Текст книги ""Фантастика 2025-5". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Анджей Ясинский

Соавторы: Василий Горъ,Екатерина Оленева,Олли Бонс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 116 (всего у книги 349 страниц)

Глава 25
НОЧЬ В ГОСТИНИЦЕ

Какое-то время мы блуждали по незнакомому городу в поисках убежища на ночь, пока не остановили выбор на гостинице «Три розы».

Эллоиссент прямо с порога нагло затребовал отдельные апартаменты не меньше чем в две комнаты и, разумеется, со всеми удобствами. Он обещал хозяину двойную плату за то, чтобы тот последил за постояльцами и в случае, если кто-то покажется ему подозрительным, немедленно доложил об этом нам.

Судя по тому, что у хозяина гостиницы не возникло ни малейшего неудовольствия нашими желаниями, без ментальной магии тут не обошлось.

Впрочем, мне было плевать. Лишь бы поскорее добраться до места.

Комнаты нам подобрали просторные, светлые, с хорошими подходами и смежные между собой – всё, как требовалось.

Я была до того уставшей и вымотанной, и эмоционально, и физически, что принимала ванну и переодевалась через силу.

Особенно неприятно было смывать с себя кровь. Но, по крайней мере, это было возможно.

Если бы так же легко можно было отмыться от воспоминаний?

Когда я вышла из ванной, Эллоиссент зажигал свечи. За огоньком лицо его выглядело уставшим, серьёзным и сосредоточенным.

Свеча оплывала воском, огонёк колыхался.

– С лёгким паром, – улыбнулся он.

Я прошла к кровати, присела на край, достала щётку и стала расчёсывать спутавшиеся волосы.

– Всё молчишь? – вкрадчиво поинтересовался мой спаситель. – За всё время, что мы вместе, ты не сказала мне ни слова.

– Что ты хочешь услышать? – вздохнула я.

Эллоиссент пожал плечами:

– Разве тебе совсем нечего мне сказать?

– Однажды я слишком много тебе наговорила. Помнишь, чем всё закончилось?

– Если бы тогда я не отпустил тебя одну, сколько неприятностей можно было бы избежать, правда?

– Надолго ли? – позволила усомниться себе я. – Произошло то, что должно было произойти. Тебе не за что себя винить. Лучше скажи, что планируешь делать дальше?

– Доставлю тебя к Стальной Крысе, а уж дальше пусть он решает, что да как.

– Удобно, – кивнула я не без иронии. – А если я не хочу, чтобы меня отводили к Стальной Крысе? – вскинула я голову. – Если попрошу отвезти меня в другое место, ты скажешь: «нет»?

– В нашем положении ни к чему лишние риски.

За время моих странствий по соли да пустыне я успела подзабыть те чувства, что вызывал во мне Эллоиссент.

Он мне нравился, да. Но ещё ужасно бесил. Прямо-таки до зубовного скрежета.

И с нашей последней встречи ничего не изменилось.

– Одиффэ, Двуликих ради, перестань так смотреть на меня! После того, как рискуешь жизнью ради прекрасной дамы надеешься увидеть в её нежном взоре нечто иное, чем злость.

– У меня действительно нежный взгляд?

– Нет, конечно. Но я не теряю надежды на то, что когда-нибудь всё возможно.

Эллоиссент налил коньяка в бокал и, подойдя к кровати, непринуждённо растянулся рядом.

Я остро ощущала его присутствие и его тепло.

Хоть что-то живое в этом мире, кажущимся сегодня таким мертвяще-холодным.

– Ты любишь стихи? – неожиданно спросил он.

– Сложно сказать. Я плохо разбираюсь в поэзии.

– Жаль. А я её люблю.

Ну да, конечно. А ещё – музыку, живопись и, судя по тому, что я недавно видела, Миарона Монтэрея. Всё то, что для меня тайна за семью печатями. В чем я ни черта не понимаю.

– Выпей, – протянул Эллоиссент бокал мне.

Алкоголь – ещё один пункт в списке того, что недоступно моему пониманию.

– Сегодня был трудный день, – добавил он.

Трудный – это мягко сказано.

– Тебе нужно расслабиться, снять напряжение. Пей и слушай стихи. Быть может в награду мне всё-таки достанется если не нежный взгляд, так хотя бы мимолётные улыбка?

Я взяла бокал из его рук.

Горло обожгло огнём. Тепло побежало по венам. Кровь приливала к щекам с каждым новым глотком, тело тяжелело и слабело, а вот голова становилась лёгкой, будто воздушный шарик.

Опустившись на подушки, рядом, Эллоиссент достал сигарету и прикурил.

Проследив взглядом за едким сизым облачком, расползающимся в воздухе, начал тихо декламировать:

 
Наши взгляды – клинки?
Так дерись, не сдаваясь.
Будет боль. Сталь, ты пой
В плоть чужую вонзаясь.
 
 
Вот удар. Вновь удар.
Искр рассыпался ворох.
Я всего лишь искринка
Упавшая в порох.
 
 
Я – звезда. Ты – мой мрак.
Так о чем ты гадаешь?
Прогоришь без следа,
Словно ветка, истаешь
 
 
Наши взгляды – клинки.
Здесь любовь – поединок.
Сколько ж в этом огне
Прогорит хворостинок?
 
 
Ты – огонь. Я – вода.
Поединок наш вечен.
И роман двух стихий
Так безумно беспечен.
 
 
Я – вода. Ты – огонь.
Нам нельзя повенчаться.
Обречен наш роман
Вне закона остаться.
 
 
Ты – огонь. Я – вода.
Две стихии. Два спора.
Битву не прекратят.
Так к чему разговоры?
 

– Кто автор? – спросила я.

– Я, – не стал скромничать Эллоиссент – Тебе не понравилось?

– Понравилось.

Я снова поглядела в его глаза в очередной раз забывая о том, что делать этого нельзя.

На губах Эллоиссента играла улыбка, а вот в глазах её не было.

Сжав мою ладонь в руке, он поднёс её к своей щеке.

– Что ты делаешь?

– А на что похоже? – рассмеялся он ехидно.

Его зрачки расширились так, что стало почти не видно радужки.

Наверное, в сигаретах вместе с табаком были веселящие травы? Меня это злило. Но выговаривать ему было бы глупо. Не к месту. Да и кто я такая, чтобы чему-то его учить?

Эллоиссент, перебирая пальцами мои локоны, не сводил с меня взгляда, в котором читалось желание.

– Судя по всему, тебя больше не занимает старый вопрос? – насмешливо фыркнула я.

– Какой старый вопрос? – уточнил он.

– Какого это – быть убийцей?

– Нет, – покачал он головой, и улыбка его сделалась язвительной. – Сейчас куда интереснее другое: каково это – бытьс убийцей?

– Любишь играть с огнём? – прищурилась я.

– До сих пор предпочитал мрак. Но может быть твой огонь – он даже интереснее?

Его шёпот, тихий, многообещающий, будоражил нервы.

Он словно бросал мне вызов и одновременно умолял о чём-то.

Рука Эллоиссента легла на плечо и мягким толчком опрокинула меня на спину.

Я не противилась, и он завис надо мной парящей птицей.

Пальцы нежно коснулись моей щеки, потом губ. Легко, как бабочка, порхнули по шее. Нарочито медленно. Едва осязаемо. Скорее обещая и дразня, чем всерьёз.

Соблазнительность и расчёт, азартная игра и вызов, за которыми прячется железная выдержка.

Когда-нибудь я заставлю тебя расстаться и с выдержкой, и с расчетливостью. Даю себе слово.

Помедлив, его рука двинулась ниже, и я с трудом сдержалась, чтобы не закусить губу, когда она замерла у меня на груди. Подобная ласка была мне внове.

Впрочем, для меня любая ласка в новинку. Если не считать того поцелуя на балу, весь мой сексуальный опыт сводился к невольному наблюдению за другими.

Мы оба задержали дыхание.

В его зелёных глазах отражалась Бездна, ликовало безумие, танцевало пламя.

В моих?..

Откуда ж мне знать, что отражалось там?

– Эллоиссент… – почти против воли стыдливо сорвалось с губ, когда одна его рука накрыла грудь, а вторая – крепко обняла за талию.

Моя неопытность и стыдливость, наверное, казались ему смешными?

Закусив губу, я замерла в ожидании, скорее повинуясь решению отдаться ему, чем желанию.

Он прижал меня к себе так, что я чувствовала каждую клеточку его тела.

Он ласкал меня мягко и настойчиво, погружая в негу и пугая остротой переживаемых ощущений.

– Не бойся, – шептал он мне.

Но стоило его пальцам коснуться моего лона, я дёрнулась, дыша как загнанное животное.

Стыд вместе со сладкой дрожью огнём бежали по венам.

Я попыталась оттолкнуть его, но Эллоиссент с силой прижал меня подушкам, принуждая лежать на месте. Почти с облечением осознав, что трепыхаться бесполезно, что его видимая хрупкость – только обёртка, я успокоилась, подчиняясь уверенной силе его руки.

Эллоиссент резко стянул с себя рубашку, обнажая идеально-гладкий, с розовыми сосками, похожими на гладкие камешки, торс.

Протянув руку, я коснулась гладкой разгорячённой кожи, скользя ладонями снизу-вверх.

Лицо Эллоиссента скрылось за упавшими волосами, но сладкий стон, сорвавшийся с его губ, дал мне понять, что наше удовольствие взаимно.

Губы вослед за руками пробовали на вкус его чуть солоноватую кожу, слегка втягивая, сжимая между зубами, прикусывая.

Я пропускала между пальцами его волосы, шелковистые и гладкие, наслаждаясь их тяжестью и прикосновениями, когда он снова опрокинул меня на постель, перехватывая инициативу.

Наши губы соприкоснулись. Снова. Как в тот первый волшебный раз на моём первом балу.

И, как и в первый раз, мир закружился в волшебном вихре.

Моё тело словно истаивало мёдом, пропитывалось горячим внутренним жаром.

Ощущения были восхитительными. Я была напряжена и расслаблена одновременно. Каждая клеточка тела переполнилась томлением и хотела разрядки. Какой? Оно само не знало.

– Одиффэ?.. – на мгновение отстранившись, Эллоиссент вопросительно заглянул мне в глаза. – Если хочешь остановиться, самое время сказать «нет».

Я помотала головой:

– Я хочу, чтобы ты был у меня первым, Эллоиссент.

Медленно-медленно, мучительно медленно, он вошёл в меня. И замер, тяжело дыша.

Я ожидала боли.

Я почти хотела её!

Но боли не было.

В первый момент ощущения были непривычными до неприятия. Но потом желание вернулось.

Я хотела продолжения и с нетерпением рванулась в омут страсти, оставляя позади своё девичество.

Хотелось лететь и неистовствовать. В ушах стоял гул. Перед глазами всё плыло. Я выгнулась, стараясь совладать с пожаром, что разгорался внутри меня.

На мгновение вместо ожидаемого удовольствия, в меня словно вплеснули кипятком. Я зашипела, как разъярённая кошка, полосуя его спину ногтями.

Эллоиссент вошёл в меня глубже, одновременно с силой прижимая к полушке, лишая возможности двигаться, и замер, сжимая в объятьях.

– Прости! – шепнул он, гладя меня по голове. – Прости, родная. Больше больно не будет. Обещаю.

Откуда он об этом может знать?!

Но Эллоиссент сдержал обещание. Боли больше не было.

А вот чувство, будто внутри меня сжимают тугую пружину, вернулось.

Мне начало нравиться то, как он двигался внутри меня. Нравилось слышать его тихие животные стоны, временами переходящие в столь же тихое животное рычание.

Он вжимался в меня все сильнее и крепче – наконец-то так жёстко, как мне того и хотелось! Беспощадно смятая все границы, крепко и сильно.

Никогда ещё прежде я не чувствовала себя такой побеждённой.

И никогда больше осознание своего поражения не доставляло мне такого упоительного удовольствия.

Я почувствовала, как Эллоиссент зарывается пальцами в мои волосы. Несмотря на охватившее нас безумие – ласково и нежно.

Глава 26
ФИНАЛ

– Ну, и что теперь? – задавая вопрос я разглядывала прокопченные потолочные балки.

Зрелище быстро прискучило, и я перевернулась на живот.

Смотреть на Эллоиссента было гораздо приятнее:

– Что мы станем делать?

– Будем пробираться к границам Фиара?

– Зачем? – сделала я удивлённое лицо.

– Ну, к Стальной Крысе же ты идти не хочешь? А если серьёзно – Дик*Кар*Стал сейчас единственный, кто сможет оказать тебе поддержку. Никто другой тебя защищать не станет.

Какое-то время я молчала, потом процедила:

– Дик*Кар*Стал, говоришь? Не успел со мной сойтись, уже пытаешься от меня отделаться?

Реакция у Эллоиса была хорошая – мой огненный пульсар удалось отбить.

В мгновение ока вспыхнул балдахин, ворохом огненных искр обрушиваясь на наши головы.

Сыпля проклятьями, он вскочил с кровати.

– Идиотка!

Замечательная мы всё-таки команда. Приятно иметь рядом человека, у которого вода бьет из рук ключом, когда сама ты нечто вроде ходячего вулкана.

Занявшийся костер потушили.

Черное и страшное, ложе нашей страсти представляло то ещё зрелище. Крайне романтичная картинка.

– Перестань хихикать! Совершенно необязательно казаться ненормальней, чем есть на самом деле!

Я и не заметила, что хихикаю.

– Ты понимаешь, что творишь? Когда ты колдуешь, ты становишься чем-то вроде маяка для таких, как дядя Зак. Нам наверняка засекли. Одевайся!

Швырнул он в меня одежду.

– Нам необходимо уйти отсюда. И немедленно. Продолжим светскую беседу позже.

Я швырнула одежду обратно ему в руки.

– А если я не хочу поговорить здесь?!

– Не будь дурой!

– Почему ты хочешь отдать меня Черному Властелину? Я плохая любовница?

Эллоис смотрел на меня яростно, раздраженно и изумленно:

– Двуликие! Почему все бабы такие…

– Идиотки? – понимающе поддакнула я.

Заставив себя выдохнуть, Эллоиссент медленно кивнул:

– Хорошо. Я отвечу на вопросы, потому что иначе мы тут топтаться будем ещё, Ткач один знает, сколько времени – целую Бездну! Я хочу отдать тебя королю Фиара, потому что люблю и хочу спасти. Это понятно?

– Хотелось бы верить.

– Одиффэ, я докажу тебе свои большие чувства в ходе совместного побега, можно? Насколько я знаю дядюшку, он медлить не станет. А открытого конфликта с ним очень хотелось бы избежать.

– Вечно ты оказываешься между любовницей и любимым дядюшкой! – зло хохотнула я, одеваясь.

– Сука! – полетело мне в спину.

А смысл спорить? Наверное, так и есть. Но даже у девушек, вроде меня, выглядевших беспринципными, грубыми и злыми, есть тайные фантазии.

Вовсе не такой мне представлялась совместная ночь любви. Вернее, не так мечтала я её закончить.

– Ткач! Быстрее. Они уже рядом! Я чувствую их!

– Пошли, – кивнула я.

Показалось хорошей идеей спалить за собой мосты, устроив маленькую бездну.

Но Эллоиссент, зануда, схватил меня за руку:

– Что ты делаешь?!

– Хочу уничтожить следы.

– Не смей. След, который ты этим за нами оставишь, станет куда заметней.

Узкие кривые улочки, глухие раскаты грома невольно заставляли вспоминать о ночи, последовавшей за гибелью матери. Впрочем, теперь опасность была куда конкретнее – за нами безотрывно следовала оскалившаяся тень проклятого оборотня и белобрысого мага.

Острые клыки, вертикальные зрачки мерещились в голубых, мертвенно-яростных отблесках молний. Раскаты грома казались отголоском рыкания.

Я чувствовала кожей, сердцем и разумом – Миарон в ярости. Как будто уже знал о происшедшим между нами и стрелой несся вперёд, стремясь настигнуть, уничтожить, подчинить.

– Эллоисент? – тихо позвала я, останавливаясь.

– Что? – нетерпеливо спросил он, бросая вопросительный взгляд.

Я кивком указала на увиденное препятствие.

В конце тоннеля из домов, в узком проходе стоял, преграждая путь, поджидая нас, Заколар.

– Доброго вечера, ребятки. Куда спешите?

Я задавалась вопросом: решиться ли Эллоиссент, воспитанный в строгой иерархии подчинения младшего старшему, пойти на конфронтацию?

– Если спешили, теперь, я полагаю, вам придется задержаться, – прохладно улыбнулся Чеаррэ-старший. – Не могу сказать, что не понимаю тебя, мальчик. Мне самому жаль, что приходиться идти на подобные меры.

Я невольно сделала шаг назад.

Россыпь ледяных мурашек холодной стайкой покрыла руки и спину.

– Я тоже понимаю тебя, дядя.

Голос Эллоиссента был ломким и хриплым, словно принадлежал человеку, на много лет его старше.

– Но не могу допустить, чтобы ты убил её. Прости, – выдохнул он, выступая вперед и закрывая меня собой.

– Уйди с дороги!

– Нет, – мотнул головой Эллоиссент.

– Жаль, – пожал плечами Заколар.

Никогда не думала, что воздух способен оборачивать лезвием. Острым, резко сбивающим с ног.

Ветер закручивался, стремясь раздавить. Давление нарастало.

И думать было нечего о применении огненной магии. Она просто не пробилась бы сквозь силовое поле, образованное сверхъестественным потоком.

В следующую секунду водяные струи разбили воздушные вихри, отшвырну их в сторону, заключая нас с Эллоиссентом в синюю защитную сферу.

Две фигуры, мужская и юношеская, стояли друг против друга, широко расставив для упора ноги и опустив руки по швам.

Оба – с бесстрастно сконцентрированным выражением на лицах, словно два идола.

Два истукана, порождающие огромное количество энергии, истощающих все внутренние резервы.

Воронки, прозрачная и синяя, кренились то в одну, то в другую сторону.

Над нашими головами собирались тучи. Быстро, подобно стае чёрных птиц, но в их клубящемся чреве не сверкнуло ни молнии.

Полы плаща Зака развивались, эффектно и жутко.

На Эллоисенте развиваться было нечему – на нём кожаная куртка сидела, словно влитая.

Я не удивилась, по-настоящему не успела даже испугаться, когда Заколару удалось разорвать защитную магическую вязь и сбить Элоиссента с ног – он был старше, опытнее, следовательно, и сильнее.

Перешагнув через поверженного противника, он неторопливым пружинистым шагов направился в мою сторону. На сей раз уверенный, что жертва не ускользнёт.

Пронеслась мысль о том, что в жизни всё повторяется.

Не так давно я точно так же ожидала приближения Теи. С той лишь разницей, что тогда я была готова умереть, потому что знала за собой вину. В том, что Теи мог послужить орудием правосудия, мне тогда виделась высшая справедливость.

Сейчас все иначе.

Бессмысленные прыжки по пустыням, морям и петляющим чужим улочкам не имели право так заканчиваться! За что же тогда умер отец и боролся Эллоиссент?

– Мне жаль, девочка, – сказал Заколар, обнажая шпагу. – Иногда просто приходиться делать то, что нужно.

Страх леденил душу, как влага – ветки на морозе.

– Ты сам придумал этот нелепый долг! – вскричала я. – Нельзя же просто так губить живую душу даже ради спасения мира?

– Как раз твою душу я сейчас и спасаю.

– Нет!!!

Я думала, он использует меч, но Заколар применил магию.

Воздух обернулся пустотой. Чернотой, заполняющей легкие.

Смерть от удушья бывает разной. Легкие может заполнить вода; шею – сдавить веревка, попутно резко вырывая позвонки из привычной клеточной мозаики.

Но сколько шансов на то, что внезапно воздуха просто не станет?

От резкого скачка давления кровь в венах забурлила. Тело чувствовалось огромной разжиревшей тушей, готовой разорваться под собственной тяжестью.

Смерть легкой не бывает…

Мгновение – и всё пропало.

На фоне восходящего солнца, алого, словно сердце, вырванное из груди, выделялась фигура Миарона. Его когти ещё не успели исчезнуть и выглядели как острые ножи, легко обезглавившие бывшего друга.

Лицо оборотня одновременно выражало и триумф, и сожаление.

– Ты?.. – выдохнула я. – Миарон, спасибо! Я…

Он скользнул по мне взглядом.

Не успела я и глазом моргнуть, как зверь, оказавшись рядом, подхватил меня с земли, легко крутанув, точно я была не человеком, а тряпичной куклой.

Острые когти сомкнулись теперь уже у меня на шее.

Горячая струя крови обильно полилась из открывшейся раны.

– Ты, я вижу, горишь желанием высказать признательность за спасение жизни? С радостью тебе в этом помогу.

Языком, по кошачьи, он слизывал кровь. Медленно, сладострастно и жадно.

Дрожь прошла по телу. Я затруднилась бы определить причину её происхождения.

Как между собой могут тесно переплетаться удовольствие и омерзение? Боль и истома?

Ну и силища у него в руках! Ещё немного, и он просто сломает мне ребра.

Видимо, желая избежать столь неприятного инцидента, Миарон разжал кольцо своих рук.

– Между нами всегда так! – засмеялся он.

И кажется, его нисколько не трогало и не смущало то, что вокруг нас лежат тела Чеаррэ, одного – точно мёртвого, второго – живого лишь наполовину.

– Ты напугана? Ты ненавидишь меня! Но посмеешь ли ты солгать, утверждая, что я тебе безразличен?

Он нависал, черный, грозный и как никогда, серьёзный.

– Ты всерьез планируешь прижиться в доме Чеаррэ? На самом деле веришь, что станешь для них своей? Ах, да! Как я мог забыть? Ведь Чеаррэ все, как один, у нас белые и пушистые, чистые и высокородные – Воители Белого Братства! Они-то не станут использовать плохо осознаваемую Силу глупенькой сиротки? Им можно верить. Им можно позволять торговать собой, словно шлюхой!

– Они не торгуют мной!

– Ты этого даже не осознаёшь? Тем хуже будет, когда осознаешь.

Черные вертикальные зрачки отражали свет. Как у любой кошки. Но на человеческом лице это было неприятно.

– Ох уж эти прекрасные-прекрасные Чеаррэ! – покачал головой Миарон. – Неужели ты не понимаешь, Рыжая, что нет на свете благородства? Не живет на земле Белое Братство? А если бы и жило, то искать его нужно не у представителей этого проклятого дома. Чеаррэ интересует одно – власть! Все, что способно укрепить цитадель под названием Чеаррэ, для них есть благо. И не важно, преступление сие или подвиг. Когда им потребовалась моя персона, Чеаррэ не задумываясь, подложили под меня Зака, хотя мальчишке на ту пору было не больше четырнадцати. А разве подумали о чувствах Эллоиссента, когда заставили его играть при тебе столь неблаговидную роль?

– Какую роль? – вскинулась я. – Что ты несёшь?

– Ты серьезно думаешь, что твои чувства к мальчишке для кого – то оставались скрытыми? – с подчеркнутой снисходительной жалостью усмехнулся враг. – Если знал я, то разве могли не знать Чеаррэ – менталы высшего уровня? Ах, рыжая! Конечно, они знали. И с самого начала контролировали обоих: и тебя, и его. Очень удобная любовь, с точки зрения клана. Эллоиссент – отличная гарантия того, что ты останешься на их стороне, не предпримешь попытки освободиться от их влияния. Будешь действовать так, как того хотят твои хозяева. Он стал гарантией того, что ты будешь покорной и послушной игрушкой в руках виртуозных, невесомых кукловодов. Страсть – та струна, на которой при умении можно играть долго. Или ты думала, что Эллоиссент на самом деле мог так легко простить тебе смерть Гиэнсэтэ? Мог пойти наперекор семье? Взять ту, что предназначалась другому? Конечно, ты так думала, – презрительно скривился Миарон. – И конечно же, ошибалась. Твой герой – сплошная иллюзия. Но женщины почему-то таких любят. От безнадёжности, наверное. Им страшно принять простую правду – невинных и героев в мире нет.

– Зачем?! Зачем ты говоришь мне все это? Тебе-то что до моих фантазий и заблуждений?

– Может быть я хочу, чтобы его ты ненавидела также, как ненавидешь меня? – зло засмеялся Миарон. – Ты считаешь меня тварью, не достойной дышать, а его благородным рыцарем. Но неужели ты не видишь, что он ни в чём не лучше меня?

Не сдержавшись, я поморщилась.

– Тебе раздражает моя страсть? Злят мои экзотичные привычки? Забавляет нетрадиционная ориентация? Я и впрямь далек от светлого и благородного образа, подвержен губительным порокам и страстям. Я сластолюбив и кровожаден, да. Но, в отличии от Чеаррэ, я всегда был с тобой честен. Жаль, ты оказалась не в состоянии этого оценить. Что ж? Возвращайся в их лживый рай, наслаждайся им, пока можешь. Но придёт время, когда тебя станет тошнить от них так же сильно, как меня. Я подожду. У нас впереди бездна времени. Ты ещё вернёшься ко мне, мой аленький цветочек. А пока – дарю тебе жизнь. Наслаждайся!

Обернувшись чёрной гибкой кошкой, он стрелой метнулся в тень. Только я его и видела.

Я бросилась к Эллоиссенту, с облегчением увидев, что он жив и даже почти не ранен – просто без сознания.

Спустя несколько минут на улицу вышел Теи Чеаррэ, что объясняло поспешность отступления Миарона.

Стальную Крысу сопровождали верные ему люди. Мы были в безопасности.

* * *

Возвращение протекало на редкость гладко. И оказалось гораздо более скорым и простым теперь, когда мы ни от кого не прятались и не затирали магические следы своего присутствия.

В Чеаррэте нас встретили напряженно. Гроб с телом Заколара никого не привел в восторг.

В Эдонию, пока мы путешествовали, вновь пришла осень. Листья золотые, листья багряные, листья зеленые с желтыми прожилками. Листья, листья, листья!

Природа умирала красиво.

Мне казалось кощунством присутствовать на траурных церемониях. Я не желала гибели Заку, но, не смотря на, это была её причиной.

Я чувствовала себя лицемеркой, возлагая траурные венки у гроба.

Говоря, что когда умирает хороший человек, всегда идет дождь?

Дождя хватало. И мелкие капли, будто бисер, качались на листьях, на серебряных от первых морозов, травах.

Официально было объявлено, что Зак умер, защищая меня.

Ну, не ирония?

* * *

Садовники жгли опавшую листву. Огонь безжалостно пожирал коротенькую легкомысленную жизнь сотни тысяч листочков. И обращал в горький дым.

– Маэра Одиффэ? Вам просили передать это.

Мне протянула коробку, перевязанную лентой.

– Кто просил?

– Посыльный.

Вскрыв упаковку, я извлекла оттуда нечто вроде стеклянного куба, внутри которого находился необыкновенной красоты цветок – алый – алый. Его лепестки пламенели, будто подсвеченные изнутри. Самые темные краски переливались у сердцевидки. Лепестки расходились, будто облака морской медузы.

Яркое свечение не было иллюзорным. Оно исходило от ярких капель, похожих на драгоценные камни, дрожащих на лепестках.

– Любовь моя! Как неразумно вскрывать подарки от незнакомцев.

Я подняла глаза на подошедшего Эллоиссента.

Он улыбался. И только тёмные круги под зелеными глазами выдавали…

Впрочем, на самом деле ничего они не выдавали.

– Это от тебя? – спросила я.

– Конечно, нет. Ты знаешь, что это такое?

– Мокироллэ? Ядовитый цветок пламени. Красивый, правда?

Эллоиссент обнял меня:

Мы долго целовались.

Поцелуи имели вкус осеннего дыма, струящегося между небесами и роскошью древес.

Потом пошли вперёд по дорожке.

Шли, безмятежно разбрасывая носками туфель опавшие листья.