Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 163 (всего у книги 346 страниц)

– А зовут этого человеколюбивого охотника?.. – процедил я сквозь зубы.

– Ах, он самый лучший в Петербурге. Вы слышали, должно быть – Мефодий.

От комментария я каким-то чудом сумел удержаться. Сказал Эльзе Карловне:

– Возьмите меня за руку.

Размениваться на извозчиков было некогда. Троекуровским амулетом я перенёсся вместе с Эльзой Карловной на угол Садовой и Фонарного переулка.

– Господи, спаси и сохрани! – перекрестилась Эльза Карловна.

– Дверь откройте!

Когда мы вошли, в холле уже стояли с постными рожами двое. Мефодия я узнал сразу. Второго – парня моего возраста – не узнал, но угадал.

– Брат Варвары Михайловны, полагаю?

– Варвара Михайловна умерла, – вздохнул брат. – Увы. Пять минут назад сердце её перестало биться.

– Я безмерно скорблю о вашей утрате, Эльза Карловна, – добавил Мефодий. – Видит бог, я сделал всё, что в моих силах.

Эльза Карловна залилась слезами. А я, оттолкнув с дороги Мефодия, поспешил в спальню Вареньки.

Глава 24

Варенька лежала в постели, бледная, как будто в гриме. Глаза ей уже закрыли и даже руки на груди успели аккуратно сложить.

Я пощупал пульс – нет. Кастанул Восстановление сил – тщетно.

– Не нужно её поднимать, – послышался голос Мефодия от входа. – Оставь эту некромантию. Для полноценного оживления твоего ранга всё равно не хватит.

– Зачем? – я повернулся к Мефодию. – Нет, мне просто интересно твою логику понять. Я ждал от тебя пакости, но – нормальной, мужской. Засаду, там, устроить, убить меня попытаться. На крайняк какую-нибудь бюрократическую пакость выдумать. Но прикончить девчонку?.. Ты что, думал, она моя возлюбленная, что ли? Что я буду из-за неё страдать?

– Я старался спасти бедную девушку, – сказал Мефодий.

Голос его звучал скорбно, однако на губах плясала мерзейшая улыбка.

– Решительно не понимаю. Ты – дебил?

– Она о тебе говорила перед смертью.

– Нет, ты точно дебил…

– Последними её словами были: «Никому не давайте читать по мне, но пошлите сей же час в дом Ползунова за пореченским охотником Владимиром Давыдовым. Пусть три ночи молится по грешной душе моей. Он знает…». А что «знает» – того договорить не сумела. Что ты такое знаешь, Владимир Давыдов? И… чему вдруг улыбаешься?

– Нет, ты не дебил, – сказал я, и вправду улыбаясь. – Ты – мразь. Не ошибся я в тебе, только масштабов недооценил. Мразь ты – просто сказочная… Значит, говоришь, три ночи читать?

– Три ночи, – пробормотал сбитый с толку Мефодий.

– Это хорошо. Почитать-то я люблю. Где?

– Эм… Я договорюсь. Полагаю, Троице-Петровский собор, это на Троицкой площади.

– Сей же ночью буду там. Так и передай.

– Кому передать⁈ – Мефодий внезапно взбледнул.

– Ну, тому, кому прислуживаешь. Передай, что я наживку заглотил, что всё идёт по плану. А если что-то другое передашь, если эти три ночи у меня вхолостую пройдут, то пеняй на себя. Свободен.

Когда Мефодий выходил, у него дрожали ноги. Неприятно, наверное, чувствовать себя меж молотом и наковальней.

Я, оставшись один, вновь склонился над Варенькой. Нахмурился. Нет, не нравилась мне эта тема. Странная тема. Ведь вроде бы явно мертва, а… Как будто что-то не так. Как будто не совсем она мертва.

– Ты не в летаргии ли, радость моя? – прошептал я. – Хрень какая-то, ей богу… Ладно. Скажу, чтоб никакого вскрытия. А там разберёмся.

* * *

– Итак, дамы и господа, час пробил, встреча назначена, – произнёс я, стоя перед самой огромной толпой охотников за всю мою жизнь.

Их было семьдесят семь, включая Неофита, и построить их пришлось во дворе моей усадьбы.

– Не понимаю я тебя, Владимир, – подал голос один из полоцких охотников, друг Глеба. Тот самый сотник, что бился с великаном. – Нет, ты не подумай дурного: я тебе доверяю, охотник ты знатный, и в сотню я к тебе пойду, уже решил. Но почему ты думаешь, что вий придёт в эту церковь?

– Это хороший вопрос, Фёдор. И на него нет простого ответа.

– Так дай хоть трудный, мы покумекаем.

Охотники поддержали сотника негромким гулом. Тот, приободрившись, развил мысль:

– В Петербурге, значит, какая-то девица померла и попросила тебя три ночи по ней в церкви читать. А ты нас собираешь и говоришь, что вий непременно придёт в ту церковь тебя убивать.

Фёдор развёл руками, как бы показывая, что тут даже вопрос формулировать не надо, всё и так очевидно.

– Доводилось мне когда-то читать одну колдовскую книгу, – не моргнув глазом, сказал я правду. – Как раз про вия. И там было пророчество. И про девушку помершую, и про церковь, и про три ночи. Первые две ночи эта девушка, восстав из гроба, будет пытаться меня убить.

– Да неужто ты её в первую ночь не прикончишь⁈ – изумился Захар.

Вот ведь… Ещё один такой выкрик с места – я ему нос сломаю. После того конфуза с охотой на Троекурова уже был разговор – никакого толка. Сперва кричит, потом думает.

– Не прикончу, – как мог спокойно ответил я. – Потому что есть у меня подозрение, что она не мертва, а просто под очень сильным колдовством.

– Вона как… – заговорили охотники, внезапно поняв и проникнувшись.

– А на третью ночь явится вий, – продолжал я. – И убьёт меня. Ну, то есть это у него такой план, понятное дело. А у меня затея другая, гораздо интереснее – я сам его убью. Короче, народ. Если вы мне доверяете и хотите действительно вступить в мою сотню, то поверьте мне и в этом. Могу гарантировать появление вия, а также раскрытие очередной ОПГ в Петербурге.

– Какое такое «о-пэ-гэ»?

– «Общество Последних Говнюков», – расшифровал я. – Которые тварям прислуживают.

Теперь охотники загудели громко и грозно. Предателей тут не любили. За такое готовы были ломать черепа и хребты.

– Что нужно делать? – спросил сотник.

– Не расходитесь далеко. Скоро будем объединяться. И – начнётся охота.

Проблем было глобально две. Первая: вся моя «сотня» на данный момент состояла из семидесяти семи человек. И вторая: я всё ещё был боярином с тремя стами двадцатью тремя родиями. Надо было откуда-то родить, желательно до ночи, двадцать семь родий и двадцать три охотника.

* * *

Данила, как и обещал, раздобыл мне кузнечные меха. У Ефима сыскалось несколько трубок, которые остались лишними от водопровода. Из всего этого, не без помощи благословенных говна и палок, я собрал у себя в башне загадочную конструкцию. Настолько загадочную, что когда Захар и Земляна вошли, у них округлились глаза.

– Ты это чего? – спросил Захар. – Кузню, что ли, затеял?

– Не, – покачал я головой. – Кузня в жилом помещении – это слишком круто даже для меня. Закройте дверь.

Земляна щёлкнула задвижкой и снова повернулась ко мне с вопросительным выражением на лице.

– Что сейчас тут произойдёт, я не знаю, – честно предупредил я. – Мы можем услышать что-то такое, что нам очень сильно не понравится. И давайте так: до поры всё это останется между нами. После того, как выйдете отсюда, вы сразу всё забудете. Никто ничего не должен от вас услышать. Если, конечно, мы, все втроём, не решим, что надо кому-то рассказать.

– Ну ясно, – кивнула Земляна. – А под тряпкой-то у тебя что?

– Захар? – перевёл я взгляд на своего подопечного номер один.

– А чего «Захар»? Я не из болтливых.

– Угу. Только перед толпой охотников постоянно надо какую-то фигню поперёк шерсти крикнуть. Раз от раза.

– Да я ж – без задней мысли…

– Ну так вот, заведи заднюю мысль. Штука полезная. Пользуйся.

– Понял, молчать буду. Так чего под тряпкой?

Меха, соединённые с трубой, лежали на столе. Другой конец трубы заходил под тряпку. Под которой угадывались очертания чего-то крупного, неправильной формы.

– Значит, вы выбираете «Приз», – сказал я и положил руку на тряпку. – Ну что ж, воля ваша.

Я сорвал тряпку. Земляна ахнула, Захар смачно выругался.

На столе лежала голова. Демоническая, из моего сейфа. Очищенная от «янтаря». Она лежала ухом на «зарядке», а в дыхательное горло ей заходила трубка. Но что, наверное, больше всего поразило Захара и Земляну, так это то, что голова злобно гримасничала.

– Леди, джентльмен. Позвольте представить вам профессора Доуэля, – сказал я.

– Проф… Кого? Дуэля? Какая дуэля⁈ – захлопал глазами Захар.

– Доуэля, – поправил я. – Я решил дать нашему маленькому товарищу имя. Исходя, как обычно, из своих странных предпосылок, которых никому не понять. Захар – на меха встанешь?

– А… Ага.

Захар сместился к мехам, взялся за ручки. Земляна подошла ко мне, осуждающе качая головой.

– Ох, Владимир… Вот неймётся тебе. Другой бы сжёг эту дрянь сто лет назад.

– Но я-то не другой, согласись. Я – тот самый. Давай, Захар!

Захар дал. Начал качать. Воздух пошёл в башку, та открыла рот и с шипением произнесла:

– А-а-а-у-у-ургх!!!

– Мать моя, – пробормотал Захар, но работы не бросил.

Земляна перекрестилась.

– Здравствуйте, профессор, – обратился я к голове. – Начнём с простого. Откуда вы?

Голова смотрела на меня. От этого пустого взгляда было бы страшно, если бы голова при этом не пыхтела самым комичным образом. Изо рта и носа рвался воздух.

– Да ладно, – поморщился я. – Ты пролежал в земле чёрт знает сколько столетий, потом валялся в сейфе. Даже самому матёрому интроверту уже бы захотелось с кем-нибудь поговорить, излить душу. Возможность говорить я тебе обеспечил. Не самую комфортную, но лучше, чем ничего. Итак. Кто ты такой?

Голова выплюнула своё первое слово:

– Воин!

Голос был хриплым и, наверное, предполагалось, что он будет низким. Но, поскольку туловища в качестве резонатора не подвезли, прозвучало потешно. Земляна фыркнула. Вайб ужаса развеялся окончательно.

– И за кого ты воюешь? – продолжил я допрос.

– За хозяев!

– Угу. Хозяева. Отлично. Какие они?

– Могучие!

– Как я? Или ещё более могучие?

– Бесконечно могучие!

– Окей. Зачем им тогда воины?

Голова ощутимо смешалась. Похоже, такие сложные логические построения были ей непривычны.

– Как выглядят хозяева? – допытывался я.

– Не знаю.

– Ты их видел?

– Нет.

– Что ты видел?

– Ничего.

– Какое твоё первое воспоминание?

– Ты!

– Когда? С неделю назад? Когда я тебя к руке развернул?

– Да!

– Если бы у тебя было тело – что бы ты сделал?

– Уничтожил всех людей!

– Зачем?

– Ради хозяев!

– Которых ты даже никогда не видел?

– Да!

– Сколько вас?

– Шесть сотен, шесть десятков и шесть.

– Где остальных искать, знаешь? Показать сможешь?

– Смогу. Но не покажу. Ты человек. Тебя убить надо.

– Это успеется. Остальные твои части – где? Знаешь?

– Да! Покажу. Соберёшь меня – убью.

– Хорошая сделка, подвоха не вижу. Ну, одна рука уже есть…

– Это не моя рука! – возмутилась голова.

– О… сорян. Ладно, предлагаю сделку в следующей редакции. Ты мне рассказываешь всё, что знаешь, а я разыскиваю остальные твои части. Потом собираю тебя, и ты меня убиваешь. Договорились?

– Да!

Я вытер слезу умиления. Как с ребёнком, честное слово.

– Ну давай, излагай.

И голова начала излагать:

– Нас сделали хозяева, чтобы мы убили всех людей. Разобрали и сложили. Отправили сюда.

– А собирать вас – мы должны были?

– Нет. Тот, кто собирает.

– Это кто?

– Тот, кто собирает, – озадаченно сказала голова.

По ходу, в прошивке были какие-то сведения, но без расшифровок. Ладно, едем дальше.

– Тот, кто собирает, где сейчас?

– Не знаю.

– Ладно. Сложили вас – куда? Где вы все были?

– В… В… В звезде!

– Это ты, типа, подколол, но с оглядкой, чтобы рейтинг 16+ остался?

– В звезде, – повторила голова.

– Окей. Дальше что? Вы были в звезде. Звезда – летела. Так?

– Так.

– Потом?

– Что-то случилось. Произошло. Звезда рассыпалась. Катастрофа. Дальше – тьма. Пока ты не появился.

– Владимир! Владимир, что с тобой⁈ – кинулась ко мне Земляна.

И её можно было понять, потому что я упал. Не от шока или слабости, а от пучка информации, который буквально ломанулся изнутри подсознания наружу.

Множество таинственных закорючек, неразборчивых картинок, которые я сосканировал из древней рукописи, внезапно обрели смысл и единство. Я будто бы воочию увидел странное существо, для древнего славянина непостижимое. Существо, которое ходит и перекладывает с места на место банки с головами, руками, ногами и непонятными приборами. Не подходящие друг к другу. Но где взять остальные и как их взять он не понимает. Тот, кто собирает.

Я увидел падающие звёзды. Не одну, как лепит этот чудик, а множество. Возможно, элементарно не выдержавшие трения об атмосферу и взорвавшиеся. Увидел разлетевшиеся осколки, испещрённые Знаками. И множество молний, которые ударили с небес. В людей, в зверей, в причудливых тварей, живущих среди тех и других.

– Спасибо, – сказал я, поднимаясь при помощи Земляны. – Я думаю, на сегодня можно и закончить. Было… было очень продуктивно.

Голова молчала, только корчила страшные рожи. Потому что Захар бросил качать и тоже подошёл посмотреть, что со мной происходит.

Земляна решительно выдернула зарядку из-под головы и накрыла страшную рожу тряпкой. Повернулась ко мне.

– Ну и что теперь?

– Надо отыскать того, кто собирает. Но не сейчас. Сейчас сначала – вий.

– Очень хорошо, что ты планируешь что-то после вия. Прямо обнадёживает. А где искать-то этого «того, кто собирает», ты знаешь?

– Догадки есть, – кивнул я, вспомнив ставший понятным текст рукописи, где место нахождения этого существа описывалось весьма подробно. – Но давайте об этом правда уже потом. А сейчас – пойду-ка я с Неофитом крыс погоняю. Надо проветриться.

* * *

– Эй! – крикнул я шёпотом. – Ко мне!

Неофит изобразил лицом недовольство и отошёл от куста. Подойдя ко мне, начал в своей серьёзной манере выговаривать:

– Я, вообще-то, в деревне вырос. По лесам сызмальства шастаю. Не бойся, не заплутаю.

– Ты на охоте. Ты – мой ученик. И если я говорю тебе держаться рядом, ты держишься рядом. Поскольку это твоя первая охота, самое главное для тебя – показать мне, что с тобой можно иметь дело.

– Так ежели я только твои приказы выполнять буду, я ж так ничему и не научусь!

– Это кто тебе такую глупость сказал? Сам придумал, или от Троекурова? Выбрось эту дурь из головы. Запоминай следующую мудрость: сперва смотришь и учишься, как правильно, а когда научишься – сам будешь соображать, как надо. Читать умеешь?

– Умею, – буркнул Неофит.

– Как учился?

– Поп в деревне обучил.

– Он тебе, наверное, буквы показывал и говорил, как они правильно читаются?

– Вестимо.

– То есть, ты не взял сразу книгу и не сочинял сам, что каждое слово обозначает?

До пацана дошла аналогия, но он всё равно насупился.

– Смотри в оба, – приказал я. – Заметишь что-то – сразу говори мне. Идём.

Неофит, всё ещё насупленный, потопал рядом со мной. Голова опущена, смотрит под ноги. Интересно, заметит или нет? Я-то давно увидел.

– Ой…

Неофит остановился. Присел на корточки.

– Что? – подбодрил я.

– Следы… – Неофит провёл пальцем по едва заметным бороздам на тропинке, оставленным крысиными когтями.

– Молодец, – похвалил я, – наблюдательный. Будет с тебя толк.

– Это крысы?

– Они самые.

– И они… уже где-то рядом?

– Ну, мы здесь для того, чтобы охотиться на крыс. Помнишь, что нужно делать?

– Помню.

Неофит вынул из кармана амулет, сдавил в кулаке. Визуально ничего не изменилось, но я знал, что теперь пацана укрывает Доспех. Слабенький, надолго не хватит, но надолго мы задерживаться и не собираемся.

Всё, что нужно мне – двадцать семь родий, недостающих до Сотника. Всё, что нужно Неофиту – прокачаться, сколько сможет, а дальше просто не мешать. Я объяснил это ещё перед тем, как выходить. Надеялся, что Неофит понял, а не просто покивал.

Дальше мы шли уже медленнее. Неофит смотрел на тропинку под ногами. Крысиных следов на ней прибавлялось, они становились всё отчётливее. А Неофит – всё бледнее.

Если окажется, что трусоват, в охотниках держать не стану, это я заранее решил. Объективно – не по возрасту пацану такие забавы. Взрослые-то парни с пробудившейся Силой не всегда становятся охотниками. В нашем деле одной природной одаренности мало, склад характера тоже нужен соответствующий. Что толку даже от очень сильного охотника, если он трус? Ну или просто альтруист по складу характера, от драк удовольствия не получает? Правильно, никакого толку. Сплошное душевное и профессиональное выгорание. Каждый должен заниматься своим делом, такое моё мнение.

Сейчас, конечно, ситуация сложилась такая, что на тропу войны выводить надо всех, способных держать оружие. Была бы ситуация другой – Неофиту я просто настучал бы по башке и отправил домой, к отцу с матерью. При его-то бизнесменских задатках всяк не пропадёт. Но сейчас мы имеем то, что имеем. И если окажется, что с пацана может быть толк, упускать это нельзя. Учитывая то, что он практически ничем не рискует. Я настороже и в любой момент готов прикрыть.

Странно, кстати, что крысы до сих пор не появились. По моим прикидкам, уже должны были почуять добычу. Манок кастовать мне не хотелось. Повалят толпой, Неофит растеряется – нет уж. Сами-сами… Есть!

– Владимир! – пискнул Неофит.

Крыса сиганула на него с дерева.

Глава 25

Меня крыса как будто вовсе не заметила. Почуяла, тварь, лёгкую добычу. Ядовитые когти скользнули по Доспеху, вреда Неофиту не причинили.

Подсказывать я не спешил. Вспомнит, что делать, или запаникует?.. Вспомнил.

Взвизгнув, Неофит повернулся к крысе и направил на неё кулак с зажатым в нём амулетом. Молния – удар, который нанёс амулет. И молния, ударившая в грудь Неофиту. Ну, что ж. Поздравляю с первой родией, малыш!

Однако произнести поздравление вслух я не успел. Теперь крысы атаковали вдвоём. Как и первая, с деревьев. Бросились на Неофита с двух сторон одновременно.

– Ах, вы так⁈ – донёсся до меня разъярённый голос. – Двое – на одного⁈ Получайте!

Неофит снова бил Молнией. В этот раз родия ему прилетела только с одной крысы, вторая оказалась пустой. Я увидел немой вопрос на обращённом ко мне лице, кивнул. Да, дружище, так тоже бывает.

– Владимир!

Вот теперь в голосе Неофита прорезались панические нотки. По тропинке к нам неслись сразу шесть крыс.

– Спокойно! – прикрикнул я. – Для начала – ранг. Давай!

Неофит прикрыл глаза, мигом сосредоточившись. Не зря с ним Захар работал. И по Знакам пацана прокачал, и вообще всю теорию скормил грамотно. Главное, что мне самому этим заниматься не пришлось. Преподавание, честно сказать, вообще не моё. Один из моих девизов по жизни: «Не едь за мной, ты там не проедешь». Кстати, надо будет такую наклейку на карету заказать. Введу новую моду в окружающий меня удивительный мир.

Когда Неофит открыл глаза, в них сверкнула уверенность. Вот так чувствует себя человек, ставший, наконец, полноценным охотником. А именно – Ополченцем-учеником. То ли ещё будет, Неофит, то ли ещё будет.

– Теперь бей! – скомандовал я. – Как только получишь третью родию, открывай Удар!

В пятёрку крыс ударила Молния. Я заметил, что бьёт Неофит прицельно, не в белый свет как в копеечку. Знает, что заряда амулета надолго не хватит, и рассчитывает силы. Мысленно поставил ученику ещё один плюсик. В его-то возрасте сохранять в драке хладнокровие – дорогого стоит.

Первая убитая крыса родий пацану не принесла, но ненадолго замедлила движение бегущих за ней – свалилась им под ноги. Зато та крыса, что бежала рядом с убитой, поднажала.

Молния! Есть. Крысу опрокинуло. Следующая – и снова повезло! Это как в напёрстки играть, только веселее, графика лучше и движок совершеннее.

– Удар! – крикнул Неофиту я. – Открывай Знак!

И снова уроки Захара не пропали даром. Обычно охотники начинают с того, что чертят Знаки пальцами. Ну, или кончиком меча, если есть меч. Со временем приходит умение и понимание изображать нужные вензеля непосредственно в уме. Так оно и быстрее, и эффективнее.

Неофит на секунду зажмурился. Когда открыл глаза, я понял, что Знак Удара у него открыт. Но и оставшаяся тройка крыс успела приблизиться. Они кинулись на Неофита одновременно.

Удар! Одну из крыс отбросило. Со второго Удара Неофит её прикончил. Ещё две повалились пацану под ноги, покрывшись на лету инеем. Это уже я подстраховал.

– Пустая, – глядя на крысу, с досадой сказал Неофит.

Я кивнул.

– Это они могут. У меня тоже одна из двух – пустая.

– Ещё! – азартно потребовал Неофит.

Вошёл во вкус, ишь ты.

И его как будто услышали. Тропинка вдали почернела. Сколько по ней несётся крыс, сложно было сказать.

– Пошла жара, – прокомментировал я. Скастовал вокруг нас Защитный круг. – Выбивай столько тварей, сколько сможешь. Почувствуешь, что истощился – сразу прекращай! Мне ещё тебя с того света вытаскивать не хватало. Всё понял?

Вместо ответа Неофит прищурился и поднял руку.

Удар! В этот раз он сумел уложить крысу с первого раза. И свою законную родию получил. К тому моменту, как нас окружило крысиное море, Неофит выбил ещё двух. А я кастанул Заморозку. Приличный сектор крысиного моря покрылся инеем. Мне прилетело восемь родий.

– Добивай тех, кто после Заморозки уцелел! – приказал Неофиту я. – Вон, по краям.

Неофит кивнул. Я ударил снова, выбив ещё один сектор. Семь родий. Вместе с тем присматривал за Неофитом. Молодец, сориентировался без моих подсказок. Бьёт амулетом, собственные силы пока бережёт. О, а вот и Удар! Значит, амулет у пацана истощился. Ну да ладно, нам тут уже недолго осталось.

Следующая моя Заморозка уничтожила половину оставшихся крыс. Пять родий. Маловато, блин! Но логично – с каждым разом концентрация тварей на квадратный метр становится всё меньше, тут ничего не попишешь.

Оставшиеся крысы рассредоточились. Их я выбивал уже прицельно. Ещё пять родий. Последнюю крысу оставил Неофиту.

Взвизгнув, пацан кастанул Удар. И, побледнев, упал на колени.

Я вздохнул.

– Предупреждал же, блин!

Крысе, которая от Удара Неофита не сдохла, снёс башку мечом. Отменил Защитный круг и влил ученику Восстановление сил.

Дождавшись, пока откроет глаза, проворчал:

– Я кому сказал, не жадничать? А если бы меня рядом не было?

– Ну ты же есть, – прохрипел Неофит. Откашлялся и сел.

– Так будет не всегда. Ты – охотник, и рассчитывать должен прежде всего на себя… Вставай, чего уселся? Нам ещё туши жечь. Кости сами к тебе в мешок не полезут.

Я кастанул Красного Петуха, поджёг туши. Неофит восхищенно наблюдал, как от крыс в считанные минуты остаются горки золы.

– Собирай кости. Сколько родий у тебя в итоге? После того, как Удар открыл?

– Семь.

– Поздравляю! Прилично.

– И что с ними делать?

– Подумать надо. Можешь за пять родий поднять ранг, прокачаться до подмастерья. Можешь на своём уровне какие-то Знаки пооткрывать. Доспех, например, лишним точно не будет. Амулета – сам видел, на сколько хватает. Или целительные Знаки, тоже дело полезное.

– Не-ет, – Неофит помотал головой. – Я хочу ранг поднять!

– Ну, это тебе решать. Тут я не лезу, думай сам.

Азартное желание побыстрее прокачаться – понятно, а в возрасте Неофита вполне объяснимо. Но подсказывать ему, что делать, ограждая тем самым от самостоятельного набивания шишек, я не собирался. Непедагогично это, как по мне.

Меланхолично кидал в мешок крысиные кости и думал о том, что жизнь всё-таки местами охренительно несправедлива. Двадцать шесть родий. Двадцать шесть, Карл! А мне до Сотника нужно было двадцать семь. Всего одной не хватает.

И что теперь? Самое простое, что можно придумать – отправить Неофита домой, хватит с него на сегодня. А самому забраться подальше в лес и кастануть Манок. Сколько крыс выбежит – все мои. Видимо, так и придётся посту…

Охотничий инстинкт сработал раньше, чем я увидел опасность. Накинул Доспех, одновременно уходя в сторону. Вихрь, пронёсшийся мимо меня, задел Неофита. Пацан полетел на землю, я кинулся к нему. Защитный круг!

Развернулся к бросившемуся на нас вепрю. Долбанул Ударом.

– Ты за полоцкую братву поквитаться пришёл, что ли?

Вепрь не ответил. Поднялся и снова кинулся на меня. Размазывать его Костомолкой не хотелось, после неё кости собирать умаешься.

Я выхватил из ножен меч. Тот с готовностью засветился. Взмах – и голова вепря покатилась по золе, оставшейся от крыс.

Пять родий. Ну вот, другое дело… Я присел над Неофитом. Ого! Да эта тварь ему бок распорола. То-то повалился без сознания.

Остановить кровь. Заживление. Восстановление сил.

Неофит застонал. Пошевелился и открыл глаза. Ощупав бок, на котором остался едва заметный шрам, пробормотал что-то неразборчивое.

– Что-что? – я наклонился к нему.

– Доспех, – повторил Неофит. – Первым делом, вот прямо сейчас, Доспех прокачаю. А потом – целительные Знаки. Чёрт с ним, с рангом. Успеется.

* * *

В Давыдово мы с Неофитом перенеслись Знаком.

В планах было: пообедать, прокачаться до Сотника и отправиться дрыхнуть, набираться сил. Ночь я собирался встретить бодрым и отдохнувшим. Но жизнь, как водится, внесла свои коррективы.

– Владимир! – с веранды ко мне бросился Глеб. – А я тебя уже час поджидаю! Разузнал я, где тот зеркальный щит хранится – помнишь, рассказывал про охотника, который с его помощью бабу-вия одолел?.. Говорят, что не сказки это. Только вот добыть тот щит непросто.

Я вздохнул.

– Да кто бы сомневался. Простота, это вообще не ко мне. У меня кобыла – неведомая тварь, лучшее оружие – то, которое создали, чтобы убить меня, а в подвале – портал в преисподнюю. Не удивил, короче. Рассказывай, как щит добыть?

– Да выходит, что прежде, чем добыть, его отыскать надо. Как мы с тобой про щит поговорили, так засел он у меня в голове и нейдёт. Я – давай стариков расспрашивать. В нашем деле их, сам знаешь, не богато, но всё же есть. Деду моему двоюродному аж на девятый десяток лет перевалило. Он сам-то безногий, ноги Змей-Горыныч у Калинова моста отожрал, когда меня ещё на свете не было. Но зато рукодельный, сапоги тачать большой мастак. И в разуме, аж по сию пору. Что вчера было, правда, не очень помнит. Меня, к примеру, от бати моего покойного не отличает. Зато про молодые свои годы во всех подробностях рассказать может, вот я к нему и прицепился со щитом. Дед и говорит: не сказки, дескать. Глава нашего ордена – не тот, что сейчас, а тот, что за двое до него был, – рассказывал, что лично знал охотника, который тот щит своими глазами видал. У ведьмы в подземелье.

– Где-где?

– В подземелье. У ведьмы. Вроде как после той знаменитой битвы охотник, что вия одолел, бесчувственный лежал. Ведьма у него щит-то и украла.

– И на фига козе баян? В смысле, ведьме – антивийный зеркальный щит? Макияж накладывать?

Глеб пожал плечами:

– Того не ведаю.

– Ладно, это вопрос десятый и не принципиальный. А где сейчас ведьма?

– Дед сказал, в подземелье.

– В каком?

– А вот это – чёрт его знает. – Глеб вздохнул. – Подземных ходов-то у нас от крепостной стены богато нарыто. Ежели пути не знаешь, там, под землёй, и заплутать недолго. Не раз такое бывало, что уходили люди, а назад уж не возвращались.

– Это они зря так легкомысленно к вопросу подходили. Надо было с собой нить Ариадны брать.

– Амулет, что ли, такой хитрый?

– Можно и так сказать. И как ты предполагаешь в этих катакомбах ведьму искать?

Глеб потупился.

– Не знаю. Думал, может, ты охотников соберёшь – всех, кого только можно, – да обыщем подземелье полностью?

Я покачал головой.

– Такой себе вариант. Найти иголку в стогу сена шансов больше. Сам говоришь, заблудиться в подземельях – как не фиг делать. А ведьма, если она действительно там живёт, небось, все ходы и выходы знает. Почует серьёзную охоту – свалит, и привет. Методика, конечно, есть. Было бы у нас в запасе дней десять, да народу человек сто – может, и поймали бы. Но щит нужен уже сегодня к вечеру. Собрать так быстро столько людей не получится.

Глеб вздохнул.

– И что же делать? Ты говорил, твоя кобыла тварей чуять умеет. Манок, опять же…

– Это имело бы смысл, если бы мы хотя бы примерно понимали, где искать. Сколько под вашей стеной подземных ходов?

– Я полторы дюжины знаю. Батя мой покойный три десятка знал. А дед…

– Ну, вот. Даже если бы всего полторы дюжины было. В каждом Манок зажечь, или кобылу туда привести… – я покачал головой.

И вдруг меня осенило.

– Слушай. А как зовут эту ведьму?

– Чего? – обалдел Глеб.

– Ну, до того, как она в ведьму переродилась, человеком же была. Обычной женщиной. Как её звали?

Глеб развёл руками.

– Этой ведьме лет триста, а то и больше! Кто ж сейчас упомнит, как её звали? Она уже, поди, и сама-то забыла.

– А вот это в данном случае вообще не принципиально, что она там забыла. Давай-ка у твоего деда спросим. Вдруг знает.

– Ну, давай. Ступай за мной.

Глеб вытащил меч и начертил на земле Знак. Я шагнул за ним.

Через минуту, нагнув голову, чтобы не стукнуться о притолоку, вошёл в низкий скособоченный домишко на окраине Полоцка.

У окна сидел в деревянном кресле безногий старик. Седая борода спускалась почти до пола. Волосы, такие же седые и длинные, были заплетены в косу, как у Глеба. Перед стариком стояла сапожная колодка с натянутой на неё заготовкой сапога.

– Здорово, деда, – сказал Глеб. – А я снова к тебе. Вот, товарища привёл, – он подтолкнул меня локтем.

Я вежливо поклонился.

– Здравствуйте, уважаемый. Такой вопрос: как в человеческой жизни звали ведьму, утащившую в подземелье зеркальный щит?

Дед поднял от колодки глаза. По-стариковски выцветшие, но вполне ясные, без признаков слабоумия. Посмотрел на меня с интересом.

– Чьих будешь?

– Владимир Давыдов из Поречья.

– Влади-имир, – уважительно протянул старик. – Сёстры есть?

– Нет. Я единственный ребёнок. И то, можно сказать, случайный, родители – чайлдфри. Повезло мне.

Старик покачал головой:

– Плохо, что единственный! А то Матвейку женить пора, – он посмотрел на Глеба. – С хорошим охотником породниться – дорогого стоит! Верно, Матвейка? Сколько будешь холостым-то бегать? Я в твои годы уже троих детишек настрогал.

Глеб состроил мне рожу: дескать, не обращай внимания.

– Деда. Ты Владимиру на вопрос ответь, он торопится.

– Вопрос? Какой такой вопрос?

– Как в человеческой жизни звали ведьму, утащившую в подземелье зеркальный щит? – повторил я. – Тот, что принадлежал охотнику, победившему вия. Его ведь действительно победили? Это не сказка?

– Победили, – кивнул старик. – Мне о той битве глава ордена рассказывал. Незадолго до того, как сам преставился.

– Прекрасно. В смысле, не что преставился, а что информация подтверждается.

– Только не вий то был. Баба была. Со змеями вместо волос. Такая нечисть в Пекле водится – хошь верь, хошь не верь. Но не слабже вия – точно. Горгонами кличут.

– Понял, принял, – кивнул я. – А зеркальный щит куда делся?

– Щит ведьма утащила. Сучка крашеная!

– Крашеная? Почему – крашеная?

– Да, говорят, больно этой бабе нравилось красоту наводить. Брови углём мазала, щёки свёклой натирала. По росе босиком бегала, зимой снегом умывалась, чтобы кожа белее была.

– Помогало?

– А как же. Скольким мужикам своей красой головы задурила! Скольких из семей увела. Одно слово – ведьма.

– А имя у неё было? Как её звали?

– Фёклой звали. Фёкла, Тимошкина дочь.