Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 346 страниц)

Глава 11

Марат вытащил опять из-за пазухи два листочка, отпечатанные на принтере мелким шрифтом.

– Так, – сказал он. – Значит, инструкция. Ещё раз. По тому же месту. С самого начала… Я знаю, что вы не дураки, но написано как для дураков, то есть по пунктам и максимально просто, с применением просторечных выражений, и минимумом научных терминов и оборотов. Итак, приехали, снимаем точку на две недели. Находим в городе максимальных кипяшутиков, минимум двое, из красных, интенсивность окраски значения не имеет. Встречаемся на нейтральной полосе. Входим в доверие, объясняем задачу, то есть он больше не работает, и не учится официально. Он формирует опорную пятерку, с перспективой на полноценную Штурмгруппу, численностью до десяти пятёрок. Зарплату ему среднюю по городу, его штурмовики пока получают как кандидаты – две тысячи, потом как официальные работники на «липовом» предприятии. Снимаем ему офис, на три месяца минимум. Снимаем, а лучше покупаем ему Базы – номер два и три. То есть помещение склад и помещение для тренировок. Обеспечиваем транспортом если кто-то с правами. Обеспечиваем финансами на покупку амуниции и оружия, если есть кто с лицензией. Расходы уже пойдут через него. Наличку на зарплаты ему, сотрудникам и коммуналку – ему же на руки, а дальше пусть присылает договора – мы все оплатим. Денег не жалеть, я вам выдам с избытком.

Марат выдержал паузу, и продолжил дальше.

– Всё, хватит, прошли те времена, когда мы с голыми задницами на танки ходили… Далее – знакомим его, если он не знаком – с местными потенциальными друзьями и врагами. Закладываем основы безопасности жизнедеятельности, объясняем как проверять людей, помещения, что такое позывные, алиби, как пользоваться адвокатом, где и какие нужны связи. Самое важное, надо помнить, что как только он раскрутится, все спецслужбы повернут свои жала к нему. Поэтому твоя задача, Глок… И твоя, Кольт – выявить самых опасных и влиятельных людей в погонах или на должностях в городе. По окончании отписываетесь мне, я нахожу способ их устранить.

Повисла тишина. Глок потёр подбородок:

– Отодвинуть или устранить? – спросил он.

– Второе, – ответил Маузер. – Без возражений. Иначе нас всех самих тут к ногтю прижмут. Но теперь «они» должны быть в хаосе, панике и в страхе. Без этого никак…

– Ладно, это уже не наши проблемы, – согласился Кольт. – А что, нельзя им самим такую инструкцию выдать? – продолжал парень.

– Мы уже обсуждали это, – ответил Марат. – Современная точка зрения, что человек способен к революционной самоорганизации – не верна. Любая революционная подвижка, социальная, техническая и даже религиозная, а уж тем более организация ячеек, как и сто, и тысячу лет назад – требует личного присутствия квалифицированного специалиста, комиссара или миссионера, то есть полномочного представителя. Просто отослав Библию или Манифест коммунистической партии в регионы ты получишь в одной области мормонских каннибалов с костяными звездами на верхушке храма, в другой области расплодишь коммунаров-друидов, поклоняющихся древесной троице – кедру, дубу и осине…

Юта засмеялась, а Кольт с Глоком криво ухмыльнулись.

– Но даже после этого представители и главы ячеек обязаны являться в центр, для установки мозга в нужном направлении, корректировки деятельности и повышения квалификации, – продолжал Марат. – Это тоже указано в вашей инструкции. Задание ясно?

– Да, ясно, – отозвались парни.

– Связь через наш форум. Действуем стремительно, смело, и максимально жёстко. И быстро. Не рассусоливать, и самим не раскисать…

Марат ещё раз посмотрел а глаза обоим.

– Ну… и что сидим, кого ждём?

– Что, прямо сейчас что ли? – с лёгким изумление сказал Кольт.

– Могу ещё дополнительный благословляющий пинок выдать, – проворчал Марат, вручая каждому из них ещё по одному толстому конверту. – Поскакали, шашки наголо, и в бой. Что там у тебя, Магнум? – повернулся Маузер.

Тот стоял, явно смущаясь и прикрывая своим громадным телом невзрачную девушку. Все смотрели только на них, и ждали пояснений.

– В общем… это…, – начал запинаться Магнум. – Наша новая… товарищ Овод… вот так, в общем.

– Да никак товарищ Магнум за ум взялся, – улыбнулся Марат. – Пятерку начал формировать с расчетом на выданное задание. Отошел так сказать, от частно-индивидуального богатырского и супергеройского подхода. Привет еще раз, Ира.

Марат конечно же узнал девицу, которую уже видел сегодня, в кабинете управляющего торговым центром, начальницу отдела кадров.

– Люгер, смотри, – повернулся Марат к жене. – Она тоже полиморф.

– Причем очень сильный, – мгновенно отозвалась Юта.

– Не стесняйся, Ир, тут все свои, прослушек нет, никто ничего не записывает, – спокойно говорил Марат. – А полиморфами мы называем того, кто самопроизвольно может менять свою внешность. Это, знаешь, вершина театрального мастерства, самый сложный предмет у разведчиков, и конечный этап подготовки японских ниндзя. Известны задокументированные случаи, когда сильный и опытный полиморф, совершив преступление, ясным днем пробегал через толпу и свидетели описывали его совершенно по-разному. Кто-то говорил, что видел ребенка, юношу. Кто божился что это был взрослый лысый мужчина, третий уверял что это косматый старик, а четвертый клялся, что это была переодетая девушка. Сегодня мы уже видели тебя, ты была в образе сильной, волевой, очень взрослой женщины. Теперь ты испуганный ребенок. Через секунду превратишься в фурию. Мы тут тоже все полиморфы, без этого в нашей профессии никак…

– Я бы хотела, – вскинула голову товарищ Овод. – Вступить в вашу организацию. Стать бойцом Красной Армии.

Марат ожидал за плечом фыркания Юты, но та, к его изумлению, молчала.

– Полиморфу свойственны черты всех темпераментов, – заминая паузу, продолжал он свою маленькую лекцию. – Никогда нельзя знать, какую маску он наденет, и выбирает он ее сам, в зависимости от ситуации. Требуется упорный тяжелый труд – и он становится флегматиком. Требуется воздействовать на другого человека криком и эмоциями – становится холериком. Это свойство не врожденное, это развивается, в твоей голове. Это значит, что ты управляешь своим сознанием и даже подсознанием. А не они тобой.

– Закрой глаза, – вдруг скомандовала Маузер. – Представь воду, какую хочешь воду, от лужи до океана. Скажи мне – что ты чувствуешь?

Ира послушно закрыла глаза, лицо ее начало расслабляться, и все увидели ее настоящее лицо – обычной деревенской девчонки-простушки.

– Океан, спокойствие, чуть-чуть тревоги, глубина и надежность…, океан любви…

– Товарищ Маузер! – вдруг зарычал Магнум, и сделал шаг вперед. – Да что хоть ты за человек? Хватить издеваться, cо своими тестами по Фрейду. Ты же…

– Вольно, товарищ Магнум, – со смехом отозвалась Юта. – Овод, открывай глаза.

Та послушалась, и вмиг преобразовалась. Теперь это было на самом деле лицо фурии – опасной женщины, которая оскорблена в своих чувствах.

– Стоп-стоп-стоп, – сказала Юта. – Даже не думай.

И вдруг она развернулась к Магнуму:

– Ты, дубина, разве так можно?

– Ты чего? – оторопел Магнум.

– Он девчонку проверил тремя проверками, и все по уголовным статьям. Сперва заставил листовки клеить с текстом, за который ей могли пару лет с ходу впаять, – начала перечислять Люгер. – Потом заставил пакет с аммиачной селитрой в пенсионный фонд принести, и там оставить… Её камеры срисовали, ты в курсе об этом, боец Магнум?

– Да ты чего, все под контролем было…

– Да уж… рассказать что эти архаровцы три дня назад учудили?

– Не надо, – насупилась Овод. – Я сама скажу. Мы машину у одного гада сожгли.

Марат от удивления даже присвистнул. Он слышал раньше об Ире. Овод была ее настоящая фамилия. Очень редкая, бесспорно, крайне заметная фамилия.

Сама же Ирина до сих пор ничем не выделялась, просто ходила на митинги, стояла в пикетах. В штурмовики даже не пробовала. Была просто сочувствующей. Получила юридическое и экономическое образования, оба с красным дипломом. В торговый центр попала сначала на должность бухгалтера, потом внезапно возглавила экономический отдел. Через нее Андрея-Магнума после разгрома Штурмгруппы и устроили в охранники к Петру Межицкому. Марат думал что эти двое за прошедшие годы успокоились. Два взрослых человека, на больших, если не сказать – огромных должностях и зарплатах. Хотя, если рассудить… Вон они с Ютой – каждый месяц… «наступает ночь и просыпается мафия».

– Слушай, Магнум, ну это для проверок – явно перебор…, – сказал Марат.

– Зато она теперь наша, своя в доску, я ей доверяю, – вдруг набычился Магнум. Лицо его стало жестким, ноздри раздулись, свирепая морщинка легла поперек круглого гладкого лица.

– Ладно, все нормально, – успокоительно произнесла Люгер. – Расслабьтесь. Никто вас не найдет.

– А ты хоть откуда узнала? – Магнум отходил с трудом. – Про нас? Про листовки, селитру и машину?

– А я, Андрюша, теперь много чего знаю, уж ты поверь, – с мягкой улыбкой ответила Юта, и те кто знал эту улыбку, сразу поняли – дальше лучше и не спрашивать.

– В общем так, – резюмировал Марат. – Боец Овод у нас теперь в пятерке Магнума. И увольняться ей из торгового комплекса, а уж тем более отстранятся от работы с кадрами – никак не с руки. Это теперь твой индивидуальный окопчик. И я уверен ты с этими обязанностями прекрасно справишься. Задание остается прежним. Ясно?

– Да, ясно, – отозвалась женщина.

Дверь в тир открылась, и в помещение зашли два человека. Увидев первого, Марат не смог сдержать улыбки.

– Макаров…

Это был невысокий человек, с тонкими чертами лица, живыми глубокими карими глазами и высоким лбом. Все знали его под разными прозвищами: Пяткин, Фотограф, Маресьев. Но для штурмовиков он был «товарищ Макаров».

Он был – художник. Его фотографии стабильно заходили в разряд «произведения искусства», признанные не только российскими, но и зарубежными издательствами и всевозможными конкурсными жюри.

Позывной он выбрал из расчета, что пистолет Макарова был калечащим, но зачастую «не смертельным». Макаров вообще не любил насилие. Но вот не смотря на эту нелюбовь, а может и благодаря ей – он со своей «пятеркой» всегда оказывался в гуще уличных событий, которые постоянно заканчивались разбитыми носами и длинными синяками на спинах.

Между тем распознав второго – улыбались уже все.

– Кунгур! Вот сукин ты сын…

Кунгур среди них был – старожил. Он вступил в коммунистическую партию когда она была под запретом, тайно, еще в институте. Поэт, повеса и пьяница – Кунгур в течении многих и долгих лет был завсегдатаем всех попоек «высших сливок» и «бомонда». Как он туда попадал – одному Будде ведомо, но скорее всего, страдая репутацией пьяницы, на самом деле никогда таковым и не был. Просто по складу характера, движениям и вольной громкой речи казался всегда пьяным.

– Отлично, – удовлетворенно произнес Маузер. – Прямо великолепно. Здорово, братцы!

– Здоровей видали, – внезапным фальцетом отозвался Кунгур, статью и прической сейчас похожий на «советского» Атоса из «Трех мушкетеров».

– Горло что ли болит? – спросила Юта.

– Прикалываюсь просто, – тоненьким голоском отозвался Кунгур, и вокруг послышался уже не сдерживаемый смех. Все таки весельчаком он был… тем ещё.

– Вот вы то, голуби сизокрылые, очень нужны, – серьезно сказал Марат. – Здесь поговорим, или для ясности мысли вам более тихое помещение требуется?

– Здесь, конечно, – резонно сказал Макаров.

– Работать будете вдвоем, – начал Маузер. – Завтра же увольняетесь с прежнего места работы, и без всяких отработок. Ваше направление – культурно-идеологическое. То есть литература, музыка, кино, театр, живопись.

– По деньгам это сколько? – вроде бы с ленью в голосе спросил Макаров.

Марат жестом фокусника достал буквально из воздуха (а так оно и было) – настоящий чемоданчик-кейс. С сочными щелчками открыл крышку.

– Ух…, – не удержался от возгласа Кунгур.

– Нравится? – спросил Марат. – Знаешь что будет, если узнаю, что вы в нецелевом направлении деньги спускаете?

– Выбор небольшой, – напряженно сказал Макаров, тоже завороженный видом. – Смерть. Либо мучительная смерть.

Юта за плечом Марата хихикнула. Ей, кстати, нравился Макаров. Фактически единственный, кто не пытался к ней ничего подбивать… Правда фотографировал он ее при любой возможности, много, часто, и снимки получались – фантастические.

– Фигня все это, – меж тем вмешался Кунгур, опять тоненьким голоском. – Мне бы шашку, да коня, да на линию огня…

Марат посмотрел на него, и продолжил дальше:

– Вы, кстати не думайте что ваше направление менее опасно. Деятельность любых красных авторов четко отслеживается конкретными людьми и отделами в соответствующих конторах, – говорил он медленно и внушительно. – Для нас, кстати, специальные издательства есть. Даже студии звукозаписи, насколько мне известно. Чтобы как только красный автор выдает что-то стоящее, его не через обычные масс-медиа пропускают, а вот через такие подставные агентства. И четко прописывают тиражи и условия распространения – обычно сам автор и распространяет «совместную продукцию», в кавычках… Только её, в том варианте в котором выпущена, и сам рекламирует, и рассылает по почте, все сам. Вот такая полезная эффективность у наших творцов. А они и рады – хоть кто-то взял…

– В общем, по плану с вас двоих как минимум четыре конкурса в месяц. Лучше международного масштаба. Больше можно. Меньше – нельзя. Любых. Хоть конкурс революционного портрета, хоть социалистического рассказа, что смотр советского строя и песни. С призами не переборщите. Премия за фотоконкурс – максимум крутая камера, набор крутейших объективов. Но не машина. Социальные стихи? Прекрасно. Десять первых мест, по десятке. Двадцать вторых – по семь штук на нос. Роман с темой коммунистического будущего? Издание и восемьдесят штук сверху за первое место, сорок за второе, двадцать за третье. Художник богатым быть не должен, у него хватка теряется, и мозг жиром заплывает… Премию киношную там придумайте, переходящее красное знамя за лучший фильм социалистической направленности. Кинозал, фуршет, статуэтка, миллион режиссеру за режиссуру. Пятьсот – за лучшую мужскую роль второго плана. И так далее… Я понятно объясняю? – спросил Марат, чеканя слова.

– Да вроде все ясно, – откашлявшись и совершенно нормальным голосом ответил Кунгур.

– И… вот еще что… конкурс это штука такая, о двух концах… Победитель типа получает всё, а проигравший утирается… Так вот, у нас этого не будет. Мы социалистическим путем коммунизм строим, поэтому любой труд у нас оценивается. Проигравший, может, сил на свое детище положил больше, чем все победители, вместе взятые, просто сегодня его тема – неактуальна. Кунгур, понимаешь о чем я?

– Поэтому, – продолжал Марат. – у нас все просто. Победитель получает много, а проигравший – мало. Но все равно – получает. То есть в случае со стихами – все остальные «пушкины» и «лермонтовы» получают на всех третье место, диплом, и по тысяче рублей. Без исключений.

– Людей набираете сколько надо, хоть в жюри, хоть в помощники. Берите профи, вне зависимости от окраски. Не прикормленных баранов, а настоящих профессионалов. И, самое главное, придумайте легенду – откуда у вас эти средства взялись. Чтобы «творцам» красивую сказку выдавать, для стимуляции, так сказать – высоты фонтана. А если подойдет кто с удостоверением – этого сразу ко мне. Немедленно. Я уже на него буду смотреть, на любопытного такого. Это ясно? – Марат посмотрел на обоих нахохлившихся «голубей», загруженных многозадачностью проблемы. – Если ясно – приступаем к выполнению.

– Прямо с сегодняшнего дня? – попытался уточнить Макаров, принимая кейс в руки.

– Прямо с сегодняшнего, – подтвердил Маузер. – А вот и Вальтер заявился…

Штурмовик вошел в тир, злобно озираясь. Вид у него был взъерошенный, и глазами вокруг он зыркал не хуже волка, явно собираясь хоть кого то порвать.

– Вальтер, дорогой, – Маузер направился к нему. – Слушай, а хочешь я тебе колено прострелю? Полежишь в больнице, подумаешь в спокойной обстановке. Ребята, да что с вами?

Глава 12

Марат уже обращался ко всем, чтобы все слышали:

– Что вы вечно в драку, не разобравшись, лезете? Это вам не последний день войны, а вы не из штурмгруппы Егорова и Кантарии, которым вынь да положь знамя над Рейхстагом. Думать же надо. Соображать. Пришел, сделал предложение человеку, от которого он отказаться не может. Хлопнули по рукам, выполнили все договоренности, разошлись довольные. Что, блин, в этом сложного?

Вальтер стоял перед Маузером, злобно улыбался, но молчал.

– Ладно, – сказал наконец Марат. – Все нормально. Продолжаем идти к цели, и выполнять поставленные задачи. Вальтер, ты прекращаешь работать по линии СВД. У тебя сейчас будет совершенно другое направление. Будешь искать наших в местах заключения. Хотя что их искать… В общем, списываешься, находишь адвокатов или привлекаешь всю контору Северина, выбиваешь всеми правдами и неправдами условно-досрочное и обеспечиваешь нашим ребятам авторитет на зоне. Как освобождаются – всех стыкуешь с нами. Средств у тебя будет – неограниченно, это дело тонкое, тут вообще экономить нельзя. Знаешь, Вальтер, что надо, чтобы сейчас «на зоне» в авторитете быть?

Никанор несколько мгновений молчал, бурая взглядом Марата.

– Что? – спросил Вальтер наконец.

– Подгон, – ответил Маузер. – Чтобы быть в авторитете – нужен мощный подгон с воли. Чтобы у тебя еды, курева, выпить и связи было на троих, а лучше – на пятерых, включая надзирателя. Понял? – спросил он, передавая штурмовику еще один кейс.

– Слушай, Маузер, а что ты хоть раскомандовался? Мы к тебе не нанимались, – вдруг послышался голос сзади.

Марат обернулся, и теперь глядел прямо в глаза Кунгура. Тот, как обычно, спокойно выдержал этот взгляд.

– А у кого котел, товарищ Кунгур, – с паузой сказал Марат, чтобы двоякий смысл слов дошел до всех. – Вот у кого котел есть, тот сейчас и командует.

– А мы, значит, мясо в твоем котле, – это уже Макаров.

За что Марат его уважал и даже любил – Макаров говорил прямо, и без обиняков. То что думает. И старался не врать, и как можно четче выражать свою мысль.

– Кто картошка, кто соль, кто лук со специями, – спокойно сказал Марат. – Но вы… это точно… Мясо.

Формирование ячейки. Глок

Стандартные девятиэтажки. Утро, люди спешат на работу, машины лавируют в бетонных джунглях. Промозгло и сыро. Лето еще не прошло, а осень уже вовсю заявляет свои права.

Из подъезда, ничем не примечательного от всех остальных, вышел молодой человек. По виду – обычный студент, с кожаной сумкой через плечо, почти налысо обритый, сосредоточенный и целеустремленный.

– Руслан! – окликнули его.

Руслан, глянув на потенциального собеседника, сначала не хотел останавливаться.

– Руслан Басов…!

Все таки придется остановиться. Очередной «органоид»? Скорее всего. Мелкий какой-то парнишка, на пол головы ниже, упакованный в черную джинсу, с лохматой копной черных волос, и глубоко посаженными темными глазами.

– Здорово, Руслан, – сказал он подойдя. – Я товарищ Глок. Называть меня будешь так. Пройдемся?

– Куда? – вполне закономерно спросил Руслан.

– Да в любую здешнюю забегаловку…

– Я вообще-то на учебу спешу.

– А вот учеба скорее всего подождет, – ответил товарищ Глок. – Все за мой счет.

Руслан хотел было уже послать его на несколько букв. Но остановился. Товарищ Глок?

– Я не из этого города, – сказал Глок. – У меня серьезное поручение, и не так уж и много времени. Да, и еще, я – коммунист.

Когда они расположились в местном кафе «Росинка», и заказали себе по кофе с булочкой, Глок начал прямо, с места в карьер и без обиняков.

– Мы тут создаем революционную организацию, идеология – социалистическая, набираем кандидатов, в этом городе – ты самая подходящая кандидатура. Мы довольно долго изучали твое досье по информации из соцсетей, и уверены, что ты подойдешь. Причем все характеристики у тебя положительные. Есть и действия разные. Полиция с тобой на ножах, и штрафы с задержаниями ты получаешь на полную катушку. Плюс у тебя уже есть своя команда. Да, в этом плане все замечательно. Тебе, наверно, интересно кто мы такие. Скорее всего ты даже уже думаешь, что я такой работник органов, который тебя в ловушку хочет заманить. И это хорошо. Было бы гораздо хуже, если бы ты к каждому встречному-поперечному с распростертыми объятьями бросался.

Руслан отхлебнул кофе и кивнул. Пока все очень сильно смахивало на то, что собеседник Руслана имеет отношение к серьезным органам.

– Тогда начнем с того, кого мы вместе с тобой знаем… и кому можно доверять. Марата Нечаева знаешь?

– Какого Марата? – Руслан сделал вид, что не понял вопроса.

– Предположим, что знаешь, – спокойно сказал Глок. – Так вот, я работаю под руководством товарища Маузера. Если у тебя с собой телефон, ты можешь прямо сейчас его спросить в соцсети, как меня зовут, так и напиши – «как зовут товарища Глока»? Да не робей, пиши, боишься что ли? Не хочу, чтобы между нами было какое-то недопонимание.

Руслан, вздохнув, вытащил свой смартфон, нашел нужную переписку и задал вопрос. Вопросительно взглянул на «товарища Глока».

Тот тоже вздохнул, полез за пазуху и вытащил из внутреннего кармана паспорт. Не раскрывая, положил его на стол. Телефон Руслана пискнул сообщением. Ответ состоял из одного слова: «Алексей».

– Бери паспорт, смотри, – сказал спокойно Глок.

– Смирнов Алексей, – прочитал вслух Руслан.

– Ну и прекрасно, – сказал Глок, и ловким незаметным движением, как настоящий фокусник, выхватил свой паспорт из рук Руслана.

– Слушай теперь сюда, Руслан. Твоя жизнь с завтрашнего дня может очень резко поменяться, хотя для родных, близких и знакомых должно быть все незаметно. Даже более – пусть у них будет ощущение, что ты отошел от политики, взялся за ум, стал настоящим обывалом с бараньими мозгами. В этом городе ты будешь ядром революционной ячейки организации под названием «Красная армия». Проще говоря, ты станешь командиром Красной армии, то есть организатором. Вполне возможно, в последующем – и комиссаром, то есть полномочным представителем всей организации. Для начала мы снимем с тобой официальную точку – то есть банальный офис-прикрытие, этакие «Рога и копыта». Далее мы с тобой определимся с направлением, и приобретем в аренду, а потом и в собственность спортивный зал. Это лучший вариант, но пойдет и увеселительное заведение типа того, в котором сейчас находимся. Может быть – мастерскую с автомойкой. Или помещение под тир. Или под частное охранное предприятие.

– В собственность на тебя, – продолжал Глок, отхлебнув еще кофе. – Ты там будешь полноправный хозяин-барин. И на тебе, конечно, все «повиснет». И содержание, и найм работников, и функционирование. Вот только прибыль, как ты понимаешь, нас мало интересует. Нам необходима революционная ячейка с небольшим количеством людей, преданных идее и делу. Тебе будут передаваться суммы, достаточные для ее содержания и развития до определенного периода. Конечным этапом будет подготовка такого количества людей, которые позволят вам, именно вам, а не тебе лично, – уточнил Глок, глядя Руслану прямо в глаза. – В случае революции полностью и безоговорочно заменить местную власть и поддерживать порядок на территории всей области. При необходимости в этом городе и районах будут созданы дополнительные ячейки. Вот. Все. Я сказал.

Глок поднялся.

– Вроде все…, – сказал он задумчиво. – А, нет, еще небольшой штрих.

Он закатал рукав до локтя, и показал на тыльной стороне предплечья татуировку. Черный серп и молот. И наколота давно – как показалось Руслану.

– «Органоид» сейчас такую себе только в страшном сне наколет, – пояснил Глок. – Завтра, в это же время, за этим же столом, жду тебя с четким определенным ответом. Не пришел – значит вычеркнут навсегда. Запомни одно из правил штурмовиков – опоздание любого не отменяет задания для группы, а немотивированное опоздание может быть приравнено к предательству. А я – штурмовик. Ладно, до завтра.

Руслан пожал протянутую ему ладонь так сильно, как только смог, но железную хватку Глока ему было не пережать.

* * *

На следующий день Руслан пришел в «Росинку» за десять минут от назначенного времени. Глок уже ждал его там, поедал булочку с сосиской.

– Ага, здорово, – поприветствовал он Руслана. – Запоминай, кстати. Дату запомни, когда мы встретились, время, место…, что заказывали, о чем говорили. Пригодится. Если вдруг так случится, что человек придет к тебе, и скажет что от меня…, будешь его спрашивать, он это должен знать как мы с тобой встретились. Без такого инструктажа я его к тебе отпускать не буду. Вот если он при встрече не знает, что мы с тобой в «Росинке» встречались, и не дай бог совсем другое место назовет – это значит, что он, скорее всего, не от меня. Может и от меня, да только вот я его к тебе послал будучи уже совсем в плохом состоянии, и скорее всего в наручниках.

Глок рассмеялся, и хлопнул Руслана по плечу:

– Да ладно, расслабься, не так то легко товарища Глока поймать, а узнать от него что-то против его воли – еще сложней. Ну что надумал, ты в деле?

– Я в деле, – твердо сказал Руслан.

– Чудненько, – сказал Глок, промакивая губы салфеткой. – Тогда в путь. Сегодня же снимаем офис, так сказать – Базу-один. Я присмотрел парочку, возьмем тот, который тебе понравится, такое место должно быть выбрано местным аборигеном, тебе же в нем работать. За аборигена не обиделся?

– Нет, – ответил Руслан, и подумал, что на товарища Глока лучше бы не обижаться, себе дороже встанет. Тот тем временем поднялся, и сделал знак рукой. Из угла помещения, от крайнего столика встал человек, до сих пор незаметный, точно так же упакованный в черную джинсу, только бритый налысо.

– Это товарищ Лещ, – объяснил Глок. – Он с нами.

И в этот день, да и всю неделю Руслан, совершенно забыв про учебу, занимался тем, что обустраивал материально-техническую базу для будущей ячейки Красной Армии. Помимо офиса они арендовали полуподвальное помещение, без отопления, по очень смешной цене, но с водой (пока еще холодной), и электричеством.

– Это ваша База-два, – объяснял Глок. – Будет еще База-три, четыре и пять, как минимум. Поставишь электронагреватель – будет горячая вода. Для этого наймешь одного из своих товарищей на работу, на должность замдиректора по хозяйственной части. Пусть тебе бойлер покупает, краны меняет, батареи, свет, краска и прочее. В каждой революционной ячейке обязательно есть должность завхоза, читай матчасть. Обычно он конечно не только по хозяйству, но и все личное оружие у себя хранит. Кстати, у тебя самого лицензия на оружие есть?

– Нет, – сообщил Руслан.

– Плохо, – сказал Глок. – А у надежных знакомых у кого есть?

– Тоже, насколько знаю, нет.

– Хреново, товарищ Руслан. С завтрашнего дня подбирай потихоньку людей. Только надежных. Кто уже зарекомендовал себя. Если человек по любой административке сидит только сутки – таких сразу отбраковывай, это значит он пока ненадежный, а скорее всего – крот. По закону кротов в обезьяннике держать можно, для отвода глаз, но не более суток. Но таких людей из виду не теряй. Потом они тебе пригодятся, когда придется власть подминать. Что такое власть – знаешь? – и не дожидаясь ответа, Глок сам же и ответил. – Это когда ты вооруженным людям можешь приказы отдавать, и чем больше людей со стволами тебе подчиняются – тем больше у тебя власти. А в полиции все со стволами…

– Эй ты, красножопый, – вдруг раздался голос со стороны. Руслан с Глоком обернулись. Лещ, всегда отстававший на десять шагов, вдруг совсем скрылся из виду, пропал на ровном месте, как будто его и не было никогда.

– Да, это я тебе, тебе говорю, морда краснорылая, – подтвердил крупный парень, стоявший на обочине дороги с тремя «сотоварищами». Бритые рожи довольно скалились, пришло время развлечений.

– Как эта улица называется? – невозмутимо поинтересовался Глок у Руслана.

– Добролюбова, – ответил Руслан с недоумением.

Глок вытащил из кармана телефон, и повернулся к «кандидатам в национальное большинство» страны.

– Семенов, это ты? Давай на Добролюбова, дом двенадцать…, – сказал он громко и таким тоном, что можно подумать, он такие приказания раздает по десять раз на дню двадцать лет подряд. – «Бобик» и ребят свободных, покрепче, да, можно спецназ. Тут у нас самопроизвольный «попадос» произошел, я их сейчас задержу, оформим по максимальному разряду, оскорбление, сопротивление, нападение на сотрудника, да… полная уголовка… свидетели есть… Куда, молодые люди, стоять, черти! Задержать этого! – страшно заорал Глок вслед рванувшим с места прочь бритоголовым.

Но куда там! Сиганули так что только пятки сверкают, уйдут запросто, и от несуществующего спецназа. Руслан улыбнулся. Но тут, как чертик из коробочки, из подворотни метнулся черный клубок. Лещ, обежавший здание, влетел под ноги «горе-экстремисту по идеологическому признаку», и, обхватив его за колени, приподнял над землей чуть ли не метр – с размаху и явно слышимым хрустом приложил всем телом об асфальт. Глок уже бежал, налетел, еще раз уронив вскочившего было бритоголового.

– Лежать, лежать, сука, хуже будет, не рыпайся! – орал он. – За руку его. За руку, во двор. Не дергайся, дурак!

Вдвоем с Лещом они сноровисто подхватили здоровяка, и выкручивая ему руки так, что тот согнулся мало что не вдвое, быстро повели, на сгибающихся ногах, во двор. Руслан тоже подбежал, не зная, и не понимая что делать – остановился, озираясь. Такое впечатление, что весь город смотрит на них. Хотя пройдет минута – и вставшие прохожие разойдутся, и забудут обо всем. Без всяких вспышек в стиле «люди-в-черном»….

– Расходитесь, граждане. Произошло задержание опасного преступника, – вдруг сказал он громко. – Спасибо за помощь!

Старичок с бабушкой, до этого провожавшие троицу взглядом, перевели глаза теперь на Руслана, что-то кивнули. Ну да, бывает, и на улице преступников задерживают…

Выждав еще несколько секунд, Руслан побежал искать своих и «задержанного». Нашел он их за гаражом, в кустах, среди битых кирпичей и разбросанных бутылок. Глок и Лещ старательно, жестко и без малейшего звука избивали парня. Глок бил в основном в лицо, Лещ – по животу. «Задержанный» извивался, что-то булькал, пытался закричать, но выходило плохо. От лица у него осталась кровавая маска, и время от времени раздавался хруст – и Руслан понял, что Глок старается выбить у несчастного зубы. После нескольких десятков ударов они бросили жертву, и подхватив Руслана, быстрым шагом двинулись гаражами подальше от этого места.

– Никогда не объясняй, – сказал вдруг Глок. – Просто бей. Объяснять на суде будешь. Если до этого дойдет.

– Теперь твое алиби, – продолжал говорить Глок. – Ты нас не знаешь, впервые видишь. Подошли двое каких-то, сказали что не местные, попросили показать где такая улица Добролюбова, дом двенадцать. Ты их, то есть нас – повел. Ни о чем не разговаривали, только о погоде. Вдруг эти, с оскорблениями. Ты растерялся, подумал что мы действительно сотрудники органов. И убежал. Все.