Текст книги ""Фантастика 2025-5". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Анджей Ясинский

Соавторы: Василий Горъ,Екатерина Оленева,Олли Бонс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 349 страниц)

Глава 20. Возвращение в Змеиное логово

Карета подозрительно сильно раскачивалась, и Лейла предпочитала в окно не смотреть. Её терзали подозрения, что на самом деле экипаж запряжен вовсе не лошадьми, что черногривые красавцы всего лишь иллюзия, и мчатся они сейчас не по тверди земной, а между облаками.

– Об отце есть известия? – спросил Дэйв у Розамунды.

Леди Майлз с грустью покачала головой:

– Он жив, Дэйв и это сейчас самое важное. Чёрный Змей дал слово, что Лисандр скоро мы все будем вместе.

– Ага! – зло скривился Майлз. – Только забыл уточнить, каким образом. Возможно, когда мы все дружно сдохнем, он посчитает данный обет исполненным? У Чёрного Змея своеобразное чувство юмора и долга.

От нового толчка Лейла едва не упала Розамунде на колени – карета остановилась. Они приехали.

За распахнутой дверью путешественников встретил Люк Гриндейл.

Лейла невольно задержала на нём взгляд. Каждая встреча с ним воскрешала в памяти их первую встречу в ночном клубе и тот жуткий пожар. Он неизменно приковывал её внимание встрёпанными волосами, ломаной пластикой движений и язвительно-задумчивым взглядом:

– Добрый вечер, миссис Майлз, – учтиво поклонился Люк Розамунде. – Добрый вечер, мистер Дэйв. Мисс Аластари, – и до Лейлы дошла очередь – он отвесил ей издевательский поклон. – Эссус Нахширон ожидает вас в кабинете наверху.

Эссус сидел за письменным столом и в ожидании увильнувшей от брачных оков внучатой племянницы, перебирал бумаги. Общество ему, как всегда на досуге, составляла его Страсть. Зверюшка дремала, уронив голову хозяину на ботинок.

Стоило Лейле перешагнуть порог, как рептилия, вскинувшись, зашипела. Со стороны это звучало весьма грозно, но на деле же она просто здоровалась.

– Добрый вечер, – кивнул Чёрный Змей с виду вполне себе дружелюбно.

Он смерил девушку долгим оценивающим взглядом:

– Что сказать? Пребывание в Академии не пошло тебе на пользу. От былого румянца, увы, не осталось следа. Садись, – отбросив в сторону перо, темный маг потянулся. – Не люблю разговаривать, глядя на собеседника снизу-вверх.

Лейла покорно села.

Она старательно разглядывала собственные руки, прилагая усилия к тому, чтобы не думать ни о чём, что могло бы привлечь внимание или (тем более), разозлить любимого дядюшку.

– Пустые хлопоты, моя милая, – задумчиво постучал пальцами по столешнице Эссус. – Если мне потребуются твои мозги, я возьму их с легкостью. Так что не трудись.

Ножки кресла заскрипели по паркету, когда Эссус поднялся.

– Полученные тобой оценки нисколько не впечатляют. Признаюсь, я ожидал от тебя больших успехов.

– Я начинала с нуля, в то время как все остальные продолжили обучения.

– Не оправдывайся.

– Я не оправдываюсь! Я объясняю.

Брови Эссуса насмешливо приподнялись:

– Считаешь, я нуждаюсь в твоих объяснениях? Ну ладно, чёрт с ней, с учёбой. Расскажи, как тебе понравился избранный тобой жених?

Лейла поморщилась, опустив глаза:

– Вам прекрасно известно, что он не может нравиться.

– Очень даже может, – возразили ей. – Медора, например, от него в восторге. А ты кривишь душой.

– В каком смысле?

– В прямом. О том, кто не «может нравиться» обычно много не думают, а Дэйв Майлз присутствует в твоих мыслях. Почти постоянно. Никогда не лги себе, Лейла. Другим – можно врать сколько угодно, но только не себе. Ступай, приведи себя в порядок, переоденься к ужину. Одень что-нибудь понарядней.

– Зачем?

– Не выношу дурно одетых людей. К тому же, – он широко улыбнулся и от этой улыбки у Лейлы мурашки побежали по спине. – хочу устроить вечеринку в честь твоего возвращения.

– Может, лучше не надо?

– Отчего же? Я люблю вечеринки. Люблю, чтобы меня окружало всё только самое молодое и красивое. Приятно любоваться смазливым личиком.

Согласно магической моде Лейлу узкое длинное платье со шлейфом. В таком только стоять и не дышать.

Когда Лейла спустилась вниз, Вард Гэй и Тирон Ярвуд поприветствовали её дружелюбными кивками, Ирвен, Кэйси и Грэй покивали со сдержанной вежливостью, Рекс Лэйн и профессор Хэйс ограничились беглым взглядом, а Родерик, младший брак Рекса и Медоры, сделал вид, что Лейлы в его реальности просто не существует.

И чем она ему так не угодила, интересно?

– Лейла, ты прекрасно выглядишь. Фиолетовый тебе очень к лицу. Благородный цвет, подходит только прирождённой аристократии, как и лиловый, впрочем.

Она не могла понять, всерьёз ли Эссус отвешивает ей комплименты или это просто стёб?

– Потанцуй со мной? – предложил ей руку Чёрный Змей.

– Но ведь никто не танцует? – возразила она.

– Кто же отважится сделать это до нас?

Взмах волшебной палочкой наполнил зал музыкой.

– Я плохо танцую, – предприняла слабую попытку отвертеться от его предложения Лейла.

– Зато я – отлично, – с улыбкой сказал Эссус и положил руку на волнующий изгиб девичьего стана. – Я всегда всё делал на «отлично». Иногда это даже утомляло. Теперь, случается, думаю, может и не стоило прикладывать так много усилий к пустякам?

Он действительно мастерски танцевал, двигаясь с прирождённой пластикой хищника, к тому же отточенной долгими тренировками и физическими упражнениями.

– Вижу твой драгоценный жених заскучал в обществе своих быстро пустеющих бокалов? – неприятно ухмыльнулся Эссус. – Танцевать не так весело, подобного рода развлечениям не хватает перчинки. Пришла пора её добавить. Напомним Дэйву о нашем существовании?

– Может, не стоит? – попробовала возразить Лейла.

Да кто б её слушал?

Они остановились у камина, у которого Дэйв Майлз коротал вечер, возможно, пытаясь согреться.

Сегодня он, вопреки привычке, был в белом костюме, и Лейла подумала, что белый цвет ему к лицу, идёт ничуть не меньше чёрного.

– Дэйв? – вкрадчиво поинтересовался Чёрный Змей. – Вижу, ты грустишь. Возможно, ты сам бы хотел бы вальсировать со своей невестой, и злишься на меня за мою бестактность? Я бы непременно злился, ему у кого-то хватило бы наглости увести невесту у меня прямо из-под носа.

Злым пока Чёрный Змей не выглядел – выглядел очень ехидным и ядовитым. И ещё насмешливо-саркастичным.

Дэйв на секунду замешкался, ставя пустой бокал на поднос.

– Мистер Майлз, – вкрадчиво прошелестел Тёмный Лорд, – я не люблю разговаривать с людьми, демонстрирующими мне свою спину. Создаётся, бесспорно, ложное впечатление, что мною пренебрегают.

– Простите, сэр, я не хотел выказывать вам неуважение. И конечно же, я потанцую с вашей племянницей, если вы на этом настаиваете.

– То есть, если я бы не настаивал, тебе бы даже и в голову не пришло поинтересоваться своей невестой? – посмеиваясь, произнёс Эссус. – Как лестно для девичьего самолюбия, не правда ли? – небрежно бросил он Лейле.

За плечом своего обожаемого то ли любовника, то ли господина хрипло засмеялась нарисовавшаяся Медора. Вот уже четверть часа она развлекалась тем, что безрезультатно висела на невозмутимом Хэйсе, и ей это явно наскучило – его полное безразличие к ней. Она была только рада развлечься, пусть и за счёт сына своей лучшей подруги.

– Чего вы от меня хотите? – глаза у Майлза ярко блестели, то ли от ярости, то ли от выпитого вина, то ли от навернувшихся слёз.

Чёрный Змей брезгливо поморщился:

– Всегда недолюбливал таких, как ты, мальчик – богатых, с раздутым самомнением, слабаков. Ты стеклярус, возомнивший себя бриллиантом.

– Господин, зачем же так сурово? – мягко возразила Медора.

Она зашла за спину Майлза, припадая к его плечу. Глянцевые черные глаза горели весёлым безумием.

– Он ведь ещё совсем юн. Повзрослеет, возмужает. Уж не из ревности ли вы говорите такие жестокие слова? – насмешливо выдохнула она.

Чёрный Змей никак не прокомментировал эти слова.

– Мой лорд ко мне пристрастен, – дрогнувшим голосом проговорил Майлз.

– Да-а? – прошипел Эссус. – Ну, извини, беспристрастнее я не бываю. Может, стоит задуматься над тем, чтобы сменить хозяина? А? Что ты на это скажешь? – его голос звучал с презрительной ласковостью, – Ты – убогая грязь, желчная дрянь, которую я до сих пор терпел только из-за твоего отца, а теперь? Теперь терпеть тебя, причин, вроде, как и вовсе нет? Вернее, не было бы, если бы не сообразительность твоей матери и предательство Нортона. В будущем мы станем родственниками? Ты и я? Немыслимо! Заруби себе на носу, щенок, – презрительно закончил Эссус, – я либо сделаю из тебя мужчину, либо – убью. Несмотря на всю ту соломку, что твоя матушка пытается под тебя подложить, чтобы падать было помягче.

Равнодушно, почти беззлобно вослед сказанной фразе полетело пыточное проклятие. Дэйв закричал, да так, что уши заложило.

Медора поморщилась; Хэйс отвернулся. На лицах остальных не отразилось ровным счётом ничего.

Эссус на секунду отвел палочку в сторону:

– Давай, юный Майлз, – растекался по комнате ядовитый тихий голос. – Покажи, на что ты способен.

Дэйв силился удержаться на трясущихся ногах, но те, не слушаясь, подогнулись. Из носа на белоснежную рубашку обильно потекла кровь.

– Пока слабовато. Повторим в воспитательных целях.

И Эссус вновь поднял палочку.

Заклятие сбило Дэйва с ног. Его трясло так, будто тело пронзало электрическими разрядами. Какое-то время ему удавалось сдерживаться, но, несмотря на все старания, через несколько мучительно долгих секунд с губ снова сорвался крик.

Чёрный Змей отвел палочку в сторону. Кроваво-алый луч погас.

Дэйв дышал так часто, что Лейле сделалось страшно – а вдруг он задохнётся от гипервентиляции лёгких?

– Будь мужчиной, Дэйв Майлз, – презрительно произнёс Эссус. – Научись, наконец, держать себя в руках.

– Я стараюсь, сэр… – прохрипел тот в ответ.

– Ты плохо стараешься! Нужно стараться лучше! Запомни – терпение лучшая добродетель.

Лейле ужасно хотелось ослепнуть и оглохнуть, чтобы больше не видеть, как палочка Чёрного Змея вновь поднимается вверх и всё повторяется сначала.

Дэйв корчился на полу, его кулаки сжимались, ногти до крови впивались в ладони. С усилием подняв трясущуюся руку к губам, он закусил костяшки пальцев, но больше так и не закричал.

Чувствуя, что не в силах на это смотреть, Лейла отвернулась, переводя умоляющий взгляд на Медору.

Та наблюдала за происходящим из-под опущенных век. Грудь женщины тяжело и часто вздымалась. На лице была не жалость, не сочувствие, не возмущение жестокостью – на нём крупными буквами было написано желание, похоть хищницы, получающей удовлетворение от созерцания чужих мук.

И Лейле показалось, что её сейчас стошнит.

– Уже лучше, – насмешливо похвалил Чёрный Змей. – На первое время – сойдет. На сегодня урок закончен. Можешь быть свободен. Лейла! Помоги любимому жениху добраться до его комнаты, а то ещё сдохнет тут посреди зала.

По залу летел легкий, холодный, безжалостный смех – смех существ без души, без сердца и совести.

Не слишком охотно Лейла приблизилась к молодому человеку.

– Майлз? – позвала она, опускаясь рядом с ним на колени. – Дэйв?..

С тихим стоном он приоткрыл веки. Всегда такие красивые и ясные, сейчас они покрылись красными полосками лопнувших сосудов.

– Нужно уходить, – зашептала она. – Встать можешь?

– Попытаюсь, – кивнул он.

Перекинув руку юноши через плечо, она обняла его за талию, помогая подняться.

Дэйв всегда казался легким, грациозным, тонким и резким, как росчерк пера. Так откуда же в его тощем теле такой вес?

– На каком этаже твоя спальня?

– Не стоит со мной нянчиться. Сам доберусь.

– Не доберёшься. Рухнешь где-нибудь на лестнице. Впереди ещё столько этажей… спорим, по закону подлости, твоя комната на самом верху?

– Угадала, – невесело усмехнулся он. – Ладно. Убери руки. Я же сказал – пойду сам.

Оттолкнувшись от стены, он сделал несколько шагов, но потом начал медленно оседать на пол. Лейла едва успела подхватить его.

– Где твоя девичья скромность, Аластаир? Так навязываться молодым людям?

По лицу Дэйва, по тому, как он сжимал губы, по тому, как судорожно цеплялся за перила, было заметно, что он еле держится, но всё равно пытался шутить.

Когда они, наконец, добрались до его комнаты, Лейла в нерешительности потопталась у порога.

– Иди к себе, Аластаир. Что у тебя за привычка всё время на меня таращиться.

– Я не таращусь, я… – она осеклась, решив не развивать эту тему. – Ладно, отлёживайся. Спокойной ночи.

– И тебе приятных снов, деточка, – насмешливо полетело в ответ.

Глава 21. Наедине со зверем

Лейла столкнулась с Эссусом на лестнице, спускаясь вниз. Он явно кого-то поджидал и хотелось бы верить, что не её, но, судя по всему, настала именно её очередь развлекать Чёрного Змея.

– Надо же, как ты быстро? – насмешливо фыркнул Эссус. – Неужели жених не стал задерживать?

Она хотела мышкой прошмыгнуть мимо, но не получилось. Его руки, одна, упираясь в стену, другая – удобно уложившись на поручень лестницы, надёжно преградили путь.

– О! Надо полагать, моими стараниями прекрасный Дэйв оказался ни на что не способен? Хотя, – Эссус поморщился, – он ни на что не способен и без моих стараний. Признай, младший Майлз просто жалкое ничтожество?

– Если признаю, вы дадите мне пройти?

– Что за странный торг? Правду принято признавать по факту, а не из-за приобретённой выгоды.

Он говорил это с иронией, будто подтрунивал – над ней, над ситуацией, над самим собой.

В узком, тесном помещении, в непосредственной близости с ним, Лейла чувствовала себя неуютно.

Выглядел Эссус безупречно. Ничего лишнего – элегантная простота самого дорогого порядка, сочетающаяся с хорошим вкусом: роскошная чёрная мантия с серебреной вышивкой, под которой угадывалась белая рубашка и брюки.

– Тебя расстроил этот маленький инцидент? Не стоит всё близко принимать к сердцу, прелесть моя, ведь от огорчений появляются морщины. А признаться, твой выбор, как и то, что ты, даже не посоветовавшись со мной, решила выбрать этого молокососа, меня очень, очень огорчило.

Он сделал шаг вперёд, поднимаясь на ступеньку. Теперь их лица с Лейлой оказались на одном уровне. Прохладные, жёсткие пальцы сомкнулись на её подбородке, вынуждая замереть, в то время как Эссус пристально разглядывал её в упор.

– Ты уехала не попрощавшись, не извинившись – молча. Думала, такое сойдёт тебе с рук? О чём ты вообще думала? И думала ли?

Он говорил спокойно, едва шевеля губами. Уголки его губ слегка приподнимались в улыбке, в то время как глаза оставались жёсткими, даже жестокими.

– Я не ожидала, что это вас расстроит, дядя!

Лейла попыталась отстраниться, высвободиться из его рук, но добилась лишь того, что он крепче прижал её к себе. Это стало до неприличия походить на объятия.

– Не могли бы вы отпустить меня? Мне больно.

Его ухмылка сделалась шире:

– Больно? Неужели? Если это для тебя боль, то как же ты запоёшь дальше?

– Что?.. – нахмурилась Лейла. – Я не понимаю…

– Не понимаешь? Ничего. Это легко исправить. У меня есть талант – один из многих. Я умею доносить до людей свою точку зрения так, что для разночтений не остаётся места.

Лейла испуганно взглянула на мужчину:

– Почему вы ведёте себя так, словно я оскорбила или огорчила вас? Это ведь мне не под силу. Я же вам неинтересна? Я вам не нравлюсь. У вас своя жизнь, своя любовница, свой круг приоритетов, в которой я не вхожу. Да вы и не хотели, не планировали, даже и не собирались на самом деле жениться на мне. За что же мне извиняться?

– Ты принадлежишь мне, Лейла. И должна с этим считаться.

– Считаться?.. Принадлежу вам? Я что – вещь?!

– Я в курсе того, что в мире, в котором ты жила и воспитывалась, другие правила. Но мне на это, признаться, плевать. По моим правилам ты моя. И я ведь был к тебе добр, правда? Ты даже не представляешь, насколько я был к тебе добр. Ты не оценила этого. Чем ты мне отплатила?

Эссус навалился на Лейлу всем телом, вжимая её в стену. Его размеренное дыхание она чувствовала на своей шее и ей стало страшно. Неправильность всего происходящего словно оглушала, тем больше, что была полной неожиданностью.

Инстинктивно девушка попыталась вырваться, но добилась лишь того, что хватка Чёрного Змея сделалась настолько сильна, что даже пошевелиться у неё не получалось.

– Пустите меня! Пустите немедленно, или!..

– Ты пытаешься мне угрожать? – с усмешкой прошептал он ей в ухо. – Ты? Мне? Серьёзно!? Да ты всего лишь глупенькая, маленькая школьница, над которой так легко и приятно иметь полную, абсолютную власть.

Эссус, сильнее сжав её стан, легко встряхнул её, так, будто Лейла была куклой, которую только достали с антресолей и таким нехитрым способом стряхнули с неё давно оседавшую пыль.

– Я правда хотел быть с тобой добрым, но знаешь? – передумал! Быть добрым, как минимум, скучно. А в большинстве случае ещё и глупо, потому что способно лишить нас самых приятных, хотя порой и безнравственных, удовольствий.

– О чём вы?

– «О чём вы»? – передразнил её Эссус. – О том, что я передумал быть «добрым дядюшкой». Я же говорю, сиреневый тебе очень к лицу. В этом платье ты просто настоящий ангел! Вот я и решил не противиться соблазну. Нет в этом мире ничего приятнее, чем отрывать белые крылья небесных созданий, лучше всего – по пёрышку.

Он с такой силой прижал Лейлу к себе, что ей показалось, что не воображаемые крылья сейчас хрустнут, а вполне реальные рёбра – её рёбра!

– Зачем вы это делаете? Я же вам даже не нравлюсь?

– Ну, знаешь ли? Что из того, что не нравишься? Понравишься, – с издёвкой протянул он. – Роль злодея обязывает. Придётся переступить через себя.

Лейла чувствовала себя в его руках так, как, должно быть, чувствовал себя заяц в когтях у ястреба – беспомощным, жалким и обречённым зверком. И всё же ей не верилось, что Эссус пойдёт в своих действиях дальше угроз. Ведь до сих пор он был вполне лоялен к ней?

– Вы не беспринципный злодей… – попыталась она разыграть и эту, пусть и слабую, карту.

– По крайней мере, не настолько беспринципный, чтобы овладеть девственницей прямо на пронизываемой всеми сквозняками лестнице. Поэтому, прошу, белокрылая голубка, в гости – ко мне в спальню.

Что-то прошелестело, будто рядом вспорхнула воронья стая. Лейла показалось, что она всего лишь моргнула, а они уже были в другом помещении.

Таком же тёмном, но куда более тёплом. И да – сквозняков здесь не было, зато повсюду множество теней и каждая словно жила своей жизнью.

Лейле хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть холодного взгляда, кривящиеся в презрительной усмешке губы Эссуса.

Он смотрел на неё презрительно и победно, а она просто стояла и ничего не делала. Хотя, если уж быть откровенной, по-настоящему противостоять ей нечем. Конечно, он сильнее.

И всё же – всё же лучше бесполезное сопротивление, чем презренная рабская покорность.

Скорее от отчаяния, чем в действительно надеясь убежать (да и куда можно скрыться от человека в его собственном доме, когда все ключи от замков у него?) Лейла, как собака, вцепилась зубами в руку, крепко удерживающую её за запястье.

От неожиданности Эссус, зашипев, на мгновение выпустил её руку. Этого мгновения вполне хватило, чтобы Лейла рванулась вперёд, но через несколько шагов замерла, пытаясь сориентироваться, понять, где может быть дверь.

– И что это сейчас такое было? – невозмутимо раздалось за спиной.

И ковёр, словно сдвинувшаяся платформа, сбил её с ног, заставляя растянуться на полу. Невидимая рука, подхватив за шиворот, словно куклу, поставила на ноги и толкнула обратно, в сторону Змея.

Сложив руки на груди, от смеялся и ровные белые зубы плотоядно, весело сверкали в полумраке.

– Что за нелепая попытка? Ты глупа? Или просто чудовищно упряма? Последний вариант кажется предпочтительней, но боюсь, именно первый соответствует реальности.

Лейле вновь пришлось глядеть в его насмешливое лицо, но на этот раз она смотрела гневно, почти с вызовом.

Перестав смеяться, Эссус медленно покачал головой:

– Не делай так больше.

Снова схватив её за руку, он подтянул Лейлу к себе.

– Простой урок житейской мудрости: когда ты слабее и ниже, проще сразу подчиниться тому, кто сильнее и выше. Потерь будет меньше. Ты ничего хорошего не добьёшься, разозлив своего господина.

– Вы не мой господин!

Он словно бы и не слышал её.

– Сейчас ты будешь делать то, что я говорю, – Эссус развернул Лейлу к себе спиной.

Его белые пальцы железной хваткой, до синяков, с видимым удовольствием вжались в нежные, округлые, изящные белые плечи, безжалостно сминая тонкую ткань платья на них.

В ярости, с какой Змей прижимал к себе Лейлу, была пугающая страстность, заставляющая понять, что всё происходящее отнюдь не шутка – это жестокая игра с высокими ставками.

– Пустите!

Но его рука с такой же нечеловеческой силой сжалась на её тонком горле, что дышать сделалось трудно и голос сорвался.

– Нет, моя дорогая. Нет. Не стану я тебя отпускать. У меня на сегодняшний вечер совершенно иные планы.

– Не надо! Пожалуйста! Что вы хотите, чтобы я сделала? Вам так нужны мои извинения?!

– А что, похоже, что сейчас я нуждаюсь именно в них?

Его хватка была такой жёсткой, что дышалось с трудом, а голос был мягкий, хоть и наполненный ядом.

«Бессердечный ублюдок!», – хотелось выкрикнуть ему это прямо в лицо, но из-за слабого дыхания вместо крика с губ сорвался еле слышимый стон.

– Пытаешься бунтовать? Очень хорошо. Так даже интереснее. А что ты скажешь, если я предложу тебе выбор: смерть или ночь со мной? Что выберешь, Лейла? Только хорошенько подумай, прежде чем отвечать. Потому что, если выберешь смерть – умрёшь. Гарантирую – быстро и безболезненно.

Что изменилось с их последней встречи? Почему она перестала быть ему нужной? Или он просто сумасшедший чёртов ублюдок, предсказать действия, которого совершенно невозможно для нормального человека? Чьи настроения переменчивы, как форма облаков в ветреную погоду?

– Скажи, ты боишься смерти, Лейла?

Его голос был тих, насмешлив, безжалостен.

Отчего-то Лейла не сомневалась, что вздумай она сейчас разыгрывать великомученицу, действительно умрёт быстро. Девственницей.

А умирать ей не хотелось. Совсем. Что поделать, она дитя века, в котором жизнь стоит дороже чести?

– Конечно, боюсь, – прошипела она, невольно передёрнув плечами. – Все боятся смерти.

– Я не боюсь. Никогда не понимал – чего бояться? Смерть же по сути своей – ничто. Став ничем, ничего не чувствуешь. Даже не поймёшь, что мертв. Всё просто закончится в один миг. А несколько секунд страха перетерпеть как-нибудь можно. По-крайней мере, всем, кто когда-либо жил, сделать это придётся. Думаешь, ты исключение, малышка?

– Прекратите! – взмолилась Лейла, которую подобные аргументы ничуть не утешали.

– Ты веришь байкам о загробном мире? Веришь в рай или ад? Веришь, что если будешь хорошей девочкой, то будешь в белом сидеть под зелёным деревом и играть на лютне? А если станешь плохой, то полетишь на чёрных крыльях в красное небо? По мне, так второе интереснее и приятнее. Люблю движения и яркие краски. Но, полагаю, после того, как вдохнёшь в последний раз, это и будет – последний раз. Просто сдохнешь и всё. Там ничего нет, Лейла. Ни-че-го! Ни красного, ни зелёного; ни ада, ни рая; ни ангелов, ни демонов. Когда ты мёртв, ты просто мёртв. Так что не имеет смысла в этом мире быть добрым и бороться со злом. Нужно просто брать что можешь, если хочешь. Ни кара, ни награда никого из нас не ждёт.

– Если бы это было так, призраков бы не существовало.

– Призраков рождает память или воображения. Призраки существуют лишь для живых, а мёртвых просто нет. Так что ты права, что предпочитаешь это пережить. Смерть не страшна, но жизнь всё же чего-то да стоит. Итак, во имя сохранения своей девичьей чести ты расстаться с жизнь не готова? Я правильно тебя понял?

Его пальцы сильнее впились Лейле в руку.

– А если бы у тебя была возможность убить меня, лишь бы избавиться от неприятной необходимости стать моей любовницей, чтобы бы ты тогда сказала?

– Это вопрос риторический? Или – предложение?

Лейла напряжённо глядела в бледное, резко очерченное лицо. Перед ней словно был холодный и безжалостный дьявол во плоти.

– Положим, предложение. Рискнёшь им воспользоваться?

О! Этот вытягивающий душу змеиный взгляд!

Она не смогла сдержать изумлённого возгласа, когда он бросил палочку прямо ей в лицо:

– Держи!

Едва успела её поймать – не хватало ещё и уронить? Ещё больше ведь оскорбится Их Темнейшество.

– Ну вот. Теперь ты вооружена и можешь попытаться избежать роли безвольной жертвы. Посмотрим, как оно у тебя получится?

Они медленно двинулись по кругу, против часовой стрелки. Движение определяла, само собой, не Лейла.

В какую игру он играет? Что пытается доказать? Что чувствует себя в безопасности даже стоя с голыми руками против неё? Настолько её не уважает? Пытается продемонстрировать бесстрашие? Или ему действительно на всё плевать, ему нравится играть со смертью, танцуя на острие бритвы?

Способна ли она попытаться его убить? Нет, конечно, нет! Она же не убийца. Лейла никогда не убивала, если не считать того несчастного, случайно приконченного заклятием, кролика.

– Давай, не разочаруй меня, Лейла! Если в тебе есть хоть капля нашей хищной крови, ты не станешь меня щадить. А если ты всего лишь белая кудлатая овца, годящаяся на заклания, я не пощажу тебя, мой нежный жертвенный ягнёночек.

– Ты нарочно меня провоцируешь? Какого чёрта ты хочешь от меня добиться?! Что я должна сделать?!

– Решай сама. В этом суть теста. Я проверяю, на что ты способна, змейка ты или голубка. Не то, чтобы я многого ждал от сегодняшнего вечера, но всё же, мне интересно.

Что-то подсказывало Лейле, что отсутствие действия с её стороны будет воспринято им как слабость. И всё же… всё же…

– Ты так и будешь, стоять и смотреть? Это всё, что ты можешь? Ну что ж? У тебя был шанс.

Он сделал шаг вперёд и, запаниковав, Лейла швырнула в него пыточным заклинанием. Красный луч ударил ему прямо в грудь, заставляя на миг замереть, с лёгким вскриком.

Наверное, Лейла сделала что-то неправильно? Почему заклятие не подействовало? Эссус стоял напротив и тяжело дышал, а губы его снова складывались в ненавистную усмешку.

– Ух ты! Не бог весть что, но хотя бы осмелилась? Три бала из пяти, моя милая. Не совсем бездарна.

– Прекратите играть со мной в кошки-мышки!

Лейла была близка к истерике.

В ответ только бездушный смех. В его глазах ни намёка на страх или уважение.

– Так, с пыточным кое-как разобрались? Но этим ты меня точно не остановишь. Как насчёт смертельного заклятия? Осмелишься? Хотя бы попытаться?

Вряд ли. У неё всё равно не выйдет.

Лейла не верила, что, даже если бы захотела, у неё что-то вышло. Но она и не хотела! На практике она никогда не видела, как производится убивающее заклятие, а теория без практики – ничто.

– Ну же, давай? Убей, – тянул Эссус насмешливо и тихо. – Убей и разом прекрати всё это.

Он улыбался.

Улыбался, чёртов гад!

Как будто его же собственная палочка не была нацелена ему в лицо? Словно не сама Лейла, не её заклятья не стоили ничего.

– Думаешь, меня впечатлит твоя дешёвая поза? – не выдержав, вспылила она. – Мы оба знаем, что сейчас ты ничем не рискуешь. У меня нет необходимых навыков. Да я едва знаю формулу!..

– Недостаточная причина для полного бездействия.

Не переставая улыбаться, Чёрный Змей сделал вперёд резкий выпад. Нападая со стремительностью настоящего аспида.

С идеальным хладнокровием Эссус с силой сжал пальцы Лейлы и те отпустили палочку, но пасть на пол она не успела – словно жонглёр он успел подхватить её прямо на лету.

– Вы знали, что я ничего не смогу вам сделать! – с лёгким презрением проговорила Лейла. – Вы ничем не рисковали… Вы порочный, расчётливый и злой…

Слова застревали в горле и словно душили Лейлу.

– Капитан Очевидность, – хмыкнул Эссус в ответ. – С твоей стороны очень невежливо говорить мне такие вещи в лицо. Опрометчиво и даже глупо.

Лейла вздрогнула всем телом, почувствовав, как он провёл пальцем по её шее, обжигая кожу прикосновением. Кровь от страха бурным потоком понеслась по венам, и она готова была поклясться – Эссус чувствовал, как частит её пульс.

Лейла подняла руку в надежде его оттолкнуть, но он покачал головой:

– Плохая идея. Ты будешь вести себя очень тихо и покорно. Поняла?

Хотелось бы верить, что это всего лишь очередная игра, что он не зайдёт слишком далеко, но в тоже время Лейла осознавала, что подобные надежды тщетны.

Оставалось только драматично кричать «Нет!», – и судорожно рыдать, цепляясь ногтями за все что попало, только Лейле такое поведение казалось глупым и унизительным, едва ли не вульгарным, но самое главное – бесполезным. Плакать и умолять, когда надежды умолить нет, она точно не будет. Сопротивление бесполезно и приведёт лишь к большим унижениям, возможно, через побои. Или затянет эту отвратительную игру на большее время.

Что ж? Если остаётся лишь сцепить зубы и просто пройти через это, придётся так и сделать.

Его пальцы легко очертили девичью грудь, никогда не знавшую мужской ласки всерьёз. Поначалу касание было едва ощутимым через платье, потом пальцы Эссуса стали настойчивее играть с сосками.

– Это отвратительно! – передёрнулась Лейла. – Вы мне даже не в отцы, а в дедушки годитесь! Вы ещё зарождение этого века помните! Как вы можете?!

– О, да, я старый древний маразматик, но ещё многое и отлично могу, – ухмыльнулся он. – Что может помешать делать с тобой всё, что захочу? Может быть, твой женишок, которого ты себе подыскала, попытается мне помешать, заявив о своих правах? Не думаю. Так что будем считать – ты моя.

– Никакая я не ваша!

– Конечно, моя.

Лейла протестующе вскрикнула, когда его пальцы сжали на плечах платье и резко потянули вниз, разрывая швы, обнажая её почти до пояса.

Инстинктивно прижав руки к груди, она попыталась одновременно и прикрыться, и не дать разорванному платью упасть.

Эссус издал смешок, наблюдая за её жалкими попытками и, вызывающе глядя в глаза, насмешливо, даже жёстко, словно одновременно подначивая начать сопротивление и предостерегая от него, медленно спускал платье, обнажая сначала плечи, потом грудь, пока мягкие холмики не оказались полностью открыты взгляду.

Лейла чувствовала его взгляд так, будто тот был калёным железом, оставляющим на коже огненные отметины.

Из всех людей на земле об Эссусе Нахшироне, как о своём первом мужчине, она думала в последнюю очередь.

Любая девушка мечтает о том, чтобы это произошло с тем, кого она любит, к кому испытывает хотя бы толику нежности, хоть немного доверия.

А Чёрный Змей? Да разве можно доверять мерзким, скользким рептилиям?

Он склонился ниже, так, что Лейла ощутила его дыхание на своих губах.

В его взгляде не было ни любви, ни нежности, по-настоящему не было даже вожделения. Всё происходящее для него было всего лишь способом в очередной раз утвердить свою власть, укрепить авторитет, потешить самолюбие.

Его рука опустилась, касаясь её живота, но не остановилась, а продолжила опускаться ещё ниже, пока не коснулись её… там.