Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 159 (всего у книги 346 страниц)

– Моих-х-х детей⁈

Правым копытом Тварь принялась как бы невзначай закапывать разрытую ямку, в которой находилась кладка яиц.

– Э-э-э… Нет?.. – как-то полувопросительно ответила она перепачканной яйцами мордой.

Вероятно, змей всё-таки был змеёй. Вряд ли у этих тварей отцовский инстинкт так сильно развит.

Змея рванула в атаку. Тварь, издав исполненное паники ржанье, вчистила вокруг Оплота. Карусель-карусель начинает рассказ, это сказки, песни и веселье…

– Хозяин! Хозяин, спаси! – орала Тварь, пробегая мимо меня.

– К охотнику взываеш-ш-шь⁈ – насмехалась змея. – С-с-спас-с-сителя наш-ш-шла!

Тварь ржанула в ответ и припустила ещё быстрее. Змея, сообразив, что в гонке нифига не победит, изменила тактику. Крылья расправились, величественно трепетнули, и туша поднялась в воздух.

Аэродинамика – не моя специальность, но, по ходу, без магии тут не обошлось. Нет, я не спорю, что если скинуть эту мерзоту со скалы, то она полетит по законам физики. Но стартануть с земли… Не, тут крылья-то побольше бы нужны. Или туловище поменьше. Или и то, и другое сразу. А так – не верю. Но вопрос веры вообще не стоит, когда перед тобой летает крылатая змея.

В полёте она оказалась ещё стремительнее, чем в ползанье. Кобыла издала предсмертное ржанье, исполненное ужаса, и грянулась о землю, перевернулась на спину, пытаясь копытами встретить угрозу.

Я поднял руку и скастовал Молнию.

До сих пор этот Знак показывал себя так себе. Против заложных покойников, которые составляли основную массу моих противников, не работал в принципе. Против остальных – ну, так-сяк. Скорее временно обескураживал, чем убивал. Но сегодня я, похоже, нашёл идеальную мишень.

Змею долбануло как надо. На краткий миг я увидел её будто на рентгене – каждую косточку. Было этих косточек – дай бог каждому. Вот бы все были золотыми сосудами! Хотя мечтать, конечно, не вредно…

От змеи даже потянулась вверх струйка дыма.

Как только действие Знака закончилось, змея рухнула. Кобыла умудрилась откатиться в сторону. Ну просто ниндзя, а не лошадь.

Я подошёл к поверженному сопернику, сунул под нос пылающий меч.

– С-с-сдохнете! – чуть слышно выплюнула дымящаяся пасть. – Вс-с-се с-с-сдохнете, с-с-су…

Ничего более интересного там, наверное, уже не услышать. Поэтому я взмахнул мечом и ударил. На этот раз башка отделилась от тела легко, будто всё тело состояло из пластилина.

Меня ударило молнией. Отбросило на Тварь, которая к тому времени только-только поднялась на ноги. От моего удара рухнула вновь, покрыв всю вселенную добротным сапожничьим матом.

– Да-а-а, – простонал я, соглашаясь с услышанным.

Теперь мне сделалось кристально понятно, почему охотники любят ходить в Пекло.

Вот, пожалуйста, первая встречная тварь. Да, она необычная, непривычная, и если вовремя не сориентироваться – запросто можно сдохнуть. Собственно, я мог бы сдохнуть, даже не успев понять, что происходит, если бы краем глаза не заметил движение в окне.

Но с другой стороны – в сравнении с лешим убить змею оказалось не так сложно. А родий она принесла – не много не мало двадцать штук. Двадцать! Как очень сильная вила или очень слабый чёрт.

А где двадцать родий – там и двадцать костей. И особые тарифы для тех, кто ходит в Пекло. Честная сдача по весу.

– Ну, хозяин! Разве так поступают? – возмущалась Тварь, вновь поднимаясь на копыта. – Меня тут чуть насмерть не уходили!

– А нефиг жрать всё подряд, – возразил я. – Ты о чём думала, когда кладку этого чудища разоряла?

– О том, что жрать хочу! Сам бы попробовал столько скакать.

Вот и поди разбери у этой кобылы – когда она правда с голодухи подыхает, а когда на ровном месте ломает комедию. Я и в лошадиной-то физиологии слабо разбираюсь, а уж в тварно-лошадиной – и того хуже.

– Ладно, – вздохнул я. – В Полоцк вернёмся – пожрёшь.

– Нет уж, давай до дома, – заартачилась Тварь. – Не люблю я эти казённые харчи.

– Угу, то ли дело – змеиные яйца из-под земли.

– А вкусные, знаешь! – Тварь облизнулась.

– Не знаю и знать не хочу.

Я сжёг змеиную тушу, собрал два десятка костей. В основном это были позвонки, но попалось и три изогнутых ребра. Мешок изрядно отяжелел и с трудом завязался.

Сходив в оплот, я забрал пень. Эх, телепортироваться бы сейчас со всем этим… Но не бросать же Тварь одну. Мало ли, где её стопарнут. Ладно, вместе пришли – вместе уйдём.

Когда я вышел на улицу, Тварь задумчиво смотрела в небо.

– Хозяин… Нам бы пошевеливаться.

Я поднял голову, проследил за её взглядом и присвистнул.

По небу летели трое змей. И не куда-нибудь, а к нам.

Глава 17

Я запрыгнул Твари на спину и крикнул:

– Жми! Как в последний раз!

Тварь выдала. Обычно я ехал, по ощущениям, как в бизнес-классе. А сейчас почувствовал, как ветер натягивает кожу на лице.

Обернулся, взглянул в небо. Змеи приближались. Суки. Конечно, на крыльях-то веселее, чем копытами!

– Отрываемся? – спросила на ходу Тварь.

– Ну как тебе сказать…

– Я быстрее не могу!

– Делай как можешь.

Мешок тянул вниз, и ещё приходилось одной рукой придерживать пень – который в мешок не влез. Однако надеяться больше было не на кого. Кое-как извернувшись, я поймал в поле зрения ближайшего змея. Он уже начал снижаться, намереваясь зайти сзади и вцепиться зубами. Остальные, похоже, навострились напасть спереди.

Молния сработала так же здорово, как и в первый раз. Рентген – и падение. Минус один соперник. Не насмерть, конечно, и без родий, но хрен с ним. Сейчас главное – спастись и спасти пень, ради которого я сюда, собственно, полез.

Два змея впереди обогнали нас и синхронно выполнили разворот. Теперь они неслись нам навстречу. Рассчитывали, очевидно, размазать в лепёшку лобовым ударом. При такой-то разнице в весе – как не фиг делать, груженая фура против самоката. Снесут и не заметят. Ну, при условии, что твари в принципе способны что-то рассчитывать. Хотя эти, видимо, способны, судя по количеству костей, принадлежат к высшим. А в нашем справочнике даже упоминаний подобной пакости не встречалось… Впрочем, справедливости ради, там много чего не встречалось.

Летели змеи друг за другом. Ну, тоже логично – мешать друг другу не будут. И если я вдруг каким-то волшебным образом не сдохну при столкновении с одним, второй от меня уж точно мокрого места не оставит.

Только и я тут – не погулять вышел. У меня тоже кое-какие козыри в рукаве имеются. Например, Молния, которую до сих пор не было необходимости прокачивать. Сейчас я не сомневался. Змеи своим разворотом дали мне фору во времени, и эти секунды я потратил на то, чтобы прокачать Знак. Минус десять родий. И мощная, мгновенно окрепшая Молния.

Которую я метнул в несущихся навстречу тварей. Есть! Одного ушатал. Рентгеновская вспышка – и рухнувшая на дорогу огромная дымящаяся змея. Меня снова долбануло родиями. На этот раз – девятнадцать. Мне пришлось изо всех сил вцепиться твари в гриву, чтобы не упасть. Одной рукой, другой я продолжал прижимать к себе пень.

Тварь на мгновение взмыла вверх – как делала, когда перепрыгивала частокол у меня в усадьбе. В этот раз перелетела рухнувшую на дорогу тушу. И пронеслась под вторым змеем, буквально под самым пузом. Этого тоже задело молнией. Сожгло одно крыло, он начал заваливаться набок.

Я обернулся. Молния!

Есть. Рухнул на дорогу. Живой – судя по тому, что удара родиями я не получил. Но продолжить погоню вряд ли сумеет.

– Тварь! – крикнул я.

– Что⁈ – в голосе несущейся быстрее гоночного болида кобылы послышались панические нотки. – Опять⁈

– Да нет! Мы молодцы! Победили!

– А. Ну, и сказал бы спокойно! Чего орать? Я думала, опять какая пакость…

Тварь сбавила скорость до комфортной.

Впрочем, и при такой у Заслона мы оказались уже через полчаса. Видимо, на нервах Тварь покрыла предыдущее расстояние вдвое быстрее, чем в прошлый раз. Охренеть, конечно, у неё ресурс. Знать бы в точности, какой – цены бы ей не было. Хотя, справедливости ради, и так жаловаться грех. При всех своих загонах лошадка у меня что надо.

Приблизившись к воротам, Тварь притормозила.

Назад меня впустили уже без вопросов, кто таков и откуда.

– Быстро ты управился, – заметил знакомый таможенник.

– А чего там рассусоливать. Дровами разжился, да назад поехал.

– Дровами?

Таможенник с недоумением посмотрел на пень. Который я по-прежнему прижимал к себе.

– Ну.

– Да неужто у вас в Поречье дров раздобыть негде? В Пекло за ними лезть надо?

– Ой, да у нас в Поречье во что ни плюнь, в дефицит попадёшь. Это у вас тут снабжение на широкую ногу. Вы ж – заслон, надежда и опора. А наше захолустье никому не встряло. Веришь – за трубами водопроводными аж в Питер гонять пришлось.

Таможенник сочувственно покачал головой. Снова, разведя руками – мол, что поделать, служба, – проверил меня амулетом. После чего пожелал счастливого пути.

– Зато пиво у нас в Поречье – не то, что у вас! – объявила на прощанье мстительная Тварь. – Вот! Завидуйте.

И независимо помахивая хвостом, потрусила прочь.

Куда лежит наш дальнейший путь, сомневаться не приходилось. Тварь решительно направилась к знакомому кабаку. Я не возражал – заслужила.

Поднялся на крыльцо и постучал в закрытую дверь. Из двери высунулась хозяйская дочка.

– Ну что тут у вас, как обстановка? Сегодня открыты?

– Открыты! Милости просим, – девчонка распахнула передо мной дверь. – Добро пожаловать, господин граф-охотник!

Н-да. Слухи здесь, видимо, распространяются с той же скоростью, что и в Поречье. Хотя если Глеб – завсегдатай трактира, то удивляться не приходятся. Успел рассказать о моих подвигах. Ещё пара визитов, и меня и тут на улицах узнавать начнут.

– Чего изволите? – девчонка радушно улыбалась.

– Пива мне и моей лошади.

– Вам, и… А. – Девчонка, видимо, вспомнила, как моя лошадь распевала частушки. – Да. Хорошо, сделаем.

– И пожрать. Яичницу из двух десятков яиц, с ветчиной. И сырого мяса.

– Мяса? Сырого?

В глазах девчонки мелькнул испуг. На пень, который я прижимал к груди, она уставилась с подозрением. Рука немедленно дёрнулась – захлопнуть дверь.

Я поймал руку. Сообразив, в чём дело, покачал головой.

Пуганые они тут, всё-таки. Хотя быть другими, проживая на границе с Пеклом, и нельзя, наверное. Наивные и доверчивые долго не проживут, здесь всего остерегаться надо. Видишь вроде бы знакомого, но странненького дяденьку, желающего сырого мяса и прижимающего к себе дырявый пень – поспеши убраться подальше и дверь захлопни. Чёрт его знает, зачем ему этот пень. Из дыры сейчас, может, крысы полезут.

– Да не упырь я, не бойся! Упыри верхом не ездят. И пиво не пьют, они другие напитки предпочитают.

Девчонка смотрела всё ещё с подозрением.

– А мясо сырое вам зачем?

– Мне – низачем. Это для лошади. И яичница, кстати, тоже. Сам я есть не буду. Пивка глотну, да поскачу дальше.

Смотреть на то, как мы с Тварью распиваем у коновязи пиво, высыпало на крыльцо всё семейство трактирщика. Посетители прилипли к окнам.

– Твоё здоровье, Тварь!

Я тюкнул кружкой по стоящему перед кобылой ведру.

– Твоё здоровье, хозяин!

Я приложился к кружке. Тварь погрузила морду в ведро.

Вынырнув, довольно фыркнула. Сверкнула глазами, как фарами, и объявила:

– Славная была охота!

В этот момент к трактиру подошла деревенская баба с корзиной в руках. Охнув, выронила корзину. Попыталась пуститься наутёк, но запуталась в подоле длинной юбки и плюхнулась на мощёную камнем дорожку.

Корзина упала набок, из неё посыпались и покатились яйца. Вокруг корзины мгновенно образовался островок из желтков, белков и скорлупы.

– Яички! – ахнула Тварь. – Свеженькие! Ах ты ж, звезда клещерукая!

Рванула к корзине, выворотив из земли приличный кусок коновязи. И принялась хрупать яйцами. Закусив напоследок корзиной, объявила:

– Славный был денёк!

* * *

Я обедать в трактире не стал, не терпелось поскорее доставить ценный пень в безопасное место. На него и так уже косились – не часто, всё-таки, встретишь здорового на вид парня, прижимающего к себе дырявый пень и не расстающегося с ним ни на миг. Допил пиво, приказал Твари, как насытится и отдохнёт, скакать домой, и переместился к себе в башню.

Обычно, едва появившись дома, сразу об этом сообщал. Сейчас не спешил – не хотел, чтобы отвлекали. Поставил пень на стол перед собой. Глубоко вздохнул и погрузил руку в отверстие.

Варианты развития событий рассматривал любые. Вплоть до необходимости самостоятельно приращивать оторванную руку – от души надеялся, что прокачанные Костоправ и Заживление с этим справятся. Главное, самому от болевого шока не скопытиться, я всё-таки не железный.

Но никакого членовредительства не произошло. Я почувствовал приятное тепло – вроде того, что было, когда коснулся горюч-камня.

Не знаю, сколько времени так просидел – ни о чём не думая и не беспокоясь, ощущая лишь ласковое, какое-то материнское тепло. Глаза закрылись сами собой. А когда я их открыл, понял вдруг, что знаю всё. Вся многовековая история славного ордена будто прошла у меня перед глазами.

Я увидел день, когда падали звёзды. Лицо охотника, ставшего основателем ордена, его звали Тройден. Друзей и соратников Тройдена. Их подросших сыновей, внуков. Орден рос, с каждым годом становился всё крепче. Отпор тварям давал уверенно. Время от времени охотники гибли, но всегда находились те, кто вставал на их место.

Хотя и тварей становилось всё больше. Теперь я знал, что твари не всегда были такими, как сейчас. Изначально – довольно слабые и совершенно тупые, год от года и век от века они обучались. Становились все сильнее, хитрее и пронырливее. Тварей становилось всё больше, появлялись новые виды.

Охотники не собирались сдаваться. Они сражались. Вокруг города выстроили стену, считающуюся неприступной. Жители окрестных деревень спешили в Недвиг под защиту стены. Но в один непрекрасный день из глубины Пекла явились великаны и летающие змеи. Твари, которых прежде не было.

Славный город Недвиг пал. Пал и орден – отдав на защиту города все силы. Часть жителей успела уйти подземными ходами, спаслись многие женщины и дети. Но ни одного охотника в живых не осталось. Последний погибший – скелет которого я нашёл в оплоте, мужчина с мечом – был главой ордена. Он погиб, посвящая в охотники своего пятнадцатилетнего сына.

– Орден возродится! – крикнул глава, глядя смерти в лицо.

И вскинул меч – последним движением пытаясь защитить сына…

Картинка перед глазами погасла. А тепло, охватившее руку, стало настойчивее. Меня будто спрашивали о чём-то.

Готов ли я возродить погибший орден?

– Готов, – сказал я вслух. – Не был бы готов – не полез бы в Пекло.

Готов ли принять на себя все заботы об ордене? И о тех людях, которые будут обращаться за подмогой?

– Ну, блин. С усадьбой управился как-то. От долгов избавился, процветания достиг. Скоро, глядишь, водопровод до ума доведу, хотя самому в это уже не верится. И из людей, вроде, никто из тех, кто ко мне обращался, обиженным не ушёл.

Пустота вокруг подвисла – будто взвешивая меня на весах перед тем, как принять решение. А мне вдруг стало не по себе.

А что, если во мне сейчас распознают чужеродный организм? Того, кто не принадлежит этому миру, а главной своей задачей видит полное и окончательное истребление тварей на всей земле?

Мне ведь уже едва ли не открытом текстом объявили, что охотники по сути своей – будущие пастухи при тварях. Они станут такими, когда придут хозяева. То есть на глобальном уровне борьба охотников и тварей затеяна этими самыми хозяевами, для выявления среди людей тех, кто наделён Силой.

А я – Силой-то, допустим, наделён, и немалой, но планы мои идут жёстко вразрез с планами так называемых хозяев. И если вот этот вот стоящий передо мной, замаскированный под пень детектор мои намерения каким-то образом распознает…

Пень будто откликнулся на мысли. Руку охватило нестерпимым жаром, я едва не заорал. Но продолжалось это недолго. Несколько секунд – и жар ушёл.

Вынимая руку из пня, я не чувствовал уже ничего, кроме затухающей боли. А смотреть на ладонь необходимости не было. И так знал, что увижу.

Нет больше охотника Владимира из Ордена Падающей Звезды.

Есть глава Ордена Истинного Меча.

И не успел я порадоваться, подивиться. Не успел, в общем, испытать хоть какие-нибудь эмоции от произошедшего, как из будки телепортаций послышался стук. Дверь открылась, и на меня бросился человек с мечом.

Слава Силе, распитое с Тварью пиво не сильно меня затормозило. Я вскочил, выдернул собственный меч и парировал удар. Который был хоть и сильным, но бестолковым – как у очень сильного, но очень пьяного человека.

– Аврос⁈ – обалдел я. – Ты чего?

– Ах, ты, щенок! – прохныкал глава Ордена Падающей Звезды. – Неблагодарный!

Боевой запал мигом испарился. Аврос выронил меч, рухнул на задницу и принялся плакать, массируя деревянную ногу.

– Я ведь тебя ещё вот такусеньким малюткой на руках держал. Всему обучил. Возился с тобой, дерьмо подтирал. Да ты ж мне титьку сосал! Ты ж меня папкой звал, а с мамкой твоей мы…

– Мужик, – перебил я, – при всём уважении, я тебя впервые увидел с месяц назад, и ты мне могилу показывал, которую для меня вырыл.

– И какое это имеет значение? – уставились на меня красные глаза главы. – Подумаешь! Могилу ему показали. Обидчивые все какие. Из-за такой малости бросил старика одного!

– Ты почувствовал, что ли?

– Ещё спрашивает! Конечно, почувствовал. В сердце, в сердце плюнули! – долбанул себя кулаком в грудь Аврос.

– В душу.

– А в душу – насрали!

– Едрить твою мать… Ладно, это уже переходит все границы.

Я кастанул Противоядие. Потом – ещё раз и ещё. После третьего захода взгляд Авроса прояснился. Сколько ж он выжрал-то? Вот ведь прорва – хуже Твари, честное слово…

– А, Владимир, – совсем другим, трезвым голосом произнёс Аврос. – А ты чего тут?

– Да ничего, – усмехнулся я. – Живу. Отобедаешь?

– Ну, отобедаю, коль уж припёрся. – Аврос, кряхтя, поднялся. – Ты хоть бы предупреждал, что ли.

– О чём⁈ – У меня мысли уже вообще в узел завязались. Аврос вёл себя так, будто это я вломился к нему в дом. Может, синька нанесла какой-то непоправимый ущерб серому веществу?..

– Что из ордена слинять собираешься, балда. Пошли жрать.

* * *

Мир мог меняться, я мог меняться, но дома главные вещи оставались неизменными. Например, хлебосольная тётка Наталья, настроение которой находилось в прямопропорциональной зависимости от количества едоков.

Сегодня, помимо меня, едоков было двое – Аврос и Захар. Тихоныч, как и сама Наталья, питался по каким-то определённым часам. Ну, вроде как, есть время завтрака, время полдника, обеда. Ужин – так-сяк, насколько я понял, обычно «врагу отдают». Да и вообще, обычно обедом зовут всё, что не завтрак.

Я же, учитывая мой образ жизни, мог свалиться на голову тётке Наталье в любое время дня и ночи и затребовать универсальный приём пищи под названием «жрать». При этом я мог быть как один, так и с гостями. Вот как, например, сейчас. Поэтому тётка Наталья, как пионер, была готова всегда и неизменно радовалась.

– Богато живёшь, – прокомментировал Аврос, умяв пирожок с капустой в качестве аппетайзера. – Охотник так жить не должен.

– Я считаю, что охотник кому должен – всем прощает.

– Хех! И то верно. А всё ж стыдись.

– Чего это?

– Пока твои братья на голых досках спят…

– Ой, ну вот давай не будем начинать, а? Братья на голых досках, в Африке негры голодают… Ты вот чего это, с одной ногой ходишь? Не знаешь разве, что есть люди вовсе без ног?

– Так что ж мне, ногу себе оторвать и ему приставить?

– А ты пробовал? Вдруг получится.

Аврос засопел. Видать, нечасто ему осмеливались столь нагло перечить. Захар, вон, помалкивает, только смотрит с любопытством без пяти минут обосравшегося от страха человека. Экое впечатление Аврос производит, даже трезвым.

– Умные все стали, – проворчал Аврос. – Самостоятельные.

– Ну, знаешь, когда глава Ордена от всех дел самоустраняется и в каждого пришедшего из пушки палит – станешь тут самостоятельным.

– Поучи отца! Орденами управлять.

– И не думал учить. Наоборот, поучиться хотел.

– Вот то-то же. С чего уйти-то надумал? Не нравилось чего?

– Всё нравилось, Аврос. И сейчас нравится. Но чтобы расти над собой, нужно выходить из зоны комфорта.

Глава 18

– Это верно. – Аврос схватил графин с наливкой, который каким-то образом успел появиться на столе, и набулькал три стопки. – Сидя на жопе, ничего не добьёшься.

– Без интернета – воистину.

– Выпьем.

– Ну, по маленькой.

Я опасался, что Аврос опять слетит с катушек. Опытным алкоголикам бывает и одной стопки достаточно, чтобы попрощаться с кукухой. Но Аврос держал себя в руках. Даже пить больше не стал, графин отодвинул.

– Владимир, а ты что ж, из Ордена ушёл? – спросил Захар.

– Да. Я теперь глава собственного Ордена. Ордена Истинного Меча.

Захар вздрогнул. Он изначально происходил тоже из ордена каких-то мечей.

– Если уж совсем честно, – продолжал я, – это не цель, а только средство достижения цели. Если всё пройдёт по плану, то буквально завтра мой орден может стать одним из самых многочисленных в России. Так мы, во-первых, одной канцелярской крысе хвост прижмём…

– Ради крысы орден собирать? – обалдел Аврос, у него даже кусок котлеты изо рта выпал.

– … а во-вторых, я завоюю доверие большого количества людей. После чего мне нужно будет быстренько прокачаться до Сотника, и я смогу собрать этих людей в сотню. А сотня – это очень хорошо, когда надо сражаться с вием.

Аврос подобрал было кусок котлеты, отправил его в рот, но снова выронил. Захар икнул.

– С кем-кем сражаться? – переспросил Аврос.

– С вием, господа. Ну да, ну да, поздравляю: скоро будет настоящее дело. Охота, которая войдёт в легенды.

– И кто ж эти легенды рассказывать будет? – Аврос таки с третьей попытки съел беглый кусок котлеты и уставился на меня. Он быстро совладал с собой, чего нельзя было сказать о Захаре. Тот выглядел бледным, как смерть.

– Ну, кто-нибудь да расскажет, – пожал я плечами. – Лучше всего, конечно, заранее всё написать и раздать надёжным людям, чтоб знали, о чём врать. А то вдруг случится незадача…

– Незадача! Так-то ты называешь нашу гибель!

– «Нашу»? То есть, ты в деле?

– Пхах! Ты мой Орден на гибель поведёшь и думаешь, я отсиживаться стану? Да я тебе за мысли такие морду набью!

– Это успеется. А с чего твой Орден…

– Или ты чужаков на вия поведёшь, а мой Орден, людей, которые тебе доверяют, в тылу оставишь⁈ Да я тебе за такое уд оторву!

– Тьфу, Аврос! Ну что за угрозы такие?

– А вот, чтоб думал, прежде чем глупость сотворить. Помирать – так всем!

– Эм… Давай только напутственную речь перед выходом я сам произнесу, ты не лезь.

– Да пожалуйста. Ты сотник – тебе и речи произносить. Речистый, ишь.

Остаток ужина прошёл мирно. Я расспрашивал Авроса обо всяких официальных премудростях, связанных с управлением кланом. Их оказалось не так-то много.

Надо было метнуться в Питер и подать заявку на регистрацию в государственную управу по охотничьим делам, дождаться одобрения, получить соответственную грамоту.

– И у тебя, что ли, такая грамота есть?

– Была, – зевнул Аврос. – Кажется, я с ней однажды до ветру сходил. Да и шут с ней, всё равно уже все свои помнят.

– Кто «свои»? Чего помнят?

Грамота была нужна в первую очередь для того, чтобы показывать приёмщикам костей. Дело в том, что даже на сегодняшний день далеко не все охотники склонились перед государевой властью. Многие предпочитали самостоятельное существование. Которое имело как свои плюсы, так и минусы.

– Ну, сообрази, – громыхал Аврос в промежутках между закидыванием в пасть еды. – Простой люд тебе платит. Может, даже поболе платит, чем казна. Так, например, можно и без денег. Просто охотник поселится в деревне – и живёт. И кормят его, и поят, и девку ладную подкладывают. А от него всё, что требуется – защищать деревню. На которую, может, каждый день нападают твари, а может, и раз в году напасть случается. Чем не жизнь? Хорошая жизнь! Только у нас за такое из ордена разжалуют и хорошо ещё, если руку не отсекут.

– Так, а грамота при чём?

– В грамоте написано, что податель сего – глава ордена, который власти подчиняется. И у такого-то ордена можно кости принимать, значит. Те-то, тоже не дураки, соображают, что кости денег стоят. А куда сдавать, когда все приёмники – государственные? Вот и несут, да только там им – от ворот поворот. Не, ну бывает, конечно, заболтают или припугнут приёмщика.

– Хм… Я в Смоленске сдавал – никто слова не говорил.

– Пхах! Ещё б сказали. Орден Падающей Звезды все знают. И потом, у приёмщиков тоже списки есть. Их обновляют. Медленно, но всё же.

– Так и приёмщикам проблемы не нужны. Поэтому они смотрят на перчатку и больше вопросов не задают.

– То бывает, соображаешь. Но и другое бывает. Если видят, что чужак сдаёт – могут приписать своему ордену. Чужак-то деньги получил и ушёл довольный. А по бумаге выходит, что другой орден сдал.

– Хренасе! – присвистнул я. – Так это ты что, хочешь сказать, меня в Смоленске, глядя честными глазами, обули, как лоха?

– Могли и обуть, могли не обуть – ничего не скажу. Ты когда сдаёшь – поглядывай, чего этот сучий сын там у себя пишет.

– А из-за чего вообще сыр-бор с этими приписками? Неужто подарки от государыни-императрицы такие сладкие?

– Подарки очень сладкие, Владимир. Там и деньги, там и дворянство.

– Всему ордену?

– Не всему. Но, скажем, дают две дворянских грамоты, и вписывай в них, кого хочешь. А где дворянство, там и земли своей клочок. Жить можно.

– Вона чё…

– Ну. А у приёмщиков – свой интерес. Пришёл, скажем, чужой охотник из непонятного ордена кости сдавать. Развернуть его попробуешь – он тебе, чего доброго, башку снесёт, охотники народ горячий. Проще кости принять по-тихому, да и всё. А если запишешь орден, который, точно знаешь, в списках не значится – с тебя за него спросят. Вот и приписывают тому ордену, который сердцу ближе. Ну, или тому, который за приписки приплачивает. Посему попервоначалу лучше годик походить с грамотой и каждому приёмщику её в рыло совать, чтоб запомнили тебя. А уж после – можно и подтереться.

– Интересно у вас всё…

– У нас, брат Владимир, у нас! Ты теперь глава ордена, привыкай. А ещё с грамотой можно оплот построить и приёмник там открыть. Когда своим сдаёшь – тут уж точно не нагреют.

– А без грамоты оплот не поставишь?

– Поставить-то поставишь, да только на чьей земле? Хозяин земли тебе предъявит, ежели не купишь сперва участок. А отвечать будешь по обычным законам, ежели в охотниках не числишься. А уж приёмник – подавно не откроешь. Так что выправляй, брат Владимир, грамоту, – хлопнул меня по спине Аврос. – Без неё в нашем деле – никуда. Ишь ты, глава ордена! Что ж с тобой через год будет, а? Чай, вовсе императором станешь, и мы все к тебе на поклон ходить будем.

– Ох и часто ты, по слухам, к императрице на поклоны ходишь, – усмехнулся я.

Аврос расхохотался, но потом серьёзно сказал:

– К тебе приду, обещаю. Поглядеть на такое диво.

– Договорились.

Аврос всё так же серьёзно кивнул. Какое-то мгновение на меня смотрели глаза не чокнутого пропойцы, а мудрого, бесконечно усталого главы ордена. В следующее мгновение Аврос исчез.

– Ох, – сказала тётка Наталья. Она как раз появилась на пороге, неся фаянсовую посудину с киселём. Растерянно глядя на стул, где только что сидел Аврос, пробормотала: – А кисельку-то как же?

– Ничего, нам с Захаром больше достанется. Спасибо!

Тётка Наталья улыбнулась, поставила посудину на стол. Принялась разливать кисель.

Захар, глядя на неё, только что на стуле не ёрзал от нетерпения. Едва дождавшись, пока тётка Наталья уйдёт, подался ко мне.

– Ну?

– Что? – не понял я.

– Покажи хоть! Что за орден такой? Я о нём и не слыхал никогда.

– А, – сообразил я.

Стянул с руки перчатку.

Падающие звёзды исчезли. Вместо них появились мечи, направленные вертикально вверх. От контура лезвия как будто исходило сияние. Мечей было три, и располагались они там же, где прежде звёзды.

– Ого! – восхитился Захар. – Похоже-то как!

– На что похоже?

– Как – на что? На твой меч! Ты-то, когда бьёшься, со стороны себя не видишь. А нам видать. Меч у тебя в руках иной раз так вспыхивает, что глазам глядеть больно.

– О как.

– Ну. Возьмёшь меня в свой орден?

– Спрашиваешь. Только сперва надо под это дело грамоту вымутить. Слыхал, что Аврос сказал? Без бумажки никакого ордена у тебя считай, что и нет.

– Кругом бумажки, – проворчал Захар. – Шагу без них не шагни!

– Тю, брат. Это ты ещё на госуслуги ни разу не заходил.

– Куда?

– Да вот не дай бог тебе узнать, куда… Ладно. Я пойду вздремну маленько. Потом, как отдохну, сразу в Питер, грамоту получать. А ты поглядывай, скоро Тварь должна прискакать. Её надо будет за ворота провести.

Захар фыркнул.

– Вот уж за кем никакого пригляда не надо! Кобыла твоя, ежели за ворота попасть захочет, так разорётся, что не только свои – из соседних деревень прибегут. В прошлый раз её не сразу впустили, так она в пожарный колокол трезвонить начала. Стоит и молотит по нему копытом! Всю округу на уши поставила. Помогите, орёт, люди добрые! Усталую голодную лошадку домой не пускают.

– А я где был?

– Да кто ж тебя знает, где ты был.

– Ладно, понял. Скажу, чтобы больше не хулиганила.

Я зевнул и потопал наверх.

Перед тем, как завалиться в кровать, посмотрел на установленную ванну. Скорей бы уж мастер Сергий амулет сработал! Не терпится опробовать.

Посреди сна я почувствовал, как меня ласкают нежные руки. Улыбнулся Марусе, привлёк к себе.

Когда проснулся, девушка ещё спала. Будить я не стал. Быстро собрался и переместился в Поречье.

* * *

К Фёдору в трактир решил не заходить. Голода пока не чувствовал, и городские сплетни меня не интересовали. С помощью троекуровского амулета мог бы перенестись сразу на место, но захотелось прогуляться по улицам. Я пошёл пешком.

Смотрел, как просыпается город, и невольно вспоминал, как оказался здесь в первый раз. В деревенских штанах и рубахе, всего имущества – сапоги на ногах, и те отжатые у Дорофеева.

Сейчас со мной раскланивались все встречные без исключения.

– Здравы будьте, господин граф-охотник!

– Доброго здоровьичка, Владимир Всеволодович!

– Ваше сиятельство, господин Давыдов! Не угодно ли пошить осеннее пальто? Имею шикарнейший материал самого модного оттенка, привёз из Петербурга специально для вас!

Я улыбался, здоровался. Сам не заметил, как город Поречье успел стать для меня родным.

Из распахнутых дверей Урюпиных выпорхнула стайка курьеров, бывших беспризорников. Серьёзные, в одинаковых синих рубахах, картузах с ленточками и холщовыми сумками через плечо.

– Здрасьте, дяденька граф! – бросился мне навстречу Яшка.

– Здравствуй, братец. Ну как вы тут?

– Хорошо! Лучше, кажется, и быть не может. Мне даже учиться нравится! Господин учитель говорит, что я способный.