Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 190 (всего у книги 346 страниц)

Глава 21

– О как. А я даже не знал, что эта штука болела… Как дело было?

– Да никак. Иван Иваныч говорит, работали, испытывали. Всё вроде нормально было. А потом у него вдруг голова начала дёргаться, побледнела и отвалилась. И рука ещё. Ну и… всё. Остальное иногда шевелится, но бестолково. А голова вовсе на куски рассыпалась.

Я обработал мысленно информацию и пришёл к неутешительным выводам. Повернулся к своему богатству и горестно сказал:

– Вот так вот, значит, да? «Дудочка и кувшинчик»? Подло, Вселенная. Очень подло. Но ладно.

– Это ты к чему? – спросил осторожно Демид.

– Да у меня тут вопрос назрел. Гамлетовский. Быть или не быть?

– Что за вопрос такой? Быть, конечно, пока можно. Не быть – всегда успеем.

– Верно говоришь, Демид. Но вопрос стоит шире. Что нам важнее: собрать армию инопланетных воинов для борьбы с тварями, или же мне прокачаться до Тысячника за несколько минут?

– Не пойму я тебя, Владимир…

– А что тут непонятного. Голова и рука – это ведь как раз те запчасти, которые я первыми нашёл. Знать ведь не знал тогда, что это вообще такое. Родий за них, конечно, получил, и на вид голова и рука остались такими, как были. Но при нормальной рабочей нагрузке сдохли. То есть, получается, что-то стратегически важное я всё-таки повредил – когда банки мечом протыкал и Костомолкой херачил. Остальное-то, то, что аккуратно извлекал – живо, получается. Не рассыпалось. Только без головы не работает… Вот и встаёт вопрос. Ну, один-то опытный образец мы точно соберём, хрен бы с ним. А насчёт армии я теперь уже не уверен. Ладно, когда один андроид вышел из-под контроля и кинулся на своих – можно управиться. А если вся армия так поступит?.. Угу. Вот я, кажется, и ответил себе на главный вопрос… Что ж, пойдём, Демид, в башню. Мы там много банок вскрыли, голова и рука точно попадались. Отдашь Ползунову, пусть прикрутит вместо сломанных.

Демид, который по-прежнему ничего не понимал, покорно кивнул и пошёл вслед за мной в башню. По пути спросил, как бабуля Мстислава. Я его заверил, что лучше всех, ещё бы, а такой бабули дела обстояли как-то иначе.

– Правая там рука или левая? – спросил я, сортируя стоящие вдоль стен янтарные цилиндры с запчастями.

– Правая вроде…

– «Вроде»! Вот, забирай обе. И голову. Голова – одна, не перепутаешь. Ну и держите меня в курсе.

– Будем, – пообещал Демид и исчез.

Я грустно вздохнул. И тут снизу из дома раздался крик Земляны:

– Владимир!

– Слышу! – крикнул я в открытую дверь. – Сейчас, выходим!

– Не похоже, – откликнулась Земляна. – Тут к тебе человек от государыни пришёл. Говорит, срочно надо. Спускайся.

– Ну, срочно так срочно.

Через мгновение я стоял у подножия лестницы.

– Рад приветствовать, Владимир Всеволодович. – Разумовский отвесил изысканный поклон.

– Здорово, – я протянул ему руку. – Что за пожар? Министра поймали?

– Есть вероятность, что да. По описанию трости опознали её владельца. Но видишь ли, какая штука. Эта трость – при нём. Человек, на которого указали, по-прежнему ходит с тростью, очень похожей на ту, что мы изъяли. И ведёт себя как ни в чём не бывало, ничего подозрительного.

– Кто этот человек?

– Некий Леопольд Ван дер Ваальс, голландец по происхождению. В России находится в составе дипломатической миссии. Должность занимает не самую высокую, но достаточно ответственную.

– Взяли его?

– Бог с тобой! Он же иностранец, да ещё королевских кровей. Седьмая вода на киселе, но тем не менее. Своего взяли бы сразу, тут и думать не о чем. Тайная канцелярия сперва хватает, потом разбирается. А у этого – вдруг просто трость похожая? Если окажется, что так и есть, и он не виновен, скандал замять непросто будет. Слухи разнесут такие, что слушать тошно. Не так, мол, и страшен русский медведь, как его малюют. Государыня императрица радом с собственным троном порядок навести не может.

– Репутационные потери нам ни к чему, согласен.

– Вот! Я хочу тебя попросить взглянуть на Министра незаметно, он не будет тебя видеть.

Спрашивать, как мы это провернём, я не стал, вспомнил достопамятный глазок в гобелене. Есть мнение – такого добра по императорскому дворцу натыкано немало. Ну, с другой стороны – а куда деваться при отсутствии фоток и камер наблюдения? Приходится выкручиваться.

– Взглянуть-то я могу, не вопрос. Но не уверен, что его узнаю. Лицом к лицу мы не сталкивались, я эту тварь только издали видел. Голос слышал хорошо, но голос – дело такое. Не самое надежное.

Разумовский погрустнел.

– Не грусти, – ободрил я. – А то ранг не будет расти. Подожди тут, кофе выпей. А я по-быстрому смотаюсь кое-куда.

* * *

Услышав, что я пришёл забрать ценного сотрудника, Дорофеев погрустнел. На птичник Николка Хромой вернулся, как в дом родной, и на свои обязанности набросился с удесятеренной энергией.

– Верну, – пообещал я. – Живым и здоровым, как только, так сразу! Тут, понимаете ли, дело государственной важности.

– Понимаю, – вздохнул Дорофеев. – Не тот вы человек, чтобы попусту беспокоить.

Николка при виде меня затрясся.

– Спокойно! – прикрикнул я. – Будешь хорошо себя вести – сегодня же обратно верну. Всё, погнали.

Взял Николку за плечо и перенёсся в Давыдово.

– … то есть, вы приходитесь Владимиру Всеволодовичу сестрой? – пытался вести светскую беседу с Земляной Разумовский.

Земляна смотрела на него, как учительница на бестолкового школяра.

– Владимир – охотник, я – охотница. Стало быть, он мне брат, а я ему сестра. Ясно, дурья твоя башка? Хотя…

Тут Земляна задумалась. Вероятно, о том, что между нами время от времени происходило, и как беспалевно привязать этот процесс к брато-сестринству.

– Не заморачивайся, – посоветовал я. – У нас с тобой духовная связь. Мы – родные по духу.

– Во! – обрадовалась Земляна. – Точно. – Увидела Николку, всплеснула руками. – Господи-иисусе, он жив ещё⁈

– Он не виноват, так получилось.

Земляна неодобрительно покачала головой. Николка снова затрясся. А я повернулся к Разумовскому. Посоветовал:

– От часов, кошелька, перстней и прочей милой сердцу ерунды рекомендую временно избавиться. Можешь здесь оставить, после операции верну. Так будет проще, чем Николке руки связывать.

Николка потупил взор. Разумовский кивнул. Об особенностях Николкиного устройства знал не понаслышке. Снял перстни, вынул из карманов кошелёк и часы.

– Во добра-то у тебя, – покачала головой Земляна, принимая пригоршню сверкающих драгоценными камнями перстней. – Не у каждой бабы столько будет! Куда это девать?

– Ко мне в комнату отнеси, положи на стол, – сказал я. – Мы скоро.

– Следуй по моему Знаку, – сказал Разумовский.

Начертил Знак и исчез. Я взял за плечо Николку, повторил Знак. Огляделся.

Мы стояли у Зимнего дворца, но не у парадного входа, а у неприметной двери, почти сливающейся со стеной. Потянуло сыростью – буквально в паре метров от нас плескалась Нева. Пройдя через эту дверь, можно было тут же оказаться на пристани.

Разумовский поднёс палец к губам, призывая соблюдать тишину. Провёл ладонью по двери в том месте, где обычно находятся ручки. Я понял, что снял защитный Знак. Толкнул дверь, та бесшумно отворилась. Разумовский скользнул внутрь, кивком приглашая следовать за собой.

Мать-мать-мать, сколько ж тут коридоров! Я-то, при моей фотографической памяти – выберусь, конечно. А вот Николка без проводника заблудится насмерть. Так и будет бродить, пока не сдохнет от голода и не обратится в приведение. Не удивлюсь, кстати, если здесь ещё и не такое водится.

Пока мы шли по полутёмным коридорам, не встретили ни одного человека. Вряд ли случайно; скорее всего, Разумовский заранее озаботился безопасностью маршрута.

– Здесь, – чуть слышно сказал он. И толкнул дверь, на вид ничем не отличающуюся от десятков других, мимо которых мы проходили.

В небольшой комнате было не намного светлее, чем в коридоре. За окнами почти стемнело, а зажигать свечи Разумовский не стал. Обстановка – пара кресел и небольшой диванчик.

Разумовский жестом подозвал нас с Николкой к себе и отодвинул длинную, достающую до пола штору. Я бы предположил, что за ней находится дверь в соседнюю комнату, но двери не было. Штора закрывала стену. В которой просто и ненавязчиво посверкивали глазки, количеством две штуки.

– Смотри, – шепнул Разумовский Николке. – Есть среди этих людей Министр? И ты тоже взгляни, Владимир. Который из этих людей на него похож?

Я приник к глазку. Увидел нарядное, ярко освещённое помещение. Картины, статуи, напольные вазы, сверкающий паркет. Посреди помещения стоят и беседуют два господина. Один среднего роста, худощавый, другой чуть выше меня, широкоплечий и грузный.

Разумовский вложил мне в ладонь изогнутую трубку, заканчивающуюся раструбом. Показал, что трубку нужно приложить к стене, а раструб к уху. Я прислушался. Речь шла о красавице. Я прислушался уже заинтересованно. Оказалось, что красавица – левретка какой-то необыкновенной расцветки. Тьфу ты, блин, нашли, что обсуждать! Дальше я на предмет беседы внимания не обращал.

Худощавого отмёл сразу, Министр выше ростом. А вот к грузному присмотрелся внимательнее. Голос Министра помнил хорошо.

– Ну что? – прошептал Разумовский.

– Нету здесь Министра, – отозвался Николка.

Я кивнул:

– Согласен. По телосложению один из этих двух мог бы подойти, но голос – не его.

– Голос можно подделать.

– Это тональность можно подделать, говорить грубее или писклявее. А чтобы так искусно изображать грассирующее «р», надо долго тренироваться. Этот человек картавит. Министр говорил чисто.

– Нет его здесь, – повторил Николка. – Всё, господин хороший, можно мне…

– Постойте, – Разумовский нахмурился. – Вы что, хотите сказать, что там два человека?

– А сколько должно быть?

Разумовский прильнул к глазку. Отодвинувшись, обронил сквозь зубы: «Ждите!» и выскочил в коридор.

– Жди, – сказал я Николке. И вышел за Разумовским.

Чтобы увидеть, как он схватил за грудки человека в ливрее.

– Где Ваальс⁈ Я тебя спрашиваю!

– Не могу знать, ваше благородие! – голос человека отражал полную растерянность. – Мы, как велено было, приглашение доставили, в карету усадили, ко двору привезли. Сопроводили в залу, кою вы указать изволили…

– Он оттуда выходил?

– Не могу знать, ваше благородие! Я сопроводил, да вам докладывать побежал, что дело сделано.

Разумовский выругался и исчез. На него магия его же амулетов, запрещающая перемещение Знаками, очевидно, не действовала.

Я вернулся к комнату и подошёл к глазку в стене. Разумовский уже стоял посреди нарядного помещения, а оба господина изумленно смотрели на него. Я поднёс к уху трубку.

– … Ван дер Ваальс был здесь? – донеслось до меня.

– Был, но недолго. Поздоровался, по залу побродил, а потом говорит: «Господа, прошу меня простить, неотложное дело!» И вышел. Больше не возвращался.

Разумовский выругался ещё забористее.

– А что случилось, Никита Григорьевич?

Этот вопрос остался без ответа. Разумовский исчез – для того, чтобы в ту же секунду оказаться рядом со мной и Николкой.

– Можешь без прелюдий, – остановил я. – Упустили?

– Да. Эти…………!

– Ого. Я и не думал, что аристократы так загибать умеют. Где насобачился?

– В юности у охотника обучался.

– Вот оно что. То-то, думаю, чем-то родным повеяло… Ну, я – за Министром. Ты со мной?

– А ты знаешь, как его найти?

– Не знал бы, звать бы не стал. Только пообещай рот на замке держать.

Разумовский положил ладонь на рукоять шпаги, висящей у пояса.

– Клянусь.

Я призвал Путеводное Яблоко.

– Леопольд Ван дер Ваальс. Покажи.

Яблоко поднялось на уровень моих глаз. Воздух под ним знакомо загустел. Проступила картина: человек с перекошенным от злости лицом барабанит тростью по стволу дерева.

– Что он делает? – изумился Разумовский.

– Пришёл к какой-то высшей твари. А её, по ходу, дома нет.

Учитывая то, что долбил Ван дер Ваальс по дереву, вариантов было не так уж много. Опять леший. Однообразно пошло, как-то даже как будто нерадостно. Ну что такое леший? На десяток работы. Конечно, Алексея можно взять, чтоб подкачался, Неофита, опять же. Может, Степан подтянется. Хотя что значит «может»? Подтянется, куда он, нафиг, денется. Охотников много не бывает.

Николка, увидевший голографическую проекцию в воздухе, нисколько не удивился и не испугался. Наоборот, подошёл ближе, всмотрелся в изображение и с уверенностью заявил:

– А вот это – он, Министр!

– Серьёзно? – вздохнул я. – Не может быть… Как же мы сами не догадались.

– Если сами могли, тогда зачем было меня брать? – насупился Николка.

– Ну, извини, тут сам видишь, всё немного…

– Я из-за вас часы покрал.

Мы с Разумовским повернулись и посмотрели на Николку. Тот показал нам золотые часы на цепочке.

– Ты их где взял? – спросил я. – Ты ведь даже из комнаты не выходил! Как в том анекдоте про русского в герметичной камере с двумя титановыми шариками, только наоборот.

– Там, в кресле, – уныло сказал Николка, показав себе за спину. – Завалились между подушкой и подлокотником.

– Это Ахриянова часы! – воскликнул Разумовский. – Он их искал… Да как ты прознал, что они там лежат⁈

– А мне почём знать? Оно ж всё будто зовёт меня. Так и поёт в голове: «Иди сюда, Николка, возьми меня! К тебе хочу!» – особенно ежели трости.

– Ну-ка держи, – протянул я Николке амулет, определяющий Силу. Тот, с которым мы вычислили Степана в Обрадово.

Николка взял его, сжал. Ничего не произошло.

– Не охотник, – покачал я головой и забрал амулет. – Просто уникум. Свой, природный. Таких в заповедниках держать надо, чтоб не вымерли.

– На каторге их надо держать, – проворчал Разумовский.

– А я о чём говорю?

– Не губите! – тут же грохнулся на колени Николка. – Нельзя мне на каторгу, у меня здоровье слабое! Дозвольте к доброму графу вернуться! Пока я на птичнике работал, ничего такого и в мыслях не держал, и искушений не знал!

Разумовский, ворча, забрал у Николки часы. Мы вновь посмотрели на голограмму и увидели, что Ван дер Ваальс так-таки достукался.

Дерево, до которого он домотался со своей тростью, отъехало в сторону, и Министр, даже не дождавшись окончания процесса, пошёл вниз, в образовавшийся тоннель. Из тоннеля лился наружу тревожный красный свет. Ступени уводили в лютую глубину. И яблочко, что характерно, дальше следить за Министром не стало. Изображение зарябило и потухло.

– Вопрос на засыпку, – проворчал я. – Куда этот сукин сын мог упереться, что даже мой распрекрасный Знак не сумел за ним последовать?

– Полагаю, ответ может быть лишь один, – отозвался побледневший Разумовский, – и тебе он известен так же, как мне.

Ответ был и вправду известен. Потусторонний, мать его, мир. Тот самый, где черти уже спят и видят, как бы разобрать меня на микроэлементы. А сейчас там до кучи нарисуется Министр и доложит, что всё пропало, гипс снимают, клиент уезжает. После чего, надо полагать, мне придётся ждать сюрпризов.

Глава 22

– Так… – Я в задумчивости почесал нос. – Значит, вот что мы сейчас будем делать…

– В розыск эту скотину объявлю! – рыкнул Разумовский. – Всю полицию поставим на уши!

– Ну и на кой-ляд нам стоящая на ушах полиция?

– Эм… Не понимаю.

– Вот и я не понимаю. Во-первых, человек (будем называть это так), за которым мы охотимся, обладает нечеловеческой силой, амулетами и вообще всесторонне развитая сволочь. У вас настолько переполнены ряды МВД, что вы хотите послать их на убой?

– Н-да, согласен, это я поспешил… Разумеется, тут – дело охотников. Они должны…

– Охотники если кому чего и должны – всем прощают. Ты можешь только с главами орденов поговорить. Валяй, начинай. Перед тобой глава Ордена Истинного Меча.

Разумовский посмотрел на меня как-то диковато и сказал:

– Я хочу, чтобы ты всех своих людей поднял искать Ван дер Ваальса.

– Да, конечно, не вопрос. Уже третьи сутки ищут.

Взгляд Разумовского сделался опасным.

– Что это ещё за шутки⁈

– А как ты себе представляешь вот это вот «искать Ван дер Ваальса»? – рявкнул я в ответ. – Ломануть толпой в потусторонний мир? Найти это дерево? Есть идеи, в каком оно хотя бы городе? Может, мы уверены, что оно хотя бы в России? Нет. Но даже это – ладно, дерево, допустим, найдём. А дальше?

– Что ты предлагаешь? – Разумовский буквально заставил себя успокоиться.

– Прекратить совершать предсказуемые истерические поступки и подумать, что мы имеем. Первое: Министр как-то чухнул, что он под колпаком. Это говорит нам о том, что он очень осторожен, хотя не очень умён.

– Почему? Откуда такой вывод насчёт ума?

– Элементарно, Ватсон. Умный человек не пойдёт на дело, взяв с собой трость, по которой его можно опознать. А если уж всё-таки пошёл и потерял там эту трость – тогда немедленно, в ту же секунду надо разворачиваться и бежать, бросив всё. Потому что когда тебя вычислят – это уже просто вопрос времени. Министр таких выводов не сделал, стало быть, не самый умный персонаж. С другой стороны, как только мы к нему вновь подобрались, он это почуял и свинтил.

– Быть может, он умён, но слишком самонадеян? Горд до безумия?

– А какая разница? Ты можешь быть хоть Леонардо да Винчи, но если позволяешь, чтобы твоими поступками вместо ума управляла гордыня – значит, ты тупой. Если «Феррари» едет со скоростью сорок километров в час, мигая аварийкой, не стоит рассматривать её, как гоночную машину… Ладно, последнее забудь, считай, что я ничего не говорил.

– Эм…

– Второе, – продолжал я. – Очевидно, что Министр отправился в потусторонний мир докладывать обстановку. Жаловаться и/или просить подмоги. Это значит, что ад может вот-вот нанести удар. И удар не просто по чему-нибудь, а вполне конкретный. Они ударят либо по мне, либо по вам. По вам – на мой взгляд, было бы продуктивнее. Дворец. Власть. Верхушка… Собери здесь на беседу всех глав орденов – и дополнительно облегчи задачу этой твари. Одним махом охотничьи ордена будут обезглавлены. А дальше – всё. Решительный бросок тварей из Пекла на расслабившихся по ноябрьскому делу охотников. Прорыв Заслона. Все в панике, организации никакой, и один за другим города превращаются в руины. А в Петербурге бесчинствуют черти. Тебе с чёртом биться приходилось?

– Нет.

– А у меня опыт был. Работали полусотней. Мало не показалось. Представить, каково это, когда их – сто или тысяча…

Разумовский покачал головой.

– Нет, это невозможно. Есть ведь законы! Да, иной раз черти проникают в наш мир, бывает. Но масштабное нашествие… На это они не решатся.

– Почему? Только потому, что раньше так никогда не было?

Разумовский молчал и сопел. Я кивнул – мол, правильно сопишь, так и продолжай.

– Так что нам делать? – спросил, просопевшись, Разумовский.

Молодец он, всё-таки. Соображает быстро.

– Готовиться. Сообщить охотникам, чтобы завязывали бухать и ждали.

– Ждали чего?

– Ждали всего! Зима близко. Своих местных я сам предупрежу. А ты – займись другими орденами, только не собирай их в одном месте! Используй гонцов. И озаботься охраной дворца.

– А что будешь делать ты?

– Действовать, что же ещё. Если что, на связи. Твой Знак у моих ворот не трону. – Я протянул Разумовскому руку.

Тот крепко её пожал. Заглянул мне в глаза.

– Ты ведь понимаешь, насколько это серьёзная угроза?

– Ой, да я тебя умоляю. Ну подумаешь, черти. В первый раз, что ли… Так, ну где тут этот? Всё, Николка, полетели назад. Хватит подвергать тебя искушениям.

– Слава тебе, Господи, кончилось! – перекрестился Николка.

Сдав ворюгу обратно в птичник, я поспешил домой. Дома всё было в целом хорошо. Но я на всякий пожарный проверил целостность и работоспособность верёвки, не пропускающей за частокол тварей. Здесь тоже всё было ровно и работало в штатном режиме.

Потом я собрал домашних в гостиной и сказал:

– Зима близко. В связи с чем вводится особое положение. До моего распоряжения за ворота выходить нельзя. Кто бы ни приехал, хоть гонцом от императрицы назовись – на территорию не пропускать. В случае чего прятаться в погреб.

– Ещё я по погребам не сидела! – возмутилась Земляна.

– К тебе и Захару последнее не относится. Где он, кстати?

– Да где был, там и есть. С Марфой своей милуется. Кабы и впрямь не размножился…

– Бог этого не допустит. Ладно, Захар пусть остаётся там, где есть. Приедет сюда – если меня дома не будет, не пускать.

– Как это – не пускать? – ахнула тётка Наталья. – А куда ж ему деваться?

– Ну, пусть обратно едет. И там объясняет, что… Что-нибудь объясняет, в общем.

– А почему не пускать? – изумился Неофит.

– Потому что это может быть не Захар.

– Владимир, – подалась ко мне Земляна. – Скажи честно. Чего мы ждём?

– Мы ждём, Земляна, всего, чего угодно. Может быть, кстати, вообще ничего не будет. Но если представить самый плохой расклад, то ждём мы атаки чертей.

– О как… – выдала Земляна.

– Ну, вот так. Да, чуть не забыл! Если вдруг в подвале, в закрытом крыле что-то начнёт рычать, грохотать и прочее… Значит, всё пошло совсем плохо. Тут уж полагайтесь на терминатора и паука, пусть отбиваются.

– А вы?

– Я отправляюсь решать ещё кой-какие дела. Когда вернусь – не знаю.

– А как мы вас-то узнаем, барин? – пискнула Маруся. – Вдруг это тоже не вы будете?

– Если приду «с улицы» и буду требовать, чтобы меня пропустили за частокол – значит, точно не я. Кстати да, если увидите меня за воротами всего в кровище, лежащего на земле и умоляющего спасти – можете ещё и обоссать, только не выходя за верёвку.

– Это я могу! – возрадовался Неофит.

– Не сомневался в тебе ни секунды. Жаль всё-таки Захара нет, вы с ним, мне кажется, прекрасная команда.

Пока я болтал, троекуровский амулет подзарядился. Ему ещё предстояло поработать.

Раздав распоряжения, я метнулся в свой оплот. Выловил Алексея, который уже собирался лечь спать, и объяснил ему, что каждому зашедшему стоит передавать информацию о готовности номер один. Чтоб далеко не уходили, а лучше вообще тусили тут, в оплоте.

Алексей смертельно побледнел – он вообще любил это дело, – но поклялся, что всё исполнит. В принципе, если реально исполнит, а не сбежит куда-нибудь во Владивосток, то можно будет считать, что парень реально прошёл испытание и закрыл все предшествующие грехи. Не самый крутой и сильный охотник, но надёжный.

Из своего Оплота я переместился в мастерскую Ползунова. Нисколько не удивился, обнаружив там, несмотря на поздний час, как самого Ивана Ивановича, так и некроинженера. Присутствовал также Демид, который выглядел усталым, но не стал сменяться – видимо, потому, что тоже испытывал живейший интерес к происходящему.

В круге из цепи стоял по стойке смирно инопланетный воин. С головой и руками, всё как полагается.

– Владимир Всеволодович! – накинулись на меня с новостями инженеры.

Я вскинул руки, заставив их замолчать, и повернулся к Демиду.

– Мухой лети по всем нашим, из ордена. И всем доложи, чтобы собрались у Ползунова дома.

– Прости⁈ – изумился Ползунов.

– Нет времени! – рявкнул я. – Это ты, Иван, прости, но так надо. Непосредственно в твоём доме они соберутся, или где-то рядом, неважно. Надо, чтобы были в шаговой доступности. Так, чтобы я мог быстро до всех достучаться.

– Что будет? – тут же сдвинул брови Демид.

– Черти. Много чертей.

Коротко кивнув, охотник исчез. Я выдохнул. Ну, пожалуй, что и всё. Остальных охотников предупредит Разумовский. Есть ещё, конечно, Смоленск, есть Полоцк… Но ладно, эти пока подождут.

– Что тут у вас? – со вздохом спросил я, посмотрев на инопланетного воина. – Можно немного хороших новостей?

– Собрали, – доложил Ползунов. – Теоретически, всё должно работать. Но он не шевелится.

– Ну, логично. Сердце-то я ему отключил, вот и не шевелится. Включу – заработает. По идее.

– И снова начнёт охоту на людей?

– Если не перенастроить, начнёт. Он ведь изначально для этого предназначен.

– Перенастроить? – оба инженера впились в меня глазами.

– Да есть одна идейка… Скажите, Юлиан Юсупович. Вот эти рога, из-за которых у вас с Иваном Ивановичем всю дорогу сыр-бор. Правильно понимаю, что это некий связующий элемент между охотником и оружием?

– Верно, – некроинженер важно кивнул. – В данный момент рога находятся на голове паука. Благодаря чему родии, которые получает с тварей паук, перенаправляются вам.

– А сложно будет снять с него рога?

– Совершенно не сложно. Но в этом случае родии…

– Да понимаю, что фиг мне чего обломится. Ради эксперимента готов пожертвовать.

– Эксперимента⁈ – это инженеры воскликнули хором.

– Угу. Не вовремя, конечно, но хрен его знает – вдруг у нас в руках оружие покруче паука? Надеюсь, управимся быстро. Я сегодня ночью ещё и поспать планировал… Короче. Ждите здесь, я быстро.

Я метнулся к себе в башню. Принялся крутить рукояти сейфа, чтобы достать ноутбук, и услышал доносящиеся с улицы голоса. Взял ноут подмышку, вышел на балкон.

У ворот шла оживленная беседа. Голоса по ночному времени разносились далеко.

– А давайте я ему копытом тресну? – поступило предложение, подкупающее своей новизной. – И сразу будет ясно, тварь он или нет!

– Это как же будет ясно?

– Ну, если он тварь, то убежит.

– А если нет? Если ты двинешь, а он помрёт?

– Ну, на «нет» и суда нет…

– Я вот тебе тресну! – пробасил из-за ворот возмущенный голос Егора. – Рехнулись вы тут, что ли? Землянка, ну ладно – эти! Ты-то – неужто не видишь, что это я? Ты сколько годов меня знаешь?

– Вижу, что ты. А только Владимир велел никого не пускать. Даже его самого.

– Ещё и обоссать велел, – поддакнул Неофит.

– Да выпустите меня за верёвку, кому говорю! – снова взялась за своё Тварь. – Делов-то – на раз копытом двинуть, а разговоров…

– Стоять! – прикрикнул я. – Никто никого не двигает! Уже иду.

По лестнице спустился ногами, силы на Перемещения ещё понадобятся. Подбежал к воротам. У частокола стоял возмущенный Егор.

– Владимир!

– Уже полгода, как Владимир. Лови! – я кинул в него амулет, заставляющий тварей принимать истинный облик. Такие использовали стражники в Полоцке.

Егор поймал амулет. Ничего не произошло.

– Проходи, – сказал я. И открыл ворота.

– Здравствуй, добрый охотник! – обрадовалась Тварь. – Я им сразу сказала, пропустить его надо! А они – двинь копытом, да двинь копытом! Можно подумать, у меня копыта казённые, двигать кого попало…

– Что у тебя тут? – поздоровавшись, спросил Егор. – Демид в Оплот прибежал, сказал, того гляди черти с потустороннего мира полезут. Объяснить толком ничего не может. Я – сюда, а у тебя Знаки не работают.

– Чрезвычайная ситуация у меня. Для некоторых, чую, скоро комендантский час введу. – Я посмотрел на Тварь.

– А чего я-то? – возмутилась та. – Я вообще воздухом подышать вышла. – И принялась демонстративно раздувать ноздри.

– Ты сам сказал, никого не пускать, – напомнила Земляна.

– Да я без претензий, всё правильно сделали. – Я повернулся к домашним. – Несите службу дальше. Неофит, Земляна и Егор сейчас со мной уйдут.

– На охоту⁈ – встрепенулся Неофит.

– Нет, наблюдать за проведением научного эксперимента.

– А, – пацан зевнул. Научные эксперименты его мало интересовали, но возражать он не стал.

– Всё, всем спать.

Дождавшись, пока домашние расползутся, я свистнул паука. Тот немедленно притопал.

– По Знаку – за мной, – сказал я ребятам.

Положив руку пауку на загривок, переместился к Ползунову.

* * *

– Где мы? – озираясь по сторонам, спросил Ползунов.

Его переместила Земляна, некроинженера и Неофита – Егор, сам я тащил паука и Разрушителя. Тот был по-прежнему обмотан цепью.

– В Пекле. Когда-то здесь был город, который назывался Невгин.

– А почему тут всё так перекопано?

– Копатель попался работящий. Значок ударника получить хочет.

– А сейчас он где?

– Борется за выполнение плана на другом участке.

– Справляется?

– Судя по отзывам, более чем… Так, отставить разговоры, сейчас твари полезут, у них тут с этим быстро. Давайте мне рога!

Инженеры сняли с головы паука чертячьи рога. Мне показалось, что паук погрустнел. Я потрепал его по металлическому загривку.

– Ничего, дружище, это ненадолго. Кое-что проверю и сразу верну.

Я взял рога. Подошёл к Разрушителю и изобразил на нём Сигну – Знак, которому меня научил Глеб. Тот ненадолго засветился и пропал. Больше ничего не происходило. Пока… Я открыл ноут, выбрал нужную ячейку и коснулся «сердца». Ячейка засветилась зелёным. Разрушитель, опутанный цепью, задёргался и ненавистно вылупил на меня глаза.

Я вздохнул.

– Хочешь сказать, что Сигна не работает?

Разрушитель ничего не хотел сказать. Он хотел порвать меня на части, а потом приняться за остальных.

– Понял.

Я сосредоточился и прокачал Сигн. Ого, десять родий как с куста – и это всего-навсего второй уровень!

Но и результат сказался незамедлительно. После того, как я снова изобразил Знак, Разрушитель перестал дёргаться, ненависть в глазах потухла. Теперь он смотрел на меня скорее недоумённо. А на горизонте как раз показалось облачко. Тёмненькое такое, темнее ночного неба. Стремительно приближающееся.

– Егор, Земляна, – я показал на облачко.

Охотники сориентировались мигом, взяли нас всех в Защитный круг.

А я поднял Сигну на следующий уровень. Пятнадцать родий, мать вашу! Но зато непонимание из глаз Разрушителя исчезло. Теперь я точно знал, что он знает, чего я от него хочу. Разрушитель повернулся к облачку. Которое приблизилось уже настолько, что стало видно – это стая летучих мышей, мне и Земляне уже доводилось с ними сталкиваться.

Разрушитель уверенно шагнул навстречу стае. Выглядел он как человек, исторгал флюиды Силы, и стая рванула к нему.

– Что он будет делать? – спросила Земляна.

– Плевками их сшибать, – предположил я. – Сейчас как застрочит быстрее пулемёта!

Но плеваться Разрушитель не стал. Левую руку он отвёл в сторону, правую поднял над головой и принялся делать вращательные движения – как будто раскручивал невидимое лассо. В левой руке образовалось что-то вроде светящегося щита. А со стаей, уже находящейся на подлёте, начало твориться странное.