Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Катерину Матвеевну среди танцующих пар я обнаружил быстро. И так же быстро понял: что-то не так. Слишком уж заливисто и самозабвенно она смеялась в объятиях самого натурального чёрта. Я перевёл взгляд туда, где томились в ожидании следующего танца непригодившиеся мужчины. Раз, два, три… десять. Десять ещё чертей я насчитал точно. Настоящие или нет – хрен бы знал. Будем щупать.

Музыка закончилась, и пары остановились. Как раз так удачно, что Катерина Матвеевна со своим «кавалером» очутилась в поле моего зрения. Они разошлись. У моей невесты раскраснелись щёки, глаза блестели.

– Сударь! – сказал я так, чтобы мой голос услышал каждый, находящийся в этом зале. – Мне тут намекнули, что вы изволили нанести мне оскорбление.

Я медленно приближался к чёрту. Теперь мог видеть, что на нём совершенно точно маска. При том, весьма похабно сделанная. Нет, к качеству претензий нет, а вот к аутентичности – очень даже. Делал человек, который, на его счастье, реальных чертей не встречал никогда.

– Неужели? – хихикнула маска. – Ну, тогда я жду от вас вызова, сударь!

– Нет, сударь, – улыбнулся я. – Вы чего-то не понимаете. Вы оскорбили не столько дворянина, сколько охотника. Так что если у вас был план со мной стреляться – разочарую.

И я выдернул из ножен сверкающий меч.

– Спасите! – заверещал замаскированный и подпрыгнул. – Помогите!

Он подпрыгнул ещё раз. Приземлился с такой силой, будто копытами хотел пробить пол. Маневр, хорошо мне знакомый. Под землю провалиться пытался. Да только не учёл, что все эти выкрутасы уж здесь-то, в императорском дворце, точно не работают.

Я замахнулся мечом. Чёрт упал на спину и пополз от меня прочь, смешно отталкиваясь копытами. Кто-то засмеялся, и его тут же поддержали. Народ, видимо, решил, что это – костюмированное представление, идейное продолжение бала-маскарада.

На Катерину Матвеевну я взглянул мельком, проходя мимо, и обнаружил, что она приходит в себя. Стоит с растерянным видом и часто моргает. Значит, морок какой-то наслали. Ну, сейчас я вам. Давайте-ка проверим, успел ли Разумовский отключить блокировку Знаков.

Удар!

Маска разлетелась в клочья, обнажив лицо… Нет, рыло. Рыло, блин.

– А ты остряк, – оценил я. – Чёрт в маске чёрта. Комар носа не подточит, план – огонь. И что могло пойти не так?

– Не губи! – заверещал чёрт. – Я не виноват! Это всё он!

Мохнатый палец указал в толпу. Я повернул голову и увидел там смертельно побледневшего старого пердуна в длиннокудром парике и шикарном фиолетовом камзоле. Пердун попытался скрыться с места своего окончательного и бесповоротного фиаско бегством. Однако его моментально скрутили и ткнули мордой в пол два добрых молодца. К ним приблизился размеренным шагом Разумовский.

– Как я и подозревал, господин Стахиев, – сказал он. – Ваша подлость не знает границ. Интриги интригами, но притащить на императорский бал нечисть, нарушив безопасность дворца… Я не судья, но рискну предположить, что вы отправитесь на виселицу, а ваш род попадёт в опалу. Вы проиграли ставку.

Господин Стахиев тихонько завыл. Разумовский поморщился и скомандовал:

– Уберите его.

Предателя утащили.

– А можно меня тоже убрать? – пропищал чёрт. – И братиков моих. Мы же ни в чём не виноватенькие. Нас этот плохой человек заставил…

– Заставил? Серьёзно? Это как? Чем же он вас взял, таких красивых?

– Сказал, поиграть, пошалить приходите. А мы шалить любим!

Я огляделся. Катерина Матвеевна стояла бледная, как смерть, и чуть не плакала. Остальная публика тоже прифигела, от граждан с хвостами и копытами сторонились. Учинять прямо тут кровавую расправу над чертями – это, конечно, заманчиво. Только, боюсь, праздник будет испорчен окончательно.

– Рогатые – на выход, – приказал я.

Черти потопали к выходу, покорные, как бараны. Вслед за ними с задумчивым и печальным видом потянулся плюгавый лысый мужичонка, которого даже нарядный камзол не красил. Стоявшая рядом с ним высокая роскошная дама с выдающимися далеко вперёд достоинствами, схватила его за плечо и что-то зашипела на ухо. Мужичонка спохватился, встал рядом с супругой и изобразил лицом семейное благополучие.

Я, усмехнувшись, двинулся следом за чертями.

– Владимир, я… – дёрнулась ко мне Катерина Матвеевна.

– Не затрудняй себя объяснениями, – успокоил я её. – Мне прекрасно известно, как работает морок. Особенно на людей, которые к этому совершенно не готовы. Я сейчас провожу ребят и через пять минут буду в полнейшем твоём распоряжении.

Вместе с Разумовским мы вывели чертей из зала. Двери за нами немедленно захлопнулись.

– Наверх, – скомандовал Разумовский.

Чёрт, оставшийся без маски, повернулся к нему.

– Выход же внизу?

– Наверх, – процедил сквозь зубы Разумовский.

Снизу поднимались охотники. Видимо, какие-то придворные, личная гвардия Разумовского. Пятеро молчаливых бугаёв, которых выдавали только характерные перчатки без пальцев.

Черти пошли по лестнице на третий этаж. На площадке между этажами остановились – сверху спускались ещё трое охотников.

– Ну вот, – сказал я, поднявшись вслед за чертями. – Нас десять, вас – одиннадцать. Не то чтобы это было так важно – вести честный бой с чертями – но всё-таки упрекнуть себя не в чем.

– Да ты ж один сотни стоишь! – взвизгнул чёрт без маски. – Не губи, Владимир! Мы тебя на царство ждём!

Глава 12

– Малыш… – Я коснулся мечом подбородка чёрта. – Ты, боюсь, кое-чего не понял в том, как у нас всё будет. Царя вам мы выделим уже завтра. Потом сделаем так, что размножаться вы, твари, больше не сумеете. А потом будем думать, кем вас, в потустороннем мире, заменить. И как только найдём, вся ваша шобла будет перебита без остатка. Потому что вы – твари. А с тварями у охотников никаких дел быть не может.

Тут я вспомнил свою кобылу, но ничего добавлять не стал. Моя Тварь – это исключение из правила. Единственное. Ну, почти единственное… Тут я ещё Марфу вспомнил. Ладно, хватит отвлекаться.

– Давайте, ребята, – улыбнулся я. – Сделайте одолжение, нападайте первыми.

В глазах чёрта сверкнула лютая злоба. Отбив лапой в сторону меч, он с визгом бросился на меня…

– «Дуэль, дуэль», – проворчал я, обжигая меч встроенным в него Красным петухом. – Зачем дуэль, когда можно просто зарезать?

– И то верно, – хохотнул один из охотников. – Вечно эти дворяне какой-то дурью маются. Набили бы морды друг дружке, да забыли. Так нет ведь – стреляться. Была б охота…

– Хватит болтать, – скомандовал Разумовский. – Туши – на улицу, там пожгите, а то тут копоти будет… И поломоек прислать, пусть в порядок приведут всё.

– Никит, – тронул я Разумовского за локоть. – Я когда пришёл, видел, как кто-то из чёрного хода выскочил. Ну, там, где якорь, помнишь. Подозрительная личность.

– Выясним, – пообещал Разумовский. – Этого скота Стахиева допросим – всё расскажет. Он давно перед государыней расстилается, я подозревал, что воду мутит. Только до сих пор доказательств не было, а теперь уж ему не отвертеться. Не ожидал, видимо, что так обделается.

– Ну, ясен день. Люди думают, что чёрт – это прям такая мощная сила, что вообще непобедимая…

И тут снизу послышался грохот. Мы с Разумовским переглянулись, спустились и увидели, что в дверь с воплями ломится тщедушный паренёк лет двадцати, с козлиной бородкой, мечом на боку и, что характерно, с перчаткой на руке. Гвардейцы, охраняющие вход, ему решительно противились.

– Пропустите, глупцы! – орал парень. – Там нечистая сила! Я чувствую её! Я пришёл защитить государыню!

– Этот через чёрный ход выходил? – спросил Разумовский.

– Похож, – кивнул я. – А кто это?

– Казимир Стахиев. Сын того, предателя. Похоже, план был прост и изящен. Тебя устранить, а потом разыграть комедию с как будто бы победой над чертями. И вуаля – у государыни новый фаворит.

– Что вообще могло пойти не так, – вздохнул я. – Эй, недоумок!

Парень резко повернулся и рывком выдернул из ножен меч, заставив гвардейцев напрячься.

– Это оскорбление⁈ – проорал он. – Как вы… Вы… – Тут он меня, видимо, узнал и задрожал мелкой дрожью. – Вы – Владимир Давыдов⁈

– С утра был. А ты что, серьёзно охотник?

– Да какой он охотник, – поморщился Разумовский. – Фантазёр. Был бы охотник – неужто я за ним не присмотрел бы? Проверяли, трижды. Ничего в этом сопляке охотничьего нет. Взять!

Гвардейцы дважды повторять не заставили. Миг – и обезоруженный Казимир оказался прижат лицом к стене. Меч – настоящий, охотничий, отлитый из костей тварей – беспомощно звякнул об пол.

– Поздравляю, дружище, – сказал я, спустившись. – Жизнь ты себе сегодня обосрал качественно. Что характерно, кроме себя, и винить-то некого. Папашу, разве – что потакал. Никит, я тебе ещё нужен?

– Нет, Владимир, иди. Я слышу, там уже музыка. Повеселись, я присоединюсь позже. У меня тут ещё дела.

Разумовский постарался бодро улыбнуться, но выглядел до смерти усталым.

– Да надо думать. Непростое это дело – заговоры распутывать.

Я вдруг понял, что с Разумовским мы во многом похожи. Вокруг него твари тоже кишмя кишат. Только, в отличие от тех тварей, что лезут ко мне, эти наделены человеческим обликом. Такое себе, конечно. Как по тонкому льду ходишь, змеиный клубок, блин… Я почувствовал, как подступает злость.

Повеселиться? Да не вопрос. Сейчас повеселюсь. Я решительно направился в зал.

Там снова играла музыка, но войдя, я увидел, что танцующих почти нет. А при моём появлении и те пары, что танцевали, остановились. На меня уставились сотни настороженных глаз. Ну, понятное дело – не знают, как себя вести. С одной стороны, вроде бы герой, с другой – чёрт его знает, что дальше будет исполнять. Только что, вон, из-за него Разумовский обвинил в предательстве уважаемого человека, целого господина Стахиева, и приказал увести. От такого героя лучше в стороне держаться, факт.

Музыка вдруг смолкла. А пары, замершие посреди зала, поспешно расступились. Ко мне шла императрица.

– Рада приветствовать вас, господин Давыдов.

Она остановилась напротив меня, подала руку. Я поклонился, коснулся руки губами.

– Здравствуйте, Ваше Величество. Благодарю за приглашение. Симпатично у вас тут. Без чертей – так вообще красота.

Императрица милостиво кивнула.

– Я слышала, что полчаса назад вы уничтожили целую свору нечисти, из-за подлого предательства проникшую во дворец?

«Слышала», ага. Наверняка своими глазами наблюдала, от и до. То, что её при этом никто не видел, не означает, что она ничего не видела. У этой дамы кругом глаза и уши.

– Скажем так, принял участие в уничтожении. Но раскрыл заговор не я, это Разумовский постарался.

– Не сомневалась в прозорливости Никиты Григорьевича.

– В Никите Григорьевиче я тоже не сомневаюсь, более преданного человека вам не найти. А ещё господин Разумовский – мой друг. Четыре дня назад мы с ним бились с тварями в загробном мире, плечом к плечу. Пока некоторые на балах развлекались… – Я обвёл глазами зал. – Разрешите, Ваше Величество, я скажу этим господам пару слов? Раз уж тут собрался, насколько понимаю, весь цвет российского дворянства?

– Извольте. – Если императрица и удивилась, виду не подала.

– Вот что, уважаемые. – Вокруг мгновенно наступила тишина. Акустика здесь была – ого-го, повышать голос не пришлось. Он разносился по огромному залу, так, что каждый из собравшихся слышал каждое слово. – Удивлен, что должен об этом говорить. Вы все-таки не безграмотные крестьяне, а свободные образованные люди, соображать должны. Человек, которого сейчас приказал увести Разумовский, собирался убить меня. А если повезёт, то и его. С единственной целью – впереть на место Разумовского своего ставленника. Я более чем уверен, что провернул он это не один, протащить во дворец такую свору нечисти – не самая простая задача. Среди вас есть те, кто поддержал предателя – в расчёте на получение тёплого места после того, как вместо Разумовского рядом с российским троном встанет другой. В Никите я не сомневаюсь, он выявит всех, кто причастен к этой дряни. О том, что предатель – полный идиот, говорить тоже не буду. Я, блин, в потустороннем мире Змея Горыныча победил и Кощея в плен взял! А мне тут детскими погремушками угрожать пытаются. Я, собственно, к чему веду. Посмотрите вокруг себя! Мир по швам трещит. Твари чуют скорый конец и лезут из всех щелей. Самому мне в скором времени предстоит бой с такой хренотенью, по сравнению с которой Змей Горыныч – шавка подзаборная. А вам делать больше нечего, кроме как лодку раскачивать! Пытаться своих ставленников поближе к трону пропихнуть. Не о том сейчас думать надо, ясно? И, коль уж помогать биться с тварями не можете – хотя бы не мешайте тем, кто может. В частности, моему другу Никите Григорьевичу Разумовскому. Я понятно излагаю? – В зале по-прежнему стояла гробовая тишина. Никто не издал ни звука. – Окей, расцениваю, как согласие. Но поскольку в каждой отдельно взятой личности не уверен, хочу предупредить. Я – самый сильный охотник в Российской Империи! А собираюсь стать ещё сильнее. И если кто-то, из-за жадности и скудоумия, снова попробует рыпнуться – разбираться с ним будет уже не Разумовский. В моих силах переправить в загробный мир заживо любого из вас. Хоть десяток. Хоть сотню! – Я снова обвёл глазами зал. Увидел застывшего в дверях изумленного Никиту. – В момент, когда будете влажно мечтать о том, какие перспективы перед вами откроются, вспомните о моих словах! У меня всё, спасибо за внимание. Можно продолжать веселье.

Я коротко поклонился.

Императрица некоторое время смотрела на меня. Потом повела рукой в сторону оркестра.

Грянула музыка. Кавалеры подхватили дам, через минуту по залу уже кружились пары. Императрицу и меня, продолжающих стоять в центре зала, они старательно огибали.

– Проникновенная речь, Владимир Всеволодович, – обронила императрица. – Как вы там сказали? Не раскачивать лодку?

– Именно так, Ваше Величество.

– Мудро.

– Старался. Впрочем, умные люди это и без меня понимают. Я обращался в первую очередь к… не самым умным. Надеюсь, что если не объяснил, то хотя бы напугал. Перед тем, как рыпаться, десять раз подумают. Всё у Разумовского голова болеть поменьше будет… Разрешите идти, Ваше Величество? Меня невеста ждёт.

Я кивком показал на стоящую поодаль Катерину Матвеевну. Она то краснела, то бледнела, теребила в руках веер, но в целом выглядела решительно. Если бы меня сейчас за дерзкие речи поволокли на костёр, бросилась бы отбивать.

Императрица улыбнулась.

– Слышала о вашей прелестной невесте много хорошего. Ну же, Владимир Всеволодович! Что же вы стоите? Познакомьте нас.

После бала на площади перед дворцом запузырили фейерверк. Мощный такой, прям дорого-богато. По-императорски. Катерина Матвеевна до того натанцевалась, навизжалась от восторга и нахлопалась в ладоши, что в родительский дом я ее практически внёс на руках.

– Какой чудесный вечер! И как жаль, что теперь тебе придется уйти, – нежно поцеловав меня, пробормотала Катерина Матвеевна.

– Ну, если бы мне не приходилось уходить, в спальне ты оказалась бы гораздо раньше. Но ладно уж, ждём до свадьбы – значит, ждём до свадьбы.

Я сдал Катерину Матвеевну матушке и горничным и свалил к себе в башню. Обнаженной Земляны в ванне не обнаружил, но не сказать, чтобы сильно из-за этого расстроился. Денёк всё-таки выдался насыщенным. Разделся, плюхнулся в кровать и мгновенно вырубился.

Утром, проснувшись, просканировал баланс. Вчерашние черти его ещё немного приподняли. Скольких я уработал? Кажется, шестерых, остальных позволил добить Разумовскому со свитой. Плюс двести двадцать четыре родии, итого четыре тысячи четыреста тридцать четыре. Гляди-ка, вроде ничего особо не делал – а уже половину набрал! Пустячок, а приятно.

В прекрасном настроении я спустился вниз, в столовую. Где обнаружил Земляну и Гравия.

– Что ты, молодец, невесел? – принимаясь за завтрак, обратился я к Гравию. – Что ты голову повесил?

– Не помню, – сказал Гравий.

– О как. Бывает… Ну, давай пойдём простым логическим путём. Где ты вчера был, что делал? В кабаки заглядывал? Хотя кабацкая драка тебя вряд ли бы расстроила, скорее наоборот. Так что, думаю, невеселость связана с личной жизнью. Вспоминай – бывшей звонил? Сообщения отправлял?

– Говорит, что его царём хотели сделать, – грустно глядя на Гравия, сказала Земляна. – А он не помнит, какого царства. И кто хотел сделать, тоже не помнит… Слушай, Гравий! Я сама выпить не дура. Но уж так-то, совсем до одури – нельзя же! А в следующий раз что тебе почудится? А ежели вовсе разума лишишься, как Аврос?

– Не пил я.

– Тебя не поймёшь! То пил, то теперь – не пил!

– Не столько пил, чтобы как Аврос.

– Но про царя не помнишь?

– Нет.

– Вот! Потому что не было никакого царя. Почудилось тебе.

– Был.

– Да нет же!

Спор прервал ворвавшийся в столовую Неофит.

– Здравы будьте! – приветствовал нас. Плюхнулся на свободный стул и расплылся в довольной улыбке.

– Что, отпустили тебя родители?

Неофит помотал головой.

– Не-а. Сам сбежал. Скучно с ними – мочи нету! Истосковался.

– Ну, молодец, чё. Начинаю ждать появления комитета по охране детства. Эксплуатация труда, и всё такое.

– Да не, к тебе они не полезут. Побоятся. И денег я им оставил, надолго хватит… Гравий, а ты чего такой смурной? А?

Но поделиться бедой ещё и с Неофитом Гравий не успел.

– Барин! – в столовую заглянул Данила. – Тама, во дворе, господин охотник с неба свалились. Вас спрашивают. Говорят, срочно.

Проводить среди прислуги разъяснительные беседы на тему «откуда на якоре во дворе берутся охотники» желания у меня не было. Тем более, что сам этого толком не понимал. С неба падают – ну, и ладно. Пусть себе падают.

– Это кто ж там такой стеснительный?

Я пошёл к двери. Те охотники, что бывали в моём доме часто, во дворе не дожидались, заваливались прямо в гостиную. Из новеньких кто-то, что ли?

Нет. Не новенький.

– Владимир! – крикнул Глеб, едва я показался на пороге. – Беда! Твари Полоцк атакуют. На стены лезут. Видимо-невидимо их, отродясь столько не было! Из Пекла прут.

– Понял. – Я повернулся к своим – выскочившим вслед за мной. – Я – в Полоцк, Неофит со мной. Земляна, Гравий – за подмогой. Тащите всех, кого найдёте, и пусть там дальше передадут, что помощь нужна. Чую, крепко мы осиное гнездо разворошили.

Пауку и Разрушителю, в отличие от Терминатора, серьёзного применения у меня в хозяйстве не нашлось. Паук категорически не желал расставаться с карабинами, а Разрушителя домашние побаивались. Так, поручали что-то по мелочи – но постольку-поскольку. Поэтому ни одного, ни другого отрывать от общественно-полезных работ не пришлось. Я положил одну руку на загривок паука, другую – на локоть Разрушителя. Глеб подхватил Неофита. Мы переместились в Полоцк.

* * *

В том, что дело плохо, не было ни малейших сомнений. Я это понял в ту же секунду, как перенёсся. По ушам резанул отчаянный визг летучих мышей пополам с летучими же змеями. Визг, как у хорошего звукорежиссёра, красиво ложился на грохот, с которым два великана разносили стену. Перенеслись мы, разумеется, под эту самую стену, но можно было переноситься в любую точку Полоцка. Весело было везде. Летучие твари прорвали оборону и атаковали здания, экипажи, людей и всё остальное.

– Глеб! – истошно завопил один из охотников, прихрамывая, ковыляющий к нам от стены. – Всё кончено! Прорвались они!

– Ничего не кончено! Я Владимира привёл.

Мужик резко перестал хромать. Уставился на меня, потом повернулся ко мне спиной и с воплем: «Ура!» – бросился обратно на стену.

– Никогда бы не подумал, что на мужиков вот так воздействую, – поёжился я. – Так, чего стоим, кого ждём⁈ Разрушитель! Ты против летучих можешь что-то сделать?

Разрушитель, в отличие от паука и Терминатора, обладал интеллектом. Пусть искусственным, но всё-таки. И сразу начал исполнять то, что от него требовалось.

Задрав голову, он зафиксировал взглядом ближайшую летучую змею и прыгнул. Или скорее взлетел? Трудно сказать, но вышло охренительно эффектно. Разрушитель вцепился змее сначала в крыло, потом переметнулся на шею, что-то сделал, и внизу хлынул буквально поток зелёной крови.

– Хорошее, – оценил я. – Продолжай! Глеб, Неофит – сражаетесь в городе.

– А ты? – спросил Глеб.

– Стену терять нельзя. Паука с собой берите. Ты, членистоногое! Пацана защищай, головой отвечаешь.

Паук поднял два ствола. Прямо ковбой, блин.

– Всё, погнали, – махнул я рукой и бросился на стену.

Что ж, один на один с великанами мне пока ещё драться не доводилось. Но всё когда-то бывает в первый раз, надо и эту галочку себе поставить. А то будут потом внуки спрашивать: «Деда, деда, а ты великанов убивал?». А я расплачусь старческими слезами и скажу: «Нет, внучата. Чёрта убивал, Кощея побеждал, Горыныча – тоже. А вот с великанами не довелось». «Ну-у-у, дед, – скажут разочарованные внуки, – ну, ты и лох. Вот дедушка Глеб, например, чуть не каждую неделю великанов убивал». Нельзя такого допускать, потому что нельзя допускать никогда!

Я взбежал по ступенькам, метнулся по стене к великану, на ходу вытаскивая меч. Он буквально полыхал, посрамляя самое солнце, которое, к тому же, в страхе пряталось за тучами. Великан на это сияние среагировал, повернулся и занёс руку, думая размазать меня одним ударом.