Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 136 (всего у книги 346 страниц)

Концентрироваться на количестве полученных родий я пока не стал. Это успеется, есть более важные дела.

Я подбежал к Авросу. Сопровождая меня, подлетели два Светляка Земляны, позволяя оценить скверную обстановку.

Аврос определённо был жив. Он лежал, зажимая ладонями рану на животе, смотрел вверх выпученными глазами и хватал воздух ртом. Счёт шёл на секунды, и я не стал выяснять, у кого медицинские Знаки раскачаны лучше. Ключевые Знаки у меня позволяли справиться с этой проблемой, дальнейшее их развитие уже уходило в область работы с оторванными конечностями.

К тому же мы всё ещё были десятком, а значит, я мог располагать силой всех охотников.

– Руки убери, – приказал я.

Сделав над собой очевидное невероятное усилие, Аврос опустил руки вдоль тела. Я вытянул ладонь над раной.

Погнали. Первым делом – Остановить Кровь. Мысленно представил Знак, и темноту разрушила ещё и целительная вспышка. Зашипел, стиснув зубы, Аврос. Кровь остановилась.

Продолжаем разговор. Теперь нужно Заживление. Оно у меня тоже второго уровня, что обещает исцеление глубоких ран со внутренними повреждениями. Вот тут как раз такой случай. Давай, магия! Работай!

И магия сработала. Пришлось подержать Знак подольше. Я буквально чувствовал, как сила проходит сквозь меня, льётся из ладони на Авроса. В том числе и сила самого Авроса – я брал из общего котла, где не было различий.

Рана затягивалась, начиная изнутри. По ощущениям было похоже на застёгивающуюся «молнию», если очень грубо. И вот сошлись верхние края разреза. Аврос шумно выдохнул и положил ладони на целый живот.

А я кастанул Противоядие.

– Это зачем? – не понял Аврос.

– Сепсис. Слышал, нет?

– Нет, не слыхал. Добрый охотник?

– То не охотник. Скорее уж тварь. Ну ты как? Встать можешь?

Я поднялся на ноги, протянул руку Авросу. Тот встал. В эту секунду за ненадобностью распался наш десяток, и каждый вновь обрёл полную индивидуальность.

– Да, напрасно я вылез, – посетовал Аврос. – Чуть не подох зазря. Дурак старый, ушёл на покой – так и сидел бы дома, лучину щепал!

– Ну ты чего! – Я ткнул его кулаком в плечо. – Ты ж десяток замкнуть помог! Куда б мы без тебя?

– Вот только-то с меня и толку, что для толпы постоять. Эх… – совсем расстроенный глава Ордена махнул рукой.

– Это уже немало, – заявил я и отвернулся.

Не смог сдержать улыбки. Все охотники стояли полукругом и смотрели, пока я вытаскивал Авроса с того света. Никто даже не прикоснулся к костям. Впрочем, я в них не сомневался.

Однако теперь настало время закрыться на учёт.

Глава 27

Учёт же показал следующее. В чёрте содержался полный набор: пятьдесят костей. Родии, как и в случае с лешим, распределились неравномерно. Сообразно общему пониманию того, кто на сколько наработал, видимо. Во всяком случае, как и в прошлый раз, никаких возражений ни у кого не нашлось.

Я получил двадцать родий. Остальные тридцать распределились между десятью охотниками неравномерно. Кому-то досталось больше, кому-то меньше.

– Кости делим поровну, – сказал я.

– Это с чего? – неожиданно возмутился Аврос. – Как родии – так и кости! Всегда так было!

– С того, что десятком я командовал, это – моя охота. Мне и решать. Вопросы? Нет вопросов. Делим кости поровну.

Все охотники с отвисшими челюстями выслушали, как я поставил на место главу Ордена. А глава Ордена хоть и нахмурился, но всё же смолчал и принял равную делёжку как данность. В корыстных побуждениях я его заподозрить не мог. Самому Авросу досталось только две родии, а при равной делёжке костей он получил сразу четыре.

Нацело кости, конечно, не поделились. Остались шесть неоприходованных.

– Эти-то себе забери, – буркнул Аврос.

Я хотел было возразить, но подключилась Земляна:

– Забирай-забирай! Ты больше всех с чёртом дрался, ты его убил. По справедливости будет.

– Но проставишься, – уточнил Егор.

– Ну, это-то не заржавеет, – улыбнулся я. – Ладно. Спасибо, ребята.

Так за эту вылазку я заработал десять костей.

Задумался над тем, что ходить десятком не очень-то выгодно для большинства. Ну, вот получили все по четыре кости. Разве ж это много? Нет, ну, по меркам крестьянина, конечно, богатство. Однако для ведущего кочевой образ жизни охотника – так-сяк. И те же четыре кости можно гораздо проще заработать, если сходить в одного на крыс или лягушек. Ну, на волкодлаков. Риска меньше, а профита можно получить даже и больше.

Но охотники ценили не только кости и родии. Они ценили интересный опыт. Охотник, который ходил на чёрта, обретает солидный статус в глазах товарищей. Иными словами, хороший понт дороже денег.

– Всё, Прохор, – хлопнул я по плечу одноглазого охотника. – Можно снимать телохранителей. Плюс четыре юнита в Ордене.

– Ох, и долго же мне их снимать придётся! – хохотнул Прохор. – Нет уж, давай-ка ты сам по своим Смоленскам и Петербургам.

– Да не вопрос, сделаю. Посплю после трудов праведных – и займусь.

– Вот чего странное, – вмешался вдруг в разговор Захар. – Чего он именно до этих-то пристал?

– До каких «до этих»? – повернулся я к нему.

– Ну… Обломов и Ползунов.

– Сделки не надо было заключать.

– То понятно. Но подошёл-то он почему именно к ним?

Я помолчал, ожидая более развёрнутого запроса. Маловато данных для анализа, проблему нащупать не могу.

– Ну… – Захар покраснел, это было отчётливо видно в свете Светляка, который завис над ним. – Это… Один – Илья Ильич. Другой – Иван Иванович. Как специально выбирал, чтоб на одну букву.

– А, вот ты про что! – усмехнулся я. – Да хрен его знает, уже не спросишь. – Я похлопал ладонью по мешку с костями. – Может, подсознательно чувствовал угрозу ИИ и боролся с ней. А может, случайно так совпало. Ну что, погнали отмечать? Фёдору сегодня придётся подольше подержать кабак открытым.

– Ребят, а может, не к Фёдору? – подал голос Яков.

– А куда?

– Ну… Это… Я вот в Санкт-Петербурге не был ни разу. Интересно до жути. Если, говорите, Знак есть…

– Возражения? – оглядел я лица соратников.

Возражений не поступило.

Ползунов, разумеется, ещё не спал. Он был из тех, кто работает далеко за полночь. И когда одиннадцать охотников вышли из пустой комнаты, у него аж челюсть отвисла. Телохранители тоже было напряглись, но, узнав знакомые лица, расслабились. На Авроса, правда, продолжали смотреть с подобострастием.

– Прошу прощения за дерзкое вторжение, – поклонился я хозяину. – Мы только что убили чёрта, хотим это дело отметить. А ребята Петербурга никогда не видели. Так что мы сейчас уйдём, а вернёмся… А может, и не вернёмся. Обратно-то мы из любого места можем – да, ребята?

Ребята хором подтвердили, что да.

– Убили чёрта? – Ползунов выхватил из произнесённых мной слов самую суть. – Того самого?

– Ещё какого! Самее не бывает. Всё, опасность миновала категорически. Так что вы, ребята, можете с нами идти, – сказал я телохранителям.

– Прекрасные, прекрасные новости! – просиял Ползунов. – Поистине, Владимир Всеволодович, вы – благословение на мою голову!

– Да бросьте. Это моя работа, только и…

– И у меня уже есть, чем вас отблагодарить.

Ползунов подвёл меня к углу гостиной, где, накрытое плотной тканью, стояло нечто продолговатое.

– Гроб, что ли? – усмехнулся я.

– Нет, кое-что гораздо более полезное в хозяйстве.

Ползунов одним движением сорвал ткань, и я присвистнул.

– Это что ж за корыто такое чудное? – изумился вслух Фока.

– Ванна это, дурак! – пояснил прокачанный в терминах Захар.

Это и правда была ванна. Чугунная, эмалированная. Снаружи позолоченная, стоящая на позолоченных же львиных лапах.

– Хренасе, экспонат, – оценил я. – А зачем такая роскошь? Там в основном Маруся бельё стирать будет. И как так быстро вышло? Я думал, месяц будут изготавливать.

– Вышла оказия, – охотно пояснил Ползнуов. – Ванну эту аристократ один заказал, из местных. Но сначала проигрался в пух и прах, а потом вовсе погиб на дуэли. Родня, конечно же, ванну не востребовала, и вот исполнитель остался с этой ванной и кучей убытков. Отдавал по себестоимости, и не чаял хотя бы затраты отбить. Я взял на себя смелость приобрести в надежде, что вам понравится. Так что, если примете, то пусть у вас дома будет две ванны. Эта – лично ваша, в которой вы сможете делать всё, что угодно, хоть с Марусей, хоть без Маруси, хоть с бельём, хоть без белья. А вторая, попроще, изготавливается в настоящий момент.

– Так, погодите… – Я помотал головой. – Я ж трезвый пока. Мне одна ванна нужна была! Одна, Иван Иванович. А вы мне две впариваете. Сколько она хоть стоить-то будет?

– Вы меня не поняли. Эта самая ванна не будет стоить вам ни одной копейки. За ту, другую, придётся, разумеется, заплатить. Ну а вот эта – мой вам подарок. И не вздумайте отказываться! Свою жизнь я ценю высоко, а вы её спасли. Так что… Ну, считайте это подарком в честь начала нашего с вами партнёрства. Вы ведь сможете перенести её к себе при помощи вашего колдовства?

Я задумался. Так-то, конечно, места дома полно. И две ванны – лучше, чем одна. Гораздо лучше, прошу заметить. А что если вот этого монстра поставить прямо у себя в башне? Ага, вот прямо в этом самом единственном помещении. А чё? По-современному будет, по-модному. Тут же кровать, тут же ванна, тут же стол. Пространство позволяет, отчего б не исполнять всякое. Трубы Ефим подведёт.

– Смогу, – решительно сказал я. – Трубы перенести смог, а ванну – сам бог велел. Спасибо, Иван Иванович! Отличный подарок.

– Право, мелочь, не достойная упоминания, – улыбнулся инженер и пожал протянутую руку. – Паровая машина, к слову сказать, этим вечером отправлена к вам, в Поречье.

– А вот за это, Иван Иванович, вы пойдёте с нами.

– Куда это?

– А вот сами и решите. Кабак нам нужен. Хороший. Но без претензии на излишний светский лоск. Такой, чтобы душевно, но тихо и спокойно. Потому что шуметь и беспокоить будем лично мы. Найдётся что-то такое поблизости?

– Кабак? – переспросил Ползунов. – В Санкт-Петербурге? Ну, право же, я даже и не знаю, чем вам помочь, господа… И дама, – добавил он, заметив в толпе Земляну. – Постараюсь что-нибудь придумать, конечно, хотя вы ставите передо мной невероятно сложные задачи. Идёмте, путь предстоит неблизкий, минуты четыре.

И мы, весёлой хохочущей толпой, покинули гостеприимный дома Ивана Ивановича Ползунова.

* * *

Похмелья, можно сказать, не было. Какое может быть похмелье у охотника, который владеет Знаком Противоядия? Вот и я говорю…

Домой из Питера я вернулся под утро. Да не куда-нибудь, а во двор. То есть, в голове было совсем ясно, и я прекрасно понимал, что если, лёжа в ванне, перенесусь к себе в башню, то придётся опять восстанавливать нуль-Т кабину на радость плотнику.

Лёг я в ванну в Питере, закрыл глаза, сосредоточился… А когда открыл – очутился под родным пореченским небом. Ещё тёмным спросонок, но постепенно наливающимся дневным светом.

– Это ж что за беда такая? – послышался голос Данилы, который, как всегда, встал спозаранку и двигался куда-то по бесконечным своим хозяйственным делам.

Небо частично заслонила его настороженная физиономия. Данила держал топор и был готов, казалось, к любым неожиданностям. Однако увидев меня – удивился.

– Барин, вы?

– Я. А ты кого ждал?

– Да я… Никого не ждал. А чего это вы?.. Вот это?..

– Это, Данила, предвестье новой эры. Эры комфорта и благополучия. Символ победы человеческого гения над природой.

– Чего говорите?

– Говорю, как думаешь, что легче – затащить эту дуру в башню, или аккуратно снять кабину у меня в комнате и перенестись туда, чтоб не сломать ничего?

Данила попробовал пошатать ванну. Получилось так себе.

– Будку проще разобрать, – решил он.

– С другой стороны – а зачем разбирать? – продолжил я рассуждение. – Погоди, сейчас всё красиво решим.

Я выбрался из ванны. Данила протянул мне было руку – помочь – но я отмахнулся. Чай, не девица красная и не старик. Сам справлюсь.

Поднялся к себе, огляделся, выбирая место. Выбрал и начертал Знак там. Использовал другую загогулину, чтобы не путать с основным якорем.

Потом вернулся и лёг в ванну опять. Данила, который так и стоял там в ожидании того, чем всё это закончится, озадаченно почесал в затылке.

– Прощай, Данила, – сказал я тоном падающего в бездну Мории Гендальфа.

И исчез. Вместе с ванной. Ну, для Данилы исчез. Для себя-то я существовал непрерывно и просто перенёсся в башню. На место, которое сразу для этой ванны и выбрал.

Тут я почувствовал, что силы окончательно меня оставили. Битва с чёртом, пьянка в Питере, три Перемещения за несколько часов, причём, два из них – с прицепом в виде тяжеленной ванны.

А ванна, к слову, такая уютная. Даже без воды. Полный релакс. Я закрыл глаза.

Не стал их открывать, даже когда в нуль-Т кабине раздались пьяные голоса и возня – это Земляна вернулась в обнимку с Захаром. Вряд ли там даже по пьяне могли случиться какие-то амуры, просто Захар сам вернуться не мог, а Земляна не могла оставить боевого товарища в чужом городе.

– Эй! – еле ворочая языком сказала Земляна. – Ты – того…

– Чего? – Захар вообще лыка не вязал.

– Иди к себе. Это не твоя постель.

– А. Ага. – Пьяные шаги добрались до двери, там остановились. – А ты чего тут? Твоя, что ли, постель?

– То иное.

– А, иное. Ну, я пошёл.

– Ступай с богом.

Стукнула дверь. Я приподнял голову, выглянул из своего позолоченного убежища. Увидел свою кровать. На кровати ничком лежала Земляна, широко разметав руки и ноги, и спала. Иное… Ну, нет, давай-ка иное как-нибудь потом сделаем. Вечером, к примеру. Когда сил будет хватать на что-то большее, нежели просто обняться и снова уснуть.

С этой мыслью я и вырубился.

Проснулся около часу дня. Активно пели птицы, в доме раздавались хозяйственные звуки. Жизнь продолжалась, пора и мне вливаться.

Поднялся. Первым делом понял, что ванна, конечно, удобная, но не чтобы в ней вот прям спать. Шею заклинило. Я кастанул Костоправа, который у меня был раскачан до второго уровня. Шея приятно хрустнула, и боль исчезла. Отлично! Быть охотником мне нравится всё больше.

Посмотрел на кровать. Земляны не было. Наверное, завтракать пошла. А может, вообще усвистала куда-то по своим делам. Она же передо мной не отчитывается, слава богу. Что ж, у меня тоже есть дела. Вопрос с оврагом хотелось бы закрыть капитально. Этакая пакость под боком – это ведь врагу не пожелаешь.

* * *

– Ох, нехорошо это, грешно, – покачал головой отец Василий и подвинул мне кружку.

С отцом Василием мы отчасти сдружились после истории с напавшими на деревню волкодлаками. С тех пор он реабилитиировал и открыл для посещений некогда заброшенную церковь и закрывал у местных потребность в религии.

Благодаря его совету я одну девушку, накуренную нечистой силой, спас до полного выздоровления. Вообще, хороший он мужик был – отец Василий.

– Чего грешно-то? – не понял я. – Там покойники лежат без отпевания, вот это – дело нехорошее.

– Так нельзя ж их отпевать. – Отец Василий глотнул наваристого чаю. – Грех. Только в Семик можно. Так Семик уже минул в этом году. Ты погоди до следующего.

– Какой Семик?

– Седьмой четверг после Пасхи. Вот тогда можно было.

– А сейчас – совсем нельзя?

– Совсем нельзя.

– Это в Библии так написано?

– Чего говоришь?

– Говорю, это Иисус Христос так сказал, мол, не поминайте заложных покойников ни в какой день, кроме седьмого четверга после Пасхи?

– Нет, не говорил… Но церковь…

– А ты кому служишь – церкви или Иисусу?

Отец Василий не на шутку задумался над этим вопросом.

– Обоим, – изрёк наконец.

– А если с одной стороны – церковь горит, а с другой – Иисус тебя зовёт, ты куда пойдёшь?

Спустя ещё минуту размышлений отец Василий встал, открыл сундук, достал оттуда кадило, какую-то золотую накидку, склянку со святой водой, другое.

– Ну, пошли, чтоль, – проворчал он. – Грех, конечно, да ладно. Отмолю.

– Вот, другой разговор! – обрадовался я.

Перенёс отца Василия из его дома в лес. Там уже пешком добрели до оврага.

– Погодите только, тут прибраться надо, – вспомнил я.

Поснимал свои ловушки. Землянины остались на той стороне. Забить или пнуть её, чтоб тоже сняла? Забью, наверное. Они через некоторое время всё равно сами выветрятся, не на века ж ставятся. Тут просто отец Василий исполнять будет, нехорошо выйдет, если вляпается. Юмора не поймёт.

– Можно, – сказал я, сняв последнюю Западню.

Чёрту, как выяснилось, те Западни – вообще никуда. Обошёл и глазом не моргнул. Ни одну не потревожил. Может, черти их видят, кто их знает.

Отец Василий приступил к отпеванию. Я устроился поодаль, на брёвнышке. Под напевы даже задрёмывать начал, несмотря на это давящее тревожное ощущение, что распространял вокруг себя овраг.

И вдруг оно исчезло.

Я резко вскинул голову. Прислушался к своим чувствам – ничего. Место как место, не хуже и не лучше любого другого.

– Ну, всё, – сказал отец Василий, повернувшись ко мне. – Только раз такое делаю, Владимир! Другой раз – только в Семик.

И даже ногой притопнул, для увесистости сказанного.

– Спасибо, отец Василий, выручил! – Я поднялся с бревна. – Полетели, домой тебя отвезу. Ну и, это. Если вдруг чего – ты посылай за мной. Вне очереди любые проблемы порешаем.

– А велика у тебя очередь? – осведомился священник.

– Да, то пусто, то густо. Всяко бывает. Сейчас вот пока пусто, например. А через час, глядишь, завалит – как в шахте.

– Ох, и тяжёлая жизнь у вас, охотников…

– Не жалуемся, отец Василий!

Я перенёс священника домой. Оттуда телепортнулся к себе в башенку. И, похоже, как раз вовремя. В дверь стучали.

– Ну чего там такое? – проворчал я, открывая.

На пороге стояли двое. Оба бледные и растерянные. А именно – Захар и Маруся. Смотрели на меня такими глазами, типа «мы накосячили сильно-сильно, помоги нам, пожалуйста, большой и сильный Владимир!»

– Залетели, что ли? – строго посмотрел я на Марусю. – Эх ты, ведь мудрая девка! А ты, Захар? Ещё Марфой кичился, любовь, мол, книжки читал…

– Там этот! – выпалил Захар.

– Пришёл, – подтвердила Маруся.

– На веранде сидит, – завершил сумбурную мысль Захар.

– Кто, кого, куда?

– До вас господин пришёл, – взяла объяснения в свои руки Маруся. – Только что. Ему сказали, что вас нет, а он говорит – есть, постучите. Мы и прибежали стучать.

– Так… А чего напуганные такие?

Они не нашлись с ответом. Но я и не нуждался. Ко мне пришёл «господин». Который знает заранее, когда я по Знаку перенесусь к себе в башню. Который запугал моих людей, кажется, одним фактом своего существования. И я прекрасно чувствовал эту атмосферу. Как будто бы всё то, что отец Василий снял с оврага, перенеслось сюда, ко мне в дом. Это мерзкое чувство, как будто кто-то за тобой следит.

– Господин не назвался? – спросил я сквозь зубы, хотя имя мог бы уже назвать и сам.

Захар помотал головой, а Маруся, спохватившись, протянула мне карточку. Красивую, с золотым тиснением и витиеватым шрифтом.

Я бросил на неё лишь беглый взгляд. То, что там написано «Троекуров», было понятно и так.

Вот, стало быть, и встретимся. Ну что ж… Других дел у меня как будто бы нет.

– От веранды подальше держитесь и остальным передайте, – сказал я. – Все вопросы потом. Всё, исчезли. Я спускаюсь.

Василий Криптонов, Мила Бачурова
Мир падающих звёзд VI. Король мертвецов

Глава 1

Я похвалил себя за то, что в реалиях этого мира шарю уже вполне прилично. Сейчас, например, сходу определил, что мой визитёр одет по последней петербургской моде.

Тёмно-синий камзол с золотыми пуговицами, пышный воротник, длинные кружевные манжеты длинны ровно настолько, чтобы не скрывать унизанные перстнями пальцы. В перстнях переливаются всеми цветами драгоценные камни. Шляпа-треуголка, украшенная пером, и трость с инкрустированной золотом рукоятью лежали на соседнем кресле.

На столе перед визитёром стояло блюдце, в одной руке он держал чашку. Я почувствовал аромат кофе. Ярость, поднимающаяся внутри, усилилась.

Хотя объективно – злиться не на кого. Пришёл дяденька, весь такой солидный и важный. Сказал, что к Владимиру Всеволодовичу по срочному делу. Спрашивается, как должна вести себя боготворящая хозяина прислуга? Не оставлять же дяденьку за воротами, засов целовать. Чай, не тварь какая – вполне себе человек. По крайней мере, на вид. Хотя и номинально – тоже, иначе защитный амулет его не пропустил бы. Ясный день, пригласили, на веранде усадили и кофе налили.

Моего любимого кофе, между прочим! Мне его Фёдор где-то по большому блату достаёт.

Я поднял руку, кастуя Удар.

Теоретически, чашка должна была вылететь из руки посетителя. Вместе с кистью, которая её держала.

Непорядок, конечно, получится – брызги кофе, кровища, кисть оторванная, не люблю я такие вещи на своей территории. Но уж ладно, случай исключительный. Приберём.

Однако что-то пошло не так. Я не промахнулся – Удар пришёл точно в кулак, сжимающий изящную фарфоровую чашку. Но как будто наткнулся на невидимую преграду. Растёкся по кулаку, даже не шелохнув кружевную манжету. Только перстни на пальцах сверкнули.

– Я тоже безмерно рад вас видеть, многоуважаемый Владимир Всеволодович, – низким голосом произнёс визитёр.

Поставил чашку на блюдце и посмотрел на меня. Ну, и я уставился с интересом – чего уж тут. Всё-таки впервые видел его в лицо.

Ну… Честно говоря, такое себе лицо. Как после неудачной пластики. Ни одной морщины и как будто даже блестит – не рожа, а восковая маска. И в волосах – ни сединки. И в длинных, ухоженных бакенбардах. В сериалах категории В актёры с такой внешностью играют педофилов, насилующих падчериц.

Глаза – на первый взгляд, ничего особенного. Никакой черноты, сатанинского блеска и что там ещё положено. Серые, тусклые и равнодушные. Прямо скажем, у чёрта мимика интереснее.

– Как вижу, в вашей усадьбе действуют весьма оригинальные законы гостеприимства.

– Я вас сюда не звал.

– Тем не менее, встречи со мной вы искали. Не отпирайтесь.

– Впервые слышу, что уничтожение тварей и предупреждение производства новых тварей называется «искать встречи». Так же как предотвращение попыток извести род людской.

– Ах, ну о чём вы говорите! Почему же «извести»? – Визитёр покачал головой. – Представляться мне, очевидно, нет нужды, но всё же. Троекуров Дмитрий Иванович, к вашим услугам. Руку не подаю – полагаю, что вы предпримете новую попытку её оторвать.

– Правильно полагаете. Чего надо?

– Уверен, что вы и сами догадываетесь. Ваши попытки мне противостоять меня немного утомили. Я пришёл, чтобы поговорить с вами как с разумным человеком.

– А кто ты такой, чтобы я с тобой разговоры разговаривал?

– Э-э-э. Я полагал, что вы знаете. Мне принадлежат…

– Да срать я хотел на то, что тебе принадлежит. Принадлежности – дело такое. Сегодня есть, завтра принадлежатель сменился. По причине отбытия предыдущего принадлежателя туда, откуда не возвращаются. Я спрашиваю – ты кто такой, чтобы я с тобой разговаривал? Я – охотник. И с тварями у меня разговор один.

– Я не тварь!

Ишь ты, глазками-то как засверкал. И рожей перекосился – хоть и с трудом. Чувствуется, что лицевые мышцы отвыкли от такой нагрузки, того гляди лоб треснет. Нечасто, видимо, приходится правдой по рылу получать, привык, что все перед ним на карачках ползают и ботинки лижут.

– А кто ж ты ещё? Тварь и есть.

– Я наделен большой силой! Я мог бы уничтожить тебя хоть сию секунду! Но я остаюсь человеком.

– Нет. Человеки – вон там, – я кивнул в сторону флигеля, мимо которого с завидным постоянством проносились мои домашние – делая вид, что прогуливаются. Интересно же, что за персонаж к барину пожаловал. Жаль, не слыхать ни фига, о чём беседуют. – А ты, после того, что исполнял – кто угодно, только не человек.

– А ты? – Троекуров исподлобья посмотрел на меня. – Что ты знаешь о своём происхождении? О своём так называемом дядюшке – чьё имя присвоил, не испросив ничьего дозволения? О его товарищах? О том, почему младенцем оказался в той глухой деревне?

– Ишь ты. Да я, оказывается, личным биографом обзавестись успел… Ну, давай, жги. Удиви меня.

– Э, нет, – Троекуров покачал головой. – Просто так информацию ты не получишь.

– Ну, кто бы сомневался. – Я зевнул. – И что нужно сделать? К тварям переметнуться? На верность тебе присягнуть?

Троекуров улыбнулся.

– А ты догадлив. Мне это нравится.

– А ты – нет. Ни хрена не догадлив. Мог бы уже двадцать раз выяснить, что мужиками я не интересуюсь. Хотя, скажу по секрету – на тебя и женщина вряд ли клюнет. Я бы на твоем месте потребовал в клинике, чтобы деньги вернули. И в следующий раз хирурга с более прямыми руками выдали.

Троекуров подвис. Догадывался, видимо, что его оскорбили, но суть оскорбления ускользала. Встряхнул головой – перезагрузился.

– Так ты готов присягнуть мне на верность?

– Ох, как сложно-то с вами, дебилушками… Нет. Не готов. Вали отсюда, пока Красным Петухом по жопе не получил.

Если бы я полагал, что у меня есть хоть малейший шанс уничтожить эту тварь – попытался бы непременно. Но после того как Троекуров небрежно, даже бровью не шевельнув, отразил не самый слабый Удар, догадывался, что убить его у меня не получится. Только измотаюсь зря – а я и так после чёрта еле дышу.

С другой стороны, Троекуров уничтожать меня тоже не спешит. Хотя объективно – наверняка может, подмогу в виде Земляны с Захаром вряд ли спасёт.

Непростой персонаж. Ох, непростой…

– Ты хорошо подумал? Другого шанса узнать, кто ты, у тебя может не быть.

– Я знаю, что я человек. Этого достаточно. И своё человеческое звание не променяю ни на какую силу – в отличие от тебя.

– Значит, отказываешься?

– Дядь, ты дурак? Я тебе в третий раз говорю – да.

– Так пропади ты пропадом!

Вот теперь эмоции в голосе Троекурова прорезались в полный рост. Как будто всё, что он делал до сих пор – терпеливо ждал разрешения меня ухлопать. А сейчас наконец-то его получил.

Мгновение – и Троекуров уже не сидит вальяжно в кресле, обложенный подушками, а стоит напротив меня – прислонившегося к перилам. Ещё мгновение – и над головой Троекурова взметнулась трость с золотой рукоятью, которая прежде стояла у кресла.

Накинуть Доспех я успел. Успел даже выхватить меч, чтобы отразить удар – готовый обрушиться на мою голову.

Но чутьё подсказывало, что толку от сопротивления – чуть. От Земляны с Захаром, которые выскочили на веранду – тоже.

Троекуров нашу защиту сомнёт и не заметит. Что там у него за генно модифицированная трость, в данный момент дело десятое. Ясно, что оружие, причём далеко не слабое. Моему рангу хватит, это уж точно.

Чутьё включилось не только у меня. Я услышал, как закричала Земляна – опытный боец, она тоже поняла, что в следующую секунду от меня останется мокрое место.

Я влил в меч, который вскинул над головой, все силы, которые остались. Понимал, что тем самым отсрочу свою смерть максимум на секунду, но знал, что буду бороться до конца. Иначе не могу. Иначе я – не я!

На мои руки, держащие меч, словно обрушилась скала. Кости затрещали – как и доски пола подо мной. Над головой заискрило – будто Троекуров коснулся тростью оголенного провода.

Прошла секунда. Другая. Искры по-прежнему сыпались. Трость продолжала давить на меч, а я был всё ещё жив.

Ярость на лице Троекурова сменилась недоумением – его сценарий явно предполагал другой исход.

А я вдруг ощутил, что удерживаю меч не собственной силой. Её во мне не осталось, вся ушла на последний выплеск. Меч держит нечто иное. Что-то, поднимающееся от моих ступней и струящееся по телу – снизу вверх. Эта незнакомая сила прирастала. С каждой секундой её становилось всё больше. И вскоре я с изумлением понял, что даже могу шевелиться.

Тратить время на анализ ситуации не стал. Дают – бери, думать будешь после.

Резко дёрнул меч вниз, одновременно шагнув в сторону. Троекуровская трость обрушилась на доски пола. Но коснуться их не успела – мой меч её настиг. И перерубил пополам.

Теперь заискрились руки Троекурова, удерживающие обрубок. Сам он завизжал, как резаный. Уставился на меня ошалевшими глазами, открыл было рот. Но у меня не было настроения продолжать дискуссию. Я рубанул ещё раз – так, чтобы снести Троекурову башку.

Не получилось. Меч словно увяз в сантиметре от Троекуровской шеи.

Ах, так⁈ Я поднажал. И понял, что под лезвием не каменная стена, как бывало, когда меч натыкался на Доспех, а что-то вроде плотной резиновой подушки. Которую я, если очень постараюсь, смогу прорезать. Понимание окрылило. Я надавил, потащил лезвие на себя. Клинок на пару миллиметров приблизился к Троекуровской шее.

Троекуров охренел ещё больше – хотя до сих пор, наверное, думал, что дальше некуда.

– Дьявол, – услышал я хриплый шёпот. – Да ты сам дьявол!

У него даже рука дёрнулась – к крестному знамению потянулась. На стрессняке, не иначе. А потом Троекуров вспомнил, кто он есть. Изрыгнул проклятье и исчез. Просто исчез – как не было.

– Чтоб у тебя Знак закоротило, – пожелал дымящимся доскам пола я.

Взял со стола кувшин с водой и аккуратно полил доски. Мне тут ещё только пожара не хватало. Показалось, что дом отозвался благодарностью.

И тут же подкосились ноги, я едва успел ухватиться за кресло. Рухнул в него, а не на пол. Сила, которая держала меня, исчезла.

– Владимир!

– Кто это⁈

Ко мне бросились Захар и Земляна.

– Троекуров.

Захар охнул. Земляна выругалась. Тоже подтащила себе кресло, плюхнулась в него.

– И чего этой твари надо?

– Звал меня присоединиться к коллективу. Тамада, говорит, у нас хороший, конкурсы интересные.

– Ты отказался?

– Не. Согласился. Теперь я тоже тварь.

Простодушного Захара со страху отбросило аж к перилам. Земляна покачала головой.

– Ох уж эти твои шуточки…

– Сама виновата. Какой вопрос – такой ответ.

– Владимир Всеволодович! Что случилось? – от флигеля к веранде спешили мои домашние.

* * *

Тишина в доме наступила лишь после того, как все позавтракали. Плотненько так, со сменой блюд. Ещё чуть-чуть – и перешли бы в ранний обед. А там и ужин не за горами. Но Захар уже откровенно зевал, да и Земляна, полуприкрыв глаза, откинулась на спинку стула. Ночка выдалась бурной, что и говорить.

– Всем – отдыхать, – вставая из-за стола, распорядился я.

И показал пример – потопал к себе.

Поднявшись в башенку, повалился на кровать. Рассматривал потолок и размышлял.

Это что такое было, интересно? То есть, не явление Троекурова народу, здесь-то как раз всё понятно. И приятно, что уж тут – видать, хвост я ему прижал крепко, коль уж самолично припёрся ультиматумы ставить. Неужели правда думал, что я соглашусь к тварям переметнуться? Хотя, почему бы и нет. Сам-то Троекуров в своё время согласился. И народу навербовал немало – вот и судит по себе и по тем, кого навербовал.

О том, что ничего не узнал о своём происхождении, я не жалел. Даже досады особой не испытывал. Так – любопытно было, конечно, что же там за замут с хищениями младенцев, но не более. Как будто я откуда-то точно знал: в своё время и так всё пойму. Без всяких Троекуровых. Тем более, что чёрт его знает – может, он меня просто на понт брал. А сам в теме не больше, чем я.