Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 96 (всего у книги 346 страниц)

Вопрос всех нешуточно озадачил. Поднялось обсуждение, в результате которого вытолкнули одного крепкого и на вид не запойного мужика. Он, один из немногих, пришёл сам, вытаскивать из объятий зелёного змия не потребовалось.

– Ну, я буду, – буркнул мужик, исподлобья глядя на меня.

– В смысле, «буду»? – сдвинул брови я. – Мы тут не в дочки-матери играем. Если ты староста – с тебя спрос. А ты – отвечай.

– Ну, спрашивай, – отважно сказал мужик.

– Звать-то тебя как?

– Кузьмою.

– Лады, Кузьма, веди в свою избу, там побеседуем. Остальные – вот вам Тихоныч. К нему по одному подходите и отвечаете всё, что спросит. Для начала проведём инвентаризацию.

Подумав, я сказал Захару:

– Ты с Тихонычем останься. Мало ли, чего учудят. Кто с синькой дружит, тот с головой не в ладах бывает.

– Понял, – кивнул Захар и положил руку на эфес меча.

– Только не жести без необходимости.

– Да всё хорошо будет, Владимир. Я ж понимаючи.

Кивнув, я отправился с Кузьмой в его избу.

Изба, к слову, оказалась приличной. Видно было, и что мужик в доме не для галочки нарисован, и что хозяйка имеется. Чистенько, приятно, занавески на окнах. Красный угол с иконами украшен вышивками, всё как полагается.

Жена Кузьмы обнаружилась тут же. Женщина лет сорока, в сравнении с остальными жительницами деревни – прям эталон ухоженности. Из-под цветастого платка ни одна волосинка не выбивалась. Поздоровалась вежливо, чайку сообразила моментально. И даже, кажется, обрадовалась, когда Кузьма ворчливо представил меня, как хозяина.

– Ну, рассказывай, Кузьма, – сказал я, полив кренделёк мёдом. – Почему на подведомственной территории такой бардак творится?

– Да не староста я, – поморщился Кузьма и зло отодвинул от себя чашку. – Староста два года назад помер от синьки. Нового так и не выбрали – кому он тут упал, когда никто дальше стакана не видит.

– Ну, тебя народ всё же выбрал. Значит, доверяют.

– Доверяют! – хохотнул Кузьма. – Я ж один на всю деревню работаю. Как занимать – ко мне. Как сделать чего – ко мне. Как яичек из курятника наворовать – обратно ко мне. А как спрашивать приехали – кого вперёд вытолкнуть? Ну, знамо дело!

Видно было, что накипело у мужика – дальше некуда. Это прям радовало. Как это умные люди говорят – не стоит село без праведника. Вот, есть праведник – значит, и село стоять будет. Вытянем.

– В честь чего запились-то?

– А в честь того, что руки твёрдой не было! – рявкнул вдруг Кузьма, глядя на меня с лютой злобой. – Кто б спрашивал с народа, да в узде держал! А на нас как рукой махнули – так и покатилось всё.

– Ну, ты-то не покатился. – Я отхлебнул чаю. – А остальные почему так дружно оскотинились?

– А человек – такая свинья, что всегда грязи найдёт.

– Ясно, – вздохнул я. – Ну, что сказать. Господь услышал твои молитвы. Твёрдую руку я вам обеспечу. Хозяйство поднимать будем. Догоним и перегоним Америку.

– Это где ж такая – Америка?

– Отсюда не видать, – сказал я и немного загрустил, вспомнив о том, что догнать и перегнать Америку труда особого не составит. Если верить слухам, то вся та Америка где-то на индейцах Майя и закончилась, когда звёзды упали.

Ну, про индейцев это уже я сам додумал, конечно. Однако Смоленск был не последним городом в России, Петербург и Москва довольно близко. И если бы были какие-то контакты с заокеанским материком – об этом кто-то бы знал. А слухи ходили только о том, что везде, кроме России, твари взяли верх.

Ну, разве что Китай вроде бы держался. Этих там столько было, что среди них, должно быть, и охотников вышло немало – чисто арифметически. Вот и встали насмерть, отстояли себя.

Однако Китай был далеко, а Обрадово – вот оно. И в дерьмо оно скатилось само по себе, без помощи тварей. Ну, то есть, я думал так поначалу. Пока жена Кузьмы не подала вдруг голос.

– Так это Лукерья всё. Лушка полоумная!

– Ну ты-то помолчи! – прикрикнул на жену Кузьма.

– Пусть говорит, – возразил я. – Что там за Лушка?

Почувствовав неказённое внимание, женщина приободрилась и заговорила связно и по делу:

– Лушка – это старуха, у лесу живёт, крайняя хата её. Лет десять назад пропала – всем миром искали, весь лес обошли. Ни следочка. А потом, через год, вернулась. Поначалу говорить не могла – только выла, навроде волка. Попа звали, побрызгал он её водичкой, молитву прочёл – и вроде отпустило. Но так и не рассказала, где была.

– Очень интересно, – кивнул я. – А при чём тут наши бараны?

– А при том, что как раз о ту пору народ запиваться-то и начал! Лушка всё дома сиднем сидит, только по ночам иногда в лес шастает. Слух и пошёл, что ведунья она. Народ к ней потянулся – ну, знамо дело: хворь отшептать, присушить, на урожай. И вроде бы помогала всем. Да только каждый, кто к ней ходил – за водку потом хватался. Вот.

– Глупость всё и бабкины сказки, – пробурчал Кузьма. – Загуляла Лушка, только и делов.

– Старуха – загуляла? – удивился я.

Тут Кузьма смутился и отвернулся, а его жена, напротив, повысила голос:

– Так то она сейчас – старуха! А тогда, как пропала – пусть не девка была, вдова. Но мужики на неё ещё ого-го как заглядывались! И вернулась тоже красавицей. А потом уже с каждым днём как будто высыхать начала. Ахнуть не успели – старуха. Ну и привыкли…

Дело было категорически нечистым. У меня аж ладонь под перчаткой зачесалась, чувствуя работу. И, как следствие, прибыль.

– На сбор Лушка выходила? – спросил я Кузьму.

– Не, – мотнул тот головой. – Она днём почитай что вообще не выходит.

– Ясно. – Я допил чай, поставил чашку на стол и поблагодарил хозяйку. – Ну, показывайте жилище этой вашей Лушки.

Глава 4

От халупы на краю деревни веяло какой-то хтонической жутью ещё за сто шагов. Чёрный покосившийся домик, казалось, вообще стоял не в этом мире. Глаз отказывался его воспринимать, упорно отправляя в мозг вместо постройки чёрное пятно. Приходилось постоянно всматриваться и буквально заставлять себя видеть.

Удивить меня это не удивило. Плавали уже, знаем эти штучки – морок обыкновенный. У каждого он по-своему работает. У колдунов – так, у русалок – чутка иначе. А у той твари, что засела в домике, вот эдак.

Я быстро вычислил, что Лушка могла быть только ведьмой. Никакая другая тварь не подходила.

Является ли ведьма самкой колдуна – об этом справочник тактично умалчивал. Охотники, собирающие сведения о тварях, вообще ограничивались только тем, сколько в твари костей, и как её ловчее убивать. А всяких таких тонкостей предпочитали не касаться даже шестиметровой палкой.

Про колдуна говорилось категорически, что это – человек. А ведьма проходила как условно человекоподобное существо. Может, сыграло роль пренебрежительное отношение к женщинам в принципе, а может, тот, кто составлял справочник, был не очень в теме. Но если изначальная красавица Лушка превратилась в высохшую страхоё… Страхолюдину, значит, ведьма – это примерно та же хрень, что и колдун.

– Вот, – сказал Кузьма, остановившись на порядочном расстоянии от ускользающей от взгляда халупы. – Дальше не пойду. Я к ней зашёл как-то раз днём – до сих пор передёргивает.

– А чего так?

– Да чего… В доме – шаром покати, будто и не живёт никто. Сама лежит на печи, а печь – холодная, уж бог знает сколько не топленая. Глаза открытые, пустые – не то закатились, не то в глазницах вовсе нет ничего. Глядит в потолок и не дышит. Я уж думал, померла. Ан нет – ночью вышла как ни в чём не бывало.

– Ясно, – кивнул я. – Ну, пойду посмотрю, что там за Лушка.

Был большой соблазн попросту запулить в дом Красным петухом и подождать. Но блин, не доверять же сразу, окончательно и бесповоротно, деревенским суевериям! Возьму да сожгу обычную бабу. Пусть страшную и сумасшедшую, но – человека.

Не, нафиг такие расклады. Сначала удостовериться нужно.

Я решительно зашагал к халупе. Однако дойти не успел – дверь халупы открылась, и на крыльце появилась хозяйка.

– Мать моя, женщина! – воскликнул я и остановился.

Это действительно была старуха – если можно так назвать обтянутый морщинистой кожей скелет. Длинные седые волосы, ветхое платье, больше похожее на половую тряпку, босые ноги. Руки были длинными, непропорционально туловищу – болтались ниже колен. И – очень широкие кисти, очень длинные пальцы. С длиннющими жёлтыми ногтями. При встрече с односельчанами ведьма, должно быть, накидывала на себя морок. Иначе давно бы тревогу забили. Хотя это, конечно, смотря как бухать, могли тупо не замечать ничего.

– Вечер в хату! – Я постарался быть вежливым. – У нас тут субботник, все на борьбу с зелёным змием. Дай, думаю, зайду, приглашу.

– А-а-а, охотник! – привзвизгнула Лушка. – Долгонько же ты добирался!

– Дела всё, дела, – развёл я руками. – Но как освободился – так вот, сразу.

– Ну, сейчас я тебя угощу, гостя дорогого!

И одним прыжком Лушка взлетела на крышу своей халупы.

– Звезда рулю, – прокомментировал я ситуацию, которая сделалась яснее ясного. Повернулся к Кузьме. – Захара зови, быстро! Парня, который со мной приехал! А сам – не смей сюда соваться! И в деревне скажи, чтобы не лезли.

Кузьма – слава трезвости! – сообразил быстро и исполнять начал моментально. Только пятки засверкали. А я достал из ножен свой верный меч.

– Н-н-на! – рявкнула ведьма и махнула рукой.

В меня полетела молния.

Ну, этак я и сам умею, чем бы другим удивила.

Я, впрочем, решил немного понтануться. Заставил меч засветиться и поймал молнию на клинок. По руке пробежала приятная щекотка – и на этом всё. Верное оружие не подвело.

– Что-то слабо! – крикнул я. – Давай чего поинтереснее покажи. Только подол не задирай! А то я легко возбуждаюсь, потом не отвяжешься.

Для Меча и Удара расстояние было слишком большим. И я исполнил своё первоначальное желание: скастовал Красного петуха, целясь не в ведьму, а в её дом.

Пламя в мгновение ока долетело до утлой халупы и охватило её всю. Языки огня заплясали на крыше. А ведьма завизжала от ярости.

– Владимир! Чего тут⁈ – подбежал ко мне Захар с мечом наголо.

– Ведьма, – бросил я в ответ.

– Ох, ё…

А ведьма тем временем решила показать, что она тоже не лыком шита. Подпрыгнула в воздух метра на два. Но не упала, а полетела. Как грёбаный Супермен, выставив руки перед собой, резко пошла на снижение.

– Ложись! – заорал я. И сам бросился на землю.

Буквально почувствовал, как когти твари скользнули в сантиметре от моей спины. И тут же перевернулся на эту самую спину, ловя в поле зрения летающую тварь.

Да, эта тварь летала. Чего пока не позволял себе ни один из двух встреченных мной колдунов. Причём носилась с какой-то адской скоростью. Я едва успел скастовать Удар и опередить несущуюся на нас с Захаром верную смерть.

Ведьму отшвырнуло назад, но эффекта хватило ненадолго. Встретив сопротивление, тварь только больше разъярилась. Очухавшись, мгновенно взмыла вверх – чтобы через секунду рухнуть вниз, нацелив на нас жёлтые когти.

Эту секунду я использовал, чтобы врубить Костомолку. Тварь раскатало по земле. Я подскочил к ней. Взмахнуть мечом успел. Успел даже рубануть. Но удар пришёлся в землю.

Там, где мгновение назад расстелился оставшийся от ведьмы блин, в момент удара уже ничего не было. Ведьма, на глазах обретая прежние очертания, ломанула в сторону. И снова – вверх. Движения её чуть замедлились. Но – и всё. Это был весь урон, который нанесла Костомолка.

Тварь ещё и начинающийся пожар потушить успела. Просто повернулась к своей халупе – и ту вместо огня окутали клубы пара. Я отчего-то был уверен, что после того, как пар развеется, увижу, как чёрные стены халупы покрываются инеем. Магией ведьма владела не хуже колдунов. Одни полёты чего стоят.

Новую атаку с воздуха я встретил мечом. Разрубил ведьму наискось, от плеча к бедру. Размахнулся, чтобы следующим ударом срубить башку.

Ага! Хрен там плавал. Ведьма, разрубленная надвое, потратила едва ли секунду на то, чтобы снова собраться в единое целое.

Её движения ещё немного замедлились. Вопли стали ещё яростнее. Но – и всё. Тварь тратила силы гораздо медленнее, чем я. Долго махать мечом, выматывая ведьму, однозначно не смогу. Сам закончусь быстрее. Надо менять тактику. С колдуном сработало – значит, и тут есть шанс.

В этот раз ведьма не стала бить в лобовую. Принялась наматывать над нами с Захаром круги на бреющем полёте.

Захар вдруг швырнул в неё молнией. Из амулета, ясен день – Знак у него пока не открыт. Ведьме, кажется, стало смешно. По крайней мере, звук, который издала, был похож именно на хохот. Молния из амулета – для неё это, должно быть, что-то вроде «комарик укусил». Но, тем не менее, на долю мгновения тварь отвлеклась. А может, разозлилась ещё больше и решила избавиться от раздражающих факторов побыстрее. Снова ринулась в атаку.

В это раз я разрубил её надвое по линии пояса. Две половинки ведьмы, фонтанирующие мерзкой зеленью, упали на землю передо мной. Для того, чтобы тут же начать срастаться…

Ну нет, подруга! Хватит. Надоело.

Я рявкнул Захару:

– Застынет – бей! – и начертил новый Знак.

Тот, который вытащил из обугленного библиотечного справочника. Мы с Захаром оба знали, что после того, как я применю этот знак, уже ничего не смогу сделать. Отвлекусь хоть на мгновение – ведьма тут же освободится.

– Как бить? – растерялся Захар. – Она же срастётся!

– Мечом в горло! Пригвозди к земле и держи!

Сообразил. После того, как две части ведьмы, пытающиеся срастись, застыли в странных позах на земле, Захар перехватил меч двумя руками. И вертикально вонзил в горло ведьмы.

Я отменил Знак. Бросился к скульптурной композиции «Захар, поражающий тварь». Чуть-чуть не успел. Самую малость.

Композиция пришла в движение. Ведьма вырвала из горла меч. Плеснувшая зелёная дрянь окатила Захара с головы до ног. В ту же секунду Захар вместе с мечом взлетел на полметра вверх. Упал на спину и пропахал землю спиной – отброшенный мощным ударом. О том, чтобы после такого подняться на ноги, речь уже не шла. Захар – не ведьма.

Но и ведьме на то, чтобы прирастить себе отрубленные ноги, понадобилось ещё одно мгновение. Которое я потратил на то, чтобы оказаться рядом. Взмахнул мечом и отрубил твари башку.

Отрубленный череп пнул – подальше от тела. Подскочил и пронзил его мечом насквозь.

Ведьма пыталась сопротивляться. Провалы глаз горели яростным огнём. Башка, пригвозденная мечом к земле, сдаваться не собиралась. Туловище, судорожно подёргиваясь, ползло к отрубленной башке. К туловищу частично успели прирасти ноги. Они тоже подёргивались. Так себе зрелище, слабонервным не рекомендую.

Я отдал мечу всё, что во мне оставалось. Рявкнул:

– Да сдохни ты уже!

И рванул клинок вниз, разрубая башку пополам.

Вот теперь долбануло. Семнадцать родий.

Н-да. Если такая тварюга – это всего семнадцать родий, то не хотел бы я один на один встретиться с той, в которой будут двадцать.

Правы Егор и Земляна, на таких тварей в одиночку ходить – надо быть на всю башку упоротым. Ну, или графом Владимиром Давыдовым. Этот, если разозлится, на танк с ножом попрёт – не почешется.

Я перевёл дух. И бросился к Захару.

Н-да, крепко его приложило. Доспеха-то на парне нет… Похоже, рука сломана.

Я применил Заживление. Потом – Восстановление сил.

После второго Восстановления Захар зашевелился. Открыл глаза.

– Левую руку подними.

Захар поднял руку.

– Не болит?

Захар задумался. Решил:

– Чешется.

– А. Ну, это ладно. От этого ещё никто не умер.

Захар, приподнявшись, обвёл глазами поле боя. Увидел то, что осталось от ведьмы, и горестно вздохнул.

– Опять от меня никакого толку…

– Как это – никакого? Без тебя – что бы я с ведьмой делал? Так и стоял бы до сих пор, Знак удерживал? Ждал, пока тварь в туалет попросится? На текущем ранге – ты сделал всё, что мог. И сам ухитрился в эту тварину молнией попасть, и мой приказ выполнил. Молодец.

Захар приободрился:

– Выходит, есть от меня польза?

– Конечно. Ещё какая. Кстати, о пользе. Иди-ка костями займись.

– А ты?

– А во мне проснулся исследовательский зуд.

Я устремился к хибаре ведьмы.

Про Заморозку, кстати, не угадал – изморози видно не было. Чтобы потушить пожар, ведьма применила что-то другое. Крыша и стены уже даже не дымили. Хорошая штука. Не ушатал бы ведьму – расспросил бы, где взяла.

Не то чтобы всерьёз рассчитывал найти в хибаре что-то ценное. Но после печной заслонки, обнаруженной у колдуна, полагал, что провести ревизию не помешает.

Для того, чтобы войти, понадобилось приложить усилие. Дверь, на первый взгляд выглядевшая как «плюнь – рассыплется», да ещё и обгоревшая, поддалась с трудом. Чтобы открыть, мне пришлось рвануть изо всех сил.

После чего дверь действительно рассыпалась в труху. Буквально – сорванная с петель, осела у моих ног рыжеватой горкой. По крыльцу прокатился ржавый гвоздь. Описал шляпкой дугу. Видимо, на самом деле дверь сгнила давно, а физическую и визуальную целостность сохраняла благодаря магии.

Я вошёл в хибару. Всё, как описал Кузьма: помещение выглядело абсолютно мёртвым. Если здесь когда-то и были предметы быта, сейчас не осталось ничего. Сто лет не топленая печь, стол, да лавка у стола. Вот и вся обстановка.

А посреди стола лежал камень. Обыкновенный голыш, из тех, что можно подобрать на берегу реки. Если бы здесь было хоть что-то, кроме этого камня, я бы на него и внимания не обратил. Но ничего другого не увидел. Осторожно коснулся камня.

Голыш был тёплым. То есть, скорее, хранил остатки тепла. Уже через минуту остынет и станет таким же холодным и неживым, как поверхность стола и всё, что здесь находится.

Я взял камень. Вышел из хибары, присмотрелся. На свету стало видно, что захватил его не зря. На поверхности был выцарапан какой-то знак.

Амулет? У ведьмы?

Я подошёл к Захару. Он сидел на корточках, отчищал добытые из ведьмы кости. Я протянул Захару амулет.

– Знаешь, что это?

– Охранник, – едва взглянув, равнодушно отозвался Захар. – Воров отводит. На что он тебе?

– На что мне – в данный момент вопрос десятый. Правильный вопрос – на что он ведьме?

– Ведьме⁈ – вот теперь Захар обалдел. – Это ты у неё нашёл?

– Нет, в лотерею выиграл. Ну-ка, подробнее: что делает эта штука?

– Воров отводит, – повторил Захар. – Вор глядит, к примеру, на сундук, где ценности припрятаны. И вместо того сундука гору тряпья видит. А то и другую какую… горку. Он и идёт себе мимо, не лезет. Дурная штука – этот амулет.

– Почему?

– Дорогая, а хватает всего на раз. Если вор в морок всё-таки залезет, второй раз защита уже не сработает.

– Угу. Так вот почему жители деревни видели Лушку как Лушку. И вот почему опасались подходить к её хибаре. Только Кузьма и рискнул войти – и то потому, что в край припёрло.

– Видать, поэтому. Говорю же – дурная штука.

– Ну, дурная не дурная – а людям головы морочила исправно. Ведьме, должно быть, проще было время от времени амулет подпитывать, чем постоянно морок держать. Менее энергозатратно.

Я сунул камень в карман. Пригодится. Зарядить – и вот тебе защита на чёрную дверь усадьбы. Пускай вместо этой двери изображает… ну, не кучу дерьма, конечно. Но что-нибудь придумаем. Такое, чтобы всякой интересующейся мразоте в голову не пришло туда ломиться. А то чёрт их знает – раз ни убить меня, ни уговорить не получилось, вдруг грабить попрут? Как там у ребят обстоят дела с инстинктом самосохранения – лично я без понятия.

Закончив с костями, мы с Захаром вернулись в деревню.

Вот теперь население созывать не пришлось. Сами сползлись к дому Кузьмы и толпились во дворе в ожидании. Тихоныч находился здесь же. Бросился нам навстречу.

– Изничтожили тварь, ваше сиятельство?

– Подчистую. Хибара – и та в труху рассыпалась. Так что больше вам кивать не на кого, – я обвёл собравшихся взглядом. – Жить будете по-новому.

– А ведь и правда, – прошептал кто-то в толпе. – Оно и впрямь будто задышалось легче! Верно, мужики?

Собравшиеся согласно загудели.

– А всё почему? – Тихоныч многозначительно поднял палец. – Потому, что барин у вас – охотник! Он любую тварь одолеть может. Слыхали, как эта гадина вопила?

– Слыхали! Ещё бы не слыхать.

– Вот! Она вас тут уж сколько лет изводила. Едва не вовсе человеческий облик забрала! А Владимиру Всеволодычу на неё – тьфу и растереть. Теперь поняли, дурачьё, как вам повезло?

Вот теперь «дурачьё» закивало уже искренне и с полным уважением.

* * *

– Ну что, поедем? – зевнул я.

Мы все сидели у Кузьмы в избе. После битвы с ведьмой необходимо было восполнить силы чем-то более существенным, чем чай с крендельками, и жена Кузьмы это полностью поняла. Ну а после вкусного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать. Спать же я бы предпочёл у себя дома. Хотя и там работы – непочатый край.

День сегодня уже прошёл не зря. У меня в энергетическом загашнике было тридцать девять родий. Никогда ещё Штирлиц не был так близок к рангу Десятник. Иными словами, осталось одиннадцать. То есть, одна-две удачные охоты – и я в дамках.

Увеличится запас сил, будет больше доступных знаков, плюс – появится возможность прокачать старые. Ну а дальше – надо будет искать возможность покомандовать десятком. Впрочем, с моим-то фантастическим везением вляпываться во всякие блудняки, думаю, за этим дело не станет.

– Я, с вашего, позволения, останусь, Владимир Всеволодович, – сказал Тихоныч, не поднимая головы от бумаг.

Местные добросовестно рассказали ему обо всех имеющихся ресурсах и проблемах. Вторых, разумеется, было гораздо больше, чем первых. И инвентаризация в принципе была далека от завершения. Тихоныч напоминал фаната, попавшего на склад с мерчем. У него, по-моему, аж руки тряслись. В общем, страшно было старику перечить.

– Лады, – кивнул я. – Приютит тебя кто-нибудь.

– У нас оставайтесь, – тут же предложила супруга Кузьмы. – Мы вам и поможем, ежели что.

– За тобой когда карету-то прислать? – спросил я.

Тихоныч неопределённо пожал плечами. Ему было сильно не до меня. Мы с Захаром переглянулись.

– Ладно, поехали, – сказал я. – От нас толку дальше всё равно не будет.

Захар кивнул. Мы встали, поблагодарили хозяев, попрощались с Тихонычем (впустую, он нас не услышал) и двинули к карете.

– Оживает деревенька-то, – заметил Захар.

И правда. Дня ещё не прошло, а вайб совершенно поменялся. Слышался конструктивный перестук топоров и молотков, бабы протирали окошки и вытряхивали половики. Даже, кажется, скотина стала орать бодрее, а птицы – громче петь. Хотя, может, и не кажется. Присутствие такой серьёзной твари в деревне – это тебе не хрен собачий.

– Дяденька! Дяденька!

Я уже собирался влезть в карету, когда услышал крик. И, повернув голову, увидел Любашку. Она бежала к нам, но почему-то со стороны леса. И что-то несла в ладонях.

– Ты куда несёшься, как оглашенная?

Девчонка споткнулась, чуть не упала, но выровнялась и таки добежала до меня.

– Дяденька охотник, вот! Дядя сказал вам пеледать за то, что ведьму одолели! Конфеты!

Судя по тому, каким тоном было произнесено последнее слово, конфеты были для Любаши чем-то из области волшебных сказок. Нормальное, в общем-то, состояние для деревенских ребятишек. Я уже хотел было сказать, мол, оставь себе, я сладкого не люблю, когда взгляд мой упал на её ладони.

– Ты где это взяла?

– Дядя дал, в лесу! – И девчушка сама посмотрела на свою ношу. – Ой. А были конфеты…

– Я, конечно, не специалист, но, по-моему, это конское, – сказал я.

– Конское, – подтвердил подошедший кучер. – Я-то ни с чем не спутаю.

– Брось, – сказал я. – И бегом руки мыть.

– А конфеты? – недоумевала Любаша.

– Ничего, я тебе скоро привезу таких конфет – пальчики оближешь. Настоящих.

Девчонка, обрадовавшись и мигом позабыв обо всех логических нестыковках, побежала к дому. А я повернулся к Захару и кучеру.

– И что это такое было?

Оба синхронно пожали плечами.

– Что это за добрый дяденька раздаёт детям в лесу конское дерьмо?

Захар промолчал. А кучер нерешительно сказал:

– Лешак.