Текст книги ""-62". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Ринат Мусин,Андрей Федин,Нариман Ибрагим,Яков Барр,Елизавета Огнелис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 146 (всего у книги 346 страниц)

Глава 18

Андрей Дорофеев действительно ждал за воротами. Выглядел – реально перековавшимся. От мерзкого мажорчика, которого я когда-то огрел кнутом, не осталось и следа.

Простая рабочая одежда, раздавшиеся вширь плечи и огрубевшие руки. Андрей сидел у края дороги прямо на траве. Босиком, снятые сапоги подложил под себя. Жевал травинку и перешучивался с деревенской девушкой.

Её лицо мне было знакомо, по распоряжению тётки Натальи девчонка носила из деревни в усадьбу свежие яйца. Увидев барина, то есть меня, поспешно поклонилась и ретировалась.

Андрей проводил взглядом стройную фигурку в сарафане.

– Заигрываешь? – спросил я.

– Да только заигрывать и остаётся. Ни на что другое времени нет.

– Это правильно. Лучше, чем кнутом-то гонять.

Андрей отвернулся. Буркнул:

– Дурак я был. Иной раз как вспомню, что вытворял, так самому противно делается… Ефим сказал, тебе паровую машину привезли?

– Привезли.

– Дозволишь поглядеть? – Андрей вскочил на ноги. – Хоть одним глазком! Ежели не доверяешь, так можешь ко мне приставить кого-нибудь.

– Пошли уже, – усмехнулся я. – А то дел у меня других нет, только охрану к тебе приставлять.

Добравшись до машины, Андрей немедленно вцепился в чертежи. Перелистывал присланные Ползуновым бумаги, ходил вокруг разложенных на полу деталей.

Приговаривал:

– Ого! Ух ты! – и снова впивался взглядом в чертежи.

Решение я принял в первую же секунду знакомства Андрея с машиной. Тут с первого взгляда стало ясно, что ничего, кроме этой восхитительной хреновины, посверкивающей новенькими деталями, парня не интересует. Диверсий однозначно можно не опасаться.

– А в мастерской человека, который эту машину изобрёл, ты хотел бы поработать?

Глаза у Андрея загорелись.

– Шутишь⁈ Да кто бы не захотел?

Ну, например, ты сам – три месяца назад… Но говорить я этого не стал.

– Если здесь хорошо отработаешь, так и быть – отвезу тебя в Петербург, познакомлю с изобретателем.

Андрей от восторга даже не нашёлся, что ответить.

– Ваше сиятельство, – подёргал меня за рукав Ефим. – Со сливной трубой ещё решить бы надо. Куды выводить, вы ж так и не указали.

Куды, куды. К чертям в преисподнюю…

Помня о том, что находится у меня в подвале, пускать туда посторонних не хотелось. Но не устанавливать же машину самому? И землю рыть под слив – тоже как-то не совсем то, чем сейчас хочется заниматься. Кроме того, та часть подвала, где находится дядюшкин секрет, расположена под запертым крылом дома и от той части, которая расположена под жилыми помещениями, изолирована наглухо.

– Идём со мной, – сказал Ефиму я.

В подвале показал на стену, разделяющую подземелье надвое. Она была выложена из кирпича, толстенная даже на вид.

– Короче. Вот к этой стене – не приближаться. Считай, что тут на полу двойная сплошная нарисована, – я прочертил каблуком по земляному полу две полосы. – Переступать нельзя. А в остальном – исполняй, что хочешь, места дохрена. И давай, поспеши уже. Я хочу встретить первые заморозки лёжа в собственной ванне.

Из подвала я поднялся к себе наверх, взял меч, заплечный мешок и прицепил к поясу кинжал. Всё, готов.

* * *

– Далеко намылился? – встретила меня приветливым возгласом Тварь.

– Посмотрим.

– На что?

– На то, как скакать будешь. Если быстро – то, может, не очень и далеко.

Я вывел Тварь из конюшни.

– Дорогу-то покажешь?

– А как же. И анекдоты по пути травить буду. Значит, так. Сперва на запад – до Орши. Потом на север, до Витебска. А потом снова на запад, уже до Полоцка. Всё поняла? – Я забрался на кобылу верхом.

– Да уж попонятливее некоторых.

Ворота Тварь игнорила принципиально. С места в карьера врубила дальний свет, третью космическую скорость и с воплем «Йо-хууу!» перелетела частокол.

– А ты вообще не устаёшь? – заинтересовался я.

Когда спустя полчаса мы оказались в Орше и повернули на Витебск, а ещё через сорок минут свернули на тракт, ведущий к границе. И Полоцку, соответственно.

– Нет, – брякнула кобыла. Впрочем, через секунду одумалась. – Ещё как устаю! Уже мочи моей не стало – возить тебя, окаянного. Нет, чтоб на постоялый двор заехать, хоть червячка заморить! Скачет и скачет, и скачет, и скачет – как оглашенный…

– Видал я твоего червячка. Сколько там яиц-то было, в ведре?

– Да кто ж их считал…

– Вот именно! Не галди и на дозаправку в дороге не рассчитывай. На место прибудем, тогда разберёмся.

– Да где хоть оно, место-то?

А вот это, блин – чтоб я знал.

– Ладно, так и быть. Скачи к постоялому двору, – решил я. – Где ещё сплетни собирать, если не там.

Тварь воодушевилась и рванула ещё быстрее. Через пятнадцать минут я спешился на постоялом дворе. Мужик, рубящий под навесом дрова, при виде Твари опустил топор и перекрестился.

– Не кусается, – успокоил я. – Ты хозяин?

– Никак нет. Хозяин – тама, – мужичок ткнул пальцем в дверь постоялого двора.

– Понял. Кобыле моей – сырого мяса и яичницу.

– И пива! – вмешалась Тварь.

– Обойдёшься! Квасу ей принеси.

Мужик уронил топор на ногу. Взвыл.

– Что ж ты такой неаккуратный, – посетовала Тварь. – Когда квас нести будешь, не расплескай смотри!

Я поднялся на крыльцо. Потянул на себя тяжёлую, обитую медью дверь. Постоялый двор вообще выглядел солидно, как и прочие дома вокруг. Так, будто здесь собирались держать осаду. Сразу видно – серьёзные люди живут. Хотя, по логике – а как иначе? Пекло совсем близко, тут, небось, вообще комендантский час и прочие меры предосторожности для защиты гражданского населения.

Внутри вяло бурлила дневная жизнь. За столами сидели трое. Один – явный монах, в соответствующей рясе и с шикарной седой бородой. Вкушал он чёрный хлеб, печёный картофель и воду. Ну, наверное, воду – не поручусь, что там у него, в кружке.

Второй была девушка. В меру прекрасное чопорное создание со шляпкой, аккуратно прилаженной на пышную причёску. Девушка угощалась при помощи ножа и вилки, всё как полагается. Она то и дело нервно оглядывалась, как будто ждала кого-то. Но не очень понятно было, то ли появление этого кого-то для неё желательно, то ли наоборот.

А третьим оказался колоритный парень. Волосы он, похоже, не стриг никогда в жизни, но ухаживал за ними со всем тщанием – толстенная коса спускалась едва ли не до жопы. Парень сидел спиной ко мне, однако я понял, что это именно парень – по совокупности признаков. Ну, там, ширина плеч, посадка, движения.

Парень пил, вероятно, пиво – а что ещё может пить нормальный человек в кабаке из такой кружки? – и держал кружку левой рукой. Стало быть, левша. Меч висел на правой стороне. А что самое интересное, на левой руке у него была кожаная перчатка без пальцев.

Ага. Значит, я сходу обнаружил собрата. Ну, отлично, что тут скажешь. Пойду пообщаюсь.

– Не занято? – спросил я, положив руку на спинку свободного стула. Совершенно случайно – ту, что в перчатке.

Парень поднял на меня взгляд. Осмотрел с ног до головы, задержался на перчатке. Кивнул:

– Садись, брат. Чьих будешь?

Выдавать себя за местного можно было даже не пытаться. Говорили тут… ну, понятно, конечно, по-русски, однако произношение и интонирование уж больно специфичные. Такое слушать-то привыкать надо, а уж самому исполнять – вовсе тренировки нужны. Желательно с магнитофоном. Цифровую технику уж не прошу.

– Я из Поречья, – сказал я, опустившись на стул напротив парня.

– Это где такое?

– Близ Смоленска.

– А чего в наши края потянуло? Силушку испытать? Так у нас ещё не Пекло. В Пекло – сильно дальше ехать, и не выдюжишь ты там, больно молод.

Я усмехнулся. Парень и сам, мягко говоря, стариком не выглядел. Лет двадцать пять, ну, двадцать семь – край. Шарма ему добавлял шрам на шее, который он не пытался прятать. Скорее, наоборот – носил, как награду, и перед девками бахвалился.

– По делу я. Может, поможешь чем. Тебе тоже небезынтересно будет. Владимир. – Я протянул руку.

– Глеб, – ответил на пожатие парень. – Что за дело?

Полоцк мне уже начинал нравиться. По крайней мере, охотники тут хернёй не страдают, выясняя, у кого длиннее.

Я огляделся, чтобы убедиться: нас не подслушают. Заметив этот маневр, Глеб усмехнулся и вынул из кармана амулет. Сжал его в руке, бросил на стол – амулет тускло засветился.

– «Болтун», – ответил Глеб на мой вопросительный взгляд. – Мы его так прозвали. Засветил – и болтай, сколько влезет. Никто не подслушает. Ну, так чего у тебя?

– Да не у меня, у вас, – сказал я, глядя на амулет с любопытством. – Нет ли, случаем, странных тварей, которых раньше не было, а потом вдруг появились? Если конкретнее, то оживших мертвецов. Не упырь, не вурдалак – просто мертвец.

– Со стальными костями? – Глеб сделался уже совершенно серьёзным.

– Стальными и золотыми. Стальных, понятное дело, больше.

– Неужто и в Поречье такие есть?

– И в Поречье, и в Смоленске, и даже в Санкт-Петербурге встречались.

– Далеко же они расползлись… Что ж, твоя правда, брат Владимир, есть у нас такая напасть. Все руками разводят, откуда берутся – непонятно.

– Вот я как раз и пришёл найти место, откуда они берутся. Вставить туда палочку и как следует поковырять. Помощь нужна. Кости, родии – само собой. Первые – по справедливости, вторые – как сами разлетятся. Идёт? Подсобишь?

– Чем? – Глеб пожал плечами. – Кабы я знал место, откуда эта пакость лезет, давно бы уж десяток собрал, да выжгли эту погань дотла.

Угу. Значит, ранг у парня – не ниже Десятника. Это хорошо.

– Начнём с простого. Фамилия Троекуров тебе о чём-нибудь говорит?

Ответить Глеб не успел. Дверь распахнулась с грохотом, как будто вошёл охренительный хозяин не только постоялого двора, но и всего Полоцка в целом.

Однако вошёл всего лишь тот самый мужичок, что рубил дрова. Он несколько изменился за те минуты, что я его не видел. Побледнел, как смерть, глаза запали. Нетвёрдо держась на ногах, сделал несколько шагов.

– Упы-ы-ырь! – протянул мужик – и рухнул мордой в пол.

Первым к нему кинулся монах. Профессионально пощупал пульс, перевернул. Оценил бледность и крикнул:

– Вина красного! Быстро!

– Пахом! Ты чего? – из-за стойки выскочил хозяин и бросился к мужику. – Пахом, ты как же так?

Монах забормотал молитву и начал креститься. Девушка в шляпке ахнула и опрокинула чашку с чаем. Мы с Глебом поднялись сразу и молча. Практически синхронно. Слово «упырь» мигом перевело нас в рабочий режим.

Пока монах втолковывал хозяину, что Пахому необходимо срочно поднять гемоглобин, для чего нужно красное вино, а девушка бестолково заламывала руки, мы быстро обошли все окна, выглянули за дверь. И никого не увидели.

– Сука, упырь средь бела дня, – посетовал Глеб. – Такого я ещё не видал.

– Знаешь, как про тараканов говорят?

– Как?

– Что если уже при свете дня лезут – значит, их столько, что пора ставить вопрос о том, кто в доме хозяин.

– Вот не надо мне тут! – обиделся Глеб. – Мы, знаешь, без дела не сидим. Всё у нас нормально с упырями.

Насчёт «бела дня» он, кстати, погорячился. Денёк выдался пасмурным, а сейчас как-то особенно сильно обложило, так что казалось, что вообще уже сумерки.

– Ну пошли, что ли, разберёмся, – предложил я.

– Ух и простые вы, в Поречье!

– А в чём сложность?

– Дак то ж упырь. Он мороком владеет.

– На то амулет есть, – показал я один из самых полезных своих амулетов.

– От морока?

– Конечно.

– Ишь, диковинка! У нас таких нет.

– Могу подогнать, у нас вроде дефицита не наблюдается.

– Дефицита и у нас не наблюдается, не знаю я, что за амулет такой – дефицит. Давай-ка, Владимир, ты выйди и двор осмотри, а я тут останусь – людей охранять.

Я кивнул, одобрив план. Ясно, конечно, что упырь в дом без приглашения не войдёт, да только случаи бывают разные.

На дворе было тихо и пусто. Под навесом из чурки торчал позабытый топор. Тварь отсутствовала – на конюшне, наверное. Блин, надо б ей какой-нибудь бейджик придумать, что ли. А то ведь не дай бог вальнёт первый встречный охотник, Земляну-то я в последний миг за руку схватил. Хотя тут, конечно, вопрос, кто кого ещё вальнёт скорее. Но в обоих случаях ситуация выйдет хреновая.

Упыря видно не было. Это, впрочем, ни о чём не говорило. Как правильно заметил Глеб, подобные твари исключительно хороши в наведении морока.

Я сжал амулет и громко, от души выматерился.

В десяти шагах от меня стояли трое, скаля клыки. Никакие не троекуровские модификации – обычные упыри. Или вурдалаки? Пахом-то вряд ли получил охотничье образование, мало ли, что он ляпнул.

– Здрав будь, охотник, – утробным голосом произнёс один, приличный на вид господин в костюме, с хорошей причёской. Что характерно – даже не подгнивший.

– Ага, спасибо, – кивнул я. – Тебе того же не пожелаю, сам понимаешь.

Упырь растянул губы в улыбке.

– Остроумный охотник. Ты уходи, а? Мы тебя живым отпустим, не за тобой пришли.

– Добро. Сейчас, только вещи соберу.

Я вернулся обратно, закрыл за собой дверь.

– Видал? – спросил Глеба.

– Видал, как ты с пустым местом разговариваешь.

– А, ну да. Морок же… Короче, трое их там. Ну, тех, что я видел.

– Трое упырей⁈

– Угу. При том – прокачанные, с мозгами. Чую, жарко будет…

В кабаке тем временем произошли перемены. Пахом оклемался. Сидел за столом и хлебал винище. Судя по выражению лица хозяина, счёт потом непременно будет выставлен. Вино – не пиво, денег стоит немалых.

– Папа, папа! – ворвалась в помещение девчушка лет десяти. – Там дяденька.

– Какой ещё дяденька⁈ – побледнел хозяин.

– Смешной такой, шутки забавные говорит! Я ему войти разрешила – так он, как стоял, так прямо на второй этаж в окно запрыгнул!

– Войти разрешила⁈

– А чего? Ты же сам говорил, что дела у нас плохо идут. Что надо, чтобы людей побольше было! – озадачилась девчонка.

Мы с Глебом переглянулись. Мысленно оба произнесли слово «жопа», но озвучивать не стали – всё-таки тут дети, девушки и лица духовного звания.

– Все – туда! – рявкнул Глеб, указав в сторону стены без окон. – Все, быстро! Сели на пол и не дёргаться!

– Там же Глашка ещё! – крикнула девчонка.

– Какая Глашка? – спросил я. – Где?

– В кухне, прислуга, – быстро сказал хозяин. – Она глуховата, не знает ничего, верно.

– Ещё люди в доме есть?

– Больше никого. Жена со старшей дочерью на рынок пошли.

– Я в кухню, – сказал Глеб и достал меч из ножен.

Настал мой черёд стеречь гражданских.

Так, Глеб вернётся, предложу ему вариант: телепортнусь домой и быстренько притараню подмогу. С Егором и Земляной тут всяко повеселее будет.

Все присутствующие оперативно перебазировались к стене. Пахома отволок на себе хозяин. Пахом сел на пол и вновь приложился к кружке. Выглядел он как бы не хуже, чем пять минут назад. Тут, поди, не вино хлебать нужно, а переливание крови делать. Но уж имеем что имеем.

– Это из-за меня, – подала вдруг голос девушка.

Она стояла чуть в стороне от всех и теребила в руках платочек.

– Что из-за тебя? – поинтересовался я.

– Это мой муж пришёл.

– Хренасе. Умеешь ты мужей выбирать.

– Он был хорошим! Ну, казался. Я ведь ничего о нём не знала, нас сосватали, как полагается. А потом оказалось, что он – настоящий колдун, тварь! И до меня он скольких загубил… Я в подвале комнату со скелетами нашла. Столько страху натерпелась с ним. Потом решилась – и зарезала! И закопала. Это ещё в Борисове было. Вот он с тех пор за мной всё и тащится.

– Не виновата ты, – объявил монах и перекрестил понурую девушку. – Великое дело сделала, пред Богом – великое…

– В смысле, «зарезала и закопала»? – оборвал я монаха. – Ты – охотница?

– Н-нет…

– И как же ты ухитрилась зарезать колдуна⁈

– Нам в детстве ещё няня рассказывала, как колдунов убивают. Там нож особый нужен, я изготовила…

– А няня не упоминала, что если колдуна убивает не-охотник, то родии из его тела не выходят, и колдун просто меняет агрегатное состояние? Проще говоря, становится упырём? Очень-очень сильным упырём?

– Н-нет…

– Ты не виновата, ты жизнь свою спасала и душу, – упрямо пробормотал монах.

Я на это только рукой махнул и отвернулся. Любит наш народ самолечением заниматься, хрен когда обратятся к специалистам.

Вернулся Глеб. Один.

– Нет там никакой Глашки, – объявил он.

Глава 19

Глеб захлопнул дверь и задвинул засов. Серьёзный такой засов, на этом деле в Полоцке явно не экономят.

– Да как же так, не может бы… – заговорил хозяин. – Куда ж Глашка-то делась?

А Пахом вдруг выронил кружку и блеванул непереваренным вином.

– Фу! – поморщилась хозяйская дочка и отошла. Прижалась к отважной барышне, которая машинально положила руки ей на плечи.

Я думал уже, что Пахом врежет дуба, но он внезапно исполнил потрясающий в своей великолепности трюк. Вскочил и, развернувшись, бросился на хозяина. Вцепился ему в шею.

Брызнула кровь, хозяин заорал. Завизжала его дочь. За ней девушка. Последним, громче всех, завопил монах.

Я кастанул Знак, заставивший Пахома застыть. Крикнул Глебу:

– Я думал, ты его обезвредил!

– Я тоже так думал! – огрызнулся Глеб. – Полный амулет в него влил! А вишь ты – без толку.

Какой, нафиг, амулет – этого я толком не сообразил, но да ладно. У местных охотников, видимо, свои способы справляться с укушенными. Которые не работают, когда нужно.

Прикол был в том, что укушенные упырями не превращались в упырей. Ну, в норме – не превращались. Однако когда я впервые столкнулся с упырём, тот цапнул Захара, и Захар едва не превратился… во что-то. По крайней мере, кусаться кидался.

Тогда Егор мне объяснил, что если колдун поднимает упыря и спецом вливает в него очень много силы – такой упырь может и обращать укусом. Если вовремя не предпринять никаких мер.

В нашем текущем же случае колдуном, пусть и бывшим, был сам упырь, то есть, источник силы находился внутри него. И всё происходило несколько быстрее и страшнее, чем тогда, с Захаром. Пахом уже выглядел, как самый заправский упырь, ничего человеческого в его облике не осталось.

Глеб выхватил меч и недолго думая снёс Пахому голову. Ювелирно – хозяина трактира не коснулся.

Голова покатилась под ноги хозяйской дочке и смелой барышне. Барышня, не переставая визжать, подобрала подол длинной юбки, чтобы не запачкалась. Девчонка запрыгнула с ногами на лавку. Монах ошалело перекрестился и упал в обморок.

Глеб замахнулся повторно – теперь намереваясь снести голову хозяину.

– Папа! – заорала девчонка.

– Стой! – меч Глеба столкнулся с моим.

– Что?

– Да погоди пока! Экий ты нетерпеливый. Зарубить всегда успеем. Нам тут ещё детских психотравм не хватало.

Глеб изобразил лицом недовольство, но меч опустил. В ту же секунду дверь, закрытая на засов, содрогнулась от удара.

– Впусти-и-и! – раздался за дверью бешеный вой. – Юлия!!!

Смелая барышня задрожала, как осиновый лист.

– Спокойно, граждане! – прикрикнул я. Принялся связывать хозяина противотварной верёвкой. – Подпол есть?

– Есть, – всхлипнула девочка. – Там, – показала рукой на крышку люка за стойкой.

– Спускайтесь, быстро! Глеб, святого отца – туда же.

К моменту, как я закончил связывать хозяина, барышни и слабонервный монах были переправлены в подпол. А дверь сотряс новый могучий удар. Медная полоса засова выгнулась наружу. Заклёпки, держащие засов в двери, затрещали.

Н-да, план смотаться за Егором и Земляной, похоже, накрылся. Я при самом удачном раскладе потрачу на перемещения не меньше минуты, а упырь выломает дверь уже через несколько секунд. А значит, помоги себе сам. Настало время прокачиваться.

Меня тряхнуло. Ладонь под перчаткой опалило огнём. Сто пятьдесят родий принесли новый ранг – Пятидесятник.

– Так, – сказал я, глядя в перекошенное от ужаса лицо трактирщика. – Слушай внимательно. Кастую Противоядие. – Я и в самом деле кастанул Противоядие, но сперва потратил пять родий на его прокачку до третьего уровня. Теперь, согласно справочнику, можно было всерьёз надеяться на то, что Знак управится с ядом любой из посюсторонних тварей. – Это яд выведет. Тебя укусил новообращённый, в нём даже родий ещё не было. Значит, есть шанс, что вообще не обратишься. С чесноком прямо сейчас возиться времени нет, сделаем примочку позже, когда прикончим всю эту сволочь. Лежи смирно и молись, чтобы всё получилось именно так радужно, как я только что расписал. Понято?

Хозяин кивнул, стиснув зубы. Из укуса на шее толчками вытекало чёрно-зелёное нечто, сопровождаемое небольшими порциями крови. Хорошо, яд выходит. А теперь.

Очередной удар – и дверь вновь хрустнула. Я повернулся к опасности.

Если бы речь шла об обычном упыре, для того, чтобы его задержать, хватило бы обычной Западни. Но то, во что славная девушка Юлия превратила своего супруга-колдуна, сильнее обычных упырей хрен знает во сколько раз. Даже если я волью сейчас в Западню десять родий, прокачаю её на два уровня, чтобы жгла влетевшую тварь огнём и херачила молниями, заложного покойника она один чёрт не ушатает. Для того, чтобы ушатывала, нужен ранг ещё более высокий, чем Пятидесятник. Но задержать бывшего колдуна на какое-то время – надеюсь, получится. Всё-таки главное преимущество упырей и вурдалаков – скорость. Она у обычных-то во много раз превышает нормальную человеческую, а у этой твари, небось, вообще – скорость света нервно курит.

Я ввалил десять родий в Западню. И тут же, не приходя в сознание, прокачал до высшего уровня любимый Знак – Костомолку. Ещё десять родий, ну да хрен уже с ними.

– По моей команде впустишь его, – приказал я Глебу.

И изобразил перед дверью Западню.

Глеб, по счастью, оказался тёртый калач. В команде работал не впервые, лидерство моё признал сразу. Спорить не пытался, вопросов не задавал. Просто кивнул и бросился к двери.

Которая как раз попыталась треснуть пополам.

– Юлия!!!

– Я за неё, – отозвался я. И крикнул Глебу: – Давай!

Глеб рванул на себя засов.

В ту же секунду дверь распахнулась – с треском, повиснув на одной петле. А в поставленной мной ловушке оказался перерожденный супруг милейшей Юлии.

Костомолка!

Вот это шарахнуло так шарахнуло. Доски пола застонали, из коридора донёсся треск – уличную дверь сорвало с петель и вынесло наружу. Тварь в ловушке раскатало по полу. Двум, стоящим за ней, тоже досталось, но основной удар пришёлся на покойного супруга.

– Глеб, займись теми двумя! Не упусти!

Я рубанул мечом по плоской шее. Хрен там! Отрубленная башка мигом приросла обратно. Более того – размазанный по полу упырь на глазах обретал прежнюю форму.

– Ну ты тварь! – возмутился я.

И дальше рубил уже Мечом. Чтобы добить бывшего колдуна, пришлось прокачать и его. Я стал легче ещё на пять родий, мана просела вполовину, но мерзкая башка наконец отделилась от тела.

Меч между глаз.

Ух! Двадцать четыре родии – не хрен собачий. Было за что бороться, однозначно. Помимо спасения гражданского населения, разумеется.

А Глеб, сражающийся с двумя упырями, успел переместиться во двор. Скастовал Защитный Круг и пытался лупить по тварям Костомолкой.

Не самый умный ход. Они ж, собаки, быстрые, перемещаются мгновенно. Поди попади ещё.

Я ударил Морозом. Этот Знак, как и Красный Петух, удобен широкой зоной поражения. Только, в отличие от Петуха, не поражает ещё и деревянные – а следовательно, примерно все – дома, сараи и прочие жилищно хозяйственные строения.

Одного упыря зацепил. Тот зафиксировался в пространстве. Ненадолго, едва ли на мгновение, но Глебу хватило. Башка упыря полетела с плеч. В следующую секунду между глаз вонзился меч.

А я уже ударил Морозом по второму упырю. Он засеребрился.

– Красивое, – оценила кобыла по кличке Тварь. Обладающая каким-то невообразимым свойством возникать откуда не ждали.

В лоб упыря ударило лошадиное копыто.

Он отлетел от Твари метров на пять. Там его и догнал мой свежепрокачанный Меч.

Во, заодно и дальность проверил! Очень удобный упырь попался. Добил я его уже не спеша. Получил четыре родии и оглянулся на Глеба.

И увидел, что тот во все глаза смотрит на Тварь.

– Знакомься. Это моя кобыла, – представил я. – Зовут Тварь. Всем хороша, но есть некоторые нюансы. Упырей, к примеру, с детства не выносит. С самого жеребячества. Как завидит – тут же копытом в лоб.

– Э-э-э, – сказал Глеб.

– Пиво, – напомнила Тварь. – И мясо. Принесёт мне кто-нибудь, или нет?

– Квас, – поправил я. – Если думаешь, что встречи с упырями как-то влияют на мою память, заблуждаешься.

Тварь по-человечески вздохнула.

– Да будет тебе жратва, – пообещал я. – Погоди, сейчас с хозяином трактира вопросики порешаем…

С хозяином вопросики действительно были нерешённые. Выглядел он как человек, однако, войдя в дом, мы с Глебом увидели, как катается по полу, силясь освободиться от верёвки-амулета. Молча, стиснув зубы.

Я припомнил все процедуры, которые изображал когда-то над укушенным Захаром Егор.

– Чеснок, – приказал Глебу. – Тёртый на тёрке. Срочно!

– Да я тебе чего – повар, что ли⁈

– В кухне был? Был. Ты из нас двоих – самый опытный.

Недовольно засопев, Глеб удалился. Вернулся буквально через две минуты с горсткой чеснока на блюдечке.

– Ты как так быстро? – удивился я. – Глашку нашёл?

– Угу, нашёл. Упырь её на части разорвал. А чеснок – Костомолкой.

Я выразительно посмотрел на Глеба. Экий находчивый. Даже мне такое в голову не пришло. Правда, нюанс: чесночное месиво получилось с фрагментами шкурки, но хрен с ним. Мы тут не в том положении, чтобы привиредничать.

Зафиксировав хозяина в одном положении, я от души шлёпнул на рану получившейся резко пахнущей кашицы. Хозяин взвыл, но тут же обмяк.

– Уф-ф, – сказал я. – Ну, теперь должно попустить. Чеснок вытянет заразу. Его б бинтом примотать…

Обвёл взглядом разгромленный трактир. И выпущенных из подпола зрителей: ставшую наконец полноценной вдовой Юлию, не ставшую сиротой девочку и слабонервного святого отца. Вздохнул.

– Есть мнение – пожрать нам тут в ближайшее время не светит. Пойду, расскажу Твари о крушении надежд. Надеюсь, от расстройства ничего не сломает.

– Господи, царица небесная! Что случилось⁈

В трактир ворвалась полная женщина с двумя корзинами в руках. Увидев хозяина лежащим на полу, уронила корзины и бросилась к нему. За женщиной вошла девочка лет пятнадцати, тоже навьюченная покупками.

– Фролушка! – взвыла женщина.

– Всё в порядке, гражданочка, – заверил я. – Твари обезврежены, вашему супругу сделали необходимые прививки, кусаться не должен. Шею ему бинтом замотайте, прямо вот с этой штукой, ага. Вечером смените. Натрите чеснока – и на рану. Жечь будет страшно, но до утра пусть терпит. И ещё. Буду вам весьма обязан, если накормите мою кобылу. А то есть опасение, что до следующего постоялого двора мы можем не доехать. Сожрёт меня по дороге, тварь такая.

Женщина впитала всё сказанное моментально. Откуда-то в её руках появился перевязочный материал. Кивнув, я на всякий случай кастанул ещё одно Противоядие, но трактирщик даже не дрогнул. Слава тебе, Господи, хоть тут проблем не будет.

* * *

Через полчаса мы с Глебом, управившись с тварными тушами и собрав кости, сидели за столом всё в том же трактире. Хозяйка обильно уставила стол закусками, попросив об оплате даже не помышлять. Я и не помышлял. Что мне, жалко, что ли? Если просят. Тем более, что у меня было, чем занять мысли.

– Значит, говоришь, Троекуров, – задумчиво повторил Глеб. – Не. Не слыхал такую фамилию. Точно.

– Ну, я на это особо и не рассчитывал. Не настолько же он дурак, чтобы палиться. Тоже, небось, как в Смоленске, на подставных лиц всё оформлено. Давай думать, где его логово может находиться. Кладбищ у вас в городе сколько?

– Два. А зачем тебе?

– Ну, сам подумай. Мервецов-то надо где-то брать? Проще всего – таскать непосредственно с кладбищ. Чтобы с логистикой не морочиться.

– Кладбища у нас старинные, – задумчиво проговорил Глеб. – Многие знатные люди там похоронены, за могилками хорошо ухаживают. Такого, чтобы упыри или вурдалаки шлялись, я и не припомню.

– То есть, кости ты только что со святого духа собрал? – хмыкнул я.

– То – иное! Ты не путай. Того упыря девка эта бестолковая аж с Борисова пригнала. А наши-то вроде смирные. Лежат себе спокойно, никого не… Постой. – Глеб аж кружку с пивом обратно на стол поставил. – А госпитальное-то кладбище? А?

– Госпитальное? – переспросил я.

– Ну да. У нас же тут граница. Через версту, считай, уже Пекло. На границе по велению государыни заслон стоит, охраняют землю русскую. Но твари – они ж твари. Им заслон, не заслон – прорваться то и дело пытаются. Люди, бывает, гибнут. А которые раненные, тех в госпиталь привозят. Но только и в госпитале – сам понимаешь.

– Понимаю. И при госпитале есть кладбище?

– Ну да. Как не быть?

– И хоронят там, по сути, тех, за чьими могилами ухаживать некому. Другие вряд ли по доброй воле в Пекло полезут… Понял тебя. А где этот госпиталь?

Твари я приказал дожидаться на постоялом дворе. Шагать по городу в её сопровождении, это примерно как идти по нему с плакатом «Троекуров, выходи, подлый трус!».

Госпиталь, как рассказывал мне Глеб, спонсировался из государевой казны, и за снабжением его следил какой-то серьёзный чин. Дело тут было поставлено серьёзно. Два новеньких корпуса, чисто выметенный двор, высококвалифицированный – по слухам – медицинский персонал. Садик с деревьями и скамейками, для прогулок выздоравливающих.

Кладбище находилось дальше – так, чтобы от госпиталя не было видно. Разумный ход, нечего раненых вгонять в депрессию. Мы с Глебом пошли вдоль ограды кладбища. И я даже не особо удивился, когда, свернув, увидел старое кирпичное одноэтажное здание с заколоченными окнами.

– Куй железо, не отходя от кассы, – прокомментировал увиденное. – Ну что ж, по ходу, прибыли.

– Там раньше контора была гробовщицкая, – объяснил Глеб. – Потом хозяин помер, дело загнулось. Желающих на кладбище работать как-то не нашлось, неспокойно тут. И осталось здание заброшенным.

– Даже дети не лазают играться?

– Какой там! На пушечный выстрел никто не подходит. Жутью от этого места веет.

Это я чувствовал. Знакомый накат – как в смоленской башне Веселухе, например.

– В Полоцке, как я посмотрю, с мороками работать вообще особо не умеют…

– Ну, извиняй. Куда ж нам до вас, пореченских.

– Ладно, не дуйся. Пошли посмотрим.

Лезть вдвоём в осиное гнездо я не планировал. Просто разведка, без боя. Вдруг туфта какая-то, а я людей приволоку зря.

Чем ближе мы подходили, тем страшнее делался инфернальный ужас. Да тут, однако, посильнее, чем в Веселухе! Видать, и место поважнее.

Нужный Знак я обнаружил опытным глазом быстро – на кирпиче возле дверного проёма. Тот же Знак дублировался возле каждого окна. И даже не один. Сопровождавший его второй Знак я не признал. Зато, кажется, Глебу он сказал многое. Глеб вдруг побледнел и, схватив меня за локоть, молча потащил подальше от неприветливого домика.

– Чего такое? – спросил я, когда мы оказались на безопасном расстоянии.

– Знак не видал, что ли?

– Знак морока – видал.

– Это второй. А первый? Печать!

– Какая такая Печать?