Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 131 (всего у книги 346 страниц)

– Ну хоть кости-то есть?

– Кости есть.

– Добро, коли так.

Очень не напрасно прогулялись, я считаю. Типа-матушка хорошую тему подогнала.

Демьян, всё ещё немного расстроенный, внезапно очень резко поднял статус в глазах соседей. Его начали жалеть, сочувствовать. Кто-то притащил дерюгу – накрыться, кто-то позвал к себе переночевать, ещё кто-то предложил отожрать борща с самогонкой после такого стресса. Короче, не пропадёт парень.

– Доброе дело, сынок, сделал, – положил мне руку на плечо типа-отец. – Не зря я тебя воспитывал.

– Слышь, воспитатель… – Я, поморщившись, стряхнул руку. – Сказал бы я тебе, да не буду. Макаренко недоделанный. Ты лучше вот что. Хочешь и впрямь доброе дело сделать – запомни сам, скажи другому: огненного змея сами не убивайте, всегда зовите охотников. Потому что если его убьёт не охотник – он перерождается. Понято? Принято?

– Услышал, – пробормотал озадаченный типа-отец. И тут же, найдя взглядом кого-то, заорал: – Э! Эй, кум! Слыхал? Огненных змеев-то самим убивать нельзя!

– Чего так?

– А они оживают потом, суки такие.

– Иди ты!

Подошла Земляна. Я забрал у неё изрядно потяжелевший мешок.

– Ну чего? Вещи забираем и Знаком отсюда?

– Ага.

Глава 17

Мы пришли в избу, в которой я впервые самоосознался. И там на нас – точнее, на меня, – набросилась типа-мать.

Ах, сынок, ты такой молодец, тварь жуткую убил, небось и наживёшься теперь с неё, хорошо зарабатываешь, так тобой горжусь, а мы с отцом, вот, посмотри, в каких нечеловеческих условиях прозябаем, вот был бы богатый сынок, помог бы хоть немного…

– Ты поэтому, что ли, меня позвала? – перебил я.

– Да ты что! Это ж я так, к слову, – замахала руками типа-мать.

Сделала вид, что смутилась, а сама выжидающе уставилась на меня. Я вздохнул.

– Вот что, недорогие мои и неуважаемые типа-родители. Давайте-ка мы с вами эту тему закроем раз и навсегда. Я вам – не сын. И уж будем честными – вы ко мне родительской любви никогда не питали. Мы просто на протяжении двадцати лет терпели друг друга: вы меня, потому что вам за это платили, я вас, потому что других вариантов не было. Цену за ваши услуги Тихоныч назначил весьма неплохую. Я бы сказал, выше средней по рынку. На моё содержание вы тратили в разы меньше, чем получали, даже с учетом трудозатрат и амортизации оборудования в виде лавки. А после того, как я встал с лавки и свалил, дотации от Тихоныча прекратились. Вы быстро сообразили, что зима близко, и жить вам станет сильно грустнее, чем раньше. Вот и решили поправить дела, напомнить «сыну», внезапно оказавшемуся охотником, да ещё и графом, о так называемом сыновьем долге. Манипуляции проще – не придумать, право слово. Детсад… Так вот: я не тот человек, которым можно манипулировать. И «дурачком», вопреки вашему глубокому убеждению, никогда не был. Идиотия и неспособность разговаривать – разные вещи. Я прекрасно помню всё, что происходило рядом со мной, пока лежал за печкой. Я слышал каждое ваше слово, обрабатывал информацию и делал выводы. И пытаться сейчас убедить меня в том, что вы испытывали ко мне какие-то там родительские чувства – затея изначально провальная. Тем, кому я действительно дорог – сам по себе, а не потому, что оказался графом – я готов помогать. И не только материально. Вы в эту категорию не входите. Почему – только что объяснил. И хочу предупредить, так сказать, во избежание: следующая попытка вымогать у меня деньги может закончиться нехорошо. Слухи о моём богатстве сильно преувеличены. Золотые империалы у меня в огороде не растут, с неба не падают. И я не из тех, кто дважды повторяет одно и то же… Собственно, всё. Доступно объяснил?

Я обвёл глазами типа-отца и типа-мать. Отец покраснел, как рак, мать, наоборот, побледнела. Но в том, что суть моего выступления оба уловили, я не сомневался.

– Отлично. Значит, вопрос мы закрыли. Пусть радость нашего расставания не затуманится печалью наших встреч! Земляна, идём.

Я подхватил мешок и вышел из избы. Пошагал по деревенской дороге в сторону леса. Земляна шла за мной и довольно долго молчала. Наконец озадаченно спросила:

– Ты откуда столько слов мудреных знаешь?

– В Благородное собрание хожу. Книжки читаю. А Знак предлагаю изобразить здесь, – я раздвинул ветки старой ели.

Они свисали до самой земли, образуя что-то вроде естественного шалаша.

– Дельно, – одобрила Земляна, – здесь вряд ли затопчут.

Я начертил Знак, и мы переместились в Поречье, к приметному камню. Потом дошли до приёмного пункта и сдали честно заработанные кости.

Когда вышли, я увидел выскочившего из-за угла недавнего знакомого. Свистнул, помахал рукой. Пацан по кличке Рыжий радостно засвистел в ответ и подбежал ко мне. Я заметил преображение: чумазая физиономия отмыта, вместо лохмотьев одет в приличные штаны и рубаху, на голове новенький картуз. В руках Рыжий держал два конверта, украшенные знакомыми печатями.

– Здрасьте, дяденька граф!

– Здравствуй, коли не шутишь. Что, рабочий день в разгаре? – я кивнул на конверты.

– Ага! Этот вот – на Поварскую отнесть надо, а этот к дому, который напротив Троицкой церкви. Той, что с зелёной крышей.

– Понял, – кивнул я. – Как оно, в целом?

– Здорово! Тетеньки добрые. Одежу нам купили, сюда вот, на картуз обещали ленточки приделать с вышивкой: «адвокатская контора Урюпиных». Про вас всё спрашивали, где мы с вами познакомились. И про нас тоже. Про родителей, там… Одна барышня заплакала почему-то.

Ну да. И правда, что это она?

– Ясно. В общем, всё вам нравится?

– Да ещё бы не нравилось! Только они Варьке работать не позволили. И Сморчку тоже.

– Почему?

Рыжий пожал плечами.

– Нам четверым, сказали, можно, а им нет. Хотя Варька не хуже нас бегает. А дерётся, так вообще…

– Ладно. Зайду, узнаю, в чём там дело. Беги, курьер, не буду задерживать.

– Ага. – Рыжий поправил картуз и вчесал по улице.

Я обернулся к Земляне. И понял, что никакой Земляны рядом нет. Пока я болтал с Рыжим, рванула куда-то по своим делам. Может, пешком, а может, Знаком перенеслась. Нормально, чё. Поработали – разошлись. Обычное дело для охотников. А то, что не попрощалась – ну так она и не здоровалась. Тоже обычное дело. Для Земляны…

Интересно вот, почему Урюпины двоих «курьеров» забраковали?

Через двадцать минут я задал этот вопрос Александре. Но ответила Евгения:

– Потому что это немыслимо! Мы сначала даже не поняли, что Варя – девочка! Грязная, в мальчишеских обносках, волосы как мочало! А как она разговаривает – это же ужас какой-то. Мальчишки совершенно не стеснялись грубо выражаться в её присутствии. И она говорит так же.

– Кошмар, – покачал я головой.

– Кроме того, это пока Варя – десятилетняя девочка. А что будет, когда она подрастёт? Люди, знаете ли, бывают разные. Даже если они – наши клиенты. Кроме того, письма обычно принимает прислуга, а это совершенно другой разговор.

– В общем, мы категорически запретили Вареньке бегать по городу. Наша кухарка давно мечтала о помощнице. Это занятие подойдёт девочке гораздо больше. Жить она тоже может здесь, а не в этом вашем оплоте среди мальчишек.

– Понял. А с пацаном что? Которому вы тоже запретили бегать?

Александра всплеснула руками:

– Да Митенька совсем ещё маленький! Сколько ему лет, он не знает, но мы полагаем, что едва ли больше шести. Эти ваши дикари нашли бедного ребёнка в канаве, где он замерзал, и прозвали Сморчком, потому что был весь сморщенный.

– И, вообразите – он преспокойно отзывается на это имя.

– Поверить не могу, – я покачал головой.

Урюпины сарказм не срисовали. Продолжили в два голоса, дополняя друг друга:

– Митенька тоже пока поживёт у нас. Ему необходимо подрасти, мы не можем доверять корреспонденцию такому малышу.

– Наши старые детские комнаты свободны, там уже навели порядок. Сегодня утром Елисей дал в газету объявление о поиске гувернера.

– Кроме того, мы считаем, что всех детей необходимо учить грамоте!

– Это изрядно облегчит их работу и сэкономит время нам.

– Учителя мы пригласим, и уже отдали распоряжение закупить необходимые принадлежности.

Тут я окончательно убедился, что Яшку с командой передал в надёжные руки. Здесь их не только работой обеспечат, но ещё и грамоте научат. А самого мелкого, может, вовсе усыновят.

– Вы молодцы! – вклинился я в двухголосый словесный поток. – Ни секунды в вас не сомневался. Скажите. А валерьянка в местной аптеке есть?

Вопрос сестёр огорошил – на что я, собственно, и рассчитывал. Но спустя несколько секунд мне дали вполне толковый ответ: аптека в Поречье одна, принадлежит господину фон Цвейбергу. Корень валерианы, если я о нём, там наверняка есть.

– Благодарю.

– А для чего вам корень валерианы, Владимир Всеволодович? Вы испытываете тревожное состояние?

– О, ещё какое.

– Почему? Что случилось?

– Да вот с котом бухать собрался. И не знаю, валерьянку какой страны он предпочитает в это время суток… Ладно, барышни. Я погнал. Целую ручки, – с этими словами я поспешил свалить.

Сёстры Урюпины – милейшие создания, но больно уж разговорчивые.

* * *

Аптеку фон Цвейберга я нашёл без труда. Находилась она в самом центре города, у рыночной площади, и занимала одно из красивейших зданий. Выстроенное, насколько я мог судить, по последней архитектурной моде и с учётом всех передовых технологий.

Интерьер соответствовал фасаду – наборный паркет, хрустальная люстра, прилавки из полированного дерева. Пузырьки всех калибров с разноцветными жидкостями сверкали на прилавках, как драгоценности.

Парень моих лет, одетый в тёмно-зелёную ливрею, расставлял на стеклянной этажерке аккуратные мешочки, перевязанные шёлковыми шнурками.

За прилавком стоял сухопарый дядька с моноклем в глазу.

– Здрасьте, – сказал я. – Господин фон Цвейберг, полагаю?

– Истинно так, господин Давыдов, – фон Цвейберг, в отличие от Лангена, говорил без малейшего акцента. – Чем могу быть полезен?

– Разве мы с вами знакомы?

– Помилуйте, ваше сиятельство. Кто же не знает знаменитого графа-охотника? Ваше имя известно каждому в этом городе, от уличных бродяг до аристократов из Благородного Собрания. Я не исключение, разумеется.

– Ясно. Мне нужна валерьянка.

– Сию секунду-с. Капли или тёртый корень?

– Капли.

– Принеси, – кивнул фон Цвейберг парню. Тот положил мешочек, который пристраивал на этажерке, и скрылся за неприметной дверцей.

– Не желаете ли приобрести что-то для решения своих профессиональных вопросов?

– Для решения профессиональных вопросов? – заинтересовался я. – И что же вы мне можете предложить?

– О, всё, что вам будет угодно. Святая вода в любых объёмах, в удобной упаковке, чертополох, полынь, крапива…

– Бр-р, – я помотал головой. – Ну, святая вода – понятно, тут вопросов нет. А чертополох и прочая ерунда мне зачем?

– Ну, как же! – фон Цвейберг всплеснул руками и вышел из-за прилавка. – Чертополох – даже по названию понятно, для чего нужен.

– Э-э-э… Полошить чертей?

– Совершенно верно! – фон Цвейберг указал на мешочки, которые расставлял на этажерке помощник. – Одно из самых сильных средств. Считается, что более всего чёрт боится ладана, но это не совсем так. Ладан хорошо работает в закрытом пространстве. И если вам нужно изгнать чёрта из какого-то помещения – да, ничего лучше ладана пока не придумали. А чертополох вы можете использовать где угодно, в любой обстановке. И от чертополоха чёрт не бежит. Он от него именно что полошится. Грубо говоря, дуреет. У него нарушается речь, чёрт спотыкается, забывает, о чём начал говорить, и всё такое прочее…

– Дезориентация, что ли? Как у пьяного?

– Да-да, именно! Вот, рекомендую. – Фон Цвейберг взял в руки один из мешочков. – Свежайший, этого года! Собран на заре Духова дня, в тот же день высушен. Состояние идеальное!

– А он от времени силу теряет, что ли?

– К сожалению. Чем старше высушенные листья, тем слабее они действуют. Месяц назад я бы, пожалуй, и предлагать чертополох вам не стал. Но сейчас – это именно то, что нужно.

Вернулся из подсобки помощник и поставил на прилавок бумажный пакет со стеклянным пузырьком.

– Вот, пожалуйста.

– Спасибо, – сказал я. – Ну и – уговорили. Дайте вашего знаменитого чертополоха.

Я вспомнил, что когда-то Марфа, ещё будучи почти русалкой, говорила, что леший не любит чертополоха. Значит, аптекарь как минимум не совсем звездит. Леший, видать, тот ещё чертила.

Из аптеки я вышел счастливым обладателем пузырька валерианы и упаковки высушенных листов чертополоха. Место годное, запомню, мало ли, когда пригодится. Осталось только разобраться, как именно применять чертополох против чёрта. «Э, чёрт, косяк пыхнешь?» Не, вряд ли прокатит. Поджечь в какой-нибудь металлической миске? Ну, как вариант. Однако это опять же расчёт на то, что мы с ним в помещении сойдёмся. Не таскать же миску с собой везде и всюду. Я в многодневные походы не очень-то люблю, предпочитаю решать вопросы быстро и эффективно, так что даже котелка с собой ещё ни разу не носил. Да и нет у меня того котелка. И нафиг бы он мне не нужен был.

Ладно. Об этом я ещё успею подумать. А вообще… Может быть, думать об этом нужно и не мне?

* * *

– Какой насыщенной жизнью вы живёте, – заметил Дубовицкий, раскурив неизменную сигару.

Я только руками развёл. Что тут скажешь? Живём один раз, чего зря время тратить.

– В следующий раз придёте спрашивать, как убить Кащея Бессмертного?

– Это я и сам знаю. Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце…

– Чему ещё я могу вас научить! – усмехнулся Дубовицкий.

– Чёрта как убить – не очень понятно. Не настолько раскрученный персонаж, как Кащей. Нароете что-нибудь?

Дубовицкий вздохнул, вынул изо рта сигару и посмотрел на огонёк.

– Ну… Для начала вынужден напомнить, что материалы, с которыми я имею дело, это не инструкции по уничтожению нечистой силы. Все эти байки ходят среди людей, которые так высоко не метят. Почему бы вам не поговорить с собратьями охотниками? Если водяной или леший – это экзотика, то с чертями, если не ошибаюсь, ваш брат имеет дело время от времени?

– Имеет. Но как-то так случилось, что в ближайшем окружении таковых у меня не ощущается. Все только стращают. Как, мол, плохо, Владимир, что чёрт тебя убить хочет, зря ты его разозлил. А ещё в Пекло идти собираются. Некоторые… – вспомнил я про Земляну. – Там-то, говорят, ещё и не такое творится.

– Если вы под Пеклом понимаете Европу, то да, – грустно вздохнул Дубовицкий. – Их подвела раздробленность, неумение и нежелание объединяться против общего врага. Каждый сам за себя – и вот результат. Впрочем, справедливости ради, у них и твари пострашнее наших. Драконы, к примеру…

– А у нас Змей Горыныч.

– Горыныч лишь стережёт мост на ту сторону. А драконы там города атакуют. Послушали бы вы рассказы наших немцев, того же Брейгеля или фон Цвейберга, аптекаря…

– Угу, я как раз от него.

– Насколько знаю, оба оказались в наших краях детьми, их родители оттуда бежали. Они мало что запомнили, но того, что запомнили, им уж точно хватит вспоминать на всю оставшуюся жизнь.

– Ладно. К нашим баранам. Поищете информацию про чёрта?

– Поищу, конечно. Тем более что я, вроде как, вам обязан…

– Как прошла сделка с Салтыковым?

– Благополучно, спасибо. Условия совершенно не обременительные.

– Когда могу подойти?

– Ну… Приходите, например, послезавтра. Постараюсь найти какую-нибудь информацию.

Пожав на прощание руку Дубовицкому, я вышел из Благородного собрания, но направился отнюдь не домой, куда тянуло сердце. Направился я в оплот.

– Ну что, Прохор, – сказал я, войдя в помещение. – Давай, колись.

– Чего колись?

– Того колись. Кто чёрта убивал?

Прохор фыркнул.

– Послушать враки – так каждый второй убивал.

– А если без врак? Так, чтоб инфа – сотка?

– Ну… Гравий убивал. Он рассказывал, а брехать не горазд.

– А он у нас где?

– Дак, ушёл.

– Куда?

– Куда собирался, в Сибирь.

– Не попрощался даже!

– Таков человек. Живы будем – свидимся ещё.

– А кроме него?

Прохор не на шутку задумался и выдал вдруг:

– Глава ордена. Аврос. Вот он точно убивал чёрта.

Глава 18

Внезапно. Не, ну, конечно, подразумевалось, что у ордена Падающей Звезды есть глава. Но он как-то никогда особо не фигурировал ни физически, ни в разговорах, так что я этот момент совершенно выпустил.

– А где он обитает?

– Дома у себя. Он и не охотится уж почти. Своё отохотился. Сотником на покой ушёл. Теперь только по всяким внутренним делам к нему обращаемся.

– Это когда меня Абрамов пытался с каретой нагнуть – к нему ходили?

– Ходили, а ты как думал. И потом ему рассказали, чем закончилось. Говорят, хохотал – аж до слёз, да в ладоши хлопал. Очень уж ему градоправитель пореченский не по нраву.

– А мне наш глава уже нравится. Как, говоришь, его найти?

– Ох, не любит он, когда к нему запросто в гости приходят…

– Так я не запросто, я – по делу.

– Да всё равно. Не примет он тебя, погонит. А ты дерзкий, сцепишься ещё с ним. Давай так – я разузнаю осторожно, а потом тебе скажу, как он расположен.

– Добро. Только не тяни, пожалуйста.

– Да я понимаю. Если чёрту хвост прижал – тут уж надо быстро соображать.

– Завтра заскочу – будет уже что?

– Экий ты скорый… Заскочи, только ближе к вечеру.

– Договорились.

И, попрощавшись с Прохором, я зашёл в спецкабину. Бах – и перенёсся домой.

Первым делом спрятал в сейф чертополох и валерьянку. А то Маруся ещё затеет убираться, подумает, что мусор. Не бог весть каких денег стоит всё, конечно, но это ж опять в аптеку идти, время тратить…

Я спустился вниз, полюбопытствовать, как там насчёт обеда, и встретил Захара.

– Докладывай!

– Докладываю: Земляна тут. Пришла с узелком и заняла комнату.

– Правильно заняла, одобряю. Не мою комнату?

– Не, ту, в которой тот раз останавливалась.

– Тоже правильно. К другим новостям.

– Ефим дырку в стене продолбил.

– А ну, показывай.

Как мы и согласовывали, трубы Ефим завёл в подвал. Тут предполагалось обустроить котельную. Я осмотрел торчащие из стены трубы, кивнул.

– Ему сказали, чтоб замазал чем-то? Ну, чтоб дыры по итогу не было?

– Это да, это сделает. Слушай, Владимир, а на кой-ляд тебе всё это непотребство?

– Сделаю – увидишь. А пока вот чего подумай. Ванна нужна.

– Какая такая ванна?

– Вроде корыта большого, только желательно чугунная. И с дыркой. Дырка чтоб пробкой затыкалась. А изнутри – эмалированная. Гладкая, – перевёл я. – Пошукай. Если все, кого спросишь, на тебя, как на дурака, посмотрят – так и доложи. Будем думать, как такую штуку по индивидуальному заказу изготовить.

– А может, деревянное корыто?

– Не. В ней же и стирать, и мыться всем поряд. Дерево впитывает. Давай будем реалистами: будем требовать невозможного от жизни. Возможное она нам и так даст.

– В Петербурге, может, поспрошать?

– Почему в Петербурге?

Захар поскрёб голову.

– Ну… Если такие штуки есть – то у знатных богатеев, наверное. А где ж их взять, если не в Санкт-Петербурге?

– А ты в корень зришь, Захар… Вот светлая у тебя голова, в который раз убеждаюсь. Отставить тогда, спрошу в Питере. Даже знаю, у кого. Ну что тут, больше ничего не случилось интересного?

– Не. Всё по-старому.

– Вот и отлично. Идём обедать.

За обедом стало гораздо веселее – появилась Земляна. Я отметил мысленно, что жить с друзьями мне нравится гораздо больше, чем одному. Как-то и дом поживее, и всегда движ какой-то. Может, и нафиг не надо ничего менять? Захар оперится – свалит, конечно, но пинка я ему давать не буду. Толковый парень же.

А после ужина, поднявшись к себе, я вдруг понял, что сидеть на жопе ровно не могу. Ну как можно сидеть на жопе ровно, когда столько дел кругом? Дубовицкий ищет инфу по чёрту, Прохор пробивает мне стрелку с главой ордена. Из Питера, быть может, уже ползёт ко мне паровая машина. Столько процессов запущено! Куда тому Троекурову, позеленеет от зависти.

Но по всем направлениям надо тупо ждать. А я тупо не люблю, я с умом хочу.

В общем, несмотря на неранний час, я вошёл в кабину и телепортнулся к Ползунову, всё в ту же свободную комнату. Ключ всё так же лежал рядом с дверью. Я поднял его, отпер и вышел в коридор с криком:

– Я дома!

Машинально так получилось, не успел себя остановить.

Тут же послышался топот ног, и по лестнице взбежали двое бравых телохранителей, вооружённые мечами.

– Молодцы, хвалю, – похлопал я в ладоши. – Оставили подопечного одного без охраны.

Телохранители смутились и спрятали оружие.

– Как тут у вас?

– Нормально. Город красивый очень. А в самом городе тварей почитай что и нет…

– Искали плохо. Но за это действительно хвалю. Не надо вам тут приключений искать. Задачи другие стоят. Ведите к Ивану Ивановичу.

И меня привели. Иван Иванович сидел в гостиной в кресле, с планшеткой, на которой он что-то черкал карандашом. На меня не обратил ни малейшего внимания.

– Над чем работаете? – поинтересовался я.

– М, – был ответ.

– Ясно…

– Часа четыре уж так сидит, – сообщил мне один из телохранителей. – Даже до ветру не ходит.

– Ну вот такие подробности мне бы точно были не нужны…

– Так мы беспокоимся. Вдруг чего случится.

– Например?

– Ну, заколдовали его например. Помрёт так…

Но тут Ползунов смял резким движением исчерканный лист, швырнул его в сторону и поднял на меня взгляд.

– А, Владимир Всеволодович! – обрадовался он. – Насчёт машины? Делают, делают! Я ещё некоторые усовершенствования придумал, такая вещь получится!

– Я думал, уж собрали и отправили.

– Нет, тут я дело на особый контроль взял. Самую лучшую получите.

Сделав над собой усилие, я поблагодарил инженера. В самом деле, если выбирать между быстро, качественно и недорого, я скорее подчеркну «качественно». А «недорого» уже само подчеркнулось. Если я ко всему прочему ещё и стану требовать «быстро», то сам же первый себе подзатыльник отвешу, чтоб не наглел.

– Тема есть, Иван Иванович. – Я плюхнулся в свободное кресло.

– Излагайте.

– Ванну хочу.

– Ванну?

– Угу. Чугунную, эмалированную и с дыркой, как у взрослых. Нельзя ли чего придумать?

– Можно, отчего же нельзя, – подумав немного, сказал Ползунов. – Вопрос только в том, во сколько денег обойдётся. Это, полагаю, очень дорого.

– Но куда копать, вы же понимаете?

– Копать?

– Кого спрашивать, в смысле.

– Ах да. Это – конечно. Я наведу справки, если вам угодно.

– Весьма обяжете. Как дела в целом? Чёрт не беспокоил?

– Не беспокоит ровным счётом ничего. Сплю, как младенец.

– Врёт он всё, – вмешался телохранитель. – Вовсе почти не спит, работает постоянно.

– Не щадите себя, – покачал я головой.

– Ну… Ничего не могу поделать. Я привык к мысли, что вот-вот умру, и мне нужно успеть как можно больше. Трудно переучиться и начать жить по-другому.

– Вы уж постарайтесь. А то этак и без чертей с кикиморами в гроб лечь недолго.

– Вы правы… – Ползунов потёр лицо ладонями. – Мне бы необходимо было взять небольшой отпуск…

– Верно. И – к нам, в Поречье.

– Почему – в Поречье?

– Александра будет весьма рада вас видеть. А у кого вписаться – вы, думаю, знаете. Город у нас, может, и не такой красивый, но климат помягче и природы изумительные. Леса, леса… И всё, знаете, такое – первобытное, не облагороженное. Идёшь – и ощущаешь полное единение со вселенной. А главное – тварей весьма немного.

– А может быть, так и сделаю, – пробормотал Ползунов. – Вот с машинкой вашей закончу – и… Да. Решено!

– Ловлю на слове, – развёл я руками. – Ну что, по стаканчику, да я полетел?

Теперь, вернувшись домой, я с чистой совестью повалился спать. Ещё один день прожит не зря. Ещё один маленький шаг к счастливой жизни. Хотя… Чего кривляться, у меня жизнь и сейчас – пушка. Но не забивать же на возможность апгрейда.

* * *

– Мужик он крутой, – говорил Прохор, шагая рядом со мной по Поречью. – На расправу скор и крут. Но ты ему нравишься, так что нормально поладите. Он как узнал, что ты повидаться хочешь – так сразу и сказал: пусть, мол, приходит.

– Ну вот, стращали больше, – усмехнулся я.

– Вот хата его.

Я уважительно присвистнул. Хата была – что надо. Мощный двухэтажный каменный особняк, обнесённый капитальным забором. По забору змеилась знакомого вида верёвка, не пропускающая нечисть. На калитке висели амулеты.

– Мужик знает толк в обороне, – заметил я.

– А ты как думал!

Мы подошли к калитке. Ну, почти подошли. Ткнулись в невидимую преграду.

– Западня, – констатировал я.

– Да как же… Да чего ж это он? – засуетился Прохор. – Я ж утром был, ничего такого не было!

– Ну, не было, а теперь – есть.

Я огляделся. Дом стоял на окраине города. С одной стороны его приобнимал лес, с другой были какие-то заброшенные бараки или казармы – чёрт их разберёт. Ни души.

И в доме, может, тоже никого нет. И долго нам тут куковать?

– У тебя ж Полёт не активирован? – посмотрел я на Прохора с надеждой.

Самому вваливать в Полёт двадцать родий как-то совсем не улыбалось.

– Не.

– А двадцать родий есть?

– Не… Откуда? Сто лет не выбирался.

– Мысли? Идеи? Предложения?

– А мож, ты мне на плечи встанешь?

– Ну давай, попробуем.

Я разулся, влез Прохору на плечи, ощупал невидимый «стакан». Нет границы.

– Спрыгиваю, – предупредил.

И прыгнул как можно выше, стараясь достать руками до края.

Не достал. Упал на мостовую и больно отбил ноги.

– Зараза! Чего этот Аврос чудит-то?

– Да кто его знает! Может, посмотреть хочет, как ты выкрутишься?

– Чего?

– Ну, он про тебя много слышал. Интересно ему стало. Любит он людей испытывать.

– Вот блин, взрослый мужик, а всё в игрушечки не наиграется… Ладно, сейчас я тебе выберусь.

Первым делом я дал выход раздражению, применив Меч против Западни. Потом трижды долбанул Ударом. Фигу.

– Смысла нет, – вздохнул Прохор. – Это уж всё перепробовано.

Угу, типа, я сам не вижу.

Полёт разблокировать? Тоже особого смысла нет. Ну, взлечу. Управлять полётом только с уровня Гридь появляется. Мне до таких мощностей ещё – как до Луны вприсядку.

А если взлететь и что-нибудь использовать, чтоб меня сместило? А что? Удар. Но от Удара отдачи нет. От Знаков её в принципе нет, ни от каких. Попросить, чтобы Прохор на меня Удар кастанул? Да ну, херня какая-то. Аврос хочет, чтобы я показал ему крутое, а не комедию про идиотов.

Ну и что мы можем предложить?..

Хм. Особенного у меня не так-то много. Но если прям всерьёз браться за инвентаризацию, то здесь, с собой есть одна штука.

Я вытащил меч из ножен.

– Ты это чего? – насторожился Прохор.

– Я думаю, он хочет, чтобы мы с тобой дрались. Выживший пройдёт.

– Шутишь⁈

– Конечно.

– Тьфу на тебя!

Я встал лицом к центру. Перехватил меч, держа лезвием вниз, и активировал его свечение. Меч, усиленный Знаком Меча, как будто бы даже загудел у меня в руках. А может, и не как будто. Ведь я держал его над тем самым местом, где хитрожопый глава ордена изобразил свой Знак. Сила чувствует Силу?

Расчёт у меня был очень прост: никакого расчёта. Просто если уж у меня есть истинный меч, то должны же с него падать какие-то плюшки посерьёзнее спецэффектов.

И я вонзил меч в булыжную мостовую.

Тряхануло как электричеством, только родий не прибавилось. Клинок вонзился в камень. Камень засветился голубоватым светом, потом свечение расползлось по всем камням в кругу, поднялось по стенам – ишь, высоко-то как, а! – и погасло.

– Тестируем, – сказал я, выдернув меч.

Мы с Прохором одновременно шагнули – и вышли из круга.

Тут же отворилась калитка. За ней оказался лысый, как коленка, среднего роста мужик в ливрее. Он поклонился и тихым сиплым голосом сказал:

– Проходите, Владимир Всеволодович. Аврос Никифорович вас ожидают.

И пошёл к дому.

Мы с Прохором переглянулись.

– Иди, – сказал он. – Меня не ждёт, значит. Дождаться тебя?

– Да не, зачем. Дорогу найду. Спасибо, что свёл, и всё такое. Дальше я сам.

Кивнув, я отправился за лакеем. Стоило пройти через калитку, как калитка захлопнулась с таким грохотом, что земля под ногами подпрыгнула. Я только головой качнул. Специфический у нашего ордена глава. И загоны у него специфические. Главное не забыть: я тут, чтобы получить кой-какую инфу, а не для того, чтобы крушить хребты и черепа. А то неудобненько получится…

Эх, отвык я перед начальством отчитываться! Ну да ничего, как-нибудь выгребем, где наша не пропадала.

В дом заходить не пришлось. Господина главу ордена я увидел сидящим на веранде. Он изволил употреблять кофе с печеньками за небольшим столиком, буквально предназначенным для уединённых размышлений о великом.

– Господин Давыдов, или же охотник Владимир прибыл, – с поклоном сказал лакей.

Аврос шевельнул пальцами, и лакея как ветром сдуло. Не, не магия – чистая дрессировка. Не фанат я такого обращения с людьми, конечно, однако в чужой монастырь своим уставом тыкать не буду.

– Доброго дня, господин глава Ордена Падающей Звезды, – сказал я, отвесив умеренный поклон.

– Привет, – сказал Аврос не то что хриплым – буквально рычащим голосом. – Садись. Кофе пить будешь.

Я не двинулся с места. Причиной тому было не то, что мне отдали приказ. С этим всё было окей, передо мной – начальство, у которого и авторитет, и опыт, и рычаги давления (вышвырнет из ордена – кому я кости буду сдавать? Троекурову? Он возьмёт, конечно…).

И не то, что у Авроса правая нога, отставленная в сторону, была деревянной. Он зачем-то обрезал правую штанину до колена, чтобы это демонстрировать.

Скорее уж меня смутило то, что я поначалу принял за собаку, и что лежало рядом с деревянной ногой, опустив морду на лапы.

– Что ж не идёшь? – рыкнул Аврос.

– Это – что? – указал я пальцем на «собаку».

– Чего такое? Это Петрушка мой! Петрушка – а ну, встань, поздоровайся!

Волкодлак поднялся и, уставившись на меня какими-то напрочь упоротыми жёлтыми глазами, сказал:

– Гав! – и затрясся от мелкого хохота. Вот такого: – И-хи-хи-хи-хи-хи-хи!

Потом смех превратился в кашель, и Петрушка шлёпнулся обратно на пузо.

– Ай, молодец, Петрушка! Ай, лицедей! – Аврос взял из вазочки печенюшку и кинул волкодлаку. – Потешил так потешил. Заслужил.

Волкодлак, как самая банальная собака, поймал печенюшку и сожрал её. В глазах его при этом читался ужас безумца.

– Вы что… – начал было я.

– Ты мне не выкай, не люблю. Я не из господ, человек простой. И ты, покуда под моим началом ходишь, тоже простой. Вот и давай, по-простому. А то ишь, развели тут – «вы», другое…

Кто там и что у него развёл, во множественном числе, я не понял, но вдаваться не стал.

– Ты что, держишь волкодлака на цепи⁈

Цепи я никакой не видел, так что выражение употребил в переносном значении.

– На ошейнике, – уточнил Аврос. – Ошейник мне один понимающий человек изготовил. Знал, что волкодлаков можно ловить и подчинять?

– Нет.

– Вот, то-то же. Поди нос-то уже задрать успел, думаешь, что больше всех знаешь. Ан нихрена подобного! У старших-то всё равно есть, чему поучиться, а?

– Я для того и пришёл.

– Ну так и чего стоишь-то? Подходи, садись, говорю же!

Я подошёл – было бы попрошено – и сел напротив Авроса. Петрушка вновь захихикал, дёргаясь. Складывалось впечатление, что он вот-вот издохнет.