Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

– Командир, прием! – вдруг ожила рация.

– Что еще?

– Командир, сзади огонь! Мы выдвигаемся! Командир, нет возможности стоять! Прием!

– Да чтоб вас разорвало да шлепнуло, – уже в полный голос выругался Семейкин. – Что хоть за дерьмо?

Навстречу ему уже спешили бойцы. Кто в зеленке. Кто в полицейском. А кто и в костюмах-тройках. Правда у всех жилетка была пуленепробиваемая.

Оба сопровождаемых лица на месте. Уже нормально.

Пробежав еще десять шагов и достигнув тактического поворота – полковник почувствовал жар. Сильный жар. Словно там, за поворотом – мощное пламя, отблески которого уже видны и на полу, и на потолке.

Семейкин аккуратно выглянул из-за бетонной кромки. Десяток бойцов оставшегося арьергарда растерянно, прикрывая глаза ладонями – отступал перед лениво колыхающейся пламенной стеной. Один замешкался, и одежда на нем вспыхнула.

– Отступайте, черти, – гаркнул полковник. – Что вы там выжидаете?

Все вместе они выбежали в залу, попутно сбивая пламя с загоревшегося бойца. Лица у многих опалены, ресниц нет, бровей тоже. Огонь дошел до входа, и остановился. Жар был серьезный, но терпимый. В глубине красно-желтого марева были видны ленивые языки, словно протуберанцы, или пальцы неведомого существа, неторопливо пробующие материал стен на жаропрочность. Прошло несколько секунд – и вот пламя отступило. Недалеко, метра на четыре-пять, но жары уже не чувствуется.

Глава 35

Семейкин поспешил в центр зала.

– Осторожно! – предупредил его кто-то.

Полковник вытянул вперед обе руки, которые тотчас же уперлись в невидимую преграду. Он надавил. По ощущениям – словно руки входят в какое-то мокрое желе, но только до определенного момента, чуть дальше – и словно в стальную стену уперся.

– Попали, – сказал тот же голос, с маленькой ноткой обреченности.

Полковник перевел взгляд на бойца.

– Лебедев, прекратить панику…

– Да никто особо и не паникует, – огрызнулся тот.

– Разговорчики! – это уже командир «тройки» встряхнул молодого Лебедева за плечо. Боец появился у них совсем недавно, двадцать лет всего пацану. Правда реакция у него такая, что он мух на лету китайскими палочками ловит…

– Добрый день! – раздалось под сводами зала.

В ответ заклацало оружие. Десятки стволов уперлись в поздоровавшегося.

– Рад видеть, реально очень рад, – меж тем продолжал говорить человек, вышедший из противоположного входа в зал. За ним шла умопомрачительной красоты девушка, в черном, полностью облегающем костюме, словно в змеиной чешуе. С пышной копной черных как ночь волос, с ослепительной улыбкой, от которых на щеках играли ямочки. Гибкая, сильная и смертоносная, как и темный булатный клинок в ее руке.

Сам же человек был в обычной черной кожаной куртке, синих джинсах и офицерских берцах. Он не казался опасным, скорее наоборот – от него веяло спокойствием и миролюбием.

– Меня зовут товарищ Маузер. Мою спутницу – товарищ Люгер. Мы муж и жена.

Человек выждал паузу, но ни слова в ответ не услышал.

– Суть в другом, – продолжил он, остановившись в десяти метрах перед частоколом стволов. – Когда-то, давным-давно, я пообещал своей будущей жене, что она сможет убить одного человека. Сам же я возьму его голову, чтобы сделать из нее пепельницу. Через много-много лет я буду сидеть в кресле, смотреть на звездное небо, курить, и стряхивать в неё пепел, а вокруг будут бегать наши внуки, и иногда мы будем им рассказывать о том, что произойдет сегодня.

– Огонь, – скомандовал Семейкин одними губами.

Гром выстрелов оглушительным эхом загулял по стенам. Бойцы быстро меняли магазины и обоймы, град пуль не останавливался ни на секунду. Они застревали в невидимой преграде, как будто попадали в кисель, а потом медленно опускались на пол, словно попадали в воду, и в конечном итоге образуя собой небольшой, вытянутый в полоску холмик.

Человек в берцах снисходительно и совершенно беззлобно улыбался. А вот девушка за его спиной перестала улыбаться, и недовольно нахмурилась.

Полковник почувствовал, что пистолет стал тяжелым. Необыкновенно тяжелым. Да он целую тонну стал весить! Оружие упало из рук на пол, Семейкин попытался его поднять. Бесполезно. Даже не смог его с места сдвинуть. Да это что такое…

Наконец треск выстрелов утих. Все оружие лежало на полу. Кто-то тщетно пытался хотя бы приподнять свой автомат или пистолет, но безрезультатно.

– Голова, которую мы заберем отсюда, находится на плечах вон того человека, – Маузер поднял руку и указал пальцем за спину полковника. Охранники непроизвольно сдвинулись, прикрывая тех, кого они сопровождали. Человек в форме штурмовика пожал плечами:

– Нет, который в костюмчике нам не нужен. Нам нужен тот, который в юбке, шляпке и на каблуках. Двойник тоже умрет, он не важен, даже если вы вздумаете нам его выдать.

– Кому «вам»? – раздался уверенный, хорошо поставленный голос. Майор Бродский, признанный мастер переговоров, вышел вперед, и оглянулся на командира. Семейкин утвердительно кивнул.

– Что вам вообще нужно? – уверенно продолжал Бродский. – Я уверен что мы все разумные люди, и обязательно договоримся.

Тот, кто назвал себя Маузером, некоторое время смотрел на собеседника.

– Вы – нет, – сказал он наконец. – Вы здесь просто как статисты. Знаете, майор, как в фильмах. Есть главный герой, есть главный злодей, и куча легко умирающих статистов. Вот я и Люгер – мы тут главные герои. Или главные злодеи. Неважно. Есть еще одно главное лицо, оно стоит за вами в женской одежде, и мечтает уже сегодня оказаться в Германии. А вас тут, здоровенных, крутых и классных парней – ровно сорок семь. Столько, сколько надо. Как в древней легенде о сорока семи ронинах. Знаете такую, господин Бродский?

Майор при звуках своей фамилии непроизвольно дернулся, как от удара. Откуда?

– Спокойно, – продолжал меж тем Маузер. – Когда мы разобрались с целями, задачами и вкратце ознакомились со сценарием, переходим к частностям. Как вы все уже поняли, огнестрельное оружие сегодня в разборках не участвует. Вы умрете честно, как мужчины, от холодной стали, и даже этот позорный карлик в юбке… тоже умрет как мужчина. Время у нас есть, но не так много. Поэтому я рекомендую вам всем не надеяться на собственные руки или даже ножи, а выбрать себе вооружение по вкусу. Оно вон там.

Маузер указал на стеллажи и стойки вдоль стены.

– Я вам обещаю, что там настоящие оригинальные образцы самого лучшего холодного оружия и доспехов, когда либо созданных человечеством. Некоторые из них достать было не легко, уж поверьте. Сейчас у вас будет несколько минут, чтобы вооружится по вкусу и предпочтению. Разминайтесь, попробуйте выработать тактику боя. С нашей стороны никаких подвохов не будет, мы с женой до конца останемся вдвоем, без всякой помощи, и только с тем оружием, которое у нас есть…

В руке Маузера появилась самая настоящая секира, на длинной ручке, с широким полукруглым лезвием.

– Вы так и не сказали нам, что вы хотите, – начал было Бродский.

– Я сказал достаточно, чтобы меня поняли, – отозвался Маузер, и совершенно не опасаясь пошел в свой конец залы.

– Черников, Лебедев! – скомандовал Семейкин, сверля взглядом спину Маузера. – Посмотрите что там, на этих… стеллажах.

– Командир, тут целый склад…

Лебедев подбежал к полковнику. В руках у него была самая настоящая японская катана. Семейкин хоть и не был любителем таких вещей, но опытным глазом понял – Маузер не врал. Это было настоящее боевое оружие. Щелкни по лезвию – загудит. Такой можно вместо колуна дрова колоть – ничего ей не сделается.

– Брось, – сказал полковник оторопевшему юноше, и сам поспешил к стойкам с оружием. Все таки без пистолета он чувствовал себя почти голым.

– У кого стволы при себе остались? – спросил он неразборчивым бурчанием. – Нет? Плохо… Вот черти…

Полковник еще раз прошел взглядом по будущим соперникам. Маузер выглядел щуплым недоростком. Нет, плечи у него… конечно есть, да и мускулы тоже, и гибкости не занимать. Но это всё бред по сравнению с плечами, мускулами и гибкостью любого из бойцов ближнего круга охраны президента. Люгер выглядела красиво и опасно. Но выглядеть опасно, и быть опасным – две совершенно разные вещи.

Да это просто мелкий пожилой пердун и сопливая девка! Вот только позади огонь, а впереди стена, абсолютно прозрачная, непробиваемая даже для сверхскоростных бронебойных пуль. Или какое-то поле. И это – огонь и стена – очень плохо. Сражаться с непонятными противниками, которые каким-то образом умеют управлять огнем и невообразимыми полями (полковник даже не смог предположить, какую природу эта «стена» имеет) – это вдвойне плохо.

– Брось, – мрачно повторил Семейкин Лебедеву. – Смотри на них. Эти двое очень ловкие ребята. Никакой рубки, никаких богатырских замахов. Только мешать друг другу будете. Шпага, тонкая сабля. Посмотрите копья. У нас у всех руки длинней, поэтому никаких двойных хватов. Работаем тычком, прямыми точными ударами, причем все вместе. Никакого благородства. Коли, вытаскивай, еще раз коли.

– Есть копья, – раздались возгласы.

– Десятка с короткими копьями и короткими мечами вперед, – уже выстраивал тактику боя и построения полковник. – Второй десяток с копьями подлинней встает за ними. Остальные полукругом вокруг ударных десятков. Прикрываем президента, сами первыми не атакуем. Колем все вместе, никакого геройства мне не надо. Щиты есть? Прекрасно, копьеносцы берут овальные щиты. Кто умеет работать со щитом – берет круглые щиты. Разобрались!

Нет, все таки хорошо, когда командуешь настоящими профессионалами. Никаких глупых вопросов, никакой суеты, сказано-сделано.

– Доспехи? – задал кто-то вопрос.

– Нет, не надо, тут пойдет спор – кто кого «переловчит»… Всем снять лишнее! Построится в боевой порядок!

Марат и Юта подошли поближе, с интересом разглядывая как действуют профессионалы своего дела. Да, такая полурота спокойно батальон десанта уложит, и даже не поперхнется. Тут даже не краповые береты. Тут вообще что-то невообразимое.

– Ну, сегодня прощаться не будем, – с улыбкой сказал Марат.

– Иди ко мне, котик мой ласковый, – промурлыкала Юта.

Они слились в поцелуе, наслаждаясь каждым мгновением.

– Эй вы, голубки! – раздался с той стороны грубый голос. – Слышь, ты, Маузер, она тебя в очко трахает?

Юта оторвалась от Марата, безмятежно улыбаясь.

– Мр-р, они хотят нас из равновесия вывести, котик.

– Да я знаю, котёнка, – отозвался муж. – Снимай барьер.

Они встали, теперь спина к спине.

– Ну что, жертвы подвального промискуитета! – почти пропела Люгер. – Пришло время умира-а-ать! Три… два…

…один! – при этом слове Семейкин в одно движение метнул навстречу сумасшедшей парочке треугольную, остро заточенную пластину, лежавшую у него в нагрудном кармане пиджака. Потрясенный полковник увидел, как Маузер отмахнулся от его оружия, словно от мухи. Люгер, проскользнув между копьями, ударила первого бойца. Лезвие ее меча на краткий миг показалось из спины несчастного, потом исчезло, и появилось у другого – также между лопаток. Маузер куцыми движениями, используя все плоскости своей секиры как щит, отметал от нее все что можно, только иногда отвлекаясь, чтобы обратным движением чуть ли не располовинить очередного зазевавшегося. Хотя какие там зазевавшиеся… Звон железа и хриплое дыхание заполнили все пространство. Опытные бойцы умирали без единого стона. Не прошло и десяти секунд, как на полу валялся десяток трупов.

– Навались! – во все горло взревел полковник. – На прорыв!!!

Наплевать на потери… Главное – убрать отсюда «объект номер один». Десяток бойцов, взяв в кольцо президента Тарасова, как единая и стремительная черная капля, все ускоряясь – рванули к противоположному концу зала. Но все напрасно, полковник почувствовал как сжимается горло… прохода не было. Ни с какой стороны. Везде сплошная голая стена.

– Выхода! – прорезал звук боя звонкий девичий голос. – Здесь! Нет!

…после каждого крика Люгер на мраморный пол валилось тело…

– Победа! Или! Смерть!

– Твари! – после этого ее возгласа упали сразу двое.

Маузер тремя взмахами отправил на небеса последних из десятки прорыва. Два человека, мужчина и женщина, забрызганные кровью с ног до головы, снова стояли спина к спине, внимательно и уже без улыбок наблюдая за последней дюжиной врагов.

Без каких либо слов они двинулись к обречённым, и через двадцать секунд на ногах остались стоять только полковник, и «объект номер один».

Президента отшвырнули к ближайшей стене пинком, как щенка, путающегося под ногами.

Люгер и Маузер наконец разделились. Юта встала за спиной командира телохранителей, а Марат – лицом к лицу. А потом они пошли вокруг него, по широкому кругу, мягко и не спеша перешагивая через лежащие тут и там тела.

Полковник, хотя не имел ни единой царапины, вдруг почувствовал себя раненным загнанным зверем, вокруг которого не спеша кружат два саблезубых тигра. Каждый из них – сильнее жертвы многократно, просто им вздумалось поиграть. Кошки, даже очень большие, любят поиграть.

Семейкин, выставив вперёд свою шпагу, во все глаза следил за Маузером. Ему казалось, что эти нелюди (люди не умеют так убивать) – они договорились, что его убьет именно Маузер, как мужчина – мужчину, просто по правилам чести. Ещё полковник, хотя и понимал полную безысходность своего положения – не чувствовал страха. Амурские тигры не знают что такое страх. Они – самые сильные звери в своем лесу, где нет ни слонов, ни носорогов и крокодилов. Тигру некого бояться, любой шорох в кустах – это просто добыча. Полковник знал это, потому что сам родился и вырос в уссурийских лесах…

Он, чуть ослабив хват, сделал изящный выпад, просто проверить защиту противника. Лезвие беспомощно звякнуло о топорище.

– Ну-ну-ну, – сказал за спиной недовольный женский голос.

– Не нукай, сука, не в конюшне, – внятно и громко произнес невольный мушкетёр, и сразу почувствовал как горячее лезвие сзади в два касания перерезало ему коленные сухожилия. Кровь потекла по икрам, и теперь полковник не мог и шагу ступить. Он изо всех сил напряг мышцы ног, гордо вскинул голову, и остался стоять, чуть наклонившись вперед. Нечего и пытаться обмануть этих… глупо, лучше уж… Эх, жаль, гранаты нет…

– По легенде, – вдруг заговорил Маузер. – Один из ронинов остался в живых. Самый молодой. Он должен был стать гонцом, и возвестить, что месть свершилась. Но, – Марат опустил секиру. – Мы не в легенде. И мы не мстим. Просто мы знаем, что охранять вот этого, – он указал рукой на президента. – Ваша работа. И ваш долг перед государством и Родиной. Если просто убить его одного, мы бы оскорбили вас, как охранников – дважды. А учитывая то, что каждый из вас по окончанию срока службы получает выполнение любого желания, то даже трижды. Да, это нигде не записано, но каждый из телохранителей ближнего круга знает, что придет время, и его наградят, выполнив абсолютно любую просьбу. Хочешь стать губернатором? Пожалуйста. Хочешь миллиард долларов? Конечно. Замок во Франции? Мисс Вселенную? Собственное министерство? Без проблем. Так уж завелось у нас в России…

Маузер чуть помолчал и продолжил дальше:

– Вот поэтому всё и произошло. Мы не могли оставить вас в живых. Вы все – очень серьезные, умные, сильные ребята. Со связями. И тут такое… Вы бы остаток жизни посвятили думам – как бы отомстить? И несомненно придумали бы. Это не входит ни в чьи планы. Вы оказались никому не нужны – со своими навыками, серьезностью, умом, связями, мечтами и желаниями. Так вот получилось…

– Кто вы? – проскрипел полковник.

– Мы? Мы просто коммунисты…

Внезапно президент Тарасов со слабым возгласом отделился от стены, и, путаясь в юбке, смешно семеня ногами – попытался подобранным с пола кинжалом ударить Люгер в спину. Семейкин повернул на эти звуки голову, и увидел, как девушка очень изящным и легким движением всего тела увернулась от лезвия, шагнула вперед, и, глядя полковнику прямо в глаза, ни капли не поворачиваясь – просто отмахнулась, великолепным внутренне-круговым движением своего клинка. Потом она шагнула, но уже назад, резко опустилась на одно колено, и свободной рукой (также не оборачиваясь) – поймала в ладонь отрубленную лысую голову.

Полковник повернулся опять к Маузеру.

– Давай, – сказал он, и отсалютовал шпагой.

Марат с тяжелым вздохом поднял свое оружие…

* * *

Они ещё некоторое время оставались в зале, среди трупов и крови. Марат собрал все разбросанное оружие, а Юта вышла на середину зала. Там оставался маленький пятачок пространства, абсолютно чистый, никак не затронутый разыгравшимся боем.

Она присела на корточки, и протянула руку, ожидая. На раскрытую ладонь вдруг упала капля. Обычная капля воды, чистая и прозрачная. Девушка поднесла ладонь к своему лицу, разглядывая каплю как самое настоящее сокровище. Честно говоря, Юта сильно сомневалась, что вода, да ещё в таком малом количестве, способна создать невидимый барьер и удержать собой полсотни здоровенных мужиков, а уж тем более – тысячи пуль из их стволов. Но слеза Соляриса была способна и не на такие чудеса.

– Все, налюбовалась? – спросил подошедший Марат.

– Да, – сказала Юта со вздохом. – Пошли к нашим? Командовать отбой?

– Да, вот теперь можно командовать отбой, товарищ Люгер, – вздохнул Марат. – Теперь начнется самое трудное…

Они взялись за руки, как первоклассники, и никуда не исчезая, никак не торопясь – пошли к выходу. Как только они исчезли за поворотом тоннеля, свет в зале стал затухать, пока не осталась одна старая и ржавая лампа, под потолком. Да и сам потолок, вместе со стенами и полом потерял свою белизну, становился все ниже и ниже, и уже видно, что никакой это не мрамор, а простой серый бетон. Зала сжималась на глазах, проглатывая внутрь себя павших.

Уже через пять минут этот участок тоннеля ничем не отличался от других.

Елизавета Огнелис, Мусин Ринат
Как закалялась сталь – 2057 (Том 4)

Глава 1

Первый легальный съезд решили проводить не в Кремлёвском Дворце, на пять тысяч персон, а опять таки в главном кинозале «Полесья». Там и звук был получше, и обстановка уютней. Полторы тысячи мест как раз хватало для всех делегатов и комиссаров, тем более что половина приглашенных прислали ответы типа: «…если успею завершить дела, то буду». В принципе, этот съезд больше имел представительную форму, показать обывателю, что новая власть уже реально существует.

Сейчас в зале находилось едва ли более семи сотен человек, постоянно прибывали новые, вызывали кого-то из присутствующих. Царила обстановка нервозного кипяшения, Магнум уже трижды постучал карандашом о медный гонг, но шум и суета не унимались. Наконец, Юта, которая терпеть не могла подобные сборища, не выдержала.

– Так, – голос её, усиленный динамиками, невольно заставил всех вжать головы в плечи, и даже свет под потолком испуганно мигнул.

– Я блокирую двери..., – раздалось клацание. – ... И отключаю связь.

Повисла тишина, те кто ещё были на ногах – быстро занимали свободные места.

– Первое слово... Кто там у нас по протоколу?

– Я там по протоколу, – просипел в микрофон Магнум. – Как председатель.

– В общем, товарищи…, – Андрей поднялся, и, выдерживая паузу, оглядел всех. – Поздравляю всех нас... С этим праздником... Честно говоря, год назад, сидя в гараже у Двадцать Четвертого, даже не верилось... Да что там верилось, это вообще было что-то нереальное. И вот мы тут, поверить не могу... Революция свершилась, товарищи...

В зале послышался смех, но не ехидный, а здоровый смех веселых людей, которых слегка отпускает от страшного напряжения.

– На этом торжественная часть закончена, – в голосе Магнума послышались металлические нотки. – У нас ещё туча вопросов на голосовании. Прошу не лить воду, а говорить кратко, и по делу. Второй выступает товарищ Овод.

Ира поднялась с места, взяла микрофон.

– Тоже всех поздравляю, – напряжённо произнесла она. – Сразу по делу. Я фактически заведую экономическим отделом, на сегодня на наших счетах находятся гигантские суммы. В общем итоге что-то порядка... Четырех... Триллионов... Долларов...

Она замолчала, чтобы до присутствующих дошла громадность числа. Марат одобрительно кивнул. Даже для него такой крутой поворот к делам насущным казался не совсем уместным. Хотелось поздравлений. Хотелось радоваться. Многие вон… втихушку отхлебывают из фляжек, и всем понятно, что там далеко не вода, и даже не чай. А расслабляться нельзя. Все под контролем, а все равно нельзя…

– Есть ещё средства госрезерва, – Ира говорила медленно, проговаривая каждое слово. – Но не стоит обольщаться. Я проверила – это бумаги государственных долгов других стран, облигации, акции наших же компаний. Налички и золота реально мало.

– С золотом вообще плохо, – напряжённо продолжала Овод. – По предварительным подсчётам восемьдесят процентов слитков – муляжи.

На миг воцарилась тишина, а потом все разом начали говорить.

– В смысле?

– Какие муляжи?

– А где золотой запас?

– Спокойно, – выкрикнул в микрофон Магнум. – Без паники. Давайте по делу.

Ира вдохнула побольше воздуху, и голос её зазвучал гораздо резче и громче:

– Обычные муляжи. Даже не вольфрам, а свинец. Сверху позолота, и клеймо. По нашим данным, более тысячи тонн за годы президентских правлений перевезены в несколько швейцарских и немецких банков. Сделано все чисто, комар носа не подточит. В хранилище сейчас осталось примерно сто пятьдесят или двести тонн, в основном в маленьких слитках, которые легко проверить...

– Какие ваши предложения, товарищ Овод? – раздался выкрик.

– Мы уже послали официальные запросы в известные банки, ответов нет.

– И не будет, – категорично крикнул тот же голос.

– Да. И не будет, – с ледяным спокойствием произнесла Овод. – Сейчас мы прорабатываем варианты создания некого общества, которое можно условно назвать «Общество социалистических миллиардеров и олигархов». Спросите – почему олигархов? – повысила голос Ира.

– Потому что мы реалисты, и стараемся говорить прямо, – прочеканила Овод. – Если человек будет управлять средствами на миллиарды долларов и всеми силами вмешиваться во внутреннюю и внешнюю политику государств – то он олигарх, как ни крути.

– Да, резонно, – поддержал ее Магнум. Кое-кто в зале засмеялся.

– Коммунистические олигархи? – послышались возгласы. – Социалистические миллиардеры… Забавно…

– Такой опыт есть у наших товарищей в Китае, – невозмутимо гнула свою линию Овод. – Частная собственность во всем мире – это священная корова. Можно отобрать и заморозить счета государства и фирмы, но с частником все гораздо сложнее. И одновременно проще. Грубо говоря – заплати налоги – и все твои проблемы кончились. По сути, делай как хочешь, и что хочешь. Это надо использовать. Это нужно использовать. Не использовать это – преступно, – Ира рубила фразы. – Там много мелочей и нюансов. Хотя есть ещё вариант послать за границу товарища Маузера, тогда все пройдет достаточно быстро, и без особых заморочек...

Теперь все взгляды обратились на Марата. Он продолжал сидеть спокойно, в президиуме, вертел в руке остро заточенный карандаш. Гул в зале нарастал. Марат не реагировал. Он, в принципе, был готов к подобному развитию ситуации. Сейчас, после того как станут известны факты, возникнет много вопросов. Да и сами эти факты будут состоять из слов с прибавкой отрицательной частицы «нет». Этого – нет. Того – тоже нет. Вроде бы хранилище есть. И золото есть. А по факту – практически и нет… Диалектика, мать ее.

В принципе, сейчас уже не очень важно, что там подумают, за рубежом. Конечно… можно, за один день – вынести все эти банки подчистую…

– Кхе-кхе, – сипло, по-стариковски откашлялся в микрофон Кунгур. – Я так и представляю, – продолжил он дребезжащим, слабым голосом, от которого все вокруг невольно заулыбались. – Заголовки газет. Сегодня ночью Швейцарию и Германию посетил главнокомандующий бывшей нелегальной организации Красная Армия, а сейчас председатель революционного правительства России… Марат Нечаев, по прозвищу Маузер. Во время своего не очень официального визита он ограбил несколько местных банков. Общая сумма похищенного составляет тысячу тонн золота в слитках...

– Ну, можно же его заменить, – не сдавалась Овод. – Взять наши муляжи, и заменить в их хранилищах.

– Ах, внученька, – прошамкал Кунгур. – А как будто они не догадаются. И мер никаких не предпримут. Дурные они там, в Швейцарии. Убогие, прости мя хосподи...

– В общем так, – продолжал Кунгур теперь своим обычным, сильным и уверенным голосом. – Идея идиотская, и подлежит обсуждению только после того, как все разумные методы будут испробованы. У нас, насколько я в курсе, даже на сторонних счетах немало денег. У меня в литературном фонде несколько миллиардов, причем распределены они в китайских, вьетнамских, монгольских и индийских банках. Ничего, первое время прокрутимся. Так что на голосование ставлю в первую очередь легальные способы возврата украденного. Запросы, требования, угрозы, в конце концов. Правильно, товарищи? – зал одобрительно загудел.

– Вот так и впишем в протокол, и поручим легальные вопросы по этой проблеме проработать экономическому отделу. И действовать, в соотвествии с международными нормами права, – говорил Кунгур. – У меня другой вопрос, что там у нас в армии? Я тут вижу генерал-полковника Овсеенко, бывшего заместителя министра обороны, добровольно перешедшего на нашу сторону. Вам слово. И главный вопрос – мы сейчас выдержим полновесную мировую агрессию?

– Спокойно выдержим, – сказала с места Юта без микрофона, но голос её прозвучал и в динамиках.

Кунгур, собравшийся было садиться, снова выпрямился:

– Товарищ Нечаева! – сказал он громко. – А ты адекватней оценивай ситуацию. Сейчас прилетят супермены, спасать человечество… Нас от вас, и всех сразу от "коммунистической заразы", вот это будет красота. У меня вот эфирный доспех...

Кунгура, после третьего покушения, действительно пришлось облачить в «элитную» броню, причем гораздо лучшего качества, чем у остальных. Его "эфирка", кроме бронезащиты – дополнительно фильтровала вообще весь воздух, которым он дышал, в отличии от резервного запаса для дыхания у других. Заодно определяла опасность пищи и воды. Имела несколько систем защиты против излучений, мощный медицинский блок и даже автономный интеллект, на случай если носитель потеряет сознание.

Кунгур, в отличие от всех прочих, был постоянно на виду, и за крайне короткое время приобрел репутацию безобразно богатого любителя искусства, свихнутого на почве коммунизма. Творцы всего мира натурально бросились к нему в объятия. Уже сейчас в полном разгаре шли съёмки десятков фильмов и сериалов социалистической и революционной направленности, и проводились сотни, если уже не тысячи творческих конкурсов на ту же тему, во всем мире.

Грубо говоря, Кунгур и Макаров инициировали настоящую культурную революцию, самого настоящего мирового масштаба, и естественно, что ни одна разведка мира не проигнорировала этот факт. Все прекрасно осознавали, что культурная революция, в своем процессе возводя революционера в ранг героя, а социализм в мечту и идеал – очень скоро инициирует и социальную революцию. Культурное направление всегда играло главенствующую роль в мирное время. Конечно, во время войны политические проблемы решала армия. А вот в мирное – даже суды и исполнительная власть не имели такого воздействия на общество, как обычные фильмы, книги и телепередачи.

Кунгура уже пытались сбить машиной, отравить и застрелить. В двух случаях спас "уником", а отравлению железный желудок Кунгура просто не поддался.

– Так вот я в своей "эфирке", – продолжал Кунгур. – Любого человека прихлопну как муху, не смотря на его вооружение и опыт. И я прекрасно понимаю, что наши товарищи "супермены" могут со мной сделать то же самое, что и я с обычным человеком. А суперменов у нас двое. И если начнется конфликт, никто не гарантирует, что из той же Европы не прилетят... да не двое, а три десятка таких вот супер-воинов, типа Маузера. Только вот их будет действительно тридцать, по числу стран в союзе. Вот и думай, товарищ Нечаева, что может произойти, если вы за границу полезете. Нечего вам там пока делать. Послушайте меня, пока ещё не сильно старого пердуна…, ох, болит мое сердце, – Кунгур снова перешёл на стариковский фальцет.

"Можно я его убью?" – прозвучал в голове Марата голос жены.

"Кунгур правильно говорит, – отпарировал Маузер. – Я ему верю, его предвидению, или интуиции, опыту, или что там у него... Меня, если честно, потряхивает немного. До следующего Теста осталось чуть больше недели. А как там сложится – черт его поймёшь... Как отберут у нас все уберплюшки и вундервафли..."

"Не отберут, – уверенно произнес голос в голове Марата. – Нас не для этого тестируют".

Между тем микрофон появился в руках генерал-полковника Овсеенко. Вообще-то фамилия у бывшего замминистра (а теперь уже и министра) обороны была совсем другая. Но кого это волновало? Генерал с нескрываемым удивлением смотрел на эту гигантскую кучу молодых людей. Они не признавали никаких авторитетов, были резки в суждениях и действиях, и, такое впечатление, не боялись никого и ничего в этом мире. На самом деле, конечно, они боялись, но в отличии от других – использовали свой страх как стимул к движению.

"Пройдет совсем немного времени, – думал генерал, озираясь по сторонам. – И эти худощавые юноши снимут джинсы и кожаные куртки, наденут костюмы, начнут пристально следить за ногтями, обзаведутся дубовыми столами, и длинноногими, не менее дубовыми, секретаршами... И все вернётся на круги своя..."

– Во-первых, я поздравляю всех здесь присутствующих со знаменательным событием… – аплодисментов не последовало, а генерал поежился от десятков и сотен внимательных жестких взглядов. Все же люди, сидящие перед ним, совсем не доверяли людям в форме.

– Во-вторых, не буду врать, – сказал генерал фразу, которую заготовил давным-давно. – Положение с обороной... хреновое. Наша прославленная армия имеет все ресурсы и возможности подавить любое беспокойство внутри государства. Даже если боевики вооружены по последнему слову науки и техники. В этом отношении армия, как придаток к полиции – все свои функции выполнит «на отлично», на пять с плюсом, можно сказать. Даже без внутренних войск мы задавим любой внутренний мятеж, в любом объеме. А вот как наступательная или оборонительная сила от зарубежной агрессии – мы почти полный ноль. Флота у нас нет. Вроде он есть, но это в основном суда прибрежной зоны действия... Системы противоракетной и противовоздушной обороны тоже… почти нет. Прикрыта только Москва, и то с дырами. Собственно космической обороны у нас тоже нет. Есть десяток коммерческих спутников, в совместных программах мы участвуем. Но в случае войны, сами понимаете... Да и вообще... У нас даже бинтов нет. Армия вообще ничего сейчас не производит для себя. Все частное, за все – платить. Поэтому сейчас, конечно, очень хорошо, что сложилась такая ситуация, и армия начнет возвращаться к стандартам СССР...