я хочу сделать тебе предложение.

Я подняла на него воспаленные глаза:

– Делай.

– Когда Дик*Кар*Стал настигнет твоих мальчиков, Эллоиссенту придётся жить в похожем застенке очень долго. Своего сына ты тоже вряд ли увидишь скоро.

– И?..

– Я помогу нашему любовнику вырваться из рук Темного Короля.

– Уверен, что у тебя получится?

Миарон растянул губы в жестокой ухмылке, показывая острые клыки:

– Я попытаюсь. Но с одним условием, моя драгоценная…

– С каким?

Миарон едва уловим движением поднялся со стула.

Я вздрогнула, когда он вырос передо мной и, протянув руку, коснулся длинными пальцами моей щеки:

– Ты пойдёшь со мной.

Подняв взгляд, я встретилась с ним глазами. В них пылало жаркое, жестокое пламя.

– Я пойду за тобой хоть в Бездну, если сумеешь их спасти, – пообещала я.

Миарон расхохотался:

– Значит в качестве мучителя Зверь всё-таки лучше Повелителя Мёртвой Плоти?

– Миарон, я хочу, чтобы Эллоиссент и мой сын были в безопасности!

– А когда я выполню твоё желание, ты не станешь вероломно кидаться в меня колечками-порталами?

– С тобой ничего не случится, если бросишь сорочью привычку хватать жадными лапами всё, что блестит.

Он засмеялся.

– Договорились, Красный цветок.

В следующее мгновение я поняла, что в помещении осталась одна. Это была астральная проекция наподобие той, что мы практиковали с Танитой, только более сильная. Да что там – сильная! Она была материальной!

Не знаю, сколько я просидела до того момента, как за дверью послышались приглушённые звуки, за которым последовал скрежет отодвигаемых засовов. Дверь с лязгом распахнулась и на этот раз вошёл Дик*Кар*Стал, склоняясь под сводом низкой арки. Неторопливо, словно пересчитывая про себя ступени, он сошёл вниз.

Я старалась взять себя в руки, по возможности не выказывать страха и отчаяния, владевших мною, запихнуть поглубже гордость, в случае необходимости наступить ей на глотку и просить Дик*Кар*Стала о милосердии.

Ради себя я не пошла бы на унижение, но речь шла о моём сыне.

– Успокоилась, моя королева? Теперь мы можем нормально поговорить? Резиденция для высокородной дамы тут, конечно, не самая подходящая, но у всего есть свои плюсы. Например, толщина стен в пятнадцать футов и вода за ними. В Академии магии, где ты обучалась, вас ставили в курс того, что вода является рубежом для нечисти? Вода, Одиффэ, она вечно в оппозиции к огню. Здесь, в этом Замке ты не сможешь повторить свои подвиги с переходами через Инферно. Сюда ведёт лишь один ход, замаскированный в кладке стен. И выйти ты можешь только через него.

Дик*Кар*Стал вздохнул:

– Ты сама вынудила меня к тому, чтобы запереть тебя здесь. Я этого не хотел. Но даже самый идеальный мужчина теряет терпение, когда жена пытается не только изменить, но в добавок ещё и убить его.

Наверное, он надеялся, что я нарушу молчание? Но мне решительно нечего было сказать.

При багровеющем свете факела глаза Дик*Кар*Стала зловеще блестели.

– Не убивай Эла, – глухо простонала я. – Ведь ты так красиво говорил о любви. Ты ведь тоже любишь, Сиобрян! Отпусти их, прошу! То, что случилось, лишь моя вина – меня и карай.

– То, что случилось – кивнул он, – исключительно твоя вина. Если бы ты не пригласила в мой дом своего любовника, не крутила с ним шашни за моей спиной… такое безрассудное бесстыдство! – осуждающе покачал он головой. – Обстоятельства сейчас складываются так, что рождение наследника было бы мне на руку. Если бы ты не поторопилась оповестить о его кончине, могла бы растить сына сама. Но ты словно сошла с ума. Какого черта ты натворила? Все эти дешёвые интриги за моей спиной, странные жертвоприношения, спровоцировавшие нападение крестьян, твоё сегодняшнее поведение? О чём ты только думала, Одиффэ? Почему так уверена, что всё это легко сойдёт тебе с рук?

Я не была в этом уверена. Совсем не была.

Сейчас все решения вдруг перестали казаться правильными, но отступать-то было поздно. Да и некуда.

– Веришь или нет, но я пригласила сюда отца моего ребёнка не затем, чтобы обманывать тебя, Дик*Кар*Стал, – выдавила я из себя оправдания. – Между нами, – мной и ним, – ничего не было. Но неужели ты думал, что я безропотно отдам сына невесть кому? Ты говоришь, что позволил бы мне его оставить? Но я тебе не верю! Ты никогда бы не отдал трон Чеаррэ…

– Реальную власть в Фиаре этот ребёнок никогда бы не имел, но я планировал часть Черных Земель включить в нашу корону, а вот там бы он вполне мог быть полновластным властителем. Чеарре он там или нет, через двадцать лет он принадлежал бы мне душой и телом, и был бы моим человеком. Все в королевстве знали бы его как моего младшего сына, но теперь… теперь ты смешала все карты, Одиффэ: лишила себя сына, а ребёнка – законного рождения, превратив его в дешёвого бастарда, зависящего от милости более, чем легкомысленного отца и его родни, которая, тебе не следует обманываться на этот счет, вовсе не благоволит к тебе. Чеаррэ терпели тебя около себя потому, что я от них этого требовал. Если бы не моё покровительство, тебе бы ещё очень крупно повезло, что тебя живых оставили. Ведь для таких, как они ты – зло.

– Ты никогда ничего подобного не говорил! Ты не говорил, что позволишь мне самой растить сына!

– Предполагалась, что ты на краю света и у тебя нет возможности выкинуть очередную глупость. Но моя королева талантлива…

– Если бы я только могла предположить!.. Если бы только…

– Если бы только ты доверяла мне, – покачал Дик*Кар*Стал головой. – Если бы шире открыла глаза, то поняла бы, наконец, что я тебе не враг. Никогда им не был. Но в твоей неразумной голове есть только одна мысль: реализовать свои девичьи грёзы любой ценой. Ты целеустремлённо и упрямо роешь могилу нашему браку. Одиффэ. Ты совсем как маленький ребёнок, что плачет и рвётся в песочницу, помня о том, как вольготно ему было в ней раньше. Но ты – выросла. Ты не сможешь в неё вернуться. Даже если бы я и согласился тебя отпустить, всё будет иначе, не так, как ты себе воображаешь. Это так же правдиво, как и то, что прошлое оставляет на нас неизгладимые следы, их надо чтить и помнить, но тени былого возвращать ни к чему.

– И что?.. – сжала я руки до хруста. – Что будет теперь?

– Теперь мы попытаемся догнать твоего драгоценного любовника и по-хорошему уговорить его вернуть ребёнка нам.

– Мы?..

– Я обеспечу силовую часть операции, ты – всё остальное. Тебе придётся сцепить зубы и сесть верхом. Сумеешь?

– Ты обещаешь, что никого не будешь убивать?

– Даю слово.