Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 182 (всего у книги 346 страниц)

– Эй, ты! Чего из могилы вылез? Жопа с клыками!

Упырь, возмущённый до крайности, вскочил на ноги и навис над Неофитом. Видимо, планировал вонзить в него клыки и насосаться крови. Это старые упыри могут годами без крови жить – сухие, выдержанные. А молодым надо жрать постоянно. Ещё, небось, и гадят у себя в могиле. Фу, блин, аж думать неприятно.

В общем, Доспехи Неофиту не понадобились. Алексей подскочил сзади и избыточно сильным ударом меча снёс упырю голову.

Глава 6

Меч пролетел через шею, как сквозь воздух. Алексей, ругаясь, пошатнулся и пробежал несколько шагов между могилами, чтобы не упасть.

И в тот миг, когда ему, наверное, казалось, что уже точно не упадёт, долбанула молния. Издав тонкий всписк, Алексей повалился набок.

Неофиту в сложившейся ситуации пришлось тяжелее всех. Его окатило потоком зелени из артерий упыря. Голова упыря, слетев, треснула пацана по маковке. А в завершение он ещё и поймал в объятия падающее безголовое тело.

– Помогите! – верещал Неофит, извиваясь под нифига не лёгким дядюшкой Алексея. – Спасите! Фу!

Оклемавшийся Алексей подбежал и оттащил от пацана тушу своего родственника.

Я похлопал в ладоши.

– Молодцы, ребята. Мо-лод-цы. Ну, начнём разборы полётов с хорошего. Мы живы, тварь мертва. Результат исключительно положительный.

Ребята, даже залитый зеленью Неофит, радостно заулыбались.

– Теперь о грустном. Позволили упырю перехватить инициативу. Растерялись. Плана не имели. Хотя знали, на кого идём, и что будет. Если бы упырь напал неожиданно, оба лежали бы мёртвыми.

Улыбки померкли.

– Серьёзней надо к делу относиться, – подытожил я. – На охоту идёшь – думаешь об охоте. Видишь тварь – убиваешь тварь. Желательно раньше, чем она успеет понять, что происходит. С упырями так и вовсе шутки плохи. Впрочем, с любыми тварями шутить – такое себе. Вы на меня-то не смотрите, я шучу в рабочем режиме. С меня пример брать не надо, плохо кончите… Ладно, всё. Разбор полётов закончен. Подвиньтесь.

Когда ребята разошлись, я Красным петухом испепелил тушу упыря. Костей оказалось три. Всего-навсего.

Я кивнул на них:

– Делите меж собой, не претендую.

Не без удовлетворения заметил, что Алексей подвинул Неофиту две кости. Ну теперь прям даже совсем не стыдно становится! Отчего бы такого человека в Орден не принять. Да, охотник из него хреновый, зато человек получается вполне себе ничего. А кроме того, всегда под рукой один юнит для номинального включения в десяток, сотню, тысячу, и чего мне там ещё со временем может понадобиться.

Сзади вдруг раздалось чавканье. Я мгновенно развернулся, выставил перед собой меч. Даже сам не успел заметить, как из ножен вытащил – вот что рефлексы животворящие делают.

А увидел – Тварь. Которая стояла промеж могилок и чавкала, глядя на меня честным горящим глазом.

– Ты как тут оказалась⁈ – возмутился я. – Сказала же, что в воду не полезешь!

– Так вы дорожку ледяную оставили.

– Кгхм… Ну ладно, оставили. Было дело. И давно ты тут?

– С самого начала.

– И что делаешь?

– Жру.

– Что ты, мать твою, на кладбище-то жрёшь?

Обнаружь я, что Тварь разрыла могилу – прибил бы на месте. Ну, есть всё-таки границы, которые нельзя переступать. Но Тварь ответила:

– Блины.

– Какие ещё блины⁈ Где ты их взяла?

– Люди оставляют на могилах. Поминают.

– Тебе, что ли, оставляют⁈

– Да от них дождёшься, ага! Сама не возьму – так и помру с голодухи. Вы тут закончили, или как? Поехали домой, там горячего дают. Остывшие блины – жуткая гадость. Да и тех уже нету.

Тварь, наклонив башку, ухватила с треснувшей плошки последний блин.

* * *

На следующий день Алексей оседлал успокоившегося жеребца и погнал в Поречье, в новый оплот. Собирался примерить на себя обязанности завхоза. А я перенёсся в то же Поречье Знаком и потопал к отцу Алексея.

Сей достойный муж обнаружился не дома, из дома меня завернул дворецкий. Сказал, что их сиятельство отсутствуют, и подробно рассказал, куда идти. По обозначенному адресу находился клуб. Что такое клуб, было не очень понятно. Там собирались приличные джентльмены, читали газету, пили кофий и не только, дулись в карты и развлекались другими малоподвижными играми.

От банального кабака клуб отличался лишь тем, что туда пускали только членов клуба, которые оплачивали подписку. Я членом клуба, понятное дело, не являлся, поэтому меня вежливо попытался послать нахрен швейцар. Ну, или кто он там, на входе.

– Ну, смотри, – сказал я, выслушав доводы, – есть два варианта. Хороший и плохой. Плохой – это ты меня просто пропускаешь, и я прохожу. Тебя за это увольняют. А хороший – я тебя немножко бью и прохожу. Зато к тебе никаких претензий. Какой выбираешь?

Швейцар разинул рот и основательно подвис. Дядька был пожилой, благообразный. Бить его категорически не хотелось. Поэтому я начал выдумывать альтернативные варианты развития событий. Когда сзади послышалось:

– Владимир Всеволодович? Вы ли это?

Я повернулся и пожал руку Аркадию Дубовицкому.

– Приветствую. Как живётся при новом градоправителе?

– Не хуже, чем при старом, – уклончиво ответил Дубовицкий. – А вы что же – вознамерились пройти в это заведение?

– Пытаюсь. Можете посодействовать?

– Разумеется. Это очень хороший клуб, членом которого я имею честь состоять. А значит, поручившись, могу привести с собой гостя. Демьян, пропускай.

– Прошу-с, – немедленно поклонился швейцар, засветившись от радости, что всё так хорошо разрулилось. Да я и сам обрадовался, чего уж.

Внутри у нас забрали верхнюю одежду и провели в зал. Отца Алёшеньки я нашёл взглядом немедленно. Он сидел у карточного стола и, злобно шевеля усами, таращился на свои карты. Двое его оппонентов показались мне знакомыми. Видел, наверное, в Благородном Собрании.

– Желаете, чтобы я вас представил Феоктисту Измайлову? – спросил Дубовицкий.

– Ага. Будьте любезны. Есть к нему разговор.

Мы подошли к столу.

– Феоктист Никанорович, – окликнул Дубовицкий. – Рад вас видеть в добром здравии!

– Взаимно, – каркнул в ответ Феоктист. Но даже головы не повернул, так был увлечён игрой. – Давненько вы не заходили.

– Да, откровенно говоря, и сейчас случайно заглянул… Вот, позвольте рекомендовать – мой добрый друг. Граф Давыдов, Владимир Всеволодович.

Тут Феоктист голову таки повернул и смерил меня взглядом.

– А-а-а, помню-помню. Приходил к моему недоделку.

Дубовицкий, видимо, почувствовал себя неудобно из-за этой фразы и вполголоса пояснил мне:

– У господина Измайлова есть некоторые конфликты с сыном…

– Бывает, чё. Ваш сын, Алексей Феоктистович, весьма славный парень. Мы с ним прекрасно поладили.

– С этим прощелыгой⁈ – Феоктист хохотнул, бросил карту на стол и забрал взятку. – Чёрта с два поверю, что с него может быть толк.

– Будет, – сказал я. – Нескоро, но мы над этим работаем. Сдвиги есть. А с вами потолковать с глазу на глаз можно? Есть разговор. Полагаю, вам будет интересно.

– Что ж, извольте. Прошу меня простить, господа, я ненадолго.

Измайлов кивнул двум другим игрокам и поднялся на ноги.

Мы с ним отошли к свободному карточному столу. Дубовицкому явно до смерти хотелось присутствовать при разговоре, но дворянское воспитание не позволило, за нами не пошёл. Рядом немедленно образовался лакей с подносом, на котором стояли графин и бокалы. Измайлов милостиво кивнул.

Лакей поставил бокалы на стол, наполнил. Собрался убегать, но я забрал с подноса графин. Объяснил:

– Чего ты бегать будешь туда-сюда? Этак в глазах зарябит. А налить я и сам могу.

Измайлов посмотрел на графин с уважением. Поднял бокал.

– Будем знакомы, Владимир Всеволодович!

– Ваше здоровье.

Мы выпили. Измайлов вопросительно посмотрел на меня.

– Вопрос у меня несколько неожиданный. Скажите, пожалуйста, как в вашем доме оказались подстаканники с гербом рода Давыдовых? Насколько понимаю, они принадлежали моему покойному дядюшке.

Измайлов уставился на меня с недоумением. Рассеянно проследил за тем, как я наполняю бокалы заново. Озадаченно проговорил:

– Не припомню, чтобы вы бывали у нас в доме…

– Правильно. Как вы можете помнить то, чего не было.

– А откуда же вы узнали, что они там?

– Цыганка нагадала. Сказала, что судьба моя связана с родовой реликвией, которую дядюшка упустил. Ваше здоровье! – я поднял бокал. Алёшу решил к этой теме не приплетать. Отношения с папашей у него и так не очень.

Измайлов тюкнул бокалом о мой и выпил. Пробормотал:

– Вот оно что. – Цыганка, как я и предполагал, вопросов не вызвала. Сомнений тоже. – Я, признаться, сам был изрядно удивлён. С покойным графом Давыдовым знаком не сказать, чтобы близко. Раскланивались, не более, да и было это давно. С тех пор, как старый граф удалился в своё имение, я его встречать-то не встречал. И вдруг получаю письмо. Дескать, чувствую себя неважно, полагаю, что дни мои сочтены. Не откажите принять в дар, на память о нашем добром знакомстве. И ящичек с печатью Давыдова, а в нём – подстаканники. Ну, я, конечно, принял – кто же откажет человеку, находящемуся на смертном одре? После интересовался здоровьем старика, собирался свечку поставить за упокой.

Я грустно покивал и налил ещё.

– Царство ему небесное.

Выпили, не чокаясь.

– Но свечку я тогда не поставил, – сказал Измайлов. Язык у него начал заплетаться.

– Почему? В продаже не было? Или церковь закрыли на учёт?

– Давыдов не умер.

– В смысле – не умер? Я лично в наследство вступил после его смерти.

– Нет-нет, вы не поняли! Смерть старого графа настигла, но это было значительно позже. Не тогда, когда я получил посылку.

– А когда вы её получили?

– Больше двух лет назад, на Пасху. Пасха, как сейчас помню, в тот год поздняя была…

– На Пасху? То есть, получается, два с половиной года прошло?

– Примерно так.

– Хм-м. Ну, за христианские праздники!

Я наполнил бокалы заново. Чокнулся с Измайловым, выпил и задумался. Вспомнил, как Тихоныч рассказывал мне о дядюшкином завещании.

По словам управляющего, старый граф Давыдов написал его, когда всерьёз занемог и собирался уже прощаться с жизнью. Тихоныч сказал тогда, что было это года за два до того, как я появился в усадьбе. Да плюс с тех пор ещё полгода прошло. А Измайлов говорит, что посылку получил больше двух лет назад, на Пасху… Ну да, по сроку совпадает.

И что у нас получается? Получается, что когда старый граф решил, что помирает, он принялся срочняком приводить в порядок свои дела. Написал завещание и избавился от «ключей», таким вот странным образом. Почему? Ну элементарно, в общем-то. Не знал, в чьи руки попадёт имущество после его смерти. На меня-то, лежачего колодой, надежды почти не было. Вот и решил подстраховаться.

– А с Троекуровым вы были знакомы? – Я снова наполнил бокалы.

Измайлов набычился.

– О покойниках, знаете ли – либо хорошо, либо ничего!

– Правильно понимаю, что в вашем случае «ничего»?

– Правильно. Терпеть его не мог, гнилой был человечишка. Мы даже не здоровались, при встрече отворачивались.

А сын твой на него шестерил, ага. Не напрямую, но тем не менее. Хотя ты об этом, конечно, не знаешь, и я лично приложу все усилия к тому, чтобы не узнал никогда.

– Гнилой, – согласился я. – Земля ему стекловатой!

Мы выпили. Когда Измайлов попытался сфокусировать на мне взгляд, глаза его попытались съехаться к переносице.

– То есть, в вашем доме Троекуров не бывал? – продолжил я.

– Да кто бы эту гадину на порог пустил! – Измайлов треснул стаканом по столу.

Угу. Ай да дядюшка, ай да сукин сын! Сорян, был неправ, беру свои слова назад.

Подстаканниками старый граф Давыдов, оказывается, не барыжил от безденежья. Дело, по-видимому, обстояло так: три ключа из шести каким-то образом оказались у Троекурова. Как именно и почему только три, в данный момент неважно, надо будет – выясню. Суть та, что лишившись части имущества, три оставшихся ключа дядюшка прикопал надежно. Так, что при его жизни Троекуров до них добраться не сумел. Но оказавшись на смертном (как думал тогда) одре, дядюшка запаниковал и решил перепрятать ключи ещё надёжнее.

Два из них пристроил человеку, чей дом Троекуров обходил за версту. Ещё один ключ каким-то мутным путём оказался у Брейгеля. Не дворянина, портного. О чьём существовании Троекуров, вероятнее всего, вообще не подозревал, слишком мелкая сошка. Идеально придумано, снимаю шляпу! Заныкал надёжнее, чем в банковскую ячейку. Потом дядюшка помирать передумал, но возвращением ключей, видимо, решил уже не заморачиваться.

– Полностью разделяю ваши чувства, – сказал Измайлову я. – Когда эта гадина появилась в моём доме, дом так взбеленился, что ещё немного – и насмерть бы его ушатал. Но в тот раз Троекуров, зараза, ушёл. Пришлось догонять и справляться своими силами. Уже без дома, в смысле.

Измайлов глубокомысленно покивал, как будто понял. И поднял бокал, который я успел наполнить ещё раз.

– Ну, за преданные дома! – предложил я. Выпили. – А возвращаясь к подстаканникам. Видите ли, дядюшка тогда погорячился. Сами понимаете – температура, интоксикация, помутнение сознания. Проще говоря, он напрочь забыл, что это фамильная реликвия рода Давыдовых. По традиции, наследник рода должен преподнести её в дар своей невесте.

– Наследник рода Давыдовых? – заплетающимся языком переспросил Измайлов. – А кто это?

– Я.

– А! – Измайлов снова постарался сфокусировать взгляд на моём лице. – Ну да. Поздравляю!

– Спасибо.

Выпили.

– Так, подстаканники-то? Могу забрать?

– Да конечно! Забирайте на здоровье, о чём речь!

– Прямо сейчас отдадите?

Измайлов прислушался к себе. Попробовал встать с кресла. Не получилось.

– Прямо сейчас не могу, неотложные дела. Если изволите обождать…

– Да не волнуйтесь, я сам заберу. Вы-то мне зачем? Что я, два паршивых подстаканника не дотащу? Напишите записку дворецкому, и закроем этот вопрос.

– И впрямь!

Измайлов обрадовался. Махнул рукой лакею, тот принёс бумагу и чернила.

Текст с повелением отдать графу Владимиру Всеволодовичу Давыдову подстаканники, на которые он укажет, написал я. Потом придержал руку Измайлова, чтобы не промахнулся мимо листа. Под текстом образовалась подпись, украшенная замысловатыми кляксами.

– И когда же вы изволите объявить о помолвке? – отдавая мне записку, спросил Измайлов.

– Какой помолвке?

– Ну, если ваша фамильная реликвия предназначена в дар невесте.

– Блин, точно. Невесте… Да вы понимаете, пока рано объявлять. Может, ей подстаканники не понравятся. Может, скажет, что стаканов подходящих нету.

Измайлов пригорюнился.

– И что же вы будете делать в этом случае?

– Другую невесту поищу. Нафига мне такая капризная? Фамильные реликвии, знаете ли, на дороге не валяются. А она – нос воротить! Могла бы и в лавку сгонять за стаканами, не развалилась бы.

– И впрямь, – согласился Измайлов. – Невесты нынче пошли чрезвычайно переборчивые. Нечего их баловать! В наше время куда скромнее были.

– И то верно. Золотые были времена.

– Вы удивительно здравомыслящий юноша! Как, говорите, ваше имя?

Мы ещё раз познакомились и выпили. По последней, видимо. По крайней мере, Измайлов после этого склонил голову набок и захрапел. А я потопал к выходу.

Всё-таки слабоваты эти дворяне по части накидаться. Наш брат охотник с такой дозы только размялся бы, а Измайлова уже вынесло… Не, нафиг с ними пить. Скукота.

До дома Измайлова я дошёл пешком, благо недалеко. Дворецкому предъявил записку. Тот удивленно захлопал глазами, но вопросы задавать не посмел. Проводил меня в столовую и подвёл к резному шкафчику, где стояла чайная посуда. Расписной китайский фарфор, хрусталь, серебро.

Я вдруг понял, что «свои» подстаканники смог бы определить, даже если бы на них не было герба. Взгляд тут же сам упал на дядюшкино наследство, а руки сами к нему потянулись.

– Спасибо, дружище, – сказал я лакею. – Записку не выбрасывай. На случай, если барин забудет, куда имущество подевалось.

Вышел на крыльцо и вернулся к себе в усадьбу. Материализовавшись в башне, спустился на первый этаж. Прошёл в столовую. С интересом – в первый раз, всё-таки – рассмотрел посуду в громоздком дубовом буфете и шкафчиках поменьше, но подстаканников не увидел.

– Тётка Наталья!

– Слушаю, барин?

Тётка Наталья была в кухне, колдовала над необъятной плитой.

– Мне подстаканники нужны.

– Чаю изволите? – Тётка Наталья недоуменно обернулась. – Сию секунду поставлю! И как раз пирожки вот-вот готовы будут.

– Не, чаю не надо, пирожков тоже. Только подстаканники. Вот такие, – я показал два, которые держал в руках. – Серебряные, с гербом Давыдовых.

Глава 7

Тётка Наталья вытерла руки о фартук и открыла шкаф, где сушилась посуда. Протянула мне подстаканник.

– Вот, извольте.

– Ага. Спасибо. – Я нырнул в шкаф и вытащил оставшиеся два. Тётка Наталья недоуменно посмотрела на образовавшуюся у меня в руках охапку из пяти штук. – Молодец ты всё-таки, тётка Наталья! Везде-то у тебя порядок, всё-то на месте лежит.

С этим словами я потопал к выходу.

– А на что они вам, без стаканов? – прилетело мне в спину.

– Физические опыты буду ставить. Меня не беспокоить, пока сам не приду!

Прижимая к себе подстаканники, я свистнул металлического паука. Тот уже приучился бегать за мной, будто собачонка. Ну, такая себе собачонка, конечно, под тонну весом, но тем не менее. Вместе мы проследовали к запертому крылу и спустились в подвал.

– Молчишь? – посмотрел я на зеркало. – Вот и всегда ты так! Чуть чего – я не я и лошадь не моя.

Поди пойми, блин, то ли отсутствие дядюшки означает, что он окончательно переселился на тот свет, то ли удалился временно, чтобы сил подкопить. А через месяцок мне ещё какую-нибудь важную вещь сказать, ага. Кто их, покойников, разберёт. Даже если не заложные.

К слову сказать, я, наследничек, ни разу на могиле у дядюшки не бывал. Нехорошо. Оно понятно, что жизнь у меня насыщенная, на оживших-то покойников времени не хватает, а уж чтобы лежачих навещать – так и вовсе. Но, тем не менее, уважить надо. Приличия понимать необходимо. Вот ляжет снег, нечисть окончательно успокоится, с железным человеком порешаем – и вот тогда-а-а-а…

– Железный человек, железный человек, – ворчал я, расставляя подстаканники по ячейкам. – А чего, спрашивается, железный человек? Был бы он и правда железный, уже бы грохнули. Но ведь для простого люда «железо» – синоним «металла» вообще. Ну, кроме золота и серебра, конечно. И человек – металлический. Причём из такого крутого металла, что терминатор с пауком ему нихрена сделать не смогли. А что мы делаем с тварями, которых не можем уничтожить имеющимися инструментами, лейтенант Эллен Рипли? Правильно, лейтенант Эллен Рипли. Ваш бесценный опыт поможет ещё не одному поколению справиться с проблемами.

Подстаканники, по мере установки в ячейки, нагревались всё сильнее. Поставив на место последний, я отдёрнул руку. Этот нагрелся вообще мгновенно, буквально за секунду. И как только он встал на место, арка начала издавать мерное гудение, будто набирающая обороты стиральная машина.

Пространство между каменными столбами затуманилось, засветилось. И вдруг в этом пространстве я увидел пейзаж.

Ну, такой себе, скажем прямо, пейзаж. Две звезды, не рекомендую. Немного похоже на «Безмятежность», однако без травы. Землю как будто бы выжгло.

Вдруг перед «камерой» пробежал радостный чёрт, размахивая человеческой ногой. Спустя несколько секунд за ним пронеслась целая ватага чертей. Ещё десяток секунд – и пожилой мужчина на одной ноге, опираясь на палку, проковылял следом, грозя кулаком убегающим чертям. Когда он перевалил за середину «экрана», ему в затылок прилетел метко и сильно брошенный кем-то сапог. Мужчина упал.

– Весело, – оценил я. – Вот чего-то такого я и ждал от потустороннего мира. Скорей бы сдохнуть, н-да…

На упавшего налетела новая ватага чертей. Устроили драку. Вскоре из кучи-малы выскочил один и, подняв на вытянутых руках оторванную голову, вчистил бежать. Черти рванули за ним. Одноногий безголовый мужик поднялся и запрыгал им вслед, всё так же грозя кулаком. Ему в спину прилетела нога.

Мужик опять упал. Ощупью нашёл ногу, приставил на место и снова поднялся. Теперь уже побежал за чертями, держа палку на манер штурмовой винтовки. Я только головой покачал. Слов не было. Ну, ребята, сами виноваты. Если до сих пор и испытывал что-то похожее на угрызения совести, то теперь даже этой малости не осталось.

Эх, жаль, я к вам сюда не вывел канализацию, а ведь была мысль! Но победила всё-таки разумная сторона меня. Воды на Земле всё же ограниченное количество, и лучше бы ей всей оставаться в цикле круговорота. А то этак в мой унитаз всё человечество со временем сольётся.

С другой стороны, потусторонний мир – тоже на Земле. Просто – с другой стороны… Но включён ли он в цикл круговорота воды в природе, этого я не знаю. А посему рисковать не будем. Подгоним чертям другой подарок, никак не влияющий природные процессы. А то Новый год скоро всё-таки, нехорошо чертей оставлять без подарка…

– Готов? – посмотрел я на паука.

Паук не ответил, но это ничего не значило. Он был по умолчанию всегда готов.

Я положил руку на металлическую спину и перенёсся с помощью троекуровского амулета в Невгин.

Озадаченно присвистнул. Н-да, тут многое изменилось.

Железный человек, со свойственными ему деловитостью и трудолюбием, расчистил уже целый квартал. Дома сровнял с землёй – мол, нехрен пейзаж поганить. Не тронул единственную постройку, давешний кабак, где я пытался оставить комп, но в итоге не оставил.

Полуразрушенное здание железный человек доработал напильником. Крышу снёс подчистую, изнутри выгреб всё лишнее и устроил в помещении склад найденных банок.

Сам железный человек сейчас исполнял примерно в километре от меня и кабака, продолжал зачистку района. Вокруг него вились змеи в количестве пяти штук. Время от времени железный человек от них устало отмахивался. Видимо, уже понял, что вступать в бой и тратить время толку нет. Они ж как комары – одну убьёшь, ещё десять налетят.

– Убей меня! – раздался вдруг хрип.

Мы с пауком подошли к непонятной кочке протяжённостью в несколько метров.

– Ох ты ж, – вырвалось у меня. – Здравствуй, бабушка удава.

«Кочка» подняла голову и посмотрела на нас мутными несчастными глазами. Это была та самая змея, которую железный человек принялся херачить перед тем, как я отсюда свалил в прошлый раз.

– Убей, ох-х-х-хотник… Моч-ч-чи нет… Родии наруж-ж-жу прос-с-с-сятс-с-ся…

– Просятся – так выпусти, пусть себе гуляют, – вздохнул я и достал меч. – Просятся – так выпусти, пусть себе идут.

Рубанул мечом. Башка змеи откатилась в сторону, тело обмякло. И меня шарахнуло.

– Ну вот, двадцать родий, – прокомментировал я. – Две таких змеи – и уже отступные для главы Алёшенькиного ордена. А то этот ещё сколько будет вошкаться: «Десять упырей – уже тридцатник, лет за пять рассчитаюсь…» Эх! Ну да ладно, нет охотничьей жилки в человеке – что с него взять. Да и мы тут не за этим, если уж на полный штык копать.

Тем не менее, змею я тщательно сжёг и кости подобрал. На меня активные твари внимания пока не обращали, их больше интересовал железный человек.

Я заглянул в кабак, предварительно применив Свет Истины. Ну так и есть, всё по периметру запечатано Отсроченными Костомолками. И на стенах тоже, и, кажется, даже сверху светится – как это он, интересно, умудрился на пустое место Знак поставить?

Пришлось заглядывать в окна издали. И тут я вторично немного охренел. В бывшем кабаке скопилось уже с полсотни выкопанных банок. Либо железному человеку опять не повезло найти в киндер-сюрпризах все нужные части, либо он планировал сначала найти вообще всё, а уже потом приступать к сборке. Может, и так. Вряд ли хозяева планировали вот именно такой поворот событий, с разбросом запчастей по всей планете.

Но в любом случае лучше не рисковать. Робопсихология – не моя специальность, не могу гарантировать, что через день или час этому стахановцу не долбанёт в голову мысль отставить перфекционизм и начать работать с тем, что есть.

– Остаёшься здесь, держишь оборону, – сказал я пауку. – С места не трогаться, только стрелять!

Паук молча выслушал приказ и послал мне лучи понимания. Невидимые. А может, и не было никаких лучей. Может, у него вообще батарейка села, и он стоит просто так.

– Помаши чем-нибудь.

Паук помахал стволом.

– Отлично. Жди меня. И постарайся не обосраться, когда я таки приду.

Я переместился обратно в подвал, к арке. Подошёл к ней сбоку и, закрыв глаза, сосредоточился. Ну… Подобное я уже делал, крупные объекты перемещал. Груду труб. Карету… Тяжко, конечно, было, особенно с трубами. Но я тогда своими силами исполнял, а сейчас хочу использовать троекуровский амулет.

Использовал. И – хрен там. Плавал. Плескался, такой радостный, брызгался!

Амулет лишь коротко раскалился у меня в ладони так, что чуть не оставил ожога, и потух совсем.

– Ладно, понял, – вздохнул я. – Попробуем своими силами. И-и-и-и, взяли!

Не-а, ни фига не взяли. Знак тоже не стал работать.

Ладно, врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»! Сейчас прокачаемся.

Я ввалил десятку родий в прокачку Знака Перемещение и поднял его уже до третьего уровня. А теперь – ну⁈

Вот теперь сработало. Мгновение спустя я рухнул на спину, тяжело дыша и наслаждаясь полным отсутствием каких-либо сил. Даже физические куда-то делись, в голове плыл туман.

Но зато я в Невгине (вот радость-то, вот счастье!), и надо мной возвышается арка. Пора переходить ко второй части плана.

Только сначала нужно поправиться.

Я сел и тут же охнул – голова закружилась. Так, сначала бренное физическое. На чём стоим… Кастанул Восстановление сил. Ну вот, совсем другое дело. Главное теперь исполнить всё, что хотел, до тех пор, пока откаты не начались.

Я встал, расправил плечи – эх, хорошо! – теперь надо только колодец маны заполнить.

Достал амулет-пауэрбанк. Разряжен, естественно. Заряжается-то родиями. Ну, одной не жалко. Зарядил. Тут же активировал, и конвертированная энергия наполнила мой внутренний резервуар. Не под завязку, где-то на две трети. Таки расту в силе. Но остальное уже дотикает своим ходом. Если вообще столько понадобится.

– Ну всё, готов к труду и обороне, – сказал я, пряча амулет. – А лучшая оборона – это нападение. Поехали железного человека бесить.

Я уселся на спину пауку (слава богу, Тварь не видит, живьём бы сожрала) и показал пальцем, куда надо ломиться.

Паук поломился. Через минуту мы были в непосредственной близости от железного человека. Тот как раз тыльной стороной ладони сбил очередную змею, и она полетела в нашу сторону.

У паука при виде твари включился боевой режим. Он вскинул стволы и пулями буквально порвал змею в воздухе. Та не успела даже понять, что происходит – сдохла. Молния ударила в паука, из него в меня. Девятнадцать. Паук, как положено, забрал свою долю. Хорошо сходили! Уже в плюсе, даже если с железным человеком ничего не получится.

Железный человек обернулся на выстрелы и отсканировал нас. Узнал меня. Узнал, по всей видимости, и паука, который ему уже досаждал. Поднял руку.

– В сторону! – заорал я.

Но паук был уже учёным. Бросился в сторону за миг до того, как я начал орать.

Железный кулак, как ракета, долбанул в землю, подняв грязевой фонтан, и вернулся обратно. Я успел заметить блестящий трос.

– Отступай к арке, веди его за собой, – негромко приказал пауку.

Тот немедленно обстрелял железного человека. Который, позабыв про все свои большие дела, встал, развернулся и попёр на нас.

Четыре змеи, наплевав на железного человека, кинулись в разрытую им яму. Это меня особо не парило. Тварей тянуло туда исключительно на уровне инстинктов. Ну, найдут банки, обнимут их и будут лежать, наслаждаясь бессмысленным обладанием. Может, подпитываясь. Один хрен – перебью, проблемы не составит.

К кабаку змеи не лезли, потому что, видимо, смекнули насчёт Отсроченных Костомолок. Сколько-то, видать, в ловушки уже попалось, остальные сделали вывод. Не то чтобы это говорило о чрезвычайной разумности тварей, мартышек, говорят, тоже можно так приучить, но тем не менее.

А паук задним ходом нёсся ничуть не хуже, чем передним, я только успевал оглядываться. Но, во-первых, пространство после проведенной железным человеком расчистки было довольно ровным, а через обломки паук перетекал только в путь. А во-вторых, видел паук, похоже, всем пауком.

– За арку! – крикнул я. – В неё не бежать! Обогнуть!

Паук исполнил команду в точности. Метнулся в сторону, сделал крюк и оказался за аркой. Железный человек же в этом маневре смысла не увидел и ломанул прямо в арку. За которой, по его мнению, должен был находиться я.

Вот только меня там не было. Чего я не видал в потустороннем мире? То, что видел, не понравилось, возможно, железному человеку повезёт больше. А если не повезёт, не моя печаль.

Пространство за аркой, когда железный человек шагнул туда, залил невыносимо яркий свет. Я зажмурился, чтобы не ослепнуть. А когда открыл глаза, не было уже ни света, ни железного человека.

Я на всякий случай выждал. Столько времени, сколько, по моим прикидкам, железному человеку должно было хватить для понимания ситуации: его провели, как младенца. Вожделенная добыча испарилась, сам оказался хрен пойми где. Мне ведь ничего не известно о характеристиках роботов-сборщиков. Вдруг там умение выбираться из потустороннего мира в реальный в базовые настройки зашито?

Но времени прошло даже больше, чем требовалось, а железный человек не появился.

– Ну, что, – сказал я пауку. – Поздравляю, однако! Самую большую проблему мы разрулили, теперь пусть у чертей голова болит. Даже интересно стало, что там у них эта железная болванка исполнять будет? Но не настолько, конечно, чтобы лезть смотреть. У нас и тут дел полно. Давай, чеши к яме. Вон туда, где змеи копошатся – видишь?

Паук понятливо чесанул. Змеи наше приближение почувствовали, две из четырёх взвились над ямой и бросились к нам. Тем самым облегчив пауку боевую задачу.

Залп!

Залп!

Девятнадцать родий плюс восемнадцать родий, итого тридцать семь. Нормально, жить можно. Паук невозмутимо перебрался через туши и подбежал к яме.

Больше змеи из неё не показывались. Приблизившись, я убедился, что нечто похожее на инстинкт самосохранения у них таки присутствует. Змеи ввинчивались в землю. Как дождевые червяки, только увеличенные в сотню раз.

Паук моей команды не дожидался. Увидел тварей – принялся палить.

Залп! Залп! Ещё восемнадцать родий, с одной змеи. Вторая тварь, более шустрая, успела ввинтиться в землю раньше, чем получила не совместимые с жизнью повреждения, на поверхности только воронка осталась.

Паук посмотрел на воронку и грустно опустил стволы.

– Ничего, – подбодрил я, – не расстраивайся! На твой век хватит.

Кастанул Красного петуха. Вернулся к двум тушам, тоже поджёг.

– Красиво горят, да?

Паук промолчал. Видимо, всё же расстраивался.