Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 164 (всего у книги 346 страниц)

– Это точно? Ничего не путаете?

– Сам ты путаешь! – обиделся дед. – А у меня на имена да прозвища память крепкая. Крепче только хер стоит.

– До сих пор? – порадовался за деда я.

– Н-ну… – Он немного смутился. Повторил: – Фёклой звали, не сомневайся! И ты, Матвейка, не сомневайся тоже, – перевёл взгляд на Глеба.

Н-да. Источник информации, конечно, не самый надёжный, но что поделать.

Я легко сосредоточился и мысленно изобразил Знак, подарок лесовички. Как только на полу образовался светящийся комок, сформулировал запрос:

– Фёкла, Тимошкина дочь. Так эту даму звали при жизни. Получится найти?

Светящийся шарик покачнулся. Как мне показалось, не очень уверенно. А потом вдруг покатился к двери. Ну, давай, яблочко, покажи класс!

– Это что за диво? – восхитился Глеб. – Где взял?

– Подарили.

– Держись его, Матвейка, – с уважением глядя на меня, сказал Глебу дед. – Доброго охотника сразу видать! А сёстры у тебя есть?

– Если вдруг появятся, непременно сообщу. Спасибо, вы нас очень выручили.

Я поклонился и шагнул за порог.

* * *

«Яблочко» катилось по улицам уверенно и быстро, мы с Глебом едва за ним поспевали. Когда вдруг остановилось, я споткнулся, еле на ногах устоял. Придержал Глеба, который налетел на меня.

– Чего это оно? – глядя на «яблоко», спросил Глеб.

Светящийся шарик остановился перед крыльцом кабака. Добротного, каменного и по всем признакам не дешёвого. На вывеске красовалась сверкающая золотая корона. И тут же, чтобы уж никаких сомнений у посетителей не осталось, было написано название: «Золотая корона».

Я покачал головой.

– Не, ну кобыла – ещё туда-сюда. Но путеводный Знак – латентный алкоголик, это уже для меня перебор. – Присел на корточки перед «яблоком». – Ты уверено, что нам туда?

«Яблоко» покачнулось – будто кивнуло.

– И что мне с тобой там делать? В кружку с пивом засовывать?

«Яблоко» трепыхнулось. Как мне показалось, с возмущением. И взлетело на крыльцо.

Хм-м.

Я поднялся, шагнул на ступеньку крыльца и собирался открыть дверь. Когда та вдруг распахнулась сама.

– Доброго дня, господа охотники, – поздоровался с нами крупный розовощёкий дядька. – К сожалению, мы пока закрыты.

– Вы для нашего брата всегда закрыты, – проворчал Глеб. – Рылом мы для вас не вышли… А ну, уйди с порога, покуда не отодвинул!

– Но мы…

Глеб молча отпихнул дядьку в сторону. Мы вошли в кабак.

Закрытым он действительно не выглядел. За столами, покрытыми вышитыми скатертями, сидели солидные люди, пришедшие сюда явно не для того, чтобы потратить последний грош.

«Яблоко» уверенно поплыло к перилам, огораживающим спуск в подвал.

По лесенке, ведущей из подвала наверх, поднималась пышногрудая девица, как две капли воды похожая на встретившего нас дядьку. Девица тащила за хвост рыбину. Таких размеров, что вытянутая зубастая морда едва не волоклась по полу.

– А зеркальные карпы есть? – взглянув на рыбину, спросил я.

– Н-нет…

– Очень плохо. Как же вы так? В Петербурге это самое модное блюдо.

– Что-что? – навострил уши хозяин. – Как вы сказали?

– Зеркальные карпы. Что там? – я кивнул на лесенку.

– Подпол. Ледник, где продукты храним.

– И всё?

– Конечно! Что ещё там может быть?

– Вот и нам интересно. – С этими словами я взял девицу за пышные бока, приподнял и убрал с дороги, освобождая лесенку. Кивнул Глебу: – Идём.

Глава 26

Мы принялись спускаться.

– Что вы делаете, господа охотники? – всполошился хозяин. – Зачем вы лезете в подпол? Я… Я в орден буду жаловаться!

Он полез по ступенькам вслед за нами.

В подполе, увешанном копчёными окороками, сырами, колбасами и заставленном бочонками, яблоко уверенно покатилось по земляному полу в самый дальний угол. Остановилось у огромной бочки, мы с Глебом запросто поместились бы в ней вдвоём. При желании даже поединок могли бы устроить.

– Это что? – спросил у хозяина я.

– С вашего позволения… Вино.

– Вино? – удивился Глеб. – Откуда? Виноград в этом году не родился, неурожай был.

Я присел перед бочкой. Повернул кран, из которого должно было течь вино. По идее – должно было. По факту на земляной пол не упало ни капли, зато внутри бочки что-то чуть слышно скрипнуло.

Я принялся крутить кран дальше. И отшатнулся. Бочка пришла в движение. Сместилась в сторону, открыв на том месте, где стояла, круглый лаз.

– Что это? – сурово спросил у хозяина я.

Тот побледнел. Пробормотал:

– Изволите ли видеть… Подземный ход. Его строил не я, клянусь! Ресторан стоит на этом месте почти триста лет, подземный ход выкопал кто-то из моих предков. Я ни разу им не пользовался!

– Повезло.

– Что, простите?

– Я говорю, повезло тебе, что не пользовался. Если бы полез – не факт, что сейчас со мной бы разговаривал.

Хозяин побледнел ещё больше.

– Поднимайся наверх, – приказал я. – Люк закрой, клиентов выгони. И сам убирайся от греха подальше.

– Но как же я могу… Вы не представляете, какие уважаемые люди…

– Если уважаемые, тем более гони. Ведьма растерзает – родственники, по-твоему, кому предъявлять придут? За то, что безопасность не обеспечил?

– В-ведьма? – заикнулся хозяин.

– Угу. Твари такие бывают, слыхал?.. Вот и вали отсюда, пока цел. Глеб, ты со мной?

– А то как же!

Я кивнул. Сел на край люка, метнул в тёмный колодец светляка. Увидел уходящие вниз ступени – деревянные перекладины приставной лестницы. Дно колодца не просматривалось.

Гхм. Сейчас вот прям интересно стало, сколько лет этим ступеням и когда ими пользовались в последний раз?.. Ладно, разберёмся. Я принялся спускаться. Перекладины подо мной жалобно заскрипели.

– Глеб, ты пока не лезь. Двоих эта седая старина может и не выдержать.

Будто в подтверждение моих слов перекладина подо мной переломилась. Нога скользнула вниз, я едва удержался. А светляк наконец добрался до дна колодца и осветил интересное.

Внизу торчали вколоченные в землю обломки пик. Заостренными концами вверх, естественно. Среди пик белели кости и истлевшие остатки одежды. Металл давно проржавел, но проткнуть насквозь тело, упавшее даже с небольшой высоты, это никак бы не помешало. Хозяин подземелья был просто охренительно дружелюбен. Гостей обожал.

Каким-то образом эта дрянь наверняка убирается, для кого-то ведь ход прорыли. Тот, кому известен секрет, попадёт в него, минуя ловушку, пики – защита от незваных диггеров и прочих доморощенных исследователей. Но разбираться, как её обойти, мне некогда. В некоторых ситуациях надо не думать, а трясти.

Доспех я скастовал ещё до того, как ступил на подвальную лесенку, этот навык успел перейти в разряд рефлексов.

Я сгруппировался и упал на спину. Перекатился прямо по заостренным наконечникам – причинить мне вред они не могли, Доспех защищал надёжно. Ржавый металл под моим весом противно захрустел.

– Владимир! – окликнул сверху Глеб. – Что там?

– Всё нормально, – я спрыгнул на земляное дно колодца. – Спускайся! Только осторожно, ступеньки местами прогнили. Доспех накинь, если ещё не.

Лестница заскрипела – Глеб начал спускаться. А я осмотрелся. Подземный ход был тесным, с низким потолком, которого я почти касался головой, зато вырыт по всем правилам. Арочный свод, стены укреплены деревянными балками.

Присмотревшись внимательнее, я увидел торчащую из стены рукоять, тоже изрядно проржавевшую. Потянул рычаг вниз.

Пошёл он не сразу, пришлось поднатужиться. Но сработало. Пики медленно и неохотно опустились. Теперь я увидел, что торчат они не из пола, а из ямы, забранной решёткой. Тот, кто в последний раз уходил этим путём, знал, как работает ловушка. И позаботился о том, чтобы его не преследовали.

Ну, что ж. Со своей задачей ловушка справилась… Я посмотрел на кучу костей, усыпавших решётку.

– Что здесь? – спросил Глеб.

Спрыгнул с нижней ступени лестницы туда, откуда минуту назад торчали пики.

– Да ничего особенного. Загадка про пики точёные, с поправкой на местный колорит.

– Чего-чего?

– Да идём, говорю.

«Яблоко» уже нетерпеливо покачивалось в воздухе. Оно всё же не совсем «катилось», скорее летело на малом расстоянии от земли. Когда я сказал «идём», устремилось вперёд по подземному ходу. Мы поспешили за ним.

Очень скоро стало ясно, что без проводника заблудились бы тут насмерть уже через пять минут. Ход стал выше и просторнее, в стенах появилась каменная кладка. Ход раздваивался, растраивался, вправо и влево уходили новые рукава. «Яблоко» нигде не задерживалось ни на секунду, направления выбирало безошибочно. И вдруг остановилось. Внезапно, также, как перед кабаком. Но в этот раз я к его манёврам был готов и ухитрился не споткнуться.

По ходу, добрались. Я одним движением мысли отменил ставший ненужным путеводный Знак и выхватил меч.

– Что… – начал было Глеб.

– Вверх смотри! – рявкнул я.

Успел заметить то, чего не увидел Глеб. У дальней стены пещеры, где мы оказались, высилась груда чего-то, подозрительно напоминающего человеческие кости.

Я метнул Удар. На секунду позже, чем с потолка пещеры, где мы оказались, к Глебу метнулась темная фигура.

Хищная, стремительная, длинные волосы и истлевшие одежды развеваются, острые когти нацелены Глебу в лицо.

Мой Удар задел ведьму по касательной. Особого вреда не причинил, но с траектории сбросил. Глеба ведьма не коснулась. Издала разъяренный вопль. Взмыла под потолок пещеры и камнем рухнула вниз – на этот раз целясь когтями в меня.

Ещё один Удар. И сразу вслед за ним – Костомолка. Ведьму швырнуло к потолку пещеры, размазало о него.

Но молния в меня бить не спешила – а значит, ведьма жива. Едва коснувшись пола, она снова попыталась взмыть под потолок. Но я оказался быстрее. А мой прокачанный меч – сильнее. Голову ведьмы, уже попорченную Костомолкой, я отделил от тела в один удар. Череп пронзил мечом.

Бахнуло.

Двадцать родий – максималка для ведьмы.

– Нормально она тут отожралась, – выдохнул я.

Глеб согласно кивнул.

– Быстро ты с ней разобрался.

– Ну так, одна ведьма – небось, не восемь ведьм плюс колдун. И мы, кстати, здесь не ради охоты. Нам щит нужен, помнишь?

– Помню.

Я метнул в убитую ведьму Красного Петуха. Подземелье – место, где пожара уж точно можно не опасаться. Глеб запалил светляка, я добавил яркости своему. Мы принялись осматриваться.

Обычная пещера. Довольно большая, плюс-минус круглая, с тремя ходами, уводящими в разные стороны. Ходы располагались близко друг к другу. А примерно половина окружности пещеры – ровная стена. Возле стены лежала груда костей. Вот и весь интерьер, других предметов обстановки не наблюдалось.

Мы подошли к костям. Ведьме оказались не чужды комфорт и домашний уют.

Из крупных костей она устроила для себя что-то вроде лежанки. А напротив лежанки соорудила подставку, насыпала пирамиду из костей помельче. Подставку венчала круглая штуковина, сантиметров тридцати в диаметре. Не сказать чтобы поверхность была прям зеркальной, но светляков, приблизившихся к ведьминому жилищу вместе с нами, отразила уверенно.

Я взял в руки щит – рассудил, что ничем другим эта штуковина являться не может. Присмотревшись, понял, что состоит он из фрагментов человеческих черепов, их соединили друг с другом каким-то неизвестным мне способом. Старинная работа. Такого понятия, как «переплавка», тогда, должно быть, не существовало. Подставка-пирамида, как только я снял с неё щит, обиженно рассыпалась.

– Ишь, – Глеб покачал головой, глядя на лежанку. – А она ведь и правда в щит на себя гляделась, как в зеркало! Лежала, да любовалась.

– В моменты отдыха. Когда людей не убивала.

– Точно.

– Ну, что тут скажешь. Некоторых горбатых, видимо, даже могила исправить не в состоянии. Человеком быть эта тварь перестала, а привычки никуда не делись.

Я собрал кости, оставшиеся от ведьмы, сложил в мешок. Протянул Глебу руку.

– Спасибо, брат. Выручил! Я сейчас – домой, вечером встречаемся возле церкви, как договорились.

– Погоди, – Глеб удержал меня за рукав. – Задержись немного.

– Зачем?

– Надо. Посиди в кабаке, пообедай пока.

– Да я и дома прекрасно пообедаю…

– Владимир! Ну, я тебя прошу. Всего час.

Я пожал плечами. Никаких причин задерживаться в Полоцке не видел, но и отказывать Глебу резона не было. Парень он толковый, зря просить не станет. Часом больше, часом меньше – какая разница уже? Сколько на сон останется, всё моё.

Я переместился вместе с Глебом к знакомому кабаку на окраине города. Сел за стол. Глеб немедленно испарился, повторив, что долго ждать не заставит.

Я попросил принести обед. После чего занялся делом – прокачался до Сотника. Давно заметил, что каждый новый переход на следующий уровень даётся тяжелее, чем предыдущий. Видимо, потому, что родий тратится больше. К тому моменту, как моя ладонь перестала гореть, и на ней появился четвертый светящийся меч, перед глазами уже плыло.

– Что с вами, господин граф-охотник? – Девчонка-подавальщица, влюбленная в Глеба, встревожено заглянула мне в лицо. – Вы так побледнели…

– Это я от предвкушения. Есть очень хочется.

– Ох. Всё бы вам шутки шутить!

Девчонка поставила передо мной глиняную миску с наваристой ухой. Покосилась на зеркальный щит, который я положил на стол.

– Что это у вас?

– Зеркало. Гляжу вот на себя, мечтаю косу отрастить, как у Глеба.

– Вы и без косы красивый, – выпалила девчонка.

Тут же зарделась и убежала. Ну, хоть уху оставила. И берестяную плетёнку со свежим хлебом. Я принялся насыщаться.

Когда доедал жаркое из свинины, в кабак вошёл Глеб. Не один, а в компании охотников. Их было столько, что хозяин кабака обалдело крякнул.

– Вот! – сказал Глеб, показывая на меня. – Это Владимир, глава Ордена Истинных Мечей. Если кто-то вдруг его не знает. А это – зеркальный щит, который мы нашли в подземелье, в логове у ведьмы. Триста лет он там пролежал! И дальше лежал бы, кабы Владимир не придумал, как его раздобыть. С этим щитом, братья, нам никакой вий не страшен. Воевать можно смело, о том даже легенда есть! А Владимир как раз сотню собирает. Но кого попало не берёт, только самых отважных. Меня, вот, уже взял. Кто ещё готов пойти?

Естественно, после такой убедительной пиар-компании пойти против вия были готовы все.

– Ну, ты даёшь, – только и сказал я Глебу.

Тот довольно улыбнулся.

* * *

Мне, как ни странно, даже удалось выспаться. К вечеру чувствовал себя свежим и отдохнувшим. И погода в Петербурге порадовала – ни дождя, ни ветра, с неба светят ясные звёзды. Хотя холодно уже вполне по-осеннему. Скоро первые морозы должны ударить.

Мы с охотниками стояли у храма, куда по распоряжению Эльзы Карловны доставили Вареньку.

– Что здесь будет, Владимир Всеволодович?

Эльза Карловна изумленно оглядела моё воинство. Посмотрела на меня.

– Да ничего интересного. Псалтырь буду читать, как просила Варвара Михайловна.

– И всё?

– Ну да. Больше ведь она ни о чём не просила.

– А для чего же собрались эти люди?

– Послушать. У меня, говорят, исключительно приятный голос. Лучше только у моей кобылы, но её в церковь не пустят. В страшное время живём, животных до сих пор не уравняли в правах с людьми! Ну и, опять же, повышение образованности. Охотники – народ диковатый, у них нечасто получается молитвы слушать. А тут такая возможность подвернулась.

Эльза Карловна смотрела с таким изумлением, что мне сделалось неудобно. Всё-таки стою пусть не перед матерью, потерявшей дочь, но где-то около того.

– Примите мои глубочайшие соболезнования, – сменил я тон. – Но в то же время призываю вас не отчаиваться.

– Ах, о чём вы говорите… – Эльза Карловна промокнула платочком слезу. – Бедная Варенька, до сих пор не могу поверить…

– Эльза Карловна, идите домой. Заприте двери и никому, кроме меня, не открывайте до самого утра.

– Почему? А что…

– Делайте, как я говорю. Я вас когда-нибудь подводил?

– Нет, но…

– Варвару Михайловну я однажды уже спас, помните?

– Как такое забудешь, благодетель вы…

– Так вот: попробую ещё раз.

Сказал – и пожалел. Сейчас начнутся расспросы, аханья, оханья… Но обошлось. Эльза Карловна поняла по-своему.

– Да, теперь душеньку её важно спасти. Раз уж она попросила вас читать – наверное, знала что-то, чувствовала. Вы уж постарайтесь.

– Не посрамлю, – кивнул я. – Ступайте домой.

Эльза Карловна удалилась, а я повернулся к охотникам. Глеб, не дожидаясь особого приглашения, активировал «болтуна».

– Началось, – сказал я. – Вий или не вий, но сегодня будет жарко, это я могу обещать. План такой: вы не лезете, пока я совершенно чётко не дам понять, что пора. А тогда уже – вламываетесь в церковь и бьёте всё, что движется, кроме меня и друг друга. Где щит?

Мне передали щит. Я просунул руку в кожаные ремешки, взялся за ручку и почувствовал исходящую от щита силу. Хоть и щит, а всё равно – оружие.

– Неофит, ты где? Ага, вижу тебя. Сразу предупреждаю: ты в церковь не лезешь.

– Это почему? – вскинулся пацан. – Или я не охотник⁈

– Охотник, охотник. Только там будет нечто пострашнее крыс. Настолько пострашнее, что, может, даже я немного поседею. Так, прядку-другую, чисто чтоб девчонки восторженно ахали.

– Всё-то он о девчонках, – закатила глаза Земляна.

– Девчонки – дело такое. Если перестаёшь о них думать – значит, пора к врачу идти. А то и к могильщику. Земляна, проследи, пожалуйста, чтобы Неофит остался снаружи. Желательно подальше. Рассредоточьесь, разойдитесь, не отсвечивайте.

– Сделаю, – кивнула Земляна. – Объединяй давай.

И я вычертил Знак Объединения.

Сотня. Ох, блин… Не даром говорят, не имей сто рублей, а имей сто друзей. Чувство было такое, что мы сейчас не то что сто рублей – миллион найдём и заберём. И пропьём. И снова найдём и заберём. И ещё раз пропьём. И всё это до рассвета…

Держаться! Надо держаться, Владимир. Сейчас у тебя есть дело поважнее.

«Начали», – мысленно сказал я и двинулся в храм. Не оглядываясь, знал, чувствовал, как охотники расходятся, будто случайные прохожие, не знакомые друг с другом.

В храме был один священник. Не такой свойский, как отец Василий. Понтовый, весь в золоте, и глядел на меня с презрительным высокомерием.

– Ну что ж, – сказал он, – пожалуйте к клиросу.

– К чему? – не понял я.

Священник подвёл меня к кафедре, на которой лежала раскрытая книга.

– Так бы и сказали, что кафедра.

– Клирос сие!

– Ладно, ладно…

– Порядок вы знаете?

– Смотря какой.

– Прости, Господи, юношу неразумного… Начнёте с вот этих молитв. Далее – псалмы…

Священник подробнейшим образом всё рассказал. Я покивал. На память свою полагался, как на скалу. Заодно успел осмотреться.

Храм мне, честно говоря, не приглянулся. Как в рассказе Лавкрафта, было здесь что-то неправильное, как будто бы в самой геометрии. То ли брёвна клали не совсем трезвыми, то ли спецом чего-то нахреновертили, но церковь казалась косой. От иконостаса веяло не привычной строгостью, с которой святые взирают на простых смертных, а инфернальной жутью. Как будто на меня смотрят из потустороннего мира.

– Послушайте, – оборвал я священника, который покончил с конструктивным инструктажем и попёр уже в какие-то дебри, – у вас несчастные случаи в церкви были?

Споткнувшийся на полуслове священник внезапно задумался и признал, что таки да, были.

Глава 27

– Пока возводили стены сии, десять строителей покалечились, – пояснил священник. – А когда иконы писать понадобилось, наш иконописец заболел, пришлось другого звать. А почему вы спрашиваете?

– Да так, разговор поддержать. Ступайте себе с богом.

– Куда это⁈

– Домой, батюшка, домой. Или в кабак. Куда уж там вас сердце позовёт в сей неранний час. Главное – отсюда.

– Да неужто я вас тут одного оставлю⁈

– Чего это одного? Я не один, а с Варварой Михайловной. – Я кивнул в сторону стоящего на козлах гроба. – Не беспокойтесь.

Священник ещё поупирался, но сила (в том числе и Сила с большой буквы) была на моей стороне, и ему пришлось уступить. Он, переодевшись где-то в подсобке, вышел и запер за собой дверь на засов. Я кивнул.

– Ну, вот мы и одни. – Я приблизился к гробу, всмотрелся в бледное красивое лицо. – Чем займёмся? Интим отметаю сразу. Какой-никакой храм Божий, да и не фанат я всяческих извращений. Эх, Варя-Варя, какие пошлые у тебя мысли.

Мне показалось, что веко покойной дрогнуло.

– В конце-то концов, мы с тобой вообще – друзья, – продолжал я. – А между друзьями этакое не принято. Вот и давай займёмся более дружескими вещами. Книжку почитаем…

Я вернулся к клиросу и открыл ту страницу, на которую показывал священник, откуда надо было начинать. Вся книженция в закладках, блин. Нет чтоб просто распечатать всё, что нужно, в правильном порядке. И без всех этих «еров» и «ятей». Тёмный народ. Но хороший, добрый. Ладно, начнём. Я ж честный человек: пришёл читать – буду читать.

– Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, – начал я, пытаясь отчасти подражать смутно знакомым из какой-то прошлой жизни интонациям священника. – Аминь. Молитвами Святых отец наших, Господи Иисусе…

Молитва быстро настроила меня на какой-то медитативный лад, и всё же, увлёкшись, я не забывал краем глаза мониторить гроб. Когда там наметилось движение, замолчал и повернул голову.

Варенька сидела в гробу, глядя перед собой открытыми невидящими глазами.

– Ну, здорова ты спать, подруга, – прокомментировал я. – Этак трибунал проспать недолго. Чего во сне показывали интересного?

Варенька не ответила. Она перемахнула через борт гроба и встала лицом ко мне.

– Н-да, – сказал я, глядя ей в глаза. – Выглядишь, прямо скажем, так себе.

Глаза Вареньки были пустыми. Как у тех, в деревне, которую истребил вий.

Вытянув руки перед собой, Варенька двинулась ко мне. Губы её дрогнули, верхняя поползла вверх, обнажив клыки.

– Так, осади! – прикрикнул я и кастанул Защитный круг. – Приди в себя! Варя! Дружбан! Братуха! Ну ты чего начинаешь, нормально же общались!

Полностью игнорируя возможность коммуникации, Варя врезалась руками в ОЗК. То есть, Обыкновенный Защитный Круг. Я его хотел прокачать, чтобы он не просто защищал, но ещё и хреначил тварей огнём и молниями, но так пока и не прокачал. И сейчас этому радовался.

Потому что вредить Вареньке мне не хотелось.

Она, зашипев от злости, двинулась вдоль круга, шаря по невидимой стене руками. Ногти её на глазах отрастали, превращаясь в когти.

– Варя! – твёрдо воззвал я. – Приди в себя! Ты – не ты, когда ведьма.

Моими глазами за происходящим наблюдала сотня охотников. И я мысленно отдал им приказ: «Поищите вокруг. Мне кажется, ей кто-то управляет. Найдите этого вудуиста и засуньте ему в задницу что-нибудь колючее и толстое, желательно при этом горячее».

Сотня, поняв задачу, начала вдумчиво изучать окрестности. Я же перефокусировал внимание на Вареньку. Та с размаху врезала когтями по стене.

– Маникюр попортишь!

Опять врезала. Да что ж ты такая упоротая-то.

– Варя! Ну-ка цыц! Чего устроила⁈ На кого рыпаешься? Я ж если с тобой драться начну – от тебя через минуту костей не останется! Причём, в прямом смысле. Вряд ли в тебе за прошедшее время хоть одна кость сформироваться успела. Да и вообще не похожа ты на тварь. Но раз ходишь – значит, и не мёртвая. Приди в себя!

– Ш-ш-ш! – зашипела Варенька и снова ударила по кругу.

Ну бей-бей, мне не жалко. Этот круг сотня охотников питает, его и за час армия колдунов не пробьёт, я думаю.

Блин, чем же мне тебя пронять-то, а?..

– Варвара Михайловна! – повысил я голос. – У вас такая красивая женственная грудь!

Варенька, уже занёсшая руку для очередного удара, замерла. Рука дрогнула. По лицу пробежала судорога. В следующую секунду клыки исчезли, а из молочного тумана глаз как будто бы выплыли радужки и зрачки.

– Ах, Владимир Всеволодович! – всхлипнула девушка. – Будь я мужчиной, со мной бы такого не случилось! Я бы смогла себя защитить. А теперь – пропала моя жизнь, совсем пропала. Убейте меня, ибо каждый миг такого существования для меня – агония!

– Слышь! – возмутился я. – А ну, отставить! Хочешь мужчиной быть – веди себя, как мужчина. Борись! Не смей сдаваться. Надери задницу тому, кто – или что – это с тобой делает!

– Не могу…

– Нет такого слова в мужском лексиконе. Не «не могу», а «не обладаю пока достаточными ресурсами, уже работаю над исправлением ситуации».

Варенька взвыла, запрокинув голову, а когда опустила её – снова превратилась в прежнюю страхоё… страхолюдину.

С шипением она совершила великолепный прыжок и приземлилась в гроб. Гроб, не долго думая, взлетел.

– Мать-перемать, – покачал я головой. – Да вы чего, серьёзно?

Гроб пошёл на таран. Хорошенько разогнавшись, врезался в Защитный круг и разлетелся на куски. Ведьмическая Варенька с визгом влипла всей Варенькой в круг и шмякнулась на пол с высоты метров двух.

– А на что расчёт-то был? – осведомился я. – Ох, беда… Народ! Отыщите уже кукловода скорее, а то она сейчас вовсе убьётся.

Варенька уже поднималась, приходя в себя. А мои ребята продолжали шерстить окрестности, расходясь всё более широким кругом.

Но всё-таки Варенька – или, вернее, управляющий ею кукловод – сделала определённые выводы и изменила стратегию. Встав посреди освещённого свечами пространства храма, она затряслась, как на танцплощадке, и заорала:

– Упыри! Вурдалаки!

– Волкодлаки, – подсказал я.

– Нет, волкодлаков тут нет! – отрезала Варенька.

– Тады «ой».

Церковь, видимо, прокачивал такой же умный человек, что занимался кладбищем, на котором мы с Варенькой имели некоторое знакомство. Доски пола то тут, то там начали трескаться, и наружу полезли гнусные клыкастые рожи упомянутых тварей. Одна рожа уместно вылезла даже внутри Защитного круга и уставилась на меня добрыми глазами.

– Здорово, шахтёр, – кивнул я. – Опять бастуете?

– Р-р-р, – сказал вурдалак.

– Бывает, чё.

Посчитав разговор законченным, я жахнул от души Костомолкой. Вурдалака быстро превратило в мешок с костями, одновременно расширив и усугубив дыру в полу. Я получил молнией, но даже не стал думать о том, сколько отхватил родий. Уже было ясно, что получу в эту ночь гораздо больше, при самых благоприятных раскладах.

Церковь заполонили твари, которые, рыча, рвались к Кругу и ощупывали его руками и лапами.

– Н-дя, – вздохнул я, оглядываясь. – Ремонту тут будет, конечно, мама дорогая…

– Вий! – завопила Варенька, заставив меня вздрогнуть от сладостного предвкушения. – Приведите вия!

– Поддерживаю! – крикнул я. – Ведите! Даже бить пока вас не буду, хотя собирался.

Я и вправду думал потихоньку перефигачить нечисть Ударами и прочими боевыми Знаками, не выходя из Круга, но коли уж пацаны рванули за вием, можно и подождать.

А они рванули за вием. В какую-то дверь сбоку от иконостаса. Куда она ведёт, я не знал, поскольку не разбирался в архитектуре церквей совершенно. Впрочем, я сильно сомневался, что на плане церкви какое-то помещение было помечено как «Место хранения виев на всякий пожарный случай».

Из раскрытой двери, куда я заглянуть не мог физически со своего места, изливалось какое-то потустороннее сияние, заставляющее предположить портал или что-то подобное. Вдруг сияние померкло и послышались шаги. Грузные и страшные, размеренные.

– Так-с, ладно, что тут у нас, – пробормотал я, наклонившись.

Щит стоял у клироса, я поднял его. Надевать как полагается не стал – тогда в него было бы неудобно смотреть. Я поставил щит на аналой, рядом с книгой, так, чтобы он отражал происходящее перед дверью непотребство, и, демонстративно повернувшись к непотребству практически спиной, принялся смотреть в зеркальную поверхность.

Как мы ни старались отполировать щит тряпочкой, отражал он не без изъяна. Привычные и понятные упыри с вурдалаками виделись раздутыми, деформированными, будто сгенерированные недообученной нейросеткой, с трудом отдупляющей, чего от неё хотят.

Эти твари расступались, создавая коридор от раскрытой двери до меня, и по этому коридору двигалось…

– Дорого бы я дал, чтобы посмотреть на тебя без щита, – пробормотал я.

Оно напоминало человека. Невысокого, но невероятно грузного. Щит, конечно, добавлял искажений, однако вий, похоже, был и без того деформированным дальше некуда.

Самой жуткой частью были, разумеется, веки. Морщинистые тяжёлые веки, опускающиеся до самой земли.

От этого зрелища разом обалдели все охотники. Они в первый и, скорее всего, единственный раз в жизни видели вия. Пусть моими глазами, пусть в искажённом отражении, но – видели.

Все замерли, кто где был, раскрыв глаза и рты. Для тех обычных людей, кто в этот час за каким-то хреном выперся из дома, охотники, наверное, выглядели бы как сектанты, исполняющие что-то странное.

Один Неофит не замер. Он как раз приблизился к дому напротив Гостиного двора и обнаружил приоткрытую дверь. Вий в практическом уме парнишке вызвал лишь одну вялую реакцию, презрительную мысль: «Жирный дед!»

После чего Неофит толкнул дверь и вошёл в тёмное помещение. Наученный горьким опытом, первым делом накинул Доспехи, а уже потом приступил к осмотру. Свет лился со второго этажа, и Неофит пошёл, неслышно ступая по ступенькам лестницы. Под его небольшим весом не скрипнула ни одна доска.

– Поднимите мне веки! – От голоса вия задрожало всё. Задребезжали подсвечники; по церкви пролетел порыв ветра, и свечи погасли вовсе. Темно стало, как в заднице.

– Ну, здрасьте, – проворчал я. – Не, мы так не договаривались!

Десять родий у меня забрала очередная прокачка Светляка. Но зато по итогу я разом сотворил аж десяток ярчайших огней, которые разлетелись по церкви.

– Поднимите мне веки! – повторил вий. – Не вижу!

Над ним метались сразу три Светляка, и я внимательно разглядывал отражение. Как и рассказывала старушка в деревне, к вию подскочили двое упырей с вилами и, зацепив веки, принялись с усилием их поднимать.

– Мужик, тебе бы пластику сделать, – пробормотал я. – Это ж дичь какая-то – так ходить! Неудобно, поди…

Ещё парочка вурдалаков рванула на подмогу упырям. Схватились за ручки тех же вил, и веки поползли быстрее.

Под ними не оказалось ничего. Ну, либо щит не был способен отразить того, что таилось в глазах вия. Проверять я не стал. Всё-таки эти тысячи погибших в битве с предыдущим вием – это ж-ж-ж неспроста. Будь там реально такая мощь – меня бы уже как песчинку снесло. А…

В Круг ударила серьёзная мощь. Эхо от удара прокатилось по всем охотникам. Даже Неофит замер на середине второго пролёта.

– Не вижу!!! – проревел вий.

– На голос иди! – крикнул я.

Так, ладно. Шутки шутками, а мочить эту гадость как-то надо. Начнём с самого, что ни на есть, канона. С Удара.

Я кастанул Удар, на этот раз не мысленно. Вытянул руку в сторону вия и изобразил Знак пальцем в воздухе. Опасался, что если использую мысль, то Удар придётся в щит, и полезный артефакт выбьет у меня из руки.

Голова вия дёрнулась, но не так, чтобы очень.

Ясно. Понятно. Хватит полумер.

Я инвестировал ещё десять родий в очередную прокачку Удара. Ранг позволял, а справочник обещал блага. Вий стоял от меня всё же далековато, Удар мог просто достичь его на излёте. Тогда как в новой прокачке расстояние уже не должно было помешать.