Текст книги ""Фантастика 2025-5". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Анджей Ясинский

Соавторы: Василий Горъ,Екатерина Оленева,Олли Бонс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 349 страниц)

– Раньше не приходилось. Честно говоря, не знаю, – с сомнением протянула она.

– Ну вот как раз потренируешься и узнаешь.

Лицо у парня было рябое, перекошенное от боли, и мокрое, то ли от солёных морских брызг, то ли от слёз.

– Я сам о нём позабочусь. Не тревожьтесь, госпожа, – услужливо пророкотал Ярвуд.

Ух, ты! Уже – госпожа? Ну надо же?

Гриндейл встал у входа, скрестив руки на груди и привалившись к притолоке плечом. Вид у него был откровенно мечтательный, будто мыслями он был далеко не здесь. Зато взгляд цепкий и колючий. Очень даже во всё включённый.

– Как все прошло? – поинтересовался Рекс у парней.

– Гладко, как по маслу, – Вард налил кружку воды и залпом осушил её. – Церберы в одночасье растворились прямо в воздухе. Клянусь дьяволом, я такого никогда в жизни не видел! Они не улетели, не разбежались, не отступили, а попросту исчезли! В тюрьме к такому оказались не готовы. Забегали, запрыгали, засуетились. Наше слаженное и спланированное нападение довершило дело.

Вард засмеялся, обнажая ровные, пусть и слегка пожелтевшие от табака зубы.

– Уверен, когда они станут докладывать в Министерство о сегодняшнем инциденте, наши единицы превратится в непобедимые сотни!

Губы Люка Гриндейла тоже сложились в саркастичную улыбку.

– Так они там – что? – приподнял аристократические брови Рекс. – Даже не защищались?

– Клянусь памятью матери, накануне в Академии опасности было больше. Эти идиоты слишком привыкли полагаться на несокрушимость Церберов и охранных заклятий. Эссус прав и власть сгнила к чертям. Да она теперь просто ждёт не дождётся, когда же явится кто-то достаточно смелый и дерзкий, чтобы взять её!

Глава 26. Лиссандр Майлз

– Идиоты, – констатировал Эссус перешагнув порог рубки. – Вы все идиоты.

Люди непонимающе, с испугом уставились на своего лидера. Тот в ответ лишь пожал плечами:

– Здесь очень тесно. Никому не пришло в голову применить расширяющие чары?

– Позволь мне, мой друг? – вкрадчиво протянул следующий за Змеем светловолосый высокий мужчина в тюремной робе.

– Да конечно! С чего бы нет? – отмахнулся Змей.

Небрежный взмах палочки и пространство расширилось, стало заметно просторней.

Не угадать во вновь прибывшем будущего свёкра Лисандра Майлза было очень сложно, если не невозможно – Дэйв был его точной копией папочки. Разве что оригинал был чуть ярче?

Красота Майлза-старшего ослепляла, от неё дух захватывало. И это в тюремной-то робе. Но даже она не была способна испортить впечатление.

– Садись, Лис, – любезно бросил ему через плечо Эссус, – как любит говорить мой друг Вард: «В ногах правды нет».

Ледяной тон Змея противоречил показной любезности его слов. Однако Майлз-старший воспользовался разрешением, устало опускаясь на стул.

– Могу я спросить, как поживают мои жена и сын? – светским тоном поинтересовался Лисандр.

– Все вопросы о твоей семье, мой друг, обсудим позже.

Мужчина хотел что-то добавить, но Змей предостерегающе поднял руку:

– Я же сказал – потом. Лучше, если без свидетелей, верно?

– Мой друг, – склонил светлую голову Майлз-старший, – я всегда к вашим услугам. Особенно теперь, когда обязан вам ещё и свободой.

– Хватит уже лицемерить, – устало махнул рукой Эссус. – Кто бы только знал, как я устал от всего этого дружеского подобострастного-лицемерного вранья? Искренность – воистину ценнейший подарок в жизни, но это не то, чего можно требовать от Майлзов. Увы! Но тебе это так же чуждо, как как мне – милосердие и прощение.

На бледных скулах Лисандра Майлза загорелись яркие пятна:

– Я слышал, ты заставил моего сына расплатиться за мои ошибки и наши с тобой разногласия? Это правда?

Когда Лисандр поднял взгляд, ничего близко похожего на дружеское тепло или раболепия, подчинённого в них не было. Ледяная и холодная душа, расчётливый ум отражался в этих острых глазах.

Не требовалось обладать сверхинтуицией, чтобы понять этот человек может быть опасным врагом. И что вряд ли к Чёрному Змею он настроен дружески. Эссус этого не понимает? Переоценивает свои возможности? Или вполне сознательно играет с огнём?

– Я? При чём здесь я? – неприятно засмеялся Змей. – Это Люку Гриндейлу очень понравился твой малыш Дэйв, это с ним они поладили. Такой белокурый, нежный… голубок. Я не мешал. Я же этим двоим не нянька?

Лейла замерла в своём гамаке, старательно глядя в пол и стараясь переварить очередную порцию информации. Дэйв утверждал, что Эссус и сам с ним был близком? Кто тут врёт? Кто – недоговаривает или преувеличивает? И как же она от всего этого устала! Как бы ей хотелось вернуться в свой маленький, невинный мирок! Но – увы! Это невозможно. Как и невозможно снова стать девственницей. Что случилось, то случилось, время вспять не повернуть, и река всегда течёт только в одном направлении.

Майлз-старший не отрываясь смотрел в глаза Змею. Гневно и молча.

Наконец словно выдавил из себя слова:

– Вы, должно быть шутите, милорд?

Жестокая улыбка продолжала играть на губах Эссуса, в глазах горело злое алое пламя.

– У меня, ты знаешь, весьма специфичное чувство юмора, Лисандр. Будь я в себе меньше уверен, мог бы даже подумать, что мои шутки не смешные?

– Если вы сейчас сказали правду, могу лишь заметить, что ваша жестокость не просто бесчеловечна – она бессмысленна и необъяснима. Что вы делаете? Зачем превращать преданных друзей и сторонников в непримиримых врагов?

– Ты хочешь стать моим непримиримым врагом, Лисандр?

Мужчина пожал широкими плечами:

– Я не хочу, но у меня только один сын. Какой отец потерпит, что с его ребёнком играют, как с игрушкой из секс-шопа?

Все стихли в тревожном ожидании глядя на Чёрного Змея и его взбунтовавшегося друга.

Эссус неторопливо приблизился к Майлзу-старшему, положив руку на плечо, тихонько сжал его:

– Всегда подозревал, что ты обладаешь опасным даром красноречия, – ухмыльнулся он. – Осторожней на поворотах, красавчик!

– Ты меня явно с кем-то путаешь, Эссус. И кто из нас двоих больший красавчик, большой вопрос.

Обстановка явно накалялась.

Лейла не желала больше ничего слышать. В тесной рубке стало нечем дышать и дёрнув ручку двери, она вышла, не желая знать, чем завершится ссора. Ничем хорошим она закончиться не могла. Лисандр напрасно пытался кусаться – и его сын, и его жена, и его состояние, в конце концов, сама его жизнь находится в руках Змей. Ему, как и всем остальным, не останется ничего иного, как покориться.

Снаружи её встретили темнота и холод. Ветер отвешивал пощёчину за пощёчиной, осыпая все вокруг множеством водяных, соленых брызг, фонтаном взлетающих то справа, то слева. Потоки воды с грохотом растекались по палубе, превращались в мириады капель на ветровом стекле рубки.

Глаза Лейлы расширились от ужаса, когда перед носом яхты, упираясь в поднебесье, поднялся пенный гребень исполинской волны. Секунда! И потоки воды с невероятной силой обрушились на неё, превратив мир в холодный непроницаемый мрак, из которого куда-то исчез воздух.

Когда волна откатилась, Лейла, дрожа и цепляясь за снасти, принялась пробираться к середине яхты, намереваясь вернуться в укрытие, которое так неосмотрительно покинула, но судно прыгало с гребня на гребень, словно взбесившийся скакун, в ушах стоял неистовый вой ветра и продвигаться было чертовски тяжело.

– Какого дьявола ты творишь?

Эссус вынырнул из вставшего на дыбы мрака, словно всесильный демон, способный управлять даже штормом.

– В рубке было жарко! – отвечая ему, силилась перекричать вой бури Лейла.

– Надеюсь, хорошо проветрилась? – засмеялся Змей. – Держись!

Яхту завертело и закрутило – «Красотка» стонала, море ревело. Молнии одна за другой секли небо, и при их свете беснующееся водное пространство казалось ещё более грозным.

А Эссус лишь хохотал:

– Тебе, я вижу, не по нраву отношения Гриндейла и твоего жениха? Увы! Но уже ничего не изменишь. Всё случилось до того, как ты так неосторожно выбрала сладкого блондинчика себе жениха…

– Гриндейла? Мне не по нраву, что ты сам с ним спишь!

– Чего?! Кто тебе сказал такую чушь, золотко?

– Дэйв и сказал, – призналась Лейла и лишь потом пришло дурное осознание, что своими откровениями она его сейчас, возможно, подставляет.

– Ты права! На яхте и правда жарко!

– Что?!.. О, нет! – простонала Лейла, аккурат перед тем, как их рывком вышвырнуло из той реальности, где были волны и ветер, и перенесло на узкую тропинку, озаренную холодным лунным светом, к кованым воротам.

Это был не Призрачный Дом, и даже не Змеиный Коттедж.

– Нанесём ответный визит вежливости высокородным Майзлом, – отбросил мокрую косу за спину Змей и постучал кулаком в кованые ворота.

Те не замедлили перед ним отвориться.

Красивый особняк вырос прямо из темноты. Под ногами захрустел гравий.

Лейла не сразу поняла, что остальные переместились к особняку вместе с ними или, возможно, следом. Лишь когда Розамунда, материализовавшись перед ними, рванулась к одной из безликих фигур, в темноте совершенно одинаковых, бог весть каким образом узнав мужа, осознала, что они все покинули яхту.

На краткое мгновение супруги Майлз сошлись в тесном объятии. Потом Лисандр отшатнулся от жены, взгляд его заметался между другими лицами в надежде увидеть сына. Как не старался мужчина владеть собой, его горделивые черты выражали тревогу.

– Войдём в дом. Нам всем стоит передохнуть и привести себя в порядок, друзья мои, – раздался обманчиво-ласковый голос Чёрного Змея. – А потом всех жду в моём Доме Призраков.

Полумрак скрадывал истинное богатство дома, но даже тьме оказалось не под силу полностью изгладить впечатление, что неизменно производит богатство в сочетании с тонким вкусом. Каждая ступенька, каждая гардина, каждый угол свидетельствовали о том, с какой душой и любовью хозяева обустраивали своё жилище.

Следуя за миссис Майлз, Лейла вошла в комнату с выложенным мозаичным полом. Около алькова горел ночник, хотя в нем и не было необходимости. Лунный свет, проникая в комнату через большие окна, скользил в самую глубину спальни, выбеливая обшитые кружевами простыни на кровати. Они напоминали белую пену.

– Отдыхай. Спокойной тебе ночи, дорогая, – с улыбкой произнесла Розамунда. – Ты заслужила отдых.

Оставшись в одиночестве, Лейла медленно подошла к застекленной двери, ведущей на балкон. Кушетка манила присесть и полюбоваться великолепным пейзажем, открывающимся из окон. Ничего общего со Змеиным Коттеджем, не говоря уже о мрачном Острове. Взгляд охватывал сады, блестящую гладь воды в излучине реки. Мир выглядел чарующим и удовлетворенным, будто в нем никогда не было трагедий и тьмы. И Лейла бы с радостью осталась тут навсегда, под защитой этих стен.

Раздавшийся шорох привлёк к себе её внимание – Лейла обернулась.

Прислонившись к косяку балконной двери, прямо за её спиной стоял Дэйв, скрестив руки на груди.

– Итак… вы вернулись.

– Да. Вернулись, – кивнула она. – Что ты здесь делаешь? Почему не встречаешь своего отца?

– Успеется, – хмыкнул он. – Это мой дом, Аластаир, здесь ваша змеиная магия не такая действенная. А я при желании могу проходить здесь даже сквозь стены. А что касается встречи с отцом, – Дэйв тяжело вздохнул. – Мы все не вольны в своих желаниях с тех пор, как Змей Нахширон набрал силу.

Дэйв сделал шаг вперёд:

– Разрешите присесть рядом с вами, мисс Аластаир? – насмешливо уронил он и, не дожидаясь ответа сел, облокотившись на каменную балюстраду. – Очень злишься на меня за ту ложь, что я тебе наплёл в нашу последнюю встречу?

– Так ты лгал?

– Мне так велели сказать, – скрестил он руки на груди и вытянув вперёд ноги.

– Тебе велели сказать, что ты лгал? Или ты лгал?

– Нахширон со мной не спал. Но ему нравилось, когда у него на глазах это делали другие. Как думаешь, это нормально?

– А разве я хоть раз утверждала, что он нормален?

– Но чем-то ведь он людей цепляет, да?

– Он сильный, и красивый, и уверенный в себе. Хотим мы того или нет, но такие люди всегда цепляют и царапают.

– Он тиран, рвущийся к власти. Беспощадный и жестокий. И хотя мы с тобой по стечению обстоятельств сейчас здесь, глупо закрывать глаза на то, что мы на неправильной стороне.

Они оба помолчали, любуясь речушкой, в ночи похожей на узкую ленточку.

– Ты видела моего отца? – тихо спросил Дэйв.

Лейла кивнула.

– С ним всё в порядке? Он не ранен? Он как-то странно повёл со мной при встрече.

– Первым делом Эссус сообщил твоему отцу о… о ваших взаимоотношениях с Гриндейлом. Твой отец, сам понимаешь, был не в восторге.

И без того тонкие черты Дэйва ещё сильнее истончились.

– Как мило с его стороны! – безликим, тусклым голосом выговорил он. –Скажи, ты им довольна?

– Довольна?.. Ты о чём сейчас?

На скулах Майлза-младшего вспыхнули алые пятна.

– Чёрный Змей изобретательная личность. Даже и не представляешь – насколько. Недаром же эта маньячка Медора пребывает от него в таком бурном восторге! Тебе, видимо, тоже понравилось?

– Хватит! Не хочу я тебя слушать. Убирайся!

Дэйв поднялся. Он просто стоял и просто смотрел, но сколько бессильной ненависти было в ледяных светло-серых глазах-льдинках, что Лейла поежилась.

– Это мой дом, не смей мне здесь отдавать приказы. Это. Мой. Дом. Эти стены пропитаны магией моего рода, стоят на нашей крови, пронизаны нашими слезами и смехом. Одного присутствия Нахширонов недостаточно, чтобы всё изменить. Твой дядюшка-любовник старается испортить всё, до чего дотронется. Он хочет уничтожить нас, как уже уничтожил других! И наводнить наше сообщество такими, как ты.

– Такими, как я? А это – какими?

– Кем бы ты себя не воображала, ты всего лишь шлюха.

– От шлюхи слышу.

Сорвавшись, он со всего маха залепил её пощёчину.

Да что же это такое? Что он себе позволяет?! От Нахширона Лейла была вынуждена это сносить, но от такого, как Дэйв, терпеть этого не собиралась:

Одним взмахом руки она отшвырнула его от себя, словно щенка – без всякой палочки, на одной злости, как на топливе.

– Никогда не смей меня бить. Никогда! Или очень горько об этом пожалеешь, – она говорила тихо, не повышая голоса, не убыстряя темпа. – Я согласилась выйти за тебя замуж, чтобы спасти твою жалкую жизнь. А если тебе это не по нраву, пойди, утопись. Заодно освободишь и меня от жалкой участи быть твоей женой.

– Что ты думаешь? Он всегда будет с тобой? Знаешь, сколько у него было таких, как ты? И всяких разных других? Тебе понравилось, да? Ну, ещё бы, не понравится! Взрослый, опытный мужчина!..

София вонзилась ногтями в бледную, аристократичную, ненавистную высокомерную физиономию.

Майлз даже руки не отвёл, лишь рассмеялся ей в лицо:

– Завтра ты ему прискучишь. И тогда я уже не буду таким бесполезным и никчёмным. Тогда, может быть, и я на что-нибудь сгожусь, а?

Грубо схватив её за руку, Дэйв с силой сдавил пальцы на её предплечье.

– Пусти! – зашипела Лейла, когда Дэйв, заломив ей руку, прижал девушку своим весом к стенке. – Пусти меня немедленно?

– Чтобы ты могла продолжать царапаться в своё удовольствие? Ну уж нет.

– Пусти немедленно!!!

– Повторяешься. Скучно.

Сухая ладонь зажала Лейле рот. В ответ она цапнула его, сжав зубы на его солёной, жилистой ладони.

– Ах ты маленькая гадость! Тс-с! – склонившись к её уху, насмешливо выдохнул Майлз.

Лейла с удивлением поняла, что ситуация начала его заводить и растерялась, даже испугалась, неприятно поражённая тем, что от его голоса у неё по спине побежали мурашки.

Она что, теперь так на всех реагировать будет?! Ну уже нет!

– Тише, говорю. Ты своими криками переполошишь весь дом. Прибежит твой дядюшка, мой папенька, станут читать мораль…оно нам надо?

– Шёл бы ты к Гриндейлу!

– Ага! Я к Гриндейлу, ты – к Нахширону. Ещё успеем, милая моя невестушка.

– Пошел ты!..

– Я, конечно, не так хорош, как твой первый любовник, но я твой будущий муж. И быть может, тоже на что-нибудь сгожусь?

– Да у тебя на меня не встанет! – грубо засмеялась Лейла, с вызовом глядя на горе-жениха. – Я ж не мальчик!

– А это мы сейчас и проверим, – с улыбкой проговорил он.

Тонкие длинные пальцы ласкали её грудь нежно и мягко, совсем иначе, чем это делал Эссус. И Лейла разозлилась на себя за то, что его ласка нашла отклик в её теле. Хотелось закрыть глаза, а любопытство подстёгивало узнать, какого это – пережить тоже самое с другим мужчиной? Так же волнительно и сладко, как с Эссусом?

Но при одной мысли о том, что её тело может точно так же отзываться на ласки любого мужчины, как он реагировала на прикосновения Эссуса, её вдруг охватило острое отвращение, смывшее всё очарование момента.

Ладно бы она любила Дэйва, или он хотя бы ей нравился – тогда бы опыт имел смысл, но ей хватит одного мужчины без любви.

Да, Эссуса она тоже не любила. И он взял её силой и силой заставлял чувствовать то, что она чувствовать поначалу не хотела, но идти вразнос на поводу у самых низких своих инстинктов Лейла не хотела. Её воспитывали во вполне традиционных ценностях, и эти ценности были просты – единовременно у женщины должен быть лишь один мужчина.

– Опомнись, глупец! – оттолкнула парня от себя Лейла, оправляя на себе одежду. – Я не строю иллюзий, я для Змея всего лишь игрушка. Но такие, как он, своими игрушками делиться не любят. Не уверена, что хочу смотреть на то как он заставит тебя сожрать своим же яйца. И, хотя, в переносном смысле это, возможно, уже случилось, давай не будем дёргать тигра за усы? Лучше спустись вниз, Дэйв, и отпразднуй вместе со всеми возвращение своего отца.

Окатив её презрительным и в тоже время горячим взглядом, Дэйв отступил:

– Когда-нибудь у тебя не будем возможности бесцеремонно выставлять меня за порог, Аластаир. И тогда мы непременно продолжим.

– Жизнь длинная, – пожала плечами Лейла. – В ней всё может случиться.

Глава 27. Учитель и ученица

Утро постучалось в комнату яркими лучами, и Лейла сладко потянулась, радостно предвкушая новый день, но в следующую же секунду ощущение счастья смыло воспоминаниями о том, во что теперь превратилась её жизнь, явилась мысль о запутанных отношениях с Эссусом и Дэйвом, и если солнце осталось по-прежнему светить ярко, то радость разом как-то померкла.

Спускаясь по широкой лестнице, на которой могли бы при желании разъехаться два автомобиля, Лейла поймала себя на мысли, что какая-то часть её все равно никак не может поверить в происходящее. Случись победить Министерству, её ведь уничтожат вместе со всеми Змейками? Вряд ли кто-то станет разбираться в нюансах? Жизненный водоворот стремительно затягивал Лейлу в чужие интриги; боль, преступления и тайны как волны смыкались над головой, грозя утопить.

Заняв место за столом, она привычно обежала глазами комнату. Светлые волосы Майлзов выделялись ярким, притягивающим взгляд пятном на общем чёрном фоне. Взгляд невольно задерживался на бледных пальцах Лисандра, сидящего напротив неё. Отец, в отличие от сына, любил носить на руках украшения. Пальцы Майлза-старшего были унизаны перстнями, отягощенными каменьями. Розамунда сидела по правую руку от мужа. В белом платье, с живыми орхидеями в волосах она как никогда раньше походила на дух – воздушную сильфиду. Женщине невозможно было дать больше двадцати пяти, если не смотреть в глаза – те как раз честно выдавали не только возраст, но и все беды, горести и печали, через которые той пришлось пройти в последние месяцы.

Отовсюду слышался звон бокалов, лязганье столовых приборов.

Дорогой дядюшка Эссус сидел на возвышении, на темно-зелёном кресле с высокой спинкой. «Как на троне», – невольно пронеслось в голове.

Как всегда, рядом с Чёрным Змеем находилась Медора. Волосы её спадали свободной и буйной, как её темперамент, волной. Открытый бюст в сочетании с ярко-алой помадой смотрелся откровенно вульгарно. И вообще, Лейла предпочла бы век её не видеть – как максимум, ну, а как минимум – не видеть, как можно дольше.

Когда в небольшую дверь за лестницей стремительно вошёл невысокий, полный, похожий на крысу человечек, все разговоры резко оборвались.

– Милорд, прошу вас, – в панике зашептал человечек, склоняя голову. – Сам Министр Магии на связи!

Лицо Эссуса некрасиво исказила кривая улыбка:

– Какая великая честь для нас, господа! С нами желает беседовать сам Министр Магии – лично!

Послышались подобострастные приглушенные смешки.

– Держу пари, наши вчерашние действия по возвращению наших несчастных товарищей из неволи, кажется, произвели должное впечатление? – промокнув и без того чистые губы салфеткой Чёрный Змей поднялся из-за стола и вышел.

День тянулся медленно. Никаких новостей о беседе с министром не было.

Устав изнемогать от скуки и нетерпения, Лейла вышла в сад, побродить по закоулкам, тропинкам и беседкам, подышать свежим воздухом. Она не уставала восхищаться ажурной прелестью построек, естественной нежностью и прелестью цветов. Дом Майлзов, по её мнению, мог выдержать сравнение с Трианоном или даже самим Версалем.

За обедом выяснилось, что Змей не в духе. Видимо, разговор прошел не так гладко, как ему бы хотелось.

–Что потребовалось от нас министру, милорд? – осмелилась озвучить Медора терзающий всех их вопрос.

Против ожидания, Змей молвил «человеческим» голосом, лишь слегка сдобрив его легким шипением:

– Хотел засвидетельствовать своё почтение, которое невозможно не питать к такому великому магу, как я. Клянусь дьяволом, ему придется уважать меня ещё больше! И это случится быстрее, чем он опасается.

– Не сомневаюсь в вас, мой господин, – довольно заулыбалась Медора.

– Жаль, что придется столкнуться с ним на узкой дорожке, – задумчиво уронил Вард, теребя сережку в ухе. – В своё время он мне нравился. Правда, тогда он ещё был обыкновенным воякой. Власть, как известно, портит людей.

– Хэйс? Майлз? – хмуро окликнул Эссус. – Вы проверили защитные барьеры вокруг дома? Они надёжны?

– Все сделано, – растягивая слова, сообщил Лисандр. – Головы защитный круг никому не оторвет, но сунешься – рук лишишься наверняка.

– Все те же нелепые соображения туманной гуманности, друг мой? По мне, так незваный гость без головы смотрится куда лучше, чем без рук. Но это твой дом, тебе и решать. Итак, друзья мои, напомню, правила здесь остаются теми же, что и всегда: телепортироваться сюда можно только по вызову, – Змей выразительно постучал пальцами по левому предплечью. – Отсюда – только через лично мною выстроенный портал в моем личном кабинете.

Покидая комнату после обеда, Лейла отметила, что Майлзы остались сидеть за столом, видимо, рассчитывая на аудиенцию. Она снова принялась бесцельно бродить по комнатам в надежде отыскать хоть что-нибудь интересное, какое-нибудь занятие.

Из окон открывались различные виды. То фасад поместья, то вымощенная плитами дорожка, украшенная вазами с цветами, то огромная поляна с причудливо постриженными деревьями, около которых безмятежно вышагивали белые павлины.

Прискучив, девушка решила изучить содержимое книжных шкафов, но книжные полки оказались заперты. Использовать Отворяющее Заклятие она не решилась. От вопиющего акта вандализма удерживало не столько воспитание, сколько опасения, что книги могут оказаться опасными в прямом смысле слова.

Стрелки на часах двигалась медленно. Очень медленно. Томительно медленно.

Миновав несколько больших залов на первом этаже, уже знакомый холл с мозаичным полом и широкой лестницей, Лейла нырнула в небольшую дверцу, спрятанную за одной из мраморных статуй, где обнаружилась очень узкая лестница.

Преодолев несколько пролетов, она вышла на площадку четвертого этажа. Повсюду здесь витал острый запах горьких зелий, красноречиво свидетельствующий о роде деятельности хозяина этого крыла.

Сгорая от любопытства, подстегиваемая скукой и уверенностью, что все сейчас заняты своим делом и не смогут ей помешать, Лейла потянула за ручку двери, ведущую в лабораторию.

Половину комнаты занимал застеклённый стеллаж, забитый книгами и отвратительными на вид вещами, судя по всему, ингредиентами для приготовления зелий.

Перед стеллажами стояли два огромных стола: один рабочий, второй – письменный. Оба в данный момент были пусты.

А чего, собственно, она ожидала? Что хозяин лаборатории станет держать свои тайны на виду?

Но так хотелось, пусть хоть одним глазком, взглянуть на тайну…

Начало загадки для малыша

В воротах за поворотом.

В щелочку смотрит он, не дыша.

Тихо гадая: «А что там?»…

– Что-то ищете, мисс Аластаир?

Лейла с ужасом выпрямилась, отчаянно стыдясь собственного любопытства.

– Я спросил, что вы делаете в моей лаборатории? – все так же тихо прозвучал голос профессора Хэйса.

– Простите, но я не знала, что это ваша лаборатория. Я думала, что…

– Что?

– Что это просто комната, – Лейла углубилась в созерцание трещины на столе.

Раздался шорох мантии. Профессор Хэйс опустился в кресло, тем самым попадая в поле зрения девушки.

– Вы считаете такие объяснения достаточными?

– Других у меня нет, сэр.

– У особ, вроде вас, их никогда не бывает.

Хэйс перевёл взгляд, уставившись в камин, и какое-то время наблюдал остывшие угли, почти не шевелясь. Наконец с его уст слетел вздох:

– Подтверждения каким из ваших девичьих грез вы надеялись отыскать в моей бедной лачуге?

– Я ничего конкретного не искала!

Брови Хэйса выразительно приподнялись.

– Я уже сказала, что… вы…

Лейла сделала несколько шагов, удаляясь от стола, за которым пряталась и словно бы отступая.

– Вы не понимаете…

– Разумеется, – кивнул Хэйс, – разумеется не понимаю. Вы и сами-то вряд ли понимаете себя, не так ли?

Черные глаза профессора выражали презрительную жалость.

– Простите, пожалуйста. Я поступила, легкомысленно, но…

– Никаких «но», мисс. В том мире, в котором вам предстоит существовать, легкомыслие жестоко карается.

–Я просто хотела узнать что-то новое. Что в этом плохого? Да и что я могу найти в вашей лаборатории, кроме зелий?

– Зелья зельям рознь. Уверяю вас, от тех, что хранятся под моим чутким руководством лучше держаться подальше легкомысленным блондинкам вроде вас.

– Я вовсе не легкомысленная блондинка!

Лицо Хэйса сделалось неподвижным. Уголок губ приподнялся, а взгляд чёрных глаз был весьма выразителен:

– Как скажите… госпожа.

Лейла густо покраснела.

– Я не… – начала она. – Вы упрекаете меня в том, что с вашим Господином я была слишком любезна?

– Упрекаю? – приподнял он бровь. – Любезна?.. Мисс Аластаир, ваше остроумие упоительно.

Какое-то время профессор и его студентка мерялись взглядами. Потом Лейла вдруг спросила:

– Почему вы примкнули к Чёрному Змею? Вы кажетесь умным и порядочным человеком. Что могло привлечь такого как вы к такому, как он?

– А что привело вас?

– Трусость, наверное, – пожала девушка плечами. – Я не нахожу в себе силы ему противостоять, потому что слишком боюсь его и не верю в свои силы. А теперь ваша очередь отвечать.

– Разве? С чего бы? Может быть, мы играем в какую-то игру, правил которых я не знаю?

Профессор Хэйс пожал плечами и добавил:

– Уж не знаю, каких откровений вы о меня ждете, но, уверяю вас, они не способны улучшить моей репутации в ваших глазах.

Лейла сжала руки в кулаки:

– Что заставляет вас подчиняться этому зверю? Идти за ним? Слушаться его? Любовь к нему? Или страх перед ним?

– Этот вопрос логичен в вашем случае. В моём – не то и не другое. – холодно прозвучало в ответ. – Мой выбор осознанный и вполне добровольный. Я выбрал мрак потому, что это кажется мне интересным.

– Интересным?!

– Временами.

– Но грязь далеко не тот предмет, что способен надолго приковывать к себе внимание такого интеллектуала, как вы, мне так кажется?

– Вы мне льстите. Я же не склонен к философским рассуждениям. Всего доброго. Дверь прямо за вашей спиной.

Как всегда, в словах профессора не было прямого оскорбления. Как всегда, Лейла почувствовала себя так ужасно, как если бы появилась в обществе изысканно одетых людей, на великосветском приёме – голой.

– За что вы меня презираете? – вскинула она подбородок вверх.

– Презираю? С чего вы это взяли, мисс Аластаир? Уверяю вас, вы ошибаетесь – я не беру на себя труда презирать вас. Мне вы попросту безразличны. А теперь подите же, наконец, вон. И не появляйтесь больше в моей лаборатории. Здесь слишком много ядовитых миазмов, которые могут быть опасными для вашего неокрепшего организма.

– Как прикажете, профессор, – ядовито отозвалась Лейла. – Сегодня вы, по всей видимости, не желаете предаваться долгим беседам?

– Никогда этого не желал. Хотите сказать, что сожалеете об этом? – с усмешкой парировал учитель.

От его тона у Лейла отчего не только зарделись щеки, но и запылали уши.

– Вы… вы ужасный человек!

– Если это вас утешит, – отвесил Хэйс насмешливый поклон.