Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 346 страниц)

Вот же ублюдочная тварь! Больно же!

Я разозлился окончательно. И в следующий удар вложил все оставшиеся силы.

Есть. Две уцелевшие башки крысиного короля впечатались в обугленную корягу. После чего запрокинулись назад под углом, не совместимом с жизнью. Но я на всякий случай подскочил к королю. Двумя ударами фамильного кинжала отделил мерзкие головы от не менее мерзкой туши – береженого бог бережет.

Обернулся к Егору. Чтобы увидеть, как его меч сносит последнюю визжащую башку.

Башка воткнулась мордой в землю. И стало тихо. Так внезапно, что я потряс головой – точно не оглох?

А потом мне стало больно. Все четыре пореза на предплечье завопили одновременно, в один голос. Хотя, наверное, больно мне было и до этого, просто в горячке боя не обращал внимания.

– Мяу!

У моих ног снова появился кот. На порезы он смотрел с осуждением.

– Чего? – буркнул я. – Ну, задело. Бывает. Зато башка на месте – в отличие от некоторых.

Сотворил знак Противоядие. Боль как будто поутихла, но ненадолго.

– Зацепили, твари? – подскочил ко мне Егор.

– Да нет. Какие твари, откуда? На пень напоролся.

Егор неодобрительно покачал головой. Приказал:

– Вытяни руку.

Глава 11

Я вытянул руку. Кровь с порезов уже не текла. Она загустела, и кожа вокруг ран начала чернеть.

Егор сотворил Знак. Не Противоядие, другой. Я едва не взвыл.

– Терпи, – вздохнул Егор. – Это яд вытягивается.

Над порезами образовалось светящееся марево. Оно как будто и впрямь вбирало в себя черноту, вытягивая её из ран.

Через минуту марево погасло. Я посмотрел на свою руку. Шрамы теперь выглядели так, будто зажили месяц назад.

– Исцеление у меня не самое мощное, – извиняющимся тоном сказал Егор, – только на здоровье работает. Красоту навести уже не выйдет. Чтобы шрамы сошли, надо Знак посильнее.

– Ну, как обычно, – усмехнулся я. – Пластические операции ДМС не покрывает. Ладно, хрен с ним. Не девица, и так похожу.

– Зато костей целый десяток, – похвастался Егор. – С каждой тварюги выпало!

– Ну, логично, – кивнул я. – Абы кто, видать, в короли не лез. Только самые сильные.

– Держи, – Егор отсыпал мне пять костей.

– Почему пять? Моих же четыре? – Я точно помнил, что ощутил четыре удара молний.

– Потому что, кабы не ты, я бы отсюда утёк без оглядки. Так что всё справедливо. Бери.

Я высыпал кости в мешок. Подумал, что если уж по справедливости, то задержались мы тут не только благодаря мне. Посмотрел на кота.

Он сидел чуть в стороне от горки золы – это было всё, что осталось от крысиного гнезда – и умывался.

– Спасибо, бро, – поблагодарил я.

– Мяу, – отозвался кот.

– Вопрос можно? Тебе-то с этих крыс – какой интерес? Зачем тебе нужно было, чтобы мы их уничтожили?

– Известно, какой, – вмешался Егор. – Камышовые коты птиц да грызунов таскают. А твари у него из-под носа корм уводили.

– Мяу, – презрительно сказал кот. И продолжил умываться.

Егор, глядя на него, вздохнул.

– Ох, и знатный бы воротник с тебя получился…

– Мяу!

– Да ладно, понял. Не дурак. Не полезу.

Следующее «мяу» содержало всё презрение рода кошачьих по отношению к тупым двуногим. После чего кот исчез.

– Эх, ты, – вздохнул я. – «Воротник», «воротник»! Тут только разговор начался. Только-только содержательная беседа попёрла… Ладно, что с тебя взять. Идём.

* * *

В деревне нас встречали, как героев. Егор в красках живописал битву. Крыс, если верить его словам, в лесу сидели целые полчища. Крысиный король представлял собой адское чудовище высотой до неба. Как всё это добро помещалось в болоте – непонятно, но местные восхищались и верили. Вот что значит грамотно построенный маркетинг.

Сначала нас качали на руках и кланялись, потом закатили пир горой. Не с такими изысканными блюдами, как у тётки Натальи, но из-за стола я выкатился с тем же ощущением: стремлюсь к идеальной форме. Шару.

– Это тебя клыса так? – Ко мне подошла девчушка лет шести. Уставилась на шрамы.

– Угу.

– Меня тоже. – Она повернула голову. Я увидел зажившие шрамы на щеке и шее. Выглядели они похуже моих, зарубцевались грубо. Милое лупоглазое личико девчушки как будто перекосило на сторону. – И на голове ещё, – вздохнула девчушка. – Бабка Матлёна говолит, что меня теперь замуж не возьмут.

– Это просто бабка Матрёна в женихах не шарит. Она ведь старая, небось?

– Очень сталая.

– Ну, вот. Это в её время, может, не брали. А современный мир отходит от замшелых традиций.

– Чего-сь? – Девчушка захлопала глазами.

– Нос, говорю, не вешай, вот чегось. Погоди маленько. Я вот Исцелением овладею, потом прокачаю как следует. Вернусь сюда и все твои шрамы уберу. Исчезнут, будто не было.

– Плавда⁈

– Конечно. А ты пока научись «р» выговаривать. Тебе сколько лет?

– Шесть. Сколо семь.

– Ну, вот! А лепечешь, как трёхлетняя… Задача ясна?

Девчушка, заметно приободренная, кивнула. Пообещала:

– Я буду тебя ждать!

– Договорились.

Я повернулся к Егору.

– Ну? Чего стоим? Хабар сам себя не сдаст.

Егор согласно кивнул и сотворил в воздухе Знак переноса. В этот раз экономить силы не стал.

* * *

Полезных амулетов у Прохора снова не оказалось. Все свои кости – двадцать одну – я обменял на деньги. Итого, с теми тремя рублями, что лежат дома, мой капитал – двадцать четыре серебряных рубля. Там же, у Прохора, я выяснил, что десять рублей – это эквивалент одного золотого рубля. Он же империал. Красивое… Десять костей из двадцати одной превратились в золотой империал. Остальные – в серебряные рубли.

Вернувшись в усадьбу, я добавил к ним предыдущие три. Разложил на столбики. Полюбовался. Выглядело солидно.

Налюбовавшись, положил перед собой справочник. Выдохнул.

С деньгами понятно. Теперь давайте разбираться, что мы имеем по родиям и как со всем этим поступить.

После всех сегодняшних приключений у меня образовался подвес из шестнадцати родий. Развернуться определённо есть где.

Мой текущий ранг – ополченец-ученик. До следующего ранга, ополченец-подмастерье, пять родий. До Воина-подмастерья – еще десять. Итого пятнадцать.

То есть, теоретически, я могу сразу же скакануть через один ранг и сделаться Воином-подмастерьем. А оттуда уже один шаг до Воина-мастера. Ну, то есть, шаг – один. Родий-то ещё двадцать. Но зато Воин-мастер – это уже серьёзно. Это значит, что можно будет выходить в самостоятельные рейды и даже самому брать учеников – буде у меня возникнет такое желание.

Заманчиво, конечно. Но если я так сделаю, то в подвесе останется только одна родия. И чё? Кому я такой красивый нужен? Завтра налетит на нас десяток волкодлаков. И что я, буду им красивую наколку на руке показывать, пока от восхищения не сдохнут?

Не. Как ни крути, а без Знаков никуда, основную силу дают они. Значит, буду действовать постепенно, плавно.

– Поднимаю ранг, – сказал я тихо, но уверенно, глядя перед собой и немного вверх.

Энергия перелилась внутри меня. Я поморщился – руку пронзила боль, как будто калёным железом приложились.

Подняв ладонь к глазам, я увидел, как рядом с одной хвостатой звездой образовалась вторая. А потом они задвигались. Я широко раскрыл глаза. Кометы перемещались по коже, будто вращаясь вокруг орбиты. Найдя какие-то им одним ведомые места, остановились.

– Волшебство, да и только, – пробормотал я.

Больше ничего не происходило. Я, вздохнув, снова склонился над справочником.

Так-с, ну можно себя поздравить, теперь я – Ополченец-подмастерье, не хрен собачий. Да ещё одиннадцать родий осталось в подвесе, и надо бы их употребить с умом.

Возможностей сделалось резко больше. Я открыл окно и, глубоко вдохнув вечернего воздуха, изобразил рукой знак Удара.

Вопреки опасениям, сила сразу поняла, чего именно я хочу. Бить не стала. Зато я вновь почувствовал перераспределение и кивнул. Пять родий – как с куста, но зато теперь у меня Удар второго уровня. Это значит, что крыс будет убивать сразу, без вариантов. Да и волкодлакам явно не весело будет такой хернёй по харе получить. Ну а чё они…

Более крутые и мощные боевые техники будут мне доступны со следующего ранга, а пока можно позаботиться о защите. Следующим номером я изобразил знак Доспехи. Это стоило мне трёх родий, но зато я получил… А что я получил? Ну-ка, испытаем.

– Эй, Данила! – крикнул я, увидев в окно парня, идущего куда-то с садово-огородным инструментом на плече.

– Ась? – простодушно спросил тот, задрав голову.

– Это что у тебя – вилы?

– Они самые, ваше…

– Стой там, сейчас спущусь.

Я быстро выскочил наружу и остановился перед Данилой.

– Ударь меня.

– Вилами? – Удивляться парень, похоже, не умел.

– Ну. В живот, да посильнее.

Мысленно я изобразил новообретённый знак и приготовился. Данила, пожав плечами, перехватил вилы, как винтовку со штыком, и кольнул. Без особого, впрочем, энтузиазма.

Удар я почувствовал. Не физически, а ментально, что ли. Меня он не достиг. В сантиметре от живота вилы будто бы наткнулись на невидимую преграду и отскочили. Ишь ты. Работает хреновина!

– Вона чего могёте! – с уважением подтвердил мой вывод Данила.

Поблагодарив парня за неоценимую помощь в тестировании нового ПО, я вернулся к себе в комнату.

Теперь в подвесе осталось три родии. Можно открыть или качнуть что-нибудь из целительских Знаков – дело, как выяснилось, полезное. Можно открыть Манок. Но нахрена мне, спрашивается, Манок, если я располагаю Егором, который располагает Манком? Хорошая команда – это не та, где у всех есть всё, а та, где все друг друга взаимодополняют.

Подумав, я решил сильно не кипешить и прокачал до второго уровня Противоядие. Это как раз отожрало у меня три оставшихся родии, но зато Знак теперь мог без проблем выводить яд низших тварей. А то какой в нём, нафиг, смысл, если чуть чего, надо к Егору за помощью бежать?

Покончив с распределением родий, я ещё раз мысленно окинул сознанием свои достижения.

Итак, я – Ополченец– подмастерье, второй ранг в местной «табели о рангах».

У меня есть:

Удар 2 уровня

Противоядие 2 уровня

Доспехи 1 уровня (Кольчуга)

Восстановление сил 1 уровня

Не так уж плохо для второй в жизни охоты, а? Судя по оговоркам Егора, большинство охотников на второй охоте ещё только-только соображают, что не в сказку попали. Да, может, получают от наставника одну косточку из жалости или в качестве поощрения. Я же однозначно вышел за рамки статистики.

Пока изучал справочник, за окном стемнело. Я зажёг свечи. Почувствовав, что засыпаю, перебрался из-за стола в кровать.

Но уснуть не успел – в дверь поскреблись. Я на секунду призадумался, потом улыбнулся. Хороший день надо хорошо заканчивать. И впустил в комнату Марусю.

Утром после завтрака тётка Наталья принесла кошель, принадлежавший покойному графу Дадыдову – кожаный мешочек, завязывающийся шнурком. Я набил его монетами. Только серебряными рублями, крупняк в виде империала решил с собой не тащить. Получилось солидно. Но объёмно.

– И куда это богатство убирать? – вслух задумался я. Карманов крестьянские штаны не предусматривали.

– На шею повесьте да под рубахой спрячьте. – Тётка Наталья растянула шнурок, пристроила мешочек мне на шею. Убрала за ворот рубахи. – Али, ежели хотите, я к рубахе карман пришью?

– Не надо, – решил я. – До города добраться – и так нормально, а там уж другую одежду раздобуду.

– Я с вами поеду, ваше сиятельство, – вызвался Тихоныч. – Всё подскажу да расскажу.

– Отлично. Проводник мне не помешает. Поехали?

Тихоныч поклонился. Мы вышли во двор.

У крыльца стояла карета – та самая, что три дня назад привезла сюда Мандеста. И возница тот же. Он о чём-то болтал с Данилой, но увидев меня, замолчал и поклонился.

– Ваше сиятельство!

– Здорово, – кивнул я. – Поехали, что ли?

Забрался в карету.

Ну… Такое.

Тесно, мне в три погибели согнуться пришлось. Окно настолько пыльное, что видимость стремится к нулю. А под задницей – деревянная лавка. Я представил, что должны представлять собой амортизаторы на текущем этапе технического прогресса, и мысленно закатил глаза. Через минуту, когда рядом со мной уселся Тихоныч, и карета тронулась, я понял, что не ошибся.

Заговорить получилось лишь после того, как мы выкатились с просёлочной дороги на местный аналог шоссе, Тихоныч назвал это «трактом». До того оба помалкивали – берегли стучащие друг о друга зубы.

– И долго нам ехать?

– Без малого сорок вёрст. К вечеру, бог даст, доедем… Ваше сиятельство, – Тихоныч доверительно наклонился ко мне. – С возницей расплатиться надо будет. Он мне в долг-то поверил. Да только…

– Подожди, – я удивился. – А разве это не наша карета? Ну, в смысле, не графа Давыдова?

Тихоныч грустно улыбнулся.

– Иэх, ваше сиятельство! Ушли те времена, когда у графа собственный выезд был. Нанятая это карета. Вчера ещё мальчишку послал на постоялый двор, чтобы нынче к утру возницу прислали.

– Понял. И почём счастье?

– До Поречья пятьдесят копеек запросил. Обычно они по копейке за версту берут. Но этот негодяй на постоялом дворе один, вот и лупит цену. Но вы не волнуйтесь, ваше сиятельство. Уж в Поречье-то карет прорва. За обратный путь дороже сорока копеек нипочём не отдам! А то, может, и дешевле выйдет.

– А сами кареты у вас почём?

Тихоныч обалдело уставился на меня. Я сообразил, что задал вопрос из разряда «почём машины». Добавил характеристик:

– По виду – сойдёт и такая, как эта. Мне не шашечки, мне ездить. Но чтоб внутри попросторнее, рессоры помягче. И сиденья поудобнее.

– Не могу знать, – растерялся Тихоныч.

– Так узнай. Без личного транспорта в нашем деле – никак… Во! – я обрадовано ткнул пальцем в окно.

Незадолго перед этим заставил возницу остановиться и протереть стекло. Видимость улучшилась. Не сказать, чтобы сильно, но стоящую на дороге карету я разглядел.

Побольше нашей, колеса повыше. Обода у колес шире. С рессорами дела тоже наверняка обстоят получше, ход должен быть мягче. Да и в целом карета выглядела солиднее. Одна фигня – она стояла на дороге, просев на левый задний угол. Рядом с покосившимся колесом грустил кучер.

Авария, однако.

– Эй! – крикнул я вознице. – Останови.

Тот, кажется, собирался возразить. Но обернулся, посмотрел на меня и передумал.

– Тпру!

Карета остановилась. Я спрыгнул на дорогу, подошёл к кучеру.

– Что, брат? Загораешь?

– Да колесо с оси слетело, проклятое. – Расстроенный мужик повернулся ко мне.

Увидел, как вылезает из кареты Тихоныч. Посмотрел на нашего возницу. Расстройство на лице сменилось оживленностью.

– Вчетвером-то – сладим!

– Да куда мы денемся. Ты разгрузился? Пассажиров высадил?

Я, не дожидаясь ответа, распахнул дверь кареты.

– Ах, – сказали мне.

Из глубины кареты на меня смотрело самое очаровательное создание из всех возможных.

– Вот так встреча! – вырвалось у меня. – Ещё и с перламутровыми пуговицами, как заказано.

Глава 12

– Мы знакомы? – пролепетало чудесное видение.

– Конечно! – не моргнув глазом, ответил я. – Разве вы не помните? Наши души познакомились на небесах ещё до нашего рождения.

Девушка нерешительно улыбнулась. Она была где-то моего возраста, может, на год помоложе. Только вот одета как подобает аристократке. Сразу видно, что двадцать лет за печкой в крестьянской избе не валялась.

Вот взгляд её скользнул по моей простецкой рубахе, и в глазах засветился когнитивный диссонанс. Выглядел я не так, как разговаривал, и девушка жаждала объяснений сему удивительному феномену. Только вот как задать вопрос по этикету, явно не могла придумать. По этикету-то нам с нею и в принципе общаться не полагалось – нас ведь никто не представлял.

– Тысяча извинений, что появился перед вами так внезапно и в таком виде. – Я поклонился, прижав к груди руку. – Позвольте представиться: Владимир, единственный наследник недавно почившего графа Давыдова.

– Давыдова? – Красавица подалась вперёд от любопытства. И физика – эта безжалостная стерва – сыграла шутку.

Карета без одного колеса стояла, накренившись, вот девушка из неё и вылетела прямо мне на руки, с тонким возгласом.

– Барышня, да что ж такое! – всплеснул руками возница. – Как же так получилось…

Я осторожно поставил девушку на землю. Она, покраснев и потупив глазки, пробормотала какую-то благодарность.

– Да ладно, – пожал я плечами. – Не стоит того. Ну? Чего все замерли? Давайте колесо ставить!

Засуетились. Чтобы поставить колесо, карету требовалось приподнять. Тут я решил использовать свой вечный переизбыток физических сил: встал спиной к карете, схватился за низ и потянул вверх. Тихоныч поспешил ко мне присоединиться. Ну а двое возниц сообща наживили колесо на ось, которая, к счастью, уцелела. А то зависла бы красавица тут надолго.

– Как странно! – щебетала она, обмахиваясь невесть откуда взявшимся веером. – Модест Модестович говорил, что именно он – единственный наследник старого графа! Частенько к нам в гости наезжал.

– Ну, больше не приедет, – усмехнулся я и отряхнул руки.

– Отчего же? – захлопала глазами владелица кареты.

– Да уехал он. Говорит, далеко и надолго. Расстроился, понимаете, из-за завещания, хочет побыть один. Испытать характер где-нибудь в Сибири.

Тут красавица фыркнула, как самая обычная девчонка без тени дворянского воспитания.

– Как же! В Сибири только настоящие герои выживают. А Модест Модестович – …

Видимо, она хотела произнести какое-то не очень приличное слово, но вовремя прикусила язычок.

– А меня зовут Катерина, – ловко сменила барышня направление беседы. – Катерина Матвеевна Головина.

– Очень приятно с вами познакомиться, Катерина Матвеевна, – ответил я рассеянно.

Причина рассеянности была банальна: из лесу на дорогу, один за другим, вышли пять тёмных личностей. Одеты они были, в целом, не лучше меня, только более пёстро. Трое босиком, двое – в сапогах. На одном кафтан, явно малой на размер. На другом неуклюже заплатанная рубаха.

Волосы нечёсанные, всклокоченные бороды, хитрые глаза. И у каждого на одной руке – перчатка без пальцев.

– Вы кто такие будете? – спросил возница Катерины Матвеевны.

– Мы-то? – хохотнул один из тех, кого Господь наделил сапогами. – Сам не видишь? – Он поднял руку в перчатке. – Охотники мы. Тварей-то вокруг расплодилось – страсть! Неужто не слыхали?

– Слыхали, как не слыхать, – пробормотал наш возница.

Тихоныч посмотрел на меня, на мою руку и открыл было рот. Я приложил палец к губам – молчи, мол. Чем меньше болтаешь – тем больше слушаешь. А чем больше слушаешь, тем больше узнаёшь.

– Садитесь в карету, Катерина Матвеевна, – тихо сказал я. И протянул руку, предлагая даме помощь.

Она машинально положила свою ладонь на мою. А мужик в сапогах, который, видимо, был главным, уже оказался тут как тут.

– Не спешайте, барышня, не спешайте, – ухмыльнулся он и показал гнилые зубы. – Мы ж не просто так. Смотрим – люди стоят. Дай, думаем, поможем.

– Я была бы вам весьма признательна, – тихо пробормотала Катерина Матвеевна.

– Дык, видите ли, в чём штука… – Мужик почесал голову с таким зверским видом, будто вшей там давил. Хотя почему «будто»?.. – Штука-то в том, что получить бы с вас серебряного рублика за охрану… В Поречье, небось, путь держите?

Меня мужик в расчёт не принял. А зря. Я вот его взглядом хорошенько ощупал и рукоятку пистолета не заметить не мог. Охотник, ага. Какую ж ты тварь из этой пукалки застрелить собираешься? Мечей-то не видать ни у одного.

– А разве охотники не на государев счёт ныне содержатся? – спросил я, стараясь звучать и выглядеть, как самый натуральный деревенский простачок.

– Эх, братишка, – ответил со вздохом главарь. – Видал ты его, тот счёт-то? Только что самому ноги не протянуть. А нам, ить, семьи кормить. Детишек…

– А из какого вы ордена? – не отставал я.

Главарь вынуждено переключился на меня. Катерина Матвеевна тихонько скользнула в карету и закрыла дверь. Вот и умница.

Остальные четыре «охотника» ловко, технично отделяли от меня двух растерявшихся возниц и побледневшего Тихоныча. Тот всё пытался мне что-то беззвучно сказать, выглядывая из-за широкой спины одного из разбойников.

– Мы-то? – переспросил главарь. – Мы из того ордена, из которого надо. Охотники про такое болтать не любят, знаешь ли.

– Да ну, дядя, где мне знать! – засмеялся я. – Я про охотников только сказки слыхал. Живьём – ни одного не видел.

– Ну вот, свезло тебе, братишка, – ухмыльнулся главарь. – Аж пятерых увидал.

Он потерял ко мне интерес и потянулся правой рукой открыть дверь кареты – за которой исчезла Катерину Матвеевна. В эту же секунду я услышал со стороны одного из возниц звук стали, покидающей ножны.

Ну, понеслась!

Одним движением я выдернул из-за пояса у главаря пистолет. И, приставив дуло снизу к его подбородку, нажал на спусковой крючок.

Бахнуло. В небо плеснул красивый фейерверк. Главарь рухнул на землю, так и не успев понять, какой он лошара.

Лошади тревожно заржали, но не понесли – видимо, были воспитанными. А может, и не такое слыхали в своей лошадиной жизни.

– Ты чего? Ты чего⁈ – завопил тот, что выдернул кривой нож.

Возница, которого он держал за плечо, почувствовал замешательство и задал стрекача в лес. Так, ну здесь как будто опасности нет.

Пистолет я бросил на труп – в нём всё равно толку больше нет, однозарядный. И только успел сообразить Доспех, как в воздух передо мной врезался нож. Это метнул один из оставшихся разбойников.

А хорошая у него рука. Жаль, мертвецу досталась.

Я вытянул руку, поймал безвольно упавший нож и метнул его в обратку. В отличие от босоногого выродка, не промахнулся – он, хрипя, повалился на землю, и второй возница рванул в лес вслед за первым.

Разбойников осталось трое, и из них только у одного оказались мозги – у того, что в сапогах. Он резво смекнул, что простой деревенский паренёк двоих прожжённых головорезов за десяток секунд не угрохает. А значит, происходит что-то странное, на что кидаться в лобовую – опасно и недальновидно. Поэтому он, выхватив откуда-то нож, приставил его к горлу Тихоныча, которого захватил сзади. И замер, с прищуром следя за моими действиями.

А я достал свой кинжал – тот самый, что «подарил» мне славный, хоть и не героический парень Мандест – и швырнул его в сторону того, что так и стоял с кривым ножом.

Кинжал полетел идеально, будто для того и выкован был. С коротким вскриком мужик повалился на землю.

– И их осталось двое, – промурлыкал я.

– Руки вверх подними, – резко сказал тот, что спрятался за Тихоныча. – Или я этому сейчас улыбку от уха до уха нарисую!

– Не вопрос, – кивнул я и поднял вверх руки.

– Коваль, обыщи! – приказал новоиспечённый главарь изрядно поредевшей банды.

Коваль, сжимая кистень с кривой гирькой на цепи, бочком, будто краб, двинулся ко мне. Когда ему оставалось сделать три-четыре таких вот странных шага, я, прищурившись, посмотрел на лицо главаря номер два. Оно торчало над плечом Тихоныча и было очень хорошо видно.

Мысленно начертанный Знак лёг на него идеально.

– … ать! – выкрикнул главарь и кубарем покатился по дороге.

Удар второго уровня сработал хорошо, пусть и не насмерть. Ожидал я, конечно, большего. Но, может, на людях Знаки не так хорошо работают, как на тварях? Даже если люди – те ещё твари…

Тихоныч, не будь дурак, бросился на землю и закрыл голову руками.

Коваль, который крабьей походкой приближался ко мне, замер и, повернув голову, уставился на главаря.

Этим я и воспользовался. Одним прыжком оказался рядом, выдернул кистень и нанёс удар локтем в голову. Попал удачно – мужика вырубило.

– Ты кто такой? – прорычал главарь, поднимаясь на ноги.

Рожу ему разворотило знатно, однако он всё ещё стоял на своих двоих и даже не собирался сваливать с поля боя. Это вызывало уважение. Хотя интеллект дядька куда-то резко утратил. А смелость без мозгов – ну, такое.

Теперь главарю было не за кем прятаться, и он был у меня как на ладони.

– А до тебя ещё не дошло? – Я сделал шаг ему навстречу. – Охотник. Настоящий. Не на ту карету ты напрыгнул, щенок.

Глаза мужика сверкнули яростью, но кинуться на меня он не успел.

Двое возниц выскочили откуда ни возьмись, заломали его и повалили мордой в землю. Я слова не сказал – а они его уже вязали. Да так ловко, будто всю жизнь в ОМОНе прослужили. Я только головой покачал.

– Ишь, чего творят! – поднялся Тихоныч, немного подрагивая. – Средь бела дня! Средь бела дня!

Время суток, кажется, возмущало его превыше всего.

А я постучал в закрытую дверь кареты.

– Катерина Матвеевна, у вас всё хорошо?

Дверь открылась, и на меня уставились сияющие глаза.

– Со мной всё в полном порядке, Владимир-не-знаю-вашего-отчества! Как же вы так их…

– Ловкость рук, – улыбнулся я.

На скором совете порешили действовать так. Трупы стащить в лесок и закидать валежником, чтобы не пугали честной народ. Двух выживших, хорошенько связанных, погрузить в «мою» карету. Тихоныч с нашим возницей отправятся с ними в Поречье и сдадут, куда следует. Ну а меня с большой охотой согласилась подвезти Катерина Матвеевна.

Я только немного задержался – снял с руки главаря номер два перчатку. Никаких отметок на ладони бандита, естественно, не оказалось. А перчатку я примерил. Подошла. И символы падающих звёзд закрыла. Вот и замечательно. Хоть какой-то выхлоп с этих недоумков.

* * *

Относительно кареты я не ошибся. Катилась она гораздо мягче и шустрее нашей, да и внутри оказалась просторнее. Мы втроем – я, Катерина Матвеевна и её пышное платье, в которое уместились бы ещё две таких девушки – ехали с полным комфортом.

Деталей своей мутной биографии я решил не касаться и аккуратно перевёл разговор на саму Катерину Матвеевну. Это было не сложно, девушка оказалась разговорчивой.

В наших краях она гостила у какой-то родственницы. Насколько я понял, довольно давно, такое тут было в порядке вещей. Неудивительно, в общем-то, на данном этапе развития транспорта. Сама Катерина Матвеевна проживала в Смоленске. Вернуться домой собиралась ещё неделю назад, но тут прошёл слух о том, что в окрестных лесах активизировались крысы. Гувернантка Катерины Матвеевны, которая сопровождала девушку в поездке, забила тревогу и возвращаться в Смоленск отказалась – до тех пор, пока угроза не будет ликвидирована. И вот вчера вечером стало известно, что охотники истребили крыс.

Катерина Матвеевна потребовала немедленного возвращения. Гувернантка была категорически против. По её мнению, следовало дождаться подтверждения информации. То есть, просидеть в гостях у родственницы ещё неделю или две. Катерина Матвеевна не выдержала и свинтила в Смоленск без гувернантки. У родственницы ей было ужасно скучно.

– Ну да, – покивал я. – В дороге одинокой барышне – веселее, спору нет. Колесо с оси слетело, разбойники шарашатся – романтика!

Катерина Матвеевна потупилась.

– Я лишь сейчас понимаю, какой страшной участи избежала благодаря вам…

– Ну, может, не такой и страшной, – предположил я. – Может, они бы вас просто ограбили. Хотя вряд ли, конечно. С другой стороны, будь с вами гувернантка – чем бы это помогло?

– Пожалуй, ничем.

– Вот именно. В общем, я считаю, что это судьба.

– Ах, – сказала Катерина Матвеевна. И мило покраснела. – Знаете, Владимир… – Она замолчала, глядя на меня.

Явно ждала, когда я наконец-то озвучу отчество. Не отстанет, по ходу. Хочешь не хочешь – а придётся что-то выдумать.

– Всеволодович, – брякнул я первое, что пришло в голову.

В надежде, что длинное труднопроизносимое слово подтолкнёт Катерину Матвеевну к тому, чтобы побыстрее заменить его на просто Владимира.

– … Всеволодович, – повторила Катерина Матвеевна. Что характерно – без всякого труда. Насобачилась, видимо. В её окружении и не такое встречается. – Вы очень похожи на старого графа Давыдова! Я имею в виду не внешность, а поведение. Он был таким же отважным. А вот на Модеста Модестовича вы совсем не похожи. Мне отчего-то кажется, что на вашем месте он вёл бы себя по-другому.

– Вам не кажется.

– Что?

– Говорю, я из другой ветви рода Давыдовых. К Модесту Модестовичу – никаким боком.

– О, я так и подумала! А в Поречье вы по какой надобности?

– Гардероб обновить.

– Если позволите, я порекомендую вам отличного портного.

– Позволю. И магазин готового платья тоже порекомендуйте. Портной – это, насколько понимаю, ни фига не пять минут.

Про ночлежку я спрашивать не стал. Пробиться в таком виде, как у меня, в пятизвёздочный отель – куда, вероятнее всего, направляется Катерина Матвеевна – можно, конечно. Куда я только не пробивался. Но это однозначно будет сопряжено с излишними напрягами, а напрягов мне сейчас категорически не хотелось. Хотелось сытно пожрать и выспаться, пусть и не под балдахином. Постоялый двор с приличной кормежкой и удобной кроватью меня вполне устроит. А на въезде в город этого добра наверняка полно.

К Поречью мы подъехали, когда вокруг уже стемнело. Город тоже не сказать, чтобы хорошо освещался. Тусклый свет мелькал разве что в окнах домов, да изредка над вывесками. К последним я присматривался внимательно и быстро углядел то, что искал.

Крупные буквы: «Маша и Медведь». Под ними, помельче: «Обеды. Ночлег». Выглядело добротное двухэтажное здание вполне пристойно.

– Останови-ка тут, – приказал я кучеру.

Карета встала. Я открыл дверцу.

– Ну что, любезная моя Катерина Матвеевна. Экипаж прощается с вами и желает вам приятного полёта.

– Вы меня покидаете?

– Увы. До гостиницы, надеюсь, доберётесь самостоятельно. Уж в городе-то к вам вряд ли разбойники полезут.

Катерина Матвеевна кивнула:

– Градоначальник – добрый знакомый моего папеньки. Нашу карету тут хорошо знают.

– Ну вот и отлично. – Я выпрыгнул на мощёную булыжником улицу.

А Катерина Матвеевна сместилась ближе к выходу из кареты. Вытянула вперёд руку, почему-то тыльной стороной ладони вверх, и смотрела на меня. С надеждой, которую ни с чем не спутаешь.

– То есть, третьего свидания можно не дожидаться? – уточнил я. – Знаете. А мне нравятся ваши обычаи!

Обнял Катерину Матвеевну за талию и поцеловал.

– Ах! – Катерина Матвеевна всплеснула руками. Уже после того, как нашла в себе силы от меня оторваться. – Что вы себе… Ах! – Она откинулась к стенке кареты, запрокинула голову и прикрыла ладонью глаза.

Всё-таки чудной народ эти барышни.

– Я тоже был рад познакомиться. Будете у нас в Давыдово – заглядывайте. Папеньке привет.

Я закинул на спину мешок и потопал к постоялому двору.