Текст книги ""Фантастика 2025-5". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Анджей Ясинский

Соавторы: Василий Горъ,Екатерина Оленева,Олли Бонс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 298 (всего у книги 349 страниц)

Глава 23. Прошлое. О гневе правителя и таинственном пленнике

Проводив Каверзу до дома, хвостатый ненадолго задержался. Прихватил налобный фонарь, который прежде, бывало, использовал при работе с мелкими деталями. Не удержался, прошёлся по дому, заглянул в комнату Греты.

Там всё дышало ею, будто она вышла ненадолго. Уголок книги из-под подушки – читала вечерами. Может, не могла уснуть? А книга ведь из его комнаты, о поселениях и городах Лёгких земель, скучная довольно. Может быть, Грета всё же думала о том, чтобы уехать?

– Вот так красота! – восторженно вздохнула Каверза, поднявшаяся следом. – Какое тут всё белое и чистенькое! Но я бы в твоей каморке остановилась, если можно, братишка.

– Конечно, – согласился хвостатый. – Однако пора мне бежать обратно. Сиди тихо, во дворец больше носа не кажи, а мы сюда пришлём Эдгарда так скоро, как получится. Давай подумаем, как же ты узнаешь, что явился именно он… может быть, особый стук?

– Вот такой, – рассмеялась Каверза и застучала по косяку. Два удара – перерыв – удар – и ещё два после паузы.

– Я запомню и ему передам, – кивнул хвостатый. – Ну всё, сестрёнка, побегу я. Ох и задала ты нам хлопот!

Вернуться удалось без особых затруднений. Тревожило хвостатого лишь одно: не заметила бы назавтра стража, что лаз под стеной расширился. Если кто вздумает присмотреться, легко заметит, что земля в этом месте потревожена.

Впрочем, дыра была здесь и до Каверзы, и если раньше это никого не волновало, может, и сейчас глядеть не станут.

Встревоженный мастер мерил шагами мастерскую.

– Ты где ж это был? – напустился он на хвостатого. – До самого дома ходил, что ли? Я ж за забор провести имел в виду, дурень!

– Сходил и вернулся, – отмахнулся Ковар. – Зато знаю, что они благополучно добрались.

Часы показывали, что до рассвета осталось не так уж долго, потому глядеть на пленника хвостатый уже не полез. Слишком велики были шансы попасться, да и в сон клонило.

Умаявшийся за ночь, Ковар уснул так крепко, что его не поднял и будильник.

– Явились наконец! – прозвучал дрожащий от волнения голос, разгоняя сон. – Передайте господину Ульфгару, что получилось у нас создать механизм, который не требуется заводить ежедневно! Слышите? Немедленно передайте! Дочь мою ему больше нет нужды неволить.

Хвостатый поднял тяжёлую голову. Оказалось, настало уже время завтрака. Молчаливые стражники не задержались и минутой дольше, чем требовало их дело, и не дали понять, услышали они старика или нет.

Однако позже выяснилось, что услышали, так как в мастерскую явился повелитель собственной персоной.

– Показывайте, – приказал он.

Мастер Джереон протянул устройство, прикреплённое к ремню.

– Третий день пошёл, – сообщил он, – а работает, и завод не требуется.

– Вы же сказали, всё готово, – недовольно нахмурился господин Ульфгар. – А это что такое? Это, по-твоему, похоже на сердце?

– Это образец, но по нему мы и сердце быстро сделаем, – склонил голову мастер. – Вы уж дочь мою, прошу, отпустите. Я и без того всё закончу.

Правитель смерил его холодным взглядом льдисто-голубых глаз.

– Вот закончишь, тогда отпущу, – сказал он. – К тому же, ты огорчил меня – я-то думал, работа действительно завершена. Пожалуй, прикажу не кормить твою дочь.

С этими словами он развернулся и вышел. Стражи, сопровождавшие его, удалились следом, прикрыв дверь.

Мастер хотел было что-то добавить, но осёкся, опустил руки. Добрёл до стула, как слепой, и рухнул на него, уронив лицо в ладони.

– Не время раскисать, слышите? – затормошил его хвостатый. – Некоторые формы у нас остались, чертежи под рукой. Нужно только подогнать начинку под старую оболочку. Ну же, самое большее за неделю управимся!

– Это ведь ещё не всё задание, – застонал мастер. – Нужно и это сердце сделать с музыкой, чтобы слышно было, когда завод кончается. А я механизмы эти проклятые делать не умею! Всегда готовые покупал, если нужно было. А сюда годится лишь особый.

– Так давайте скажем правителю, что нам нужна помощь другого мастера. Кого-то из тех, что музыкой занимаются.

– Говорил я уже прежде. Господин Ульфгар строго отказал – и так, мол, о деле знает больше людей, чем нужно. Прошлый мастер, сказал он, в конце концов справился с работой, так что и нам это под силу. И поди ему возрази!

– А музыка-то какая нужна? – уточнил хвостатый. – Как в прошлом сердце?

– Да вот этого самого повелитель и не объяснил! – выкрикнул в сердцах старик, сопроводив слова ударом кулака по столу. – Велел сделать приятную, чтобы не приедалось слушать. Этак он может до зимы требовать переделать, а Грета не продержится так долго, понимаешь ты?

– Значит, сделаем так, чтобы ему сразу понравилось. Ночью я выберусь домой, вдруг Каверза что подскажет. И давайте отливать, что можем, уже сейчас.

Мастер не спешил вставать, потому Ковар повысил голос:

– Ну же! Возможно, и не получится быстро, но если просто сидеть, уж точно быстрее не будет!

До темноты хвостатый едва дотерпел. Как стемнело, он улизнул в город, наведался к Каверзе. Та неплохо провела день, сообщила только, что скучала и от безделья даже пробовала читать книги, хоть это дело ей и не нравилось.

Мелодий девчонка знала великое множество: и тех, под которые весело танцуется, и таких, что прошибают на слезу. Она долго наигрывала их Ковару, и тот хвалил, но оба сходились в одном: вся эта музыка не годилась на то, чтобы слушать её день за днём. Танцевальная легко приестся, от печальной помрёшь с тоски.

– Ну, мне больше на ум ничего не приходит, – приуныла Каверза. – Всё, что подслушивала у лавок и у театра, я тебе наиграла. Может, больше во всех Лёгких землях другой музыки и нет. Вот разве что та, которую напевал ворон…

– Правителю птицы не по душе, – покачал головой Ковар. – Если он раньше слышал песни воронов – а я так думаю, ему доводилось – то разгневается, да ещё у нас спросит, откуда мы эту мелодию знаем.

– Тогда, может, взять то самое, что и для прошлой поделки?

– Как ещё знать-то, вдруг господину Ульфгару и это не понравится…

– Так вы его спросите!

– Спросишь такого, когда он велит подать ему готовый результат, а если мы не для этого просим о встрече, раздражается и наказывает, – тяжело вздохнул хвостатый. – Уже боимся лишний раз его тревожить.

– Вот же дрянной мерзавец, – нахмурилась Каверза. – Знаешь, раньше-то я о нём и не думала. Ну, правит там кто-то и правит – всё равно с городского дна до него, как до луны. А теперь я его ненавижу уже, этого проклятого господина Ульфгара!

– Тише, не кричи!

– Не буду, не буду. А всё-таки для этого гада, который мучает моего братишку, мне и стараться не хочется! Ой, а что, если вам вместо музыки сделать просто стук?

– Стук? – не понял хвостатый.

– Ну, такой, как в часах: тик-тик. Как будто сердце стучит. Этот звук ведь нам не приедается, верно?

Ковар ненадолго задумался. Чем дальше, тем больше ему нравилась эта мысль.

– Кажется, сестрёнка, ты предложила отличную идею, – улыбнулся он. – Нам и проще будет уместить такой механизм в корпусе сердца, чем цилиндр с гребёнкой. Да и с часовыми механизмами мастер Джереон работать умеет. Вот спасибо тебе!

Каверза, донельзя довольная, прильнула к его плечу.

– Братишка, а вправду у господина Ульфгара железное сердце? – спросила она. – Это для него вы делаете?

– Я и сам мало что знаю, – признался хвостатый. – Наставнику моему известно больше, но он упёрся. Говорит, слово дал молчать. Сильно его, должно быть, напугали, если он эту тайну даже мне выдать не может. Знает ведь, я болтать не стану. Потому я и думаю поговорить с пленником, которого держат над мастерской. По словам мастера Джереона, мы помогаем каким-то злым делам, но что, если этому можно помешать? Старик боится, а я не желаю безвольно выполнять чужие приказы.

– Если я чем могу помочь, ты скажи только, – предложила Каверза. – Я и по стенам карабкаться могу, и в окна влезать, и замки…

– Ну уж нет, сестрёнка, – решительно прервал её хвостатый. – Если тебя схватят, я же себе не прощу. Мне нужно, чтобы ты к Карлу вернулась и жила там спокойно. Только Эдгарда попрошу, чтобы он пьянице этому мозги прочистил. Что ж, а теперь пора мне возвращаться. Не знаю, смогу ли ещё прийти…

– А может, не пойдёшь, братишка? – с надеждой спросила Каверза. – Убежим с тобой, спрячемся, и господин Ульфгар нас вовеки не найдёт!

– Боюсь, мастер тогда за меня головой ответит. Да и дочь его под замком у правителя. Если что пойдёт не так, пострадает и она.

– Грета, да? Жалко, она добрая. Когда я у вас жила, она мне в миску всегда кусочки повкуснее подкладывала. Вот бы он сдох, этот мерзкий господин Ульфгар!

– Было бы неплохо, – согласился Ковар. – А всё же такие слова держи при себе. Если кто услышит, головой поплатишься.

Когда хвостатый собрался уходить, к двери подошёл и волк. Уселся, вопросительно глядя, будто просил и его выпустить в тёмный ночной переулок. Едва удалось удержать зверя внутри, чтобы не сбежал.

И к чему, любопытно узнать, он стремился? Притягивал ли его неведомый пленник? Интересно, но неясно, получится ли хоть когда-то узнать ответ.

А к пленнику Ковар всё-таки пробрался на следующую ночь. Надел налобный фонарь, как следует встряхнув его перед этим, чтобы тот засветился. Вскарабкался по трубе и долго ждал, прислушиваясь к тихой мелодии, не решаясь окликнуть. Кончилось тем, что человек по ту сторону стены заговорил первым.

– Здесь кто-то есть или мне кажется?

Голос был тихим, надтреснутым и очень печальным.

– Я мастер, мы работаем внизу, – с забившимся сердцем ответил хвостатый.

И поспешил прибавить:

– Не знаю даже, над чем мы трудимся, и хотел бы с вами поговорить.

Надолго повисло молчание, пленник раздумывал.

– Не всё ли тебе равно? – наконец откликнулся он. – Дали работу, выполнил – свободен. Отчего стремишься узнать то, чем с тобой не хотят делиться?

– А если моя работа несёт зло и беду? Таким людям, как вы, а то и всем нашим Лёгким землям. Разве не мой долг тогда – исправить ошибку?

– Ты ещё, наверное, очень юн, – мягко прозвучал ответ. – Не хочешь допускать мысли, что есть вещи тебе не по силам. Раз ты здесь, то не сможешь спасти даже сам себя. Уж точно не меня и не весь мир.

Ковар даже рассердился, взмахнул кулаком и чуть не соскользнул вниз со стёртых выступов, на которых едва удерживались носки его ботинок.

– Вот уж не нужно решать за меня! – возмутился он. – «Не лезь», «тебе не нужно знать», слышу я то и дело. Только вы, как и мой наставник, опустили руки, а я – нет. Если знаете, прошу, расскажите, для чего нужно механическое сердце, к чему стремится господин Ульфгар? И почему один из его волков пытается до вас добраться, он как-то с вами связан? Не думаю, что правитель стал бы посылать за вами зверя, если вы уже у него под замком.

– Волк? – с удивлением спросил человек за стеной, и в голосе его впервые послышалось лёгкое оживление. – Что ж, давай поговорим, но не так. Не здесь, тут легко могут подслушать. Между моей комнатой и мастерской есть ход, он открывается с твоей стороны. Дверь должна быть у внутренней стены за рядом полок с инструментами. Как её открыть, я не знаю, но способ должен быть таким, чтобы позволил избежать случайностей. Скорее всего, тебе предстоит искать сдвигающийся камень. Найдёшь?

– Я поищу, – пообещал хвостатый. – Я мигом, подождите.

Внизу его поджидал мастер, наверняка не пропустивший ни слова.

– Поможете искать? – спросил Ковар, вытирая сажу с ладоней. – А может, знаете уже, где тут дверь?

– А к чему мне в это лезть, дурья ты башка? – неласково спросил мастер. – Ты хоть соображаешь, что первой, если что пойдёт не так, будет расплачиваться моя Грета? Уж тот, к кому ты лезешь, за свою жизнь может не бояться – хоть и несладко ему, но правителю он явно нужен живым. А мы – разменная монета, на наше место другие найдутся.

– Да вы просто трус, – разочарованно бросил хвостатый. – Всё учили меня думать о последствиях поступков, о том, что они несут миру, а сами-то!

И он, не слушая больше, что скажет мастер, решительно направился к полкам.

Те оказались крепко привинчены к стене. Металлическая стойка не шевелилась и не сдвигалась.

Ковар ощупывал камни слева и справа, пытался давить, но ничего не происходило. Тогда он принялся сгружать инструменты и коробки с мелкими деталями на пол в надежде найти за ними на стене тот самый камень, который откроет проход. Хвостатый простучал стену за полками сверху донизу, ещё раз попробовал трясти и тянуть сами полки, но ничего не выходило.

За спиной раздались шаги мастера, затем тяжёлый вздох.

– Ну-ка поглядим, – сказал старик, наклоняясь ниже и присвечивая себе лампой. – Так… так… Должно быть, оно.

И мастер указал на небольшой каменный выступ, притаившийся внизу за стойкой. Его и разглядеть-то можно было, только стоя сбоку.

– Да не спеши!.. – старик не успел договорить, а Ковар уже протянул руку, сдвинул камень с места.

Часть стены с полками немедленно поехала вперёд, врезаясь в сложенные на полу инструменты. Те раскатились с грохотом, пара жестяных коробок опрокинулась, выпавшие оттуда болты и гайки смешались, разлетевшись по полу.

– Ну, порядок наводить будешь сам, – с досадой произнёс мастер, но хвостатый его уже не слушал.

Ковар нырнул в открывшийся проём, за которым оказалась винтовая лестница, и поднялся по ней, стараясь не греметь башмаками по металлическим ступеням. Путь оканчивался небольшой площадкой с деревянной дверью, окованной железом и запертой на задвижку. Пользовались ею, видимо, нечасто, поскольку задвижка покрылась ржавчиной и сдвинулась с трудом.

При этом она громко заскрежетала, и хвостатый замер, испугавшись, что звук мог быть услышан кем-то посторонним. Но не поднималась тревога, не сбегались на шум стражники, и Ковар мало-помалу успокоился. Он осторожно, медленно приотворил дверь, опасаясь, что та заскрипит, и заглянул внутрь.

Луч налобного фонаря осветил небольшую комнату, совершенно пустую, с одним лишь креслом в углу. Там-то и сидел человек, с которым хвостатый стремился поговорить.

Первым делом в глаза бросался кривой и уродливый шрам, пересекающий его обнажённую грудь. Пленник шевельнулся, и на уровне сердца блеснула, отражая свет фонаря, металлическая пластина.

Волосы, спадающие на плечи, были светлыми, белыми даже, но не седыми. На узком бескровном лице выделялись яркие глаза того же редкого оттенка, что и у правителя – будто голубой лёд, подсвеченный солнцем. И хотя человек долго сидел в темноте, казалось, прямой свет фонаря ничуть его не тревожит.

Пленник пытливо оглядел хвостатого. Тот даже поёжился – казалось, от этого ледяного взгляда холод пробрал до костей. Осмотром незнакомец, похоже, остался доволен.

– Помоги мне подняться, – то ли попросил, то ли приказал он, протягивая Ковару тонкую слабую руку. – Давай спустимся вниз и побеседуем там.

Глава 24. Настоящее. О дырявых чулках, «Птицах» и пернатых

– Что ж, надо поговорить, – сказал хозяин кабинета, выходя из-за стола.

И тут Хитринка вспомнила. Это же он, торговец, который не раз бывал на болотах, костюм только сменил с дорожного на нарядный и малость располнел. В последний раз они виделись, когда этот человек привёз удочку. Вот только Хитринка не припоминала, чтобы бабушка или дед когда-то при ней звали его по имени.

И он, похоже, тоже её узнал. Замер, поглядел удивлённо, подняв брови.

– А вы-то какими судьбами, детишки?

– Они со мной, – важно сказала Марта, будто все здесь ради неё одной и собрались. Она уже тащила что-то с полки, привстав на носки.

– Не бери, – прошипел Прохвост. Следом за этим на ковёр с глухим стуком упал увесистый предмет.

– Ой, – сказала девчонка. – Я не виновата.

Сожаления в её голосе не было ни капли.

– Тогда сам достань мне тот цветок, – указала она пальцем в глубину полки.

– Похоже, у юной особы имеются пробелы в воспитании, – сказал хозяин, обходя Карла, застывшего столбом. – Это ваша подружка с болот? Так почему вы здесь, дети?

Марта, подняв очки на лоб, смерила торговца взглядом сверху вниз. Сейчас ей это было несложно сделать, поскольку он присел, чтобы достать с дальнего края полки тот самый цветок. Затем протянул ей, но девчонка не взяла.

– Ничего ему не говорите! – сердито выкрикнула она, отступая на шаг. – Это знаете кто? Это человек из прошлого Греты, о котором она больше знать не желает, а значит, и я не желаю!

– И откуда же ты знаешь Грету? – улыбаясь, спросил Эдгард. – Ты, вероятно, слышала обрывки разговоров, но не сумела их правильно истолковать. Я Грете не враг и никогда не был. Однако взрослые дела чересчур сложны и скучны для таких малышей, как ты. Ну, берёшь цветок? Ведь он тебе понравился.

– Да чтоб тебя, Эд! – взорвался Карл, наконец опомнившись. – Я ведь всерьёз тебя оплакивал, а ты и не подумал дать мне знать, что жив. К чему тогда было то представление? Ты должен мне всё объяснить, а не болтать о каких-то дрянных цветах!

Марта, пользуясь тем, что Эдгард отвернулся, выхватила тонкий стебель из его пальцев и поспешно отступила. Торговец поглядел на опустевшую руку, улыбнулся и поднялся, отряхивая колено.

– Идём в гостиную, – сказал он. – Здесь маловато места, чтобы принять такую компанию.

Гостиная находилась за дверью справа от стола. Почти половину её занимал огромный уютный диван, на зелёную поверхность которого немедленно плюхнулась Марта, причём с ногами. Лёжа на спине, она принялась разглядывать цветок, лепестки которого медленно раскрывались, а затем вновь собирались в бутон.

– Марта! – прошипел Прохвост. – Живо сядь, как полагается!

– Оставь её, здесь достаточно места, – великодушно сказал Эдгард. – Садитесь уже. Хотите, возьмите кресла у камина. Карл, налить тебе выпить? Дети, вам я заварю чаю.

– Ты ж знаешь, не пью я с того раза, как Каверза сбежала. Мне тоже чаю. А ещё лучше – прекрати суетиться, сядь да говори!

Однако хозяин всё же подвесил котелок над огнём, достал с полки заварник, установил на невысоком столе. Невозмутимо отмерил тёмные крупинки, пахнущие травой. Залил вскипевшую воду, расставил чашки. Хрупкие, с тонкими стенками, зелёные с золотом снаружи и белоснежные внутри. Хитринке, привыкшей к деревянным кружкам, такое чудо и в руку взять показалось страшно – а ну как лопнет?

– Так по какой причине вы ушли из дома? – вновь спросил Эдгард у Прохвоста, опускаясь в кресло напротив них. – Бабушка с дедом знают, где вы?

– Их на свете больше нет, – хмуро ответил Прохвост. – Деда не стало почти сразу, как вы привезли ту удочку, а бабушка вслед за ним…

Лицо хозяина помрачнело.

– Я не знал, – сказал он. – Сожалею о вашей утрате. Какое счастье, что с вами всё в порядке…

– Эд, какого рожна ты привязался к детишкам? Давай выкладывай, во что ты встрял и как с этим связана Каверза!

– Хорошо, хорошо. Тот фокус мне пришлось провернуть, поскольку меня всё же решили убрать. Долго я вертелся, но где-то наследил. К счастью, мне помогли. Я сменил имя, засел в этой глухой дыре, но хотя велено было сидеть тихо, я не удержался. Жить без дела для меня всё равно что умереть. Ты, Карл, слышал о «Птицах»?

– Ты из ума выжил, никак? Разумеется, и слышал, и видел. Не помнишь, что ли, я кур держал, да и Вольфрам…

– Не те птицы. Организация, которая выступает против Ульфгара. То есть, пока что они не сильно выступали, так, готовились. Кого-то укрывали от закона, кого-то обеспечивали пропусками, набирали людей… Дети, если вам скучно, можете вернуться в кабинет, посмотреть, что есть на полках. Брать разрешаю всё, только не ломайте.

– Мне интересно послушать, – сказал Прохвост.

Хитринке действительно было скучно, и знать, что там с Каверзой, тоже не хотелось. Но если названый брат решил остаться здесь, то и она тоже.

– «Птицы возвращаются домой», – нараспев произнесла Марта.

– Ох и беда тем, которые много лишнего слышат, мало понимают, к тому же язык за зубами держать не умеют. Ты, девчонка, я уже понял, наслушалась такого, за что тебе голову два или три раза можно снять. Мой тебе совет: молчи. Чай допили? Сядьте лучше у камина, вам бы просохнуть. Так вот, Карл…

Хитринка осторожно вернула на стол опустевшую чашку, поднялась и пошла следом за Прохвостом к камину. Ковёр был таким тёплым и густым, что можно было сидеть прямо на нём, так они и поступили.

Прохвост снял башмаки и поставил ближе к огню. Хитринка думала сделать так же, но вспомнила, что на ней старые чулки с дырой на пятке. Но и ботинки, в которых, казалось, хлюпала вода, вряд ли просохнут на ногах.

Чувствуя, что краснеет, она быстро стащила и ботинки, и чулки. Заботливый братец подвинул ботинки к камину, а затем развернул мокрый комок, брошенный на пол.

– Не трогай! – прошипела Хитринка, но Прохвост невозмутимо вывесил расправленные чулки на металлическую стойку, которую подтянул ближе к камину.

Сидящие за столом обернулись на грохот. Без сомнения, первым делом они увидели огромную дыру. Прохвост постарался устроить чулки таким образом, чтобы её уж точно не обошли вниманием. Хитринка сгорала со стыда.

– Марта, иди сюда, – тем временем позвал Прохвост. – У тебя наверняка в ботинках полно воды.

– Да плевать, сами просохнут, – донеслось с дивана. – Мне и так хорошо.

– А ведь верно тебе говорят, просушись, не то заболеешь, – заворчал Карл. – Я тоже хорош, не подумал, что вы до нитки промокли. Ну, у меня сейчас каша в голове. Вставай, вставай!

И поскольку Марта и не подумала шевелиться, Карл подхватил её под мышки и понёс к камину. Там уселся с нею на руках.

– Ну, стягивай башмаки, или я сам их сниму.

– Не трогай! – всполошилась девчонка. – Не снимай, не гляди на мои ноги!

– Ой, да чего я там не видел! Думаешь меня какими-то ногами испугать? Даже если они у тебя отвалились, я и глазом не моргну. Ну?

– Пусть так сохнут!

Карл вздохнул и решительно взялся за грязный, слишком большой для такой коротышки башмак. Марта забилась в его руках.

– Отпусти меня! Отпусти, не трогай мои ботинки! Ах ты дрянной старикашка, не лезь, не лезь, будь ты проклят!

Карл ойкнул – его укусили, но не отступил и одержал верх. Вот только ботинок тут же выпал из его руки.

– Да будь я и вправду проклят, – потрясённо сказал он. – Это оттого, что ночь не спал, мне мерещится всякое, или не я один вижу эту дрянь?

Марта отчаянно рыдала, пытаясь прикрыть ступню подолом платья, но Хитринка успела отчётливо разглядеть, что нога у неё была точь-в-точь как у ворона. По цвету как человечья, а по форме птичья. Дыра в носке определённо меркла перед этим.

– Пресвятая Хранительница, быть не может, – ахнул над их головами Эдгард. – Покажи-ка мне свою ногу, ну, покажи ещё!

– Да что вы набросились! – всхлипнула девчонка, сверкая мокрыми от слёз глазами. – Оставьте меня! Уродцев, что ли, не видели, потешить себя захотелось?

– Всё, хватит, – сказал Прохвост, поднимаясь с места.

Он обошёл Карла и Эдгарда, подхватил Марту на руки и сел с нею в кресло, устроившись так, чтобы повернуться спиной ко всем. На колени ей он набросил свой пиджак. Эдгард пошёл следом, не собираясь оставлять ноги Марты в покое, но Прохвост вытянул руку, не подпуская его.

– Не видите, девочка напугана? – сердито произнёс он. – Это вам что, развлечение? Не стыдно?

– Развлечение? Да ты ничего не понимаешь, – взволнованно ответил ему Эдгард. – Если это вправду то, о чём я думаю, у нас в руках самое мощное оружие. Ну-ка, дитя, расскажи мне, где ты росла и как связана с Гретой.

– Ты даже не спросил, как меня зовут, – всхлипнула Марта. – И ничего я тебе не скажу!

– А если обмен? Ответишь на мои вопросы, а я расскажу, кто ты такая, пойдёт?

– И без тебя знаю, что я сирота из Приюта!

– Так вот где тебя держали. Умно, умно. Но Грета, ведь она, выходит, всё знала, – задумчиво произнёс торговец. – И мне ни слова, и этот хвостатый плут туда же…

– Да выкладывай! – сказал ему Карл. – Терпеть не могу, когда тянут.

Эдгард прошёлся к двери, задумчиво потирая пальцами подбородок. Развернулся, сделал несколько шагов обратно и сказал:

– Все присутствующие слышали о пернатых?

– Да, – прозвучал нестройный хор. Только Марта промолчала.

– Тебе рассказывали? – спросил Эдгард, наклоняясь ближе к ней и упираясь руками в колени. – Рассказывали о пернатых, которые прежде были правителями этих земель?

Девчонка замотала головой.

– Так вот, поздравляю, ты одна из них. Пожалуй, что последняя в этом мире. Просто удивительно, как беспечно поступили те олухи, которые решили не говорить мне о тебе. Уж я бы обеспечил тебе лучшую защиту. Растить девчонку под носом у правителя – это же придумать только!

– Пернатая? – задумчиво спросил Прохвост. – Так её ноги, наверное…

– Никакое это не уродство, такими они и должны быть, – подтвердил его догадку Эдгард. – Вот только видеть их никто не должен был по понятным причинам. Потому девочке внушили мысль, что она искалечена и это нужно прятать.

– А спина? – пискнула Марта.

– Крылья. Но они появятся позже, сперва тебе нужно пройти обряд посвящения, или как там это зовётся у вашего племени. Для этого нужно к Вершине Трёх Миров.

– Туда мы и идём, – сообщила ему девчонка. – Ещё раз скажи про ноги!

– Всё в порядке с твоими ногами. У всех пернатых такие. Так и должно быть.

Марта немедленно выставила ногу из-под пиджака, пошевелила пальцами. Зрелище, нужно сказать, было странное.

– Ты знаешь песни? – между тем спросил Эдгард. – Песни вашего племени. Кто-то тебя им учил?

– Я знаю только эту: «Дитя, эти стены – твой дом навсегда…»

– Тьфу, это точно не та. Что ж, может быть, знание придёт после обретения полной силы?.. Надо подумать, надо подумать…

И Эдгард зашагал по комнате взад-вперёд. Но Карл встал у него на пути.

– Так что с Каверзой? – спросил он. – Где она, что ты об этом знаешь? Ты её спрятал?

– Она не здесь, – отмахнулся торговец. – На севере, останавливает работу шахт. Судя по сообщениям оттуда, успешно.

– Чего-о? Это ей зачем сдалось?

– Ох, говорю же я тебе, – устало сказал Эдгард, потирая виски. – «Птицы». Она давно там состоит. Все её разъезды по городам с выступлениями – больше для прикрытия. Есть свои люди на телеграфе, и всё-таки сообщения безопаснее передавать лично через кого-то. Она была связной. Мы собирались выступать позже, но пришлось ускориться – вот, между прочим, ради твоей Греты, – повернулся он к Марте. – Может, успеем заодно и её спасти.

Карл ухватил Эдгарда за жилет на груди и встряхнул.

– Ты во что Каверзу втянул? – прорычал он. – Ты что её заставил делать?

– Я заставил? – усмехнулся тот. – Я присоединился к «Птицам» пару лет назад, когда сходил с ума от вынужденного бездействия, а она состоит в организации уже давно. Это она меня сюда привела, не наоборот. Ты, старый пень, как всегда, не видишь дальше своего носа.

– Где именно на севере мне её искать? Я против, чтобы она участвовала в таких делах!

– Видимо, потому она с тобой и не делилась. Оставь, Каверза давно уже не та девочка, что нуждалась в твоей защите. Но сейчас она направила тебя сюда по моей просьбе. Нам нужен такой человек, как ты. Умелые водители на вес золота, а если они при этом хорошие механики…

– Если тебе спокойно не живётся, вперёд! – гневно взмахнул рукой Карл. – Только ты отчего-то сидишь в тёплом доме, пока другие шеи сворачивают. Что ж ты сам не полез в шахты?

– Глупец, – мягко усмехнулся Эдгард. – Наше дело вправду не обойдётся без жертв. Но подумай сам: на место одних рук придут другие, и кто-то подставит ещё одну крепкую спину. Но голову не заменить так просто. Не станет головы, и руки не будут знать, что делать.

– Раз ты здесь без году неделя, то не ври, что самый главный!

– Верно, не самый, но далеко не последний. «Птицы» продвинулись во многом благодаря мне, тем тайнам, которые я хранил. Я помог их делу больше, чем кто-либо другой. Погоди, дай подумать. Мы останавливаем железную дорогу, туда-то я и собирался тебя послать, но раз появилась эта девочка… да, возможно, правитель стянет часть охраны от Вершины к столице. Решено: мы едем к Вершине.

– Кем это решено? – возмутился Карл. – Я вот принял решение отыскать Каверзу, всё остальное ты уж без меня. За ней волки по пятам идут, ей бы на дно залечь, а не встревать в передряги.

– Ну, это уже не остановить, – развёл руками Эдгард. – Можно лишь закончить быстрее и с меньшими потерями, чем я изначально думал. А Каверза позже и сама отыщется, она должна вернуться сюда, как справится с делом.

Прохвост прокашлялся.

– Так что вы хотите делать с Мартой? – спросил он.

– Для начала поможем ей стать той, кем она является. На Вершине она обретёт свою истинную силу. И если всё получится, с помощью девочки мы покончим с властью господина Ульфгара раз и навсегда.

– Как?

– Это я объясню позже, – ушёл от ответа Эдгард. – Вы голодны? Как раз время обеда. Карл, не хмурься, вот увидишь, вернётся твоя Каверза самое большее через пару дней. Мы как раз выждем, чтобы беспорядки охватили и столицу, и двинемся к Вершине.

– Ладно уж, но молись, чтобы с её головы и волосок не упал, или я тебе зубы пересчитаю, понял?

– Ох, Карл, Карл. Если ты ещё не сообразил, она достаточно взрослая, чтобы принимать решения и оценивать их последствия. И я ни к чему её не принуждал. Ну всё, на обед!

Хитринка надела просохшие чулки. Ботинки, правда, остались влажными, но терпимо. А Марта, наоборот, сбросила второй башмак, спрыгнула с коленей Прохвоста и прошлась по ковру.

– Всегда мечтала так сделать, вот здорово! – призналась она. – Ну что, где нас покормят?

– Ты бы лучше обулась… – пробормотал Карл.

– Ничего, пусть так, – сказал Эдгард. – В людях, что здесь работают, я уверен, как в себе. Сплетен и лишних вопросов можно не бояться.

Он открыл дверь и повёл гостей вниз, в отдельный зал. Марта шла рядом с хозяином, погружаясь мало не по щиколотку в ворс ковра, и походка её совершенно изменилась: впервые за всё время девочка не подпрыгивала и не прихрамывала.