Текст книги ""Фантастика 2025-5". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Анджей Ясинский

Соавторы: Василий Горъ,Екатерина Оленева,Олли Бонс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 107 (всего у книги 349 страниц)

– Добро пожаловать в мою холостяцкую берлогу, чудовище из Бэртон-Рив, – шутливо поклонился Теи.

Дверь за нами закрылась, отрезая от пронизывающего ветра и неприятного, давящего на нервы, зеленого света третей луны – мертвенной Ириамы.

Домик и внутри оказался невелик. Комнатки в нём были крошечными. К каждой прилагалась туалетная комната с ванной, наполняющейся горячей водой из серебряных и золотых рычагов.

Тело отогрелось в ароматной воде. Я наслаждалась ощущением чистоты и свежести, тепла и безопасности.

Маленький домик, затерявшийся среди трескучих холодов, бесконечных сугробов и падающего снега на время стал верным пристанищем.

Я словно попала, наконец, домой. Я была почти счастлива.

Глава 9
ТЕНИ С ТЁМНОЙ СТОРОНЫ

– Доброе утро, ребёнок. Как спалось? – приветствовал меня Теи на следующее утро, когда я спустилась к завтраку. – Кошмары спать не мешали, чудовище?

– Нет, – в тон ему отозвалась я. – У этого дома отличная энергетика.

Вальяжно растянувшись на диване, уютной ракушкой свернувшимся напротив камина, для пущего комфорта закинув ноги на спинку мебели, мужчина потягивал вино прямиком из бутылки. Как заправский выпивоха со стажем, но с этакой томной аристократичной небрежностью.

– Познакомьтесь, дамы, – сказал он. – Сантрэн, это Одиффэ, наш знаменитый в последнее время сумасшедший убийца из Бэртон-Рив. Одиффэ, это Сантрэн Чеаррэ – Глава клана Чеаррэ, член Высшей Магической Гильдии, депутат Парламентской Делигации и Высшего Совета Эдонии. Словом, очень высокопоставленная особа.

– Благодарю за рекомендацию, – кивнула Сантрэн.

Это была высокая, хрупкая женщина с черными, как смоль, прямыми волосами и удивительно яркими, зелёными кошачьими глазами. Взгляд у неё не столько завораживал (хотя кто его знает, как он действовал на мужчин?), сколько замораживал.

Сантрэн мне не понравилась. С самого первого взгляда. Она показалась мне враждебно настроенной и опасной.

– Скажите, а кормить сегодня будут? – спросила я. – У меня два дня во рту маковой росинки не было.

Тэи хмыкнул. Наверное, алкоголь уже вступил в реакцию с голубой аристократической кровью:

– Будь моя воля, тебя бы ещё, как минимум, три дня не кормили.

Я ни на минуту не поверила в серьезность его намерений заморить меня голодом.

– Кстати, завтрак ты проспала. Обедаем мы не раньше часа пополудни, – продолжал издеваться он.

Я терпеливо всё сносила. С надеждой на завтрак.

Проследив за указательным перстом вредоносного дознавателя остановила взгляд на подносе, стоящем на соседнем столике, крытым кружевной салфеткой. Под салфеткой оказалось нечто странное, но распространяющее вполне съедобный запах.

– Что это? – подозрительно повела я носом.

– Кройули.

Судя по консистенции и запаху, кройули при жизни было скорее мясом, чем растением.

– Попробуй, – посоветовал Тэи, заметив мою нерешительность. – Тебе должно понравиться. Жаль только, что Сантрэн готовит исключительно при помощи магии. Магия делает пищу ненатуральной, но есть можно.

Кройули в самом деле оказался мясом. Странным, не жареным, не вареным, словом, весьма специфичным.

– Кто такой Миарон? – неожиданно поинтересовалась Сантрэн. – Это имя постоянно мелькает в твоем разуме.

Я вздохнула. Врать не только не имело смысла, но было опасно в моём положении.

– Хозяин Дома Летящих Теней. Оборотень. До недавнего времени он был моим наставником, хозяином и учителем.

– Ты любила его?

Сантрэн терпеливо ждала, пока я раздумывала над ответом.

– Я была вынуждена считаться с ним, – решив, что честность в данном случае лучшая политика, призналась я. – Он был сильнее.

– Но ты его не любила?

– Как это: любить? Что за смысл вы вкладываете в это понятие?

Чеаррэ переглянулись между собой, словно (а может быть и на самом деле) обмениваясь мыслями.

– Что-то не так? – встревожилась я, заметив облако недовольство, скользнувшее по лицу Теи.

– Ты бы продолжала убивать дальше, если бы оставалась со своим учителем? – ответила Сантрэн вопросом на вопрос.

– Да, – не колеблясь ответила я.

– Почему?

– В этом мире, если не убиваешь ты, значит, убивают тебя.

Брови её изумленно приподнялись, как крылья у бабочки.

– Кем была твоя мать? – прозвучал очередной вопрос.

Слабо шелестел огонь в камине, неторопливо облизывая сухие поленья, перед тем как с тихим хрустом переломить их огненными клыками.

– Никем.

– Так не бывает? – заметил Теи.

– Если ты не оставляешь в жизни следов ты никто. Моя мать была никем.

– А твой отец?

Теи пытался мягкостью тона смягчить бестактность допроса.

– У меня никогда не была отца.

– Ты его ненавидишь? – снова вклинилась в разговор Сантрэн.

– Нельзя ненавидеть того, кого нет. Не утруждайтесь попытками залезть ко мне в душу.

– Почему?

– Потому что там тоже ничего нет. Я мало что помню, знаю немного, а понимаю и того меньше. Лучше скажите, вы намерены сдать меня властям?

Чеаррэ снова переглянулись. На сей раз в их взглядах сквозила снисходительная насмешливость.

– Мы и есть власть, – напомнил Теи.

– Вы отдадите меня в Департамент?

Сантрэн вздохнула:

– У нас нет другого выхода. И тебе нечего бояться.

– Конечно! Чего бояться?! – взорвалась я. – Всего-то засунут в какую-нибудь катакомбу где станут изучать, словно зверюшку! Это же почти не больно, не так ли? Думать не смейте, будто я покорно начну прыгать для вас с тумбы на тумбу. И сотрудничать с магами Департамента в качестве подопытной курицы тоже ни за что не стану!

– Ладно, – Тэи не смог полностью изгнать тень раздражения из голоса, – ты не желаешь сотрудничать с органами опеки Департамента. Не желаешь подчиниться писанным для всех законам. Не желаешь становиться подопытным кроликом. Так чего же ты, в таком случае, желаешь?

– Остаться с вами.

– Девочка скромна в желаниях, – саркастическим прокомментировала ситуацию ситуацию. – А если мы тебя сейчас просто прихлопнем по-тихому? Во избежание неприятностей? Что тогда?

– Смерти я не боюсь. Жизнь пугает меня гораздо сильнее, особенно если это жизнь в Департаменте.

Чеаррэ хранили молчание.

– Скажите, вы когда-нибудь просыпались, не помня своего имени?

– Случалось, – рассмеялся Теи. – Среди Чеаррэ подобное, увы, к стыду, к нашему, не редкость.

– Без памяти? – настаивала я на изложении собственного варианта истории. – Наделенные нечеловеческой силой в сочетании с мощным инстинктом выживания? Скажите, кто из вас знает, что такое мрак? Без проблеска надежды и искорки любви? Мрак, в котором некуда идти, не к чему стремиться и в котором так легко потеряться? Зная, что всем, в принципе, безразлично, жив ты или умер; злой ты или добрый? Я та, кем меня сотворила не судьба, не боги, а люди.

За окном по-прежнему мелькали снежинки. Бросив взгляд в окно, я подумала о том, что теперь всегда буду любить зиму. Всегда! Даже когда в этом мире меня больше не будет я стану любить зиму в других мирах.

Впрочем, мечтать некогда. Нужно действовать.

И быстро, если на самом деле не хочу, чтобы меня препарировали, точно розовую мышь.

Во второй половине дня крупные хлопья снега превратились в острые колючие иголки. Снег залипал и без того небольшие окошки так, что разглядеть за ними что-либо становилось совершенно невозможно – сплошные хвосты белой вьюги.

Я так усиленно делала вид, что интересуюсь библиотекой, что мне поверили.

Книжная коллекция в холостяцкой берлоге Теи была мрачновата. Гравюры в огромных фолиантах все сплошь чёрно-белыми, изображающие чудовищ из Тёмного Мира: огромные пауки-ткачи, оборотни в стадии половинчатой трансформации, кони с клыками, птицы с человеческими глазами, замки на фоне грозового неба и лабиринты, где люди метались с перекошенными от ужаса лицами.

Специфично.

Отбросив книги, я поспешила выбраться из дома. Ноги резво несли вперед. Ветки над головой потрескивали, снег под ногами похрустывал. От резкого запаха смолы кружилась голова.

Для меня хвоей пахла свобода. Неприятно пахла. Мне не нравилось.

На западе с севера наплывала лиловая туча. Ветер по верхушкам деревьев бил тяжелой плетью. Тропинка, по которой мгновение назад ещё вились червячки поземки, пропала. Напрочь. Словно никогда не петляла между деревьями.

Поначалу я не только не испугалась, но даже не насторожилась. Ну, подумаешь, сбилась с дороги? Лес-то на то и лес, чтобы время от времени в нём немного заблудиться.

Но вскоре я стала замечать: что-то не так. В зловещем свисте ветра, бьющегося среди деревьев, то ли впрямь слышалось, то ли только мерещилось злобное рычание. Ряды деревьев походили на неприветливых тюремщиков. В равномерном их покачивании чудилось нечто зловещее, колдовское.

«Спать, спать, спать», – завывал ветер.

«Спать, спать, спать», – соглашались деревья.

Я непуглива. Но странный липкий страх подползал, словно хищник, разъяренно нахлестывая себя по бокам. Все труднее становилось справляться с малообъяснимым мороком.

Не помню, в какой именно момент я пришла к выводу, что морок – это не морок? Он обрастал плотью, воплощался, перетекая их бесплотного кошмара в явственную реальность.

Снег пошёл волнами. Сугробы текли, обретая очертания зверей. Огромные, чуть ли не с теленка, белоснежные волки, пригибаясь, выползали с утробным рычанием из сгущающихся теней. Я бросилась к дереву, со страху напрочь позабыв о том, что в моём боевом арсенале есть кое-что, что прекрасно плавит не только снег.

Спустя четверть часа огромная волчья стая рыла снег, скребла лапами дерево, на вершине которого я в отчаянии болталась.

«Спать, спать, спать», – продолжал уговаривать жестокий лес.

Из дрёмы вырвал лошадиный храп и женский возглас. Волки рыча припали к земле и бросились в сторону новой, видимо, показавшейся более доступной, добыче.

Снег встретил Сантрэн роем искр, из которых пытались выплыть, воплощаясь, новые снежные фигуры.

В ответ сферическими кругами рванулся изумрудный огонь. В нем звери задергались, пойманные в ловушку, искажающей их силуэт, растягивающей их во все стороны, развоплощающей до тех пор, пока чудовища не распадались на части, снова обращаясь в неподвижные сугробы.

– Одиффэ? – позвала Сантрэн, подхватывая юбки и безошибочно направляясь к дереву, на ветке которого я свила своё гнездо. – Ты цела? Хвала Двуликим! Спускайся! Да побыстрее, сделай одолжение.

Я ощутила себя круглой идиоткой.

Какого черта, в самом деле, я не применила огонь?!

Одеревеневшее с испуга на морозе тело сделалось неуклюжим. Я едва не сорвалась с ветки. Подоспевший вовремя Теи помог удержаться на ногах.

– Ну, что? Удрала? – Ехидно щуря глаза, ухмыльнулся маг мне в лицо.

– Обсудим это позже, – потупившись, предложила я.

– Ладно. Обсудим. Если выберемся отсюда. На вот, выпей, – протянул он мне фляжку.

Жидкость просочилась в горло, заставив закашляться. А затем спасительное тепло разлилась по всему телу.

– Магические волны в пространстве снова меняются. Нужно торопиться, – предупредила Сантрэн.

Лес мрачный и холодный, не излучал, по моему мнению, никаких «волн в пространстве». Может быть, я не правильный маг? Я ничего такого не чувствовала.

Дикий пронзительный вой, раздался сразу со всех сторон. Казалось, возопил сам воздух. И земля, и небо, и взбесившийся снег орали, голосили на разной высоте заставляя зажимать уши руками.

– Что это?! – вопила я вместе со всеми, но мой голос терялся в общем пронзительном крике.

Вокруг засияли зеленые нити, тонкие, точно паутинки. Полностью звук от восприятия они не отрезали, но дышать стало возможным.

– Сдается мне, что у нашей медноволосой малышки удивительная способность находить неприятности, – смеялся Теи. – И, увы, не только на свою очаровательную попку. Маэры, нужно уходить. Долго мой щит против этих тварей не выстоит.

Мы проваливались в сугробы почти по пояс. А вокруг нас творилось что-то невообразимое: лай, визг, крик ветра, клекот птиц (эти – то откуда?!).

– Раздери Хаос всех низших фейри! – прорычал Тэи, останавливаясь. – Бегите! Я постараюсь их задержать.

Мой протест захлебнулся в порывах ветра, клубах снега, разбился о железную волю Сантрэн – она почти силой тащила меня вперед, не давая возможности остановиться или хотя бы обернуться.

Рывок. Всего один.

И вот уже мы стоим на тропе под безоблачным небом, а закат мирно чертит алые полосы. Ни звука. Ни рыка. Тишина. В конце тропинки тёплыми огоньками подслеповато светит домик, срисованный прямо с зимних открыток.

Я в полном недоумении обернулась к Сантрэн, ожидая разъяснений происходящему, но услышала лишь новые указания?

– Ты сейчас войдешь в дом, плотно закроешь дверь, зажжешь камин и свечи – все, что только сможешь отыскать, поняла? И, чтобы не случилось, из дома не выходи. Ясно?

Я кивнула. По инерции. На самом деле ничего было не ясно, но не время было сейчас задавать вопросы.

Ткань реальности снова подёрнулась рябью. На мгновение далекий вой, рёв костра, запах паленого мяса стали отчетливо явными – на мгновение краткое, как блеск зарницы. И вновь – ничего. Уютная тишина. Только уже без Сантрэн рядом.

Все в домике выглядело чистеньким, мирным, уютным. Часы показывали половину пятого.

Я подошла к зеркалу.

«Ничего не понимаю. Мне страшно», – сказала я своему отражению.

Тёмная Сторона, тропинка на Межу, Междумирье – призрачная реальность, населенная навьями, упырями, нечистью, низшими фейрами и демонами. Темная сторона словно грань между миром живым и миром мертвых – пространство, заселённое исключительно тёмными духами.

Почему я попадаю туда с противной регулярностью? Ведь считается, что на это способны только архимаги, да и то лишь с помощью сложнейших магических ритуалов, которые, (в книгах прямо не написано, но догадаться легко) требуют обильных кровавых жертвоприношений? А я просто прогулялась между деревьями!

Ни Теи, ни Сантрэн всё не появлялись, и я начала волноваться. Чтобы скоротать время, согрела воду в чайнике. Наверняка, Чеар*рэ захочется попить горяченького после снежного ада, где он сейчас пребывает. Чай лучшее лекарство от холода.

Свечи под моим взглядом загорались и мерцали слабыми огоньками.

Темнота сгущалась.

Тишину хотелось драть ногтями.

В очаге раскололось сгоревшее палено и вновь дикий вой, рыкание, лай и сокрушительные удары ветра сотрясли стены. Я опрометью бросилась к двери, широко распахивая её вопреки всем запретам.

Сантрэн волоком тащила по земле Тэи. Несмотря на видимую изящность, в бессознательном состоянии он, был, судя по всему, отнюдь не легоньким.

За спинами Чеаррэ материальная реальность двоилась и троилась, выгибалась – прогибалась во все стороны.

По воздуху шли сферические круги, обретающие различные формы и очертания.

Свет отступал. Стремительно таял, словно воздух вбирал его в себя, проглатывая, а взамен низвергал мрак.

Чем меньше оставалось света, тем быстрее черные тени обретали клыки и когти, отнюдь не призрачные, нацеленные в мягкую человеческую плоть.

– Не смей выходить из дома!!! – закричала Сантрэн. – Вернись в дом! Держись на свету!

Одна из теней рванулась вперёд.

Сантрэн попыталась защититься боевым пульсаром. Пока свет ярко-изумрудной сферы чертил дорожки, монстры шарахнулись в сторону. Но свет быстро погас и огромный черный клыкастый монстр, не то волк, не то тигр, прыгнул ей на спину.

Сила пришла стремительно, как поток, когда вода прорывает плотину. Вскинув руки к небу, я послала огонь; – больше, больше, больше! Столько, сколько смогла зачерпнуть их нескончаемого, бесконечного, смертоносного источника.

Огонь пришел не ветром, не светом, не ударной волной, как приходил всегда. Он пришёл чем-то большим. Чем-то намного большим – просто огромным! Словно само солнце упало в глаза, в руки, вспыхнуло в моём теле.

Вспышка Света – короткая, но ослепительно яркая. Выжигающая мозг и сердце.

Столб света охватил меня, сжигая.

Кто-то кричал, заходясь в крике.

Кто-то горел.

«Ведьме – пламя!».

Растворяясь в ослепительно белом туннеле, – падая или взлетая? – я продолжала слышать голос Сантрэн.

Потом свет отступил и меня окутала прохладная влажная мгла.

Впервые напоминая о том, что сама по себе темнота она вовсе не Зло, а всего лишь отсутствие Света.

Иногда – благое.

Глава 10
ВОСПИТАННИЦА СВЕТЛОГО ХРАМА

Придя в себя, я обнаружила, что нахожусь в уже знакомой, жарко натопленной комнате. Той самой, что Теи выделил мне в своем холостяцом убежище под личные апартаменты.

Скользнув взглядом по камину, окну, ковру, где робко играли оранжевые отблески пламени, я задержала его на фигуре в кресле, склонившейся над книгой. Заметив, что я очнулась, Сантрэн отложила книгу в сторону, предварительно заложив её гусиным пером.

– Как самочувствие? – осведомилась она.

Навскидку вроде все было в порядке. Нигде ничего не болело. Я сделала попытку приподняться на руках и сесть, опираясь на гору подушек.

– Что со мной?

– Перерасход магической энергии. Обычное для новичков дело.

– Это опасно?

– Да. Но, если не погибаешь на месте, потом достаточно легко восстанавливаешься.

– Где Тэи?

– Вернулся в город. Ему необходимо разобраться с твоим хозяином и учителем, а ещё с парочкой других неприятностей, масштабом помельче.

– Миарон жив?

Я не знала, что больше испытывала при мысли об этом облегчение или досаду?

– Пока, да, – поделилась информацией Сантржн. – Но не думаю, что это надолго.

– Кто на нас напал? – спросила я.

– Тени.

– Тени? Никогда бы не подумала, что они таиек кровожадны.

– Только если это тени Фейра, бессмертные твари, порожденные Мраком. Магия, даже Высшая, перед ней бессильна. Но они, на наше счастье, не разучились бояться света.

– Повезло нам.

– Мы обязаны тебе жизнью, – вздохнула Сантрэн.

Похоже, мысль об этом не очень грела её.

– Пока ты болела, – молвила она со вздохом, – я много раздумывала над тем, что делать с тобой дальше. Надеюсь, ты поймешь и примешь мое решение? Взять тебя в Семью я не рискну. Ты чем-то напоминаешь неизученное проклятье, лишь Двуликие знают, как начнешь действовать и в какую сторону рванешь? Передавать Департаменту тоже не выход, особенно с учетом категорических возражений с твоей стороны. Остается возможность обеспечить тебе пребывание в Храме Света. Одна из моих кузин, является там Матерью-настоятельницей. Она выразила согласие оказать содействие в получении места воспитанницы для тебя. Сёстры помогут обрести необходимые знания, навыки, умения, используя которые, со временем, ты сможешь занять определенное положение в обществе. Мы сочиним правдоподобную легенду, взяв за основу реальные имена и события. Никто, даже если и докопается до сути твоего происхождения, не сможет доказать, что дочь Анэйро Сирэнно, рожденная от мага Санрэно как-то связана с кровавыми событиями, произошедшими в Бэртон – Рив.

Я вздрогнула: Хранительница Клана Чеаррэ выказала потрясающую осведомленность о моем происхождении, назвав даже имя моего отца.

– Поживешь там несколько лет, – мягко продолжала Сантрэн. – Обучишься хорошим манерам. Научишься, наконец, ладить с людьми. А дальше, я найду тебе подходящего мужа…

– Мужа? А без мужа – никак? Я не хочу выходить замуж, – заявила я.

– Ну, тогда, скажем, годика через полтора-два, я могу помочь тебе поступить в одну из Магических Академий.

– Моя мать не любила магов. Она бы этого не одобрила.

– А ты, конечно же, хочешь прожить жизнь так же, как прожила её твоя мать? В Восточных Кварталах? – со зловещим спокойствием поинтересовалась Сантрэн. – Нет? Я так и думала. Но тогда тебе придется либо удачно выйти замуж, либо сделать карьеру – других дорог к благополучию в нашем мире нет. Кстати, а почему твоя мать не любила магов?

– Наверное, судила всех по моему отцу, – предположила я. – Мама не уставала говорить, что все маги – моральные уроды. Мол, обычные людские чувства для них скучны и неинтересны. Им обязательно перчинка нужна, вроде крови или половых извращений. Что жить нормальной жизнью магам некогда. Убивают лучшие годы на «развитие Силы», «завоевания могущества», «поиски артефактов». Таращатся до икоты в хрустальные шары, пока сами не превращаются в живые мумии.

Сантрэн засмеялась:

– Отчасти всё так и есть. Но мы можем себе это позволить. Маги живут долго.

– А у вас, маэра? – спросила я. – У вас есть семья? Дети?

– Детей нет. Но есть многочисленные братья, кузины, кузены, племянницы и племянники. Их дюжина дюжин. Маги нормальные люди, Одиффэ. Они любят, ненавидят, боятся, живут, умирают. Сила она как талант, понимаешь? Кто-то рождён поэтом, кто-то музыкантом, кто-то певцом, ну а кто – то как мы – магом. В этом нет ни вины, ни заслуги. Тебя определяет то, как ты используешь свой дар и ничто иное.

Я опустилась на подушки, стараясь подавить вздох:

– Конечно, Храм Света – это не императорский дворец. Но он, в конце концов, лучше, чем Департамент.

В любом случае, выбора у меня не было.

Одна видимость.

* * *

Телепорт, которым мы воспользовалась для переноса, сократил дорогу не меньше, чем на три четверти пути. Дальше, подобно простым смертным, пришлось передвигаться с помощью повозок различной степени комфортности, запряженных лошадьми. Данное обстоятельство только радовало: телепортация позволяет выигрывать во времени, но существенно проигрывает по части обогащения впечатлениями. Хотя, следует признать, острыми впечатления от тряской дороги не назовешь. Скорее уж они были утомительными.

Все крупные населенные пункты мы, что оговорится, «пролетели». Остаток пути пролегал через глухие приграничные леса. Дороги здесь были такими, что даже нечистики забегать не решались. Нас не тревожили ни разбойники, ни дознаватели. Дикие звери и те брезговали тратить драгоценное время на поедание двух глупых женщин, которых непонятно какая нужда гнала через хмурый, заснеженный, спящий лес, едва удерживающий на вершинах набухшее мерзлой водой небо.

Тропка, ведущая вперед по ледяному насту и державшаяся в данной реальности лишь благодаря магическим усилиям, вывела нас к скалам. Между острыми вершинами, словно воронье гнездо, торчал, разросшись в стороны, подобно опухоли, Храм Света.

Я с недоумением рассматривала громоздкое монолитное строение, больше походившее на военную крепость, чем на церковь – толстые стены, узкие окна, похожие на бойницы, множественные остроконечные башни.

Ранняя весна сама по себе неприглядная пора. В этом же краю она превратилась в бесконечное, растянутое, размытое, неясное пятно. Такое количество камня, припорошенного грязным осевшим снегом, буквально давило на плечи. Ветер пронзительно визжал, застревая между скалами.

– Это, в самом деле, он? – пораженно спросила я. – Храм богини Света?

– Удивлена?

– Я представляла его себе иначе. Более гармоничным, что ли? Ну, там всякие белые высокие колонны, воздушные арки, фонтаны, цветы, флаги. А здесь, все такое, прости Двуликие, страшное.

– Храм Света – это фактически аванпост на границах с Фиаром. Достоинство его заключается в способности отразить или пережить вражеское нападение. При необходимости он способен вместить в себя более полутора тысяч человек, нуждающихся в укрытие, что, конечно же, куда важнее картинного фасада. Ты знаешь, официально между Фиаром и Эдонией войны нет, но в здешних краях нет и мира. Люди не понаслышке знают о том, что такое чёрная магия и её порождения. Сиобрян Дик*Кар*Стал некромант и чернокнижник, возглавляющий Гильдию Темных, на подвластной ему территории узаконил кровавые ритуалы и жертвоприношения демонам. Отголоски всего этого непотребства докатываются и сюда, в приграничный край. Пару раз в году тут полыхает буквально все. Поэтому храмы тут напоминают не дворцы, а крепость. Не до финтифлюшек, сама понимаешь?

– Ты, конечно же, совершенно случайно забыла упомянуть обо всем, об этом раньше? – поежилась я.

– Свет нужнее всего во Тьме. Они всегда рядом.

* * *

Сантрэн передала меня с рук на руки матери-настоятельнице Светлого Храма. Пожелав удачи, наказала слушаться старших и упорхнула, оставив по себе горько-сладкий след в душе, как недостижимая мечта.

Массивное и неприглядное снаружи, внутри жилище оказалось просторным, безукоризненно чистым и уютным. Все в нем было продумано до мелочей. Здесь даже мышей и тараканов не травили, считая сие действие жестоким. Для существования этой живности отводились специальные участки. Сестры использовали наговоры, нарочно составленные для того, чтобы мышки-полёвки не болели и уж тем паче, не распространяли заразу. Помимо грызунов в обители проживало огромное количество всякой живности: кошки, собаки, раненные волки, лисицы, потерявшие ориентир совы, летучие мыши, незамерзшие на зиму ужи и лягушки. Я уже не говорю о коровах, быках, овцах, козах, курах, индюшках, лошадях, осликах, мулах! Да такого подворья, как у Светлых Сестер не было у лучших фермеров Эдонии. Кто-то приносил пользу, кто-то жил из милости, кого-то с трудом терпели, но абсолютно всем хватало места.

А ещё за все за этим приходилось ухаживать.

Воспитанниц в Храме Света оказалось около двух сотен. Большинство являлось отпрысками благородных семей, увы, незаконнорожденными. Их дальнейшая, судьба, подобна моей, была спорна и туманна, таинственна и неясна.

К новой жизни приноровиться удалось далеко не сразу. Распорядок был следующим. Утренние часы посвящались наукам, после трудились на кухне, ферме, либо в коровниках, как простые крестьянки. Послеобеденные часы отводились под зубрешку уроков. Вечером нас муштровали до одури, прививая светские манеры, в перечень которых в обязательном порядке входили: этикет, танцы, риторика и личная корреспонденция – так замысловато обзывалось искусство переписки с поклонниками и любовниками в высшем свете. Все это было так, на всякий случай, если вдруг у кого-то из родителей внезапно проснётся совесть, и они великодушно дадут своим теневым отпрыскам возможность ступить на навощенные паркеты роскошных дворцовых зал.

Привыкнув к насыщенной жизни, когда всплески адреналина приходилось переживать чуть ли не каждый час, я поначалу тяжело переносила пресное однообразное существование в Храме Света. Устав от людского общества, частенько сбегала за монастырскую ограду в поисках иллюзорной свободы и одиночества. Примостившись на голых скалах, наблюдала за малолюдным пейзажем, сдобренным яркими закатами, окрашивающими плоскогорье у подножия горы в яркий цвет. Следила за тем, как парили в вышине в поисках добычи зоркие хищные птицы. Мечтая улететь из этого пустынного, дикого, тоскливого края как можно быстрее.

На скалах кое-где пробивалась полусухая, острая, как бритва, трава, беспрестанно колеблемая ветром.

Ветер неустанно теребил волосы и полы плаща, выдувая остатки тепла. Но всего этого было мало, чтобы заставить покинуть добровольно избранный пост.

Сбежав ото всех, я любила представлять, что одна-одинешенька на краю девственного, безлюдного мира. И стоит сделать шаг вперед, как я окажусь далеко, в непонятном, но интересном месте.

Одиночество, конечно, было иллюзией. Не говоря о самих Сёстрах-наставницах и их воспитанницах, моих однокашниц, вокруг постоянно сновали люди. В нескольких километрах от нашего «гнезда» находилась большая деревня, местными единогласно признанная «городом».

Крестьянских поселений по округе можно было насчитывать десятками. А ещё был Орден Огня, чьими адептами являлись исключительно мужчины. Стоило ли удивляться тому, что они тесно сотрудничали и постоянно соперничали с Сестрами Света.

Противостояние было почти забавным.

Поначалу я никого не признавала. Сестры шипели на меня, как гусыни и старались призвать к порядку.

В ответ я даже не брала на себя труд дерзить или огрызаться – просто игнорировала.

Но время шло. Сестры орали на нас благим матом, но мы уже знали – они это любя.

Постепенно я свыкалась с новой жизнью, даже вошла во вкус, отдавая должное царящему здесь порядку Опрятный, светлый, немного чопорный, но добрый женский мир в конце концов пришелся мне вполне по душе.

Училась я, как всегда, прилежно и с интересом. В моей возрастной группе из тридцати девчонок по успеваемости я оказалась второй. Но поведение, по общему мнению, оставляло желать лучшего.

Чего мы только не придумывали с девчонками? Выкрашивали двери во все цвета радуги. Подвешивали пузыри с водой к потолку с тем, чтобы последние изливались на головы случайным прохожим под их возмущенные, отнюдь не благодарные, крики. Ловили серых мышек-полевок, усыпляли грызунов сонным заклятием, вычитанным на досуге в одной из библиотечных книг, а затем укладывали сладко посапывающих мышек досматривать восьмой сон в тапочки к Светлым Сестрам. Иногда, во избежание эффекта привыкания, мышек заменяли пауками, крысами или клопами. Результат, в любом случае, всегда был оглушительно-громким.

За очередное «запретное» заклинание мне как-то раз пришлось просидеть целые сутки в одиночной келье – наказание, которое в Храме Света не применяли, наверное, со дней его основания. Даже и не знаю, кому пришлось тяжелее, мне или сестрам, вынужденным привести сей приговор в действие.

Перед «заключением» меня отчитывали три четверти часа, обозвав извращенкой, аргументировав это мнение фактом, что даже самому злобному магу, не пришло бы в голову применить Темную Магию в средоточии Света для достижения полученного результата. Талантливая Умница Я выбрала для очередной затеи один из сложнейших темных обрядов. Правда, кровь мы не использовали, круг Силы не рисовали, полночи не дожидались, даже лунные фазы на соответствие не проверяли. Просто плеснули сцеженным коровьим молоком на первый попавшийся камень, да и прочли вслух выписанные из подвернувшейся древней книги слова. Звучали они карябающей слух зубодробильной абракадаброй.

Посмеялись, да и пошли ужинать.

Но смеялись мы в тот вечер последними. Все остальные кричали громко и надрывно. Все останки тел на территории храма ожили и начали передвигаться. От кого, чего осталось, тем и двигали. На скотном дворе громыхали ободранные кости, в кастрюльках и на сковородках металось мясо. Даже колбаска и та рвалась из кладовки убежать.

Вообще-то, на мой взгляд, ситуация была не лишена юмора. Но его мало кто оценил.

Пожар быстро погасили. Тьму разогнали. Останки вернули на положенное место и даже съели. Чуть позже, когда страсти поутихли.

Светлые выходили из себя, пытаясь дознаться, откуда мы взяли необходимое для обряда количество «жизненно важной человеческой жидкости»?

Продолжая горланить, подозреваю, они и сами не верили, что у нас была возможность воспользоваться пресловутым «ведром человеческой крови». Понимали, болезные, что даже если бы мы и перебили подчистую население местных деревенек, у нас все равно не было приспособлений, позволяющих собрать у жертв требуемую «жизненно важную жидкость» горяченькой.

Да и с тем фактом, что все деревенские жители живехоньки и целехоньки, ничего поделать оказалось невозможным.