Текст книги ""Фантастика 2025-5". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Анджей Ясинский

Соавторы: Василий Горъ,Екатерина Оленева,Олли Бонс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 349 страниц)

Лейла ощутила давление через одежду. Отстраниться не получалось –второй рукой он жёстко удерживал её за талию.

Глядя в его зрачки, казалось, что её затягивает водоворотом в омут. Главное, не дать себе погрузиться в стремительный поток с головой, ведь есть риск не вернуться обратно.

Ладно, пусть, раз уж это неизбежно, это случится скорее! Просто случится, произойдёт и – закончится. А потом забудется, как страшный сон.

Именно так – всё просто сон. Это происходит не с ней. Её здесь нет.

Эссус не торопится.

С видимым наслаждением он зарылся пальцами в белокурые девичьи пряди. Потом, резко развернул Лейлу спиной к себе и прижался к ней сзади, до синяков впиваясь пальцами в предплечья. Его горячее дыхание обжигало кожу.

Лейла так и не смогла придумать ничего, что сделало бы её капитуляцию не столь безнадёжной. Она просто стояла, не двигалась и даже дышать пыталась тише.

– Пытаешься игнорировать меня? – мрачно усмехнулся Змей. – Думаешь, получится?

Он толкнул девушку вперёд, впечатывая в стену и с силой наваливаясь сзади.

Лейла крепче сжала зубы, чтобы не заорать это самое мелодраматичное «Нет!», – из всех дурных сериалов. Хотя очень хотелось. Потому что кроме этого бесполезного «нет», рвущегося интуитивно, из страха, клокочущего в груди, ей ничего в тот момент не оставалось, когда он протолкнул колено между её ног, поднимая юбки.

Ещё хотелось разбиться, разлететься на миллионы осколков и улететь.

Можно сколько угодно пинаться, вырываться, кричать, как она его ненавидит и как ей всё это противно – бесполезно. По простой и банальной причине: их них двоих он сильнее. Он – мужчина, старше ей втрое, познавший секрет вечной молодости, с годами лишь набирающийся хитрости, силы воли и беспощадности, и она перед ним, как болонка перед волкодавом.

Поцелуи, которыми Эссус торопливо жалил её плечи и спину походили на укусы, оставляли после себя следы, похожие на ожоги.

Его рука вновь сжала её грудь, зажимая сосок между большим и указательным пальцем.

– Пожалуйста… пожалуйста… – вопреки обещанию, что дала самой себе, всё же всхлипнула Лейла.

– Пожалуйста – что?..

– Прекратите это…

Она не надеялась, что он отпустит её. А он и не отпустил.

Крепко ухватив за талию, удерживая на месте, резким толчком вошёл в неё на всю длину, словно вгоняя между ног острый нож. Боль была просто невыносимой. Похожей на ожог от хлыста при резком ударе.

Лейла, не сдержавшись, закричала. Она выгибалась, стараясь избавиться от безжалостного, яростного давления внутри.

– Ты восхитительно узкая, – прорычал ей на ухо Эссус. – Кажется, зря я пренебрегал девственницами? Нужно было распечатать тебя ещё в прошлый раз.

– Чтоб ты сдох, трусливая, мерзкая тварь! – выплюнула Лейла вместе с мучительным стоном сквозь зубы.

– Ого! Какие замечательные любовные речи! Не будь ты такой медовой конфеткой, я бы заставил тебя подавиться твоими же собственными словами. Но красивым девочкам всегда прощается больше остальных. Закон природы.

Резкие ритмичные толчки заставляли Лейлу содрогаться от боли, правда, уже не такой резкой, а глухой, словно бы ушедшей вглубь тела. Мерные и сильные, они вызывали внизу живота мучительно ноющие ощущения. Она уже перестала понимать, что заставляет её стонать – боль или какое-то другое, незнакомое ранее, тягучее, как нуга, чувство?

Эссус держал Лейлу бёдра, не давая отстраниться, отодвинуться хотя бы на дюйм. Он ритмично входил и выходил, не сбавляя темпа, от которого в глазах темнело.

Лейла не осознавала, что уже сама насаживается на его член, извиваясь ужом в попытках достичь разрядки, о которой она, девственница, ещё ничего толком и не знала.

Когда его ладонь скользнула вниз, а пальцы мягко сжали клитор, первые в жизни оргазм накрыл её с головой – накатил неожиданно и опустошающее.

– Ненавижу тебя… – простонала она, припадая к стене, когда руки, на которые она опиралась всё это время, подломились. – Ненавижу…

Этот пожар внутри – она оказалась к нему совершенно не готова.

Этого не может быть. Это всё было не с ней. Это – не она. Она не могла чувствовать то, что чувствовала. Это слишком унизительно, мерзко. Оказывается, выражение «тело предало» действительно иногда точно описывает ситуацию.

Всё это должно было случиться не с ним. Всё это должно было случиться иначе. Он словно выпил её до дна, как бокал с вином! Поглотил и переваривает, проклятый удав.

Обернувшись, Лейла наткнулась на уже знакомую, жёсткую, садистскую улыбку.

– Ну что, куколка? Поздравляю со вступлением во взрослую жизнь? Теперь ты женщина. И, судя по всему, горячая, как огонь.

Ей было стыдно, и она ненавидела… себя даже больше, чем его.

Хотя, в чём её вина? Тело – это всего лишь тело, набор нервных окончаний, при правильном стимулировании дающий определённый результат.

Если правильно поделиться на дух и плоть, если ли шанс не стать заложником и не попасть в зависимость? Остаётся только надеяться на то, что – да.

Глава 22. Дом призраков

Ванная впечатляла со знаком минус. Купаться в ней было равносильно самоубийству – всё равно, что напрашиваться на воспаление легких. Мало того, что отсутствовал всякий намёк на отопление, так ещё свободно задувало со всех щелей, а оных насчитывалось немалое количество.

Кое-как приведя себя в порядок, замерзшая и злая, Лейла вернулась в спальню, где буквально натолкнулась на Эссуса. В отличие от неё, он с утра был свеж, бодр и, кажется, в отличном настроении.

– Доброго утра, – окинув её цепким взглядом, к котором, как всегда, с избытком было издёвки.

– Почему ты не остался в своей комнате? – возмутилась она. – А раз уж ты здесь, утро добрым уже не назовёшь.

Эссус посмотрел на неё так, что Лейла почувствовала себя и грязной, и смущённой одновременно.

Его взгляд оценивающе скользнул по её фигуре – сверху вниз. Под этим взглядом, свернувшая было голову, ненависть снова вскинулась, будто капюшон кобры, приготовившейся к броску.

– Я вижу, тебя плохо обучали манерам? – сквозь зубы процедил он.

– Меня им вообще не учили. Но представители нашего рода, если такие где-нибудь затерялись, смогут утешиться тем, что ваши манеры – подлинное совершенство.

Она не старалась, но получалось неплохо копировать манеру Эссуса говорить – чуть насмешливо, чуть врастяжку.

Его лицо потемнело:

– Мне показалось, что вчера удалось донести до тебя незатейливые правила: я здесь приказываю, задаю вопросы и распоряжаюсь – а ты подчиняешь, отвечаешь и выполняешь. Вроде бы всё несложно, правда?

– Не могу сказать, что жаль вас разочаровать, дядюшка, – с иронией протянула Лейла. – Сказать так, значило бы солгать, а лгать старшим не хорошо. Мне на самом деле нисколечко не жаль и, если бы могла, разочаровывала бы вас хоть каждый день.

– Лейла, я не потерплю дерзости и непослушания.

– Накажешь меня так же, как наказал вчера? – голос Лейлы больше походил на шипение. – Но в итоге, всё ведь вышло совсем не так ужасно, как задумывалось, не так ли? Похоже, быть наказанной подобным образом мне нравится не меньше, чем вам – меня наказывать.

Эссус, не шевелясь, какое-то время смотрел на Лейлу – просто смотрел, ничего более. Его тонкое узкое лицо словно застыло в маске, отображающей спокойствие и безмятежность.

Если бы только не слишком сильно сжавшиеся губы, выдающие его гнев.

Неужели её слова его задели? Осознание того, что Лейла смогла вывести Эссуса из себя вызвало в её душе страх и ликование, словно эта маленькая победа давала ей маленькую толику власти над ним.

– Не очень умно с твоей стороны провоцировать меня. Даже если тебе вчерашнее пришлось по душе, это ведь не гарантия, что тоже самое, в объятиях, скажем, Люка, Варда или Хэйса, также придётся по вкусу? – кончиком волшебной палочки он с деланной небрежностью откинул белокурый локон со щеки девушки.

Лейла отшатнулась:

– Вы не посмеете!

– Не будь дурой, – пренебрежительно передёрнул плечами он. – С чего бы мне «не посметь»? Или, ты думаешь, я так проникся твоими юными прелестями, что скончаюсь от мук ревности при одной только мысли о том, что тебя коснётся кто-то другой? Я жил на свете достаточно долго и привык делиться с друзьями вещами куда более ценными, чем женщины.

– Если вы так сильны, как хотите казаться, зачем тогда тратите время на то, чтобы унижать меня? Вы априори сильнее, мудрее, страшнее – просто по умолчанию. Так зачем же пушить хвост, словно павлин? Зачем что-то мне доказывать? Что вы хотите мне доказать? Что для вас я лишь игрушка? Вещь, которая ничего не значит? Неужели вы думаете, что я в этом сомневаюсь? В том, что вы бесчувственный сухарь, не способный на сострадание?

– Чему я должен сострадать? Твоей глупости и неумению приспосабливаться к ситуации?

– Если бы я обладала вашей силой, возможностями, умениями, мне бы и в голову не пришло строить какого-то недалёкого ребёнка. Я нашла бы себе развлечения поинтересней. Или противника посильнее.

– Да ты никак критиковать меня решила?

В серых глазах плеснулось веселье.

– Подумать только, всего одна ночь и – подобное преображение! Вчера ты даже смотреть на меня боялась, а сегодня так и сыплешь шпильками? – его голос сочился насмешкой.

Эссус зловеще посмеивался:

– Глупая, маленькая, никчёмная змейка. Ужик, возомнивший себя коброй.

– Да ничего подобного! – возмутилась Лейла. – То есть… никем я себя не возомнила.

– Ты правда думаешь, что вчера я был с тобой жесток? Или наказывал? Да я просто немного развлёкся. Решил раззадорить немного Медору – она посмела возразить мне, вступившись за никчёмного мальчишку. Как известно нет ничего больнее для женщины, чем другая женщина, особенно в постели с тем, кто ей дорог.

Лейла презрительно скривилась:

– Да вы просто жалок. Это каким же пигмеем нужно быть, чтобы вести себя подобным образом? Вы наказали её за то, что ещё хоть что-то человеческое в ней осталось. За крохотную толику милосердия? Да ещё таким омерзительным способом?

Он отвесил её полновесную пощёчину, да с такой силой, что Лейла прикусила язык до крови. При этом не поднимая руки – хлёстким заклинанием. Холодный беспощадный воздух словно лезвие коснулся кожи, рассекая до крови.

– Прикуси язык, – тихо и властно повелел он.

Лейла уже понимала, что чем сильнее Эссус злился, тем спокойнее и медленней говорил.

Кожу на щеке нестерпимо жгло. Она резко втянула воздух сквозь стиснутые зубы.

Эссус смерил её взглядом, быстро и холодно.

– Я больше не стану тебе угрожать, а ты – не вздумай больше меня оскорблять. Никогда. Или мы поссоримся уже всерьёз.

– Вас так оскорбляет правда? Издеваться над двумя женщинами, упиваясь собственной силой может только трус!

Было ли ей страшно говорить всё это? Да, было, но Лейлу несло дальше:

– Человеку с внутренним стержнем и верой в себя такое попросту не придёт в голову. И можете хоть в бараний рог меня скрутить, дорогой дядюшка, но в глубине души мы оба знаем, что я права. Каждый человек знает себе цену. Если бы ваша была по-настоящему высока, вы бы не стремились так старательно заткнуть рот каждому, кто озвучивает вашу подлинную стоимость.

– А кто ты такая, чтобы набиваться в оценщики? Просто красивая девчонка, у которой за миленьким фасадом ни разума, ни опыта, ни силы.

– Да, я именно такая. А вы не поленились прийти сюда прямо с утра, лишь бы сообщить мне ваше, столь ценное, обо мне мнение? Я польщена.

Лейла заставила себя стоять неподвижно, пока он приближался. Чем ближе он подходил, тем жарче делалось в помещении, почти ледяном до этого. Его пальцы уже привычно сомкнулись на подбородке, ледяные глаза холодно заглянули прямо в душу.

– Ты испытываешь моё терпение. Зачем?

Лейла подняла на него глаза, полные слёз:

– Вам доставляет удовольствие мучить других? Вы действительно получаете от этого радость? Если вы продолжите в том же духе, я, чего доброго, решу, как бы это не было смешно и глупо, что вы попросту ревнуете меня к этому глупому мальчишке. А вы ведь привыкли делиться?

– Я?!.. – возмущённо воскликнул он.

– Вы же сами это только что сказали.

Он хмыкнул:

– И правда – сказал. Вот чёрт! Да, ладно! Плевать. Оставим это – надоело. Сейчас речь пойдёт о другом. У меня есть для тебя задание.

– Задание? – удивилась Лейла.

Он засмеялся, обнимая девушку и, к её огорчению эти прикосновения заставили кровь быстрее бежать по венам. Её тело в его руках делалось мягким и покорным, как воск или пластилин.

В глубине зрачков Эссуса загорелся тёмный огонёк, которого не было ещё секунды назад – горячий огонёк желания.

– Да, – оскалился он усмешкой. – Работа для сильного некроманта.

– Для некроманта? Но я… я не знаю. У меня же наверняка не получится? И я не хочу… – запинаясь, отозвалась девушка. – Я не ожидала, что…

– Не важно, – отмахнулся Эссус. – Совсем не важно, чего ты там хочешь. Предлагаю не тратить время на обсуждения того, что не имеет значения.

– Не имеет значения?! Вот, здорово! – возмущённо фыркнула она.

– Нравится тебе это или нет, но тебе придётся сделать это для меня, Лейла.

– Сделать – что?

–Ты отправишься в Исландию.

– В Исландию? – на этот раз она удивилась.

– Да, в Исландию. Есть такое островное государство в северной части атлантического океана…

– Я знаю, где находится Исландия! – раздраженно мотнула головой она. – Зачем я туда поеду?

– На одном из островов есть замечательный дом. Там, по слухам, поселились то ли призраки, то ли демоны. Вот ты туда отправишься и определишься. Прибудешь, оглядишься, продиагностируешь. И почистишь дом от нечисти.

– Я?.. – нервно моргнула Лейла. – Почищу дом? И карму в добавок? Как я смогу это сделать? Я же не священник экзорцист!

– Ты некромант. Это даже лучше.

– Никакой я не некромант. Да я понятия не имею, как заклинать всю эту нечисть! Вы видели мои оценки за полугодие? Я почти ни на что неспособна. Да это и неудивительно, учитывая мой опыт…

– Поедешь – и точка, – отрезал Эссус, хрустнув пальцами. – Заодно и кое-чему подучишься. Мои обучающие методы, как ты могла заметить, много жёстче, но зато и куда эффективнее, чем вся эта катавасия в Академии. Твой дар позволяет повелевать мертвыми. Вот поезжай и повелевай.

– Дядя! – взмолилась Лейла. – Дар-то – даром, но, чтобы справляться с монстрами, необходимы знания и умения, а у меня их нет! Я не могу…

– Если Василиса права, то ты с легкостью справишься, – холодно отрезал Змей. – А если нет, то ты мне не нужна. Сдохнешь – так тому и быть.

Лейла ошарашенно смотрела на мужчину, стоявшего перед ней. Он поражал цинизмом и жестокостью до такой степени, что даже верить в это не получалось.

– Пожалуйста, – умоляюще взглянула она на него. – Пожалуйста, не поступайте так со мной!

Эссус поморщился и отнял руку, за которую Лейла умоляюще цеплялась, сама в том до конца не отдавая себе отчёта.

– Никогда и ничего ни у кого не проси, тогда мир не посмеет унизить тебя отказом.

Мир стал неясным, размытым – это на глаза набежали слёзы. Да, просить, биться в истерике, валяться в ногах бесполезно. Это существо холодно ко всему, одинаково ко всем беспощадно и безразлично. Ни нежность, ни любовь, ни великодушие ему попросту незнакомы.

***

Вот она и вошла в обитель призраков.

В разбитое окно тянуло сквозняком. Остро пахло плесенью, сыростью, затхлостью и тленом. По полу густым пушистым ворохом проросла пыль, кое-где на ней виднелись следы от острых коготков. Сверху, с потолка, спускалась затянутая паутиной люстра, щеголяющая разбитыми хрустальными рожками. На окнах болтались некогда пышные, но успевшие истлеть бархатные занавеси, их первоначальный цвет даже угадать не представлялось возможным.

В засиженные мухами окна свет пасмурного дня едва пробивался, везде царила полумгла.

Почти в каждой комнате были часы. Они висели на стенах, стояли на полу, полках, каминах, подзеркальниках. На всех замершие стрелки показывали половину четвертого.

За господской половиной дома тянулся коридор, ведущий в служебные помещения – кухню, прачечную, кладовки, где на проржавевших крюках продолжали свисать давно истлевшие мясные туши, с годами успевшие превратиться в мумию. На кухонном столе стояла затянутая коричневой грязью чашка, словно кто-то так и не успел её допить. В раковине плавала алая муть, издалека до жути напоминающая кровь. Запах витал соответствующий.

Зажав нос, Лейла поспешила выйти.

Вернувшись в гостиную, она заставила себя подняться по лестнице, ведущей в коридор на втором этаже, выполненный в виде длинного балкона.

С одной стороны истлевших половиц тянулась стена, завешенная картинами, с другой возвышался деревянный бордюр. Портреты чередовались с дверями, за которыми таились маленькие, тесные комнатки.

Пока дом безмолвствовал. Скорее всего до наступления темноты следовало запастись терпением и, по возможности, свечами.

Вернувшись на кухню, Лейла принялась шарить по полкам, игнорируя мерзкий запах и налипающую на пальцы паутину. Усилия её увенчались успехом – удалось отыскать несколько свечей.

Лейле ещё никогда в жизни не было так страшно. То, что ждало её впереди, вполне могло оказаться частью Ада, – иррациональное, необъяснимое, непредсказуемое.

Ожидание выматывало. Час за часом ничего не менялось. Всё также недвижимо лежала пыль, тускло мерцали зеркала, стояли часы.

Наконец в дверь постучали.

Лейла стояла на вершине лестницы, с силой сжимая перила, и расширенными глазами смотрела, как сотрясается дверь под ударами пустоты.

Она изо всех сил сдерживала дыхание. Затихнув, словно трусливый зайчишка, спрятавшийся под кустом от волка, отчаянно надеялась, что зловещий стук вот-вот прекратится.

Но когда стихли удары, заголосили канализационные трубы. Казалось, чья–то рука разом открыла все краны и завоздушенная добрую сотню лет система освобождалась, выдыхая из себя скопившиеся нечистоты.

– Тишина! – крикнула Лейла, взмахнув палочкой и, возмущённо булькнув, дом заткнулся.

Однако наступившее безмолвие казалось куда более зловещим, чем недавний истошный вой. Дом злился и готовился к новой атаке.

С извращенным любопытством Лейла ждала, что же он предпримет дальше? Ждать пришлось недолго. Широко распахнулись окна, одно за другим и ворвавшийся ледяной ветер развеял наложенные Лейлой чары молчания. Сквозняки завыли, словно раненые звери.

Когда сверху упала одна из массивных цепей, удерживающих тяжелую громоздкую люстру, Лейла поняла – дом способен не только пугать, он по-настоящему опасен.

Картины и светильники со свистом летели со стен на пол, будто невидимая рука срывала их в ярости и бросала, разбивала, крошила в мелкие щепы.

Потом послышался звук шагов. Сначала в одной стороне, потом в другой – на втором этаже забегало множество маленьких ног. С громким тиканьем разом пошли все часы, трезвоня со всех сторон на разные лады.

Сначала Лейла списала это на игру света и тени. Потом, обернувшись, воззрилась, не в силах поверить: у лестницы стояла девочка, одетая в платьице, какие носили дети в начале девятнадцатого века: из-под юбочки выглядывали кружевные панталончики. На голове у неё, как у куклы, красовался огромный старомодный бант. Когда-то он был белым, но теперь выглядел так, как и полагается выглядеть тряпкам, тлевшим в земле больше полувека.

Девочка подняла лицо, и Лейла в ужасе едва сдержала крик – одна его половина оказалась обезображена. Глазное яблоко висело на отвратительных белых ниточках, из развороченного рта торчали обнаженные зубы. Вторая же была по-прежнему прекрасна: округлая нежная щечка, мягкий изгиб совершенных губ.

Когда девочка, рыча, двинулась к Лейле, сбивающим с ног заклятием она отшвырнула зомби от себя и бегом поднялась по лестнице на второй этаж, увёртываясь от падающих, летящим в её сторону, картин. Вбежав в одну из комнат, она заперла за собой дверь.

Взгляд метнулся по сторонам – лавка под окном, стол, заваленный чем-то, подозрительно напоминающем птичьи перья; кровать, задёрнутая полуистлевшим балдахином, колышущимся под порывами сквозняка.

Или не сквозняка?..

Равномерный скрип пружин…

В прорехе ткани мелькнули полуразложившиеся, посеревшие, раздувшиеся тела утопленников, совокупляющиеся друг с другом с механической монотонностью.

Пружины скрипели…

Лейла потянула за ручку двери, намереваясь немедленно покинуть комнату, и тут с ужасом поняла, что дверь не поддаётся.

Дернула ещё раз. Ещё! Ещё! Безрезультатно.

Кольца балдахина съехали в сторону.

При жизни, возможно, любовники были даже стройны и привлекательны, но сейчас при взгляде на них невозможно было удержаться от тошноты. Переплетённые тела, словно чудовищный краб, поднявшись на вывернутые под неестественным углом конечности, ползли к Лейле. Колыхались раздутые животы и груди, белые, как жабье брюшко.

Применив взрывающее проклятие, Лейла попросту вынесла дверь, сорвав её с петель и опрометью кинулась в образовавшийся проход.

Далеко, однако, не убежала – между ней и лестницей стояло с десяток зомбаков-инферналов, или кем они там были? Белые, с отрешенными лицами и залитыми чернотой глазами, они уставились прямо на неё.

И снова пришлось применять взрывающее заклинание.

Вверх полетели щепки и штукатурка. В облаке пыли призрачные фигуры словно растворились.

Лейла, не теряя времени, кинулась к выходу и уже на пороге снова наткнулась на препятствие, упав в чьи–то руки.

– Тише! – зашипел над ухом знакомый манерно-тягучий голос. – Тише! Куда ты так несёшься? Совсем спятила?

– Майлз?!.. – да она готова была сейчас хоть расцеловать его – если б только дался.! – Это действительно ты?!

Лейла судорожно вцепилась в рукав его мантии:

– О, господи, Майлз! Ты здесь? Какое чудо!!!

– Вот уж не думал, что доживу до того момента, когда моё появление ты приравняешь к чудесам, – ехидно протянул он.

– Нужно срочно выбираться отсюда! Убираться с этого проклятого острова!

Майлз не мешал Лейле заливаться слезами. Он не отталкивал её и не обнимал, не пытался утешить или как-то успокоить – просто стоял и ждал, когда её истерика сойдёт на нет.

– Полегчало? – спросил он, когда рыдания наконец перешли во всхлипы. – Ну, а теперь слушай: уйти, не выполнив задание Змея нельзя. Уж лучше демоны, чем он. Так что… придётся остаться.

Лейла упрямо помотала головой. Эссус и в половину не пугал её так, как проклятый дом с призраками.

– Ни за что.

– Придётся, Аластаир. Просто поверь мне на слово – лучше инферналы.

– Но что вообще можно сделать с таким их количеством – есть идеи? Может быть, лучше спалим этот дом к чертям собачьим?

Дэйв покачал головой:

– Змею нужно, чтобы мы очистили дом, а не уничтожали его. Он собирается каким –то образом использовать его дальше.

– Но я не знаю, как это сделать! Понятие не имею, не представляю.

– Последнее его волнует меньше всего.

– Это я поняла. Но неужели ты не можешь мне хоть чем-то помочь?

Дэйв пожал плечами:

– Я здесь. С тобою рядом. Если что-то пойдёт не так, я тебя подстрахую.

– Интересно – как?

– Помогу отсюда свалить.

– Отлично. Всё отлично, кроме того, что я по-прежнему очень смутно представляю, что мне делать и с чего вообще начать?

– Разве Василиса тебя не учила?

– Ты знаешь мою бабку?

– Только понаслышке, – отмахнулся Дэйв.

– Пара-тройка ритуалов, а так всё её советы сводились лишь к одному – импровизируй.

– Валяй.

Лейла поморщилась. Легко ему говорить. Ну, ладно.

– Слушай, чтобы ты там не собиралась делать – поторопись. Кажется, эти призраки или – кто они там? – намереваются покинуть дом и добраться до нас.

– Они могут? – с опаской покосилась в сторону существ, толпящихся на пороге, словно он был чертой, которую они никак не решались переступить, спросила Лейла.

– Не знаю. Не хотелось бы проверять.

Лейле было жутко, даже несмотря на присутствие Дэйва рядом. Этих тварей было много и человеческого в них не было ничего, кроме очертаний. Больше всего они походили на потерявших душу, иссохших мумий, безумной тянущих тощие когтистые лапы в сторону возможных жертв. Потрескавшаяся кожа обтягивала кости, одежда болталась неаккуратными лохмотьями. В опустевших глазницах плескалась тьма, норовя выплеснуться наружу.

Жуть и ужас! Как страшно-то, господи…

Ладно, будем импровизировать. В крайнем случае – бежать.

Лейла закрыла глаза и раскинула руки, пытаясь войти в медитативный поток.

– Хоть палочку, что ли, возьми? – вздохнул Дэйв.

Она его проигнорировала, стараясь сосредоточиться на той тёмной и чёрной силе, что жила внутри неё, прорываясь иногда во сне, иногда – во время вспышек злости.

Лейла покачнулась – ледяной вихрь взвился вокруг её тела. Перед глазами замельтешили призрачные тени. Грудь страшной тяжестью сдавили невидимые цепи, мешая вздохнуть. Как и тогда на кладбище рядом с Василисой, было много ветра и холода, но в прошлый раз не было резкой боли, от которой хотелось кричать.

Лейла бы и закричала, но изо рта вылетел только надрывный кашель. Ноги её больше не держали, и девушка осела прямо в руки подхватившего её Дэйва.

– Эй? – тряхнул он её. – Ты в порядке? Аластаир?..

Лейла его почти не слышала. Вокруг поднимался чёрный туман, в котором, словно блёсточки, кружились звёзды. На неё наваливалась дрёма. Хотелось позволить себе уснуть, провалиться в чёрный водоворот, куда её так стремительно затягивало.

Лейла почти согласилась шагнуть в распахивающуюся бездну, но чьи-то руки резко схватили её под локоть и резко выдернул наверх.

– А ну быстро приди в себя! Что это ещё за фокусы?!

Резкий окрик сопроводили несколько увесистых шлепков по щекам, заставивших Лейлу прийти в себя и очнуться.

Открыв глаза, она с удивлением увидела, что стоит в окружении четырёх фигур, чьи головы и лица скрывали чёрные капюшоны. Одна из теней стояла рядом с ней, сильные руки держали её плечи, прижимая к стене.

– Что?.. Что происходит?..

Во рту держался неприятный солоноватый привкус. Лейла бессознательно отёрла губы и недоумённо уставилась на красноватые следы на пальцах.

– Что это, кровь?.. – испуганно пискнула она. – Я что, больна?

– Ты не больна. Это всего лишь перерасход магических сил. Он всегда даёт болезненный откат.

Одного звука этого, хорошо теперь знакомого, голоса, Лейлу затошнило.

– Эссус?.. – выдохнула она, дёрнувшись, стараясь освободиться.

Тень качнулась, неуловимым движением головы отбрасывая капюшон, являя взгляду прозрачно-белую кожу и чёрные, прямые волосы.

– Тебя удивляет моё появление? Я пришёл сразу, как только понял, что ты – бездарность и провалила моё задание.

– Провалила? Но… разве мертвецы не исчезли? Ты велел освободить дом, и я старалась выполнить твой приказ! Так какого же чёрта лысого ты смотришь на меня так, будто я в очередной раз провинилась?

– Ты не провинилась. Ты провалилась. И если бы я явился чуть позже – почти в преисподнюю.

– Мне тебя ещё и поблагодарить?! – возмутилась Лейла. – И.. – она стала озираться. – Где Дэйв?

Эссус улыбнулся, хотя улыбка его мало напоминала человеческую – просто хищный оскал.

– Я решил убрать его с глаз твоих подальше. Он плохо выглядит. Я подумал – ты можешь расстроиться, – в его тоне слышались откровенно издевательские нотки.

– Что ты с ним сделал, сволочь?

Резкая пощечина заставила её замолчать, болезненно охнув и схватившись рукой за щеку.

– Бедняжка! Так нервничает за своего драгоценного женишка. Смазливого, но бесполезного, как ни крути.

– Можно подумать, от тебя одна польза! Эссус, зачем ты пришёл? Чего ты хочешь?!

– Осмотреть свои владения. Этот остров теперь мой. И дом – тоже. И ты тоже принадлежишь мне, – зло процедил Змей, наклоняясь вперёд и грубо хватая за лицо.

Лейла фыркнула и в очередной раз постаралась вырваться.

– Сделаешь так ещё раз и останешься без пальцев, ясно? – зло зыркнула она на Эссуса. – А теперь убери от меня свои лапы.

– Или – что? – глаза Эссуса полыхнули огнём, а потом словно превратились в тлеющие угли. – Уясни для себя, дерзкая девчонка, твои желания меня очень мало беспокоят. Ты для меня полезный бонус и игрушка для развлечения, равно как твой будущий муженёк. И десерт у нас у всех ещё впереди.