Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 205 (всего у книги 346 страниц)

«Перемещение! – мысленно рявкнул я. – Переноситесь к Горынычу! Быстро!»

Глава 22

Неписаные правила охотников (а неписаными они были примерно все, поскольку бумага стоила недёшево, чернила – тем более, образование же вовсе досталось не каждому) гласили: оказавшись в неизвестном месте и в непонятной ситуации – сохраняйся как можно чаще. Все оставили «якоря» как возле Врат, так и возле Горыныча. Ибо мало ли.

Ну и вот, это самое «мало ли» наступило.

Я переместился последним, должен был убедиться, что на мосту никто не остался. К тому моменту, как кастанул Знак, ноги уже реально пригорали, аж глаза на лоб лезли. Очутившись на приятном чёрном грунте, первым делом сел на него и сочинил себе Заживление. Этим же занимались остальные пострадавшие, включая Земляну.

Из троих охотников, упавших в Смородину, на берег не вышел не один. Наверное, слишком далеко от берега упали. А может, на живых людей алые воды действуют не так, как на металлических пауков…

Тысяча, естественно, распалась. Потери составили три человека. К счастью, среди нас были запасные игроки.

– Как мы это проходить-то будем? – спросил озадаченный Егор, приблизившись ко мне.

– Как-то будем, – буркнул я и, натянув сапоги, поднялся. – Так, нам трое на замену нужны.

Охотники из небольшой группки запасных попятились.

– Чего? – нахмурился я. – Трусость? Дезертирство?

– Перегруппируй, – потребовал один. – Не пойдём к нему.

– К кому?

– К этому. – Сразу несколько пальцев указали на сникшего Егора. – Бедовый он. Смерть за ним ходит.

Я уж было хотел покрыть гениев матом, но меня опередила Земляна.

– Погибли охотники из моей полусотни, умник!

– Вы если хотели без риска – надо было в оплоте сидеть, – припечатал я. – Развели тут – «бедовый», «смерть за ним ходит». Только и осталось, что у печки со штопкой усесться.

Дружный ржач резко исцелил охотников от упаднических настроений. Трое, включая того, который изначально говорил от имени всех, выступили вперёд. Я кивнул. Десятник взял их в десяток, тут же Земляна аккумулировала всё это дело под себя, её абсорбировал Сотник. Ну и, наконец, я вновь объединил тысячу. Технично. Растём.

Однако вопрос, как преодолевать мост, оставался актуальнее не придумаешь. Я приблизился к нему в одиночку. Народ тянулся за мной, но я отдал мысленную команду не лезть поперёд батьки в пекло.

Мост вновь остыл, выглядел как обычно. Будь я в научно-фантастическом боевике, поискал бы устройство, которое при заполнении моста запускает нагрев. Но я был скорее в фэнтези и даже запариваться не стал.

Так… Яга вроде как не самая тупая. Если бы после Горыныча мост представлял собой какую-то серьёзную преграду – наверняка хотя бы предупредила бы. Она же не сказала ничего. Следовательно, с её точки зрения, мы должны были легко расщелкнуть эту задачку сами.

Я огляделся в поисках чего-нибудь… Ну, хоть чего-нибудь, одним словом. Дополнительных условий задачи, которые облегчили бы её понимание и натолкнули на правильный ответ.

Разумеется, ничего не увидел. Окружающее пространство по-прежнему являло собой эталон минимализма: чёрная земля, алая река, блестящий металлом мост, белёсое однотонное небо, накрывшее происходящее безразличным плафоном.

И вдруг у меня как будто что-то ёкнуло внутри. Показалось⁈

Я завертел головой, но поймать видение ещё раз не получилось.

«Народ, вы это видели?»

Сразу тысяча ответов долбанули мне в голову. Часть уверенно ответили «Да», другие что-то заметили, но не сообразили, что именно. Человек сто отморозилась вообще, не заметили ничего.

А увидел я, как мост изменился. Сделался каменным и с перилами, будто в рыцарском романе. Вот это уже куда как ближе к фэнтезийному сеттингу.

Видение длилось долю мгновения. Вторично вызвать его у меня не получилось. Пожалуй, это был случайно спровоцированный баг, который тут же пофиксили. Но вряд ли он случился просто так. Что-то это значит.

Хм. Через Врата нужно было переходить задом наперёд, чтобы не умереть – это всё-таки потусторонний мир, тут чужие не должны шастать. Но мост – это ведь тоже своего рода Врата, переход? Не тупо ж декорация, иначе Горыныч бы за него так не расшибался. А что, если…

Я повернулся к мосту задом и сделал шаг назад, не снимая сапог. Почувствовав опору, перенёс вторую ногу. Шаг, ещё шаг…

– Это как это ты так⁈ – воскликнул Егор, выразив общую мысль.

Они видели, как я в сапогах, да ещё и задом наперёд, спокойно поднимаюсь по гладкому металлическому мосту. Я же видел нечто иное.

У меня под ногами был каменный мост, надёжный и прочный. Слева и справа тянулись перила. А ширина моста была такая, что разъехались бы две телеги. Будь в потустороннем мире телеги, конечно…

Протянув левую руку, я коснулся перил. Настоящие, шершавые, чуть тёплые – как и весь этот мир. Ну что ж, кажется, код взломан.

– Давайте за мной, – велел я. – Так же, задом наперёд.

Егор пошёл первым. Неуклюже повернулся и зашагал. Сперва робко, потом – всё более уверенно. За Егором потянулась его полусотня. Сотник где-то обиженно засопел, что субординация нарушена, однако быстро успокоился. Охотники – ребята простые. Пока им морду не бьют, не обижаются. Впрочем, даже когда бьют, особо не…

За спиной раздалось рычание. Я замер. Меч оказался в руке раньше, чем успел об этом подумать. Ещё мгновение – и развернулся бы. Но что-то меня как будто дёрнуло. Я вдруг понял, что – нельзя. Ни в коем случае нельзя оборачиваться! Иначе мост вновь станет железным. Раскалится. На мне тупо вспыхнут сапоги, а следом и весь я целиком.

Так и стоял, держа перед собой меч, нацеленный в спину Егора, и скрежетал зубами.

Рычание повторилось. На этот раз – ближе, я почувствовал на шее чьё-то жаркое дыхание. Потом – мерзкое ощущение, будто меня обнюхивают.

– Сидеть, Бобик, – процедил я сквозь зубы. – Служить. Лежать!

Рычание затихло. А с ним пропало и чувство, будто за спиной кто-то стоит.

Выдохнув, я сделал шаг – всё отлично.

«Не оборачивайтесь, – отдал приказ тысяче. – Что бы ни было сзади – не оборачивайтесь!»

Те, кто был подключён к тысяче, мой опыт скуривали в прямом эфире, так что специальных пояснений им не требовалось. И я добавил: «Остальным передайте».

Горстка запасных охотников стояла в очередь на мост последними. Их врубили в ситуацию устно.

Я беспрепятственно дошёл до середины моста и начал спускаться. Думал, что больше уже ничего не случится, испытания закончились, но вдруг…

– Владимир Всеволодович! – Меня обхватили сзади тонкие руки, а в ноздри ударил хорошо знакомый аромат. – Как же мне страшно! Заберите меня отсюда. Я сама не могу моста перейти.

Первым делом я почувствовал невероятное облегчение. И всё? Вот так вот просто? Ну и слава богу! Сейчас подхвачу Катерину Матвеевну на руки, и мы все, с песнями и прибаутками, вернёмся домой. Там я на ней немедленно женюсь на всякий случай и посажу у себя в усадьбе. Усадьба для того так и называется, чтобы туда усаживать. Ну а если у Кощея возникнут претензии, пусть ко мне приходит разбираться. Как мужик с мужиком, без всяких чмошных похищений. Придёт – поговорим, а чужих девок воровать – нехрена.

Я уже почти было повернулся, но сознание прожжённого циника взяло верх над юношеским романтизмом.

– Встань передо мной, как лист перед травой, – попросил я.

– Что-о-о? – изумилась «Катерина Матвеевна».

– Вперёд, говорю, выйди. Я обернуться не могу, шею заклинило. Спал неудобно, а может, продуло. Маруся окна хреново заклеила, сквозняки. Вернусь – леща ей дам. Пусть держит его и гадает, что сия загадка означает. Мозг работать должен, развиваться – так я считаю. А то ежели все целыми днями будут одну лишь боярку читать…

– Владимир Всеволодович, что вы такое говорите?

– Говорю, впереди меня встань, чтобы я тебя видел.

– Да как же я встану? Я ведь в царстве мёртвых. Вам меня забрать надобно.

– Ну окей, сейчас тогда, с моста сойду – заберу.

– Нельзя нам с моста сходить! Там Кощей стоит, он меня убьёт сразу – и на вас набросится! А за Кощеем – чертей полчища.

– Ну ладно, уговорила, покупаю.

И я сделал шаг назад. По всем признакам должен был Катерине Матвеевне отдавить ногу, но даже не коснулся. Обнимающие меня руки истаяли. Аромат исчез, как не бывало.

– Догадливый! – рыкнуло в ухо.

Больше меня уже ничего не тревожило во весь остаток пути.

Я сошёл с моста и увидел, что под ногами уже не чернота, как на том берегу, а грунт такого же цвета, как мне показывали во Вратах. Ну, по ходу, промежуточный этап – всё. Отлично.

На всякий случай я не спешил оборачиваться. Стоял и смотрел, как переходят мост остальные. Их потряхивало. Каждый то и дело вздрагивал и останавливался. С людьми говорили призраки, как Катерина Матвеевна со мной. В слова я не вникал, буквально за шкирку оттаскивал своё сознание. Там – личное, не надо мне туда. И никому не надо. Частную жизнь я уважаю.

Первым со мной поравнялся Егор. Лицо его было залито слезами, но выражало решимость. Я похлопал друга по плечу. Егор кивнул.

Глазами тех, кто пока стоял на том берегу, я видел этот. И испытывал когнитивный диссонанс, что бы это ни значило. Потому что видел совершенно пустой чёрный берег. И чувствовал беспокойство оставшихся. С их точки зрения мы задом наперёд переходили гладкий металлический мост, а, сходя с него, исчезали.

Те, что были подключены к тысяче, хотя бы могли видеть глазами перешедших и понимали, что сие есть иллюзия. «Запасники» такой возможности были лишены, и тысячские их успокаивали, объясняя, как обстоят дела. Вроде бы успешно.

Переход занял немало времени. Однако у меня сложилось впечатление, будто время тут вообще как бы не работало, что ли. Сложнообъяснимое чувство.

– Владимир, – подал голос Егор.

– М?

– А ты заметил?

– Я дофига чего заметил. Ты о чём конкретно?

– Мы не дышим.

– Чего?..

Егор разжёвывать не стал. Я сам провёл эксперимент. Выдохнул и подождал. Один, два, три человека перешли мост. Вот процокал лапками пятящийся паук, подошёл ко мне и встал рядом, ожидая приказов. Следом за ним прошёл Разрушитель. Потянулись другие охотники…

Вдыхать не было нужды. Егор оказался прав.

– Ну и что это значит? Мы умерли, что ли? – задумчиво спросил я, скорее самого себя.

– Не, – отмёл Егор. – Просто мы – там.

Я кивнул. И, вдохнув, просто ради собственного удовольствия, повернулся.

Интерлюдия

– Не хочу, – твёрдо сказала Катерина Матвеевна и оттолкнула тарелку.

Сидящий напротив неё гигантский скелет расхохотался.

– Рано или поздно тебе придётся есть.

– Смею возразить, сударь: не придётся. Я совершенно не голодна. Более того, мне даже дышать здесь не нужно.

Лица Кощея Катерина Матвеевна не видела, потому что лица у него не было. Был череп, который не выражал никаких эмоций. Но всё же досаду потустороннего царя она почувствовала. Когда-то он, видимо, был человеком и сохранил об этом смутные воспоминания. А может, таким человеком был, что ел лишь ради удовольствия, не задумываясь о том, что еда нужна для того, чтобы жить.

Здесь же голода не было. Как не было дней и ночей. Катерина Матвеевна понятия не имела, сколько времени она провела в кощеевом царстве.

Какими бы аппетитными ни выглядели кушанья, предлагаемые Кощеем, она не прикасалась к ним и пальцем. Не брала кубка с вином, отказывалась от воды. Всё потому, что ещё в самый первый раз увидела…

Как это у неё получилось – сама не поняла. Перед ней стояла тарелка с тонко нарезанным окороком, рядом – золотой кубок, наполненный вином, блюдо со сладостями. Катерина Матвеевна, которую только что похитили, не могла ещё даже и думать о еде, но Кощей настаивал, страх подталкивал уступить. И она потянулась к ножу с вилкой.

Но тут сзади что-то стукнуло. Испуганная, Катерина Матвеевна обернулась и увидела вышедшего из стены чёрта. Тот поклонился Кощею, да так, нагнувшись, и застыл в ожидании приказов.

«Анчутус, – громыхнул своим ужасным голосом Кощей. – Будешь за ней присматривать. Следить, чтоб не сбежала. И не вздумай ей навредить! Хоть царапину увижу – спрошу. А как я спрашиваю, знаешь».

Чёрт по имени Анчутус задрожал и поклонился ещё ниже. Катерина Матвеевна, поняв, что непосредственной опасности от него не исходит, повернулась обратно к тарелке. И на короткое мгновение, поворачиваясь, увидела, что окорок весь чёрный, гнилой и кишит опарышами. В кубке, судя по цвету, навозная жижа, а вместо сладостей по драгоценному блюду ползают какие-то твари.

Катерина Матвеевна сумела не выдать страха и омерзения. Постаралась унять дрожь, отложила приборы и скрестила руки на груди.

С тех пор Кощей не смог добиться от неё ничего. Почему-то ему было очень важно заставить пленницу есть. И чем сильнее он настаивал, тем всё более крепла уверенность: этого делать нельзя. Катерина Матвеевна противилась, и поделать с ней Кощей, к счастью, ничего не мог.

Пленнице выделили в крепости собственные покои. В просторном помещении стояла большая удобная кровать с балдахином, так и манящая прилечь. Раздеваться Катерина Матвеевна даже не думала, но – ложилась. Закрывала глаза. Спать не хотелось совершенно, однако других занятий попросту не было. Но как только опускались веки, наплывала сонливость, мысли начинали путаться.

Ощутив это впервые, Катерина Матвеевна резко поднялась и открыла глаза. Уснуть в этой кровати показалось ей такой же страшной ошибкой, как и отведать местной еды.

Времени не ощущалось совершенно. Пытаясь вспомнить последовательность событий своего здесь пребывания, Катерина Матвеевна раз за разом терпела полнейшее фиаско. То ей казалось, что она только что очутилась в плену, то создавалось впечатление, что живёт тут уже многие годы.

Страха больше не было. На его место пришла апатия. Единственное, что ещё заставляло сердце биться чаще, это мысли о Владимире. В том, что он за ней придёт, Катерина Матвеевна не сомневалась. Пусть они уже и давно не виделись – всё равно. Он придёт. Не потерпит и не простит такого.

Чёрт Анчутус, всюду таскавшийся за ней, не чинил никаких препятствий, только временами тоскливо и несмешно шутил. Да и шутками это назвать было нельзя – сплошь похабщина да ругань. Век бы той не слышать брани, что нечистый издавал… Катерина Матвеевна, полагающая себя девушкой без предрассудков и близкой к народу, вынуждена была признать, что существуют такие глубины русского языка, куда до сих пор путь ей был заказан.

– Я прогуляюсь, – сказала Катерина Матвеевна и встала из-за стола.

Кощей не ответил. Сидел молча и неподвижно – мертвяк мертвяком. Сам он тоже в еде не нуждался, это ясно.

Катерина Матвеевна вышла из обеденного зала, и Анчутус зацокал копытами вслед за ней.

Крепость Кощея представляла собой странное сооружение. Вокруг была высокая каменная стена с единственными воротами. Потом – узенький внутренний двор. За ним, собственно, замок. Замок же, в свою очередь, был построен вокруг гигантского металлического яйца. Яйцо можно было разглядеть только с крепостной стены, находясь в замке, не увидишь. Все помещения в замке были мрачными, неуютными, и предназначались скорее для чертей и таких вот иномировых гостей, как Катерина Матвеевна. Сам Кощей в замке не жил. Он жил в яйце, куда вёл некий тайный ход из замка, об этом Катерина Матвеевна догадалась по некоторым оговоркам.

Но что именно делает Кощей в яйце, почему живёт именно там – этого Катерина Матвеевна не знала. Однажды спросила об этом Анчутуса, и тот, затрясшись от смеха, обрушил на неё целое помойное ведро шуток про яйца. Катерина Матвеевна высокомерно поблагодарила и отвернулась. Чёрт от неожиданности икнул и испортил воздух.

Сейчас Катерина Матвеевна вышла из замка, пересекла дворик и ступила на каменную ступеньку лестницы, ведущей на крепостную стену. Чёрт, ворча под нос пошлости, тащился за ней.

Поднявшись наверх, Катерина Матвеевна оглянулась. Уже не в первый раз она здесь. В окружающем пейзаже не менялось ничего. Пустынные холмы, белёсое небо. Временами туда-сюда сновали черти по каким-то своим, чертячьим делам.

Катерина Матвеевна вздохнула и отвернулась было. Как вдруг что-то сверкнуло вдалеке, на самом горизонте. И стена под ногами дрогнула.

Тут же сверкнуло рядом, и снаружи, внизу, появился Кощей. Он поднял голову и посмотрел на Катерину Матвеевну.

– Он пришёл, – прогрохотал запредельный голос. – Когда я вернусь, он будет мёртв. Тогда мы с тобой отправимся на прогулку и посмотрим, какую кару ему изберёт посмертие.

И исчез.

– Господи, помоги рабу твоему, Владимиру, – прошептала Катерина Матвеевна и перекрестилась.

Стоящий рядом Анчутус зашипел от ярости и поднял лапу для удара, но сдержался.

Катерина Матвеевна вглядывалась в линию горизонта. Туда, откуда тянулась к ней тончайшая нитка надежды.

Глава 23

Повернувшись, я не увидел ничего. До самого горизонта – всё та же мёртвая, унылая пустыня.

Вынул из-за пазухи окрашенную с одного конца палочку, творение Бабы Яги. Положил на ладонь. Палочка покачнулась, повернулась, немного подрожала и остановилась. Натуральный компас. Стрелка – окрашенный конец палочки – указывала строго на север. Ну, если в потустороннем мире существовали такие понятия, как стороны света.

– Чегой-то? – взглянув на мою ладонь, спросил Егор.

– Навигатор.

– Чего?

– Прибор, который укажет нам путь к замку Кощея.

Тут я немного покривил душой. Компас должен был указать путь к Катерине Матвеевне, а держит её Кощей у себя в замке или в другом месте, понятия не имел. Но, по логике – где живёт, там и держит. Небось, удобства инфраструктуры даже в потустороннем мире никто не отменял. Ну и если Катерина Матвеевна не в Кощеевом замке, не беда. Кощей по любому должен охранять добычу, а значит, на горизонте появится, никуда не денется. И на замок, а соответственно, на яйцо, наведёт.

Егор солидно покивал, что понял.

– Прибор – это хорошо. А то ведь на версту вокруг ничего не видать. Кабы не эта штука, знать бы не знали, куда идти. Неужто замок Кощеев так далеко?

Я пожал плечами. О расстояниях Баба Яга ничего не говорила. Возможно, потому, что сама не знала, возможно – потому, что расстояния для потусторонних тварей серьёзным препятствием не являлись в принципе. Для нас, охотников в каком-то смысле тоже, но у нас это работало с ограничениями. Для того, чтобы перенестись куда-то Знаком, нужен якорь. Ну или, в случае с троекуровским амулетом, нужно хотя бы представлять, куда именно собираешься перенестись. Сейчас у меня под рукой не было ни якоря, ни знания местности. А значит, топаем пешком, других вариантов нет.

– А это что? – вдруг обалдело спросил Егор. И уставился на мост.

Я посмотрел туда же и обалдел не меньше. На всякий случай протёр глаза. Ничего не изменилось. Только к визуальному ряду добавился ещё и звуковой. По мосту загрохотали колёса.

– Ну, знаешь, Никита… До сих пор я полагал, что самый отбитый персонаж в Российской Империи – я. Как ты ухитрился протащить в потусторонний мир пушки⁈

– Так же, как любой другой предмет, – сошедший с моста Разумовский пожал плечами. – Отобрал наиболее выносливых охотников, дополнительно увеличил их силы амулетами. Испытания показали, что два охотника способны везти за собой пушку так же легко, как это делает лошадь. У меня были некоторые сомнения относительно прохода сквозь Врата, но твой опыт показал, что в потусторонний мир можно переместить сколь угодно большой материальный предмет. Я понадеялся, что это сработает в отношении пушек, и не ошибся. Охотники свободно прошли сквозь Врата вместе с орудиями.

– А я-то почему их не видел?

– Да помилуй. Здесь тысяча человек народу! В такой толпе физически невозможно контролировать каждый шаг. То есть, нас, охотников, ты контролировать, конечно, можешь – когда объединяешь, но пушек-то это не касается. Неживые объекты в тысячу не входят.

– Ну, допустим. Переходим к самой интересной части: на хрена ты их сюда притащил?

– Я обучался искусству ведения войны у лучших военачальников Российской Империи. – Разумовский не хвастался, просто сообщил мне не известный доселе факт. – Штурм крепости подразумевает наличие осадных орудий. И ничего лучше пушек для этого пока не придумали.

– Я в курсе, да. Но существует один крохотный нюанс: мы в потустороннем мире! С чего ты взял, что пушки тут вообще будут стрелять?

– Такой уверенности у меня, опять же, не было. Но я наблюдал работу твоих паукообразных конструктов. Если стреляют карабины, почему бы не стрелять пушкам?

– Просто стрелять и наносить разрушения – разные вещи. Конструкты изготавливают пули непосредственно из своих тел, их выстрелы способны поражать тварей.

– Ядра для пушек отлиты из того же металла, что и твои конструкты. По крайней мере, заказ Ползунов получил именно такой

Я только головой покачал.

– Сговорились, значит? За моей спиной…

– Прости, Владимир, – Разумовский прижал руки к груди. – С Ползунова я взял клятву ничего тебе не говорить.

– Почему?

– Н-ну… – Разумовский потупился. – У меня не было уверенности, что ты поддержишь мою идею и позволишь Ползунову тратить силы на отливку ядер.

– Хм-м. Повтори-ка, плохо расслышал. Я, простой охотник, могу что-то позволять или не позволять – тебе?.. Ты в курсе, что при дворе тебя называют правой рукой государыни? Говорят, что больше власти, чем у тебя, только у неё самой.

– Наслышан, да, – Разумовский пренебрежительно дёрнул плечом. – Однако придворная власть – это придворная власть, а ты – это ты. Если бы ты мне что-то запретил, я не посмел бы ослушаться… Не гневайся, Владимир, прошу. Я искренне желаю помочь!

– Да я не гневаюсь, я офигеваю. Шесть пушек проморгать – это надо, блин! Вот что значит – сосредоточенность на задаче. – Я следил за тем, как на мост, гремя колёсами, вкатилась последняя пушка. – А ядра-то где?

– Остались возле Врат. Я планировал вернуться за ними Знаком после того, как мы одолеем мост.

– Да ты, смотрю, всё рассчитал… Ну, и что стоишь тогда? Погнали за ядрами! Чего время терять.

За ядрами мы сгоняли втроём с Егором. Они оказались на берегу раньше, чем с моста сползли пушки.

Разумовский стоял гордый, как лев. Поняв, что злиться на него я не собираюсь, заметно приободрился. Я, глядя на его довольную физиономию, понял вдруг, что мне и самому уже не терпится влепить залп по замку Кощея. Скомандовал:

– Вперёд!

Моя армия двинулась туда, куда показывал «компас».

* * *

Мы шли. Пейзаж вокруг, если и менялся, то как-то совершенно не заметно. Замок Кощея на горизонте появляться не спешил. Сколько уже идём, оценить было невозможно, времени здесь не существовало.

Мы шли и шли, но вокруг по-прежнему не было ничего, кроме мёртвой пустыни. Хотя компас по-прежнему, как приколоченный, указывал на север.

– Выдыхаются мужики, – негромко сказал мне на ухо Егор. – Давно уж идём-то…

– Да вижу… Всё, привал!

Охотники остановились и с удовольствием принялись усаживаться прямо на землю. Достали фляги с водой.

Я садиться не стал. Прошёл немного вперёд. Жарко всё-таки, блин! И чувствую себя так, будто с самого рождения по пустыне шагаю.

– Не помешаю? – рядом со мной остановился Разумовский.

– Да стой, чё. Земля тут общая.

Мне показалось, что голос Разумовского прозвучал как-то странно. Обернулся, посмотрел на него.

– Блин! Что с тобой?

– Я в порядке, не беспокойся. – Разумовский приподнял треуголку, вытер платком пот с лица. Он заметно побледнел, губы подрагивали. – Просто устал немного.

– Немного? – Я бросился к охотникам, нашёл среди них Захара.

Тот сидел на земле, жадно пил из фляжки воду. Выглядел не лучше Разумовского. К Захару прислонился обессиленный Неофит.

– Та-ак. Какого хрена вы не говорите, что устали⁈

Захар поднял на меня измученное лицо.

– Ну, мы ж охотники. Знали, что не в кабак идём. Чего жалиться-то?

– Того, что это ненормально – так быстро выдохнуться! Блин, раньше мне надо было сообразить. Но я-то – Тысячник, сил до хрена. Вот и не чувствую… Ладно.

Я задумался.

Отчего-то крепла убежденность, что к замку Кощея мы не приблизимся, сколько бы неощущаемого времени здесь ни провели. Хотя так долго вряд ли просуществуем. Если люди настолько выдохлись за единственный переход, то скоро Кощею с нами даже биться не придётся. Достаточно просто подождать, пока сами передохнем. Чем он, судя по тому, что я наблюдаю, и занят непосредственно сейчас.

Да чтоб ты сдох, харя твоя бессмертная! Где там твой замок, блин?

Я потряс «компас». Снова положил палочку на ладонь. Та покрутилась и остановилась, указывая прежнее направление.

Окей, гугл. Понял, больше из тебя ничего не вытянуть. Идти дальше бесполезно, замок надо разыскивать как-то иначе. Но как? С проходом через Врата и с мостом сработало «задом наперёд»…

Я повернулся лицом к своему воинству, спиной – туда, куда мы, согласно компасу, должны были двигаться. Нифига. Картина не изменилась, и под ногами – всё та же мёртвая, выжженная земля. То, что у меня за спиной, я не вижу. А если повернусь лицом, увижу унылый пейзаж, на который таращусь уже хрен знает сколько. Хотя на самом деле, возможно… То есть, бред, конечно, но что в этом мире – не бред?

– Глеб! – гаркнул я.

– Здесь, – Глеб, полоцкий охотник, помахал рукой. Подошёл ко мне. – Чего?

– А куда мы дели зеркальный щит, с которым на вия охотились?

Глеб смутился.

– Ты не говорил, что взять надобно…

– Я и не говорю, что говорил. Я спрашиваю, где щит?

– Дак, домой отнёс. Мамка с сёстрами на стену приспособили, глядятся в него… А на что тебе? Нешто думаешь, вий откуда-то полезет?

– Нет. Про другое думаю. Мамка с сёстрами, говоришь… – я окинул задумчивым взглядом своё войско. – Мужики! Среди нас есть девушки?

Некоторое время ушло на то, чтобы убедить девушек сознаться в том, что они девушки. Гордые воительницы признавать факт гендерного неравенства отказывались наотрез. Соратникам пришлось буквально за руки вытягивать девчонок из толпы. Всего на тысячную армию, вместе с Земляной, набралось одиннадцать. Ну, ожидаемо, в общем-то. Охотник женского пола – это скорее исключение, чем правило.

– Дамы, – не стал долго рассусоливать я. – У кого из вас есть с собой зеркало?

Снова возмущенные фырканья из разряда «мы вам не бабы какие-нибудь». Пришлось объяснить, что вопрос серьёзный, на грани жизни и смерти. Тогда одна из охотниц вынула из-за пазухи зеркальце в костяной оправе.

Я встал к своему воинству лицом. Посмотрел в зеркало. И увидел у себя за спиной замок Кощея.

Ну, не прямо буквально за спиной. Далековато. Но разглядеть можно. Вон, даже верхнюю часть «яйца» вижу. Не соврали, всё по-честному.

– Только вот что-то мне подсказывает, что идти мы к нему вечно будем, – пробормотал я. – Весело тут, в загробном мире. Сдохнуть можно от веселья.

– К кому идти? – Разумовский заглянул в зеркало.

– А ты ничего не видишь?

– Н-нет…

Я повернул зеркальце так и эдак, но Разумовский только плечами пожал. Тогда я отдал зеркало ему. Разумовский взял, покрутил. С тем же результатом. Это меня озадачило. Что во мне такого особенного-то? Не, понятно, я избранный, пророчество, ля-ля, тополя. Но если серьёзно? Я такой же охотник, как все. Или в загробном мире зеркала работают только от ранга Тысячник? Я, конечно, любой бред не исключаю, но что-то берут здравые сомнения…

И тут вдруг раздался отдалённый трубный звук. Я вскинул голову и увидел в стороне, противоположной замку, нечто, напоминающее стаю саранчи, облепившую холм.

– Черти! – воскликнул Аврос. – Ну, наконец-то! Я уж думал, тут вовсе никого нет.

Угу, мечтай. По логике, тут народу дохрена должно быть. Мёртвых-то всяко больше, чем живых. Но и расстояния, видимо, не чета нашенским. Поэтому пока и казалось, что загробный мир пуст.

Видимо, здесь есть какие-то свои, специфические способы передвижения, о которых Яга не посчитала нужным предупредить. А может, просто не знала. Она, с её слов, вальнула отсюда в незапамятные времена, когда Кощей только начал всё менять. Вполне вероятно, что вообще не в курсах была, как тут сейчас дела обстоят.

Но это всё сделалось временно неактуальным. Актуальной была армия чертей на холме. Пусть этот холм далеко, но армия есть армия. Вон, в рога трубят, стараются. А как быстро черти бегают, это я хорошо знаю. В человеческом мире они ещё и перемещаться в пространстве умеют. Как у них тут с этим – предстоит узнать.

– Ты всё же осмелился явиться сюда, – услышал я голос.

Разумовский подпрыгнул и смачно, по-охотничьи выругался, но единственное зеркальце не уронил. Протянул мне. Я схватил и вместо своего отражения увидел знакомую рожу. Обрадовался.

– Дядюшка! Сколько лет, сколько зим! А чего же ты опять зеркалом-то? Мы в гости пришли, а ты по видеосвязи. На пороге держишь, в дом не зовёшь, поляну не накрываешь… Этак и обидеться недолго.

– Времени мало!

– Да у тебя его всегда мало.

– У меня его вообще нет!

– У нас, кстати, тоже. Чудное место, право слово…

– Не верь ничему, что видишь, и ничему, что слышишь.

– Это я уже смекнул, но спасибо.

– Видишь цель – иди в противоположную сторону. Видишь угрозу – беги на неё!

– Мне бы в замок, к Кощею…

– Тебе туда нельзя. Это ловушка. Кощей ждёт тебя.

– Ну да, он же мне сам стрелу забил… Короче, дядюшка, давай прямо: помочь чем-то можешь? Конкретно помочь? Время разговоров на абстрактные темы, по-моему, уже прошло, сейчас действовать нужно. У нас, вон, пушки есть.

Дядя обиженно поджал губы. Я повернул голову к холму и увидел, что чертячья армия потекла вниз. Много их. Тоже никак не меньше тысячи. Ещё месяц назад я бы сказал, что это – верная смерть. Но сегодня я был Тысячником, и у меня был меч, который мог… всякое. Так что тысяче чертей я мог лишь посочувствовать. Неправильно выбрали место работы, увы. Придётся мало-мало помирать.

Непонятным было одно: нахрена нам с ними биться, когда замок в другой стороне. Биться – это, конечно, хорошо, но не надо подменивать понятия. У меня сейчас задача конкретная – спасти конкретную Катерину Матвеевну.

– Ладно, – выдал, наконец, дядюшка. – Я пришлю вам проводника. Можете ему смело верить, он не обманет и подлости сделать уже не сумеет.

Что-то меня в последней фразе слегка насторожило, но что – подумать не успел.

– Будем весьма признатель…

В следующее мгновение я увидел в зеркале своё отражение. Сеанс окончился, дядюшка исчез. Я вернул зеркальце смущённой владелице и повернулся к армии чертей.

Мы по-прежнему были тысячей, и я без труда распространил на всех нехитрую мысль: будем биться. Охотники отозвались с энтузиазмом. Горыныча победил, по большому счёту, я один, да плюс мои верные помощники – пауки и Разрушитель. Остальные пока скучали. А охотник скучать не любит. Когда охотнику скучно, он либо дерётся, либо пьёт. И выпивки вокруг что-то не видно.

Мне от тысячи прилетела рождённая коллективным разумом «ответка». Смысл её сводился вот к чему: а зачем нам впустую рисковать жизнями, если можно себе эти жизни существенно облегчить? У нас порядка тысячи стволов, заряженных пуговицами. Встретим чертей залпом, хоть сотенку-другую вынести получится. Ну а потом уже – рубиться так рубиться.